CC BY
214
Наступление так и не состоялось. Президентские выборы, прошедшие в Финляндии в июле 1919 г. окончились победой прогрессиста К.Ю. Столберга, отказавшегося от идеи совместных военных действий с антибольшевистскими силами. Последовавшее во второй половине 1919 г. поражение белых армий в России подвело черту под финской составляющей «русской политики» Вашингтона. К осени 1919 г. первоочередной задачей американского президента стала борьба за одобрение Конгрессом США Версальского договора. Проблема Финляндии оказалась не периферии интересов американского руководства. Неоднократные обращения финляндских дипломатов с просьбой о предоставлении признания де юре ос тавались без ответа вплоть до марта 1920 г., когда вопрос об открытии постоянной дипломатической миссии был решен Конгрессом США [4].
США предоставили Финляндии признание де юре, но отказались поддержать попытки финского руководства захватить российские территории. Для американского правительства, отказ Конгресса США ратифицировать Версальский договор явился сокрушительным провалом вильсоновской внешней политики.
Библиографический список
В этих условиях поощрение Великобританией и Францией вооруженных действий Финляндии в отношении Советской России В. Вильсон расценил как способ продолжить перекраивание карты Европы в ущерб достигнутым на Парижской конференции договоренностям. Эта позиция стала отражением двойственной и непоследовательной политики Вашингтона в вопросе о независимости национальных государств. Концепция о праве народов на самоопределение стала стимулом для финляндской политической элиты в борьбе за национальное самоопределение, однако для руководства США проблема Финляндии оставалась составной частью «русского вопроса» вплоть до конца 1919 г. Отношение к стране Суоми определялось, в первую очередь, ее военно-стратегическим потенциалом. Это способствовало тому, что для политической элиты Финляндии официальный Вашингтон в межвоенный период не смог стать основополагающим ориентиром во внутренней и внешней политике, в отличие от Германии, в которой многие финские политики продолжали видеть надежного союзника.
1. Кетола, Э. Революция 1917 года и обретение Финляндией независимости: два взгляда на проблему // Отечественная история. - 1993. - № 6.
2. Новикова, И.Н. Причины возникновения егерского движения в Финляндии в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. - 2004. - № 9.
3. Фоглесонг, С.Д. Соединенные Штаты, проблема самоопределения наций и борьба против большевиков в Прибалтике. 1918-1920 // Первая мировая война: Пролог XX века. - М., 1998.
4. U.S. - Finnish Diplomatic Relations. - Helsinki. 1999.
5. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1918. Russia. - Washington, 1932. - V. 2.
6. Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part 1. Russia: From Czar to Commissars, 1914-1918 / ed. by Paul Kesaris. - Princeton, 1982. -Reel 5.
7. Бекер, Р.С. Вудро Вильсон, мировая война, Версальский мир. - М.; П., 1923.
8. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States: 1919. Russia. - Washington, 1936. - V. 3.
9. The Papers of Woodrow Wilson: April 23-May 9, 1919. - Princeton, 1988. - V. 58.
Bibliography
1. Ketola, Eh. Revolyuciya 1917 goda i obretenie Finlyandieyj nezavisimosti: dva vzglyada na problemu // Otechestvennaya istoriya. - 1993. -№ 6.
2. Novikova, I.N. Prichinih vozniknoveniya egerskogo dvizheniya v Finlyandii v godih Pervoyj mirovoyj voyjnih // Voenno-istoricheskiyj zhurnal. - 2004. - № 9.
3. Foglesong, S.D. Soedinennihe Shtatih, problema samoopredeleniya naciyj i borjba protiv boljshevikov v Pribaltike. 1918-1920 // Pervaya mirovaya voyjna: Prolog XX veka. - M., 1998.
4. U.S. - Finnish Diplomatic Relations. - Helsinki. 1999.
5. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1918. Russia. - Washington, 1932. - V. 2.
6. Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part 1. Russia: From Czar to Commissars, 1914-1918 / ed. by Paul Kesaris. - Princeton, 1982. -Reel 5.
7. Beker, R.S. Vudro Viljson, mirovaya voyjna, Versaljskiyj mir. - M.; P., 1923.
8. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States: 1919. Russia. - Washington, 1936. - V. 3.
9. The Papers of Woodrow Wilson: April 23-May 9, 1919. - Princeton, 1988. - V. 58.
Статья поступила в редакцию 05.08.14
УДК 502.8, 904
Polyakova Ye.A., Vitovtova G.I. CHURCH-ARCHEOLOGICAL INSTITUTIONS IN RUSSIA AND THEIR SUBDIVISIONS IN THE SECOND HALF OF 19 - EARLY 20 CENTURIES. The paper contains generalized information about different types of church-archeological institutions in Russia in the second half of 19 - early 20 centuries. The establishment and development of church archeology as scientific and educational subject affected the organization of church-archeological societies, commissions and museums. The author, considering the church museums as a separate type of church-archeological institutions, presents their classification, reveals goals of their organization and functions.
Key words: church archeology, church archaeological society, church museum, preservation of monuments documenting function; educational function, research function.
Е.А. Полякова, канд. культурологии, проф. каф. истории и философии БЮИ МВД России, г. Барнаул, E-mail: [email protected]; Г.И. Витовтова, канд. ист. наук, доц. АГАКИ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ЦЕРКОВНО-АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ РОССИИ И ИХ СТРУКТУРНЫЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье представлены обобщённые сведения о различных видах церковно-археологических учреждений действовавших в России во второй половине XIX - начале XX веков. Становление и развитие церковной археологии как учебной и научной дисциплины повлияло на создание церковно-археологических обществ, комиссий и музеев. Автор, относя церковные музеи к отдельному, самостоятельному типу церковно-археологическо-го учреждения, выявляет цели их создания и функции, предлагает видовую классификацию церковных музеев.
Ключевые слова: церковная археология, церковно-археологическое общество, церковный музей, охрана памятников, документирующая функция, образовательная функция, научно-исследовательская функция.
В России в начале 30-х гг. XIX века происходит становление новой научной дисциплины - церковной археологии. Во второй половине XIX века церковная археология разделилась на теоретическую и практическую составляющие. Теоретическая сфера деятельности заключалась в изучении православного наследия, практическая сфера деятельности нашла выражение в формировании церковно-археологических учреждений (ЦАУ): обществ (ЦАО), комитетов (ЦАК) и церковных музеев. ЦАУ вели работу по изучению и сохранению памятников, что способствовало распространению «археологического интереса и знаний» [1, с. 3б5]. Точные данные о количестве ЦАУ в России в исторический период современном этапе не известны. Наибольшее полные сведения о количестве церковно-археологических обществ, комиссий, комитетов и церковных музеев представлено в статье И.И. Комаровой [2, с. 83-85]. Автор настоящего исследования, уточнив и дополнив приведённые данные информацией из «Справочника научных обществ России» [3], отчётов обер-прокурора Святейшего синода по ведомству православного исповедания [4, с. 169-164], сведений о консисторских архивах и цер-ковно-археологических учреждениях в епархиях [5, 1-36] и научных статей современных исследователей, составил таблицы, наглядно иллюстрирующие развитие практической составляющей церковной археологии (таблица 1, 2).
В таблице 1 представлены выявленные автором сведения о функционировавших на территории России церковно-архео-логических обществах и комитетах и об открытых на их базе музеях. Безусловно, таблица не может претендовать на абсолютную полноту ввиду противоречивости и ограниченности выявленных в источниках сведений. Например, во «Всеподданнейших отчетах...» крайне редко была представлена информация по Сибирскому региону, а данные по годам создания обществ и музеев, содержащиеся в «Сведениях о консисторских архивах и церковно-археологических учреждениях в епархиях» К.Я. Зд-равомыслова, зачастую противоречат сведениям, содержащимся в местных изданиях.
На основании таблиц 1 и 2 можно констатировать, что нижней границей основания церковно-археологических учреждений является 1872 г. - год второго археологического съезда, а верхней - 1916 год. Из 45 показанных в таблице учреждений, в конце XIX века были основаны 27, а остальные 46 - в первые 16 лет XX века. За Уралом они были открыты в шести городах: в Екатеринбурге, Тобольске, Томске, Енисейске, Иркутске, Якутске. Данные таблицы 1 свидетельствуют о наличии при церков-но-археологических обществах 40 древлехранилищ. Примечательным является тот факт, что церковно-археологические общества могли создаваться на базе церковных музеев, а не наоборот (таблица 2). Общее количество церковных музеев равнялось 68.
Церковно-археологические учреждения были явлением массовым. Одной из причин этого стали предписания Св. Синода. Так, в 1903 г. было дано указание «составить особые описи древностей по монастырям и церквям, где таковые древности имеются, и сосредоточить копии этих описей в московской патриаршей библиотеке». В 1908 г. синодальной Архивной комиссией был представлен проект «Положения о церковно-археоло-гических комитетах» и «Правила церковно-археологических комиссий при Св. Синоде» [6]. Указы Синода от 1909 и 1910 гг. повелевали «при возобновлении старинных церквей, древний, как наружный, так и внутренний вид сохранять тщательно и не допускать без разрешения духовной власти произвольных поправок и перемен» [7]. Исполнение подобных распоряжений требовало наличия на местах определенных научных и людских ресурсов.
Наибольшее количество церковно-археологических обществ было открыто в 1913 году (см. табл.2). Данный факт не является случайным. 25 июня 1911 года Священным Синодом был издан указ за № 18 обязывавший преосвященных епархий «принять меры по учреждению церковно-археологических обществ», а церковно-археологические учреждения предоставлять отчётную документацию и печатные издания «в комиссию по описанию Синодального архива» [8]. В 1912 г. вышло еще одно распоряжение Св. Синода о повсеместном создании епархиальных
археологических обществ «в целях ознакомления духовенства с известными древностями, а равно и заинтересовании его в охранении церковной старины», а также теоретической подготовке духовенства [7]. С этого года в журналах Св. Синода начали упоминаться церковно-археологические учреждения: «В некоторых епархиях существуют церковно-археологические учреждения, открытые с целью собирания местных исторических памятников и развития в местном обществе, и особенно в среде духовенства и духовных воспитанников, археологического интереса и знаний» [8]. В 1914 году при Святейшем Синоде была организованна архивно-археологическая комиссия, целью которой было усиление интереса к церковной старине и её охрана. Комиссия была центральным органом, контролировала действия ЦАУ и давала разрешение на создание новых музеев.
Произведённый автором анализ уставной [9, с. 23-24] и отчетной документации позволил выявить три направления деятельности церковно-археологических учреждений: документирующая, научно-исследовательская и просветительная [10]. Первое направление, или документирующая деятельность, предусматривало выявление, описание, приведение в музейное состояние, сохранение и охрану церковных памятников; фотофиксацию или описание памятников зодчества и иконописи. Второе, научно-исследовательское направление, осуществлялась посредством организации экспедиций, научного изучения в цер-ковно-религиозном аспекте истории конкретных регионов, объектов материального и нематериального наследия, составления различных описей, каталогов, проведения атрибуции, написания научных статей. Просветительная деятельность, третье направление, ориентированная как на духовенство, так и светскую часть населения, реализовывалась в форме публичных лекций и чтений, публикаций статей научно-популярного характера в епархиальных ведомостях или отдельных трудах, например, «Книжки Тобольского церковного древлехранилища».
Церковно-археологические общества (комиссии, комитеты) более 40 лет играли важную роль в деле выявления и сохранения православного наследия и просвещения общества, но, как отмечает Т.Н. Заднепровская, «они находились во многом в стадии становления, испытывая как объективные трудности (финансовые, отсутствие помещений), так и субъективные (отсутствие правовой базы, методологических основ)» [6, с. 39]. Функции церковно-археологических обществ выполняли и церковные музеи, которые могли находиться в составе комиссий и комитетов или быть самостоятельными.
Церковным музеям, помимо памятникоохранительной функции, была свойственна научно-педагогическая, которая была обусловлена потребностью общества в формировании у выпускников духовно-учебных заведений теоретических знаний и практических навыков в области атрибуции объектов православного наследия. В 1872 году на страницах «Православного обозрения» вышла статья известного археолога, профессора Московской духовной академии, председателя Совета общества любителей духовного просвещения И.Д. Мансветова «Об устройстве церковно-археологических музеев» [11], содержащая проект создания российских древлехранилищ. Предварительное теоретическое изучение собраний российских памятников древностей показало, что предметы церковного искусства занимают весьма значительное место в их структуре, и в связи с этим, по мнению ученого, данные коллекции способны оказать «важную услугу» общей археологии, но лишь при условии оформления их в специализированные центры - древлехранилища. И.Д. Ман-светов отмечал, что в структуре светских учреждений опыт формирования данных тематических собраний уже был накоплен при Академии художеств, в Московском публичном музее (собрание церковных древностей Савостьянова) и Художественно-промышленном музее. Безусловно, в церковном ведомстве тоже существовали подобные коллекции, не уступавшие по ценности светским собраниям, а порой и превосходившие их, например, знаменитая патриаршая ризница и ризница Троице-Сер-гиевой лавры [11, с. 263]. Но эти коллекции при всей их полноте не могли использоваться в «научно-педагогических целях» [11, с. 265]: в светских собраниях они были лишены надлежащего идейно-концептуального оформления, так как рассматривались
Церковно-археологические учреждения и музеи Таблица 1
Название учреждения Год основания Год основания музея
Церковно-археологическое общество при Киевской духовной академии 1872 1872
Архангельский совет попечительства по собиранию и хранению памятников церковных древностей преобразован в Архангельский епархиальный церковно-археологический комитет 1886 1896 1896
Могилёвский археологический историко-статистический комитет с музеем при духовной семинарии 1888 1897
Воронежский историко-церковно-археологический комитет с древлехранилищем 1890 1890
Сухумская церковно-археологическая комиссия 1893 наличие не установлено
Орловское церковное историко-археологическое общество с музеем 1893 1893
Волынское церковно-археологическое общество с древлехранилищем при духовной семинарии 1893 1893
Астраханский церковно-археологический комитет 1894 (1914) 1913
Ставропольское епархиальное церковно-археологическое общество с древлехранилищем 1894 1906
Историческое общество св. Олега (Брянск) 1895 наличие не установлено
Смоленский церковно-археологический комитет с древлехранилищем 1896 1896-1907
Церковно-археологический отдел при Московском Обществе любителей духовного просвещения 1900 1871
Калужское церковно-археологическое общество с древлехранилищем при духовной семинарии 1901 1901
Пензенский церковный историко-археологический и статистический комитет с древлехранилищем при духовной семинарии 1901 1916 (1901?)
Тверской епархиальный историко-археологический комитет с древлехранилищем при духовной семинарии 1902 1902
Херсонское церковно-археологическое общество 1903 1911
Бессарабское церковно-историко-археологическое общество с музеем 1904 1904
Донской епархиальный историко-археологический комитет с древлехранилищем при духовной семинарии 1904 1904
Брянская церковно-историческая комиссия 1905 наличие не установлено
Гродненский церковно-историко- археологический комитет с древлехранилищем 1905 1905
Полтавский церковный историко-археологический комитет с древлехранилищем 1906 1907
Казанское церковно-археологическое общество с древлехранилищем при духовной академии 1907 1907
Минский церковный историко-археологический комитет с музеем 1908 1908
Псковский церковный историко-археологический комитет с древлехранилищем 1908 1908
Костромское церковно-археологическое общество с древлехранилищем 1911 1911
Екатеринбургское церковно-археологическое общество с древлехранилищем при духовном училище. 1911 1911
Екатеринославский епархиальный церковно-археологический комитет с древлехранилищем 1911 1911
Курское епархиальное историко-археологическое общество с древлехранилищем при духовной семинарии. 1911 1911
Благовещенский (Приамурский) епархиальный церковный историко-археологический комитет с древлехранилищем при духовной семинарии 1912 1912
Оренбургский епархиальный церковно-археологический комитет 1912 наличие не установлено
Пермское церковно-археологическое общество с древлехранилищем 1912 1912
Иркутское церковно-историческое и археологическое общество с музеем при духовной семинарии. 1912 1912
Тамбовский церковно-археологический комитет с древлехранилищем при духовной семинарии 1912 1912
Ярославский историко-археологический комитет 1912 1912
Енисейское церковно-историко-археологическое общество с древлехранилищем при духовной семинарии 1912 1912
Варшавский церковно-археологический комитет 1913 1907
Симферопольский церковно-археологический комитет (Таврическое церковно-археологическое обществ) с древлехранилищем при духовной семинарии 1913 1914
Новгородское церковно-археологическое общество с древлехранилищем 1913 1913
Самарское церковно-археологическое общество с древлехранилищем при духовной семинарии 1913 1913
Саратовское церковное историко-археологическое общество с древлехранилищем. 1913 1913
Уфимский церковно-археологический комитет 1913 нет
Симбирское церковное историко-археологическое общество с древлехранилищем 1914 1914
Петербургское центральное церковно-археологическое общество 1914 дата не установлена
Якутский церковно-археологический комитет при духовной семинарии 1916 наличие не установлено
Томское церковное историко-археологическое общество с древлехранилищем. 1912? 1916 1912? 1916
Таблица 2
Церковно-археологические музеи, открытие не на базе церковно-археологических учреждений
Название музея Год основания База Основанные при музеях общества/ комитеты
Церковно-археологический музей 1880 Московская духовная академия
Церковно-археологический музей 1879 Санкт-Петербургская духовная академия
Холмский Церковно-археологический музей при духовной семинарии 1882 Холмское Свято-Богородицкое Братство
Ростовский музей церковных древностей 1885 Братство св. Димитрия Ростовского
Епархиальное древлехранилище г. Тулы (Тульская епархиальная палата древностей) 1885 (1899) Тульский Архиерейский дом Тульское ИАТ (1899)
Нижегородское церковное древлехранилище 1886 Нижегородская духовная семинария Нижегородская ЦАК (1887)
Владимирское церковно-историческое древлехранилище 1886 Владимирское Православное Братство св. Александра Невского
Тифлисский церковно-исторический музей 1888 Ваннский собор Постоянная ЦАК
Вологодский церковно-археологический музей 1888 Постоянная ЦАК любителей истории (1896)
Епархиальное церковное древлехранилище г. Каменец-Подольска 1889 Епархиальное управление
Подольский церковно-археологический музей 1889 Подольский епархиальный историко-статистический комитет Подольское ЦИАО (1903)
Хранилище старинных предметов церковного характера братства св. Феодосия Печерского 1891 Курская духовная семинария
Витебское епархиальное Церковно-археологическое древлехранилище при духовной семинарии 1895 Витебское Православное Св.-Владимирское Братство Витебское ЦИАО (1916)
Церковное древлехранилище в г. Риге 1895
Церковное древлехранилище вторая половина XIX в. Православное Братство св. Креста Саратовской епархии
Церковное древлехранилище вторая половина XIX в Православное Братство св. Гурия Казанской епархии
Церковно-археологическое древлехранилище при братстве св. Василия в Рязани 1900 Рязанское Православное Братстве Св. Василия в Рязани ЦАК (1911)
Олонецкое епархиальное древлехранилище 1900 Олонецкое епархиальное братство Олонецкий ЕИАК (1912)
Тобольское церковное древлехранилище 1902 Тобольское епархиальное братство. Д. Солунского Археогр. комис. (1903)
Церковно-археологический музей 1904 Харьковская духовная семинария Харьковское ЕЦАО 1913
Черниговское епархиальное древлехранилище 1906 Черниговская духовная семинария ЦАК 1906
Церковное древлехранилище 1909 Александро-Невская Лавра
Литовское епархиальное древлехранилище 1909 Виленское Свято-Духовное Братство
Валаамское Епархиальное древлехранилище 1911 Валаамский монастырь Финляндский ИАК (1913)
Вятский церковно-археологический музей 1910 Губернская архивная комиссия Вятский кружок любителей церковной старины
Велико-Устюжское церковное древлехранилище не позднее 1912 Велико-Устюжское Стефано-Прокопьевское братство
Древлехранилище Луцкого крестовоздвиженского братства дата не установлена Луцкое крестовоздвиженское братство
Древлехранилище Владимиро-Волынского братства дата не установлена Владимиро-Волынское братство
с эстетическо-художественной точки зрения, а собрания ризниц были недоступны для широкого круга посетителей. Таким образом, становление церковной археологии как науки способствовало созданию церковных научно-педагогических музеев, нацеленных на решение памятникоохранительных и учебных задач.
Церковные музеи традиционно открывались на базе цер-ковно-археологических обществ и духовно-учебных заведений. Активизировавшаяся памятникоохранительная, церковно-обра-зовательная и миссионерская деятельность обусловила необходимость их присутствия и в структуре других церковных организаций (см. табл. 2). Проведённый автором анализ позволил
произвести классификацию по видам церковных музеев [12]. К первому виду относятся церковные музеи, созданные при духовных учебных заведениях (таблица 2). Для этих учреждений было характерно превалирование образовательно-воспитательной функции в рамках обеспечения наглядности преподавания. Так, согласно уставам, эти музеи учреждались с целью «успешного преподавания и учебной разработки церковной археологии» [13, с. 90], «для преподавания церковной истории и литур-гики», «для научной разработки церковной истории и археологии», «для сохранения церковно-исторических древностей» [13, с. 91]. Примерами являются музеи при Московской, Санкт-Пе-
тербургской и Киевской духовных академиях и семинариях, Харьковской духовной семинарии, Нижегородской духовной семинарии и пр.
Второй, самый многочисленный вид (таблица 1), был представлен музеями, основанными при церковно-археологических обществах с целью сохранения и изучения «памятников церковной старины, древностей первобытной истории и вообще предметов археологического и исторического значения» [14]. Образовательная функция этих музеев была направлена на популяризацию церковной археологии и формирование соответствующих знаний у местного духовенства и интеллигенции. Следует отметить, что фонды музеев при обществах также использовались в образовательном процессе духовных и светских учреждений [10]. Примерами являются древлехранилища при Томском ЦИАО, Псковском ЦАО, Орловском ЦИАО и др.
Третий вид составляли музеи, основанные при православных братствах, таких как Братство св. Гурия Казанской епархии, Братство св. Креста Саратовской епархии и пр. (таблица 2). Их фонды также формировались с образовательно-воспитательными целями, но в несколько ином аспекте - для обеспечения наглядности «распространения просвещения в духе православной церкви» [15, с. 399], «ознакомления посетителей с замечательными памятниками церковной старины» и «предохранения как собранных в нем, так и известных на пространстве епархии памятников от повреждения и разрушения» [9, с. 5], «поддержания в местном русском населении сознания своих религиозных убеждений» [13, с. 93] и противодействия другим вероучениям. Фонды братских древлехранилищ могли использоваться как духовными учебными заведениями, так и светскими. Тобольское церковное древлехранилище братства св. Димитрия Солунско-го предоставляло свои фонды помимо представителей духовенства преподавателям и студентам Тобольской духовной семинарии, духовного и епархиального училищ, городских школ ведомства Министерства народного просвещения [16].
Библиографический список
Четвертый вид музеев, действовавших при монастырях, был самым малочисленным (таблица 2) [17, л. 1-2]. Фактически это были открытие для доступа ризничные собрания, не предполагавшие масштабной памятникоохранительной деятельности. Их работа заключалась в «сохранении религиозных предметов», «изучении древнего искусства», презентации собраний. Просветительная деятельность таких древлехранилищ была ориентирована преимущественно на паломников. Как отмечает исследовавший эту группу церковных музеев В.А. Безродин, несмотря на то, что их «наглядно-учебная роль была второстепенна», они также ставили перед собой «учебно-воспитательные задачи» [13, с. 96]. Примером представителей этой группы может служить музей при Александро-Невской Лавре [17, л. 1-2], древлехранилище Валаамского монастыря.
Завершая обзор церковных музеев, следует отметить, что все они, независимо от видовой принадлежности, занимались памятникоохранительной, научно-исследовательской и просветительной деятельностью, причём некоторые церковные музеи, открывавшиеся, как правило, на базе духовных учебных заведений и православных братств, выполняли функции церковно-археологических обществ (таблица 2). Использование потенциала собрания для миссионерского служения было характерно для музеев при братствах и монастырях. Наглядно-учебная функция в большей степени была выражена в музеях, основанных на базе духовно-учебных заведений, церковно-археологических учреждений, православных братств.
Формирование церковной археологии как научной дисциплины, выделение из её структуры не только теоретической, но и практической составляющей, актуализация памятникоохрани-тельной, церковно-образовательной и миссионерской деятельности, обусловили появление в России во второй половине XIX века различных церковно-археологических учреждений - обществ, комиссий, комитетов и музеев, выполнявших по отношению к обществу документирующую, научную, культурно-образовательную, воспитательную и наглядно-учебную (педагогическую) функции.
1. Церковно-археологические учреждения // Зодчий. - 1904. - Вып. 32.
2. Комарова, И.И. Церковно-археологические учреждения и охрана памятников культуры России конца XIX - начала XX века // Археографический ежегодник за 1990 год. - М., 1992.
3. Церковные научные общества: типологический указатель // Справочник научных обществ России: сайт проекта [Э/р]. - Р/д: http:// www.snor.ru/?m=catalog&an=typ&val=12.
4. Всеподданейший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного исповедания за 1913 г. - СПб, 1915.
5. Здравомыслов, К.Я. Сведения о существующих в епархиях церковно-археологических учреждениях и консисторских архивах. - Петроград, 1917.
6. Заднепровская, Т.Н. Церковно-археологические комитеты России и их роль в деле охраны и изучения памятников церковной старины // Санкт-Петербург и Отечественная археология. - СПб., 1995.
7. Отчет о деятельности Тобольского Епархиального Братства св. великомученика Д. Солунского за 1914-1915 гг. // ТобЕВ. - 1916. -№ 10.
8. Ранне, Г. Культурологические причины и задачи создания церковно-археологических обществ и музеев в России в конце XIX - начале XX веков: доклад // Санкт-Петербургская православная духовная академия: офиц. Сайт [Э/р]. - Р/д: http://spbda.ru/news/a-460.html.
9. Устав Тобольского Епархиального Братства св. великомученика Д. Солунского // ТобЕВ. - 1890. - № 23-24.
10. Полякова, Е.А. Томское Церковное историко-археологическое общество и его роль в сохранении культурного наследия // Теоретические и прикладные исследования в религиоведении - Барнаул, 2009. - Вып. 1-2.
11. Мансветов, И.Д. Об устройстве церковно-археологических музеев // Православное обозрение. - 1872. - № 2 (февраль).
12. Полякова, Е.А. Церковные музеи Западной Сибири: вопросы классификации // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. - 2014. - № 1 (13).
13. Безродин, В.А. Организация церковно-археологических музеев в России // Вестник молодых учёных. Исторические науки. Археология: спец. вып. - 2001. - №1.
14. Устав Томского церковного историко-археологического общества // ТомЕВ. - 1914. - № 21.
15. Тобольское церковное древлехранилище (речь хранителя А.И. Юрьевского при открытии) // ТобЕВ. - 1902. - № 22.
16. Полякова, Е.А. Тобольское церковное древлехранилище: история становления и развития // Мир науки, культуры, образования. -2011. - № 3.
17. РГИА. Ф. 792., оп. 1., д. 15., л. 1-2.
Bibliography
1. Cerkovno-arkheologicheskie uchrezhdeniya // Zodchiyj. - 1904. - Vihp. 32.
2. Komarova, I.I. Cerkovno-arkheologicheskie uchrezhdeniya i okhrana pamyatnikov kuljturih Rossii konca XIX - nachala XX veka // Arkheograficheskiyj ezhegodnik za 1990 god. - M., 1992.
3. Cerkovnihe nauchnihe obthestva: tipologicheskiyj ukazatelj // Spravochnik nauchnihkh obthestv Rossii: sayjt proekta [Eh/r]. - R/d: http:// www.snor.ru/?m=catalog&an=typ&val=12.
4. Vsepoddaneyjshiyj otchet ober-prokurora Sv. Sinoda po vedomstvu pravoslavnogo ispovedaniya za 1913 g. - SPb, 1915.
5. Zdravomihslov, K.Ya. Svedeniya o suthestvuyuthikh v eparkhiyakh cerkovno-arkheologicheskikh uchrezhdeniyakh i konsistorskikh arkhivakh. - Petrograd, 1917.
6. Zadneprovskaya, T.N. Cerkovno-arkheologicheskie komitetih Rossii i ikh rolj v dele okhranih i izucheniya pamyatnikov cerkovnoyj starinih // Sankt-Peterburg i Otechestvennaya arkheologiya. - SPb., 1995.
7. Otchet o deyateljnosti Toboljskogo Eparkhialjnogo Bratstva sv. velikomuchenika D. Solunskogo za 1914-1915 gg. // TobEV. - 1916. - №10.
8. Ranne, G. Kuljturologicheskie prichinih i zadachi sozdaniya cerkovno-arkheologicheskikh obthestv i muzeev v Rossii v konce XIX - nachale XX vekov: doklad // Sankt-Peterburgskaya pravoslavnaya dukhovnaya akademiya: ofic. Sayjt [Eh/r]. - R/d: http://spbda.ru/news/a-460.html.
9. Ustav Toboljskogo Eparkhialjnogo Bratstva sv. velikomuchenika D. Solunskogo // TobEV. - 1890. - № 23-24.
10. Polyakova, E.A. Tomskoe Cerkovnoe istoriko-arkheologicheskoe obthestvo i ego rolj v sokhranenii kuljturnogo naslediya // Teoreticheskie i prikladnihe issledovaniya v religiovedenii - Barnaul, 2009. - Vihp. 1-2.
11. Mansvetov, I.D. Ob ustroyjstve cerkovno-arkheologicheskikh muzeev // Pravoslavnoe obozrenie. - 1872. - № 2 (fevralj).
12. Polyakova, E.A. Cerkovnihe muzei Zapadnoyj Sibiri: voprosih klassifikacii // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kuljturologiya i iskusstvovedenie. - 2014. - № 1 (13).
13. Bezrodin, V.A. Organizaciya cerkovno-arkheologicheskikh muzeev v Rossii // Vestnik molodihkh uchyonihkh. Istoricheskie nauki. Arkheologiya: spec. vihp. - 2001. - №1.
14. Ustav Tomskogo cerkovnogo istoriko-arkheologicheskogo obthestva // TomEV. - 1914. - № 21.
15. Toboljskoe cerkovnoe drevlekhranilithe (rechj khranitelya A.I. Yurjevskogo pri otkrihtii) // TobEV. - 1902. - № 22.
16. Polyakova, E.A. Toboljskoe cerkovnoe drevlekhranilithe: istoriya stanovleniya i razvitiya // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2011. - № 3.
17. RGIA. F. 792., op. 1., d. 15., l. 1-2.
Статья поступила в редакцию 08.09.14
УДК 27-523.
Kuprianova I. У SCHOOLING IN THE OLD BELIEVERS' COMMUNITIES OF ALTAI IN THE LATE 19th AND EARLY 20th CENTURIES . The article discusses the activities of the Altai Old Believers to form a system of education that would teach young people to their basic values that at the same time incorporate the necessary elements of civil science. Thus, the Old Believers, taking advantage of the opportunities that the religious legislation of this period opened, tried to give their school a more secular character, without forgetting their critical task to bring up children with the same religious and cultural tradition of the Old Believers.
Key words: religious education, reproduction of Old Believers' tradition, Old Believers' illegal schools, monastic schools.
И.В. Куприянова, соискатель АлтГАКИ, г. Барнаул, Email:[email protected]
ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО В СТАРООБРЯДЧЕСКИХ СООБЩЕСТВАХ АЛТАЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье рассматривается деятельность алтайских старообрядцев по формированию системы образования, которая позволяла бы приобщать молодежь к их базовым ценностям и в то же время включала бы в себя необходимые элементы гражданской науки. Таким образом, старообрядцы, пользуясь возможностями, которые открывало религиозное законодательство этого периода, пытались придать своему школьному делу несколько более светский характер, не поступаясь при этом важнейшей задачей воспроизводства старообрядческой религиозно-культурной традиции.
Ключевые слова: религиозное образование, воспроизводство старообрядческой идентичности, старообрядческие нелегальные школы, монастырские школы
На основе проведенных исследований нами выявлены типы молитвенных помещений, создаваемые старообрядцами Алтая и Барнаула в различные периоды их жизнедеятельности, в зависимости от практикуемого в стране законодательства о культах, изучены возможности их открытия и содержания общинами в различных социально-политических условиях.
Проблема обучения молодежи, как ключевая в деле сохранения и воспроизводства старообрядческой культурной традиции, всегда находилась в центре религиозно-общественной жизни старообрядцев. Невзирая на государственные установления запретительного характера, на недостаток преподавательских кадров и другие трудности, они настойчиво проводили в жизнь идею религиозного образования, чтобы воспитать своих детей последователями своей старообрядческой конфессии.
В качестве основного требования здесь неизменно выступало обучение детей правилам веры и традициям старообрядчества. Необходимым для этого считалось изучение церковнославянской грамоты, овладение церковным чтением и пением. По отзывам миссионеров РПЦ, старообрядческое образование «слишком узко и односторонне - не идет дальше знания молитв, умения читать по-церковному, положить начал и писать полууставом» [1, с. 2]. Многие старообрядцы из крестьян и мещан такое образование считали вполне достаточным; некоторые из них отдавали детей в государственные школы, где их обучали гражданской грамоте, письму и счету.
Такой подход старообрядцев к вопросам образования постоянно подвергался критике деятелей РПЦ, утверждавших, что их дети оставляют школу, «не усвоив почти ничего, довольствуясь тем, что они могут читать и мало-мальски писать» [2, л. 392 об.]. Старообрядцы же, со своей стороны, избегали более широкого светского образования: прежде всего, чтобы предотвратить молодежь от охлаждения к религии своих отцов, обмирщения и неверия. Неправильно было бы утверждать, что старообрядчество совершенно отрицало светскую науку, но при этом
в его среде преобладало мнение, что «школа не должна убивать спасительные ростки религиозных переживаний» [3, с. 20]. Таким образом, главную задачу старообрядческого образования составляло гармоничное сочетание светской науки и религиозности, нахождение правильного соотношения между тем и другим. Решение этой задачи откладывалось по причине длительного преследования старообрядцев со стороны государства и господствующей церкви: до выхода указов о религиозной свободе 1905-1906 гг. обучение детей, как и вся религиозно-общественная жизнь, осуществлялось ими нелегально, так как эта деятельность являлась противозаконной.
На окраинах государства - в Сибири и на Алтае, условия существования староверия были не столь жесткими, поэтому для администрации и миссионеров РПЦ не составляло тайны наличие здесь в конце XIX - начале XX в. довольно многочисленной сети старообрядческих школ. Кроме того, обучение детей, являясь частью религиозного воспитания, осуществлялось внутри семейно-родственных коллективов [4, с. 326], а также являлось функцией духовных руководителей общин, как наиболее образованных представителей старообрядчества. В конце XIX - начале XX вв. организацией школ и преподаванием на Алтае занимались такие выдающиеся вожди местного старообрядчества, как А.Е. Зырянов, П.Е. и М.И. Бобровские, Г.А. Страхов. Широкой известностью пользовалась школа часовенного наставника А.Е. Зырянова в деревне Белой: кержаки всего Бухтарминского края присылали ему своих детей, живших у него годами, пока он обучал их грамоте и догматам старой веры [5, с. 29-30].
В ряде случаев общины приглашали на жалование особых учителей и учительниц - старых дев или монахинь («черничек»). Учителя религиозных школ, по желанию родителей, могли обучить детей и гражданским знаниям: азбуке, письму, счету; но, не имея соответствующей подготовки, преподавали эти предметы хуже, чем учителя министерских школ. Таким образом, в старо-
