CC BY
31Высказанные положения свидетельствуют, что в государственном стратегическом управлении социально-экономическими процессами должны быть задействованы такие механизмы, как статистика, учет, контроль за ходом реализации планов, проектов, программ. Подобные механизмы призваны не только выполнять функции фиксационных, то есть высвечивать складывающееся состояние управляемой системы. Это только часть контрольных функций, мониторинга отслеживания процессов исполнения планово-программных, проектных предначертаний.
Действие механизмов контроля как части государственного управления проявляется не столько в пассивном наблюдении, фактографии, сколько в независимой, представительной, объективной оценке качества, экономической и социальной эффективности, результативности осуществления, реализации планов, проектов, программ. Такая оценка, сопровождаемая принятием необходимых мер, корректирующих воздействий, призвана сопровождать экономические и социальные проекты на всех стадиях их жизненного цикла от зарождения до завершения, окончания, включать также оценку последствий. Итоги оценки применимы не только к управлению реализуемыми государственными проектами, программами, но содержат полезную информацию, применимую в ходе выработки и обоснования новых стратегий.
Савельев В.В.
д.филос.н., профессор РАНХиГС
ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО СОЦИУМА
Существующее в современной России стратегическое бездорожье, при котором проблемы перспективно-долговременного развития общества «подменяются» сиюминутными тактическими вопросами сохранения власти или вхождения в неё через использование политтехнологий, не может скоротечно превратиться в столбовую дорогу. В том числе - посредством нахождения национальной идеи.
Потребность в ней, с одной стороны, обусловлена субъективным стремлением властных структур «иметь» концепт, оказывающий сплачивающее и вдохновляющее воздействие на народонаселение, которое воспринимается как электорат. С другой стороны, существует объективная необходимость в концепте, обладающим глубинным и, желательно, высоким смыслом. Из отечественной истории известно, что российский социум особенно чуток к смысловому содержанию целеориентирующей идеи и в целом - к стратегии. Когда такой смысл утрачивается, тогда жизненные силы российских граждан истаивают и наступает безвременье.
«Если мы не обретем общих идеалов, общих целей, если народ не почувствует снова своих мускулов, если не вернутся самоуважение и гордость за свою страну, за свою нацию, если мы не преодолеем безвременья и чувства «безнадеги», - предостерегал в начале 90-х годов ХХ века выдающийся мыслитель (ученый-математик, философ, эколог, русско-российский интеллигент, совестливый Гражданин-патриот с большой буквы) Никита Николаевич. Моисеев, - то нас долго не покинет ощущение духовной пустоты, лишающей людей энергии и надежды, способности хорошо работать и видеть перспективу. И вместо ожидаемых могучих промышленников, подобных тем, которые поднимали Сибирь и Урал, мы получим мелких хапуг, разворовывающих страну»1.
Энтузиазм граждан России, как свидетельствует постсоветский период нашей жизни, невозможно взрастить и генерировать в условиях идеологического бездорожья, доминирования частных интересов, хаотизации информационно-культурного пространства. В этих условиях происходит внутрисоциумная поляризация, которая не способствует становлению целостной общности, именуемой российской нацией.
Проблема её формирования, с февраля 2004 года неоднократно артикулировавшаяся в выступлениях Президентов России2, относится к разряду стратегически важных. С этой точкой зрения не согласятся те исследователи, которые считают, что подобного рода результат уже достигнут. Они полагают, что объективно-паспортная принадлежность человека к категории «гражданин России» позволяет говорить о российской нации как о свершившемся факте.
Действительно факт существования нации как общности, обладающей российско-государственным самосознанием, отрицать невозможно. Однако это лишь начальный шаг на пути формирования более зрелой и устойчивой российской общности. Гражданин России становится россиянином через осознание своей принадлежности к российской культуре (которая ещё не сформировалась3), через личную ответственность за свою судьбу и жизнь всех граждан страны. Россиянина отличает доверие к согражданам, готовность действовать во имя их интересов, солидарное соучастие в различного рода политических, экологических и иных акциях общегражданского характера.
В этой связи социологи различают государственное и гражданское самосознание (самоидентификацию)4. Именно наличие у граждан России гражданского самосознания (включающего, помимо названных свойств, патриотизм, национальное достоинство и национальную гордость) будет свидетельствовать о сформированности российской нации.
1 Моисеев Н.Н. Время определять национальные цели. - М., 1997. - С. 14.
2 См. подробнее: Михайлов В.А. К дискуссии о проблеме российской идентичности // Вопросы национальных и федеративных отношений: сборник научных статей. - М.: Изд-во РАГС, 2010. - С. 5-16.
См. подробнее в статье ««Ключевые проблемы развития культуры России в первой четверти XXI века», опубликованной в ежегоднике «Россия: тенденции и перспективы развития». Вып. 3, ч. 1. - М.: ИНИОН РАН, 2008. - С. 93-97.
4 См.: Дробижева Л.М., Рыжова С.В. Российская идентичность и межэтническая толерантность // Социальные факторы консолидации российского общества: социологическое измерение. - М., 2010. - С. 116-135.
Одной из наук, имеющих непосредственное отношение к аналитике и моделированию этого процесса, является теория национальных и федеративных отношений. Её объект - не два вида отношений (в этом случае рождаются две автономные науки - нациология и федерология), а их взаимосвязь и взаимозависимость, реально присутствующие в территориально-политическом устройстве России. Ведь наше федеративное государство имеет в качестве своих субъектов не только административно-территориальные (края, области и города федерального значения), но и национально-территориальные (республики, автономная область и автономные округа) образования. А это означает, что к категории очевидных особенностей российского федерализма относятся соединенность территориального и этнического принципов1.
Теория НиФО полипредметна, ибо свой объект она способна анализировать на макроуровне - с точки зрения государственно-федеративной. На мезоуровне - с точки зрения многонационального народа России. А также на микроуровне - с точки зрения личностно-этнофорной.
Наименее разработанным является микроуровневый ракурс. Этнофоры-интеллектуалы, будучи фантомными, весьма часто действующими закулисно, в сущности, являются субъективным фактором нациостроительства, порой играющим решающую роль в жизни государства. Подобная субъективность (со знаком «минус» для целостности государства) имела место в начале 90-х годов ХХ века, когда вопреки желаниям советских народов (своего рода объективный фактор), интеллектуалы инициировали распад государства-партии, коим был Советский Союз. Одним из начальных шагов в этом направлении стала автономизация российского ядра (каковым стала Коммунистическая партия Российской Федерации) в советской целостности (коей являлась Коммунистическая партия Советского Союза).
Сегодня взрывоопасную ситуацию на Северном Кавказе создают не народы, а этнофоры-ваххабиты. Победить их можно не столько физическим уничтожением, сколько духовно-интеллектуальной нейтрализацией. Она включает утверждение идеалов справедливости и патриотизма в повседневной жизни кавказского и всего российского социума, а также единство многонационального народа с органами публичной власти. Причем не «вообще» (как это было в советские годы, когда пропагандировался лозунг «Народ и партия едины»), а единством народонаселения с теми интеллектуалами, которые реально олицетворяют властные полномочия на муниципальном, субъектном и федеральном уровнях.
Большая часть чеченских этнофоров-интеллектуалов после первой и после второй контртеррористических операций покинула свою республику. Тем самым они, будучи двухкультурными (т.е. обладая чечено-русской российско-стью), самоустранились от выполнения функции по гармонизации межнациональных отношений в своей республике. Этот фактор является далеко не второстепенным в той политической дестабилизации, которая препятствует утверждению российской самоидентификации.
На мезоуровне сущность формирования российского самосознания - это проблема не нивелировки и достижения мононациональности российского социума (посредством русификации), а напротив - сохранение его максимального возможной полиэтничности, т.е. самосохранения народов через оптимизацию федеративных отношений.
Сложность её решения связана с уникальностью этнонациональной палитры Российской Федерации. Она является таковой не столько с количественной (расхожее утверждение), сколько с качественной точки зрения. На единой территории, в рамках одного государства осуществляют свою жизнедеятельность три цивилизационно различных типа народов. Критерием этой типологии является содержание их жизнедеятельности не с социально-прогрессистской (когда выделяются экономический, культурный и политический аспекты деятельности народов), а с экологичной точки зрения, т. е. природосообразности их жизнедеятельности.
Один тип - это коренные малочисленные народы, которым присуща наиболее экологичная доаграрная жизнедеятельность. Их сбережению, помимо Федеральных законов 1999-го («О гарантиях коренных малочисленных народов Российской Федерации»), 2000-го («Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации») и 2001-го годов («О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации»), призвана способствовать реализация «Концепции устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации», утвержденная распоряжением российского Правительства от 4 февраля 2009 года.
Другой тип - это преимущественно урбанизированные, техногенные народы или нации, ведущие наименее природосообразную жизнедеятельность. Именно индустриально-техногенная жизнедеятельность рождает экологический драматизм, а в перспективе - экологическую катастрофу. Жизнь в поселково-городских условиях и вовлеченность в индустриальное производство, с его машинно-производственным единообразием, ведут к тому, что бывшие крестьяне утрачивают свои природно-почвеннические корни и фамильно-родственные связи. Они во всё меньшей степени востребуют традиции и обычаи, которые основаны на единстве людей с природой.
«Между» наиболее и наименее экологичными цивилизационными типами осуществляют жизнедеятельность народы, которые в советский период именовались народностями. Таковыми, как я полагаю, являются народы, кото-
1 Смысл их соединенности заключается в том, что реализация одного принципа выступает условиям утверждения другого. Так, соблюдение принципа этничности даёт ряду нерусских народов право на внутригосударственное самоопределение и саморазвитие. А это является важной гарантией сохранения территориальной целостности России. Следование же принципу территориальности позволяет иметь в качестве субъектов Федерации русские края и области. Количественное преобладание их представителей в Совете Федерации как высшей палате Федерального Собрания, «поддерживает» присущую русским российскую этнотоле-рантность (желание, умение и стремление жить в условиях этнонационального разнообразия), а потому становится гарантией сохранения полиэтничности российского социума.
рым присущ аграрно-сельский образ жизни, т.е. доиндустриальная жизнедеятельность. По отношению к этому типу целесообразно ставить вопрос не об их патерналистском сбережении за «государственный счет», а о создании таких экономических условий, чтобы доиндустриальным народам было экономически выгодно осуществлять присущую им традиционную жизнедеятельность. Дотации в сельское хозяйство, ставшие нормой в развитых западных государствах (страны Евросоюза на поддержку сельского хозяйства направляют до половины своего бюджета), означают одновременно - создание условий для самосохранения доиндустриальных народов Северного Кавказа и Поволжья, Горного Алтая и Забайкалья.
На макроуровне - это проблема упрочения целостности государства через формирование российского самосознания, которое гармонизует межнациональные отношения. Оно не вытесняет, а дополняет этнонациональное (русское и лезгинское, коми-пермяцкое и орокское)1, а также регионально-национальное (москвичи и смоляне, питерцы и калужане) самосознания. Российскость «надстраивается» над ними. В политологии - это государственнический, а в культурологии и теории НиФО - цивилизационный тип самосознания.
На макроуровне мы сегодня находимся в состоянии перехода от советского типа государства-партии к принципиально иному типу - государству-цивилизации. Двигаться по модели создания западноевропейского государства-нации нет необходимости, ибо такая попытка в сущности уже имела место в советский период, когда удалось, хотя и на ином (нежели в Западной Европе) основании сформировать так называемую «новую историческую общность», которая именовалась «советский народ». Это была нация, созданная не на гражданственном (правовое гражданское общество), а на идейно-политическом основании.
В теории НиФО нация рассматривается не как высший, завершающий этап этноразвития, а в качестве переходного этапа в движении по линии: род - племя - народность - нация - цивилизация. В этом ряду цивилизация не столько культурно-исторической тип, свидетельствующий о преодолении состояния варварства, сколько наиболее объёмная (из возможных) форма социально-культурной интеграции народов.
Полагаю, что не только федеративный договор, но и относительное ментальное родство народов спасло постсоветскую Россию от распада. Это родство сформировалось исторически: благодаря совместному многовековому противостоянию внешним враждебным силам, а также в процессе межэтнического взаимодействия и многопоколенного сожительства народов в едином государстве. Оно из русского превратилось в имперско-российское, затем в советское, а ныне является Российской Федерацией.
Историческая предопределенность цивилизационного развития России позволяет отойти от стремления рассматривать процесс формирования российской нации по западному образцу2. Полагаю, что перспективы преобразования многонационального народа Российской Федерации в подобного рода нацию не соответствуют той этноменталь-ности, которая присуща народам России, находящимся в «плену» крестьянской психологии. Хотя по переписи 2002 года городским признано 73% населения (совпадает с показателем 1989 года), но в 1939 году горожанами являлись лишь 33%, а в 1926 году - 18%. Выравнивание численности было достигнуто лишь во второй половине 50-х годов XX века (по переписи 1959 года горожанами являлись - 52% народонаселения). А это означает, что две трети жителей городов России горожанами в подлинном смысле не являются, ибо таковыми они становятся лишь в четвертом поколении.
Отечественному социуму (в связи с его внутренней разнотипностью) более адекватно цивилизационное единство, в лоне которого народы могут избегать опасности нивелирования, присущего государству-нации. Цивилизаци-онное пространство менее гомогенно в сравнении с национальным. Сегодня оно является условием единения доаграр-ных, доиндустриальных и техногенных народов в целостность, которой присуще внутреннее разнообразие в виде хозяйственно-экономической многоукладности, политического плюрализма, культурной полифоничности.
Наиболее распространенным и в некотором роде доминирующим является концепт о формировании цивилизаций на конфессиональной основе. В многоконфессиональной России этот процесс происходит на иной - общей госу-дарственнической - основе. Именно государство осуществляет объединительную функцию. Ядром этого процесса стал русский народ, обладающий такими интеграционными чертами как «самоограничение, подвижничество, терпимость, склонность к справедливости и совестливости, к взаимообогащению культур, оказанию помощи, служению человечеству»3.
При внешней схожести формулировок «советский народ» и «российский народ», они существенно различаются. Суть их различия - в особенностях развития. Советский народ как новая историческая общность двигался в направлении амальгамизации, превращения внутреннего разнообразии в целостность. В советской теории и политике этот процесс рассматривался как расцвет, сближение и, в конечном счете, слияние народов и их культур. Промежуточным состоянием в этом движении были утвердившиеся в сознании членов общества идентификаты «советский народ» и «советский человек», а также концепты - «советский образ жизни», «советское искусство», «советская культура» и им подобные.
1 Можно предположить, что даже «утрата» тем или иным коренным малочисленным народом родного языка, его «переход» на русский язык в качестве родного не изменяет его этническое самосознание, базирующееся на этноментальности. Таковыми обозначили себя в 1994 году 100% ороков ульта (ороки), проживающих на Сахалине. По переписи 1989 году их было 189, а по переписи 2002 года - 346 человек.
2 Следует заметить, что сегодня Западная Европа - это не только совокупность европейских государств-наций, но и объединенная Европа, которая во всё большей степени обретает цивилизационную целостность, т.е. становится западной цивилизацией.
3 Мчедлов М.П. Цивилизация российская // Российская цивилизация. Этнокультурные и духовные аспекты. Энциклопедический словарь. - М., 2001. - С. 491.
Будущий российский народ будет принципиально иным - целостностью в разнообразии. В современной национальной политике под целостностью подразумевается гражданское единство, т.е. согражданство, достигаемое через политико-правовые механизмы (права и свободы человека и гражданина), которое не исключает внутреннее культурное разнообразие1.
Присутствующая в политическом и научном дискурсе проблема культурного разнообразия остается недостаточно проясненной. Её решение в значительной степени зависит от определения детерминанты культурного разнообразия. В этой связи заслуживает внимания первая статья «Всеобщей декларации ЮНЕСКО о культурном разнообразии», где необходимость культурного разнообразия для человечества соотносится с необходимостью биологического разнообразия для живой природы2.
Углубляя это положение, следует заметить, что по этнологическим и культурологическим воззрениям связующим звеном между биологическим и культурным разнообразием выступает этническое разнообразие. Согласно при-мордиалистской концепции (имеющей два вектора - естественно-научный и эволюционно-исторический) этничность отражает природную среду «обитания» и соответственно - её многообразие. Сегодня около пяти, а по другим данным -около шести тысяч двухсот этносов «надстраиваются» над более чем 30 миллионами образцов живого в биосфере. Именно межпоколенное воспроизведение этничности, созвучной определенной природной среде, является своеобразной «гарантией» сохранения биологического разнообразия. (К аналогичному эффекту приводит и сохранение культурного наследия.) В этой связи нельзя не посетовать на антиэкологичность поведения нефтедобытчиков и газодобытчиков, которые не способны чувствовать легко ранимую природу северных широт и на «подсознательном уровне» испытывать благоговение перед ней, которым ныне реально обладают доаграрные народы.
Сущность причинно-следственной связи между этническим и культурным разнообразием заключается в том, что этничность, по мнению культурологов, - это геном художественной культуры (являющейся сердцевиной культурной подсистемы в целом). Будучи сообщающимися «сосудами», именно художественная культура (опирающаяся на культурное наследие) как аккумулятор этничности, «запускает стартовый механизм» её возрождения и поддержания в инонациональной или космополитичной урбанизированной среде3.
Наметившийся в конце ХХ - начале XXI века переход от исчерпавшей себя глобальной прогрессистской идеологии к общемировой идеологии коэволюционного устойчивого развития биосферы и социосферы существенно изменяет наше представление о значимости цивилизационной стратегии развития российского социума. Если в прогрессистской идеологии аттрактором являлись техногенные нации, до уровня которых «подтягивали» народности, то в идеологии коэволюционного устойчивого развития на авансцену по вкладу в идеал устойчивости выходят народы, осуществляющие доаграрную, т.е. максимально природособразную, жизнедеятельность. За ними «следуют» доиндустриаль-ные народы, также чуткие к сохранению биоразнообразия. Техногенные нации, полагая, что они являются наиболее цивилизованными, потенциально и реально оказываются «экологическими варварами», если их жизнедеятельность уменьшает биоразнообразие4.
Значимость цивилизационной стратегии развития российского социума связана с тем, что, во-первых, благодаря ей сохраняется множество альтернатив природосообразной жизнедеятельности народов, а, следовательно, - возможность использования позитивного опыта в изменяющихся экологических условиях. Во-вторых, разнообразие жиз-недеятельностей рождает диалог и здоровую конкуренцию, тем самым, стимулируя взаимное развитие народов5. В-третьих, создавая многообразие красок жизни, разнообразие увеличивает полноводность жизнедеятельности россиян и повышает их жизненный тонус. Полагаю, что граждане России не из праздного любопытства проявляют интерес к событиям в Украине и Прибалтике, в Грузии и Киргизии. Происходящие в этих государствах события задевают нас за живое. Подобного рода интерес как бы расширяет жизненный поток, который был присущ советскому социуму.
Таким образом, стратегией развития российского социума является не его превращение в гражданскую нацию, как полагают многие ученые, и одновременно с ними - первые лица государства, а его движение в направлении становления государства-цивилизации. Вопрос о цивилизационном своеобразии России предрешен природно-географи-чески, так как она является связующим мостом между Европой и Азией.
1 «Гражданское единство и этнокультурное многообразие, - как отмечается в официальном документе - «Основные тенденции в сфере межнациональных отношений в Российской Федерации», - представляют собой два взаимосвязанных вектора реализуемой государственной национальной политики в Российской Федерации и являются факторами конкурентоспособности России в ХХ1 столетии». Цит. по информационно-аналитическому сборнику «Государственная национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации в 2008-2009 годах» (Т. 1. - М., 2009. - С. 7), подготовленному Департаментом межнациональных отношений Министерства регионального развития Российской Федерации.
2 См.: Всеобщая декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии» // Всемирный доклад по культуре 2000+. - М., 2002. -
С. 414.
3 Существуют разные точки зрения на связи между культурой и этносом. Но, несомненно то, что такая связь существует. Возможно, она ослабевает по мере удаления человека от природы, от сакрального пласта культуры, что характеризует урбанизированную жизнедеятельность, особенно в мегаполисах. Но, помимо них, существуют малые города, более близкие к природе. Их провинциальность является достоинством с точки зрения сохранения родной этноментальности, в том числе - русской (базовой основы художественной культуры России).
4 В этой связи возникает проблема совсем иного свойства, нежели преподавание православной и иной религиозной культуры, либо светской этики в российских школах, особенно городских. Это проблема преподавания экологической морали, существенно дополняющей два существующих виды морали - народно-практическую (в виде отдельных сентенций нравоучительного характера) и конфессионально-духовную (изложенной в религиозно-канонических текстах).
5 Полагаю, что происходящий отток русского населения из республик Северного Кавказа драматичен не только для тех, кто вынужден уезжать, но и для тех, кто остается.
К сожалению, в 90-е годы ХХ века российский социум побудили двигаться в ином - не евразийском, а западноевропейском направлении. Эта ориентация привела к масштабным потрясениям основ жизнедеятельности российского социума. К таким потрясениям, по моему мнению, относятся, во-первых, - шоковая терапия. Задуманная как мера по спасению отечественной экономики, она обернулась тем, что подавляющее большинство народонаселения утратило денежные сбережения, накопленные в результате самоотверженной деятельности (нередко - действительно непосильного труда) в советский период.
Второе потрясение связано с ваучеризацией, которая была преподнесена как способ «передачи» в личное пользование гражданам государственной собственности. Однако в действительности этот процесс обернулся тем, что реально собственность перешла в руки небольшой группы граждан, которые вне норм справедливости стали сверхбогатыми людьми и в народной оценке являются олигархами, т.е. небольшой группой людей, занимающих господствующее положение в обществе и обладающих властью (или определяющим влиянием на неё).
Третье потрясение - дефолт, обесценивший отечественный рубль и возвысивший могущество американской и европейской валюты. Осуществленный для повышения конкурентоспособности и оздоровления российской экономики, он нанес ощутимый материальный ущерб подавляющему большинству граждан России, ибо резко упала оценка их труда, которая осуществлялась в рублевом эквиваленте, а, следовательно, - существенно понизился жизненный уровень.
Четвертое потрясение - это нерегулируемый миграционный процесс, дестабилизирующий межнациональные отношения и превращающий в непривлекательные такие виды труда, сами по себе вполне пристойные, как строительство и транспорт, мелкорозничная торговля, коммунальное обслуживание и ремонтное хозяйство.
Евразийскость (в цивилизационном контексте) - это ряд ментальных характеристик, которые должны в качестве аттрактора изначально определять тональность и императивы действий властных структур.
К сожалению, необходимо признать, что к ним относится такая неудовлетворительная в контексте международной конкурентоспособности характеристика как недостаточная предрасположенность россиян к самоорганизации и упование на патернализм Государственной власти. В этой связи становление гражданского общества в России (менее радикального, чем на Западе) не может и не должно нивелировать роль государственных органов. Именно государство в восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом веках выступало инициатором общественного прогресса. Им-перско-российское и советское государства концентрировали ресурсы и определяли направления модернизации общества, в том числе в сторону его европеизации. Поэтому оптимальным представляется паритетное взаимодействие государственных органов и институтов гражданского общества, а не доминирование одних над другими.
Вторая из рассматриваемых ментальных характеристик - основополагающая роль нравственных начал в жизнедеятельности российского социума. Православие в течение многих столетий способствовало развитию нравственного сознания людей, воспитывая у них духовную ответственность и радение к ближнему, взаимопомощь и милосердие. В этой связи в современном (светском) государстве необходимо целенаправленно формировать совесть нации, способную вносить коррективы в действия всех ветвей власти. Причем делать это гласно, при должном освещении в средствах массовой информации.
И, наконец, ещё одной, третьей (но, конечно же, не последней) характеристикой является соборно-общинное единение граждан России, направленное на поиски совместного, коллективного пути к духовному и физическому спасению. Эта евразийская черта существенно отличается от западного индивидуализма и разъединенности, обособленности и автономности выживания в трудных обстоятельствах.
Хотя, имеющая непосредственное отношение к стратегии развития российского социума, проблема евразийства в последние годы, как и в прежние катастрофические времена, обрела актуальность, но содержательный анализ евразийских ментальных характеристик (евразийскости) ещё не занял достойного места в россиеведении.
Садков В.Г.
д.э.н., профессор, директор НКП «Социопрогресс», заслуженный работник высшей школы, лауреат премии
Президента РФ в области образования
ФОРМИРОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ МНОГОУРОВНЕВОЙ СИСТЕМЫ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПРОГРАММИРОВАНИЯ И ИННОВАЦИОННОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ
Нет попутного ветра для того, кто не знает куда плыть.
Сенека
В течение ряда последних лет на всех уровнях государственной власти и в корпоративном секторе осознано, что без современного обоснования стратегических перспектив жизнедеятельности страны, региона, муниципалитета, предприятия - целенаправленное и эффективное развитие невозможно. При этом понятно, что современное стратегическое программирование должно кардинально отличаться от используемого в дореформенный период в СССР перспективного планирования, которое по своей сути в значительной степени было «планированием тысячи мелочей».
Стратегическое программирование в рыночной среде - это обоснование «образа будущего» страны, региона, фирмы, системы ключевых целей и пропорций развития на всех указанных уровнях управления с последующим фор-
