CC BY
14
государство и ПРАВО в СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ
УДК 34
DOI: 10.12737/jrl.2021.082
Цифровое будущее права: к вопросу об аддитивных технологиях
Л. Ю. Грудцына
Северо-Западный институт (филиал) Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА), Вологда, Россия, ludmilagr@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-7731-724X
Аннотация. Анализируется концептуальная идея о циклических правовых массивах, предложенная учеными Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Т. Я. Хабриевой и Н. Н. Черногором. Автор статьи исследует проблемы вынужденной трансформации права в условиях новой цифровой реальности, аргументируя свое понимание потенциальных направлений развития права в аспекте возможного применения концепции аддитивных технологий и мультидисциплинарного подхода к проблеме определения нового места и роли права в мире как альтернативы концепции «циклических правовых массивов». Суть авторской идеи аддитивных технологий в праве состоит в соединении элементов права (норм, институтов и даже отраслей), которые ранее не составляли единой системы и не взаимодействовали комплексно либо взаимодействовали фрагментарно, если «созрели» соответствующие условия и синтез этих элементов будет прорывным для новой системы, в которую они объединились, а также возникнут новые качественные характеристики у объединившихся элементов. Российская юридическая наука много лет шла по пути дробления «правовой площадки» на отдельные сектора и их обособления в отрасли права, подотрасли и институты. Цифровизация меняет «систему координат». Исследуется вопрос возможного применения дивергенции (наряду с конвергенцией) в праве. Предпринята попытка дать ответы на вопросы: насколько будут долговечны «вершины циклических массивов» (юридическое верховенство); какую роль играет и какие угрозы несет «скорость» цифровизации права и экономики. По мнению автора, конвергентные отрасли права — это промежуточный этап к объединению социо-гуманитарной сферы и этап к назревшему и продуманному объединению отраслей, подотраслей и институтов права под влиянием ускоряющихся процессов цифровизации.
Ключевые слова: правоприменение, циклический правовой массив, дивергенция права, отрасль права, цифровая экономика, аддитивные технологии, норма права
Для цитирования. Грудцына Л. Ю. Цифровое будущее права: к вопросу об аддитивных технологиях // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 7. С. 5—14. DOI: 10.12737/jrl.2021.082
The Digital Future of Law: on the Issue of Additive Technologies
Ludmila Yu. Grudtsina
Northwestern Institute (branch), Kutafin Moscow State Law University, Vologda, Russia, ludmilagr@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-7731-724X
Abstract. The article analyzes the conceptual idea expressed by the scientists of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation on "cyclic legal arrays", proposed by T. Y. Khabrieva and N. N. Chernogor. The author of the article explores issues arising due to transformation of law in the new digital reality. She justifies her understanding of the potential directions of law development through possible application of the concept of additive technologies and a multidisciplinary approach to the problem of determining a new place and role of law in the world as an alternative to the concept of "cyclic legal arrays". The essence and meaning of the author's idea of
additive technologies in law is to connect together elements (norms of law, institutions, and even branches of law) that previously did not form a single system and did not interact comprehensively or interacted fragmentary, if the conditions are "ripe" for this and if their synthesis can give a big breakthrough for the new system in which they are united. It can give new qualitative characteristics to the united elements themselves. For many years, Russian legal science has followed the path of splitting the "legal platform" into separate sectors, separating them into branches of law, sub-sectors and institutions. Digitalization changes the "coordinate system". The question of the possible application of divergence (along with convergence) in law is investigated. This paper attempts to answer the questions: how long will the "tops of cyclic arrays" (legal supremacy) last; what role does the "speed" of the digitalization of law and the economy play and what threats do it pose? The author offers some original reflections stating that convergent branches of law are an intermediate stage to the unification of the socio-humanitarian sphere, a stage to the mature and well-thought-out unification of branches, sub-sectors and institutions of law under the influence of the accelerating processes of digitalization.
Keywords: law enforcement, cyclical legal array, divergence of law, branch of law, digital economy, additive technologies, rule of law
For citation. Grudtsina L. Yu. The Digital Future of Law: On the Issue of Additive Technologies. Journal of Russian Law, 2021, vol. 25, no. 7, pp. 5—14. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2021.082
неизбежность трансформации права. Цифровизация современной жизни диктует новые правила игры как гражданам в их повседневной жизни, так и ученым-правоведам, осмысливающим те новые явления и процессы, которые проникли и проникают в правовую материю, законодательство, меняя мышление людей. Трансформация в праве, как полагает Д. А. Пашенцев, повлияет на типичные для отечественной правовой традиции черты, на степень уникальности российской правовой системы, будет способствовать ее дрейфу в направлении универсализации. «С помощью одного лишь законодательства уже практически невозможно будет контролировать и регулировать поведение субъектов отношений в киберпростран-стве. В будущем отношение к закону и его восприятие изменится: он будет иметь цифровую форму и должен стать гибким, интерактивным»1.
Как известно, право — это часть реальности человеческого мира, специфический вид информации, важный инструмент, с помощью которого в государстве и обществе достигается тот или иной уровень равновесия (баланса) интересов членов общества.
В качестве инструмента право существует века, «обслуживая» интересы государства и общества. Иногда, конечно, этот инструмент используется правящими силами недобросовестно, в целях обогащения узкой группы лиц, однако в рамках данной статьи (для чистоты научного эксперимента) будем исходить из того, что право — специфический инструмент (орудие) установления баланса в государстве и обществе как сложной самоорганизующейся и самоуправляемой системе.
Частью этой системы с некоторых пор стали новые процессы (которые уже не остановить), связанные с бурным развитием интернет-технологий, блокчейна, сложных роботизированных систем, облачных систем, искусственного интеллекта, которые ускоряют и заменяют работу людей. Например, Д. А. Пашенцев признает, что применение современных цифровых технологий, с одной стороны, приводит к сильному изменению модели общественных отношений, порождая потребность в модернизации их правового регулирования, с другой — отражается на праве как формально, так и со-держательно2.
1 Цифровизация правотворчества: поиск новых решений / под ред. Д. А. Пашенцева. М., 2019. С. 84.
2 См.: Цифровизация правотворчества:
поиск новых решений / под ред. Д. А. Па-шенцева. С. 84.
Важно, что эти новые «элементы» системы, становясь ее неотъемлемой частью, качественно меняют функционирование самой системы права, которая, в свою очередь, порождает изменения других ее элементов. Системность этих процессов очень важна для дальнейшего понимания сути проблемы.
Приход «цифры» в нашу жизнь неизбежно затронул право и законодательство — распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р была утверждена Программа «Цифровая экономика Российской Федерации»3. В Гражданском кодексе РФ появились новые институты, например цифровые права (ст. 1411 ГК РФ), приняты федеральные законы от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и др. Однако их принятие сопровождалось многочисленными обсуждениями, отсутствием понятной позиции научного сообщества и, на наш взгляд, недостаточным пониманием учеными, что же представляют собой эти новые для права «цифровые сущности» (их правовой статус, содержание) и как необходимо их отразить в праве. С одной стороны, все кардинально новое не может сразу стать частью гармоничной системы (в нашем случае — системы права), с другой — сложившееся традиционное мышление наших ученых меняется медленнее (и это нормальный биологический процесс), чем происходят из-
3 См.постановление Правительства РФ от 2 марта 2019 г. № 234 «О системе управления реализацией национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации».
менения вокруг нас, тем более такие серьезные и стремительные.
Сегодня можно констатировать следующее: 1) изменения структуры системы права неизбежны, поскольку цифровизация будет все глубже проникать в право и законодательство; 2) юридическая наука в ближайшие годы будет отставать от этих процессов, что вызвано «перестройкой мозгов» научного сообщества и необходимостью осмысления происходящего.
Что такое «циклические правовые массивы»? Как отмечает Т. Я. Хабриева, «в современных условиях формируется новое миропонимание, более многомерное, чем в предшествующие периоды истории. Кроме того, становление нового типа научной рациональности (постне-классической науки) создает предпосылки для выявления процессов циклизации в праве и циклических правовых массивов, доктриналь-ного осмысления их природы и механизмов образования, закономерностей развития и функционирования, а также влияния на общественные отношения, право, его систему и структуру, правоприменительную практику и др.»4.
Одной из первых заметных работ на эту тему стала статья Р. А. Ромашова5, в которой цикличность наряду с преемственностью обосновывается в качестве объективного фактора правового развития.
По мнению указанного автора, если преемственность, оперирующая критериями линейного (бесконечного) развития, означает воспроизводство правовых норм и отношений по принципу копирования аналогов прошлого конструкторами настоящего, в свою очередь, являю-
4 Хабриева Т. Я. Циклические нормативные массивы в праве // Журнал российского права. 2019. № 12. С. 13.
5 См.: Ромашов Р. А. Преемственность и
цикличность в российском праве: единство
и противоречия // Юридическая техника.
2011. № 5. С. 41—42.
щихся продуктами прошлого и, следовательно, обреченных думать и делать так, как их воспитали и научили люди прошлого, то цикличность основывается на гипотезе прерывистого развития и предполагает локализацию динамики со-цио-пространственно-временных изменений точками начала и завер-шения6. Точка завершения цикла совпадает по своей субстанциональной характеристике с точкой начала (если проводить аналогию начала и завершения цикла с рождением и смертью человека, то рождение знаменует собой момент перехода из ничто в нечто, а смерть из нечто в ничто, при этом и в том и в другом случае момент перехода представляет собой «нулевой» период). Завершение предшествующего цикла применительно к истории социальных отношений одновременно знаменует собой «смерть истории» и вместе с тем начало нового витка (цикла) исторического развития7.
Концепцию «циклических правовых массивов» много лет разрабатывают ученые Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ8.
6 См.: Ромашов Р. А. Указ. соч. С. 42.
7 Там же. С. 41—42.
8 См., например: Тихомиров Ю. А. Коллизионное право и отклонения в правовой сфере // Право и политика. 2013. № 3. С. 363—370; Тихомиров Ю. А. Правовое пространство: равновесие и отклонения // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 4. С. 4—17; Тихомиров Ю. А. Циклы правового развития // Журнал российского права. 2008. № 10. С. 15—22; Пашенцев Д. А. Российская правовая традиция перед вызовом глобализации // Юридическая наука. 2016. № 1. С. 29—32; Пашенцев Д. А., Чеботарев В. Е., Шкурко Н. М. Современные электронные средства информации: правовые и психологические проблемы становления информационного общества в России // Юридический мир. 2015. № 8. С. 62—67; Правовые модели и реальность: монография / отв. ред. Ю. А. Тихомиров, Е. Е. Рафалюк, Н. И. Хлу-денева. М., 2014. 280 с.
Данная концепция (в случае ее разработки и обоснования) способна, по мнению Т. Я. Хабриевой и Н. Н. Чер-ногора, «сформировать новый подход в правоприменении (а возможно, и в других формах реализации права), связанный с выбором и анализом правовой нормы, юридической квалификацией конкретного... правоотношения, разрешением правовых коллизий и восполнением пробелов в праве»9.
Цель — сформировать адекватную новым реалиям эффективную правовую основу цифровой экономики. Для достижения этой цели следует «развивать и активно использовать в правотворчестве научное знание о "циклических правовых массивах"»10. Суть идеи «циклизации» в праве, выдвинутой известными учеными, заключается в следующем:
1) появление отдельных норм, нацеленных на удовлетворение важных общественных потребностей;
2) их вхождение и закрепление в уже сложившихся нормативных комплексах (отраслях, институтах права);
3) детерминирование вектора и темпа дальнейшего развития сложившихся нормативных комплексов, изменения их содержания;
4)появление нового структурного элемента системы права («циклического правового массива»);
5) перенастройка законодательства на решение социальных задач и удовлетворение общественных потребностей, вызвавших к жизни циклический нормативный массив11.
Прокомментируем эти этапы. Во-первых, из вышеперечисленных п. 1 и 2 не явствует необходимость хотя бы минимальной «подстройки» новых норм (в процессе их формулирования, логического изло-
9 Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1. С. 91—92.
10 Там же. С. 91.
11 Там же. С. 90.
жения, осмысления законодателем) к уже сложившимся нормативным комплексам. Речь идет о процессе появления норм (как появляются такие нормы, без согласования с существующим нормативным массивом?) и их вхождения и закрепления, и в момент их закрепления в массиве начинается (согласно п. 3) «переформатирование» всего комплекса, в котором появилась новая норма. Слово «вектор» представляется не совсем верным, так как в математике (если брать за основу исходное его определение, составляющее сущность этого понятия) вектор конечен. Означает ли это, следуя логике определения, что конечны нормативные комплексы? Вопрос представляется риторическим.
Во-вторых, исходя из п. 3, мы понимаем, что «детерминирование вектора» и изменение содержания нормативных комплексов вызваны исключительно появлением «отдельных норм», которые стали «очагом» перемен в нормативных комплексах. Возникает вопрос: от того, как будет происходить «появление» (качественно, сущностно) таких норм (каким будет их содержание, какие задачи будут ставиться при этом), правовые массивы будут меняться запланированно или нет? Ведь на этапе формулирования таких норм у законодателя есть возможность спрогнозировать (краткосрочно, а по возможности — долгосрочно) последующую трансформацию правового массива, а значит — руководить процессом, управлять! Возможно ли это? Или авторы статьи предполагали работу правоведов и законодателя «с колес»?
В-третьих, вызывает вопросы тезис авторов статьи о перенастройке законодательства на решение социальных задач12. Социальные проблемы нам ясны, необходимо их решать, повышать уровень социальной защищенности граждан и уровень
их жизни (благосостояния). Если эти проблемы понятны, значит, в целях их решения можно (и нужно) планировать такую «перенастройку» начиная с первого шага — «появления» отдельных норм. Все эти процессы, безусловно, полностью контролировать невозможно, однако попытаться взять (законодателю и научному сообществу) под свое управление данные процессы — важно и необходимо. Иными словами, важным представляется не «появление» само по себе, не «перенастройка» с учетом «появления», а четкий план действий научного сообщества, законотворцев.
«Скорость» цифровизации и право. Т. Я. Хабриева и Н. Н. Чер-ногор предполагают, что «со временем "скорость" станет важной и неотъемлемой характеристикой пра-вообразования, динамики права и правовой интеграции»13. Опасность этих «скоростных» процессов, на наш взгляд, кроется в том, что постепенно ввиду «ускорения» и увеличения темпов развития новых технологий и, соответственно, «ускорения» вслед за ними «обслуживающих» эти процессы правовых норм принимать такие нормы будут сложные информационные системы, роботы, а человек (со своим сознанием, миропониманием, представлениями о добре и зле, справедливости и порядке) будет постепенно отстранен от процессов принятия решений, от законотворчества, которое постепенно может перейти в цифровую сферу и управляться сложными роботизированными системами.
«Ускорение» самых разных процессов в жизни людей похоже на спецоперацию, и здесь целесообразно искать ответ на вопрос: кому выгодно? Опасности, которые таят цифровизация и ускорение многих процессов жизни общества и государства, достаточно велики и
12 См.: Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Указ. соч. С. 90.
13 Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Указ. соч.
С. 92.
должны быть исследованы учеными в ближайшее время.
По мнению Т. Я. Хабриевой и Н. Н. Черногора, «познание роли и значения "циклических правовых массивов" в праве, его системе, механизме действия и др., вероятно, может привести к разработке новых способов преодоления юридических коллизий между нормами, входящими в различные циклические образования, а также между нормами одного и того же "циклического соединения". В последнем случае коллизия может быть преодолена посредством установления "вершины" (в терминологии химиков) "циклического массива" — своего рода "основной нормы" (по Г. Кельзену) и признания ее юридического верховенства в пределах "циклического правового массива". Эта же логика, вероятно, может быть применена и в процессе толкования права, а возможно, и положена в основу его нового способа»14.
Однако возникает вопрос: насколько будут долговечны такие «вершины циклических массивов» (юридическое верховенство)? Авторы приводят примеры норм, образующих «антикоррупционное законодательство, динамика которого во многом определяет развитие других отраслей права, даже подчиняет задачи их обновления целям собственного развития»15. Иными словами, государственная политика последних лет направлена на усиление борьбы с коррупцией (чего не было, например, 15—20 лет назад), и соответствующие нормы действительно становятся «стержневыми». Но время идет, и можно предположить, что, например, через 10 лет при следующем президенте страны борьба с коррупцией примет иные формы, этому вопросу может уделяться меньше внимания и образованная «вершина» утратит юриди-
14 Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Указ. соч. С. 92.
15 Там же. С. 90—91.
ческое верховенство. Значит ли это, что в основу предлагаемой учеными концепции закладывается большой элемент неопределенности?
Важно понимать, что существуют отрасли, которые (на данный момент) нельзя скоррелировать между собой. Так, Т. Я. Хабриева отмечает, что «"экологизированные" юридические нормы различных отраслей права не коррелируют ни между собой, ни с базовыми законами экологической отрасли. Они не образуют единый массив и служат цели отражения специфики эколого-право-вого регулирования в каждой конкретной отрасли права и законодательства. Так, едва ли могут быть соотнесены эколого-правовые нормы гражданского, уголовного, бюджетного, налогового законодательства. Иными словами, в экологическом законодательстве, за некоторыми исключениями, отсутствуют нормы "сквозного" действия, которые пронизывают другие отрасли права и законодательства»16.
Как пишут Т. Я. Хабриева и Н. Н. Черногор, «в условиях новой "цифровой" реальности не только создается новый способ производства, складываются предпосылки для перехода к новой общественно-экономической формации... но и формируется новое мировоззрение, миропонимание, гораздо более многомерное, чем в предшествующие периоды человеческой истории»17.
Это очень важный вопрос, имеющий несколько аспектов. Во-первых, «формирование нового мировоззрения» — процесс вынужденный, нас подводят к этой новой реальности, в которую мы вынуждены «погружаться» и в связи с этим вынуждены (по сути, это принудительный процесс!) «перестраивать», менять свое мышление, а это происходит биологически медленно (про особенности формирования нейронных
16 Хабриева Т. Я. Указ. соч. С. 12.
17 Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Указ. соч.
С. 91.
сетей головного мозга можно почитать литературу по нейрофизиологии, в частности труды С. В. Савельева). Цифровизация же ускоряется и наше мышление пока не успевает перестраиваться. Во-вторых, «многомерность» этого нового мировоззрения весьма туманна. В-третьих, какой будет новая общественно-экономическая формация — пока тоже непонятно, поскольку процессы ци-фровизации идут с большой скоростью, а для формирования более-менее устойчивой системы нужно определенное равновесие (которого сейчас нет).
Для понимания этих сложных процессов, на наш взгляд, нужны междисциплинарные конвергентные научные исследования, совместная работа (как бы это странно ни прозвучало) юристов, математиков, социологов, химиков, биологов, физиков и даже психологов.
Отметим также важность обеспечения государственной безопасности и суверенитета нашего государства при внедрении в российскую экономику, науку, госуправление цифровых технологий, которые являются важным инструментом (и даже оружием) кибервойны. Внедрение цифровых технологий и «подстройка» под новую цифровую реальность российского законодательства не должна стать процессом манипулирования Россией извне.
Дивергенция18 в праве. «Дивергенцию права... можно трактовать как сложный и многосторонний процесс внутреннего и внешнего взаимодействия элементов права и правовых систем, выраженного в расхождении организации форм права, требований правовых норм, а также частей единых или близких право-
18 Дивергенция (от лат. divergere — обнаруживать расхождение) в биологии — это расхождение признаков и свойств у первоначально близких групп организмов в ходе эволюции: результат обитания в разных условиях и неодинаково направленного естественного отбора.
вых систем общества»19. В практическом плане, по мнению Ю. А. Клоч-ковой, конвергенция и дивергенция права тесным образом сопряжены, что и обусловливает специфику развития национальных правовых систем, направленность и динамику их изменений20. В этом смысле предлагаемые Т. Я. Хабриевой и Н. Н. Чер-ногором «циклические правовые массивы» в некотором смысле перекликаются с уже имеющимися в науке исследованиями сопряжения конвергенции и дивергенции в праве.
Концепция аддитивных21 технологий в праве. Возможной теоретической альтернативой концепции «циклических правовых массивов» может стать предлагаемая нами концепция «аддитивных технологий в праве», суть которой в том, чтобы соединять вместе элементы права (нормы, институты и даже отрасли), которые ранее не составляли единой системы и не взаимодействовали комплексно либо взаимодействовали фрагментарно, если к тому «созрели» условия и их синтез даст большой эффект и прорыв для новой системы, в которую они объединились, наделит новыми качественными характеристиками объединившиеся элементы.
Много лет российская юридическая наука шла по пути дробления «правовой площадки» на отдельные сектора, их обособления в отрасли
19 Третьякова О. Д. Факторы культуры в конвергенции права // Правовое регулирование отношений в сфере культуры, искусства и образования в XXI веке: матер. межвузовской науч.-практ. конф. СПб., 2009. С. 15.
20 См.: Клочкова Ю. А. Правовая конвергенция и дивергенция в условиях глобализации: теоретико-методологические аспекты // Философия права. 2010. № 2 (39). С. 41—44.
21 Аддитивные технологии (англ. — additive manufacturing, от слова «аддитивность» — прибавляемый) — технологии послойного наращивания и синтеза объектов.
права, подотрасли, институты, а также комплексные отрасли права и законодательства. Если проводить аналогию с природой, то изучение человеком ее среды (животных, птиц, растений и проч.) происходило фрагментарно: орнитологи изучали птиц, зоологи — животных и т. д. Однако природа как таковая на части не делится — ее искусственное разделение придумал человек (для изучения и понимания природы, для управления ею).
Подобную аналогию можно применить и к праву: есть массив постоянно усложняющегося законодательства, принимаются новые нормы (для урегулирования возникших в реальности новых отношений), с их принятием утрачивают силу старые нормы, вносятся изменения и дополнения в действующие нормы, сопряженные по смыслу с регулируемыми отношениями, в целях их согласования с новыми нормами и проч. Для изучения этого массива, его понимания и, главное, управления им наука придумала деление его на определенные сегменты, которые можно изучать в отдельности и в соотношении с другими сегментами правового массива. Подобное деление на отрасли и институты, на наш взгляд, во многом условное, и в последние годы многие ученые писали о процессах конвергенции права22. В этом смысле конвергентные отрасли права — путь в обратном направлении. Это промежуточный этап к объединению со-циогуманитарной сферы, этап к назревшему и продуманному объединению отраслей, возможно, подотраслей и институтов права.
Мскусственный и естественный отбор. при чем здесь право? Вернемся к идее о природе. Цифровиза-ция — это искусственный процесс,
22 См., например: Коршунов Н. М. Частное и публичное право: проблемы формирования основ современной теории конвергенции // Журнал российского права. 2010. № 5. С. 66—72.
который порождает в обществе и государстве так называемый искусственный отбор, а именно: подобный отбор в обществе и так происходит (более успешными, как правило, являются самые приспособленные и хитрые, а умные и талантливые люди конкуренции с «приспособленцами», к сожалению, как правило, не выдерживают, это известные истины), и цифровые технологии, на наш взгляд, будут только ускорять этот отбор. Но если в природе все продумано и естественный отбор является частью гомеостаза (равновесия системы), то история человеческого общества на протяжении многих столетий показала результаты отрицательного искусственного отбора, когда уничтожались лучшие особи. Это шло с определенной скоростью. Сейчас цифровизация предлагает нам (вопрос о том, кто придумал цифровизацию и с какой целью, оставим за скобками) многократное ускорение, и кто не будет соответствовать новым процессам и тенденциям — не сможет «конкурировать» и «выживать», а также «преуспевать» в новой среде. Теперь, на наш взгляд, как ответ на вызовы усложнившихся отношений в мире, включения в сложившиеся отношения технологий (роботов), их цифрови-зации пришло время начать обратный процесс (с подключением аддитивных технологий в праве) объединения сегментов науки, их пересмотра и нахождения нового взгляда на структуру юридической науки в связи с цифровизацией. Важны вопросы безопасности: как защитить человека; какие вызовы и угрозы повлечет цифровизация многих сфер общественной жизни и права в частности?
Что (же) делать? Перед правовой наукой, как правильно отмечают Т. Я. Хабриева и Н. Н. Черногор, стоят фундаментальные задачи, в числе которых: 1) постановка и разработка проблемы виртуального и реального в праве; 2) выявление механизмов и закономерностей влияния цифро-
визации на право; 3) изучение природы циклических правовых массивов и механизма их формирования, а также влияния на общественные отношения, право, его систему и структуру, правоприменительную практику; 4) подготовка прогнозных сценариев изменения места и роли в регулировании цифровой экономики права и государства, их будущих трансформаций, появления новых нормативных комплексов в системе социальных норм наряду с уже существующими (моралью, религией, правом); 5) разработка стратегии, тактики и юридического инструментария управления упомянутыми трансформациями; 6) создание концепции опережающего отражения в праве общественных отношений в сферах, сопряженных с использованием цифровых технологий; 7) разработка моделей правового регулирования общественных отношений, связанных с использованием цифровых технологий23.
Сомнительной выглядит задача «опережающего отражения в праве общественных отношений в сферах, сопряженных с использованием цифровых технологий»24. Понятно, что «опережающее отражение действительности» — это сложный механизм защитного рефлекса, который выра-
23 См.: Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Указ. соч. С. 101.
24 Там же.
батывался в живых организмах тысячелетиями, путем многократных повторений одних и тех же ситуаций. Таким образом, каждый организм адаптировался и приобрел свою методику действий в той или иной ситуации в виде «условного рефлекса» (по И. П. Павлову). Однако как применить законы физиологии к проблеме управления процессами ци-фровизации в праве, учитывая, что «многократных повторений» не было, ранее мы не сталкивались с цифро-визацией, все, что происходит сейчас, — новое для права, общества и государства? Традиционно право и законодательство «догоняли» возникающие в реальности процессы, законодатель принимал законы для урегулирования уже существующих (находящихся за рамками правового поля) отношений, которые возникали и развивались с определенной скоростью. Скорость же цифро-визации — в разы больше. И пока не ясно, как право может опередить и «задать тон» цифровым технологиям. Для этого необходимы новые научные дискуссии, обсуждения и разработки. Важно при этом помнить, что процессы цифровизации и ее результаты должны быть для человека, а не наоборот, и предвидеть (не допустить!) опасные ситуации в будущем, когда человеку придется «подстраиваться» под «цифровой мир» и искусственный интеллект начнет принимать решения без ведома человека.
Список литературы
Клочкова Ю. А. Правовая конвергенция и дивергенция в условиях глобализации: теоретико-методологические аспекты // Философия права. 2010. № 2 (39).
Коршунов Н. М. Частное и публичное право: проблемы формирования основ современной теории конвергенции // Журнал российского права. 2010. № 5.
Пашенцев Д. А. Российская правовая традиция перед вызовом глобализации // Юридическая наука. 2016. № 1.
Пашенцев Д. А., Чеботарев В. Е., Шкурко Н. М. Современные электронные средства информации: правовые и психологические проблемы становления информационного общества в России // Юридический мир. 2015. № 8.
Правовые модели и реальность: монография / отв. ред. Ю. А. Тихомиров, Е. Е. Рафалюк, Н. И. Хлуденева. М., 2014.
Ромашов Р. А. Преемственность и цикличность в российском праве: единство и противоречия // Юридическая техника. 2011. № 5. С. 41—42.
Тихомиров Ю. А. Коллизионное право и отклонения в правовой сфере // Право и политика. 2013. № 3.
Тихомиров Ю. А. Правовое пространство: равновесие и отклонения // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2017. № 4.
Тихомиров Ю. А. Циклы правового развития // Журнал российского права. 2008. № 10.
Третьякова О. Д. Факторы культуры в конвергенции права // Правовое регулирование отношений в сфере культуры, искусства и образования в XXI веке: матер. межвузовской науч.-практ. конф. СПб., 2009.
Хабриева Т. Я. Циклические нормативные массивы в праве // Журнал российского права. 2019. № 12.
Хабриева Т. Я., Черногор Н. Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1.
Цифровизация правотворчества: поиск новых решений / под ред. Д. А. Пашенцева. М., 2019.
References
Khabrieva T. Y. Cyclic Normative Arrays in Law. Journal of Russian Law, 2019, no. 12, pp. 5—18. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2019.12.1.
Khabrieva T. Y., Chernogor N. N. The Law in the Conditions of Digital Reality. Journal of Russian Law, 2018, no. 1, pp. 85—102. (In Russ.) DOI: 10.12737/art_2018_1_7.
Klochkova Yu. A. Legal convergence and divergence under conditions of globalisation: theoretical-methodological aspects. Filosofiya prava, 2010, no. 2 (39), pp. 41—44. (In Russ.)
Korshunov N. M. Private and Public Law: Issues of Forming the Basis of the Modern Theory of Convergence. Journal of Russian Law, 2010, no. 5, pp. 66—72. (In Russ.)
Legal models and reality. Ed. by Yu. A. Tikhomirov, E. E. Rafalyuk, N. I. Khludeneva. Moscow, 2014. 280 p. (In Russ.)
Pashentsev D. A. Russian legal tradition before the challenge of globalization. Yuridicheskaya nauka, 2016, no. 1, pp. 29—32. (In Russ.)
Pashentsev D. A., Chebotarev V. E., Shkurko N. M. Modern electronic media: legal and psychological problems of the formation of the information society in Russia. Yuridicheskiy mir, 2015, no. 8, pp. 62—67. (In Russ.)
Romashov R. A. Continuity and cyclicity in Russian law: unity and contradictions. Yuridicheskaya tekhnika, 2011, no. 5, pp. 41—42. (In Russ.)
The digitalization of law-making: the search for new solutions. Ed. by D. A. Pashentsev. Moscow, 2019. 234 p. (In Russ.)
Tikhomirov Yu. A. Collisional law and legal deviations. Pravo i politika, 2013, no. 3, pp. 363— 370. (In Russ.)
Tikhomirov Yu. A. Cycles of legal progress. Journal of Russian Law, 2008, no. 10, pp. 15 — 22. (In Russ.)
Tikhomirov Yu. A. Legal space: balance and deviations. Law. Journal of the Higher School of Economics, 2017, no. 4, pp. 4—17. (In Russ.)
Tret'yakova O. D. Legal regulation of relations in the field of culture, art and education. Legal regulation of relations in the field of culture, art and education in the 21st century: materials of the inter-university scientific and practical conference. St. Petersburg, 2009. (In Russ.)
Информация об авторе
Людмила Юрьевна Грудцына, профессор кафедры гражданского права и гражданского процесса Северо-Западного института (филиала) Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА), адвокат МГКА «Московская гильдия адвокатов и юристов», доктор юридических наук, профессор, почетный адвокат России, эксперт РАН
