CC BY
124ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
ЛУЦЕНКО Елена Павловна,
доцент кафедры «Правовое обеспечение национальной безопасности», доцент, кандидат юридических наук МИРЭА - Российского технологического университета, адвокат, научная специальность - 12.00.08, e-mail: [email protected]
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ФЕЙКИ ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ
Аннотация. В статье раскрываются уголовно-правовые характеристики специальных составов клеветы, введенных законодателем в последнее время: в период эпидемии короновируса, начала специальной военной информации и некоторых других. Автор делает попытку дать уголовно-правовую оценку деяниям, предусмотренным в ст. 207.1, 207.2, 207.3, 354.1 УК РФ. На основании судебных и доктринальных толкований раскрываются обязательные признаки объективной стороны рассматриваемых преступления. Автор делает выводы и предложения, которые могут быть использованы правоприменительной практике
Ключевые слова: фейк, клевета, состав преступления, элементы состава преступления, специальный состав, заведомо ложные сведения, публичность, информация, информационная война, действия Вооруженных сил РФ, специальная военная операции, интернет, реабилитация нацизма, значимая информация.
LUTSENKO Elena Pavlovna,
Associate Professor of the Department of "Legal Support of National Security", Associate Professor, Candidate of Law of the MIREA -Russian Technological University, lawyer, scientific specialty - 12.00.08
DOI: 10.24412/2224-9125-2022-10-145-149 NIION: 2022-0079-10/22-162 MOSURED: 77/27-025-2022-10-162
CRIMINAL LIABILITY FOR FAKES UNDER THE CURRENT CRIMINAL LEGISLATION
Annotation. The article reveals the criminal-legal characteristics of special libel formulations introduced by the legislator recently: during the coronavirus epidemic, the beginning of special military information and some others. The author makes an attempt to give a criminal legal assessment of the acts provided for in Articles 207.1, 207.2, 207.3, 354.1 of the Criminal Code of the Russian Federation. On the basis of judicial and doctrinal interpretations, mandatory signs of the objective side of the crimes under consideration are revealed. The author draws conclusions and suggestions that can be used in law enforcement practicе.
Key words: fake, slander, corpus delicti, elements of the corpus delicti, special composition, deliberately false information, publicity, information, information war, actions of the Armed Forces of the Russian Federation, special military operations, Internet, rehabilitation of Nazism, significant information.
Слово «фейк» пришло к нам из английского языка и в переводе с английского «fake» означает что-либо ложное, недостоверное, сфальсифицированное, выдаваемое за действительное, реальное, достоверное с целью ввести в заблуждение.
В настоящее время в информационном поле человечество совершило невероятный скачок, сравнимый по мнению некоторых специали-стов[1] с революцией книгопечатания. Развитие интернета, мессенджеров, разнообразных платформ для общения, привело к появлению инфор-
мации, источник которой крайне сложно определить. Кроме этого, информационные сообщения получили возможность эмоционального окрашивания посредством инструментов той или иной площадки обмена информации (смайлики, лайки, рукалицо и т.д.). Фактически возможности интернета облегчили существование и распространение фейков, обнаружение которых, например, в период действия советского уголовного права, было связано с существованием практически культуры доносительства граждан друг на друга. В Уголовном кодексе РСФСР действовала статья 70 «Антисоветская агитация и пропаганда», предусматривающая ответственность за «распространение клеветнических сведений, порочащих советский государственный и общественный строй в целях подрыва или ослабления Советской государственной власти или совершения отдельных особо опасных государственных преступлений».
Термин «пропаганда» заменил в настоящее время термин «информационная война» [2], которая использовала «наилучшим образом» возможности интернета, мгновенного обмена сообщениями. Если раньше, например, в период Второй мировой войны, сбрасывали гражданскому населению листовки и газеты [3], то сейчас достаточно ведение своего блога, страницы, канала.
Мода на участие в интернет-форумах, группах привлекает огромное количество молодых людей, которые лайкают, постят, пересылают материалы другим лица, не задумываясь о качестве таких сообщений, их истинности, не преследуя каких-либо целей. Лицо, совершившее указанные действия, фактически не предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и не желает их наступления.
Примером тому может служить приговор, вынесенный в отношении гр. С., который разместил на своей странице в социальной сети «В контакте» сообщение с названием «15 фактов о бандеровцах или, о чем молчит Кремль» по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. в. ч. 2 ст. 354.1 Уголовного кодекса РФ «Реабилитация нацизма». Суд установил, что гр. С. разместил на своей странице в социальной сети сообщение, в котором содержалась информация о том, что в 1939 года СССР совместно с Германием напал на Польшу, т.е. гр. С. совершил распространение заведомо ложных сведений, которые касаются деятельности СССР в годы Второй мировой войны.
Собственно, о наличии практики правоприменения можно говорить лишь в сфере ответственности за фейки о реабилитации нацизма: по состоянию на 2016 - 2021 год вынесено 199 обвинительных и 60 оправдательных приговоровp [4].
Масштаб распространения искаженной, не соответствующей реальности информации таков, что это привело к дополнению ФЗ «Об информации, информационных технологиях, защите информации», ст. 15.3, а также появлению в различных главах Уголовного кодекса РФ норм об ответственности за распространение фейков, широкому использованию термина «информационная война» [5].
Указанная статья закона № 31-ФЗ предусматривает механизм ограничения фейков, который аналогичен «существующей процедуре, действующей в отношении информации, содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка».
Хронология появления уголовное ответственности за распространение фейков в Уголовном кодексе РФ выглядит следующим образом: статья 354.1 УК РФ «Реабилитация нацизма» (введена Федеральным законом от 05.05.2014 N 128-ФЗ); статья 207.1 «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан» (введена Федеральным законом от 01.04.2020 N 100-ФЗ); статья 207.2 «Публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия» (введена Федеральным законом от 01.04.2020 N 100-ФЗ); статья 207.3 «Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий» (введена Федеральным законом от 04.03.2022 № 32-ФЗ).
Появление статей 207.1 и 207.2 Уголовного кодекса РФ является реакцией государства на распространение недостоверной, опасной информации в период распространения пандемии Covid-19. Количество судебных решений по данной статье минимально, судить о тенденциях правоприменительной практики крайне сложно.
Предметом рассматриваемых составов преступлений являлась информация о том, что якобы короновирусной инфекции нет, российские тест системы не могут ее выявить[6]; информацию о якобы имевших место целенаправленных действиях лиц, направленных на заражение населения Covid-19[7]. Причем в последнем случае, к ответственности был привлечен журналист. Вину свою не признал, считал свое сообщение в сети Интернет эмоциональной реакцией на происходящее; распространил информацию, видя, что народ ходит в храмы, несмотря на наличие пандемии, желая таким образом предостеречь людей. Тем не менее, он был признан виновным в
совершении преступления, предусмотренного ст. 207.2 Уголовного кодекса РФ, ему назначен штраф в размере 300000 рублей.
Подспорьем правоприменителю при квалификации рассматриваемых составов стал Обзор Верховного суда РФ от 21.04.2020 г. по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1. Указанный документ разъяснил чем отличаются указанные преступления друг от друга и от правонарушения, предусмотренные частями 9 и 10 статьи 13.15 КоАП РФ; указал на критерии разграничения административной ответственности, предусмотренной частями 101 и 102 статьи 13.15 КоАП РФ, и уголовной ответственности, предусмотренной статьями 207.1 и 207.2 УК РФ; ряд других вопросов.
Распространенным способом отнесения информации к заведомо ложной является проведение по делу судебно-лингвистической экспертизы, которая отвечает на вопрос является ли представленный на исследование текст, текстом, содержащим признаки оценочного суждения, или является сообщением о фактах, которые могут быть проверены и признаны достоверными или недостоверными. Причем часто судебная экспертиза и заключения специалиста, предлагаемые стороной защиты содержат противоположные выводы. Также по делам о фейках проводят исторические экспертизы, допрашивают в качестве специалистов историков, политологов.
Тем не менее очевидные сложности при квалификации указанных преступлений имеют место быть.
Уголовная ответственность по ст. 207.3 Уголовного кодекса РФ является специальным составом клеветы.
Отличаются смежные составы, например, клеветы, реабилитации нацизма объектами преступных посягательств. В случае с клеветой это общественные отношения, охраняющие честь, достоинство и деловую репутацию человека; реабилитация нацизма - общественные отношения, обеспечивающие мир и безопасность человечества. В случае распространения заведомо ложной информации о действиях Вооруженных сил (ст. 207.3 Уголовного кодекса РФ) объектом преступления являются общественная безопасность, в частности информационная безопасность.
Обязательными признаками рассматриваемой нормы являются:
1) заведомая ложность распространяемых сведений о действиях Вооруженных сил или исполнении государственными органами своих полномочий за пределами РФ;
2) публичное распространение сведений;
3) предмет преступления, который и отличает рассматриваемый состав преступления от смежных преступлений. Сведения должны касаться действий ВС РФ в «целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности» или «исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации» в тех же целях;
4) прямой умысел.
Признаки «заведомая ложность» и публичность распространяемых сведений достаточно хорошо изучен уголовной наукой, и не представляет существенной сложности для их квалификации^]. Например, указанные признаки рассмотрены в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».
Заведомая ложность означает, распространение сведений «о фактах или событиях, которые не имели места в реальности в период времени, к которому относятся оспариваемые сведения». Публичность означает передачасведений «группе или неограниченному кругу лиц и выражена в любой доступной для них форме (например, в устной, письменной, с использованием технических средств)».
Предмет преступления обязывает правоприменителя устанавливать о каких именно действиях Вооруженных сил РФ и полномочиях государственных органах идет речь. Появление указанной нормы напрямую связано с началом специальной военной операции 24 февраля 2022 года в Донбассе, в целях защиты России, Донецкой и Луганской Республик, а также в целях демилитаризации и денацификации Украины.
Поэтому если распространенная информация о Вооруженных сил РФ не связана с целями защиты интересов РФ и ее граждан, то такая информация не относится к предмету преступления, предусмотренного ст. 207.3 Уголовного кодекса РФ. Например, распространение информации об употреблении военнослужащими наркотических средств, случаях «дедовщины», проведении учений и т.д.
Очевидно, что предмет преступления ограничен распространяемой информацией о действиях Вооруженных сил РФ и государственных органах в период времени и месте проведения специальной военной операции (СВО).
Для указанного состава преступления вина может быть выражена только в прямом умысле.
Субъективная сторона преступления представляет значительную сложность, связанную с пониманием лица, распространяющую информа-
цию о ее истинности или ложности и таким образом, связанную с источником информации.
Существует множество определений источника информации, например, «источник информации - гражданин, физическое лицо, в силу своего положения и полномочий располагающий сведениями, которыми интересуются средства массовой информации».
Или «В качестве источника информации могут выступать реальная среда (сюда относятся природная, урбанистическая и предметно-вещественная среда, в которой обитает человек), виртуальная информационная среда, различные базы данных, человек, документ и т.д.».
Как должны быть квалифицированы действия лица, который на своей странице в социальной сети разместил информацию, например, о том, что согласно информации, в открытом доступе комиссия ООН по результатам проведенного расследования признала убийства 23 мирных жителей Вооруженными силами РФ? Вопросы, связанные с убийствами мирных жителей, из оружия какой страны происходят ракетные удары по мирным объектам, нечеловеческое отношение к пленным с каждой стороны инцидента и являются обстоятельствами, которые диаметрально противоположно оцениваются сторонами спецоперации и иными «игроками» военно- политических элит.
На мой взгляд, распространение информации такого характера не может образовывать состав преступления, предусмотренный ст. 207.3 УК РФ. Во-первых, лицо может указать источник получения сведения, во - вторых в условиях ведения специальной операции, невозможно проведение расследования и установление виновных в моменте появления и распространения соответствующей информации. Иными словами, установить ее достоверность или ошибочность не представляется возможным, что исключает «заведомую ложность» и, в конечном счете прямой умысел лица направленный на совершение
преступления. Об отсутствии умысла на совершение преступления может служить указание лица на ресурс, из которого он получил распространенную информацию.
Возвращаясь к источнику информации нужно отметить их деление на официальные и неофициальные. Официальные источники, это информация, которая соответствует позиции государства по вопросам ведения СВО, должных лиц, в компетенции которых находится принятие решений и ответственность за них и неофициальные - все остальные. Современная обстановка показывает, что большое количество лиц, участвующих в специальной операции с российской стороны (военнослужащие, их командиры, волонтеры) выкладывают в социальных сетях видео, комментарии, которые зачастую крайне сложно оценить с позиций качества информации.
С точки зрения уголовной ответственности, не имеет значения официальный или неофициальный источник цитируется, для квалификации действий лица как преступных необходимо осознание лицом того, что оно распространяет информацию, не соответствующую действительности.
Думается, что лицам так или иначе, участвующим в СВО нужно на законодательном уровне запретить публикации видео, фото, и оставлять собственные комментарии инцидентов, очевидно, засекретив данные.
В заключении можно отметить, о том, что государство пытается бороться с фейками, в том, числе и вводя уголовную ответственность. Рассматриваемые составы являются специальными составами по отношению к клевете, отличаются друг от друга объектом посягательства и содержанием распространяемой информации. Наиболее сложным элементов субъективной стороны, при квалификации преступления, как фейковое, является форма вины лица, его распространившего.
Список литературы:
[1] Лагутин М. С. Перманентность антироссийских информационных войн. Причины и методы (XVI-XIX вв.) // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 6. URL: https:// www.science-education.ru/ru/article/view?id=16601 (дата обращения: 29.09.2022)
[2] Барабаш В. В., Бордюгов Г. А., Котеленец Е. А. Государственная пропаганда и информационные войны. Москва: Ассоциация исследователей российского общества, 2015. 400 c
[3] Сулейманова Ш.С., Назарова Е.А., Информационные войны: история и современность: Учебное пособие. - М.: Международный издательский центр «Этносоциум», 2017. 124 с.
[4] Шевелева К.В. Вестник университета прокуратуры Российской Федерации.2022. № 2(88). С.91-935
[5] Трахов А. И., Бешукова З. М. Распространение заведомо ложной информации (ст. 207.1 и 207.2 УК РФ): Новые составы с признаками публичности // Теория и практика общественного развития. 2020. № 6 (148). С. 78-82.
[6] Дело № 1-74/20, Радужнинский городской суд Ханты-Мансийского автономного округа//При-говор № 1-74/2020 от 29 июля 2020 г. по делу № 1-74/2020 :: СудАкт.ру (sudact.ru)
[7] Дело №1-194/2020, Богородский городской суд Нижегородской области// Приговор № 1-194/2020 от 11 ноября 2020 г. по делу № 1-194/2020 :: СудАкт.ру (sudact.ru)
[8] Абдулатипов А.М. Уголовно-правовая характеристика публичного распространения под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности // Юридический вестник ДГУ. 2022. Т. 42.
[1] Lagutin M. S. Permanentnost' antirossijskih informacionnyh vojn. Prichiny i metody (XVI-XIX vv.) // Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya. 2014. № 6. URL: https:// www.science-education.ru/ru/article/ view?id=16601 (data obrashcheniya: 29.09.2022)
[2] Barabash V. V., Bordyugov G. A., Kotelenec E. A. Gosudarstvennaya propaganda i informacionnye vojny. Moskva: Associaciya issledovatelej rossijskogo obshchestva, 2015. 400 c
[3] Sulejmanova SH.S., Nazarova E.A., Informacionnye vojny: istoriya i sovremennost': Uchebnoe pos-obie. - M.: Mezhdunarodnyj izdatel'skij centr «Etnosocium», 2017. 124 s.
[4] SHeveleva K.V. Vestnikuniversiteta prokuratury Rossijskoj Federacii.2022. № 2(88). S.91-935
[5] TrahovA. I., Beshukova Z. M. Rasprostranenie zavedomo lozhnoj informacii (st. 207.1 i 207.2 UK RF): Novye sostavy s priznakami publichnosti // Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. 2020. № 6 (148). S. 78-82.
[6] Delo № 1-74/20, Raduzhninskij gorodskoj sud Hanty-Mansijskogo avtonomnogo okruga//Prigovor № 1-74/2020 ot 29 iyulya 2020 g. po delu № 1-74/2020:: SudAkt.ru (sudact.ru)
[7] Delo №1-194/2020, Bogorodskij gorodskoj sud Nizhegorodskoj oblasti// Prigovor № 1-194/2020 ot 11 noyabrya 2020 g. po delu № 1-194/2020:: SudAkt.ru (sudact.ru)
[8] Abdulatipov A.M. Ugolovno-pravovaya harakteristika publichnogo rasprostraneniya pod vidom dos-tovernyh soobshchenij zavedomo lozhnoj informacii, soderzhashchej dannye ob ispol'zovanii Vooruzhyonnyh Sil Rossijskoj Federacii v celyah zashchity interesov Rossijskoj Federacii i eyo grazhdan, podderzhaniya mezh-dunarodnogo mira i bezopasnosti // YUridicheskij vestnik DGU. 2022. T. 42.
Spisok literatury:
ytmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmmm^
