CC BY
46SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
Научная статья УДК 342.951
https://doi.org/10.24412/2687-0185-2022-4-151-156 NIION: 2007-0083-4/22-188 MOSURED: 77/27-005-2022-04-387
Цифровые финансовые активы и цифровые валюты в коррупционном правонарушении
Вячеслав Викторович Севальнев
Шанхайский университет политики и права, Шанхай, Китайская Народная Республика, sevalnev77@gmail.com
Аннотация. Рассматриваются вопросы правового регулирования цифровых финансовых активов и цифровых валют в контексте коррупционных правонарушений в российском и зарубежных правопорядках. Автор отмечает, что происходит пересмотр основ юридического подхода в современных правопорядках к базовым юридическим категориям в связи с внедрением новых технологий. В российской правовой науке только начался процесс научного осмысления указанных категорий, о чем свидетельствует статистические данные научной электронной библиотеки Elibrary.ru. В правовом пространстве бывших союзных республик СССР, вопросы законодательного регулирования рассматриваемых категорий также только-только находят свое нормативное закрепление (республика Казахстан). В законодательстве англо-саксонских стран подход к крипто-валюте обусловлен принципом «все, что ведет себя, как деньги, и есть деньги». В Российской Федерации цифровые валюты в отличие от цифровых прав не являются имуществом, кроме случаев отдельных случаев, предусмотренных федеральным законодательством в целях противодействия коррупции. В то же время система уголовного права не допускает расширенного толкования и применения права по аналогии, что порождает трудность в отнесении цифровых валют к предмету коррупционных преступлений. Анализ российской арбитражной судебной практики показывает, что криптовалюту можно признавать имуществом. Данный подход соответствует тенденции приравнивания криптовалюты к имуществу в электронной форме. Цифровые финансовые активы могут выступать предметом коррупционных правонарушений, в том числе и коррупционных преступлений, таких как взятка или коммерческий подкуп, что прямо вытекает из их правовой природы, как имущества. Автор приходит к выводу, что цифровые валюты в отличие от цифровых прав не являются имуществом, кроме отдельных случаев, предусмотренных федеральным законодательством, в частности, законодательством о противодействии коррупции, которое позволяет определить цифровые валюты и права в качестве предмета коррупционного дисциплинарного проступка, коррупционного деликта или коррупционного административного правонарушения.
Ключевые слова: цифровой финансовый актив, цифровая валюта, коррупционное правонарушение, правовое регулирование, противодействие коррупции
Для цитирования: Севальнев В. В. Цифровые финансовые активы и цифровые валюты в коррупционном правонарушении // Криминологический журнал. 2022. № 4. С. 151-156. https://doi.org/10.24412/2687-0185-2022-4-151-156.
Original article
Digital financial assets and digital currencies in a corruption offense
Viacheslav V. Sevalnev
Shanghai University of Politics and Law, Shanghai, People's Republic of China, sevalnev77@gmail.com
Abstract. The proposed article discusses the issues of legal regulation of digital financial assets and digital currencies in the context of corruption offenses in the Russian and foreign legal order. The author notes that there is a revision of the foundations of the legal approach in modern legal orders to the basic legal categories in connection with the introduction of new technologies. In Russian legal science, the process of scientific understanding of these categories has just begun, as evidenced by the statistical data of the scientific electronic library Elibrary.ru. In the legal space of the former Soviet republics of the USSR, the issues of legislative regulation of the categories under consideration are also only just finding their normative consolidation (the Republic of Kazakhstan). In the legislation of the Anglo-Saxon countries, the approach to cryptocurrency is determined by the principle «everything that behaves like money is money». In the Russian Federation, digital currencies, unlike digital rights, are not property, except in certain cases provided for by federal law in order to combat corruption. At the same time, the system of criminal law does not allow for an extended interpretation and application of law by analogy, which makes it difficult to attribute digital currencies to the subject of corruption crimes. An analysis of Russian arbitration court practice shows that cryptocurrency can be recognized as property. This approach is in line with the trend of equating cryptocurrencies with property in electronic form. Digital financial assets can be the subject of corruption offenses, including corruption crimes such as bribery or commercial bribery, which directly follows from their legal nature as property. The author comes to the conclusion that digital currencies, unlike digital rights, are not property, except for certain cases provided for by federal legislation, in particular, anti-corruption legislation, which allows you to define digital currencies and rights as the subject of a corrupt disciplinary offense, corruption tort or corruption administrative offense.
Keywords: digital financial asset, digital currency, corruption offense, legal regulation, combating corruption
For citation: Sevalnev V. V. Digital financial assets and digital currencies in a corruption offense. Criminological Journal. 2022;(4): 151-156. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2687-0185-2022-4-151-156.
© Севальнев В. В., 2022
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ПРАВО
В настоящее время происходит стремительное развитие институтов и секторов цифровой экономики. В связи с активным применением различных криптова-лют, токенов становится актуальным пересмотр основ юридического подхода в современных правопорядках к таким основополагающим юридическим категориям как «вещь», «имущество», «собственность», «деньги», «ценные бумаги» и др. Некоторые из таких категорий в отдельных правопорядках не пересматривались достаточно длительное время. Например, категория «средств обмена» и природа фиатных «денег» в отечественной юридической доктрине в первую очередь рассматривалась в монографиях профессора Л. А. Лунца «Деньги и денежные обязательства. Юридическое исследование» (1927) и «Денежные обязательства в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран» (1948) [1].
Вышеперечисленные категории долгое время рассматривались как универсальные и незыблемые. Однако в связи со стремительным развитием новых общественных отношений, связанных с цифровизацией экономики и смежных отраслей, возникает необходимость исследования юридической природы цифровых финансовых активов (далее — ЦФА) и цифровых валют (далее — ЦВ), а также пересмотр правовых воззрений в отношении данных категорий и расширение их толкования в целях правового регулирования таких цифровых сущностей как криптовалюты и токены.
Многие зарубежные страны реализуют специальную политику в рассматриваемой сфере, например, в 2021 г. в Сальвадоре признали биткоин в качестве законного платежного средства, в том же году Нигерия выпустила свою цифровую валюту — а отдель-
ные страны, включая Россию и Китай, запустили пилотные проекты по использованию ЦВ, однако большинство стран в 2022 г. находятся в стадии изучения вопроса о возможности использования ЦВ [12].
Важность специализированного контроля за криптовалютами и токенами в современном мире подчеркивается и международными актами. В октябре 2018 г. Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF) пересмотрела свои рекомендации от 2012 г., чтобы обеспечить их применимость к виртуальным активам и поставщикам услуг криптоактивов (CASP). Измененная Рекомендация 15 ФАТФ о новых технологиях требует, чтобы CASP регулировались в целях борьбы с отмыванием денег и противодействием финансированию терроризма (ПОД/
ФТ), лицензировались или регистрировались и находились под надзором.
В отечественном законодательстве категории цифровые финансовые активы и цифровые валюты появилась в отечественном законодательстве со вступлением в силу 1 января 2021 г. Федерального закона от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — ФЗ № 259-ФЗ).
ФЗ № 259-ФЗ определяет ЦФА следующим образом: «признаются цифровые права, включающие денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые предусмотрены решением о выпуске цифровых финансовых активов в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра, а также в иные информационные системы». Таким образом, ЦФА стали вторым упомянутым видом «цифровых прав», после утилитарных цифровых прав [9, ст. 8]. Первоначальное понятие «цифровые права» было введено в отечественное законодательство через внесение ст. 141.1 ГК РФ в 2019 г. [10].
Категория «цифровая валюта» в ФЗ № 259-ФЗ определяется, как «совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе, которые предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа, не являющегося денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей, и (или) в качестве инвестиций и в отношении которых отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам». Именно к этой категории относятся различные криптовалюты такие как биткойн, эфириум, солана и др. Цифровые валюты являются самостоятельным видом имущества в отличие от
SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
ЦФА, которые являются подвидом цифровых прав, которые прямо упомянуты в ст. 128 ГК РФ и являются имуществом в соответствии с ГК РФ, в отличие от цифровых валют. В связи с особенностями правового статуса цифровых валют в вопросе отнесения их к имуществу, ст. 22 ФЗ № 259-ФЗ были внесены изменения в ст. 8 ФЗ «О противодействии коррупции» в соответствии с которыми для целей последнего закона цифровые валюты признаются имуществом.
Статья 24 ФЗ № 259-ФЗ также вносит изменения в Федеральный закон от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» дополняя его положения категориями ЦФА и цифровых валюты. В следующей статье законодатель вносит изменения в ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 7 мая 2013 г. № 79-ФЗ «О запрете отдельным категориям лиц открывать и иметь счета (вклады), хранить наличные денежные средства и ценности в иностранных банках, расположенных за пределами территории Российской Федерации, владеть и (или) пользоваться иностранными финансовыми инструментами» дополняя ее п. 7 следующего содержания: «цифровые финансовые активы, выпущенные в информационных системах, организованных в соответствии с иностранным правом, и цифровая валюта».
Кроме того, ФЗ № 259-ФЗ внес дополнения в ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», согласно которым к сделкам с имуществом, по которым следует подтверждать законность расходов, отнесена сделка по приобретению цифровых финансовых активов, цифровой валюты, если сумма по такой сделке превышает общий доход отчитывающегося лица и его супруги (супруга) за три последних года, предшествующих отчетному периоду.
Категории «цифровой финансовый актив», «цифровая валюта» только недавно стали регулироваться в правовом пространстве Российской Федерации. Неудивительно, что научное осмысление указанных категорий еще только начинается. Например, в Научной электронной библиотеке Elibrary.ru при поиске по запросу в названии статьи «цифровой финансовый актив», «цифровая валюта» выдается список только из 46 публикаций (по состоянию на октябрь 2022 г.). Самая ранняя публикация датируется 2018 г. [2], в 2020 г. уже появилось две публикации [3], в 2021 г. уже 12 пуб-
ликаций [4], а за десять месяцев 2022 г. — 23 публикации [5]. Такое распределение по годам вполне понятно и связано с появлением соответствующих нормативных правовых актов и повышением научного интереса к данным проблемам. Наиболее цитируемыми публикациями являются работы, посвященные исследованию российского и зарубежного опыта правовой квалификации налогообложения криптовалюты и цифровых активов [3], а также правового регулирования криптовалюты [6].
В правовом пространстве бывших союзных республик СССР, вопросы законодательного регулирования рассматриваемых категорий также только-только находят свое нормативное закрепление. В частности, в республике Казахстан принят Совместный приказ председателя агентства республики Казахстан по финансовому мониторингу и министра цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности республики Казахстан от 28 февраля 2022 г. № 20, 28 февраля 2022 г. № 68/НК «Об утверждении Требований к правилам внутреннего контроля в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма для лиц, осуществляющих деятельность по выпуску цифровых активов, организации торгов ими, а также предоставлению услуг по обмену цифровых активов на деньги, ценности и иное имущество». Данный нормативный правовой акт оставляет за скобками нормативное определение категорий «цифровой финансовый актив», «цифровая валюта».
На данный момент Европейский Центральный банк (далее — ЕЦБ) классифицирует криптовалюты (включая биткойн) как конвертируемые децентрализованные виртуальные валюты. Прямое регулирование криптовалют пока отсутствует. В июле 2014 г. ЕЦБ советовал местным банковским организациям не проводить операции с криптовалютами до тех пор, пока не для них не разработают соответствующую нормативную базу.
В октябре 2015 г. Суд ЕС постановил, что при использовании биткойн как средства платежа операции по его обмену на фиатные валюты не должны облагаться налогом на добавленную стоимость (НДС). В 2017 г. регулирование криптовалют пополнилось еще одной нормой — были внесены поправки в Директиву ЕС по борьбе с отмыванием денег, которые нацелены на снижение риска использования виртуальной валюты для отмывания средств, добытых преступным
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ПРАВО
путем. Согласно этим изменениям, «платформы виртуальных валют» и провайдеры криптовалютного сервиса обязаны следовать таким же требования по идентификации своих клиентов и отслеживанию подозрительных операций, каким следуют другие финансовые организации, в том числе банки.
В законодательстве англо-саксонских стран подход к криптовалюте обусловлен принципом «все, что ведет себя, как деньги, и есть деньги». В отношение криптовалют такая позиция отражена в позиции судебной системы Соединенных Штатов Америки. Судебная система знает несколько случаев упоминания криптовалют (в частности биткойнов), так впервые в 2016 г. в округе Манхэттен судья федерального суда южного округа штата Нью-Йорк в решение по делу «США против Муриго» [7] судья пришел к выводу, что биткойн выполняет функцию денег и соответственно является деньгами.
Позже в 2019 г. в федеральном округе Коламбия в деле «США против Ларри Дин Хармона» судья пришел к следующему выводу касательно правовой природы биткойна: «После изучения соответствующих законодательных актов, прецедентного права и других источников суд приходит к выводу, что биткойн является деньгами в соответствии с МТА (прим. Закон США «О денежных переводах»)...» [8].
Однако, некоторые суды штатов, которые не связаны подчиненностью федеральным судам и поэтому приходят к иным выводам. Так, недавнее решение одиннадцатого судебного округа Флориды вызвало обеспокоенность по поводу того, как федеральные суды и суды штатов рассматривают нерегулируемую криптовалюту биткойн. В деле «Штат Флорида против Мишелла Абнера Эспинозы» судья Тереза Пулер постановила, что биткойн не подпадает под установленные законом определения «платежного инструмента» или «денежного инструмента», поскольку виртуальная валюта прямо не указана и не может быть включена ни в одно из определенных определений, перечисленных в Законах Флориды § 560.103(29) или 896.101(2)».
В июне 2018 г. биктойн и другие криптовалюты были впервые упомянуты в позиции Верховного суда США в деле «Висконсин Сентрал Лтд против США», касающегося налогообложения дополнительных гарантий рабочим в форме акций предприятиям. Судья Брейер отметил следующее: «Более того, то, что мы рассматриваем как деньги, со временем изменилось. Раковины каури когда-то были таким средством, но боль-
ше не являются ... наша валюта первоначально включала золотые монеты и слитки, но после 1934 г. золото нельзя было использовать в качестве средства обмена... [Возможно] однажды работникам будут платить в биткойнах или какой-либо другой криптовалюте» [11].
Таким образом, судебные прецеденты подтверждают ранее высказанный научный тезис о том, что в американской правовой системе преимущественно преобладает подход, в соответствии с которым «все что ведет себя, как деньги является деньгами».
Согласно ст. 64 Уголовного кодекса Китая, незаконные деньги и имущество, полученные в результате коррупционных преступлений, включают три формы, а именно: незаконно полученное имущество, контрабанду и личное имущество, использованное для совершения преступления, включая движимое и недвижимое имущество, а также материальные и нематериальные активы. Следовательно, зашифрованная цифровая валюта как коррупционный актив относится к коррупционному преступлению и может быть возвращена, в то же время — это особый коррупционный актив.
В 2016 г. в рамках дела о мошенничестве, рассмотренного Высшим народным судом провинции Хэй-лунцзян, подозреваемые в совершении преступления приобрели несколько биткойнов на сумму около 2 млн юаней через торговую платформу биткойнов ОКСот, а затем перевели украденные средства через другой веб-сайт для торговли биткойнами. были переведены в подпольный банк в Макао, а перевод и отмывание незаконных средств были осуществлены всего за три часа. Решение по делу показывает, что эту часть зашифрованной цифровой валюты невозможно отследить из-за трансграничного отмывания.
Можно определенно констатировать, что как научное осмысление в отечественных гуманитарных науках, так и правовое регулирование исследуемых категорий в правопорядках схожих с РФ стран находится на достаточно низком уровне.
В декабре 2019 г. в постановление Пленума ВС РФ от 24 декабря 2019 г. № 59 были внесены изменения, в результате чего появилось прямое указание на то, что «цифровые права» (к которым, как указывалось выше относятся и ЦФА) могут выступать в качестве предмета взятки, а также указаны основные аспекты квалификации объективной стороны взяточничества в случае, когда используются цифровые права. Так, когда предметом взятки являются имущественные права, у должностного лица, получившего такое незаконное
SOCIAL AND HUMAN SCIENCES
LAW SCIENCES
вознаграждение, возникает возможность вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным, требовать от должника исполнения в свою пользу имущественных обязательств, получать доходы от использования бездокументарных ценных бумаг или цифровых прав и др.
Стоит отметить, что цифровые валюты в отличие от цифровых прав (включая ЦФА) не являются имуществом, кроме случаев отдельных случаев, предусмотренных федеральным законодательством. Законодательство о противодействии коррупции устанавливает такие случаи в целях противодействия коррупции. В тоже время система уголовного права не допускает расширенного толкования и применения права по аналогии, что порождает трудность в отнесении цифровых валют к предмету коррупционных преступлений, в тоже время, не смотря на отсутствие поправок в Уголовном кодексе РФ или в упомянутое постановление Пленума Верховного суда РФ.
В то же время из арбитражной судебной практики уже следует, что криптовалюту можно признавать имуществом. Об этом, например, говорит постановление Девятого арбитражного апелляционного суда по делу № А40-124668/2017. В целом такой подход соответствует тенденции приравнивания криптовалюты к имуществу в электронной форме.
В целях выявления новых форм проявления коррупции, предметом которых являются цифровые финансовые активы, иные цифровые права, цифровая валюта, и внедрения эффективных механизмов противодействия им законодателем и правоприменителем проводится необходимая работа по поиску оптимальных вариантов развития правоохранительных действий.
Подведем некоторые итоги.
Во-первых, как видно из вышеприведенных случаев в Российской Федерации, некоторых странах СНГ (например, Казахстан), США, КНР и других пра-вопорядках правоприменительная практика по судебным делам, связанным с использованием криптовалют и иных ЦФА только начала формироваться, поэтому имеют место быть различные подходы к пониманию и трактовке данных категорий.
Во-вторых, несмотря на всю важность темы крип-товалют (цифровых валют) и токенов (цифровых прав) в современную цифровую эпоху, правовые традиции понимания денег и ценных бумаг в большинстве государств мира еще не успели адаптироваться к новым технологическим реалиям.
В-третьих, цифровые финансовые активы могут выступать предметом коррупционных правонарушений, в том числе и коррупционных преступлений, таких как взятка или коммерческий подкуп, что прямо вытекает из их правовой природы, как имущества.
В-четвертых, цифровые валюты в отличие от цифровых прав (включая ЦФА) не являются имуществом, кроме случаев отдельных случаев, предусмотренных федеральным законодательством. Законодательство о противодействии коррупции устанавливает такие случаи в целях противодействия коррупции, что однозначно позволяет их определить в качестве предмета коррупционного дисциплинарного проступка, коррупционного деликта или коррупционного административного правонарушения. В то же время система уголовного права не допускает расширенного толкования и применения права по аналогии, что порождает трудность в отнесении цифровых валют к предмету коррупционных преступлений, в тоже время, несмотря на отсутствие поправок в Уголовном кодексе РФ или в упомянутое постановление Пленума Верховного суда РФ. Проанализированная судебная практика позволяет говорить о том, что суды настроены квалифицировать цифровую валюту, как предмет коррупционного преступления.
Список источников
1. Лунц Л. А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. 2-е изд., испр. М. : Статут, 2004.
2. Магаммедов М. А. Крипторубль — альтернатива криптовалюте в России // Факторы успеха. 2018. № 1 (10). С. 46-49.
3. Малкова Ю. В. К вопросу о налогообложении криптовалюты и цифровых активов: российский и зарубежный опыт // Экономика. Налоги. Право. 2020. Т. 13. № 5. С. 141-153.
4. Лазарева Н. В. Цифровые финансовые активы и цифровая валюта как современные инструменты устойчивого экономического роста // Актуальные проблемы общества, экономики и права в контексте глобальных вызовов: сб. мат. IV междунар. науч.-практ. конф. М., 2021. С. 118-121.
5. Соколова Ж. В., Попова А. М. Финансовая безопасность национальной экономики России: цифровые финансовые активы и цифровая валюта // Проблемы информационной безопасности социально-экономических систем: VIII всерос. с междунар. участием науч.-практ. конф. Симферополь, 2022. С. 62-64.
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ПРАВО
6. Щавелев А. В. Цифровые финансовые активы, цифровая валюта и цифровые деньги // Инновации. Наука. Образование. 2021. № 33. С. 826-831.
7. U.S. v Murgio et al, U.S. District Court, Southern District of New York, No. 15-cr-00769.
8. U.S. v Larry Dean Harmon, United States District Court For The District Of Columbia, 1:19-cr-00395-BAH.
9. Федеральный закон от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2019. № 31. Ст. 4418.
10. Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2019. № 12. Ст. 122.
11. URL://https://medium.com/plasmapay/the-us-supreme-court-for-the-first-time-speaks-about-bitcoin-d152b1b04539.
12. URL://https://www.visualcapitalist.com/visua-lized-the-state-of-central-bank-digital-currencies/
References
1. Lunts L. A. Money and monetary obligations in civil law. 2nd ed., rev. M. : Statute, 2004.
2. Magammedov M. A. Cryptoruble — an alternative to cryptocurrency in Russia // Success factors. 2018. No. 1 (10). Р. 46-49.
3. Malkova Yu. V. On the issue of taxation of cryptocurrency and digital assets: Russian and foreign experience // Economics. Taxes. Right. 2020. V. 13. No. 5. Р. 141-153.
4. Lazareva N. V. Digital financial assets and digital currency as modern tools for sustainable economic growth // Actual problems of society, economics and law in the context of global challenges: Sat. mat. IV Intern. scientific-practical. conf. M., 2021, Р. 118-121.
5. Sokolova Zh. V., Popova A. M. Financial security of the national economy of Russia: digital financial assets and digital currency // Problems of information security of socio-economic systems: VIII All-Russian. with international participation of scientific-practical. conf. Simferopol, 2022. Р. 62-64.
6. Shchavelev A. V. Digital financial assets, digital currency and digital money // Innovations. The science. Education. 2021. No. 33. P. 826-831.
7. U.S. v Murgio et al, U.S. District Court, Southern District of New York, No. 15-cr-00769.
8. U.S. v Larry Dean Harmon, United States District Court For The District Of Columbia, 1:19-cr-00395-BAH.
9. Federal Law of August 2, 2019 No. 259-FZ «On Attracting Investments Using Investment Platforms and on Amending Certain Legislative Acts of the Russian Federation» // SZ RF. 2019. No. 31. St. 4418.
10. Federal Law of March 18, 2019 No. 34-FZ «On Amendments to Parts One, Two and Article 1124 of Part Three of the Civil Code of the Russian Federation» // SZ RF. 2019. No. 12. St. 122.
11. URL://https://medium.com/plasmapay/the-us-su-preme-court-for-the-first-time-speaks-about-bitcoin-d152b1b04539.
12. URL://https://www.visualcapitalist.com/visua-lized-the-state-of-central-bank-digital-currencies/
Библиографический список
1. Осокин Р. Б. Цифровизация как фактор предупреждения преступлений в сфере сельского хозяйства // Цифровизация агропромышленного комплекса. Тамбов, 2018. С. 279-282.
Bibliographic list
1. Osokin R. B. Digitalization as a factor of crime prevention in the field of agriculture // Digitalization of the agro-industrial complex. Tambov, 2018. Р. 279-282.
Информация об авторе
В. В. Севальнев — научный сотрудник Шанхайского университета политики и права, приглашенный исследователь научно-исследовательского центра по розыску коррупционеров и возвращению активов государств-членов «Группы двадцати» (G20), кандидат юридических наук.
Information about the author
V. V. Sevalnev— Scientific Researcher at the Shanghai University of Politics and Law, Visiting Researcher at the Research Center for the Search for Corrupt Officials and the Return of Assets of the Member States of the Group of Twenty (G20), Candidate of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 25.11.2022; одобрена после рецензирования 08.12.2022; принята к публикации 15.12.2022. The article was submitted 25.11.2022; approved after reviewing 08.12.2022; accepted for publication 15.12.2022.
