CC BY
86
уголовное право и криминология
уцк 343.85 В.Г. Татарников,
ББк 67.408.1 Восточно-Сибирский филиал
Российского государственного университета правосудия
Иркутск, Российская Федерация
С.С. Босхолов,
Иркутский институт (филиал) Всероссийского государственного университетаюстиции
(РПА Минюста России) Иркутск, Российская Федерация
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОХРАНА КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЛИЧНОСТИ, ОБЩЕСТВА И ГОСУДАРСТВА
ИНФОРМАЦИЯ О СТАТЬЕ
Пролог: журнал о праве / Prologue: Law Journal. — 2020. — № 1. ISSN 2313-6715. DOI: 10.21639/2313-6715.2020.1.2. Дата поступления: 11.03.2020.
АННОТАЦИЯ
Рассматриваются проблемы совершенствования норм уголовного законодательства, направленных на защиту конституционных прав личности общества и государства. Авторы отмечают, что посягательства на базовые ценности, закрепленные в Конституции РФ, представляют особую общественную опасность, что должно отражаться на их уголовно-правовой оценке. Доказывается, что преступные посягательства на природные ресурсы, являющиеся национальным достоянием, обладают повышенной общественной опасностью. По мнению авторов, уголовно-правовая охрана общественных отношений, связанных с защитой природных ресурсов, не соответствует их реальной ценности. Предлагается рассматривать преступления, связанные с незаконным присвоением природных ресурсов, не как экологические преступления, а как деяния, посягающие на экономические основы РФ. Отмечается, что нормы об ответственности за умышленные насильственные преступления экстремистской направленности в ряде случаев не соответствуют их реальной опасности. Предлагается за преступления, посягающие на основы конституционного строя РФ устанавливать санкции, предусматривающие наказания, связанные с исправительным воздействием на осужденных в условиях контроля за их поведением со стороны органов, исполняющих наказание.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Наказание; санкция; преступления против общественной безопасности; преступления против основ конституционного строя и безопасности государства.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ
Татарников В.Г., Босхолов С.С. Уголовно-правовая охрана конституционных прав личности, общества и государства // Пролог: журнал о праве / Prologue: Law Journal. — 2020. — № 1.
пролог
V.G. Tatarnikov
East Siberian Branch of the Russian State University of Justice
S.S. Boskholov Irkutsk Institute (Branch), All-Russian State University of Justice
CRIMINAL LAW PROTECTION OF CONSTITUTIONAL RIGHTS OF THE INDIVIDUAL, SOCIETY AND THE STATE
PUBLICATION DATA Prologue: Law Journal. - 2020. - № 1.
ISSN 2313-6715. DOI: 10.21639/2313-6715.2020.1.2. Submission date: 11.03.2020.
ABSTRACT The article examines the problems of improving the norms
of criminal legislation aimed at protecting the constitutional rights of individuals, society and the state. The authors note that encroachments on the basic values enshrined in the Constitution of the Russian Federation represent a special public danger, which should be reflected in their criminal and legal assessment. It is proved that criminal encroachments on natural resources that are national property have an increased public danger. According to the authors, the criminal law protection of public relations arising in connection with the protection of natural resources does not correspond to their real value. The authors propose to consider crimes related to the illegal appropriation of natural resources not as environmental crimes, but as acts that infringe on the economic foundations of the Russian Federation. They note that the rules on responsibility for intentional violent crimes of extremist orientation in some cases do not correspond to their real danger, and offer to impose sanctions for the crimes encroaching on bases of the constitutional system of the Russian Federation. These sanctions should provide for the penalties associated with corrective effects on the convicted person in terms of control over their behavior by bodies executing punishment.
KEYWORDS Punishment; sanction; crimes against public safety; crimes against
the foundations of the constitutional system and the security of the state.
BIBLIOGRAPHIC Tatarnikov V.G., Boskholov S.S. Criminal law protection of
DESCRIPTION constitutional rights of the individual, society and the state //
Prologue: Law Journal. - 2020. - № 1.
В Россиии дет инициированный Президентом РФ процесс совершенствования норм Конституции РФ1. Изменения конституционного законодательства влекут за собой необходимость совершенствования и норм отрас-
1 О поправке к Конституции Российской Федерации: проект Закона РФ№ 885214-7 (внесен Президентом РФ) // Официальный сайт Государственной думы РФ. - URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/885214-7.
левого законодательства, в том числе уголовного.
Конституция РФ закрепила базовые ценности, на которых построены основы конституционного строя, права и свободы человека и гражданина, взаимоотношения личности и государства, государственное устройство и т.д. Охрана общественных отношений, регулируемых конституционными нормами, осуществляется нормативно-правовыми акта-
пролог
ми различных отраслей права: гражданского, трудового, земельного, экологического и т.д. Особая роль в этом отношении принадлежит нормам уголовного права, которые защищают конституционные права личности, общества, государства от наиболее опасных посягательств.
Очевидно, что посягательства на базовые ценности, закрепленные в гл. 1 и 2 Конституции РФ, представляют особую общественную опасность, что должно отражаться на их уголовно-правовой оценке. Однако анализ российского уголовного законодательства показывает, что законодательная оценка целого ряда преступных посягательств на закрепленные в Конституции РФ общественные отношения, не отражает их реальную опасность.
Так, гл. 1 Конституции РФ закрепляет основы конституционного строя РФ. Согласно ст. 9 Конституция РФ основой жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, является земля и др. природные ресурсы. Преступные посягательства на природные ресурсы, являющиеся национальным достоянием, обладают повышенной общественной опасностью. Между тем фактически уголовно-правовая охрана общественных отношений, связанных с защитой природных ресурсов, не соответствует их реальной ценности.
Одним из основных природных богатств в РФ является лес, который занимает 779 млн га. При этом 25 % древесных запасов мира также принадлежит нашей стране [2,с. 107]. В субъектах РФ, на территории которых расположены лесные массивы, распространенным преступлением является незаконная рубка леса [14, с. 325-326]. Данное преступление обладает повышенной общественной опасностью, поскольку посягает на экономическую основу народов, проживающих на соответствующей территории. Очевидно, что такие преступления не сравнимы по общественной опасности с преступлениями против собственности, поскольку они причиняют ущерб не только конкретному собственнику лесных ресурсов, а направлены, прежде всего, против интересов населения соответствующей территории.
Между тем этот очевидный факт совершенно не учтен законодателем при установлении санкций за преступления, посягающие на природные ресурсы. Так, за незаконную рубку лесных насаждений при отягчающих обстоятельствах (в крупном размере, лицом с использованием своего служебного положения, группой лиц) максимальное наказание — четыре года лишения свободы. В то же время
заурядная карманная кража (п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ2) наказывается лишением свободы на срок до пяти лет. Незаконная рубка леса при особо отягчающих обстоятельствах (в особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой) согласно ч. 3 ст. 260 УК РФ может повлечь наказание в виде лишения свободы максимум до семи лет. В то же время за кражу, совершенную в особо крупном размере или организованной группой, может быть назначено лишение свободы на срок до десяти лет.
Таким образом, складывается парадоксальная ситуация, при которой незаконная рубка (хищение природных ресурсов, составляющих основу жизнедеятельности народов России) наказывается значительно мягче, чем кража пиломатериала со склада коммерческой организации. На чрезмерную мягкость наказаний за незаконную рубку леса обращают внимание как ученые, так и практики [5, с. 31].
Законодателем не учитывается, что общественная опасность преступлений против собственности и преступных посягательств на природные ресурсы, являющиеся национальным достоянием России, несопоставима и должна влечь повышенную ответственность по сравнению с аналогичными преступлениями против собственности [11, с. 223-224].
При определении уровня общественной опасности рассматриваемых преступных посягательств следует также учесть, что по оценкам специалистов на долю незаконных рубок приходится от 10 до 35 % всех лесозаготовок в стране, а нелегальный оборот древесины в России достигает 20 млнм3 в год [3, с. 41].
В этой связи, было бы правильным, в том числе с позиций криминологической обоснованности, рассматривать преступления, связанные с незаконным присвоением природных ресурсов не как экологические преступления, а как деяния, посягающие на экономические основы РФ. Такого рода преступления должны быть помещены в разд. VIII УК РФ — «Преступления в сфере экономики» [10, с. 223-224].
Следует отметить, что проблема охраны природных ресурсов может быть решена в полном объеме лишь путем комплексного совершенствования российского законодательства, в том числе конституционного. В юридической литературе справедливо отмечается определенная противоречивость положений Конституции РФ, направленных на их
2 Уголовный кодекс Российской Федерации: фе-дер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. -
1996. - № 25, ст. 2954.
пролог
охрану. Так, с одной стороны, ч. 1 ст. 9 Конституции РФ устанавливает, что природные ресурсы охраняются как основа жизнедеятельности народов, проживающих на соответствующей территории. С другой стороны, ч. 2 этой же статьи допускает нахождение земли и других природных ресурсов в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности. Очевидно, что такие природные ресурсы как недра при передаче в частную собственность перестают выполнять роль основы жизни и деятельности населения, превращаясь в источник прибыли для их собственника [1, с. 17-18].
В этой связи, предлагается устранить это противоречие путем введения строжайшего государственного контроля за использованием природных ресурсов в целях исключения их хищнической эксплуатации недобросовестными собственниками. Такие изменения могут быть в перспективе внесены в ст. 9 Конституции РФ в порядке, установленном ст. 135 Конституции РФ, которая предусматривает процедуру изменения гл. 1, 2 и 9 Конституции РФ [1, с. 18].
Разумеется, это не простая задача, поскольку ее решение затронет и другие отрасли российского права, например, гражданского, так как потребует создания правового механизма, устанавливающего порядок возвращения в государственную собственность природных ресурсов, оказавшихся в частной собственности. Решение данного вопроса находится за рамками настоящей статьи. Отметим лишь, что такой механизм должен быть разработан параллельно с подготовкой изменений в ст. 9 Конституции РФ. На наш взгляд, это может быть сделано в отдельном законе о национализации. Данный закон должен предусмотреть порядок и сроки проведения национализации природных ресурсов, определение размера компенсации, подлежащей выплате собственникам и т.д. При этом у недобросовестных приобретателей природные ресурсы должны национализироваться без выплаты компенсации. Что же касается добросовестных приобретателей, то им должна быть выплачена компенсация в размере суммы, затраченной при приобретении соответствующих прав на природные ресурсы.
В юридической литературе справедливо отмечается, что в случае проведения национализации ранее приватизированного имущества, оценка суммы возмещения должна проводиться с учетом таких факторов как законность предшествующей приватизации, равноценность сумм рыночной и приватизационной стоимостей имущества и т.д. [6, с. 228].
Доводы о том, что это якобы приведет к силовому переделу собственности и даже к войне, считаем несостоятельными. Народ, являющийся по Конституции источником власти, поддержит высказанные предложения.
Формулируя основы конституционного строя, ст. 8 Конституции РФ закрепляет многообразие форм собственности, устанавливая, что в РФ признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. Поэтому все субъекты права собственности обладают равными правами на защиту своего субъективного права. Соответствующим образом должны строиться и нормы УК РФ, направленные на охрану права собственности от преступных посягательств. Фактически же нормы УК РФ, устанавливающие ответственность за преступления против собственности, в ряде случаев выглядят непоследовательно и противоречиво.
Это наглядно проявляется в подходе законодателя к установлению ответственности за хищение путем мошенничества. Традиционно в российском уголовном законодательстве ответственность за все формы хищений зависела от суммы похищенного. В этой связи, законодатель дифференцировал ответственность за хищение в значительном, крупном, особо крупном размере. При этом установленный в законе стоимостной критерий, например, для признания хищения совершенным в крупном размере, был единым для всех форм хищения (кража, грабеж, разбой, мошенничество и т.д.). Однако последовавшие изменения в УК РФ привели к тому, что интересы различных субъектов права собственности оказались по-разному защищены от мошеннических и других способов завладения чужим имуществом3.
Так, стоимостной критерий для признания хищения путем кражи в особо крупном размере составляет 1 млн руб. Однако для мошенничества в сфере кредитования (ст. 159.1 УК РФ), а также в сфере страхования (ст. 159.5 УК РФ), особо крупным является размер похищенного, превышающий 6 млн руб. Что касается мошенничествав особо крупном размере, ответственность за которое предусмотрена ч. 7 ст. 159 УК РФ, то оно признается та-
3 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: федер. закон от 03 июля 2016 г. № З23-Ф3 // СЗ РФ. - 2016. - № 27 (ч. 2), ст. 4256.
пролог
ковым, если сумма похищенного превышает 12 млн руб.
Привилегированное положение отдельных категорий лиц, совершающих уголовно наказуемые мошеннические действия, противоречит интересам борьбы с указанными преступлениями. Тем более что, как отмечается в юридической литературе, в России наблюдается не только рост количества мошенничеств, но и снижение их раскрываемости [7, с. 113].
Разрыв в 12 раз в стоимостном критерии для различных форм хищения ставит в неравные условия лиц, которым нанесен ущерб. В результате наиболее изощренные формы мошеннических действий в сфере страхования, кредитования, повлекшие хищение на 1 млн руб. и выше рассматриваются как хищение даже не в крупном, а лишь в значительном размере. Полагаем, что конституционные положения, содержащиеся в ст. 8 Конституции РФ, требуют установления единого стоимостного критерия как для различных форм хищения (кража, мошенничество и т.д.), так и для различных видов мошенничества вне зависимости от сферы мошеннических действий.
Проект Закона РФ «О поправке к Конституции Российской Федерации» № 8852147, внесенный Президентом РФ, предлагает ряд мер, направленных на повышение требований к федеральным государственным служащим, высшим должностным лицам государства, судьям. Указанные меры призваны обеспечить в том числе и предотвращение преступлений корыстной направленности.
В этой связи, представляется уместным напомнить, что серьезным препятствием для обеспечения профилактики преступлений корыстного характера и коррупционных преступлений является отсутствие с 2003 г. в российском уголовном законодательстве конфискации имущества как дополнительной меры наказания. Данная мера была исключена из уголовного законодательства Федеральным законом от 08 декабря 2003 г. № 162-ФЗ4.
В свете предложенных Президентом РФ изменений в Конституцию РФ в части требований к государственным служащим приобретают особую актуальность ранее высказанные предложения о необходимости вернуть в УК РФ конфискацию имущества в качестве дополнительной меры наказания за преступления коррупционного и корыстного
4 О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от
08 дек. 2003 г. № 162-ФЗ (ред. от 07 дек. 2011 г.) // СЗ РФ. - 2003. - № 50, ст. 4848.
характера [9, с. 287-288;12, с. 204-205]. На наш взгляд, без внесения соответствующих изменений в уголовное законодательство предлагаемые конституционные положения не могут быть реализованы в полной мере.
Важнейшее место среди норм, закрепляющих основы конституционного строя, занимают положения ст. 2 Конституции о человеке, его правах и свободах как высшей ценности. Очевидно, что высшие ценности должны получить наивысшую степень уголовно-правовой охраны. Однако фактически нормы УК РФ об ответственности за преступления против базовых конституционных прав личности также противоречивы и непоследовательны.
Одним из важнейших политических прав личности является право на выражение своего мнения. Так, ст. 31 Конституции РФ предусматривает, что граждане РФ имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.
Уголовное законодательство устанавливает ответственность за незаконное воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них. Статья 149 УК РФ предусматривает уголовную ответственность в виде штрафа в размере до трехсот тыс. руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо принудительных работ на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишения свободы на срок до трех лет.
Федеральным законом от 21 июля 2014 г. № 258-ФЗ5 УК РФ был дополнен ст. 212.1. об ответственности за неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования. Другими словами, за сам факт нарушения порядка реализации права, когда это нарушение не причинило кому-либо физического или имущественного вреда, наступает уголовная ответственность. При этом наказание за указанное деяние предусмотрено до пяти лет лишения свободы, т.е. более строгое, чем за незаконное воспрепятствование проведению митинга, собрания и т.д. с использованием служебного положения.
5 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях: федер. закон от 21 июля 2014 г. № 258-ФЗ // СЗ РФ. - 2014. - № 30 (ч. 1), ст. 4259.
Пролог
Более того, такое же наказание как в санкции ст. 212.1 УК РФ предусмотрено за гораздо более опасные преступления, направленные против общественной безопасности. Так, за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (ст. 205.2. УК РФ) может быть назначено лишение свободы-на срок от двух до пяти лет. Таким образом, закон допускает назначение в соответствии со ст. 212.1 УК РФ одинакового наказания за мирный протест против террористической деятельности (пять лет лишения свободы), хотя и проведенный без разрешения властей, и за публичную поддержку террористов и оправдание их преступлений.
Устанавливая суровые санкции за нарушения порядка реализации права на собрания, законодатель, в то же время, устанавливает за другие значительно более опасные преступления против общества и государства санкции, не соответствующие их повышенной общественной опасности. Так, за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства, в ряде случаев, в качестве основной меры наказания предусмотрен штраф как альтернатива лишению свободы. Например, за финансирование экстремистской деятельности (ст. 282.3 УК РФ) предусмотрены: штраф, принудительные работы, лишение свободы. Возможность назначения штрафа в качестве основной меры наказания предусмотрена и в санкциях за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ), а также за организацию экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ).
В юридической литературе обоснованно указывается на необходимость не только ужесточать санкции за преступления экстремистского и террористического характера, но и последовательно ограничивать возможности для смягчения уголовной ответственности, предоставленные правоприменителю в Общей части УК РФ. Это может быть сделано, например, путем введения запрета на применение ст. 64 УК РФ к виновным в совершении любого преступления, относящегося к террористической деятельности, либо экстремистской направленности [4, с. 21-23].
Полагаем, что за преступления экстремистской направленности, посягающие на основы конституционного строя РФ, должны устанавливаться строгие санкции, предусматривающие наказания, связанные с исправительным воздействием на осужденных в условиях контроля за их поведением со стороны
органов, исполняющих наказание. Штраф в качестве основной меры наказания в санкциях за финансирование экстремистской деятельности, организацию экстремистского сообщества неуместен. Кроме того, по характеру своей общественной опасности такие преступления несопоставимы с ненасильственными деяниями, связанными с нарушением порядка осуществления гражданами своих прав, предусмотренными, например, ст. 212.1 УК РФ.
Законодателю необходимо быть последовательным в установлении более строгого наказания за преступления, имеющие повышенную общественную опасность. К таким, в первую очередь, относятся преступления насильственного характера. Между тем подход к установлению санкций за ненасильственные деяния, предусмотренные ст. 212.1 УК РФ, вошел в противоречие с законодательной оценкой деяний, связанных с насильственными преступлениями, направленными против общества и государства. Так, за хулиганство, т.е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное, по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «б» ч. 2 ст. 213 УК РФ) максимальное наказание — пять лет лишения свободы. Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ) также наказывается лишением свободы на срок до пяти лет. Таким образом, верхний предел санкции за насильственные преступления экстремистского характера, связанные с причинением существенного физического вреда личности, установлен такой же как в санкции ст. 212.1 УК РФ.
Представляется, что такой подход не соответствует задачам охраны конституционных прав личности, общества и государства от преступных посягательств экстремистского характера, обладающих повышенной общественной опасностью.
Одним из важнейших конституционных прав личности является свобода мысли и слова, закрепленная в ст. 29 Конституции РФ. Очевидно, что свобода не означает вседозволенность. В этой связи ч. 2 названной конституционной нормы предусматривает: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуж-
цролог
дающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Такие конституционные ограничения логичны, вполне оправданны и достаточны. Обоснованно установлена и уголовная ответственность за возбуждение национальной или религиозной ненависти или вражды. Однако на наш взгляд, российский законодатель в установлении ограничений свободы слова пошел гораздо дальше, чем это вызвано необходимостью защиты прав и свобод личности и конституционного строя.
Федеральным законом от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ6 установлена уголовная ответственность за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих. Диспозиция данной нормы существенно отличается от ранее действовавшей ее редакции, согласно которой уголовно наказуемым признавалось незаконное воспрепятствование деятельности религиозных организаций или совершению религиозных об-рядов7.
Современная редакция уголовного закона является спорной и подверглась обоснованной критике [8, с. 219-220]. Между тем, ст. 19 Конституции РФ устанавливает, что го-
сударство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, убеждений и т.д. Возникает вопрос, если уголовно наказуемым является оскорбление религиозных чувств, то почему ненаказуемо оскорбление антирелигиозных чувств? Помимо религиозных чувств есть и другие, не менее значимые (нравственные, моральные и т.д.). Религиозные и антирелигиозные убеждения с точки зрения Конституции РФ абсолютно равноправны.
Анализ зарубежного законодательства показывает, что даже в странах с устойчивыми религиозными традициями уголовное законодательство равным образом защищает как права верующих, так и не верующих. Например, Уголовный кодекс Испании устанавливает уголовную ответственность по аналогии со ст. 148 УК РФ для тех, кто будет издеваться устно или письменно над теми, кто не исповедует никакую религию [13, с. 86-87].
Таким образом, уголовно-правовая охрана от преступных посягательств, связанных с взглядами и убеждениями, должна распространяться на всех лиц, являющихся носителями таких взглядов. При этом уголовному преследованию должны подвергаться лишь лица, пропагандирующие нарушение или ограничение прав личности в зависимости от отношения к религии, убеждений, взглядов и т.д.
список использованной литературы
1. Босхолов С.С. Противоречия в Конституции РФ как угрозы национальной безопасности России // ГлаголЪ правосудия. - 2019.- № 1.- С. 17-18.
2. Козлова А.А., Иванова Ю.А. Способы предупреждения экологических преступлений, связанных с незаконной рубкой леса: уголовно-правовые аспекты // Проблемы противодействия преступности в современных условиях: сб. ст. - Орел, 2017. - С. 107-111.
3. Корчагов С.А., Лупанова И.Н. К вопросу охраны лесов от незаконных рубок в Вологодской области // Известия высших учебных заведений. Лесной журнал. - 2016. - № 2. - С. 41-46.
4. Куковякин А.Е. Унификация законодательных ограничений на смягчение уголовной ответственности за террористическую деятельность и преступления экстремистской направленности // Научный вестник Омской академии МВД России. - 2017. - № 2. - С. 20-24.
5. Мондохонов А., Федоренко М. Борьба с незаконными рубками леса // Законность. - 2009. - № 5. -С. 28-31.
6. Нашев А.М. Особенности национализации в отраслях нефтегазового комплекса // Научный альманах. - 2016. - № 3-1. - С. 227-231.
7. Розенко С.В., Мурзина К.А. Особенности квалификации мошенничества по уголовному законодательству Российской Федерации // Вестник Югорского государственного университета. - 2017. - № 1-2. - С. 113-116.
6 О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан: федер. закон от 29 июня 2013 г. № 136-Ф3 // СЗ РФ. - 2013.- № 26, ст. 3209.
7 Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. -1996. - № 25, ст. 2954.
Пролог
8. Смирнов А.М. К вопросу о криминализации оскорбления религиозных чувств верующих // Уголовная ответственность и наказание: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конференции, посвященной памяти профессоров кафедры уголовного права Рязанской высшей школы МВД СССР В.А. Елеон-ского и Н.А. Огурцова. — Рязань, 2018. — С. 218-222.
9. Татарников В.Г., Босхолов С.С. О конфискации имущества как мере уголовного наказания // Вестник ИрГТУ. - 2014. - № 5. - С. 286-293.
10. Татарников В.Г., Никитин Ю.П. О совершенствовании законодательства об уголовной ответственности за незаконную рубку леса // Евразийский юридический журнал. - 2018.- № 10. — С. 222224.
11. Татарников В.Г., Тарасова М.В. Юридическая природа конфискации имущества в российском уголовном законодательстве // ГлаголЪ правосудия. - 2018.- №2.- С. 61-65.
12. Туркова В.Н., Архипова А.Н. К вопросу об уголовной ответственности руководителей правоохранительных органов за преступления коррупционной направленности // Российская цивилизация: история, проблемы, перспективы: материалы XIX Межрегиональной молодежной науч.-практ. конф. -Иркутск, 2018. - С. 200-206.
13. Федотова Ю.Е. Оскорбление религиозных чувств верующих: проблемы применения статьи 148 УК РФ // Российское право: образование, практика, наука. - 2016. - № 4. - С. 64-66.
14. Филимонова Е.В. Незаконная рубка леса: состояние, проблемы, способы борьбы // Юридическая наука: традиции и инновации: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. студентов, магистрантов, аспирантов и преподавателей. - Великий Новгород, 2018. - С. 325-330.
REFERENCE
1. Boskholov S.S. Contradictions in the Constitution of the Russian Federation as a Threat to the National Security of Russia [Protivorechiya v Konstitucii RF kak ugrozy nacional'noj bezopasnosti Rossii]. Glagol pravosudiya - Glagol of justice. 2019. Issue 1. Pp. 17-18. (In Russ.).
2. Kozlova A.A., Ivanova Yu.A. Ways to Prevent Environmental Crime Related to Illegal Logging: Criminal Law Aspects [Sposoby preduprezhdeniya ekologicheskih prestuplenij, svyazannyh s nezakonnoj rubkoj lesa: ugolovno-pravovye aspekty]. Problemy protivodejstviya prestupnosti v sovremennyh usloviyah (Problems of Combating Crime in Modern Conditions). Orel, 2017. Pp. 107-111. (In Russ.).
3. Korchagov S.A. Lupanova I.N. Revisiting Protection of Forests from Illegal Felling in Vologda Region [K voprosu ohrany lesov ot nezakonnyh rubok v Vologodskoj oblasti]. Izvestiya vysshih uchebnyh zavedenij. Lesnoy Zhurnal - Bulletin of Higher Educational Institutions. Russian Forestry Journal. 2016. Issue 2. Pp. 41-46. (In Russ.).
4. Kukovyakin А. Е. Unification of Legislative Constraints Concerning Mitigation of Criminal Responsibility for Terrorism and Extremist Crime. [Unifikaciya zakonodatel'nyh ogranichenij na smyagchenie ugolovnoj otvetstvennosti za terroristicheskuyu deyatel'nost' i prestupleniya ekstremistskoj napravlennosti]. Nauchnyi vestnik Omskoi akademii MVD Rossii - Scientific Bulletin of the Omsk Academy of the MIA of Russia. 2017. Issue 2. Pp. 20-24. (In Russ.).
5. Mondohonov A., Fedorenko M. Combating Illegal Logging [Bor'ba s nezakonnymi rubkami lesa]. Zakonnost' - Legality. 2009. Issue 5. Pp. 28-31. (In Russ.).
6. Nashev A.M. Features Nationalization Industries Oil and Gas Sector [Osobennosti nacionalizacii v otraslyah neftegazovogo kompleksa].Nauchnyj al'manah - Science Almanac. 2016. Issue 3-1. Pp. 227-231. (In Russ.).
7. Rozenko S.V., Murzina K.A. Features of qualification of fraud under the criminal legislation of the Russian Federation [Osobennosti kvalifikacii moshennichestva po ugolovnomu zakonodatel'stvu Rossijskoj Federacii]. Vestnik Yugorskogo Gosudarstvennogo Universiteta -Yugra State University Bulletin. 2017. Issue 1-2. Pp. 113-116. (In Russ.).
8. Smirnov A.M. On the issue of criminalization of insulting religious feelings of believers [K voprosu o kriminalizacii oskorbleniya religioznyh chuvstv veruyushchih]. Ugolovnaya otvetstvennost' i nakazanie (Criminal liability and punishment).Ryazan, 2018. Pp. 218-222. (In Russ.).
9. Tatarnikov V.G., Boskholov S.S. On Confiscation of Property as a Measure of Criminal Punishment [O konfiskacii imushchestva kak mere ugolovnogo nakazaniya]. Vestnik Irkutskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta -Proceedings of Irkutsk State Technical University. 2014. Issue 5. Pp. 286-293. (In Russ.).
10. Tatarnikov V.G., Nikitin Yu.P. About Improvement of the Legislation on Criminal Liability for Illegal Logging [O sovershenstvovanii zakonodatel'stva ob ugolovnoj otvetstvennosti za nezakonnuyu rubku lesa]. Evrazijskij Yuridicheskij Zhurnal - Eurasian Law Journal. 2018. Issue 10. Pp. 222-224. (In Russ.).
11. Tatarnikov V.G., Tarasova M.V. Legal Nature of Confiscation of Property in Russian Criminal Law [Yuridicheskaya priroda konfiskacii imushchestva v rossijskom ugolovnom zakonodatel'stve]. Glagol pravosudiya - Glagol of justice. 2018. Issue 2. Pp. 61-65. (In Russ.).
12. Turkova V.N., Arhipova A.N. On the Issue of Criminal Liability of Heads of Law Enforcement Agencies for Corruption-related Crimes [K voprosu ob ugolovnoj otvetstvennosti rukovoditelej pravoohranitel'nyh
пролог
organov za prestupleniya korrupcionnoj napravlennostij. Rossijskaya civilizaciya: istoriya, problemy, perspektivy (Russian civilization: history, problems, prospects). Irkutsk,2018. Pp. 200-206.(In Russ.).
13. Fedotova Yu. E. Insult of the Religious Feelings of Believers: the Problems of Application of Article 148 of the Russian Federation Criminal Code [Oskorblenie religioznyh chuvstv veruyushchih: problemy primeneniya stat'i 148 UK RFj. Rossijskoe Pravo. Obrazovanie, Praktika, Nauka — Russian Law: Education, Practice, Researches. 2016. Issue 4. Pp. 64-66. (In Russ.).
14. Filimonova E.V. Illegal Logging: State, Problems, Methods of Struggle [Nezakonnaya rubka lesa: sostoyanie, problemy, sposoby bor'byj. Yuridicheskaya nauka: tradicii i innovacii (Law science: Traditions and Innovations).Velikiy Novgorod, 2018. Pp. 325-330. (In Russ.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Татарников Владимир Германович (Иркутск) — кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Восточно-Сибирского филиала Российского государственного университета правосудия (664031, г. Иркутск, ул. Ивана Франко, 23 а, e-mail: www.esb.rgup.ru).
Босхолов Сергей Семенович (Иркутск) —доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и криминологии Иркутского института (филиала) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России), (664011, Иркутск, ул. Некрасова, 4, e-mail:[email protected]).
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Tatarnikov, Vladimir Germanovich — PhD in Law, Ass. Professor, Department of Criminal Law, East Siberian Branch of the Russian State University of Justice (Franko str., 23-a, Irkutsk, 664031, e-mail: www.esb. rgup.ru)
Boskholov, Sergey Semenovich — Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law and Criminology, Irkutsk Institute (Branch), All-Russian State University of Justice, (Nekrasov st., 4, Irkutsk, 664011, e-mail: [email protected]).
Пролог
