CC BY
1214
УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ КАК ФУНКЦИЯ ПРОКУРОРА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Гатауллин Зюфяр Шакирович, к.ю.н., заведующий кафедрой юридических дисциплин
Набережночелнинский филиал Академии управления «ТИСБИ» (г. Казань)
Вопрос о функции прокурора в уголовном процессе представляется чрезвычайно запутанным. Причиной тому является искажение сущности уголовного судопроизводства в советский период истории нашего государства, отрицание состязательности процесса и существования в нем противоположных сторон. Естественным следствием этого была концепция прокурорского надзора за законностью уголовного судопроизводства, причем как на предварительном следствии, так и в суде, сохранявшаяся в определенной части вплоть до принятия УПК РФ 2001 года и еще оказывающая свое негативное воздействие на правосознание части прокурорских работников и ученых, активно возражавших против наделения прокурора функцией уголовного преследования1.
Понятно, что взятый в ходе судебной реформы, начатой в соответствии с Концепцией о ней в 1991 году, курс на состязательный уголовный процесс, потребовал пересмотра роли прокурора в уголовном процессе, как на законодательном уровне,так и в теории. Предложение рассматривать прокурора только как обвинителя многими было воспринято критически, поскольку не соответствовало привычным представлениям о нем, как органе высшего надзора за законностью. Предложение считать функцией прокурора в уголовном процессе уголовное преследование, понятие о котором исчезло из юридического обихода с принятием УПК РСФСР 1961 года, рассматривалось как умаление роли прокурора, чреватое обвинительным уклоном, ухудшением качества предварительного расследования.
Тем не менее, принятый в 2001 году Уголовнопроцессуальный кодекс РФ закрепил положение о том, что прокурор уполномочен в пределах предоставленной ему законом компетенции осуществлять
1 См.: Токарева, М. Е. Современные проблемы законности и прокурорский надзор в досудебных стадиях уголовного процесса / М. Е. Токарева. - М., 1997. - С. 12, а также выступления М. Е. Токаревой, А. Д. Бойкова, А. И. Михайлова, Н. А. Якубович на научно-практической конференции 15-16 декабря 1994 г. // Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства в проектах УПК РФ : материалы научно-практической конференции. - М., 1995. - С. 23, 70, 110, 118-119.
от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37) и таким образом изменил направление научных дискуссий.
Буквальное толкование этой нормы закона привело некоторых авторов к выводу о том, что прокурор выполняет в уголовном процессе две функции-надзора за процессуальной деятельностью органов расследования и уголовного преследования. Разделяют уголовное преследование и надзор за исполнением законом, в частности, И.Л. Петрухин, А.Г. Халиулин, А.А. Тушев, С.А. Щемеров и другие авторы 2. В то же время применительно к стадии судебного разбирательства, законодатель говорит о том, что в суде прокурор осуществляет (поддерживает) государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность (ч. 4 ст. 37), что может привести к мысли о том, что обвинительные полномочия принадлежат прокурору только в судебном разбирательстве. В связи с этим представляется важным рассмотреть вопрос о соотношении понятий: уголовное преследование, поддержание государственного обвинения и надзор за законностью процессуальной деятельности органов следствия и дознания.
В дореволюционной российской науке уголовного процесса термин «уголовное преследование» применялся как синоним понятий «судебное преследование», «обвинение», «уголовный иск»3, и определялся, как полномочие государства требовать расследование дела судебным порядком и наказание виновного4. При этом в нормах законодательства об уголовном процессе того времени закреплен был термин «судебное преследование»5, перешедший затем и в первые нормативные акты советского государства.
В статьях 4 и 9 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1923 года еще упоминалось об «уголовном преследовании», но с вступлением в действие УПК РСФСР 1961 года, термин «уголовное преследование» исчезает из отечественного уголовно-
2 См.: Петрухин, И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России / И. Л. Петрухин. - Часть 1. -М. : Проспект, 2004. - С.72 ; Халиулин, А. Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России / А. Г. Халиулин. - Кемерово, 1997. - С. 128-134 ; Тушев, А. А. Прокурор в уголовном процессе Российской Федерации: система функций и полномочий : автореферат дис. ... доктора юрид. наук. - Краснодар, 2006. - С. 24-28 ; Щемеров, С. А. Участие прокурора в стадии судебного разбирательства уголовного процесса : автореферат дис. . канд. юрид. наук.
- Нижний Новгород, 2007. - С. 14.
3 Фойницкий, И. Я. Курс уголовного судопроизводства / И. Я. Фойницкий. - Пг., 1915 ; См. также: Викторский, С. И. Русский уголовный процесс / С. И. Викторский. - М., 1912.
4 Викторский, С. И. Там же.
5 См.: Устав уголовного судопроизводства.
процессуального законодательства. Вновь появился этот термин в УПК РФ 2001 года в значении процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК РФ).
Однако научный интерес к этому понятию возродился гораздо раньше, в связи с чем употребляемые некоторыми авторами формулировки не вполне совпадают с современным легальным определением уголовного преследования.
Так, А.М. Ларин рассматривал уголовное преследование как предшествующую разрешению дела уголовно-процессуальную деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного общественно-опасного деяния, предусмотренного уголовным законом6. А.Б. Соловьев и Н.А. Якубович уголовное преследование понимают как функцию специально уполномоченных законом государственных органов и должностных лиц, заключающуюся в обязанности в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию7.
Однако в любом случае, уголовное преследование есть процессуальная деятельность органов и лиц обвинительной власти, что отличает его от обвинения, под которым УПК РФ понимает утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке установленном УПК РФ (п. 22 ст. 5). В правовой науке обвинение часто рассматривают именно как сформулированный в уголовнопроцессуальном документе тезис о совершении установленным лицом уголовно наказуемого дея-ния8.
В целях нашего исследования представляется важным дать ответ на обсуждаемые в науке вопросы о моменте возникновения уголовного преследования и о возможности осуществления уголовного преследования при отсутствии лица, которое можно было бы обвинять или подозревать в совершении преступления. Некоторые авторы полагают,
6 Ларин, А. М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции / А. М. Ларин. - М., 1986. - С. 25.
7 Соловьев, А. Б. К вопросу о концепции правового обеспечения функции уголовного преследования / А. Б. Соловьев, Н. А. Якубович // Современные проблемы уголовного права, процесса и криминалистики. - М., Кемерово, 1996. - С. 79-80.
8 Хачатуров, Р. Л. Юридическая энциклопедия. Т. 4 / Р. Л.
Хачатуров. - Тольятти, 2005. - С. 233. См. также: Прохоров, А. М. Большой энциклопедический словарь / А. М. Прохоров.
- М., 1998. - С. 824 ; Сухарев, А. Я. Большой юридический
словарь / А. Я. Сухарев, В. Д. Зорькин, В. Е. Крутских. - М., 1999. - С. 426.
что при отсутствии подозреваемого следствие занимается сбором доказательств, которые, возможно, в будущем могут инициировать уголовное преследование в отношении какого-либо лица. Поэтому до появления конкретного подозреваемого или обвиняемого можно говорить лишь о подготовке к обвинительной деятельности, о создании необходимых условий для последующего уголовного преследования.
Против такой трактовки уголовного преследования выступает В.А. Лазарева, приводя в качестве аргумента тот факт, что процессуальная деятельность, осуществляемая на этом этапе участниками уголовного судопроизводства, обязанными в соответствии со статьями 73, 85-88 УПК РФ устанавливать все обстоятельства входящие в предмет доказывания, необходима именно как средство достижения конечного результата — обнаружения лица, совершившего преступление, в целях его последующего привлечения к уголовной ответственности. «Расследование на этом этапе можно рассматривать как преследование неизвестного лица, совершившего преступление, в целях его обнаружения и изобличения»9, то есть, по сути, в целях раскрытия преступления. Это мнение представляется убедительным, оно соответствует функции дознавателя и следователя, определенной законодателем сегодня именно как уголовное преследование. Поскольку уголовное преследование — единственная по УПК РФ функция органов расследования, то все виды деятельности этих органов правомерно рассматривать как способы реализации этой функции. Деятельность дознаватели и следователя на начальном этапе расследования не имеет иной цели, кроме как установить, кем было совершено то преступление, по признакам которого возбуждено уголовное дело. Не случайно в литературе отмечается, что уголовное преследование, как вид процессуальной деятельности, не только порождается уголовно-процессуальной
функцией обвинения, но и охватывается ею10. В
9 Лазарева, В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе / В. А. Лазарева. - Самара, 1999. - С. 20.
См. об этом: Мотовиловкер, О. Я. Основные уголовнопроцессуальные функции / О. Я. Мотовиловкер. - Ярославль, 1976. - С. 5-26 ; Халиулин, А. Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры Российской Федерации : дис. ... доктора юрид. наук / А. Г. Халиулин. - М., 1997. - С. 18 ; Уголовный процесс : учебник для вузов / Под общ. ред. В. И. Радченко - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Юстицинформ, 2006. - С. 84 ; Крюков, В. Ф. Уголовное преследование как одно из проявлений уголовно-процессуальной функции обвинения / В. Ф. Крюков // Российская юстиция. - 2007. -№ 4. - С. 51-54.
связи с этим, само предварительное расследование предложено рассматривать как форму уголовного преследования11. Соглашаясь с этим, мы вынуждены признать и то, что возбуждение уголовного дела является возбуждением уголовного преследования.
Моментом возникновения уголовного преследования следовало бы считать начало действий официальных органов обвинительной власти по установлению личности совершившего преступление. В идеале начало этих действий должно совпадать с возбуждением уголовного дела, либо возбуждением уголовного дела следовало бы признать начало такой деятельности, однако в настоящее время уголовно-процессуальный закон не позволяет отождествлять эти понятия, разрыв во времени между фактическим началом уголовного преследования и официальным решением о его начале может быть достаточно значительным.
Касаясь роли прокурора в досудебных стадиях уголовного процесса, нельзя не отметить, что представленное выше соотношение уголовного преследования и прокурорского надзора не относится к числу общепризнанных. Надо сказать, что и формулировка части 1 ст. 37 УПК РФ дает основа-
11 См.: Алексеев, С. Н. Надзор за соблюдением прав и свобод участников уголовного процесса в системе конституционных гарантий прав и свобод человека и гражданина и полномочий прокурора (досудебные стадии) : дис. ... канд. юрид. наук / С. Н. Алексеев. - Самара, 2002. - С. 69.
ние для определенных сомнений, поскольку между уголовным преследованием и надзором законодатель поставил соединительно-разделительный союз «а также». Однако для того, чтобы утверждать о выполнении прокурором двух функций, необходимо было бы разделить все полномочия прокурора на две группы, что в принципе было невозможно и ранее, а после изменений, внесенных законодателем в статус прокурора законами от 5 и 6 июня 2007 года, для такой постановки вопроса и вовсе не осталось оснований.
Так, прежде прокурор имел право принимать участие в следственных действиях, проводимых следователем, самостоятельно производить следственные действия и даже производить по уголовному делу расследование в полном объеме. Пользуясь при этом полномочиями следователя, прокурор естественным образом становился субъектом выполняемой следователем функции, то есть субъектом уголовного преследования. И хотя надзорные полномочия за производимым им расследованием по логике вещей должен был бы осуществлять другой прокурор, теоретически существовала возможность обосновывать раздельное существование в прокурорских полномочиях двух самостоятельных процессуальных функций. Однако лишение прокурора этих полномочий не оставило места даже для такого предположения.
Правильный, с нашей точки зрения ответ на вопрос о соотношении уголовного преследования и прокурорского надзора сформулирован в работах В.А. Лазаревой, Т.Ю. Цапаевой, С.Н. Алексеева. Рассматривая уголовный процесс как единое целое, авторы пришли к выводу о том, что эта целостность обусловливает целостность и единство правового статуса (функции) прокурора на всем его протяжении: «логика требует, чтобы он оставался единым на всех ступенях процесса»12. Исходя из подчиненности целей предварительного расследования судебному разбирательству, С.Н. Алексеев сформулировал тезис о том, что деятельность прокурора в стадии предварительного расследования обусловлена стоящей перед ним задачей в судебном разбирательстве. Эта задача, которая состоит в том, чтобы обосновать перед судом выдвинутое органами предварительного расследования и предъявленное конкретному лицу обвинение, может быть реализована только в том случае, если само предварительное расследование произведено законно, а предъявленное лицу обвинение обосновано достаточной совокупностью доказа-тельств13. Нельзя отрицать, что при таких обстоятельствах надзор за процессуальной деятельно-
12 Цапаева, Т. Ю. Участие прокурора в доказывании на предварительном следствии / Т. Ю. Цапаева. - Самара, 2004.
- С. 21.
13 См.: Алексеев, С. Н. Указ. соч. - С. 90-98 и сл.
стью органов предварительного расследования не самоценен — он направлен на создание предпосылок, необходимых для эффективного поддержания государственного обвинения в суде. «Для того, чтобы иметь возможность продолжить уголовное преследование в суде, прокурор обязан обеспечить законность предварительного расследования и соблюдение прав всех его участников»14. Поэтому прокурорский надзор за законностью предварительного расследования на наш взгляд правомерно рассматривать как начало (первый этап) деятельности прокурора по подготовке к обоснованию обвинения в суде, как часть его обвинительной деятельности, а также как средство реализации прокурором его процессуальной функции обвинения (уголовного преследования).
Такая трактовка роли прокурора в уголовном процессе не только соответствует исторической роли прокурора как органа уголовного преследования, но признана сегодня и официальной властью: прокуратура призвана «в полной мере использовать имеющиеся полномочия для эффективного надзора за законностью деятельности следственных органов, защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, а также иных лиц, чьи права и законные интересы были нарушены», — говорит Генеральный прокурор РФ в приказе от 6 сентября 2007 г. № 136 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия».
К сказанному можно добавить и следующий аргумент. Согласившись с тем, что предварительное расследование есть форма уголовного преследования, вряд ли можно отрицать, что надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования, по сути, является надзором за законностью осуществляемого ими уголовного преследования. Поэтому, как правильно пишет В.А. Лазарева, все, что ни делает прокурор на предварительном расследовании и есть надзор за законностью. Одновременно все это является и уголовным преследованием, направлением расследования в нужное русло, а именно в сторону изобличения виновных в совершении преступле-
ния15.
В науке существует также дискуссия о соотношении прокурорского надзора (или уголовного преследования в форме прокурорского надзора) и процессуального руководства предварительным
14 См.: Лазарева, В. А. Вопрос о соотношении
предварительного расследования и судебного
разбирательства в свете состязательности уголовного судопроизводства / В. А. Лазарева // Государство и право: вопросы методологии, теории и практики функционирования : сборник научных статей. - Самара, 2007. - С. 393.
15 Лазарева, В. А. Судебная власть и ее реализация в
уголовном процессе / В. А. Лазарева. - Самара, 1999. - С. 15.
расследованием. Однако нормативные изменения статуса прокурора в уголовном процессе, произведенные законами от 5 и 6 июня 2007 года дают основания для прекращения и этой дискуссии.
В научной литературе уже отмечается, что в соответствии с Федеральным законом от 05.06.2007 № 87-ФЗ процессуальные полномочия прокурора, в частности по уголовному преследованию по сравнению с прежней редакцией ст. 37 УПК РФ оказались существенно урезанными16. Если раньше прокурор осуществлял множество полномочий, относимых большинством исследователей к способам осуществления им процессуального руководства расследованием (право дачи обязательных для исполнения указаний, отмены незаконных постановлений следователя, внесения изменений в обвинительное заключение), что давало основание для утверждения о двух функциях (видах деятельности) прокурора в досудебном производстве — процессуального руководства и надзора, то теперь он лишен возможности непосредственно влиять на ход и результаты предварительного расследования.
В новой редакции ст. 37 УПК РФ отсутствуют такие полномочия прокурора как: возбуждать уголовное дело, поручать его расследование следователю, принимать его к своему производству; участвовать в производстве предварительного расследования и в необходимых случаях давать письменные указания о направлении расследования, производстве следственных и иных процессуальных действий либо лично производить отдельные следственные и иные процессуальные действия; давать согласие следователю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения и т.д. Эти полномочия в соответствии со ст. 39 УПК РФ переданы теперь руководителю следственного органа.
Конечно, указанные изменения в процессуальной деятельности прокурора создают определенные затруднения, в частности, для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства; незамедлительного устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия и т.д. Процессуальное руководство предварительным расследованием в течение многих лет рассматривалось как взаимосвязанное с надзором за законностью расследование независимо от того, признавалась ли тем или иным автором самостоятельность руководства как процессуальная функция прокурора. По-
1б См.: Щемеров, С. А. Участие прокурора в стадии судебного разбирательства уголовного процесса : автореферат дис. ... канд. юрид. наук I С. А. Щемеров. - Нижний Новгород, 2007.
этому считалось, что лишение прокурора права утверждать и отменять постановления следователя способно затруднить реализацию им надзорных полномочий.
Действительно, как должен поступить прокурор в случае обнаружения им нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия, если руководитель следственного органа либо следователь не согласны с требованиями прокурора? Согласно ч. 6 ст. 37 УПК РФ, прокурор вправе обратиться с требованием об устранении указанных нарушений к руководителю вышестоящего следственного органа. В случае несогласия руководителя вышестоящего следственного органа с указанными требованиями прокурора, прокурор вправе обратиться к Председателю Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации или руководителю следственного органа федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти). В случае несогласия Председателя Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации или руководителя следственного органа федерального органа исполнительной власти (при федеральном органе исполнительной власти) с требованиями прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия, прокурор вправе обратиться к Генеральному прокурору Российской Федерации, решение которого является окончательным. Путь к восстановлению законности становится слишком длинным и сложным, а значит, неэффективным.
Из анализа данной нормы можно сделать ряд выводов. Во-первых, путем ведения переписок между ведомствами исключается оперативность решения вопросов. Важнее вопроса соблюдения законодательства в ходе предварительного следствия в уголовном судопроизводстве быть не может, поскольку нарушения закона затрагивают важнейшие принципы уголовного процесса — законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, требующих немедленного устранения нарушений закона17. Во-вторых, Прокуратура Российской Федерации, которая в соответствии со ст. 1 Закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» от имени Российской Федерации осуществляет надзор за исполнением законов, в т.ч. органами, осуществляющими предварительное следствие, в
17 Уголовный процесс : учебник для вузов / Под ред. В. П. Божьева. - М., 2002. - С. 85-86 ; Прокурорский надзор : курс лекций и практикум / Под ред. Ю. В. Винокурова. - М., 2003. -С. 39-40 ; Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под общ. ред. В. М. Лебедева. - М., 2004. - С. 38-39 ; Уголовнопроцессуальное право Российской Федерации : учебник / Отв. ред. П. А. Лупинская. - М., 2004. - С. 187-196 ; Уголовный процесс : учебник для вузов / Под общ. ред. В. Я. Радченко. - М., 2006. - С. 57-58.
данном случае вынуждена обращаться в поднадзорные инстанции в роли просителя устранения нарушений закона.
Помимо этого, Федеральным законом от 05.06.2007 № 87-ФЗ существенно урезаны процессуальные полномочия прокурора относительно принятия решения об отказе возбуждения уголовного дела, так, ч. 6 ст. 148 УПК РФ регламентирует, что, признав отказ следователя в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, прокурор выносит мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. В прежней редакции в ч. 6 ст. 148 УПК РФ этот вопрос регламентировался иначе: признав отказ в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, прокурор мог отменить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и возбудить уголовное дело в порядке установленном УПК РФ, либо возвратить материалы для дополнительной проверки.
На наш взгляд, отстранение прокурора от непосредственного принятия решения о возбуждении и об отказе возбуждения уголовного дела может привести к возрастанию роли узковедомственных интересов в расследовании преступлений, росту коррупции в следственных органах, поскольку внешний (прокурорский) надзор за расследованием, достаточно эффективно играющий сдерживающую роль, в новых условиях может оказаться существенно ослабленным.
