CC BY
179
УДК 94(4-11)«1945»
Е.С. Полунин
Участие представителей правопорядка, революционных и военных формирований в выселении этнических немцев из Восточной Европы после Второй мировой войны*
В данной статье анализируется роль милиции, армии, партизанских и революционных организаций восточноевропейских стран в послевоенных депортациях этнических немцев из региона (Польши, Чехословакии, Венгрии, Югославии). Исследуются задачи данного мероприятия, акцентируется внимание на злоупотреблениях милиционеров и военных при проведении выселений немцев.
This article examines the role of the police, army, guerrilla and revolutionary organizations of the Eastern European countries in the post-war deportations of the ethnic Germans from the region (Poland, Czechoslovakia, Hungary, Yugoslavia). The author examines its tasks and pays attention to the abuses of police and military during evictions of the Germans.
Ключевые слова: этнические немцы Восточной Европы; депортации; югославские партизаны; чехословацкая революционная гвардия; польские милиционеры; досмотры и обыски; грабежи; насилие.
Key words: ethnic Germans in Eastern Europe; deportation; Yugoslav partisans; Czechoslovak Revolutionary Guard, Polish police, inspections and searches, plunders, violence.
После окончания Второй мировой войны еще остававшиеся в восточно-европейском регионе этнические немцы согласно решению Потсдамской конференции подлежали выселению. Депортации проводились правительствами Польши, Чехословакии, Венгрии, отчасти Югославии и Румынии. Воплощение приказов о выселении в жизнь было поручено органам внутренних дел, армии, революционным и партизанским организациям.
Действия организаторов выселений затрагиваются в большей или меньшей степени во всех многочисленных германских исследованиях проблемы «изгнания» (Vertreibung, немецкий термин для обозначения данных событий). В этой связи следует упомянуть труды Х. Навратила [24], А. Сурминского [30], В. Шварца [29] и др. Менее представительна восточноевропейская историография вопроса, это работы Э. Навака [25], Э. Храбович [17], Д. Ковача [19]. И наконец, мало кто из российских ученых занимается вопросом
© Полунин Е С., 2014
* Работа выполнена при финансовой поддержке DAAD и Министерства образования и науки Российской Федерации по программе «Иммануил Кант».
144
послевоенных выселений немцев из Восточной Европы. Так как страдания выселяемых зачастую связывают именно с действиями милиционеров, солдат, партизан, исследуемый вопрос представляется не только интересным, но и важным для понимания событий послевоенных депортаций из региона и анализа научного и политического дискурса вокруг данной темы.
Из Восточной Европы немцев выселяли армейские и партизанские соединения, революционные группы, милиция [33, s. 18]. Среди их задач были следующие: сообщить немецким семьям о выселении, провести досмотры на сборном пункте и конвоировать выселяемых вплоть до высадки в Германии [4, s. 46]. Представители революционных и партизанских организаций наибольшую активность в притеснении этнических немцев проявили в Югославии. Отсюда, в отличие от других стран региона, выселения проводились еще до окончания военных действий, а не после них. Кроме того, в последующее время именно на основе партизанского революционного движения формировались новые югославские власти [8, s. 97Е]. Изгнание дунайских швабов из Югославии признается заслугой партизан Й. Б. Тито [31, s. 39]. А чехословацкая революционная гвардия участвовала в печально известных событиях выселений из Праги, Брюнна / Брно, Ауссига / Усти-над-Лабем [33, s. 18]. Одними из организаторов «брюннского марша смерти» стали революционно настроенные вооруженные отряды советов предприятий [17, s. 98-99]. Свою лепту в изгнание внесли и польские партизаны, преимущественно на неорганизованном этапе выселений (до соответствующих решений союзников).
Наряду с революционными и партизанскими формированиями депортации проводились также национальными армейскими соединениями. Так войска занимались удалением немцев из Чехословакии [1, с. 191]. Здесь, как и в других областях Восточной Европы, армии стали основным орудием «диких выселений» [20, s. 332]. Но наиболее известны в этом отношении действия польских военных. Они вместе с милицией начали удалять немецкое население из областей к востоку от линии Одер-Нейсе, как только эти территории были освобождены Красной армией. А 20 июня 1945 г. польской армии удалось закрыть новую польско-германскую границу, после чего военные приступили к очищению от немецкого населения 50-километровой приграничной полосы. Эти первые выселения из Польши охватывали сразу целые деревни, поселки или районы городов, солдаты собирали все немецкое население с соответствующей территории и переводили его на германскую сторону демаркационной линии [23, s. 120-121].
Схема действий военных (или милиционеров) при неорганизованных выселениях выглядела следующим образом: поселение окружали, отрезали немцам путь бегства, объявляли о явке для всех на сборном пункте, после конвоировали выселяемых до границы [9, s. 141-142 E]. Пример подобных действий можно найти в воспоминаниях немецкой семьи из Либихау (Libichau) в бывшем Восточном Бранденбурге. 25 июня 1945 г. к ним в дом ворвались польские военные и отдали приказ о выселении, после солдаты под конвоем отвели всех немцев поселения до Одера [36, s. 19].
Как уже упоминалось выше, активное участие в депортациях принимали восточноевропейские органы правопорядка. Чехословацкая и венгерская милиции занимались организацией выселений «фольксдойче», в их руках находился и соответствующий документооборот. Чехословацкие милиционеры проверяли документы выселяемых и составляли их списки. Очевидец из Брюнна сообщал, что это были мучительные многочасовые процедуры [17, s. 99-100]. Одна из венгерских швабов вспоминала, как ночью к ней пришла полиция и дала им лишь четверть часа на сборы, после их вышвырнули из родного дома [4, s. 48]. Однако в Венгрии уже с лета по осень 1946 г. численность задействованных в выселениях швабов милиционеров сократилась [32, s. 113].
Представители органов правопорядка этих стран оставили заметный след в организации изгнания, и все же наибольшее количество воспоминаний касается именно действий польских милиционеров. Во многих сообщениях указывалось, что польская милиция при выселениях вела себя по отношению к немцам особенно жестоко [9, s. 147-148 E]. Уже во время депортаций из Данцига, одних из первых в Польше, милиционеры прочесывали улицы города и пойманных немцев сажали на поезда [9, s. 140-141 E]. Позднее милиция выселяла немцев и из других новых польских западных воеводств. Так, польские милиционеры конвоировали выселяемых из Силезии [15, s. 130]. Жительница бывшего силезского округа Ландесхут / Каменна-Гура (Landeshut) вспоминала, как 10 мая 1946 г. от одного немецкого дома к другому ходили милиционеры с резиновыми дубинками и требовали, чтобы немцы утром покинули поселение [2, s. 45-47].
Следует отметить, что в организации депортаций были задействованы и другие структуры. В выселении брюннских немцев участвовали, например, чехословацкие службы безопасности, которые были призваны обеспечить конвоирование людей и защиту оставленного ими имущества [17, s. 98]. При этом документы Бундесархива описывают брюннский марш как небывалое
нарушение всех принципов гуманности [16, fol. 57]. В Венгрии с 10 августа 1945 г. над выселениями работали специальные правительственные комиссары [35, s. 81-83], здесь же заметную роль в организации депортаций играли комиссии по конфискациям [10, s. 57 E]. Чиновники составляли списки подлежащих выселениям венгерских швабов, где кроме имен указывались основания для выселения [10, s. 62 E]. При организованных выселениях из Польши (операция «Ласточка», акция 1946 г. по выселению польских немцев в британскую зону оккупации Германии) конвоирование осуществляли солдаты корпуса внутренней безопасности [22, s. 25], в организации участвовали также представители государственной репатриационной службы (Ruckwanderungsamt) [21, fol. 4-5].
Одной из задач структур, проводивших депортации был контроль над содержанием багажа выселяемых, что создавало благоприятные условия для превышения полномочий. Один из пражских немцев вспоминал, что военные и партизаны устраивали мучительно долгие обыски, даже когда у депортируемых уже и так ничего не оставалось [7, s. 8]. Судя по архивным данным, контроль ручных кладей брюннских немцев проводился несколько раз [16, fol. 56-57]. Многочисленные досмотры вещей изгоняемых немцев проводились и в Польше. Одной из точек досмотра багажа силезских немцев была финансовая служба Глатца / Клодзко [15, s. 130]. Про долгие и повторяющиеся обыски на сборных пунктах, в отделениях польской милиции и администрации рассказывали и выселенные из южной части Восточной Пруссии. Багаж нередко при этом уменьшался [15, s. 123-124]. Но иногда удавалось избежать досмотров. Так, в источниках упоминается, как в Данциге немцы-католики пели на вокзале свои религиозные песни, что якобы спасло их от проверок багажа [5, fol. 33].
Чаще всего именно при проведении досмотров представители восточноевропейских армий и милиции нередко воровали у выселяемых немцев понравившиеся им вещи. По сообщению Д. Брандеса, чешские милиционеры использовали проверки чтобы узнать, не вывозят ли немцы ценные вещи и сберкнижки, для того чтобы ограбить последних [6, s. 86]. Один из бывших жителей судетского Ландскрона вспоминал, что им приказали явиться на сборный пункт с ценными вещами и сберкнижками. Это было сделано для того, чтобы отнять у выселяемых последние ценные сбережения [14, s. 22]. А выселенные из Брюнна утверждали, что военные ревгвардии отняли у них все ценные вещи: золото, меха, обручальные кольца [36, s. 22]. Немцы из Иглау / Йиглавы сообщали о том, что 40 представителей той же революционной гвардии, конвоировавшие их во время выселения, забрали у них все взятое с собой в путь [18, fol. 71].
Оставленное имущество также разворовывалось. Например, священник из судетского Шильдберга (Schildberg) вспоминал, как по опустевшим немецким домам ходили чешские жандармы и забирали все, что хотели [26, s. 136]. Подобное происходило и в Венгрии, первые транспорты с венгерскими швабами обкрадывал сам сопровождавший их персонал [10, s. 62-63 E].
Один из ландратов Западной Германии оставил воспоминание о приеме им поезда с выселенными венгерскими швабами. Когда люди вышли из вагонов, выяснилось, что солдаты сопровождения забрали некоторые их вещи (в данном конкретном случае ландрату с помощью американских властей удалось вернуть людям имущество) [11, fol. 23-25]. О том, что поляки откровенно занимались организацией грабежа немецкого населения страны, было известно и советским властям [1, с. 191]. Данцигские немцы рассказывали о целой системе грабежей на железнодорожных станциях по пути на Запад [9, s. 140-141 E]. В медленно передвигавшиеся поезда прямо на ходу могли запрыгивать польские банды, чтобы поживиться имуществом выселяемых [34, s. 123-125]. Грабили депортируемых и персонал поездов, и милиция, и конвоировавшие солдаты [34, s. 117-119]. Один священник из силезского округа Гротткау / Гродкув наблюдал, как польские милиционеры грузили немецкое имущество в машины, а в ландрате милиция еще раз подвергла ревизии багаж депортируемых силезцев [27, fol. 32].
Нельзя обойти и вопрос насилия по отношению к выселяемым немцам. Практически сразу после прохождения советских войск, восточноевропейские партизаны и солдаты стали врываться в немецкие дома, начав выселения. Они не только грабили, но и стреляли в немцев, использовали против них силу [13, s. 18-19]. При пеших маршах конвой зачастую подгонял людей прикладами ружей [36, s. 22] или палками, обитыми сталью [16, fol. 56-57]. В случае неповиновения оружие обещали применить в действие [3, s. 35-36]. О стрельбе партизан на поражение сообщают немцы из Ландскрона [14, s. 22].
Случаи издевательств более мелкого порядка упоминаются еще чаще. Так, при марше из Иглау немцам запретили пить в встречавшихся по пути селениях, что люди воспринимали как желание сопровождавших увеличить численность погибших. А после выселяемых собрали в лагере на 250 чел., сконцентрировав там, по оценкам самих участников событий, в десять раз больше людей [18, fol. 71]. В отношении насилия к немцам отличились не только поляки и чехи, та же картина наблюдалась и в других странах региона. Печально известны в этой связи югославские партизаны: на последнем этапе войны в Югославии фиксируются
многочисленные убийства этнических немцев [12, s. 540]. В Венгрии жестокостей к швабам было меньше, но в начале выселений, а также при депортациях в советскую зону с августа 1946 г. много страданий пережили и венгерские немцы [10, s. 64-66 Е].
Важным вопросом в этой связи является проблема организованности злоупотреблений в отношении выселяемых немцев, здесь можно выделить различные точки зрения. Одни считают, что власти восточноевропейских стран управляли процессом, другие - что насилие и грабежи стали результатом произвола отдельных лиц. Авторы документации по теме «изгнания» склоняются к тому, что все эти события выглядели как хорошо спланированная сверху акция [9, s. 141-142 Е]. Сторонники этой точки зрения указывают, в частности, на то, что проведение таких масштабных акций никак не могло пройти без ведома соответствующих правительств, тем более в условиях сильной централизации [28, s. 181-182].
Вторая точка зрения больше представлена восточноевропейскими исследователями. Есть и немецкие ученые, выступающие за спонтанность неорганизованных выселений (хотя, по их мнению, «дикие выселения» прекрасно вписались в общую политическую линию) [30, s. 13]. Такая позиция аргументируется тем, что в соответствующие органы и структуры сразу после войны проникало много полукриминальных элементов, и поэтому злоупотребления были неизбежны [23, s. 122]. Германским контраргументом является мнение, что у восточноевропейских властей отсутствовала не возможность, а именно желание помешать злоупотреблениям в отношении депортируемых немцев [9, s. 147-148 Е].
Таким образом, представители органов правопорядка, военных и революционных соединений выступили в событиях послевоенных депортаций немцев из Восточной Европы в качестве прямых исполнителей. Именно они непосредственно работали с подлежащими выселению людьми: оглашали приказ, собирали выселяемых, контролировали документы и багаж, конвоировали и т. д. Через контакт с ними передавалось общее настроение, царившее в послевоенной Восточной Европе. А это была атмосфера ненависти к немецким меньшинствам, которые воспринимались в свете недавних событий как репрезентанты нацистской Германии. Данные обстоятельства, с одной стороны, определили общее негативное отношение организаторов выселения к немцам, а с другой - делали возможным откровенный произвол и недопустимое насилие со стороны отдельных представителей властей.
Список литератруры
1. Семиряга М. И. Как мы управляли Германией. - М., 1995.
2. «Armut, Hunger, Bomben und Vertreibung». Ein Mietshaus auf dem Land in den Nachkriegsjahren / Bearb. von S. Fechter, H. Hacker. - Mellrichstadt, 2000.
3. Bahr E., König K. Niederschlesien unter polnischer Verwaltung. - Frankfurt/Main-Berlin, 1967.
4. Beer M. Die Vertreibung der Deutschen. Ursachen, Ablauf, Folgen // Flucht und Vertreibung. Europa zwischen 1939 und 1948 / hrsg. von A. Surminski. - Hamburg, 2007. - S. 24-65.
5. Bericht der Ehefrau Charlotte B. aus Danzig über die letzten Tage von Danzig und über ihre Austreibung durch die Polen im Dezember 1945, Flucht und über die Aufnahme in Deutschland bis heute. November 1949 // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 44. II. Westpreußen. A. Danzig. Danzig / Stadt, fol. 32-33.
6. Brandes D. Die Vertreibung und Aussiedlung der Deutschen aus Polen und der Tschechoslowakei. Pläne, Entscheidungen, Durchführung 1938-1947 // Definitionsmacht, Utopie, Vergeltung. "Ethnische Säuberungen" im östlichen Europa des 20. Jahrhunderts / hrsg. von U. Brunnbauer, M. G. Esch, H. Sundhaussen. - Berlin, 2006. - S. 77-95.
7. Dipl.-Physiker K. F. Prag, Vorgänge in den Monaten Mai - Juni 1945. Bericht vom 27.12.1946 // Dokumente zur Austreibung der Sudetendeutschen / hrsg. von der Arbeitsgemeinschaft zur Wahrung sudetendeutscher Interessen. Einleitung und Bearbeitung von Dr. W. Turnwald. Vierte Aufl. - München, 1952. - S. 3-8.
8. Dokumentation der Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus OstMitteleuropa. Die Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus den Gebieten östlich der Oder-Neiße. Das Schicksal der Deutschen in Jugoslawien / hrsg. von ehem. Bundesministerium für Vertriebene, Flüchtlinge und Kriegsgeschädigte. In Verbindung mit W. Conce, A. Diestelkamp, R. Laun, P. Rassow und H. Rothfels. - Düsseldorf, 1961.
9. Dokumentation der Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus OstMitteleuropa. Die Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus den Gebieten östlich der Oder-Neiße. Band I/1 / hrsg. von ehem. Bundesministerium für Vertriebene, Flüchtlinge und Kriegsgeschädigte. In Verbindung mit W. Conce, A. Diestelkamp, R. Laun, P. Rassow und H. Rothfels. Bearb. von Th. Schieder. - Gross-Denkte/Wolfenbüttel, 1957.
10. Dokumentation der Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus OstMitteleuropa. Die Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus den Gebieten östlich der Oder-Neiße. Das Schicksal der Deutschen in Ungarn / hrsg. von ehem. Bundesministerium für Vertriebene, Flüchtlinge und Kriegsgeschädigte. In Verbindung mit W. Conce, A. Diestelkamp, R. Laun, P. Rassow und H. Rothfels. - Düsseldorf, 1956.
11. Dokumentation der Vertreibung. Bonn, 22.III.50 // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 359. IX. Ungarn. Allgemein, fol. 23-25.
12. Enzyklopädie. Migration in Europa. Vom 17. Jahrhundert bis zur Gegenwart / hrsg. von K. J. Bade, P. C. Emmer, L. Lucassen und J. Oltmer. 3. Auflage. -Padeborn-München-Wien-Zürich, 2007.
13. Förtsch F. Umsiedlung, Vertreibung und ethnische Säuberung als Phänomen der europäischen Geschichte des 20. Jahrhunderts // Die Heimat verloren. Erinnerungen an Flucht, Vertreibung und Neuanfang / hrsg. von F. Förtsch. - Greilsheim, 2009. - S. 7-26.
14. Gauglitz F. J. C. Landskroner Not und Tod. - Wiesentheid, 1997.
15. Henke J. Exodus aus Ostpreußen und Schlesien. Vier Erlebnisberichte // Die Vertreibung der Deutschen aus dem Osten. Ursachen, Ereignisse, Folgen / hrsg. von W. Benz. - Frankfurt-am-Main, 1995. - S. 114-132.
16. Hilfsstelle für Flüchtlinge aus dem Sudetengebiet Zweigstelle Augsburg. Tatsachenbericht über den Verlauf des Flüchtlingstransporten Nr. 87018, der am 29. Januar 1946 in Augsburg eingetroffen ist. Augsburg, den 1. Februar 46 // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 239. VII. Tschechischer Raum. b. Böhmen und Mähren. Kreis Brünn, fol. 55-57.
17. Hrabovec E. Vertreibung und Abschub. Deutsche in Mähren 1945 - 1947. 2., unveränd. Aufl. - Frankfurt am Main; Berlin; Bern; New York; Paris; Wien: Lang, 1996.
18. Iglauer Sprachinsel. Allgemeine Darstellung der Ereignisse beim Russeneinmarsch // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 300. VII. Tschechischer Raum. b. Böhmen und Mähren. Kreis Iglau, fol. 65-73.
19. Kovac D. 1938-1948. Die schwere Krise im Mitteleuropäischen Raum // Nationale Frage und Vertreibungsproblematik in der Tschechoslowakei und Ungarn 1938 - 1948: aktuelle Forschungen / R. Plaschka. - Wien, 1997. - S. XIX-XXI.
20. Kraft C. Der Platz der Vertreibung der Deutschen im historischen Gedächtnis Polens und der Tschechoslowakei/Tschechiens // Diktatur - Krieg - Vertreibung. Erinnerungskulturen in Tschechien, der Slowakei und Deutschland seit 1945. Für die Deutsch-Tschechische und Deutsch-Slowakische Historikerkommission / hrsg. von Christoph Cornelißen, Roman Holec und Jiri Pesek. - Essen, 2005. -S. 329-353.
21. Landkreis Belgard / Pommern // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 125. IV. Pommern. Kreis Belgard, fol. 1-6.
22. Lexikon der Vertreibungen. Deportation, Zwangsaussiedlung und ethnische Säuberung im Europa des 20. Jahrhunderts / hrsg. von D. Brandes, H. Sundhaussen, S. Troebst. Red.: D. Myeshkov. - Wien-Köln-Weimar: Böhlau Verlag, 2010.
23. Madajczyk P. Formen der Zwangsmigration in Polen 1939-1950 // Vertreibungen europäisch erinnern? Historische Erfahrungen. Vergangenheitspolitik - Zukunftskonzeptionen / hrsg. von D. Bingen, W. Borodziej, S. Troebst. - Wiesbaden, 2003. - S. 110-123.
24. Nawratil H. Schwarzbuch der Vertreibung 1945 bis 1948. Das letzte Kapitel unbewältigter Vergangenheit. - München, 1999.
25. Nowak E. Lager im Oppelner Schlesien im System der Nachkriegslager in Polen (1945-1950). Geschichte und Implikationen. Herausgeber: Centrale Muzeum Jencow Wojennych w Lambinowicach-Opolu. - Opole, 2003.
26. Pfarrer J. H. Schildberg - ein Beispiel von vielen. Vom letzten deutschen Seelsorger in Schildberg // Reichenberger E. J. Ostdeutsche Passion. Düsseldorf, 1948. - S. 128-137.
27. Pfarrer Stefan G. aus Steinhaus Kreis Grottkau an die Katholische Osthilfe. Vechtai. Oldenburg, d. 18.4.46 // BArch, Ost-Dok 2. Band Nr. 220. VI. Schlesien. b. Oberschlesien. Kreis Grottkau, fol. 32-33.
28. Portmann M. Die Bevölkerungs- und Nationalitätenpolitik des kommunistischen Jugoslawien im Spannungsfeld von Revolution und Tradition (1944-1948), unter besonderer Berücksichtigung der deutsch- und ungarischsprachigen Gruppen in der Autonomen Provinz Vojvodina // Geschichte und Region. Umsiedlung und Vertreibung in Europa 1939-1955 / Storia e regione. Spostamenti forzati di popolazioni in Europa / Hrsg. von M. Wedekind und / e D. Rodogno. Innsbruck-Wien-Bozen, 2009. - S. 177-196.
29. Schwarz W. Die Flucht und Vertreibung Oberschlesien 1945/46. Bad Nauheim, 1965.
30. Surminski A. Schweigen ist keine Antwort // Flucht und Vertreibung. Europa zwischen 1939 und 1948 / hrsg. von A. Surminski. - Hamburg, 2007. - S. 7-24.
31. Thiel J. F. Fremd - zu Hause. Eine donauschwäbische Kindheit 19321947. - Wien-Köln-Weimar, 2012.
32. Toth Ä. Migrationen in Ungarn 1945-1948: Vertreibung der Ungarndeutschen, Binnenwanderungen und slowakisch-ungarischer Bevölkerungsaustausch. Mit einer Einf. von G. Seewann. - München, 2001.
33. Umsiedlung, Flucht und Vertreibung der Deutschen als internationales Problem. Zur Geschichte eines europäischen Irrwegs / hrsg. von C. Eichenberger, K.-P. Krauss. - Stuttgart, 2002.
34. Urban Th. Der Verlust. Die Vertreibung der Deutschen und Polen im 20. Jahrhundert. - München, 2004.
35. Weidlein J. Schicksalsjahre der Ungarndeutschen. Die Ungarische Wendung. - Würzburg, 1957.
36. Zweite Heimat Brandenburg: Flucht, Vertreibung, Neuanfang / J. Ast, K. Mauersberger. - Berlin, 2000.
