CC BY
73
Е. Г. Сосновцева
Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-Петербург
УДВОЕНИЕ ЧАСТИЦЫ БЫ В УСЛОВНЫХ КОНСТРУКЦИЯХ1
1. Введение
Условное наклонение образуется в современном русском языке при помощи формы прошедшего времени смыслового глагола и частицы бы (см., например, [Шелякин 2000: 167]). Помимо этого в научной литературе описаны случаи употребления условного наклонения с нефинитными формами глагола (инфинитивом, причастием, деепричастием — [Сай 2015]). Часть таких употреблений находится за пределами строгой нормы, однако, по данным НКРЯ, фиксируются в письменной речи носителей языка [Доб-рушина 2016Ь: 152-153].
Подобным образом под запретом прескриптивной нормы находится удвоение частицы бы в условных конструкциях [Доб-рушина 2016Ь: 114]. Такие употребления квалифицируются как нарушение грамматической нормы во всех случаях, в том числе в условных клаузах и конструкциях с союзом чтобы.
Вместе с тем, случаи удвоения частицы бы можно как слышать в устной речи (об этом свидетельствует наблюдение над устной речью и данные устного подкорпуса НКРЯ), так и наблюдать в письменных художественных и публицистических текстах.
В статье рассматриваются основные типы конструкций с удвоением частицы бы и предлагаются возможные варианты интерпретации этого явления. Употребительность исследуемой конструкции в письменной речи носителей языка, как кажется, не позволяет считать это явление простым нарушением грамматической нормы. Первая часть статьи посвящена некоторым этапам
1 Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ 14-1803668 «Механизмы усвоения русского языка и становление коммуникативной компетенции на ранних этапах развития ребенка».
истории условного наклонения, а именно тем ее аспектам, которые, как кажется, могут способствовать пониманию ситуации, сложившейся в современном языке. Данные, рассматриваемые в 3-м и 4-м разделах статьи, получены из устного, газетного и поэтического подкорпусов НКРЯ, а также из письменных детских текстов.
2. Исторический комментарий
Древнерусское условное наклонение соединяет спрягаемую форму аориста глагола быти и причастие на -л, изменяющееся по роду и числу. Более древняя аналитическая форма, восходящая к индоевропейскому оптативу (со вспомогательным глаголом от основы би-), зафиксирована в древнейших старославянских памятниках. Видимо, она рано контаминируется с формой «аорист от основы бы- + причастие на -л», имевшей, согласно гипотезе [Сичинава 2004: 307, 310], плюсквамперфектную семантику.
Если ряд форм со вспомогательным глаголом от би-основы не фиксируется даже самыми ранними восточнославянскими памятниками, то спрягаемые формы от основы бы- присутствуют в текстах XII и XIII вв.
(1) Господи аще бы в градт былъ не быша такъ три съмьрти без вины были (Чудеса Николы Мирликийского. XII в. Электронная публикация: http://lib2.pushkinskijdom.ru/tabid-2171).
Данные некнижных древнерусских текстов, по мнению Е. А. Галинской, свидетельствуют о том, что спрягаемая форма аориста от быти в составе сослагательного наклонения существовала в «разговорном языке» дольше, чем формы собственно аориста [Галинская 2016: 372].
Однако с XIII в. начинается переход спрягаемой связки в форме аориста в разряд частиц. Вместе с парадигмой бывшая связка утрачивает информацию о лице и числе: впрочем, аорист и так имеет омонимичные формы 2 и 3 лица ед. ч. Таким образом, в древнерусских памятниках на разных этапах грамматикализации бы складывались условия для употребления в составе сослагательной формы (или вместе с ней) третьего, избыточного элемента. Так, в Милятином евангелии 1215 г. зафиксирован оборот аще бы в Турт быша силы были, в котором форма кондиционала со
спрягаемой связкой употреблена вместе с уже не спрягаемой формой (частицей) бы (пример из [Иванов 1964: 395]).
Результатом изменения статуса бы является употребление в условных предложениях дополнительных форм 2 л. наст. вр. от глагола быти [Никифоров 1952: 140]. Примеры подобного рода обнаруживаются в берестяных грамотах:
(2) цолобитье оть смона к попу ив-'ану цо бы еси моего москотьА моего пересмотреле дад бы хорь не попортиль [Берестяная грамота 413 (1400-1410), НКРЯ].
А. А. Зализняк называет формы «бы еси + причастие на -л» сослагательным наклонением II, отличие которого от основного варианта заключается в особых формах 2 лица, и приводит 4 примера из грамот XIV века [Зализняк 2004: 143].
В фрагментированной грамоте № 618 лишь предположительно можно считать би заменой бы [Зализняк 2008: 33]:
(3) ... (б)ратъ его куземка пришелъ ... его • ты • пожаловалъ • лошатку ... • нарадилъ • еси би его [Берестяная грамота 618 (1360-1380)].
Возникновение форм сослагательного наклонения II очевидно связано не только (а изначально и не столько) с грамматикализацией бы, сколько с прагматической необходимостью различения омонимичных форм 2 и 3 лица сослагательного наклонения в письменных текстах. Этим объясняется факт, что именно трехчастная форма сослагательного наклонения во 2 л. ед. ч. регламентирована для церковнославянских текстов. Так, А. А. Плетнева и А. Г. Кравецкий указывают, что в современных богослужебных текстах форма «неслъ, -а, -о бы» во 2 л. ед. ч. не встречается, вместо нее возможна только форма с добавлением связки еси [Плетнева, Кравецкий 2014: 98]. Церковнославянский подкорпус исторического корпуса НКРЯ содержит 58 вхождений в 31 документе бы еси в контактной позиции (при объеме корпуса 1 254 документа):
(4) Рече же марва ко ¡ису: гдси, аще бы еси здгь былъ, не бы братъ мой умерлъ: [Библия. Иоанн].
Русские агиографические тексты XVII в. частично сохраняют парадигму кондиционала со спрягаемым аористом от быти,
однако в процессе создания текстов возникают переходные конструкции различного вида. Например, в фрагменте (5) представлен случай контаминации союза дабы и спрягаемой связки:
(5) R дНЬ ЖЕ НЕд^лНЪШ Пригласишь И ИН^Ъ ЛЮДЕЙ НЕМАЛО, ДДЕЪ1-ша помогли имъ здати молеенъш малъш па м^сте томъ [Житие Адриана и Ферапонта. РНБ. Вяз. Q-281. Л. 49].
В целом для этого памятника характерны целевые конструкции, организованные по модели "да + спрягаемая связка в аористе + причастие на -л":
(6) азъ же тако сотворити и моли^ъ его да еъ^ь (1 л. вместо 3 л.) щЕиталъ в домоу моемъ [Житие Адриана и Ферапонта. РНБ. Вяз. Q-281. Л. 59 об.].
В тексте нередко встречаются аграмматичные употребления связки в составе кондиционала, но нужно отметить, что такая же картина характерна и для форм простых претеритов в этом памятнике:
(7) мъ же Едиподоушпо оустрЕмишасА (аор., 3 л. вместо 1 л.) па него, даеъ или (3 л. вместо 1 л.) его и велъ (3 л. не выражено, общая с предыдущим смысловым глаголом частица в составе союза дабы) пасъ в монастырь. и не могоуомъ (аор., 1 л.) посигпооти его [Житие Адриана и Ферапонта. РНБ. Вяз. Q-281. Л. 124].
Употребление трехчастной формы условного наклонения (в значении некатегоричности) является типичным для грамот (некнижных текстов) XVII века. Старорусский подкорпус НКРЯ (объем корпуса — 117 документов) находит 465 случаев употребления частицы бы в контактной позиции со связочной формой еси.
(8) А будет по ся места боярин наш и воевода Федор Иванович с товарыщи в Нижнем не бывал, и ты б с нашими с ратными людми шел к нам к Москве тотчас. А шел бы еси бережно рекою Окою, по которой стороне доведетца, и бережнее, а перед собою бы еси послал в розъезд станишников. А коим местом пойдешь, и которых городов в те месте будут наши дворяня и дети боярские и всякие служилые люди, и ты б к ним писал, чтоб они, помня наше
крестное целованье, шли с тобою ж на нашу службу к нам к Москве [Указная грамота ц. Василия Ивановича (Новгородской четверти) в Нижний Новгород воеводе Андрею Семеновичу Алябьеву о выступлении с войсками к Москве и доставке нижегородской и балахонской казны (1609.02.17)].
Распространенность таких употреблений имеет прагматическое объяснение — необходимость обозначить в грамотах адресата послания. Сочетания типа шелъ бы еси не замечены в клаузах, в которых присутствует местоимение 2 л. ед. ч. Грамоты XVII века могут содержать устойчивые формулы с подобной конструкцией:
(9) А прочет сю нашу грамоту и списав с нее противень, отдал бы еси ее назад Борисоглебскому строителю старцу Захарью... [Указная с прочетом грамота ц. Дмитрия Ивановича (Нижегородской четверти) в Муром губному старосте Семену Чегодаеву о передаче на оброк строителю Бори-согл. монастыря Захарию озз. Моцкое и Верхнее в Муромском у (1605.08.14)]
На фоне регулярного употребления сочетания типа шелъ бы еси в контексте обращения к адресату наблюдаются редкие случаи аграмматизмов:
(10) Отъ царя и великого князя Михаила ведоровича всеа Руст, на Бтлоозеро, воеводт нашему Ивану Васильевичю Головину да дьяку нашему Лукт Владиславлеву (...) И ... какъ къ вамъ ся наша грамота придетъ ... да и запись бы еси (ед. ч. вместо мн. ч.) поручную по отвттчиктхъ прислали къ намъ къ Москвт на тотъ же срокъ [Царская грамота белозерскому воеводе Ивану Головину о взятии на поруки старцев Троицкого, что на р. Шексне, монастыря и о присылке их в Москву к Николину дню весеннему по делу о покушении их на жизнь строителя того же монастыря Иосифа (1615.04.05)].
Абсолютное большинство примеров содержит в качестве дополнительной связки форму 2 л. ед. ч. еси. Однако в Корпусе обнаруживается 2 вхождения типа далъ бы есть, правда оба содержат аграмматизмы:
(11) И будет так, как нам из Галича Паисеина монастыря ар-химарит Исайя з братьею бил челом, и как к тебе ся наша грамота придет, и ты б архимариту Исайе з братьею тою вотчинною землею и рыбною ловлею велел владети {л. 3} по прежней нашей грамоте ... А в обидах и в насил-ствах архимариту Исайе з братьею дал бы есть (3 л. ед. ч. вместо 2 л. ед. ч.) на посадцких людей на Шишку Ермолина с товарыщи и на рыболовей суд [Указная с прочетом грамота ц. Василия Ивановича в Галич Сильвестру Фомичу Сытину с запрещением посадским людям вступаться в пожни и рыбные ловли Усп.-П. монастыря близ Галича (1608.04.07)].
Таким образом, уже на ранних этапах становления условной конструкции форма сослагательного наклонения осознавалась как недостаточная и дополнялась элементами, восстанавливающими часть грамматической информации, но не являющимися специфическими формами кондиционала. Эти изменения, такие как появление форм сослагательного наклонения II, происходили параллельно с процессом утраты спрягаемой связки и превращения ее в частицу. Затронули они и церковнославянские тексты, в которых окончательная грамматикализация бы так и не произошла. Другим видом удвоения показателя кондиционала можно считать дублирование связки, как в примере аще бы в Турт быша силы были.
Причины удвоения частицы бы могут быть также просодического плана. В древнерусских текстах зафиксированы случаи удвоения энклитик, в том числе ся, ти, еси, и, по мнению А. А. Зализняка, объясняется это явление акцентологическими процессами [Зализняк 2008: 53-54, 189-191]. А. А. Зализняк проводит аналогии между древнерусскими контекстами и современными случаями удвоения бы в разговорной речи и полагает, что это явления одного порядка.
В настоящее время, когда формы сослагательного наклонения образуются при помощи частицы бы и глагола в прошедшем времени, и в устной, и в письменной речи продолжают наблюдаться колебания в формообразовании. Эта ситуация, вероятно, связана с формальной и семантической недостаточностью конструкции, а также может быть в какой-то мере подготовлена историей становления сослагательного наклонения.
3. Удвоение бы в современных устных и письменных текстах
В этом контексте и предлагается рассматривать использование двух частиц бы при одном предикате в современном русском языке. Это нарушает норму, однако встречается регулярно, особенно в контекстах с союзами если (бы), чтобы [Добрушина 2016а, 2016Ь: 114].
Нужно отметить, что удвоение бы в условных клаузах следует, вероятно, рассматривать как отдельное явление, так как в контекстах типа:
(12) — Если не ошибаюсь, у Гете: «Если бы сцена была бы шириной с канат, меньше было бы желающих по ней ходить» [Елена Вольгуст. Валерий Фокин: Снился мне зал // «Петербургский Час пик», 2003.09.03], —
первое бы примыкает к союзу если (ведет себя как часть сложного подчинительного союза), а второе бы образует форму сослагательного наклонения. Изучение этого процесса в динамике, как кажется, заслуживает специального исследования и не является задачей данной статьи (см. [Вимер 2015: 199-201]). Заметим, однако, что прескриптивная норма запрещает дублирование частицы бы и после союза чтобы, в случае, когда процесс образования сложного союза завершен. Именно случай повторения бы при предикате после союза чтобы рассматривает П. С. Кузнецов, который полагал, что в сочетании с чтобы глагольная форма уже не имеет в своем составе частицы бы: «... в сочетании с чтобы может выступать в разговорной речи и не прошедшее время, а сослагательное наклонение, в свою очередь имеющее в своем составе бы, особенно, если в предложении не один глагол, например: Известно, наш брат старается сразу затуманить девке очи, чтоб они не зажгли его сердца, а сами подернулись бы по тебе грустью... Горький. Макар Чудра» [Современный русский язык 1952: 292].
Однако даже если исключить из рассмотрения случаи удвоения частицы бы в условных клаузах, избыточное бы можно наблюдать в ситуациях, передающих основные значения сослагательного наклонения (примеры из газетного и поэтического под-корпусов НКРЯ):
(13) Не был Цезарем бы — Стал бы поваром бы...
Бейте в сковороды! [М. Цветаева. В ратуше [Крысолов, 5] (1925)] — контрафактическое значение; при этом избыточное бы появляется в зоне рифмы;
(14) А вот кого бы еще хотелось бы сыграть, так это Мефистофеля. [Н. Романюк. «Мечтаю сыграть Мефистофеля» // «Перспектива», 2012.09.13] — оптативное значение;
(15) Чем бы вы хотели бы запомниться простым людям на этой должности? [С. Дмитренко. Ирина Караваева возглавила Олимпийский совет Краснодарского края // «Комсомольская правда», 2011.04.20] — значение некатегоричности.
Рассматриваемые конструкции ожидаемо обнаруживаются в устной речи: мы замечаем такие употребления в речи собеседников и в своей собственной. Не противоречат этому наблюдению данные устного подкорпуса. По запросу «бы на расстоянии от 1 до 6 от бы» обнаруживается 3 822 вхождения, однако при этом на каждые 100 случаев приходится примерно 10, в которых происходит удвоение бы в пределах одной клаузы, остальные разнесены по разным частям предложения. Случаи повторного употребления частицы в ближайшем контексте (В спорте кому бы могли бы отдать? Я бы никогда бы не хотела жить в Париже — устный подкорпус НКРЯ) заставляют учитывать возможность собственно просодических, а не только семантических или грамматических причин удвоения.
Удвоение бы возникает в устной речи как в главной, так и в зависимой клаузе условной конструкции, кроме того встречается в независимых предложениях:
(16) Если бы было время / я бы сделал бы больше ещё / но у нас столько несделанных дел лежит на русском / что просто не до этого [Борис Гребенщиков. Пресс-конференция Б. Гребенщикова // Интернет, 2003];
(17) Если бы больше было бы таких крупных игроков и вообще больше людей / ... я думаю / женщина вполне могла бы там рассматриваться [Ирина Тартаковская, Екатерина Дементьева. Как меняются гендерные роли // http://www.inliberty. ru/projects/62-YA-mogu-govorit, 2016];
(18) Я говорю / Я бы ни за что бы не купила дыню [Биография (беседа лингвиста с информантом), Санкт-Петербург // Архив Хельсинкского университета, 1997-1998].
Удвоение бы в неподготовленных высказываниях (примеры (14)-(18), устные и, до некоторой степени, публицистические контексты) не является осознанным и отражает колебания, возникающие в зоне пересечения грамматической нормы и активных языковых процессов. Однако употребление двойного бы возможно и в художественной речи, то есть в ситуации повышенного внимания к форме высказывния.
Поэтическая речь (пример (13)) в наименьшей степени по сравнению со всеми другими упомянутыми случаями может быть названа спонтанной. Создание художественного текста часто связно с намеренным отбором грамматических средств. Например, повтор бы в приводимом ниже отрывке из стихотворения Марины Цветаевой организует внутреннюю рифму полустиший:
(19) Тростника бы не зажгла бы
Девушка пожаром щек! [М. И. Цветаева. Этери (1940)]
На семантический аспект употребления повторяющейся частицы бы в современной поэзии обращает внимание Л. В. Зубова: «Во многих текстах демонстративно избыточный повтор частицы бы выдвигает на первый план тщетность желаний, например: как бы объяснить бы чтобы / стало бы понятно все бы / как бы все понять бы чтобы / смог бы объяснить бы все бы (Борис Гринберг)» [Зубова 2011: 50] (разрядка моя. — Е. С.).
Яркие примеры интенсификации значения побуждения (в данном контексте в сочетании с оптативным2) (20) и контра-фактического (21) значения представлены в стихах Владимира Маяковского:
(20) Спекулянты, / вам скрываться глупо от движения / и от жары —
вы бы / на камнях / трясущихся Алупок
лучше бы / спустили бы / жиры. [В. В. Маяковский. Польза
землетрясений (1928)]
2 О выражении побуждения при помощи сослагательного наклонения в конструкциях с подлежащим 2-го лица см. [Добрушина 2016а: 81-84].
(21) Если б я / поэтом не был,
я бы / стал бы / звездочетом. [В. В. Маяковский. Письмо товарищу Кострову / из Парижа / о сущности любви (1928)]
Ср. также контекст с оптативной семантикой у В. Т. Ша-ламова:
(22) В дому кирпичном, каменном Я б слова не сказал, Годами бы, веками бы
Терпел бы и молчал. [В. Т. Шаламов. «Я жаловался дереву...» (1937-1956)]
Однако даже в примерах из поэтических текстов удвоение частицы бы нельзя связывать исключительно с намерением автора усилить значение невозможности или желательности при описании того или иного события. Важную роль играет ритмическая организация текста. Так, Л. В. Зубова отмечает случаи, когда языковая игра приводит к переносу ударения на частицу бы или нарушению привычного порядка слов в предложениях: «В позиции стихового переноса при несовпадении ритмических единств с синтаксическими могут перераспределяться проклитики и энклитики: Себя не знает вещь сама / и ждет, когда я / бы выскочил весь из ума, / бы выскочил, в себе светая / быстрее, чем темнеет тьма (Владимир Гандельсман)» [Зубова 2011: 51].
Можно предположить, что вероятность удвоения частицы бы в стихах связана с идиостилем поэта, однако конкретные лингвистические причины каждый раз оказываются различными: семантическими, просодическими, фонетическими (аллитерация).
4. Удвоение частицы бы в учебных текстах
Четвертый раздел статьи посвящен случаям употребления удвоенной частицы бы в письменных работах школьников-подростков. Такие примеры регулярно встречаются в учебных текстах 3, однако запрещены нормой и квалифицируются как грамматические ошибки:
3 Под учебными текстами в данном случае подразумеваются сочинения и изложения школьников. Эти тексты, с одной стороны, созданы носителями языка, чья компетенция в сфере письменной речи нахо-
(23) Я считаю, что если бы роль ее в произведении была бы меньше, этот роман был бы совсем другим (8 класс)4.
В предыдущих разделах было представлено достаточно примеров, чтобы говорить, что явление это не случайное, а регулярное, не новое, а нашедшее отражение, в том числе, в поэтическом языке начала XX века и имеющее некоторые исторические основания для возникновения. Помимо дублирования частицы бы, характерной погрешностью учебных текстов является неверный выбор места для частицы бы.
(24) По-моему, все очень даже подходит, просто читатель видит очень много вариантов, которые, по его мнению, бы еще бы лучше бы подошли произведению (8 класс).
В контексте (24) обозначены сомнения пишущего по поводу места частицы бы в предложении. Причина этих колебаний может быть связана с тем, что частица бы, в древнерусский период превратившись из полноударной формы аориста в энклитику, в некоторых случаях занимает в предложении место в соответствии с правилами постановки фразовых энклитик [Зализняк 2008]. При этом первый, неприемлемый и исторически, и для современных носителей русского языка вариант — постановка энклитики перед первым полноударным словом — последовательно заменяется двумя другими, между которыми осуществляется выбор. Рассматривая типичное для древнерусского языка удвоение частицы ся, А. А. Зализняк проводит аналогию со случаями удвоения бы в современной устной речи (пример: Передай ему, чтобы не раздумывая вместе с детьми приезжал бы, аналог: Како ся, осподи-не, нами своими хрестьяны попечалишися) [Там же: 54].
В современном языке таким же регулярным, как повтор бы после союза чтобы, является дублирование бы после если бы и хотя бы [Добрушина 2016а, 2016Ь: 114]. Вот примеры из школь-
дится в стадии формирования. С другой стороны, такие работы пишутся с ориентацией на нормы литературного языка и предполагают самопроверку и контроль.
4 Примеры в этом разделе, если не указано иное, извлечены из работ детей среднего школьного возраста (5 класс, 11 лет, 7-9 классы, 13-15 лет). Орфографические и пунктуационные особенности источника сохраняются.
ных текстов; их, вместе с примером (23), следует выделить в отдельную группу:
(25) Неясно, сколько смог бы он ещё прожить, если бы из сострадания ему бы не помогла местная молодая черкешенка (9 класс);
(26) Ещё ничего, если бы это был бы просто образ персонажа, но ведь он выглядит не очень естественно; я не могу сказать, что актерская игра удалась (9 класс);
(27) Дедушка отчитал ее, сказал, что она эгоистка. И что если бы все ученые были бы такими эгоистами, никакого прогресса бы не было (5 класс).
В примере (27) представлен фрагмент изложения, написанного пятиклассником. В стимульном тексте удвоения частицы не было, но трое из 25 детей передали фразу именно так. В примерах (25)-(27) второе бы служит для образования формы сослагательного наклонения, тогда как первое бы может быть интерпретировано как часть сложного подчинительного союза. Вместе с тем, такое употребление находится за пределами грамматической нормы и считать его стилистически нейтральным нельзя: удвоение частицы бы играет роль усиления, подчеркивает принципиальную невозможность самого условия, а не только действия, названного в главной части предложения.
Удвоение частицы бы обнаруживается не только в условной, но и в главной клаузе. Так, избыточное употребление бы встречается в сочинениях школьников при попытке реконструировать принципиально невозможную ситуацию:
(28) Хотя, возможно, если бы Гертруда знала бы, что отца Гамлета убил сам Клавдий, на котором она собиралась жениться, она бы ни в коем случае не сделала бы этого (8 класс);
(29) Я бы каким то скучным воскресеньем полетела бы в Японию, Китай или Африку, посмотрела бы, вдруг там тоже играют в классики и пять камешков (5 класс).
Контексты (28)-(29) показывают, что в современном языке двойное (избыточное) бы в условных конструкциях может быть
обусловлено потребностью обозначить степень невозможности осуществления действия. Одним из основных значений условного наклонения является контрафактическое, однако грамматических средств для градуирования ситуации ирреальности не предлагается. Удвоение бы может трактоваться как способ обозначения полной невозможности действия на экстраграмматическом уровне.
На другом полюсе находятся употребления форм, совпадающих с индикативом, в контексте сослагательного наклонения, когда осуществление ситуации представляется автору более чем вероятным:
(30) Я считаю, что такой человек с таким же характером, как у Софьи, может быть (8 класс);
(31) Дракон был не плохим, если не пафос. Все это использование огромного количества техники, спецэффектов и девушек на подтанцовке наводило лишь на мысли о концерте Филиппа Киркорова. По мне это было явно лишним (8 класс);
(32) Если бы я хотела узнать поближе госпожу Куракину, познакомиться с ее характером, то я, скорее всего, пригласила ее на конную прогулку с последующим чаепитием (8 класс).
Пример (31) читается как грамматически некорректный, частица могла быть пропущена случайно. В примере (32) представлен вполне конкретный план, правда, он касается персонажа портрета Г.-К. Гроота, жившего в XVIII веке.
Хотя оба вида трансформации форм условного наклонения находятся вне поля нормативной грамматики, они, как кажется, отражают потребность в грамматическом маркировании семантических типов ирреальных конструкций.
5. Заключение
Начиная с XIII в. древнерусские тексты обнаруживают колебания в области формообразования сослагательного наклонения. Колебания эти связаны с употреблением в составе формы кондиционала третьего элемента, например застывшей формы
бы, одновременно со спрягаемой связкой в аористе. С необходимостью эксплицитного обозначения в текстах определенных жанров лица и числа глагола связано появление формы сослагательного наклонения II.
В современном русском языке сохраняются условия для употребления трехчастных конструкций сослагательного наклонения. В поэзии удвоение частицы бы обусловлено ритмической организацией текста, а также может выполнять стилистическую, выделительную функцию. Повторное употребление частицы бы в придаточном условном говорит о возможной грамматикализации частицы в составе союза если бы: это позволяет объяснить использование второго бы необходимостью образования формы сослагательного наклонения глагола.
Другой причиной удвоения частицы бы в современных текстах, как кажется, может быть потребность отражения степени ирреальности передаваемого условной конструкцией содержания.
Литература
Вимер 2015 — Б. Вимер. Между наклонением и фоссилизацией: о многоликой судьбе клиники бы // У простору лингвистичке славистике: Зборник научних радова поводом 65 година живота академика Предрага Пипера. Филолошки факултет, Београд, 2015. С. 189-224. [B. Wiemer. Mezhdu nakloneniem i fossilizatsiei: o mnogolikoi sud'be kliniki by // [Between mood and fossilization: on the multi-facetted fate of the clitic by] // U prostoru lingvistichke slav-istike: Zbornik nauchnikh radova povodom 65 godina zhivota akademika Predraga Pipera. [Inside the space of Slavic linguistics: Papers in Honor of Predrag Piper on the Occasion of His 65th Birthday]. Filoloshki fakultet. Belgrade, 2015. P. 189-224]. Галинская 2016 — Е. А. Галинская. Историческая грамматика русского языка: Фонетика. Морфология. М.: Ленанд, 2016. [E. A. Galinskaia. Istoricheskaia grammatika russkogo iazyka: Fonetika. Morfologiia [An historical grammar of Russian: Phonetics. Morphology]. M.: Le-nand, 2016].
Добрушина 2016а — Н. Р. Добрушина. Семантика условного наклонения: корпусное исследование грамматической полисемии. Дисс. ... докт. филол. наук. М., 2016. [N. R. Dobrushina. Semantika uslovnogo na-kloneniia: korpusnoe issledovanie grammaticheskoi polisemii. Diss. . dokt. filol. nauk. [The semantics of the conditional mood: a corpus study of grammatical polysemy. Dr. habil. of Philol. Sc. thesis.] M., 2016].
Добрушина 2016b — Н. Р. Добрушина. Сослагательное наклонение // Материалы к корпусной грамматике русского языка: Глагол. Часть I. СПб.: Нестор-История, 2016. С. 102-160. [N. R. Dobru-shina. Soslagatel'noe naklonenie [The subjunctive mood] // Materialy k korpusnoi grammatike russkogo iazyka: Glagol. Chast' I [Materials for a corpus grammar of Russian: The verb. Part 1]. SPb.: Nestor-Istoriia, 2016. P. 102-160].
Зализняк 2004 — А. А. Зализняк. Древненовгородский диалект. М.: Языки славянской культуры, 2004. [A. A. Zalizniak. Drevnenovgorodskii dialekt. [The Old Novgorod dialect]. M.: Iazyki slavianskoi kul'tury, 2004].
Зализняк 2008 — А. А. Зализняк. Древнерусские энклитики. М.: Языки славянских культур, 2008. [A. A. Zalizniak. Drevnerusskie enklitiki. [Old Russian enclitics.] M.: Iazyki slavianskikh kul'tur, 2008].
Зубова 2011 — Л. В. Зубова. Сослагательное наклонение в современной поэзии // Русский язык: система и функционирование (к 90-летию БГУ и 85-летию профессора П. П. Шубы) / сб. материалов V Ме-ждунар. науч. конф., 11-12 окт. 2011 г. Минск, 2011. С. 50-53. [L. V. Zubova. Soslagatel'noe naklonenie v sovremennoi poezii [The subjunctive mood in modern poetry] // Russkii iazyk: sistema i funk-tsionirovanie (k 90-letiiu BGU i 85-letiiu professora P. P. Shuby) / sb. materialov V Mezhdunar. nauch. konf., 11-12 okt. 2011 g. [The Russian language: system and functioning (on the 90th anniversary of Belarussian State University and on the 85th anniversary of professor P. P. Shuba). A collection of working papers of the fifth international scientific conference, 11-12 October, 2011] Minsk, 2011. P. 50-53].
Иванов 1964 — В. В. Иванов. Историческая грамматика русского языка. М.: Просвещение, 1964. [V. V. Ivanov. Istoricheskaia grammatika russkogo iazyka. [An historical grammar of Russian]. M.: Prosve-shchenie, 1964].
Никифоров 1952 — С. Д. Никифоров. Глагол, его категории и формы в русской письменности II половины XVI в. М.: Изд-во АН СССР, 1952. [S. D. Nikiforov. Glagol, ego kategorii i formy v russkoi pis'-mennosti II poloviny XVI v. [The verbs, its categories and forms in Russian writing in the second half of the 16th century]. M.: Izd-vo AN SSSR, 1952].
Сай 2015 — С. С. Сай. Нефинитные формы сослагательного наклонения в русском языке // Труды Института лингвистических исследований РАН — Acta Linguistica Petropolitana XI, 1, 2015. С. 341-367. [S. S. Sai. Nefinitnye formy soslagatel'nogo nakloneniia v russkom iazyke [Non-finite subjunctive forms in Russian] // Trudy Instituta lingvisticheskikh issledovanii RAN — Acta Linguistica Petropolitana XI, 1, 2015. P. 341-367].
Сичинава 2004 — Д. В. Сичинава. К проблеме происхождения славянского условного наклонения // Исследования по теории грамматики — 3: Ирреалис и ирреальность. М.: Гнозис, 2004. С. 292-312. [D. V. Sichinava. K probleme proiskhozhdeniia slavianskogo uslov-nogo nakloneniia [On the issue of the origin of the Slavic conditional mood] // Issledovaniia po teorii grammatiki — 3: Irrealis i irreal'nost' [Studies in the theory of grammar — 3: Irrealis and irreality]. M.: Gnozis, 2004. P. 292-312].
Современный русский язык — Современный русский язык: Морфология (курс лекций) / В. В. Виноградов (ред.). М.: Изд-во МГУ, 1952. [Sovremennyi russkii iazyk: Morfologiia (kurs lektsii) / V. V. Vinogradov (ed.). [The modern Russian language: Morphology (a course of lectures).] M.: Izd-vo MGU, 1952].
Шелякин 2000 — М. А. Шелякин. Справочник по русской грамматике. М.: Русский язык, 2000. [M. A. Sheliakin. Spravochnik po russkoi grammatike [A guide to Russian grammar]. M.: Russkii iazyk, 2000].
