CC BY
91
механизмов саморегуляции психических состояний у учащихся экспериментальной группы (г = 0,628, р < 0,01).
Следует отметить, что по окончании эксперимента по сравнению с его началом число значимых корреляционных связей показателей рефлексивного механизма возросло, а сами связи усилились. Это подтверждает наше теоретическое положение о его доминирующей роли в саморегуляции психических состояний личности, а также говорит о том, что повышение уровня рефлексии, осмысления, понимания себя и своих состояний позволяет учащимся соотносить и оценивать свои возможности и необходимые волевые усилия для осуществления саморегуляции и указывает на неустойчивость волевой сферы подростков, волевых качеств их личности, на некоторые затруднения в реализации намеченного.
Усилились корреляционные связи и между показателями психологических механизмов саморегуляции и показателями психических состояний личности. Так, по окончании формирующего эксперимента практически все показатели отрицательных психических состояний подростков экспериментальной группы коррелируют с показателями рефлексивного, мотивационного и волевого механизмов саморегуляции психических состояний личности на уровне сильной связи (р < 0,01). Это означает, что самопознание личностью своих психических состояний, их переосмысление определяет изменение этих состояний и стремление к саморегуляции.
Следует отметить, что если в ходе констатирующего эксперимента не были выявлены статистически значимые корреляционные связи показателей положительных психических состояний учащихся экспериментальной группы с показателями механизмов саморегуляции, то по окончании эксперимента эти связи появились на уровне значимых. Так, увеличилось число обратных корреляционных связей между показателями психологических механизмов саморегуляции и показателями положительных деятельностных, мотивационных состояний, состояния общения подростков экспериментальной группы, что свидетельствует о том, что чем больше подросток анализирует свое состояние, стремится понять и пытается осмыслить свои переживания, на что требуются волевые усилия, тем меньше становится проявлений эмоциональной возбужденности, бурной веселости, непосредственного и откровенного выражения своих переживаний, радости.
Важно отметить, что было установлено увеличение и усиление положительной корреляционной связи между показателями рефлексивного, мотивационного, волевого механизмов саморегуляции и показателями положительного интеллектуального состояния учащихся экспериментальной группы. Это означает, что побуждение, мотивация личности к саморегуляции психических состояний и рефлексивная активность вызывают повышение уровня выраженности положительного интеллектуального состояния, состояния заинтересованности, увлеченности, сосредоточенности. При этом наблюдается сильная положительная связь показателей интеллектуального состояния с показателями рефлексивного механизма (г = 0,516, р < 0,01).
Результаты корреляционного анализа, свидетельствующие об увеличении числа и усилении связей между показателями выделенных нами психологических механизмов саморегуляции и показателями психических состояний испытуемых экспериментальной группы, подтверждают положительную тенденцию изменения общего уровня саморегуляции психических состояний в результате проведенного исследования. Испытуемые стали понимать важность и необходимость саморегуляции в жизнедеятельности человека, гибко и адекватно реагировать на изменение своих состояний, легко овладевать новыми видами активности, увереннее чувствовать себя в незнакомых ситуациях, что стало сказываться на успешности самого процесса саморегуляции психических состояний, проявляться в программировании и обдумывании последовательности своих действий по преодолению отрицательных психических состояний и преобразованию положительных.
По данным расчета ^критерия Стьюдента, средние значения положительных психических состояний достоверно выше у учащихся экспериментальной группы, средние значения отрицательных состояний значительно ниже также у испытуемых экспериментальной группы, чем у учащихся контрольной группы. При этом в результате формирующего эксперимента произошел существенный сдвиг значений положительных и отрицательных состояний общения, деятельностного, мотивационного, эмоционального и интеллектуального состояний.
Результаты проведенного эксперимента свидетельствуют о положительной тенденции изменения показателей выраженности рефлексивного, мотивационного и волевого механизмов. Так, по окончании формирующего эксперимента снизилось число учащихся экспериментальной группы с низким уровнем рефлексивного механизма почти в четыре раза; число учащихся с уровнем выраженности рефлексивного механизма выше среднего увеличилось более чем в пять раз; у пятой части подростков был выявлен высокий уровень выраженности данного механизма, тогда как на констатирующем этапе эксперимента таких учащихся выявлено не было. В то же время снизилось более чем в четыре раза число учащихся, у которых проявление мотивационного механизма характеризуется невыраженностью мотивационного полюса, увеличилось число учащихся экспериментальной группы с уровнем выраженности мотивационного механизма, характеризующегося мотивацией успеха, в пять раз. При этом уменьшилось число подростков экспериментальной группы с низким уровнем выраженности волевого механизма в три раза, а с высоким - возросло почти в два раза.
Таким образом, саморегуляция психических состояний личности осуществляется успешнее при задействовании таких психологических механизмов, как рефлексивный (базовый), мотивационный, волевой (производные). Эффективность психологических механизмов возрастает, когда они выступают единой взаимосвязанной системой.
УЧАСТИЕ ПРАКТИЧЕСКОГО ПСИХОЛОГА Б РАССЛЕДОВАНИИ ГРУППОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
Канд. психол. наук, доцент .Л. Н. Костина
Академия управления МВД России, г. Москва
В современных условиях сотрудники органов внутренних дел часто сталкиваются с психологическими проблемами при выполнении служебных обязанностей, связанных с раскрытием и расследованием групповых преступлений несовершеннолетних. Итоги анкетирования 694 сотрудников различных служб органов внутренних дел (специализирующиеся следователи, дознаватели, участковые уполномоченные милиции, сотрудники уголовного розыска, инспектора по делам несовершеннолетних), а также интервьюирование опытных следователей и руководителей органов предварительного следствия показали, что по степени трудности психологические проблемы могут быть расположены следующим образом:
- изучение характеристик преступной группы несовершеннолетних (структура, распределение ролей, особенности взаимоотношений и пр.);
- разоблачение во лжи, склонение к признанию вины и правдивым показаниям;
- установление и поддержание психологического контакта с несовершеннолетними правонарушителями;
- подготовка и проведение очных ставок между соучастниками преступления (проблема, отмеченная следователями и дознавателями);
- допросы (опросы) родителей, их желание скрыть обстоятельства совершения деяния, противодействие расследованию;
- изучение и оценка личностных качеств несовершеннолетних правонарушителей.
В ходе обработки данных анкетирования, изучения материалов уголовных дел, бесед с опытными следователями мы пришли к выводу о том, что у следователей существует определенное противоречие между тем, как надо выполнять профессиональную деятельность согласно требованиям закона, с психологической точки зрения, и тем, что для эффективного ее выполнения не хватает квалифицированной психологической помощи.
Эту мысль подтвердили ответы на вопрос: «Если бы в Вашем подразделении работал практический психолог, какие функции он мог бы выполнять при организации психологического обеспечения расследования групповых преступлений несовершеннолетних?»
Почти половина следователей (52,3%) обратились бы к помощи психолога в распознавании лжи/правды в показаниях обвиняемых, а также аномалий психического развития несовершеннолетних. Заметим, что распознавание лжи/правды здесь зависит от так называемой профессиональной наблюдательности следователя. Анализ содержания рабочих учебных программ образовательных учреждений МВД России курсов «Психология в деятельности сотрудников ОВД», «Юридическая психология» позволяет сделать вывод о том, что это профессионально значимое свойство личности целенаправленно не развивается.
Каждому второму следователю и дознавателю (50,8%) необходима практическая помощь психолога в исследовании индивидуально-психологических особенностей несовершеннолетних. Речь, безусловно, идет не только об исследовании, но и помощи психолога в обобщении информации о личности для составления профессиональных прогнозов о линиях поведении этого лица при проведении следственных действий. Примерно такая же необходимость в психологической помощи обозначена респондентами (49,7%) при изучении статус-но-ролевых характеристик преступной группы; психологических механизмов, закономерностей и мотивов, лежащих в основе преступной группы и поведении ее членов.
За помощью к психологу в «составлении перечня вопросов при подготовке к допросу, в установлении психологического контакта с несовершеннолетним допрашиваемым, оказании психолого-педагогического воздействия на него» обратился бы каждый третий следователь (39,3%). По мнению опрошенных сотрудников, наибольшие трудности у них возникают при установлении психологического контакта с категорией «дерзких, амбициозных и неразговорчивых» подростков.
Почти третья часть из числа опрошенных следователей (35,6%)) отметили, что им необходима помощь в решении вопроса о необходимости назначения судебно-психологической, судебно-психиатрической или комплексной психолого-психи-атрической экспертизы. Что касается вопроса о проведении специальных занятий, то в них нуждаются, по нашим данным, каждый четвертый следователь и дознаватель (27,8%).
Итак, каждый принявший участие в анкетировании следователь органов внутренних дел (независимо от стажа работы! ) отметил четыре-пять позиций из семи имеющихся в анкете, желая таким образом получить квалифицированную психологическую помощь.
Очень важно при этом подчеркнуть, что сотрудники не только осознают проблемы и трудности, с которыми они стал-
киваются при расследовании групповых преступлений несовершеннолетних, но и понимают, что эти трудности могут быть преодолены при помощи практического психолога. Необходимо обратить внимание и на то, что сотрудники органов внутренних дел понимают, что не всегда эффективно справляются со своими профессиональными обязанностями, в частности при расследовании и профилактике групповых преступлений несовершеннолетних. Полученные данные позволяют нам утверждать, что для эффективного расследования групповых преступлений несовершеннолетних необходимо повышать профессионально-психологическую подготовленность сотрудников органов внутренних дел, а в случае возникновения психолого-педагогических проблем - обращаться за помощью к опытным психологам (педагогам).
Чтобы определить, проявляют ли следователи активность в востребовании квалифицированной психолого-педагогичес-кой помощи, мы предусмотрели в анкете вопрос о форме участия психолога (педагога) в допросе. По мнению почти половины опрошенных следователей (48,7%), «психологи или педагоги просто присутствуют на допросе, закрепляя этот факт своей подписью в протоколе». Каждый пятый следователь (20,5%) получил помощь психолога в установлении и поддержании психологического контакта с несовершеннолетним при проведении допроса с ним. «Психолог помог в изучении личности допрашиваемого» каждому шестому респонденту (16,5%). Лишь одному из десяти опрошенных следователей (9,5%) была предоставлена информация о личности допрашиваемого несовершеннолетнего, а одному из двадцати (5,1%) была оказана помощь в формулировании вопросов допрашиваемому.
Исходя из полученных данных, можно сделать вывод о том, что в половине случаев участие педагога (психолога) в допросе несовершеннолетнего - формальная и пассивная процедура. Эго можно объяснить практикой расследования: если несовершеннолетний обвиняемый (подозреваемый) учится в образовательном учреждении, то следователи приглашают педагога, который знает этого подростка и который работает в данном учреждении. Такие педагоги (психологи) могут оказать помощь следователю в установлении психологического контакта с подследственным.
Возникает закономерный вопрос о том, почему следователи не обращаются к квалифицированному опытному психологу, которого приглашают на допрос несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) для решения других проблем, например:
- понаблюдать за поведением несовершеннолетних подозреваемых на допросе (и даже на очной ставке*) в целях определения признаков лжи, неискренности/искренности показаний (или особенностей взаимоотношений между подозреваемыми в групповом преступлении на очной ставке);
- оказать помощь в обобщении информации об отдельных участниках и преступной группе несовершеннолетних;
- дать консультацию по вопросам психологического порт-ретирования отдельных лиц и преступной группы в целом;
- рекомендовать приемы установления с несовершеннолетними психологического контакта, оказания психолого-пе-дагогического воздействия (особенно для категории дерзких, амбициозных или неразговорчивых подростков) и пр.
Реально такую помощь получить в настоящее время не удается по ряду причин, для выяснения которых мы обратились к опытным следователям. В интервью им были заданы следующие вопросы: «Почему так редко следователи обращаются к помощи психолога как специалиста при расследовании групповых преступлений несовершеннолетних, в частности для: интерпретации возрастных, психологических аспектов поведения несовершеннолетних подозреваемых и свиде-
* Мы солидарны с мнением известного ученого Л. Л. Каневского о том, что участие в допросе психолога (педагога) не исключает его привлечения в том числе при проведении других следственных действий с несовершеннолетним.
телей; установления причин и мотивов группового преступления; социально-психологических характеристик преступной группы и пр.? Могли бы Вам помочь в этом психологи, работающие в следственных изоляторах?»
Ответы были получены следующие: «К такой помощи мы действительно обращаемся не так часто, как бы хотелось», «Следователь должен продумать функции такого психолога-специалиста, определив наиболее сложные психологические моменты, которые он не может решить самостоятельно, и лишь тогда приглашать специалиста. Увы, молодые следователи такой инициативы не проявляют не только потому, что тому виной отсутствие необходимых знакомств или связей, но и проявление определенной беспечности»; «Бесспорно, таких обращений к психологам могло быть и больше. Но время работы специалистов-психологов (преподавателей образовательных учреждений МВД России) совпадает, как правило, со временем проведения допросов и других следственных действий. При необходимости мы получаем необходимые консультации непосредственно в институте или по телефону»; «Считаем, что такая помощь опытных психологов, а также помощь психологов, работающих в следственном изоляторе, необходима (и даже неоценима) для эффективного расследования преступлений несовершеннолетних, в том числе и групповых. Если будет возможно организовать такую помощь, то тестирование и наблюдение за подозреваемыми лицами нужно проводить в течение двух первых недель их нахождения в СИЗО. Такое исследование проводить позже нельзя. На подозреваемого (подозреваемых) оказывают сильное воздействие условия содержания, ближайшее окружение, передаваемая информация от соучастников и другие заинтересованных в противодействии следствию лиц» и т. д.
Тем не менее принявшие участие в интервью следователи отметили, что главная причина не только в том, что от следователя требуется проявление инициативы, сроки расследования и трудности в согласовании встречи со специалистом. Есть еще одна простая причина: не проработан вопрос об оплате труда специалистов-психологов.
Итак, подводя итоги, следует отметить, что в качестве причин редкого обращения следователей за помощью к квалифицированным, опытным психологам в настоящее время являются: «беспечность и безынициативность молодых следователей», «занятость психолога на своем рабочем месте», «не отлажен механизм привлечения психолога к производству следствия». В качестве выхода из складывающейся ситуации принявшие участие в интервью опытные следователи предлагают различные варианты: ввести штатную должность практического психолога в следственном отделе (следственной части), службе по делам несовершеннолетних; приглашать по наиболее сложным уголовным делам для дополнительных консультаций психолога-специалиста в области возрастной, социальной и криминальной психологии, психиатров и педагогов; обращаться к помощи психологов, работающих в СИЗО, и пр.
В настоящее время в органах внутренних дел отсутствуют штатные психологи, непосредственно привлекаемые к процессу раскрытия и расследования групповых преступлений несовершеннолетних. Лишь в отдельных управлениях внутренних дел за некоторыми психологами в рамках должностных инструкций закреплена функция «сопровождение допросов» (например, в УВД г. Москвы). В частности, такой психолог УВД ЦАО г. Москвы участвует по приглашению следователей на допросе в целях: оказания помощи в установлении с подозреваемым несовершеннолетним психологического контакта, помощи в формулировке вопросов на этапе подготовки и проведении допроса, предоставления дополнительной информации о личности допрашиваемого несовершеннолетнего, исходя из наблюдения психологом за его поведением на допросе.
По данным нашего исследования, подобные функции психолога закреплены лишь в некоторых УВД г. Москвы, чего
нет в других управлениях внутренних дел Центрального округа. По мнению опрошенных нами практических психологов, желание с их стороны оказать помощь следователям при расследовании преступлений несовершеннолетних, безусловно, имеется. Практические психологи отмечают: «.. .чтобы оказать квалифицированную помощь, необходимо получить соответствующую подготовку, а также заняться самообразованием: самостоятельно изучить психолого-юридические вопросы, связанные со спецификой расследования этой категории дел».
Несмотря на потребности следователей и других сотрудников органов внутренних дел в психологической помощи и консультациях, а также желание практических психологов оказать такую помощь, нельзя говорить о том, что такая помощь будет квалифицированной. Хотя у подобной помощи есть свое преимущество: она будет более оперативной по сравнению с помощью, чаще всего оказываемой в настоящее время преподавателями образовательных учреждений по обращению следователей, когда они встречаются с психологическими проблемами в ходе расследования преступлений несовершеннолетних.
Решение проблемы оказания квалифицированной и оперативной психологической помощи при расследовании групповых преступлений несовершеннолетних, очевидно, связано с подготовкой и переподготовкой практических психологов в системе МВД России. На наш взгляд, необходимо предусмотреть возможность введения спецкурса для слушателей психологических факультетов с последующей сдачей итогового контроля и выдачей соответствующего документа. В таком спецкурсе целесообразно предусмотреть не только теоретический раздел по вопросам возрастной, социальной и юридической психологии, но и практические способы, методы разрешения тех психологических трудностей, с которыми сталкиваются следователи, специализирующиеся по делам несовершеннолетних. Кроме того, психологи должны знать специфику предварительного следствия.
Практические психологи должны быть заинтересованы в получении подобной дополнительной специализации. Востребованность психолого-юридических знаний и психотехнологий практикой расследования преступлений несовершеннолетних определяется не только криминогенной обстановкой и ростом преступности несовершеннолетних. Следует отметить не менее важную причину: омоложение личного состава органов внутренних дел, а значит, и отсутствие у них должного профессионально-психологического опыта. Полученные результаты проведенного нами исследования говорят о том, что своевременная квалифицированная психологическая помощь таким сотрудникам просто необходима.
Как показывает зарубежный опыт, не универсальность психологических знаний, а их узкая специализация востребована в различных подразделениях полиции зарубежных стран (США, Канады, Великобритании, Франции, Германии и т. д.). В частности, активно привлекаемые специалисты в области возрастной, социальной и криминальной психологии внедряют новейшие достижения прикладной психологии, оказывая необходимую помощь в раскрытии и расследовании преступлений несовершеннолетних.
В настоящее время в Положении об основах организации психологического обеспечения работы с личным составом, утвержденном приказом МВД России от 26 сентября 2006 г. № 770 (6), значительно расширены функции практического психолога. Кроме задач, традиционно решаемых психологами (профессионально-психологическое обследование, социально-психологическая работа, психологическое сопровождение, профессионально-психологическая подготовка), п. 23.6 закреплено «консультирование сотрудников органов внутренних дел по психологическим аспектам оперативно-служебной деятельности, участие в составлении психологических портретов лиц, подозреваемых в совершении преступлений, осуществление различных видов психологических экспертиз».
Причем указанные виды деятельности выполняются психологами, имеющими специальную подготовку.
Вопрос о процессуальном положении психолога или педагога в науке решен неоднозначно. Ряд авторов считают, что педагог (психолог) выступает в качестве специалиста, имея познания в области педагогики, детской и юношеской психологии, оказывая следователю помощь в проведении следственных действий, изучении личности обвиняемого, установлении с ним психологического контакта (4; 5,47; 7,23). Мнения других - совершенно противоположные. Так, М. С. Строго-вич писал, что педагог и специалист - «совершенно различные процессуальные фигуры» (8,477). Л. Л. Каневский справедливо замечает, что фигура педагога не вписывается в правовой статус специалиста, регламентированный Уголовно-про-цессуальным кодексом, после чего он делает обоснованный вывод о том, что педагог «в процессуальном смысле не является специалистом» (2,139).
В связи с этим выскажем свое мнение. Психолог или педагог привлекаются, согласно УПК, к проведению следственного действия - допроса. Следует отметить, что закон не в полной мере раскрыл процессуальное положение педагога (психолога). В частности, в законе не оговорено, кто может быть привлечен в качестве педагога (психолога), каковы функции его участия при допросе несовершеннолетнего. При этом психолога или педагога нельзя назвать «специалистом» согласно понятию, которое закреплено ст. 58 УПК, так как у них разные цели и задачи. Психолог, участвующий в следственном действии с участием несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого), имеет все основания для осуществления своих функций в уголовном процессе как самостоятельная фигура.
Почти 40 лет тому назад российские ученые и практики дискутировали вопрос о расширении возможностей психоло-га-специалиста для решения задач, связанных с расследованием преступлений. Однако, несмотря на большую значимость и актуальность названной проблемы, до сегодняшнего дня остаются неотрегулированными процессуальные требования к характеру и результату деятельности специалиста. Психологические знания и технологии пока не внедряются в практику расследования преступлений, хотя уровень сложности некоторых уголовных дел таков, что для обеспечения полноты и всесторонности расследования требуются специальные психологические познания (3,431 -432).
В 1970-е гг. были высказаны предложения о вынесении деятельности специалиста-психолога за рамки следственных действий или, как альтернативный вариант, введение в процесс, наряду с экспертом и специалистом, фигуры консультанта, работающего, как специалист, под руководством следователя (1,27-44).
По нашему мнению, такими консультантами в расследовании групповых преступлений несовершеннолетних могут выступать практические психологи, состоящие в штате органов внутренних дел после соответствующей подготовки или переподготовки, а также внесения соответствующих корректив в должностные инструкции. Неоценимую помощь в практике расследования могут оказывать психологи, работающие в следственных изоляторах. При этом могут быть разрешены различные сложности. Во-первых, квалифицированность помощи в разрешении психологических проблем, с которыми сталкиваются следователи, специализирующиеся по делам несовершеннолетних. Во-вторых, своевременность и оперативность такой помощи. В-третьих, оплата труда. Главное в работе такого консультанта - это польза - повышение эффективности раскрытия и расследования групповых преступлений несовершеннолетних.
ЛИТЕРАТУРА
1. Голъдман А. М. Основания и формы применения специальных познаний в советском уголовном законодательстве // Вопросы экспертизы в работе защитника. - Л., 1970.
2. Каневский Л. Л. Криминалистические проблемы расследования и профилактики преступлений несовершеннолетних. -Красноярск, 1991.
3. Конышева Л. П. Внеэкспертные формы использования специальных познаний психолога в уголовном судопроизводстве // Прикладная юридическая психология: учебное пособие для вузов / под ред. А. М. Столяренко. - М., 2001.
4. Махов В. Н. Участие специалистов в следственных действиях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1972.
5. Мельникова Э. Б. Участие специалистов в следственных действиях. - М., 1964.
6. Приказ МВД России от 26 сентября 2006 г. № 770 «Об утверждении Положения об основах организации психологического обеспечении работы с личным составом ОВД».
7. Сорокотягин И. Н. Специальные познания в расследовании преступлений. - Ростов н/Д, 1984.
8. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. - М., 1970. - Т. 2.
