CC BY
31УДК 343.7
Уголовно-правовые меры охраны религиозных чувств верующих в нормах, предусматривающих ответственность за посягательства на собственность
© К. Д. Николаев *, 2009
Анализируются уголовно-правовые нормы ранее действовавших законодательных актов России, предусматривавших ответственность за хищения при отягчающих обстоятельствах, отражавших принадлежность предмета посягательства церкви. Предлагается использовать соответствующий опыт конструирования отягчающих обстоятельств хищений в целях совершенствования регламентации ответственности за данные преступления.
Ключевые слова:хищение, отягчающие обстоятельства, религиозные чувства верующих,
традиционные конфессии.
На любом этапе развития общества важно обращаться к историческому опыту предшествующих поколений для обобщения и использования накопленных знаний. Это справедливо относительно знаний в любых сферах, направленных на позитивное развитие общества, в том числе и в сфере уголовного права. А. Ф. Кистяковский писал, что «только история может дать объяснение причин как современного состояния уголовного права, так и состояния его в предшествующие периоды. Без совета истории как науки, трактующей о постепенном развитии рода человеческого, уголовное право прежних формаций явилось бы во многих пунктах произведением умопомешанного» '.
Особый интерес в отношении сказанного представляют нормы, предусматривающие ответственность за преступления против собственности. В этой связи В. В. Мальцев справедливо отмечает: «Нормы об общественно опасных деяниях против собственности (по существу, наряду лишь с нормами о деяниях против личности), начиная с древнейших времен и поныне, составляли и составляют каркас уголовного законодательства всякого общества, а любые сколько-нибудь значительные социально-экономические преобразования в обществе прежде всего отражались и отражаются на нормах о собственности» 2.
Изучение норм об охране собственности, содержавшихся в ранее действовавших законодательных актах России, позволит не только комплексно рассмотреть современное состояние данного вопроса, но и с учетом преемственности увидеть перспективу.
Крупнейшими законами Русского централизованного государства конца XV — середины XVI вв. являются Судебник 1497 г. великого князя Ивана III и Судебник 1550 г. царя Ивана IV 3.
Относительно интересующих нас преступных посягательств Судебник 1497 г. предусматривал ответственность за следующий квалифицированный вид кражи — «церковная» (ст. ст. 9, 10). Согласно ст. 10, за простую кражу, совершенную впервые (кроме «церковной» и «головной» краж, а также кражи со стороны «ведомого лихого человека»), предусматривалось наказание в виде «торговой казни» — битья кнутом в людных местах (площадях, рынках), в то время как за все виды квалифицированных краж устанавливалась смертная казнь 4. Содержание терминов «церковный тать» и «церковная татьба» в тексте Судебника 1497 г. не раскрывалось. Под «церковным татем» (вором), по мнению большинства исследователей Судебника 1497 г., понимается лицо, совершившее деяние, так или иначе нарушавшее права и интересы церкви. Однако ни Судебник 1497 г., ни Судебник 1550 г. не определяли специальных составов данных деяний 5. Не углубляясь в дискуссию, отметим, что поддерживаем тех исследователей, которые считают, что «церковным татем» являлось лицо, совершившее хищение имущества церкви — одного из основных элементов российского общества рассматриваемого периода.
В первой половине XVII в. возрастает законодательная деятельность Русского государства. Результатом этой деятельности стало создание Соборного Уложения 1649 г. Н. С. Таганцев отмечал: «... история нашего законодательства начинается Уложением царя Алексея Михайловича» 6. Это первый в истории России систематизированный закон.
В отличие от законодательства предшествующего периода, Уложение содержало главу XXI «О разбойных и о татиных делах» (в ней 104 статьи). Нас интересует ст. 14 названной главы Уложения, ко-
* Постоянный автор нашего журнала.
торая предусматривала ответственность за следующий особо квалифицированный вид кражи: «А церковных татей казнить смертью же безо всякого милосердия» 7. Следует отметить преемственность в оценке общественной опасности рассматриваемых преступных посягательств составителями Уложения и ранее действовавших законодательных актов. Законодатель полагал, что подобные деяния обладают наивысшей общественной опасностью и за их совершение во всех случаях устанавливалась смертная казнь. «Хотя Уложение не раскрывает понятия церковной татьбы, под ней следует понимать святотатство. Это явствует из Указа от 22 января 1669 г., которым дается законодательное различие между составом святотатства и церковной татьбы. Святотатец — это вор, который войдет в алтарь... и что возмет от святых сосудов, или потир, или иныя какия вещи, там находящиеся. Аще ли кто украдет нечто, ежели Богу не освящено, а поставлено быть в церкви сохранения ради, таковой не святотатец именуется, но токмо тать» 8. Таким образом, изначально святотатец — это тать (вор), который похитил святые (освященные) предметы.
Проведение Петром I государственных преобразований начала XVIII в. повлекло то, что многие нормы права XVII в. потеряли силу. Из уголовноправовых документов петровского времени выделяется Артикул воинский 1715 г. с кратким толкованием, который состоял из 24 глав. Для нашего исследования наибольший интерес представляет глава двадцать первая — о зажигании, грабительстве и воровстве. Данная глава касалась, главным образом, имущественных преступлений.
Так, арт. 186 определял квалифицированные виды хищений и предусматривал, в частности, ответственность за хищения из церкви и «иных святых мест». В качестве наказания предусматривалась смертная казнь колесованием 9. Обращаем внимание на тот факт, что хотя реформы Петра I были направлены на становление абсолютизма, а церковная реформа — на подчинение духовной власти светской, в целом в законодательных памятниках этого периода сохранился подход к оценке общественной опасности рассматриваемых деяний, нашедший отражение в законодательных памятниках предшествующих периодов.
Дальнейшее развитие уголовного законодательства России привело к изданию Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое в редакции 1885 г. действовало и в начале XX в. 10 Для нашего исследования особый интерес представляет раздел XII «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц», в котором глава третья «О похищении чужого имущества» посвящена непосредственно хищениям. В этой главе 52 статьи, 32 из которых предусматривали ответственность за хищения при отягчающих обстоятельствах и устанавли-
вали более строгое наказание по сравнению с основным (простым) составом. Многие отягчающие обстоятельства хищений относились к объективной стороне преступления. Большая группа норм о хищениях при отягчающих обстоятельствах (14 составов) содержала указание на место совершения преступления и объекты, пострадавшие от посягательства. Например, «в церкви, часовне или ином молитвенном доме. или же на кладбище, или с мертвого.» 11 (п. 1 ст. 1659, устанавливавшей ответственность за кражу). В целом, рассматриваемое Уложение сохранило подход, нашедший отражение в законодательных актах предшествующего периода, в соответствии с которым хищение, совершенное в церкви, рассматривалось в качестве квалифицированного состава.
В 1903 г. было принято новое Уложение. В действие были введены лишь отдельные статьи и главы, прежде всего «О бунте против верховной власти и о преступных деяниях против священной особы императора и членов императорского дома», «О государственной измене», «О смуте». В остальном же продолжало действовать Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (с изм. и доп., в ред. 1885 г.).
Уложение 1903 г. — последний значительный уголовно-правовой акт Российской Империи. Для нашего исследования особый интерес представляет глава тридцать вторая «О воровстве, разбое и вымогательстве».
Часть 1 ст. 588 предусматривала ответственность за «воровство» «из церкви, ризницы, часовни или христианского молитвенного дома», а ч. 2 — «из церковного хранилища или из иного места, но виновному было известно о принадлежности похищенного церкви». Часть 2 ст. 589, устанавливавшей ответственность за разбой, содержала, в частности, следующее отягчающее обстоятельство, относившееся к объективной стороне преступления: п. 2 — «в церкви».
Отягчающие обстоятельства хищений, содержавшиеся в нормах Уложения 1903 г., практически не содержали казуистического перечисления, свойственного законодательству предшествующего периода. Так, пп. 1, 2 ч. 1 ст. 588 устанавливали ответственность за «воровство» принадлежавших церкви «Святого Креста, Святых Мощей, Святой иконы или иного предмета, почитаемого православною или иною христианскою церковью священным» и «предмета, освященного употреблением при богослужении» 12. Законодательное закрепление хищения названных предметов в качестве отягчающих обстоятельств указывало на то, что Православная церковь занимала видное положение в Российской Империи и ее имущество усиленно охранялось государством уголовно-правовыми мерами.
Некоторые отягчающие обстоятельства хищений дореволюционного законодательства были «утеряны», хотя и соответствуют формальным требованиям, предъявляемым к отягчающим обстоятельствам теорией уголовного права.
Обращаясь к истории развития законодательства России об ответственности за хищения, анализируя конструкции квалифицированных составов названных посягательств до октября 1917 г., необходимо использовать накопленный в этой сфере положительный опыт, предварительно адаптировав его к требованиям сегодняшнего дня.
Исследователи отмечают, что в настоящее время «в России появилось много религиозных движений, сект, общественная опасность которых до сих пор не в полной мере осознается обществом и государством» 13. Полагаем, что здесь «цель одна — под видом терпимости развратить общество» 14. «Духовной агрессии может противостоять только духовная защита. Наш щит, наша религия, наши традиции, наша культура и сложившийся вокруг этого уклад народной жизни» 15.
Е. М. Шевкопляс указывает: «Совершенно очевидно, что традиционные конфессии, на основе которых осуществлялось государственное историческое строительство, должны обладать определенными привилегиями по сравнению с многочисленными «новыми» учениями, задействованными в настоящее время для разрушения и распыления здоровых сил общества» 16. В связи с этим необходимо обратиться к российскому дореволюционному опыту применительно к конструированию составов интересующих нас посягательств: хищение имущества церкви являлось отягчающим обстоятельством и влекло более строгое наказание.
С первого взгляда может показаться, что данное предложение противоречит ч. 2 ст. 8 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой «в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». Однако наше предложение не сводится к усилению охраны имущества церкви уголовно-правовыми мерами в сравнении с имуществом других форм собственности. Поставленная проблема намного шире и вот почему.
Мы разделяем точку зрения, согласно которой «главным признаком народа является наличие метафизической цели. Получается, народом можно считать только верующих людей. Остальная часть общества есть масса без общей цели» 17. Полагаем, что для возрождения России необходимо, чтобы члены атомистического «гражданского общества», в котором «человек человеку волк», объединились на основе духовных ценностей традиционных для нашей страны конфессий и таким образом образовали Народ.
В настоящее время в России все больше людей обращаются к Вере. Применительно к одной из традиционных конфессий нашей страны, «Россия не только продолжает сохранять православную массу, но и наращивает ее. Не находит горячего отклика воинствующая проповедь полной автономности человека от всех ценностей: религиозных, национальных, нравственных, семейных. Православие набирает популярность» 18. Между тем социальноэкономическая обстановка в стране продолжает оставаться сложной, хищения составляют около половины всех регистрируемых преступлений. Названные преступления совершаются, в частности, в целях завладения предметами, предназначенными для культовой деятельности. Повышение степени общественной опасности данных посягательств, по сравнению с основными составами хищений, очевидно: вред причиняется не только отношениям по поводу имущества (собственности), но и религиозным чувствам верующих. Одним из последствий названных преступлений может выступать невозможность проведения религиозных обрядов по причине хищения указанных предметов.
Относительно норм о хищениях, охранявших такой дополнительный непосредственный объект, как религиозные чувства верующих, отметим, что соответствующие нормы исчезли из действующего уголовного законодательства, так как многие годы в нашем государстве со стороны правящих кругов не было должного отношения к религии (в частности, к православию). А ведь в случае совершения подобных преступлений такой объект, как религиозные чувства верующих, остается без надлежащей уголовно-правовой охраны. В настоящее время подобные преступления квалифицируются по общим нормам, предусматривающим ответственность за хищения чужого имущества, либо в соответствующих случаях по ст. 164 УК РФ «Хищение предметов, имеющих особую ценность». Вместе с тем истории и современности известно немало примеров, когда именно религиозные чувства движут людьми, осознанно идущими на смерть, совершающими ратные и трудовые подвиги.
Статья 14 Конституции Российской Федерации определяет наше государство как светское. Однако сегодня наблюдается тенденция обращения общества к Вере. Следует стремиться к тому, чтобы в будущем религия 19 в нашей стране играла более заметную роль (в обществе произойдут соответствующие перемены): подрастающее поколение будет воспитываться на принципах добра и справедливости; из средств массовой информации исчезнет насилие и разврат; представители властных структур в своих решениях и поступках будут руководствоваться религиозными заповедями (а не стремлением любой ценой остаться
у власти, корыстными мотивами и сиюминутными конъюнктурными соображениями).
В настоящее время идет война за сознание. Кто завоюет сознание, тот получит все остальное. В этой войне стреляют из средств массовой информации по духовным основам 20. «Масс-медиа. превратились в осадные орудия в войне культур и в самое надежное средство оболванивая молодых» 21. Для победы в этой войне необходимо поставить под защиту религиозные чувства верующих — представителей традиционных для России конфессий (с возрождением веры возродится и большая семья, а значит, и Россия). «Нет иного мира, кроме сотворенного верой» 22. Полагаем, что именно в этой связи нам пригодится российский дореволюционный опыт в отношении конструирования диспозиций интересующих нас уголовно-правовых норм: хищение религиозных святынь и имущества церкви (из церкви) являлось отягчающим обстоятельством и влекло более строгое наказание.
Учитывая изложенное, предлагаем рассмотреть вопрос о «возвращении» в соответствующие нормы такого отягчающего обстоятельства хищений 23, как совершение названных преступлений «в целях завладения предметами, предназначенными для культовой деятельности традиционных конфессий» (в случае, если возобладает мнение о признании отношений по поводу имущества в качестве основного непосредственного объекта, а религиозных чувств верующих — в качестве дополнительного непосредственного объекта) или включение в главу о преступлениях против здоровья населения и общественной нравственности Уголовного кодекса Российской Федерации соответствующей специальной нормы (в случае, если возобладает мнение о признании религиозных чувств верующих в качестве основного непосредственного объекта, а отношений по поводу имущества — в качестве дополнительного непосредственного объекта) 24. Таким образом, законодатель обратится к использованию положительного опыта предшествующего периода при конструировании уголовно-правовых норм, призванных обеспечить должную охрану наиболее важных общественных отношений от преступных посягательств.
Считаем, что предложенный подход не вступает в противоречие со ст. 14 Конституции Российской Федерации, так как при его практической реализации не только не нарушаются конституционные основы российской государственности, но и, наоборот, создаются условия обеспечения должной уголовно-правовой охраны религиозных чувств верующих — приверженцев традиционных для России конфессий — людей, благодаря созидательному труду и ратным подвигам которых во славу отечества Россия прошла через все испытания, выпавшие на ее
долю, и продолжает существовать в столь сложный настоящий период.
Для облегчения практического применения этого отягчающего обстоятельства (или соответствующей уголовно-правовой нормы), а также для укрепления взаимодействия между религиозными и государственными структурами необходимо ввести в законодательство понятия культовой деятельности и традиционной конфессии 25, кроме того, дать по данному вопросу руководящие разъяснения на уровне Пленума Верховного Суда Российской Федерации и других соответствующих инстанций.
1 Цит. по: Мальцев В. В. Ответственность за преступления против собственности. — Волгоград, 1999. — С. 5.
2 Там же.
3 Судебник 1550 г. развивал ряд норм, установленных Судебником 1497 г., вследствие чего названные законодательные акты целесообразно рассматривать параллельно.
4 См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. — М., 1985. — Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. — С. 55.
5 Там же. — С. 70.
6 Таганцев Н. С. Русское уголовное право: лекции: (Часть Общая). — СПб., 1902. — Т. 1. — С. 254.
7 Российское законодательство Х-ХХ веков. — М., 1985. — Т. 3: Акты Земских соборов. — С. 232.
8 Там же. — С. 414.
9 Там же. — М., 1986. — Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма. — С. 362.
10 При анализе норм об интересующих нас преступных посягательствах, содержавшихся в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., использовалась редакция названного Уложения 1885 г.
11 Свод законов уголовных. — СПб., 1885. — Ч. 1: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных — С. 359.
12 Новое уголовное Уложение Высочайше утвержденное
22 марта 1903 г. — СПб., 1903. — С. 168-169.
13 Шевкопляс Е. М. Уголовно-правовая охрана свободы совести в России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Омск, 1999. — С. 3.
14 Проект Россия. Вторая книга. Выбор пути. — М., 2007. — С. 220.
15 Там же. — С. 427.
16 Шевкопляс Е. М. Уголовно-правовая охрана свободы совести в России: дис. ... канд. юрид. наук. — Омск, 1999. — С. 136.
17 Проект Россия. Вторая книга. Выбор пути. — С. 267.
18 Там же. — С. 187.
19 Речь идет о традиционных для России вероисповеданиях.
20 См.: Проект Россия. — М., 2008. — С. 244.
21 Бьюкенен П. Дж. Смерть Запада. — М., 2003. — С. 122.
22 Там же. — С. 167.
23 Сформулированного с учетом опыта, накопленного современной уголовно-правовой наукой.
24 См.: Николаев К. Д. Соотношение объекта и предмета хищения: некоторые аспекты исторического анализа // Научный вестник Омской академии МВД России. — 2004. — № 1. — С. 20.
25 См.: Кураев А. Православие и право. — М., 1997. — С. 15-16, 27.
