CC BY
135. Шеслер, А. В. Уголовно-правовая политика : учебное пособие. — Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2018.
6. Янчук, И. А. Об изменении условий отбывания наказания как способе дифференциации исполнения наказания в виде лишения свободы // Ведомости уголовно-исполнительной системы. — 2011. — № 6.
References
1. Tkachevsky Yu. M. Rossijskaja progressivnaja sistema ispolnenija nakazanij [Russian Progressive System of Execution of Sentences]. Pravo [Law], 1997, no. 6.
2. Fedyaev A. E. Aktual'nye problemy sovershenstvovanija progressivnoj sistemy ispolnenija nakazanij v ispravitel'nyh uchrezhdenijah RF [Topical problems of improving the progressive system of execution of sentences in correctional institutions of the Russian Federation]. In: Materialy nauch.-prakt. seminara [Materials fo the scientific and practical seminar]. Omsk, 2006.
3. Fedyaev A. E. O dal'nejshem sovershenstvovanii dejstvujushhego ugolovno-ispolnitel'nogo za-konodatel'stva v mestah lishenija svobody Rossijskoj Federacii [On further improvement of the current penal enforcement legislation in places of deprivation of liberty of the Russian Federation]. In: Ugolovno-ispolnitel'naja sistema segodnja: vzaimodejstvie nauki i praktiki [The Penal Enforcement System Today: Interaction of Science and Practice]. Materials of the Scientific and Practical Conference, November 17-18, 2011. Ed. A. G. Antonov. Novokuznetsk, 2012.
4. Shesler A. V. O neobhodimosti soglasovannosti ugolovno-pravovoj i ugolovno-ispolnitel'noj politiki [On the need for coherence in criminal law and penal enforcement policy]. In: Aktual'nye problemy borby s prestupnostju: voprosy teorii i praktiki [Topical problems of the fight against crime: issues of theory and practice]. Materials of the XXII International Scientific and Practical Conference: in 2 pt. Krasnoyarsk, Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2019.
5. Shesler A. V. Ugolovno-pravovaja politika [Criminal Law Policy]. Novokuznetsk, Kuzbass Institute of the FPS of Russia, 2018.
6. Yanchuk I. A. Ob izmenenii uslovij otbyvanija nakazanija kak sposobe differenciacii ispolnenija nakazanija v vide lishenija svobody [On Changing the Conditions for Serving a Sentence as a Way to Differentiate the Execution of a Sentence in the Form of Deprivation of Liberty]. Vedomosti ugolov-no-ispolnitel'noj sistemy [Penal System Gazette], 2011, no. 6.
Сведения об авторе
Ольга Александровна Алфимова: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), начальник кафедры уголовного права, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]
Information about the author
Olga A. Alfimova: Kuzbass Institute of FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), the chief of the Chair of Criminal Law, candidate of law, associate professor. E-mail: [email protected]
УДК 343.57
О. А. Беларева
УЧЕТ ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ ЗА ХИЩЕНИЕ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ И ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ ГРУППОВОГО СПОСОБА
В статье рассматриваются способы отражения общественной опасности при
назначении наказания за хищения наркотических средств, совершенных в соучастии. Автор выделил и рассмотрел три основных средства учета при назначении наказания группового способа совершения преступления: индивидуализация наказания через отягчающее
© Беларева О. А., 2020 © Belareva O. A., 2020
обстоятельство, дифференциация через квалифицирующие признаки и сочетание дифференциации через квалифицирующие признаки и совокупности преступлений. Выбор способа в первую очередь зависит от формы и вида соучастия, поскольку законодатель дифференцировал наказание за хищение наркотических средств в зависимости от вида группы. Во-первых, совершение хищения наркотических средств группой лиц без предварительного сговора квалифицируется по ч. 1 ст. 229 УК РФ, и пределы наказуемости такого хищения не отличаются от пределов наказуемости хищения, совершенного одним лицом. Индивидуализация наказания в таких случаях осуществляется через отягчающее обстоятельство (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Во-вторых, наказание за хищение наркотических средств группой лиц по предварительному сговору дифференцировано через включение квалифицирующего признака, влекущего применение санкции ч. 2 ст. 229 УК РФ. В-третьих, средством дифференциации наказания при хищении, совершенном организованной группой, выступает особо квалифицирующий признак, дающий возможность применения санкции ч. 3 ст. 229 УК РФ. И, наконец, в-четвертых, если хищение наркотических средств совершено организованной группой, создание, руководство и участие в которых содержат собственную общественную опасность и признаются самостоятельными преступлениями (банда, преступное сообщество), средствами дифференциации наказания выступают квалифицирующий признак через организованную группу и квалификация по совокупности со ст. 209 и 210 УК РФ. В статье представлен анализ встречающихся в приговорах по делам о хищении наркотических средств вариантов уголовно-правовой оценки группового способа. Автор обращает внимание на то, что принцип справедливости, требующий, чтобы при возрастании степени общественной опасности преступления повышались пределы его наказуемости, не всегда соблюдается при назначении наказания за хищение наркотических средств насильственным и групповым способом.
Ключевые слова: хищение наркотических средств; дифференциация уголовного наказания; индивидуализация наказания; соучастие; группа лиц по предварительному сговору; соисполнительство.
O. A. Belareva
ACCOUNTING FOR THE IMPOSITION OF PENALTIES FOR THEFT OF NARCOTIC DRUGS AND PSYCHOTROPIC SUBSTANCES IN THE
GROUP METHOD
The article discusses ways to reflect the public danger in the imposition of punishment for theft of narcotic drugs committed in complicity. The author identified and considered three main means of taking into account the group method of committing a crime when assigning punishment: individualization of punishment through an aggravating circumstance, differentiation through qualifying features, and a combination of differentiation through qualifying features and a combination of crimes. The choice of method primarily depends on the form and type of complicity, since the legislator differentiated the punishment for theft of narcotic drugs depending on the type of group. First, the Commission of theft of narcotic drugs by a group ofpersons without prior collusion is qualified under Pt. 1 of Art. 229 of the Criminal Code of the Russian Federation and the limits ofpunishability of such theft do not differ from the limits of punishability of theft committed by one person. Individualization of punishment in such cases is carried out through an aggravating circumstance (paragraph "b" of Pt. 1 of Art. 63 of the Criminal Code). Secondly, the punishment for theft of narcotic drugs by a group ofpersons by prior agreement is differentiated by including a qualifying feature that entails the application of the sanction of Pt. 2 of Art. 229 of the Criminal Code of the Russian Federation. Third, the means of differentiating the punishment for theft committed by an organized group is a special qualifying attribute that allows the application of the sanction of Pt. 3 of Art. 229 of the Criminal Code of the Russian Federation. Andfinal-ly, fourth, if the theft of narcotic drugs committed by an organized group, the establishment, man-
agement and participation which contain their own danger to the public and are recognised as a separate crime (gang crime), by means of differentiation of punishment are aggravating feature through organized group and qualification in conjunction with Art. 209 and 210 of the Criminal Code. The article presents an analysis of the variants of criminal legal assessment of the group method found in sentences in cases of theft of narcotic drugs. The author draws attention to the fact that the principle of justice, which requires that when the degree of public danger of a crime increases, the limits of its punishability increase, is not always observed when assigning punishment for the theft of narcotic drugs in a violent or group manner.
Keywords: theft of narcotic drugs; differentiation of criminal punishment; individualization of punishment; complicity; group of persons by prior agreement; co-execution.
Одним из средств законодательной оценки общественной опасности преступлений определенного вида и лиц, их совершивших, выступает дифференциация наказания. Она осуществляется, в первую очередь, через установление в законе вида и размера уголовного наказания [1]. К средствам дифференциации наказания относятся и квалифицирующие признаки состава преступления. Законодатель дифференцирует наказание, ориентируясь прежде всего на оценку общественной опасности преступления. Нередко именно способ совершения преступления выступает обстоятельством, влияющим на степень его общественной опасности. Поддерживает такую позицию и Пленум Верховного суда РФ, называя способ среди обстоятельств, определяющих степень общественной опасности преступления.
Групповой способ совершения преступления чаще других учитывается законодателем в качестве средства дифференциации наказания, позволяя устанавливать более строгую санкцию, чем за совершение преступления одним лицом [5, с. 25]. В качестве квалифицирующего признака хищения наркотических средств установлено совершение данного преступления группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 229 УК РФ). Нет сомнений в том, что любое хищение, и хищение наркотических средств в том числе, при наличии такого признака существенно более опасно, чем аналогичное преступление, совершенное одним лицом либо в соучастии с юридическим распределением ролей. Возрастает сила воздействия на потерпевшего, увеличиваются шансы на преодоление и устранение препятствий, предварительный
сговор обеспечивает большую согласованность действий соучастников.
Принцип справедливости требует, чтобы при возрастании степени общественной опасности преступления повышались пределы его наказуемости. Уголовному праву известны несколько способов усиления наказания: 1) дифференциация наказания через установление квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков; 2) индивидуализация наказания через установление отягчающих обстоятельств; 3) дифференциация через квалифицирующие признаки и совокупность преступлений.
Какие же способы отражения общественной опасности при назначении наказания за хищения наркотических средств, совершенных группой лиц, может использовать суд? В первую очередь ответ на этот вопрос зависит от формы и вида соучастия. Законодатель дифференцировал наказание в зависимости от вида группы. Во-первых, совершение хищения наркотических средств группой лиц без предварительного сговора квалифицируется по ч. 1 ст. 229 УК РФ, и пределы наказуемости такого хищения не отличаются от пределов наказуемости хищения, совершенного одним лицом. Индивидуализация наказания в таких случаях осуществляется через отягчающее обстоятельство (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Во-вторых, наказание за хищение наркотических средств группой лиц по предварительному сговору дифференцировано через включение квалифицирующего признака, влекущего применение санкции ч. 2 ст. 229 УК РФ. В-третьих, средством дифференциации наказания при хищении, совершенном организованной группой, выступает особо квалифицирующий при-
знак, дающий возможность применения санкции ч. 3 ст. 229 УК РФ. И, наконец, в-четвертых, если хищение наркотических средств совершено организованной группой, создание, руководство и участие в которых содержат собственную общественную опасность и признаются самостоятельными преступлениями (банда, преступное сообщество), средствами дифференциации наказания выступают квалифицирующий признак через организованную группу и квалификация по совокупности со ст. 209 и 210 УК РФ.
Поскольку вид группы при совершении хищения наркотических средств в соучастии влияет на выбор средств оценки их общественной опасности, значение точности, правильности установления признаков группы возрастает. В ч. 2 ст. 35 УК РФ под совершением преступления группой лиц по предварительному сговору понимается участие в преступлении двух и более лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления. Наличие нормативного определения вынуждает правоприменителя четко устанавливать уголовно-правовые признаки совершения преступления группой лиц по предварительному сговору. К числу таких признаков относятся, во-первых, совершение преступления с определенной формой соучастия и, во-вторых, наличие особой субъективной связи между соучастниками преступления и момент ее возникновения. Формой соучастия, в которой осуществляется данное посягательство, является соис-полнительство в преступлении, под которым следует понимать выполнение каждым из соучастников полностью или частично деяния, входящего в объективную сторону конкретного состава преступления. При соисполнительстве действия каждого из соучастников вписываются в юридические границы состава преступления, предусмотренного конкретной статьей Особенной части УК РФ.
Нельзя не обратить внимания, что, формируя судебную практику по делам об отдельных видах преступлений, Пленум Верховного суда РФ дает порой противоречивые разъяснения. Так, большинство постановлений содержат рекомендации
квалифицировать преступления как совершенные группой лиц по предварительному сговору только при наличии двух или более соисполнителей. Именно такое разъяснение, дано, например, в п. 10 Постановления Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» от 27.01.1999 № 1. Однако, характеризуя группу лиц, совершающую по предварительному сговору кражу, грабеж или разбой, Пленум Верховного суда РФ дает иное толкование данному признаку. В частности, в п. 10 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.12.02 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» рекомендовано относить к соисполнителям хищения лиц, которые не изымают имущество, а оказывают непосредственное содействие исполнителю в совершении преступления: не проникают в жилище, но участвуют во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозят похищенное, подстраховывают других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления.
К сожалению, получив поддержку высшего судебного органа, подход расширительного толкования соисполнительства в преступлении распространился в судебной практике, в том числе при квалификации хищений наркотических средств. Так, исполнителями хищения наркотических средств были признаны старшая медицинская сестра Б. и временно исполняющая обязанности старшей медицинской сестры К. Каждая из них, приняв от родственников умерших онкобольных оставшиеся неиспользованными наркотические средства, обратилась к главному врачу для их учета и составления соответствующего акта. Главный врач, их непосредственный начальник, объяснил, что следует составить подложный акт о приеме и уничтожении пустых ампул от использованных наркотических средств. Понимая, что такие действия являются незаконными, создают возможность для бесконтрольного использования наркотических средств, но, не желая спорить с руководством, Б. и К. подписали предложенные главным врачом подложные акты. Главный врач эти акты
утвердил и получил во владение неучтенные наркотические средства [3]. Как видим, суд в данном случае руководствовался рекомендацией Пленума ВС РФ и признал соисполнителями хищения наркотических средств не только лицо, непосредственно осуществившее их изъятие и обращение, но и лиц, фактически оказавших исполнителю содействие в изъятии данных средств.
Такое расширительное толкование со-исполнительства заслуживает критики. Если считать соисполнителями преступления тех, кто во время и на месте совершения преступления оказывает содействие лицам, выполняющим объективную сторону определенного состава преступления, то невозможно будет установить отличие между соисполнителями и лицами, действия которых уголовный закон отличает от исполнительства, придавая им иное уголовно-правовое значение, называя таких лиц организатором, подстрекателем или пособником (ст. 33 УК РФ) [6].
Возражения против такого подхода к квалификации содеянного основываются на том, что законодатель, устанавливая рассматриваемый квалифицирующий признак, исходил из большей общественной опасности хищения, совершенного группой лиц по предварительному сговору, не только по сравнению с хищением, осуществленным одним лицом, но и по сравнению с хищением, совершенным группой лиц без предварительного сговора, а также в соучастии с юридическим разделением ролей, при котором помимо исполнителя хищения выделяются также организатор, подстрекатель или пособник (ст. 33 УК РФ). Отделив участников группового преступления (т. е. соисполнителей) от иных соучастников (организатора, подстрекателя, пособника) по критерию юридического распределения ролей, законодатель дифференцировал тем самым их уголовную ответственность [4, с. 27-29.]
Приведенный пример свидетельствует о том, что действия, образующие объективную сторону хищения (изъятие и обращение наркотического средства в своих целях), выполнены главным врачом. Действия К. и Б., несмотря на их нахождение
на месте и во время совершения хищения, не относятся к непосредственному совершению хищения, их нельзя признать соис-полнительством. Подписывая подложный акт об уничтожении использованных ампул, К. и Б. содействуют исполнителю, предоставляя ему возможность скрыть от контроля факт нахождения у него наркотических средств. Их действия, таким образом, являются лишь пособничеством хищению наркотических средств и должны квалифицироваться со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ.
Определение, содержащееся в ч. 2 ст. 35 УК РФ, указывает на момент возникновения субъективной связи (согласованности преступных действий) между соучастниками — до начала выполнения действий, входящих в юридические границы объективной стороны конкретного состава преступления.
Сговор — договоренность о совместном совершении преступления предполагает понимание всеми участниками сговора общественно опасного характера деяния, о совместном совершении которого они договариваются, его преступность, т. е. предусмотренность уголовным законом, в содержание сговора не входит. В содержание сговора на совместное совершение хищения наркотических средств должны входить предмет преступления, незаконность его изъятия, способ совершения хищения (групповой, насильственный и т. д.). Обязательное условие — сговор должен быть предварительным, т. е. договоренность должна быть достигнута до момента начала совершения преступления. Время, прошедшее с момента согласования действий соучастников до перехода к выполнению объективной стороны преступления, принципиального значения не имеет. Предварительный сговор может возникать задолго до совершения преступления, непосредственно перед его совершением.
В судебной практике по делам о групповом хищении наркотических средств редки случаи, когда умысел на совершение хищения возникает непосредственно перед началом совершения преступления. Чаще встречаются хищения, прошедшие стадию приготовления, либо требующие опреде-
ленного времени совершения хищения, либо для начала совершения преступления необходимо наступление определенного события, получения информации и т. д. В таких случаях момент достижения сговора и момент начала совершения преступления могут быть отделены более непосредственного совершения преступления. Действуя совместно, соучастники расширяют свои возможности для достижения единой цели.
Так, Б., С. и Д. договорились о совершении хищения наркотических средств, распределив роли следующим образом: сначала они совместными действиями подавляют волю потерпевшего, а затем требуют выдать имеющиеся у него наркотические средства. Если потерпевший откажется, тогда С. будет его удерживать, а Б. и Д. обыщут квартиру. Так и произошло, найти наркотические средства удалось только в ходе обыска квартиры. Хищение наркотических средств стало результатом объединенных действий всех троих соучастников [2].
Анализируя обоснованность усиления наказания при совершении хищения наркотических средств группой лиц по предварительному сговору, нельзя оставить без внимания еще один вопрос. Формулируя признаки состава специального хищения в ст. 229 УК РФ, законодатель: во-первых, отказался учитывать при квалификации (а, следовательно, при наказуемости) хищения наркотических средств способ их незаконного изъятия; во-вторых, сформулировал единую систему квалифицирующих признаков для всех форм хищения наркотических средств и для вымогательства наркотических средств.
Парадоксальность такого решения становится очевидной, если проанализировать установленные в ст. 229 УК РФ пределы наказуемости хищения наркотических средств в форме разбоя, совершенного в соучастии.
С одной стороны, единая система квалифицирующих признаков для хищений наркотических средств, независимо от формы хищения, фактически уравнивает степень общественной опасности разбоя, совершенного одним лицом и в группе.
Ответственность за хищение наркотических средств группой лиц по предварительному сговору предусмотрена в ч. 2 ст. 229 УК РФ, а за совершение его с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо угрозы применения такого насилия, — в ч. 3 ст. 229 УК РФ вместе с хищением, совершенным организованной группой. Квалификация по ч. 3 ст. 229 УК РФ объединяет и насильственный способ, характерный для разбоя, и групповой способ. При этом пределы наказания фактически определяются путем дифференциации через квалифицирующий признак «применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия» и не зависят от степени устойчивости, а, значит, и опасности группы, совершившей хищение наркотических средств в форме разбоя. Использовать такой способ оценки общественной опасности, как индивидуализация наказания через отягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, суд сможет только при совершении хищения наркотических средств в составе группы лиц и группы лиц по предварительному сговору. При совершении хищения организованной группой в форме разбоя групповой способ на дифференциацию и индивидуализацию наказания формально уже не повлияет, наказание будет назначено в пределах, установленных санкцией ч. 3 ст. 229 УК РФ, без учета отягчающего обстоятельства. Оценка общественной опасности преступления, совершенного насильственным и групповым способом, отдана на усмотрение судьи, и нормативно установленных требований о повышении наказания в такой ситуации нет.
С другой стороны, не получает справедливой оценки различающаяся степень общественной опасности насильственных и ненасильственных форм хищений наркотических средств, если хищения совершаются организованной группой. В таких случаях наоборот, дифференциация проводится через квалифицирующий признак «совершения организованной группой» без учета насильственного способа хищения. При этом индивидуализация наказания с учетом насильственного способа в каче-
стве обстоятельства, усиливающего наказание, уголовным законом не установлена и осуществляется по усмотрению суда.
В преступлениях против собственности прослеживается иная зависимость. Степень опасности хищений в форме кражи, мошенничества, присвоения или растраты, совершенных организованной группой, отражена верхним пределом наказания в виде лишения свободы сроком до 10 лет (ч. 4 ст. 158, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 160 УК РФ), что позволяет отнести такие хищения к тяжким преступлениям. Разбой, совершенный организованной группой (ч. 4 ст. 162 УК РФ), отнесен к особо тяжким преступлениям с верхним пределом наказания в виде лишения свободы сроком на 15 лет.
Подводя итог исследования, можно отметить следующее:
1. Повышение наказуемости хищения наркотических средств, совершенного в соучастии, возможно путем дифференциация наказания через установление квалифицирующего признака (п. «а» ч. 2, п. «а» ч. 3 ст. 229 УК РФ), путем индивидуализация наказания через установление отягчающего обстоятельства (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ), путем дифференциации через квалифицирующий признак (п. «а» ч. 3 ст. 229 УК РФ) и совокупность преступлений.
2. Характер и степень общественной опасности хищения наркотических средств в форме разбоя, совершенного при этом группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, не находят своего адекватного отражения в установленных ч. 3 ст. 229 УК РФ пределах наказания. Такая ситуация не соответствует принципу справедливости, установленному в ст. 6 УК РФ.
или менее значительным промежутком времени. Так, А. и С. договорились о совершении хищения наркотических средств у лица, занимающегося сбытом данных средств, Д. Для этого С. предложила Д. свои услуги в качестве «закладчицы» и, получив согласие, А. и С. стали ждать, когда на телефон С. поступит информация о месте нахождения партии наркотического
средства для закладок [1]. Совершение хищения при данных условиях возможно не раньше, чем будет доставлена партия наркотика и исполнители получат информацию о том, где она находится.
Если субъективная связь между соучастниками возникает в процессе выполнения деяния, составляющего основу объективной стороны состава преступления, то предварительный сговор отсутствует.
Как следует из ч. 2 ст. 35 УК РФ, признаком совершения преступления группой лиц по предварительному сговору является совместность участия. Следовательно, для квалификации хищения наркотических средств как совершенного группой лиц по предварительному сговору необходимо установить, что действия исполнителей были совместными.
Что же следует понимать под совместностью участия при совершении хищения? Достаточно ли для констатации совместности, чтобы два и более лица совершили хищение наркотического средства в одном месте, в одно время? Такие вопросы возникают, поскольку нередко, называя действия соучастников хищения наркотических средств совместными, судьи не приводят доказательств их совместности. Между тем, отсутствие совместности действий лиц, которые выполнили полностью или частично объективную сторону предусмотренного УК РФ преступления, не позволяет вменить им анализируемый квалифицирующий признак.
Содержание совместности участия в совершении преступления как признака группы лиц или группы лиц по предварительному сговору выражается в причинении единого преступного результата общими усилиями соучастников. Усилия являются общими, если соучастники содействуют друг другу во время совершения преступления, действия каждого из них взаимодополняют действия другого лица. Общность деяния достигается соединением усилий соучастников, либо совершающих аналогичные действия либо через техническое разделение функций в процессе
Литература
1. Приговор Ломоносовского районного суда г. Архангельска от 12 октября 2018 г. по делу № 1223/2018. — URL: https://sudact.ru/regular/doc/xNurur4MPKoR/ (дата обращения: 30.11.2020).
2. Приговор Ломоносовского районного суда г. Архангельска от 24 мая 2019 г. по делу № 1546/2018. — URL: https://sudact.ru/regular/doc/RuNO0l8Rhprv/ (дата обращения: 30.11.2020).
3. Приговор Сосногорского городского суда Республики Коми от 28 мая 2018 г. по делу № 144/2018. — URL: https://sudact.ru/regular/doc/LsJjpZ1UJgLP/ (дата обращения: 30.11.2020).
4. Прозументов Л.М., Шеслер А.В. Преступления против собственности (уголовно-правовые и криминологические аспекты) : монография. — Томск: Томский экономико-юридический институт, 2013. — 124 с.
5. Шеслер, А. В. Состав преступления : монография / д-р юрид. наук, проф. А. В. Шеслер. — Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2016. — 91 с.
6. Шеслер, А. В. Соучастие в преступлении : монография. — Новокузнецк : ФКОУ ВПО Кузбасский ин-т ФСИН России, 2014. — 83 с.
References
1. Prigovor Lomonosovskogo rajonnogo suda g. Arhangel'ska ot 12 oktjabrja 2018 g. po delu № 1223/2018 [The verdict of the Lomonosov District Court of Arkhangelsk dated October 12, 2018 in case No. 1-223/2018]. URL: https://sudact.ru/regular/doc/xNurur4MPKoR/ (accessed 11/30/2020).
2. Prigovor Lomonosovskogo rajonnogo suda g. Arhangel'ska ot 24 maja 2019 g. po delu № 1-546/2018 [The verdict of the Lomonosov District Court of Arkhangelsk dated May 24, 2019 in case No. 1546/2018. URL: https://sudact.ru/regular/doc/RuN00l8Rhprv/] (accessed 11/30/2020).
3. Prigovor Sosnogorskogo gorodskogo suda Respubliki Komi ot 28 maja 2018 g. po delu № 1-44/2018 The verdict of the Sosnogorsk City Court of the Komi Republic of May 28, 2018 in case No. 144/2018. URL: https://sudact.ru/regular/doc/LsJjpZ1UJgLP/ (accessed 11/30/2020).
4. Prozumentov L. M., Shesler A.V. Prestuplenija protiv sobstvennosti (ugolovno-pravovye i krimino-logicheskie aspekty) [Crimes against property (criminal law and criminological aspects)]. Monograph]. Tomsk, Tomsk Economic and Law Institute, 2013. 124 p.
5. Shesler A. V. Sostav prestuplenija [Composition of the crime]. Monograph. Novokuznetsk, Kuzbass Institute of the FPS of Russia, 2016. 91 p.
6. Shesler A. V. Souchastie v prestuplenii [Complicity in the crime]. Monograph. Novokuznetsk, Kuzbass Institute of the FPS of Russia, 2014. 83 p.
Сведения об авторе
Ольга Александровна Беларева: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), доцент кафедры уголовного права, кандидат юридических наук. E-mail: [email protected]
Information about the author
Olga A. Belareva: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), associate professor of the Chair of Criminal Law, candidate of law. E-mail: [email protected]
УДК 343.8
С. Л.Гайкович
ИНСТИТУТ ИЗМЕНЕНИЯ УСЛОВИЙ ОТБЫВАНИЯ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ КАК СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПРОГРЕССИВНОЙ СИСТЕМЫ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ
В статье проведен анализ института изменения условий отбывания осужденными лишения свободы в качестве одного из основных элементов прогрессивной системы исполнения наказания. Изучены мнения ученых-пенитенциаристов в части применения элементов указанного института в качестве действенного средства мотивации правомер-
© Гайкович С. Л. 2020 © Haikovich S. L., 2020
