CC BY
371
fit с« mi
Ударная и огневая тактика — от безыдейности к развитым огневым основам боя и операции
Полковник КЛ. ТРОЦЕНКО, кандидат военных наук
АННОТАЦИЯ
Анализируются социально-исторические предпосылки зарождения и развития основ ударной и огневой тактики Сухопутных войск, их влияние на оперативное искусство. Предлагается обновить общие положения основных видов современного общевойскового боя с позиций огневой тактики в целях формирования ключевой идеи новых боевых уставов и уточнения основ армейской операции.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Децентрализация управления, первичные тактические подразделения, огневые оперативные устремления, «слоеный пирог», расчленение боевых порядков, огневой перевес, дивизионная авиация.
SUMMARY
The author analyses the socio-histor-ical background of the origin and development of the basics of the Land Force's shock and fire tactics, their influence on the operational art. It is proposed to update the general provisions of the main types of modern combined-arms battle from the standpoint of fire tactics in order to form the key idea of new field manuals and to clarify the basics of army operation.
KEYWORDS
Decentralization of control, initial tactical units, firing aspirations, breach of combat formations, fire superiority.
Дело оперативного искусства — из скромных возможных успехов тактического наступления создать оперативную победу1.
АЛ. Свечин
В НАСТОЯЩЕЕ время многие военные ученые — представители профессорско-преподавательского корпуса, выступая с докладами и лекциями о новых силах и средствах, формах и способах вооруженной борьбы, вероятно, стремясь подчеркнуть эпохальную значимость происходящих изменений, часто резюмируют свою речь тезисом: «тех боев и операций, которые мы знаем и изучаем по опыту Великой Отечественной войны, уже никогда не будет». Доказательством по умолчанию служит расхожее и на первый взгляд убедительное умозаключение, что ни одна последующая война не похожа на предыдущую. Однако достаточно самых поверхностных представлений о диалектике познания, чтобы понять — подобные утверждения извращают саму теорию познания. Тем не менее, когда частота таких высказываний достигает определенного критического значения, в среде военных специалистов-практиков возникает своего рода военно-научный нигилизм, когда прошлое не имеет значения, а будущее еще не определено.
Действительно, гораздо проще отрицать известные формы и способы ведения военных действий или выдвигать односторонне обоснованные гипотезы развития какого-либо одного средства, рода войск или вида Вооруженных Сил (ВС), чем прогнозировать их комплексное развитие с учетом политических, экономических, социальных, культурных и других условий, так как это требует одновременно широкого и глубокого понимания сущности вооруженного противоборства.
Также верно, что каждый последующий военный конфликт по своим итогам (по вкладу в развитие военного дела) в исторической ретроспективе не похож на предыдущий. Однако это вовсе не означает,
что он не имеет с ним общих черт. Более того, в характере каждого военного конфликта в начальный период черты предыдущего преобладают, и лишь с его развитием одни свойства окончательно отмирают, другие стремительно получают свое новое развитие, а третьи только зарождаются.
Вместе с тем нельзя думать, что, избегая трудного пути проб и ошибок — прогнозирования и создания многоуровневых моделей будущих военных действий (от действий бойца, боя отделения (экипажа) до органично включающей их операции объединения), можно с началом новой войны на основе последних достижений в развитии техники и опыта локальных воен-
Толъко тот, кто на основе глубокого и беспристрастного анализа предыдущей войны сумеет уловить новые тенденции в развитии военного дела и подготовить в соответствии с ними свои ВС, может рассчитывать на успех в решении военных задач государства.
ных конфликтов быстро разобраться в ее характере и принять необходимые меры. Вставшие на этот путь рискуют не успеть сделать ровным счетом ничего до того, как потеряют независимость или безвозвратно утратят свои позиции на международной арене, как это произошло со странами Европы в первый период Второй мировой войны. Или понести тяжелейшие потери, одновременно отстаивая свою независимость и догоняя противника в требуемом развитии военного дела, по примеру СССР.
Только тот, кто на основе глубокого и беспристрастного (не одевая на себя шоры псевдопатриотизма) анализа предыдущей войны, а также подсказок — локальных военных конфликтов, зашифрованных целым рядом этнических, культурных, экономических и социально-политических условий, сумеет уловить новые тенденции в развитии военного дела, создать в своей военной теории реальную, ясную и полную картину будущих боев и операций (всеобъемлюще и рационально реализующую экономические, политические социальные, культурные и научные возможности государства) и подготовить в соответствии с ними свои ВС, может рассчитывать на внезапность (или воспрещение таковой) и успех в решении военных задач государства, подобный успехам Вермахта в начальном периоде Второй мировой войны. Значение такой картины — концепции трудно переоценить, и именно этим объясняется обилие концепций применения ВС, рождаемых военной мыслью ведущих государств Запада.
Стремление упредить противника в применяемых новациях берет свое начало в необозримых глубинах военной истории как стремление к достижению тех-
нической внезапности. Удачные и неудачные примеры подобных устремлений хорошо описаны в «Стратегии» А.А. Свечина2. Однако только в период между Первой и Второй мировыми войнами произошел качественный скачок от попыток упредить противника в создании отдельных технических новшеств или некоторых тактических приемов к опережению его в разработке цельных концепций совместного применения родов войск и видов ВС. Пожалуй, трудно оспаривать тот факт, что концепция, освоенная Вермахтом к началу Второй мировой войны, стала на тот период наиболее удачной.
Большинство западных концепций не что иное, как развитие идей времен Второй мировой войны с поправками на военно-технический прогресс.
Анализ предпосылок возникновения современных западных концепций показывает, что большинство из них не что иное, как развитие идей времен Второй мировой войны с поправками на военно-технический прогресс. При этом факты появления и развития ядерного и высокоточного оружия (ВТО), частого применения иррегулярных формирований, расширения сферы вооруженной борьбы в воздушно-космическое пространство, киберпространство и в область воздействия информацией на массовое сознание позволили лишь уточнить (в ряде случаев существенно), но не отменить концепции Второй мировой войны, заменив их принципиально новыми.
Никак не снижает их значимости и переход наиболее разви-
тых государств Запада от стратегии крупномасштабного военного противостояния к региональным военным конфликтам, давно описанный в «Стратегии непрямых действий» Б.Х. Лиддел-Гарта. Контрольной точкой данного перехода отечественная военная история определяет войну в зоне Персидского залива (1991). Более того, опыт развязывания Первой мировой войны, когда экономические противоречия в различных регионах мира между основными странами-участницами не помешали им начать крупномасштабную войну на Европейском ТВД, т. е. далеко в стороне от районов экономических интересов, не исключает возможности обратного перехода.
Концепции Второй мировой войны, где бой и операция считаются основными формами военных действий, до сих пор сохраняют свое определяющее значение
как отправные вехи в развитии современного военного дела.
Таким образом, концепции Второй мировой войны, где бой и операция считаются основными формами военных действий, до сих пор сохраняют свое определяющее значение как отправные вехи в развитии современного военного дела. Следовательно, сегодня нет оснований для научного нигилизма в отечественной военной теории и практике. Вероятно, есть ряд военных ученых, потерявших ориентиры военного строительства, и существует потребность в постановке научной задачи по разработке мно-
гоуровневой, полной (рационально реализующей экономические, политические, этнические, социальные, культурные, научные, возможности государства) и понятной картины — концепции современных боя и операции. Но, повторимся, оснований для военно-научного нигилизма нет.
Сегодня вполне понятно, в каком направлении следует развивать отечественное военное дело. Необходимо сформировать картину (разработать концепцию) боя и операции, отвечающую современным требованиям политики, экономики, уровню современного военно-технического развития, преодолеть кризис пассивности группировок Сухопутных войск (СВ) — своего рода современный позиционный тупик, создать условия для быстрого и экономичного решения военных задач государства.
Возможно, было бы проще взять на вооружение многочисленные иностранные концепции применения ВС, тем более что основные предпосылки (научные, экономические и собственно военные) в Российской Федерации для их реализации имеются. Однако, не вдаваясь в их достоинства и недостатки (хотя уже общий обзор показывает, что в большинстве из них повторяются старые ошибки — делается основная ставка на какой-либо один вид или род систем поражения, маневра или управления), необходимо отметить, что опыт культурного, социального и экономического развития страны в последние два десятилетия подсказывает — навязывание ВС РФ иностранных военных концепций имело бы успех не больший, чем навязывание народам России «западных либеральных ценностей». Иностранные концепции, безусловно, надо учитывать. Но для того, чтобы в бою и операции
рационально и полно реализовы-вались политические, экономические, этнические, социальные, культурные и научные возможности государства, нужна своя развитая национальная концепция.
Отправной точкой и идейным стержнем для разработки такой концепции может служить идея огневой тактики и огневых оперативных устремлений, впервые сформулированная в истории отечественного военного дела A.A. Свечи-ным. Конечно, кроме него данную идею развивали многие другие отечественные военные ученые и полководцы. Однако именно он представил ее как результат соответствующего экономического, политического, социального, культурного и научного развития государства, что дает методологическую основу для современного обновления на ее основе известных форм и способов ведения военных действий. Сопоставление взглядов A.A. Свечина, а также изложенной ранее ретроспективы развития огневой тактики3 с опытом боевых действий в современных военных конфликтах позволяет увидеть, что они не противоречат друг другу. Напротив, дополняя друг друга и выступая в качестве основных тенденций развития современных способов ведения военных действий, они позволяют определить характер будущих боев и операций.
Создавая концепцию современной армейской операции (АО) — описывая ее форму и характер (как внешнее проявление, так и сущностное содержание), прежде всего необходимо ответить на два вопроса: первый — чем нас не удовлетворяет ее существующая форма; второй — какая форма нам требуется. По существу требуется разрешить противоречие между существующими теоретическими
положениями по подготовке и ведению АО и практикой. Анализ проблем, которые стратегия ставит перед оперативным искусством через политические и экономические предпосылки, с одной стороны, а тактика — через собственно военные (военно-технические) предпосылки, с другой стороны, позволит увидеть основные проблемы и противоречия современной АО и наметить пути их разрешения.
Среди комплекса общих политических предпосылок, оказывающих наиболее существенное влияние на форму и характер современной АО, основная — объективное, существенное снижение допустимых и критических потерь. Главная причина здесь кроется не в снижении качества современного бойца или командира, а в широко распространенных в мире представлениях о высших ценностях демократии, среди которых основное место занимает человек, его права и свободы (стоит особо подчеркнуть — не интересы общества и даже не само общество, а именно человек-индивид). Поэтому сегодня в мире практически нет государственной политической системы власти, которая не предъявляла бы командованию своих ВС жесткое требование — не допустить высоких потерь при решении военных задач государства. В противном случае общественное мнение абсолютного большинства современных государств немедленно приходит в возмущение, которое достаточно быстро может перерасти в полновесный политический кризис. Яркий пример тому — внутриполитическая обстановка в США на завершающем этапе войны во Вьетнаме.
В свое время A.A. Свечин писал: «Но раз каждому представляется на усмотрение — драться или отступать (тем более во имя общече-
ловеческой ценности. — Леш.), то в мотивах уклониться от схватки не будет недостатка»4. Поэтому снижение допустимых потерь неумолимо влечет за собой снижение критических потерь. Отсюда вытекают следующие наблюдавшиеся в ходе боевых действий в Сирийской Арабской Республике и в других современных вооруженных конфликтах реалии:
• пассивность воинских формирований СВ, отсутствие в их действиях таких способов, как прорыв, обход, охват, окружение и др.;
• завышенные требования к средствам дальнего огневого поражения противника (ОПП), когда для продвижения войск в наступлении сегодня в большинстве случаев требуется не подавление противника, а практически его уничтожение огнем артиллерии и ударами ракетных войск, авиации и сил флота;
• перекладывание значительной части задач с регулярных СВ на иррегулярные вооруженные формирования, частные военные компании или силы специальных операций (ССО), о чьих потерях общественность не информируется;
• непрерывно растущие требования к комфорту при размещении войск и, как следствие, громоздкость структур материально-технического обеспечения (МТО) и другие подобного рода явления.
Все данные реалии делают современные операции против технически равноценного противника непомерно дорогими, медленными, громоздкими, а применяемые силы и средства уязвимыми для ударов ВТО большой дальности и ССО при подготовке боевых действий и особенно в ходе оперативного развертывания. Вполне логично, что цели таких операций будут очень скромными, задачи
войск неглубокими и прямолинейными, а действия командования пассивными и нерешительными.
Современная политика не приемлет больших потерь своих войск, а подразделения, обученные огневой тактике, с высокими потерями воевать и не собираются.
Во многом перечисленные явления обусловлены укоренившимися в подсознании руководящего состава большинства армий мира ударными стереотипами применения войск, которые априори неразрывно связывают решительные действия СВ с высокими потерями в личном составе. В связи с этим уместно напомнить выражение А.А. Свечина: «Огневая тактика (как один из факторов, влияющих на формирование оперативных взглядов. — Авт.) очень внимательно относится к своим бойцам в передовой линии, так как только успешные действия их и ведут к тактической победе»5. Иными словами, огневая тактика, предпочитающая эффективность ОПП (или снижение таковой со стороны противника) бездумной массе огня (всевозможным «танковым каруселям», «огневым валам» и другим атрибутам ударной тактики), а энергичные действия войск в расчлененных (малой плотности) боевых порядках массированию войск в составе ударных группировок, сама по себе — оптимальный способ выполнения этого неукоснительного требования политики по снижению потерь.
Современная политика не приемлет больших потерь своих войск, а подразделения, обученные огне-
вой тактике, с высокими потерями воевать и не собираются. Они по существу и есть основная сила для реализации указанного требования. Бойцы, объединяющие в себе качества дисциплины и способности к творческому сочетанию методов достижения огневого перевеса (снижению такового со стороны противника) в ближнем общевойсковом бою, представляют собой слишком большую ценность и труднодостигаемый результат обучения, чтобы сгонять их в плотные боевые порядки ударных группировок, подставляя под губительный огонь современных средств огневого поражения.
Среди многообразия экономических предпосылок, оказывающих наиболее существенное влияние на форму и характер современной АО, следует выделить неизбежное снижение в ходе военных действий производительности оборонно-промышленного комплекса (ОПК), обусловленное общим истощением страны. На этот фактор стратегии также многократно обращал внимание A.A. Свечин6. Его значение достаточно наглядно продемонстрировала и война в САР, когда противоборствующие стороны с течением военных действий наряду с применением современных образцов вооружения и военной техники (ВВТ) переходили к использованию устаревшего и кустарно произведенного оружия. Существенно снижалось и качество пополнений, а вслед за ним и эффективность эксплуатации современных образцов ВВТ.
Этот грозный фактор, неумолимо приближающий полный крах государства, угрожал и будет угрожать, хотя и в разной степени, всем без исключения странам, вступившим в военное противостояние. Более того, с течением военных дей-
ствий его влияние будет только усиливаться в связи с возрастающим воздействием противоборствующих сторон и их союзников на экономику друг друга в виде экономических санкций, эмбарго, блокады, перекупки заграничных заказов, блокирования источников сырья и других мер. Применительно к оснащению войск этот фактор означает, что обратной стороной выпуска и принятия на вооружение большой номенклатуры суперсовременных, высокотехнологичных и дорогостоящих образцов ВВТ объективно станут невысокие, а с течением военных действий и постоянно снижающиеся возможности ОПК государства по их длительному и устойчивому производству.
Погоня ОПК за дорогостоящими заказами в мирное время может таить в себе большую опасность для государства в военное время. Так, современные, высокотехнологичные системы вооружения, как правило, требуют громоздкой системы МТО. В результате группировки войск (сил) становятся малоподвижными, уязвимыми для ударов ВТО большой дальности и воздействия ССО, требующими значительного количества сил и средств ПВО и непосредственного охранения, непрерывного подвоза большого объема и широкой номенклатуры материальных средств. А напряженный режим их подачи, в свою очередь, нуждается в обеспечении прикрытия, охранения, устройства и затратного содержания путей подвоза.
Такими недостатками, например, в полной мере обладают современные группировки оперативно-тактической и армейской авиации, чью систему базирования и МТО во временных рамках АО следует считать оперативно неподвижной, привязанной к стационарным аэродромам, хранилищам
топлива, а последних — к железнодорожным веткам, шоссейным дорогам и портам. Обеспечивающие службы (руководства полетами, электрогазовая, вооружений и др.) современных авиационных частей только гипотетически гарантируют необходимое их рассредоточение (хотя бы до звена) и оперативный аэродромный маневр, а требования к летному составу практически исключают быстрое увеличение его численности.
Вполне логично, что управление таким громоздким, «прожорливым» и дорогим механизмом, как современная группировка авиации, во всех армиях мира возлагается на орган военного управления не ниже оперативного уровня. Последнее обстоятельство, в свою очередь, также логично предполагает, что объем задач, решаемых группировкой авиации в современной АО, крайне ограничен, а непосредственная авиационная поддержка войск — неоперативная, эпизодическая и несоразмерная с реальными потребностями СВ. Все перечисленные издержки применения современных группировок авиации ведут к тому, что в борьбе за превосходство в воздухе верх одержит не тот, кто может «летать с большим толком»7, а тот, у кого больше крылатых ракет, т. е. до «толка» от авиации дело может и вовсе не дойти.
Таким образом, как писал A.A. Свечин, «решительно всюду должно господствовать начало экономии сил»8, и это его утверждение следует, на наш взгляд, считать одной из предпосылок достижения активности, решительности, оперативной подвижности группировок войск (сил) в АО и ее приемлемой стоимости. В оснащении войск необходимо найти компромисс между требованиями необходимой
номенклатуры и эффективности ВВТ и снаряжения для СВ, с одной стороны, и возможностями их массового, длительного, устойчивого производства, недорогого содержания, рассредоточения, маневрирования оперативными запасами материальных средств и грамотной эксплуатации при постепенно снижающемся качестве пополнений, с другой стороны.
Где именно находится данный компромисс, указывает собственно военная (военно-техническая) предпосылка формирования взглядов на форму и характер современных АО, создаваемая современной (огневой) тактикой. Она заключается в том, что возрастание возможностей противоборствующих сторон по разведке, управлению и ОПП требует прямо пропорционального увеличения параметров расчленения элементов боевого порядка подразделений, частей и соединений по фронту и в глубину, что позволит снизить плотности сил и средств в элементах оперативного построения группировок войск.
Данная мысль не нова. Еще задолго до Первой мировой войны прусский генерал-фельдмаршал Альфред фон Шлиффен указывал: «...непосредственным следствием усовершенствования огнестрельного оружия является большее протяжение фронта боя»9. А по итогам той войны H.H. Головин, исследуя ее опыт, пришел к аналогичному выводу: «Развитие огнестрельного оружия заставило сражающиеся войска рассредоточиться на поле сражения. По мере дальнейшего усиления огня (по современным понятиям — повышения его эффективности. — Авт.) увеличивается расползание войск по фронту и в глубину. Следствием этого явилось то, что современный бой разбился на бесчисленное множество очагов.
Возможность же одним огнем надломить дух войсковой части привела к тому, что эти «психологические боевые очаги» образуются не только на самом фронте столкновения, но и в глубине боевого порядка. Вследствие этого резкое деление боя на подготовительный и решительный периоды утрачивается»10.
Это же явление по итогам Первой мировой войны A.A. Свечин описывал следующим образом: «Ошибка германского управления заключалась в стремлении уменьшить долю риска, сохранить сплошной фронт, отказаться от самого причудливого перемешивания своих и неприятельских войск в один "слоеный пирог", который получился бы при продвижении вперед, игнорирующем участки, которые продолжали быть занятыми неприятелем; немцам следовало стремиться к огромному увеличению площади операции, имея в виду, что все спутавшиеся в ней части и средства обеих сторон в конечном результате окажутся во власти победителя»11. Следует отметить, что уже Польская кампания Вермахта (1939) показала — германская военная мысль сделала необходимые выводы из уроков Первой мировой войны.
Приведенные цитаты свидетельствуют о том, что Шлиффен, Головин и Свечин, а также другие исследователи и военачальники после них указывали на рассредоточение и смешивание боевых порядков противоборствующих сторон и превращение поля боя в своеобразный «слоеный пирог» как на устойчивую тенденцию общевойскового боя. Все последующие военные конфликты межвоенного периода и Вторая мировая война подтвердили данную тенденцию, что дает право говорить о ней как о закономерности.
Возникает объективная необходимость не только снижения плотности войск на поле боя, но и предоставления большей
самостоятельности первичным тактическим подразделениям.
Работа современной западной военной мысли над снижением плотности войск на поле боя наряду со взглядами разработчиков отечественной концепции ОПП на маневренное и рассредоточенное применение войск (сил) как на направление дальнейшего совершенствования организации их применения говорит о том, что описанная тенденция не представляет собой некую отжившую экзотическую черту из далекой военной истории. Напротив, она характеризует обстановку боя и операции ближайшего будущего, к которой следует обстоятельно готовиться.
Как следствие, возникает объективная необходимость не только снижения плотности войск на поле боя, но и предоставления большей самостоятельности первичным тактическим подразделениям: отделениям, расчетам, экипажам, взводам и ротам. Данная самостоятельность должна выражаться прежде всего в частичном возложении на их командиров управления согласованным применением разнородных сил и средств (в первую очередь артиллерией и авиацией) в ближнем общевойсковом бою. Или, выражаясь в стиле разработчиков проекта отечественной концепции ОПП, в переходе от этапного массирования сил и средств по задачам боя и операции под руководством немногих или одного органа управления к динамическому распределению
и координации ударов и огня во всей зоне ответственности группировки войск (сил) под руководством органов управления (командиров) первичных тактических подразделений (до отделения включительно), действующих по всему фронту и на всей глубине боевого пространства (района непосредственного соприкосновения с противником).
Рассмотрим влияние изложенных выше предпосылок и вызванных ими проблем на форму и характер современной армейской оборонительной операции (АОО) через призму решения задачи достижения устойчивости и активности тактической зоны обороны (ТЗО) группировки войск (сил).
Так, в соответствии с ранее предложенными основами огневой тактики12 увеличение огневых, разведывательных, маневренных и коммуникационных возможностей современных сил и средств, участвующих вобщевойсковом бою, в три, четыре и более раз по сравнению с периодом Великой Отечественной войны предполагает следующие изменения параметров обороны:
• мотострелковому отделению целесообразно назначать не боевую позицию, а участок обороны 300 м по фронту (с учетом промежутков между отделениями — до 500 м) и до юоо м в глубину;
• мотострелковому взводу — 600-1500 м по фронту и один-два километра в глубину;
• мотострелковой роте — 1,2-3 км по фронту и до четырех километров в глубину;
• мотострелковому батальону— до ю км по фронту и столько же в глубину;
• мотострелковому и танковому полку (бригаде) — участок (полосу) обороны до 20-30 км по фронту и до 20 км в глубину (рис. 1);
• мотострелковой и танковой дивизии — полосу обороны до 60-80 км по фронту и до 40 км в глубину.
При этом промежуток (межпозиционное пространство) между первым и вторым эшелонами полка (бригады) на направлении сосредоточения основных усилий может полностью отсутствовать. Полковые (бригадные) резервы целесообразно сосредоточивать за вторыми эшелонами. Такое дальнее расположение резервов обусловлено увеличением глубины обороны, необходимостью предоставления большей свободы маневра обороняющимся подразделениям и их развертывания на широком фронте и требует более детальной организации взаимодействия с подразделениями, ведущими бой впереди. Как следствие, допускается возможность более глубокого вклинения противника в оборону подразделений, частей и соединений первого эшелона.
Огневые позиции артиллерии с учетом боевого потенциала таких современных артиллерийских систем, как самоходные гаубицы «Ко-алиция-СВ», считающиеся прообразом робототехники СВ13, и в связи с ростом возможностей противоборствующих сторон по контрбатарейной борьбе вынужденно следует распределять по всему фронту и глубине обороны общевойсковых подразделений, частей и соединений (рис. 1).
Каждый расчет (экипаж) орудия, самоходной артиллерийской установки (САУ) в этом случае должен представлять собой вполне автономное первичное тактическое подразделение, способное получить и выполнить огневую задачу по поражению отдельной цели самостоятельно или группового объекта — в составе батареи (дивизиона) в рассредоточенном бое-
Самоходная гаубица «Коалиция-СВ» — прообраз робототехники Сухопутных войск
вом порядке. Для этого оно должно иметь свой суточный запас боеприпасов, уметь самостоятельно готовить огневые позиции и стрельбу, а после выполнении огневой задачи — совершать маневр на новую огневую позицию в пределах назначенного района. Такие требования предполагают, что расстояния между орудиями (САУ) составят не менее одного-полтора километра по фронту и в глубину, а район огневых позиций дивизиона по площади будет примерно идентичен району обороны батальона.
Опираясь на известную мысль A.A. Свечина, что «строй поротно характеризовал достижения эпохи Мольтке, строй по отделениям — современную»14, можно установить соответствующую историческую закономерность. Строй побатальонно характеризовал боевые порядки в период войн Наполеона (конец XVIII — начало XIX века), строй поротно — боевые порядки войн за объединение Германии (вторая половина XIX века), строй по отделе-
ниям (экипажам) — боевые порядки войн XX века, а в настоящее время мы наблюдаем уже расчленение отделения на элементы боевого порядка и рост его тактической и огневой самостоятельности.
Однако само по себе дифференцирование боевых порядков — простое увеличение их фронта и глубины, снижение плотности сил и средств в элементах оперативного построения группировок войск (сил) — без освоения войсками огневой тактики может привести только к снижению их боевых возможностей. Освоив же огневую тактику, подразделения, части и соединения будут отвечать требованиям ближнего огневого боя, главное из которых — способность достигать огневого перевеса над противником и использовать его в интересах выполнения боевой задачи (рис. 2).
Так, уровень обученности, сознательности и самостоятельности всего личного состава и, главное, командиров первичных тактиче-
ских подразделений — отделений (расчетов экипажей), взводов, рот, а также командиров и штабов батальонов должен обеспечить, на наш взгляд, возможность нанесения две трети или три четверти всего объема ОПП в глубине обороны без потери управления и нарушения взаимодействия. Способность командиров подразделений оценивать эффективность огня (степень ее снижения) своих средств и противника позволит проводить частные контратаки уже на уровне отделения и взвода, восстанавливать контроль над утраченными участками (пунктами) местности без существенных потерь. Сам бой в условиях, когда зона ответственности батальона и даже участок обороны полка (полоса обороны бригады) представляет собой «слоеный пирог», должен стать для всего личного состава ординарной (нормальной) обстановкой, при которой связь, взаимодействие, огневая поддержка средствами старшего начальника осуществляются устойчиво, а при нарушении быстро восстанавливаются.
Но для этого необходимо, чтобы командиры первичных тактических подразделений умели экономно и грамотно планировать и регламентировать (из расчета на двое-трое суток самостоятельных действий) расход возимого запаса боеприпасов, горючего, заряда аккумуляторных батарей, воды, продовольствия и главное — энергии подчиненного личного состава. Выражаясь словами A.A. Свечина, следует подчеркнуть: «Нужно воспитывать таких начальников и войска, которые могли бы в критические минуты сражаться с возимыми запасами, без всяких сообщений»15.
Простая маневренная оборона с обеспеченными флангами и тылом должна стать наиболее про-
стым способом ведения оборонительного боя для мотострелковых (танковых) подразделений, частей и соединений. А изнуряющая, длительная (до двух-трех суток) оборона с открытыми флангами и тылом и даже в полном окружении будет гораздо более трудной, но вполне посильной задачей для первичных и основных тактических подразделений при их соответствующей подготовке и оснащении.
Выполнение данных требований вполне возможно в связи с возрастающей чувствительностью противника к потерям в людях, эффективностью огня современного оружия, большой глубиной подготовленной обороны и высокой подвижностью сил и средств в элементах боевого порядка, когда для отражения атак противника с фланга или тыла первичному тактическому подразделению достаточно маневра частью сил и средств на подготовленные огневые позиции в глубине обороны. Но главное — способность первичных и основных тактических подразделений экономично достигать огневого перевеса над противником и использовать его в интересах выполнения боевой задачи.
Рассмотрим, как могут повлиять на устойчивость ТЗО предлагаемые изменения в построении обороны: расчленение боевых порядков общевойсковых подразделений, частей и соединений; снижение плотности сил и средств; достижение соответствия обороняющихся войск перечисленным требованиям огневой тактики и сам бой в условиях «слоеного пирога». Прежде всего резко и существенно снизятся возможности современных сил и средств разведки противника по вскрытию построения обороны и подготовке данных для его средств поражения. Несложные
расчеты показывают, что, например, опорный пункт мотострелкового взвода при расчлененном боевом порядке как объект разведки и ОПП увеличится по площади с шести до 54 га, и распадется на 15-20 маневрирующих одиночных целей.
Стремиться поразить каждую из них на такой большой площади высокоточным боеприпасом или, того хуже, засыпать их обычными — дело весьма дорогое и хлопотное даже для армий очень богатых государств. Так, принимая во внимание вышеизложенные издержки применения современных группировок авиации, стоимость только одного самолето-вылета (вертоле-то-вылета) приближается к стоимости той цели, которая, возможно, будет (или не будет) поражена в ходе этого вылета. По опыту боевых действий в Сирии, очевидно, даже превышала. Эти же обстоятельства касаются и контрбатарейной борьбы. В таких условиях требуемое, по взглядам западных специалистов, вскрытие построения ТЗО и нанесение обороняющимся в ней войскам необходимой степени поражения вызовет несоразмерные с современными понятиями о бое и операции затраты времени, усилий и количества привлекаемых сил и средств разведки и ОПП. Даже ядерный удар боеприпасом малой мощности (1-10 кт) позволит вывести из строя не более одного-двух мотострелковых отделений.
В современных условиях бой методом «слоеного пирога», когда устойчивая позиционная оборона возможна преимущественно с опорой на горные массивы, горно-лесистую местность или крупные населенные пункты, может стать ее временной (до двух-трех суток), но вполне реальной заменой на равнинной (холмистой) и слабо оборудованной в инженерном отно-
шении местности. Завязка такого боя как на первом оборонительном рубеже, так и на одном из промежуточных после длительного ведения маневренной обороны может стать тем способом ведения боевых действий за удержание ТЗО, с помощью которого создаются благоприятные условия для нанесения армейского контрудара (рис. 3).
Данный способ позволит открыть фланги вклинившейся (прорвавшейся) группировки противника, снизить темпы наращивания его усилий на направлении главного удара, затруднить остановленным подразделениям и частям быстрое перестроение в глубокоэшелони-рованный оборонительный боевой порядок для отражения контрудара, осложнить огневую поддержку войск противника, отражающих контрудар. При этом подразделения, ведущие оборону в условиях перемешавшихся боевых порядков — «слоеного пирога» или даже находящиеся в полном окружении, могут удерживать выгодные пункты и участки местности до подхода наступающих войск, тем самым выполняя фактически роль тактических воздушных десантов.
Безусловно, для успешного ведения боевых действий за удержание ТЗО средствами и методами огневой тактики потребуется, помимо соответствующей боевой подготовки войск, разрешить ряд технических и организационных проблем. Первая из них — повышение автономности и самостоятельности действий первичных тактических подразделений — решается путем оснащения их образцами ВВТ, обеспечивающими достижение огневого перевеса в бою с небольшим расходом боеприпасов. В этих же целях и в интересах экономии ограниченных в военное время средств государства СВ нужна
=п=
=п=
ЮУиГУО-ТА
Боевые действия объединения ВВС и ПВО
у
ОУиГУГА
ТакВД
Ж*
1>л ^
4 о
=и=
I
£
¿у
О ИЦ У ОВРез )
=и=
=и
Рис. 3. Боевые действия за удержание тактической зоны обороны армии и создание условий
для нанесения армейского контрудара
боевая машина пехоты (БМП), обладающая возможностью не только вести эффективный и экономичный огонь, но и очень умеренно расходовать горючее, продолжительно осуществлять аэрозольное прикрытие, не демаскируя себя, без излишнего расхода ресурса длительно обогревать личный состав и заряжать аккумуляторы для носимых радиостанций, ночных прицелов, дальномеров и других приборов отделения. Экономичность становится одним из главных требований, предъявляемых к образцам ВВТ для СВ как военной экономикой, так и современными способами ведения боевых действий.
Не менее важная проблема подготовки и ведения обороны с применением средств и методов огневой тактики — фортификационное оборудование больших участков местности в короткие сроки ограниченным количеством личного состава. Не раздувая штаты инженерных формирований и сохраняя при этом оперативную подвижность группировок войск в АО, данную проблему целесообразно, на наш взгляд, решить путем придания БМП качеств инженерной машины, установив на ней встроенное и навесное оборудование для проведения земляных работ. Это позволит отделению в сроки, отводимые для работ первой очереди, подготовить на обороняемом участке шесть-восемь окопов для БМП, ходы сообщений необходимой протяженности (до юоо м), обеспечивающие защищенное и скрытное передвижение по ним личного состава хотя бы на получетвереньках, шесть-восемь огневых позиций на каждое приданное огневое средство. Вероятно, такая боевая машина утратит возможность самостоятельно и с ходу преодолевать водные преграды или для этого потребуется длительная
подготовка — компромисс при разрешении данной проблемы, безусловно, нужен и достижим.
Первостепенной задачей, обеспечивающей достижение устойчивости ТЗО, следует считать повышение огневой мощи и огневой самостоятельности первичных тактических подразделений, а также качества управления непосредственным ОПП в вышестоящих инстанциях управления. Решить ее возможно за счет частичной децентрализации ОПП, его структурирования по уровням управления, задачам, зонам ответственности за разведку и поражение. Но для этого необходимо уточнить существующую структуру непосредственного ОПП (табл. 1).
В предложенной структуре предусматривается, что качество управления огнем и ударами средств непосредственного подчинения, в том числе ударами авиации в пределах выделенного каждой инстанции летного ресурса, достигается благодаря более узкой специализации органов управления ОПП различных инстанций тактического звена на лимитированном перечне задач в ограниченной зоне ответственности за разведку и поражение (рис. 1). Такая узкая специализация позволяет создавать в каждой инстанции органов управления ОПП свой многоканальный разведывательно-ударный (огневой) контур (систему). Каждый канал в этих контурах (системах) может специализироваться на решении одной задачи, что существенно упростит и детализирует работу и органа управления ОПП данной инстанции, и средств разведки, сосредоточенных на решении одной-двух задач, и самих средств ОПП, а также снизит нагрузку на них (боевое напряжение), что, в свою очередь, обеспечит возможность маневра силами и средствами, огнем и ударами.
Уточненная структура непосредственного огневого поражения противника в операции
Таблица 1
Инстанции органов управления ОПП Периоды, цели и задачи непосредственного ОПП в обороне и в наступлении Применяемые виды огня и ударов (огневое и оптико-электронное воздействие на противника разнородных сил и средств)
Огневая подготовка отражения наступления (наступления) Огневая поддержка обороняющихся войск (наступления) Систематическое огневое воздействие в обороне и в наступлении
Рота Взвод Отделение (экипаж) Цель: упреждение противника в завоевании огневого превосходства Цель: Завоевание огневого превосходства Цель: сковывание (затруднение) действий противника Огонь по отдельной цели — основной, применяемый вид огня артиллерии; СО, ПЗО, НЗО; одиночные и групповые удары авиации; систематизированный огонь танков, БМП, БТР, стрелкового оружия, гранатометов, СББ; применение МВЗ, средств РХБЗ и оптико-электронных средств
Задачи: уничтожение, разрушение, подавление, изнурение, ослепление и освещение живой силы, огневых средств, техники противника от рубежа досягаемости дальнобойных ПТС (до 5 км на равнинной местности) и на всю глубину своего боевого порядка
Батальон Цель: упреждение противника в завоевании огневого и информационного превосходства Цель: завоевание огневого и информационного превосходства Цель: сковывание (затруднение) действий противника Огонь артиллерии по отдельной цели, СО, ПЗО, НЗО; одиночные и групповые удары авиации; применение МВЗ (в том числе дистанционно установленных), средств
Задачи: борьба с ПКП, КНП, НП, минометными батареями, вторыми эшелонами и резервами батальонов первого эшелона, ТакВД противника на перелетах, в районах высадки и выполнения боевых задач
Цель: упреждение противника в Цель: завоевание огневого и ин- Цель: сковывание (затруднение)
Полк завоевании огневого и информаци- формационного превосходства действий противника РХБЗ, оптико-электронных средств,
онного превосходства средств РЭБ
(бригада) Задачи: борьба с системами управления бригад первого эшелона, средствами дальнего ОПП (артиллерия на
огневых позициях, армейская и оперативно-тактическая авиация в воздухе и на земле — для армейской авиации, зенитные ракетные комплексы на стартовых позициях), бригадными резервами — изоляция поля боя, ТакВД противника
Дивизия Цель:упреждение противника в завоевании огневого и информаци-онногопревосходства Цель: завоевание огневого и информационного превосходства Цель: сковывание (затруднение) действий противника Огонь артиллерии по отдельной цели, СО, ПЗО, НЗО; одиночные и групповые удары авиации и тактических ракет; применение МВЗ (в том числе, дистанционно установленных), средств РХБЗ, оптико-элек-тронных средств, средств РЭБ
Задачи: борьба с системами управления дивизий первого эшелона, средствами дальнего ОПП (артиллерия на огневых позициях, тактические ракетные комплексы и РСЗО на стартовых позициях, армейская и оперативно-тактическая авиация на земле и в воздухе, зенитные ракетные комплексы на стартовых позициях), дивизионными резервами — изоляция поля боя, ТакВД противника.
Примечание: ПТС — противотанковое средство; ТакВД — тактический воздушный десант; РСЗО — реактивные системы залпового огня; МВЗ — минно-взрывные заграждения; РХБЗ — радиационная, химическая, биологическая защита; РЭБ — радиоэлектронная борьба; СББ — средства ближнего боя; ПКП — передовой командный пункт; КНП — командно-наблюдательный пункт; НП — наблюдательный пункт; СО — сосредоточенный огонь; ПЗО — подвижный заградительный огонь; НЗО — неподвижный заградительный огонь
Сократить количество задач, решаемых каждой инстанцией, предлагается за счет передачи тех из них, которые немогут быть решены с необходимой оперативностью и точностью, органам управления (командирам) первичных тактических подразделений (рот, взводов, отделений). К таковым следует, на наш взгляд, отнести все задачи ОПП, решаемые в ходе ближнего огневого боя, а именно от рубежа досягаемости дальнобойных ПТС (пять-семь км от линии боевого соприкосновения в сторону противника) и на всю глубину своего боевого порядка.
Для решения данных задач средства дальнего ОПП (артиллерия и авиация в пределах выделенного летного ресурса) могут распределяться для поддержки первичных тактических подразделений повзводно, по парам, поорудийно, по самолето-вылетам (вертолето-вылетам) до отделения включительно. Ограничениями децентрализации следует считать только уровень обученности командиров и слаженности первичных и основных тактических подразделений. В то же время при таком распределении задач огневого поражения должна обеспечиваться высокая гибкость управления, позволяющая в любое время быстро перераспределить (централизовать) все имеющиеся средства дальнего ОПП по решению соответствующего органа управления для решения внезапных задач, требующих большого наряда сил и средств дальнего ОПП или, выражаясь языком разработчиков современных проектов концепции ОПП, создавать временные зоны огневого превосходства.
Децентрализация управления ОПП до отделена включительно, безусловно, позволит разгрузить органы управления ОПП батальон-
ного, полкового (бригадного) и дивизионного звеньев управления от значительного объема работы, которую они физически не успевают делать с необходимой оперативностью, гибкостью и детализацией, снизить расход боеприпасов и летного ресурса, более тесно увязать огонь средств дальнего ОПП с систематизированным огнем танков, ПТС, БМП, гранатометов, стрелкового оружия, средств ближнего боя, применением инженерных боеприпасов и огнеметов. При этом систематизированный огонь всех перечисленных средств должен наконец занять положенное ему место в структуре непосредственного ООП как его основная форма.
Однако если задача распределения артиллерии в каждом звене управления на силы и средства непосредственного подчинения и поддерживающие с последующим выделением последних первичным подразделениям, вплоть до отделения включительно, существенных затруднений не вызывает, то в отношении авиации это выглядит сегодня скорее как фантастика, чем как реальность. Действительно, при вышеуказанных издержках применения группировок современной авиации, поддержка действий отделения и взвода ударами авиации может быть только эпизодической, а время их подготовки несоизмеримо с быстротой изменения обстановки в бою первичных тактических подразделений. Более того, в условиях противодействия ПВО противника потеря современного дорогостоящего летательного аппарата и его экипажа ради уничтожения одиночной цели (КНП взвода, роты, БМП, расчета ПТС или РПГ, пары стрелков и др.) лишает смысла саму идею такого авиационного удара.
В связи с этим можно утверждать, что развитие современной
оперативно-тактической авиации (назовем ее для удобства высокой) в соответствии с концепцией создания реактивных (турбовинтовых), двух (и более) двигательных, мощных, высотных, высокоскоростных и высокотехнологичных летательных аппаратов привело в настоящее время к объективному образованию своего рода пустующей ниши — отсутствию недорогой, но действенной и своевременной авиационной поддержки подразделений СВ в тактическом звене. И представляется вполне вероятным, что по мере стратегического развертывания эта
ниша будет только расти. Существующая армейская авиация по тем же причинам и, кроме того, в связи со сложной (неестественной) аэродинамикой вертолетов и, как следствие, обязательной двухдвигатель-ной схемой, а также необходимостью длительной и сложной подготовки летного состава заполняет эту нишу не более чем на 15—20 % от потребности даже в мирное время.
Решить данную проблему можно путем создания авиации тактического звена (назовем ее дивизионной), отвечающей определенным требованиям по поддержке СВ (табл. 2).
Таблица 2
Возможные требования к предлагаемой авиации тактического звена (дивизионной авиации)
Основные требования Содержание
Тактическая аэродромная маневренность Полная независимость от стационарных аэродромов; низкие взлетные и посадочные скорости летательных аппаратов и, как следствие, большая площадь крыла и возможность уверенной посадки без работы двигателя; крейсерская скорость — 450-500 км/час; практический потолок — до 6000 м; максимально простое аэродромно-техническое обеспечение, позволяющее рассредоточить базирование авиации до пары и осуществлять смену аэродромов (грунтовых площадок, участков снежной целины) один-два раза в сутки
Относительно невысокая стоимость Стоимость летательного аппарата должна быть сопоставима со стоимостью современной БМП, а простота конструкции позволяла бы наладить его производство на базе любого современного автомобильного завода
Экономичность Обеспечение двух-трех вылетов на одной заправке; транспорт подвоза авиационной части должен поднимать не только войсковые, но и часть оперативных запасов горюче-смазочных материалов при высоком боевом напряжении
Высокая огневая эффективность и защищенность экипажа Наряду с бомбами и ракетами класса «воздух—воздух» летательный аппарат следует оснастить стрелково-пушечным вооружением и ПТС номенклатуры СВ; в ходе боевых действий он должен иметь возможность приземлиться в районе расположения тыла мотострелкового (танкового) батальона для пополнения из его запасов боеприпасами и заправки горючим с помощью неквалифицированного личного состава, а затем продолжить выполнение боевой задачи
Умеренные требования к пилотированию и здоровью летного состава, простота и кратковременность его подготовки Возможность набора пилотов из числа младших офицеров и прапорщиков СВ, что упростит организацию и поддержание взаимодействия авиации с мотострелковыми и танковыми подразделениями; подготовка летчиков для такой авиации в мирное время не должна превышать двух лет, а в военное время — шести месяцев на базе гражданских аэроклубов
Уже само перечисление данных требований говорит о том, что это должна быть самолетная, одномоторная, винтомоторная авиация. Наиболее приемлемым образцом летательного аппарата для нее может стать штурмовик типа Ил-ю (модернизация Ил-2 1944 года), выполненный на современной технологической базе автомобильной промышленности, что существенно упростит и удешевит задачу мобилизационного развертывания производства такого авиационного комплекса в военное время.
Очевидно, что помимо непосредственной авиационной огневой поддержки мотострелковых и танковых подразделений и частей на дивизионную авиацию можно возложить и некоторые другие задачи: разведка; обеспечение связи и управления; изоляция поля боя — борьба с бригадными и дивизионными резервами противника; уничтожение вертолетов, беспилотных летательных аппаратов (БЛА) и крылатых ракет во взаимодействии с силами и средствами ПВО дивизии; нанесение поражения ТакВД противника на земле и в воздухе; поддержка своих тактических воздушных и аэромобильных десантов.
Разница в возможностях предлагаемой дивизионной авиации и современной высокой авиации по огневой поддержке подразделений и частей СВ несущественна. А это означает, что полк (на рис. 3 — пТА) дивизионной авиации (три-четыре эскадрильи по 12—16 самолетов, подразделения охраны, аэро-дромно-технического и тылового обеспечения, связи и управления), включенный в состав мотострелковой (танковой) дивизии, повысит ее боевой потенциал соразмерно усилению одним-двумя полками высокой авиации. Во взаимодействии с ПВО дивизии и армии такой авиа-
Штурмовик Ил-ю
ционный полк позволит обеспечить полное тактическое превосходство в воздухе (рис. 3). При этом задачи высокой авиации можно ограничить завоеванием превосходства в воздухе, борьбой со средствами ядерного нападения противника, его системами управления оперативного и оперативно-тактического уровня, оперативными резервами, нанесением ударов по критически важным объектам, оперативной разведкой и другими задачами оперативного значения.
Снятие с высокой авиации задач непосредственной авиационной поддержки СВ, когда необходимо летать с малыми скоростями, обнаруживать и поражать на земле большое количество малоразмерных целей, в перспективе может обеспечить возможность расширения области ее применения в околоземное космическое пространство с возложением на нее задач по борьбе с группировками космических аппаратов противника.
Уже при завершении написания настоящей статьи один из авторитетных военных специалистов высказал оппонирующее мнение, что предлагаемая дивизионная авиация не требуется, так как ее уже заменяют БЛА. С таким мнением абсолютно невозможно согласиться. В обозримой перспективе БЛА (тем более ударные) останутся уязвимы
Заведомо бесполезно искать решение каких-либо проблем в операции, не понимая и не учитывая изменения в стратегии и тактике, в политике и экономике,
в социально-культурном и научно-образовательном развитии или деградации государств и народов.
для постоянно совершенствующихся средств РЭБ, зависимы от навигации, обеспечиваемой группировкой космических аппаратов, чья длительная и надежная работа в случае крупномасштабного военного конфликта весьма сомнительна. БЛА хороши при ведении боевых действий против слабого противника, а в военном конфликте с технологически равным противником они не могут выступать в качестве основного надежного средства огневого поражения.
В заключение необходимо отметить, что деление военного дела на тактику, оперативное искусство и стратегию весьма и весьма условно. Они не просто оказывают взаимное влияние, а во взаимодействии с другими факторами предопределяют формы и характер вооруженной борьбы на каждом уровне. Заведомо бесполезно искать решение каких-либо проблем в операции группировки войск (сил), не понимая и не учитывая изменения в стратегии и тактике, в политике и экономике, в социально-культурном и научно-образовательном развитии или деградации государств и народов, готовящих и ведущих вооруженную борьбу за свои жизненные интересы.
Все данные факторы причудливо переплетаются между собой и через ряд предпосылок образуют проблемы, разрешение или, напротив, игнорирование которых
определяют современную форму и характер АО. Именно этим обстоятельством объясняется неакадемический порядок (непоследовательность изложения материала) описания в лекциях, учебниках, уставах и наставлениях отдельных, но, на наш взгляд, важных вопросов, характеризующих форму и характер современной АО на примере разрешения частной ее проблемы — достижения устойчивости ТЗО.
Достаточно несложные расчеты показывают, что предлагаемые уточнения организации подготовки подразделений, частей и соединений СВ, основ ведения ими обороны, требований к вооружению и оснащению СВ, структуры непосредственного ООП позволят снизить потери обороняющихся войск, повысить их огневую самостоятельность и мощь, качество управления ОПП, возможность завоевания тактического превосходства в воздухе. Прямым следствием скромных тактических успехов может стать увеличение времени удержания ТЗО в АОО, рост ожидаемых потерь противника и снижение своих, создание благоприятных условий для нанесения контрудара. В конечном счете все это приведет к существенному повышению устойчивости ТЗО.
Однако главное значение проведенного в настоящей статье короткого анализа формы и характе-
ра современной АО заключается в том, что он позволяет увидеть пути повышения оперативной подвижности войск в операции и достижения ее экономичности, т. е. приемлемой для государства затратности.
Таким образом, можно утверждать, что форма современной АО остается прежней. Однако содержание форм применения войск и сил, которые составляют само содержание операции, под воздействием приведенных в статье факторов коренным образом трансформируется. И это, в свою очередь, определяет следующие изменения характера современной АО:
• дальнейшая децентрализация управления применением сил и средств;
• кардинальное повышение роли первичных тактических подразделений, значения их обученности
и моральной сплоченности, позволяющих войскам слаженно действовать вне зрительной и даже огневой связи друг с другом;
• существенная корректировка пространственно-временных параметров и количественно-качественных характеристик всестороннего обеспечения операции.
Безусловно, изложенный в статье подходк анализу современной АО требует объективной критики — открытой и обоснованной, а не кулуарных пересудов. В настоящее время, как никогда за весь послевоенный период, открывается возможность конструктивного пересмотра и качественного развития отечественных взглядов на содержание, формы и характер современных боя и операции. Помешать этому не может ничто, кроме нашей пассивности, заскорузлости мышления и нерешительности.
ПРИМЕЧАНИЯ
* Окончание. Начало в № 9, 10, 11. 2018.
1 Свечин А.А. Эволюция военного искусства. М.: Академический Проект, 2002. С. 729.
2 Свечин А. А. Стратегия. М.; С-Пб.: Кучково поле, 2003. С. 176-178.
3 Военная Мысль. 2018. № 9. С. 20-33.
4 Свечин А.А. Эволюция военного искусства. С. 40.
5 Там же. С. 795-797.
6 Свечин А.А. Стратегия. С. 139.
7 Лапчинский А.Н. Воздушные силы в бою и операции // Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917—1940 гг.). М.: Военное издательство МО СССР, 1965. С. 632: «Превосходство в воздухе состоит не в том, чтобы летать много, а в том, чтобы летать с большим толком, чем летает противник, а этот "толк", как мы говорили выше, определяется тем, насколь-
ко воздушные силы предоставляют возможность своим войскам и препятствуют войскам противника использовать результаты боевой работы в воздухе и с воздуха».
8 Свечин А.А. Стратегия. С. 329.
9 Шлиффен А. фон. Современная война. Германская военная мысль М.: Издательство Астрель, 2012. С. 546.
10 Головин Н.Н. Наука о войне. М.: Астрель, 2008. С. 866.
11 Свечин А.А. Стратегия. С. 425.
12 Военная Мысль. 2018. № 9. С. 20-33; № 10. С. 21-38.
13 Гаубица «Коалиция-СВ» может стать прообразом робототехники Сухопутных войск//сайт Министерства обороны РФ. URL: https://function.mil.ru/news_page/ country/more .htm?id= 12192975@egNews (дата обращения: 10.10.2018).
14 Свечин А.А. Эволюция военного искусства. С. 798.
15 Свечин А.А. Стратегия. С. 463.
