Участие в деятельности «АУЕ» в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества: проблемы квалификации Текст научной статьи по специальности «Право»

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ

Уголовное право

Научная статья УДК 343.3

Участие в деятельности «АУЕ» в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества: проблемы квалификации

Александр Михайлович Плешаков1, Геннадий Сергеевич Шкабин2

12 Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказания, Москва, Россия

1 pam7185@yandex.ru

2 uprzn@ya.ru

АННОТАЦИЯ. Актуальность темы исследования. «Арестантское уголовное единство» относительно недавно было признано экстремистской организацией. Ввиду данного обстоятельства судебно-следственная практика по квалификации участия в рассматриваемой экстремистской организации еще не успела сформироваться. Авторы приводят свои рекомендации по уголовно-правовой оценке данного деяния.

Методология и методы исследования. При проведении исследования использовались различные общенаучные и частнонаучные методы. К их числу следует отнести, например, формально-логический метод, который позволил определить современное состояние проблемы, рассмотреть уголовно-правовую природу участия в «Арестантском уголовном единстве» как длящегося преступления, совершаемого в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества. В данном аспекте отдельное внимание уделяется деятельности «иной организации», в отношении которой принято судебное решение о запрете экстремистской деятельности. Метод экспертных оценок применялся при анализе мнений ученых, рассматривавших проблемы противодействия экстремизму уголовно-правовыми средствами. Конкретно-социологический метод позволил использовать результаты эмпирических исследований. Использование метода сравнительно-правового анализа позволило провести соотношение и продемонстрировать взаимосвязь «Арестантского уголовного единства» с криминальной субкультурой. Были проанализированы формы участия в экстремистской организации. Проведено отграничение от других преступлений и правонарушений. Применение совокупности указанных и некоторых других методов позволило получить искомые результаты.

Теоретическая значимость состоит в том, что сделанные выводы и предложения дополняют научные представления о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства. Практическое значение состоит в том, что предложенные рекомендации могут представлять интерес для судей, сотрудников правоохранительных органов и адвокатов при осуществлении квалификации преступления, предусмотренного ст. 282.2 УК РФ.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: экстремистская деятельность, «АУЕ», участие в деятельности, криминальная субкультура, преступная организация, учреждения, обеспечивающие изоляцию от общества, проблемы квалификации

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Плешаков А. М., Шкабин Г. С. Участие в деятельности «АУЕ» в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества: проблемы квалификации // Научный портал МВД России. 2023. № 2 (62). С. 31-37.

© Плешаков А. М., Шкабин Г. С., 2023

Criminal Law

Original article

Participation in the activities of «AUE» in institutions, providing isolation from society: qualification problems

Alexander M. Pleshakov1, Gennadiy S. Shkabin2

12 Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Moscow, Russia

1 pam7185@yandex.ru

2 uprzn@ya.ru

ABSTRACT. Relevance of the research topic. The Prison Criminal Unity was relatively recently recognized as an extremist organization. In view of this circumstance, the judicial and investigative practice for qualifying participation in the extremist organization in question has not yet been formed. The authors give their recommendations on the criminal law assessment of this act.

Methodology and research methods. During the research, various general scientific and private scientific methods were used. These include, for example, the formal-logical one, which made it possible to determine the current state of the problem, to consider the criminal-legal nature of participation in the Prison Criminal Unity as a continuing crime committed in institutions that ensure isolation from society. In this aspect, special attention is paid to the activities of «another organization», in respect of which a court decision was made to ban extremist activities. The method of expert assessments was used in the analysis of the opinions of scientists who considered the problems of countering extremism by criminal law means. The concrete sociological method made it possible to use the results of empirical research. The use of the method of comparative legal analysis made it possible to draw a correlation and demonstrate the relationship between the Prison Criminal Unity and the criminal subculture. The forms of participation in an extremist organization were analyzed. A distinction was made from other crimes and offenses. The use of a combination of these and some other methods made it possible to obtain the desired results.

The theoretical significance lies in the fact that the conclusions and proposals made complement the scientific understanding of crimes against the foundations of the constitutional order and state security. The practical significance lies in the fact that the proposed recommendations may be of interest to judges, law enforcement officers and lawyers in the qualification of a crime under Art. 282.2 of the Criminal Code of the Russian Federation.

KEYWORDS: extremist activity, «AUE», participation in activities, criminal subculture, criminal organization, institutions that provide isolation from society, qualification problems

FOR CITATION: Pleshakov A. M., Shkabin G. S. Participation in the activities of «AUE» in institutions, providing isolation from society: qualification problems // Scientific portal of the Russian Ministry of internal Affairs. 2023. № 2 (62). P. 31-37 (In Russ.).

В 2020 г. Верховный Суд Российской Федерации признал «Арестантское уголовное единство» (далее - «АУЕ») экстремистской организацией, и ее деятельность на территории Российской Федерации была запрещена1. Подобное решение высшего судебного органа страны обусловлено тем, что «АУЕ» является организацией, которая основана на криминально-экстремистской идеологии и представляет угрозу не только для государственных органов власти, но и для сохранения общественного спокойствия и обеспечения безопасности жизни и здоровья граждан.

За последнее время идеи «АУЕ» приобрели достаточно широкое распространение, и это преступное объединение стремится распространить свое влияние не только на осужденных, но и на законопослушных граждан. В учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества (в местах

лишения свободы и в местах содержания под стражей), идеология «АУЕ» тесно соприкасается с криминальной субкультурой. Это оказывает негативное социально-психологическое влияние в основном на несовершеннолетних и формирует у них экстремистское мировоззрение.

По существу «АУЕ» превратилось в некую преступную школу для лиц молодого возраста, вставших на путь сознательного и постоянного нарушения закона. Подобный вывод основан на ряде обстоятельств правового и социологического характера. Во-первых, как показывают судебно-следственная практика и выборочные криминологические исследования, среди «сторонников» этой организации до 40 % составляют лица в возрасте от 13 до 17 лет2. Во-вторых, в этом возрастном диапазоне наиболее ярко проявляются императивный протест, категоричность

1 См.: Решение Верховного Суда Российской Федерации от 17 августа 2020 г. по делу № АКПИ-20. URL : https://vsrf. ru/lk/practice/cases/10730656 (дата обращения : 26.12.2022).

2 См.: Раскрыто число сторонников запрещенного в России движения АУЕ. URL : https://lenta.ru/news/2020/08/17/ aue2/ (дата обращения : 29.12.2022).

суждении, яростное несогласие с существующим правопорядком, признание насилия единственным способом решения проблем. Формируются мотивы ненависти и вражды в отношении всех «правоохранителей» как социальной группы и т. п. В-третьих, дальнейшее поведение лиц молодого возраста в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, в определенной степени подчиняется правилам криминальной субкультуры, по сути, являющейся экстремистской. Функционирование такой поведенческой системы, где доминируют воровские понятия, тюремные традиции, соответствующий уклад жизни и т. п., обеспечивается лицами, занимающими высшее положение в преступной иерархии, - «ворами в законе», «авторитетами», «смотрящими» и др.

В криминальной среде (есть и другие) сленговое обозначение «АУЕ» заменяется иными жаргонными выражениями, например аббревиатурой «ДНО», что означает «Дом наш общий» [1, с. 215]. В историко-криминологическом и международном плане это, на наш взгляд, старинный аналог названия одной из форм итальянской мафии - Cosa nostra («общее дело»). И в том и в другом случае, как мы видим, такие названия - это демонстрация стремления к единству, к сплоченности, к тесной взаимосвязи лиц, избравших криминальный образ жизни.

Смысловая нагрузка о единении сохраняется и в других жаргонизмах и словосочетаниях. Так, пожелание успехов в деятельности «АУЕ» наблюдается как в письменных, так и в устных обращениях осужденных друг другу и заключается в упрощенных лозунгах, приветствиях и выражениях: «Жизнь ворам!», «Смерть ментам!», «Нет режиму!», «Зона, вставай!», «Кто не с нами, тот под нами!» и др. Это то, что называется «воровским кодексом», «воровской верой», «блатными понятиями». Подобная идеология, по существу, содержит в себе элементы фашизма, она основана на представлениях о превосходстве над другими людьми, о собственной исключительности, о необходимости установления «воровской» власти, что для государственных структур категорически неприемлемо. Для противодействия этому социально-негативному явлению и установлена уголовная ответственность за участие в деятельности экстремистской организации (ч. 2 ст. 282.2 УК РФ). Это тяжкое преступление направлено против основ конституционного строя и безопасности государства и содержится в главе 29 Особенной части УК РФ.

Участие в деятельности «АУЕ» является единым (единичным) сложным преступлением, по-

скольку содержит признаки одного состава в одной части одной статьи УК РФ. В теории уголовного права этот вид единичного преступного деяния имеет название - «длящееся» [2, с. 361-414]. Подобное преступное посягательство сопряжено с последующим невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом. В нашем случае непрерывность состава преступления (участие) и его длительность определяются продолжительным невыполнением обязанности по прекращению лицом своей деятельности в «АУЕ», поскольку в диспозиции нормы предусмотрена правовая преюдиция - запрет суда на экстремистскую деятельность.

Участие в деятельности «АУЕ» осуществляется лицом непосредственно, другими словами, в индивидуальном порядке. Здесь нет никакого соучастия (то есть умышленного совместного участия, по меньшей мере, двух лиц в совершении умышленного преступления), несмотря на то, что в законе используется один и тот же термин - «участие». Дело в том, что при совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 282.2 УК РФ, отсутствуют как объективные, так и субъективные признаки соучастия. В преступлении нет совместности и согласованности действий с другими лицами. Отсутствует взаимная осведомленность о преступном поведении других участников. Нет никакого вклада в «общее преступное дело» каждого из них. Соответственно «участник» «АУЕ» не является ни подстрекателем, ни исполнителем, ни пособником в совершении преступного деяния.

Одной из основных проблем в практике правоприменения при сборе доказательств и документировании материалов является установление начала преступного деяния в форме «участия». В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» под участием в деятельности экстремистской организации «понимается совершение лицом умышленных действий, непосредственно относящихся к продолжению или возобновлению деятельности данной организации (проведение бесед в целях пропаганды деятельности запрещенной организации, непосредственное участие в проводимых мероприятиях и т. п.)»3. Больше никаких рекомендаций по этому поводу нет.

3 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности : постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 : ред. от 28 окт. 2021 г. // СПС КонсультантПлюс.

По нашему мнению, моментом начала этого длящегося преступления является начало конкретных действий участника «АУЕ». По своему характеру это могут быть любые так называемые обеспечительные действия. В объективном плане они должны свидетельствовать о том, что лицо принимает на себя определенные обязательства и согласилось помогать «АУЕ». В субъективном плане виновный понимает, что он является частью экстремистского движения, и осознает, что совершает действия в его интересах.

В местах лишения свободы и в следственных изоляторах к обеспечительным действиям могут относиться: передача или пересылка экстремистских материалов; предоставление сведений и обмен информацией между осужденными и другими лицами; укрывательство запрещенных предметов и экстремистских материалов; способствование уклонению от дисциплинарной, административной или уголовной ответственности участников «АУЕ»; техническая организация встреч сторонников «АУЕ»; обеспечение их продуктами питания и другими предметами (чай, табачные изделия, одежда и т. д.); выполнение иных вспомогательных действий (разовых поручений); распространение идей криминальной субкультуры в целях поддержания движения и т. п. Соответственно голословное принятие идей «АУЕ», высказывание в их поддержку без каких-либо конкретных и активных действий преступным «участием» признаваться не может.

В связи с этим возникает ряд практических вопросов об отграничении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 282.2 УК РФ, от таких административных деликтов, как пропаганда либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций, запрещенных федеральными законами (ч. 1 ст. 20.3 КоАП РФ); изготовление или сбыт в целях пропаганды либо приобретение в целях сбыта или пропаганды атрибутики и символики экстремистских организаций (ч. 2 ст. 20.3 КоАП РФ). Ведь такие действия, как пропаганда, публичное демонстрирование, изготовление, производство, приобретение, хранение, сбыт, массовое распространение экстремистских материалов, по своему противоправному содержанию напрямую свидетельствуют об участии в деятельности «АУЕ».

По нашему мнению, при отграничении преступного «участия» от указанных административных правонарушений необходимо принимать во внимание характер и степень общественной опасности деяния. Следует учитывать систематичность действий при публичной демонстрации

атрибутики или символики экстремистской организации, неоднократность усилий лица и акций по их распространению, длительность хранения таких материалов, масштабы их сбыта и т. п.

Установление особо активной роли виновного в подобных процессах с учетом других конкретных обстоятельств дела может свидетельствовать, на наш взгляд, о «перерастании» общественной опасности административного деликта в преступное участие в деятельности «АУЕ». Однако в диспозиции ч. 2 ст. 282.2 УК РФ не установлена степень «участия» лица, то есть формально не важно, является ли оно активным или пассивным, не предусмотрена и административная преюдиция за предыдущее аналогичное поведение. Подобное правовое положение сказывается и на неоднозначности практики правоприменения. Вопрос о разграничении административных деликтов и преступлений нередко зависит от субъективно-неопределенных оценок правоприменителей.

В настоящее время практика судов по применению ч. 2 ст. 282.2 УК РФ только формируется. Суды всегда оценивают как активное участие лица в деятельности «АУЕ», систематичную длительную публичную демонстрацию символики экстремистской организации, неоднократные высказывания лица в поддержку соответствующих идей.

Так, например, Майкопским районным судом Республики Адыгея в 2022 г. был признан виновным в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 282.2 УК РФ, некто Ф. Виновный систематически демонстрировал символику «АУЕ» путем ее размещения в Интернете - в социальной сети ВКонтакте и в мессенджере «WhatsApp» в разделе «статус». Участие в деятельности «АУЕ», кроме того, выражалось в соблюдении Ф. так называемых воровских правил, культивировании устоев тюремной жизни, общении с лицами, отбывающими наказание в местах лишения свободы.

Поведение виновного, по мнению суда, свидетельствовало о его «антиобщественной ориентации», поскольку он неоднократно высказывался в поддержку движения «АУЕ», демонстрировал свою приверженность указанному движению. В общении со сверстниками Ф. постоянно отрицал общепринятые моральные принципы и главенствующую роль права, пропагандировал насилие как способ достижения цели, возбуждал вражду по отношению к представителям институтов власти.

По ч. 2 ст. 282.2 УК РФ Ф. было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на два года и шесть месяцев с ограничением свободы

после отбытия основного наказания на срок один год4.

Участие в «АУЕ», как и каждое длящееся преступление, должно иметь окончание. По общему правилу такие преступные деяния оканчиваются, когда лицо добровольно прекращает свои действия (бездействия), является с повинной или его задерживают. Однако в юридической литературе указывалось, что окончание участия в деятельности экстремистской организации является «неклассическим» вариантом такого результата [3]. Об этом могут свидетельствовать, например, такие обстоятельства, как выход из состава организации, отказ от совершения действий, поддерживающих преступное объединение, утрата связи с организацией, то есть потеря контактов с ней. Применительно к окончанию участия в деятельности «АУЕ» такая точка зрения, на наш взгляд, является вполне обоснованной.

Важным с теоретических и практических позиций является отграничение общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 282.2 УК РФ, от иных преступлений. Подобное разграничение, по нашему мнению, зависит от установления правовой природы «АУЕ» как преступного объединения. Вместе с тем юридическая сущность «АУЕ», как это ни парадоксально, нередко устанавливается через клишированные и официальные определения его социально-психологического содержания. Утверждается, что это «движение» (молодежное, международное, неформальное и т. п.), то есть активная деятельность многих людей, направленная на достижение общей социальной цели5. По нашему мнению, эта позиция не в полной мере отражает сущность данного явления, поскольку она не только искажает его правовое содержание, но и дезориентирует правоприменителя.

С позиций уголовного закона «АУЕ» является «иной организацией», экстремистская деятельность которой запрещена судом. Понятие «иная» означает, что «АУЕ» не является террористической организацией, о чем напрямую указано в диспозиции ч. 2 ст. 282.2 УК РФ. В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по уголовным делам экстремистской направ-

ленности» «АУЕ» не может признаваться и экстремистским сообществом. Это обусловлено тем, что такое сообщество представляет собой устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности (п. 12). Экстремистское сообщество характеризуется наличием в его составе организатора (руководителя), стабильностью состава, согласованностью действий его участников в целях реализации общих преступных намерений. В деятельности «АУЕ» этого нет, что позволяет отграничивать ее от преступления, предусмотренного ст. 282.1 УК РФ (Организация экстремистского сообщества).

По тем же причинам «АУЕ» не может признаваться и преступным сообществом (преступной организацией), уголовная ответственность за организацию которого предусмотрена в ст. 210 УК РФ. В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)»6 такие преступные объединения осуществляют свою деятельность либо в форме структурированной организованной группы либо в форме объединения организованных групп, действующих под единым руководством (п. 3). Подобного, как мы уже говорили, в деятельности «АУЕ» в местах лишения свободы не наблюдается. Соответственно «АУЕ» и другие преступные объединения, существующие в учреждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, хотя в значительной мере и объединены общей криминальной субкультурой, но они не тождественны друг другу [4]. С уголовно-правовых позиций «АУЕ» нельзя приравнивать ни к преступному, ни к экстремистскому сообществу - это не аналогичные организации.

Вместе с тем сам факт «воровской» идеологии имеет важное правовое значение, поскольку способен детерминировать преступную деятельность «АУЕ» или модифицировать эту деятельность в совершение других преступлений. Это возможно в тех случаях, когда лицо, поддерживающее идеи «арестантского единства», становится исполнителем или пособником в совершении других преступлений экстремистской направленности или в преступных деяниях против об-

4 См.: Приговор Майкопского районного суда Республики Адыгея от 8 июня 2022 г. по уголовному делу № 1-105/2022. URL : http://www.maikopskyr-adg.sudrf.ru (дата обращения : 21.11.2022).

5 См.: Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь

русского языка. М., 1995. С. 149.

6 См.: О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней) : постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 10 июня 2010 г. № 12 // СПС КонсультантПлюс.

щественной безопасности, жизни и здоровья граждан.

Речь идет прежде всего о склонении, вербовке или ином вовлечении лица в деятельность экстремистской организации (п. 1.1 ст. 282.2 УК РФ). «Склонение» и «вовлечение» в деятельность «АУЕ» - близкие по этимологическому характеру понятия. Такие действия по своему социально-психологическому содержанию и в том и в другом случае направлены на возбуждение у лица желания принимать участие в экстремистской деятельности. Это осуществляется виновным, как правило, путем уговоров, предложений, обещаний, шантажа, обмана, психологического формирования мотивов ненависти или вражды, физического принуждения и т. п. В отношении вербовки положение несколько иное. Вербовка - это непосредственное привлечение лица из числа добровольцев, у которых ранее уже сформировалось стремление к участию в деятельности экстремистской организации (такое лицо уже склонять не надо).

Положение закона о склонении, вербовке и вовлечении является частной нормой, которая конкурирует с общей, предусмотренной в ч. 2 ст. 282.2 УК РФ. Согласно теории уголовного права и правилам квалификации преступлений при конкуренции части и целого применяется та общая норма, в которой с наибольшей полнотой отражены фактические признаки преступления [5, с. 296-297]. Соответственно склонение, вербовка и вовлечение представляют собой лишь отдельные формы (частные варианты) участия лица в деятельности «АУЕ».

Следует провести отграничение участия от финансирования экстремистской деятельности, ответственность за которое предусмотрена ст. 282.3 УК РФ. Финансирование «АУЕ» заклю-

чается как в сборе, так и в предоставлении денежных средств, заведомо предназначенных для обеспечения деятельности этой организации (сбор средств для так называемого общака). Данная норма является специальной по отношению к ч. 2 ст. 282.2 УК РФ и предусматривает ответственность за самостоятельное преступление. В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ совокупность преступлений в этих случаях отсутствует и уголовная ответственность наступает только за финансирование «АУЕ».

В тех случаях, когда «участник» в деятельности «АУЕ» совершает обеспечительные действия по незаконному хранению, передаче или сбыту наркотиков или психотропных веществ, незаконному обороту оружия, сбыту имущества, заведомо добытого преступным путем, либо участвует как пособник в совершении других преступлений, эти действия выходят за рамки рассматриваемого состава. Подобное «участие» в деятельности «АУЕ» охватывается соответствующими составами преступлений и квалифицируется по совокупности с ч. 2 ст. 282.2 УК РФ.

В заключение следует отметить, что диспозиция уголовно-правовой нормы, изложенная достаточно просто (для «АУЕ» - это участие в деятельности иной организации), на самом деле является весьма сложной для правоприменения. Это обусловлено широким диапазоном правовых понятий, входящих в объем и в структуру самого термина «участие». Ситуации, возникающие при установлении границ этой уголовно-правовой категории, нередко имеют неоднозначный или противоречивый характер. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо дальнейшее совершенствование уголовного закона об ответственности за участие в деятельности экстремистской организации.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Кияшко К. С. Экстремистское движение «А.У.Е.»: уголовно-правовой аспект // Право и государство: теория и практика. 2021. № 11 (203). С. 215.

2. Ораздурдыев А. М. Эволюция учения о едином преступлении в уголовном праве : монография. - М. : Юр-литинформ, 2020. - 536 с.

3. Плаксина Т. А. Освобождение от уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. 282.2 УК РФ: спорные вопросы // Известия Алтайского государственного университета. 2012. № 2-2 (74). С. 134-137.

4. «AUE» in Prisons: Problems of Qualification / Kim V., Znikin V., Nekrasov I. and Khramov A. // In Proceedings of the VII International Scientific-Practical Conference «Criminal Law and Operative Search Activities: Problems of Legislation, Science and Practice», 2021. Pages 38-43. DOI : 10.5220/0010628000003152.

5. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. 2-е изд. - М., 2003. - 448 с.

REFERENCES

1. Kiyashko K. S. Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika (Law and state: theory and practice), 2021, No. 11 (203), p. 215.

2. Orazdurdyev A. M. Ehvolyutsiya ucheniya o edinom prestuplenii v ugolovnom prave : monografiya (The evolution of the doctrine of a single crime in criminal law: monograph), Moscow: Yurlitinform, 2020, 536 p.

3. Plaksina T. A. Izvestiya Altajskogo gosudarstven-nogo universiteta (News of the Altai State University), 2012, No. 2-2 (74), pp. 134-137.

4. «AUE» in Prisons: Problems of Qualification / Kim V., Znikin V., Nekrasov I. and Khramov A. // In Proceed-

ings of the VII International Scientific-Practical Conference «Criminal Law and Operative Search Activities: Problems of Legislation, Science and Practice», 2021, pp. 38-43, DOI: 10.5220/0010628000003152.

5. Gaukhman L. D. Kvalifikatsiya prestuplenij: zakon, te-oriya, praktika. 2-e izd (Qualification of crimes: law, theory, practice), 2nd ed., Moscow, 2003, 448 p.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ

А. М. Плешаков - доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Центра изучения проблем управления и организации исполнения наказаний в уголовно-исполнительной системе федерального казенного учреждения «Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказания» (Российская Федерация, 125130, г. Москва, ул. Нарвская, д. 15а, стр. 1);

Г. С. Шкабин - доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник Центра исследования проблем обеспечения безопасности в учреждениях уголовно-исполнительной системы федерального казенного учреждения «Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказания» (Российская Федерация, 125130, г. Москва, ул. Нарвская, д. 15а, стр. 1).

INFORMATION ABOUT THE AUTHORS

A. M. Pleshakov - Doctor of Juridical Sciences, Professor, Chief Researcher of the Center for Research on Security

Problems in the Institutions of the Penitentiary System of the Federal State Institution Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia (Str. Narva, d. 15a, p. 1, Moscow, 125130, Russian Federation);

G. S. Shkabin - Doctor of Juridical Sciences, Associate Professor, Chief Researcher of the Center for Research on Security Problems in the Institutions of the Penitentiary System of the Federal State Institution Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia (Str. Narva, d. 15a, p. 1, Moscow, 125130, Russian Federation).

ВКЛАД АВТОРОВ

Все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

CONTRIBUTION OF THE AUTHORS

The authors contributed equally to this article.

The authors declare no conflicts of interests.

Рукопись поступила в редакцию 16.01.2023; одобрена после рецензирования 26.01.2023; принята к публикации 10.03.2023.

The article was submitted 16.01.2023; approved after reviewing 26.01.2023; accepted for publication 10.03.2023.