ЦЕЛИ И МОТИВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ: СУЩНОСТЬ И УЧЕТ В ПРАКТИКЕ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.3

https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/4(49)/101-107

Д. Е. Некрасов ЦЕЛИ И МОТИВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ: СУЩНОСТЬ И УЧЕТ В ПРАКТИКЕ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ

В статье на основе исследования сущности экстремизма делаются выводы о содержании целей и мотивов преступлений экстремистской направленности, которые выступают в качестве системообразующих признаков для деяний указанной группы. Формулируются предложения и даются рекомендации по учету особенностей целей и мотивов преступлений экстремистской направленности в деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы и иных правоохранительных органов. Обосновывается возможность конструирования в уголовном законе «экстремистского акта» в качестве отдельного состава преступления, а также совершенствования ч. 4 ст. 73 УИКРФ посредством внесения в перечень лиц, направляемых в отдельные исправительные учреждения всех осужденных за преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Ключевые слова: экстремизм; преступления экстремистской направленности; противодействие преступлениям экстремистской направленности.

Для цитирования: Некрасов Д. Е. Цели и мотивы преступлений экстремистской направленности: сущность и учет в практике исполнения наказаний // Вестник Кузбасского института. 2021. № 4 (49). С. 101-107. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/4(49)/101-107.

D. E. Nekrasov

PURPOSES AND MOTIVES OF CRIMES OF EXTREMISTS: THE ESSENCE AND ACCOUNTIN IN THE PRACTICE OF EXECUTIONS OF PUNISHMENTS

In the article, based on the study of the essence of extremism, draws conclusions about the content of the purpose and motives of extremist crimes, which act as system-forming signs for the actions of this group. Suggestions are formulated and recommendations are given on taking into account the peculiarities of the goals and motives of extremist crimes in the activities of institutions of the penal system and other law enforcement agencies. The possibility of constructing an "extremist act" in the criminal law as a separate corpus delicti, as well as improving the penal law by including in the list of persons sent to separate correctional institutions all those convicted of crimes committed on the basis of political, ideological, racial, national or religious hatred or enmity, or based on hatred or enmity against any social group.

Key words: extremism; extremist crimes; countering extremist crimes.

For citation: Nekrasov D. E. Purposes and motives of crimes of extremists: the essence and accountin in the practice of executions of punishments. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2021, no. 4 (49), p. 101-107. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2021/4(49)/101-107.

© Некрасов Д. Е., 2021 © Nekrasov D. E., 2021

Актуальность проблемы противодействия экстремизму, в том числе уголовно-правовыми средствами, не вызывает сомнения. Свидетельство тому — ежегодно увеличивающееся количество регистрируемых преступлений экстремистской направленности, в которых преступники демонстрируют свое неприятие равенства граждан, отрицание равноправия людей, отличающихся социально-групповой принадлежностью в различных сферах социального устройства. Так, в 2020 г. в России было зарегистрировано 833 преступления экстремистской направленности (+ 42,4 % по сравнению с 2019 г.) [4, с. 5]. Удельный вес зарегистрированных преступлений экстремистской направленности в общей структуре российской преступности составил 0,04 %. Однако, учитывая повышенную общественную опасность данных преступлений, нередко их резонансность, многие другие проблемные аспекты, этот, казалось бы, незначительный показатель не должен успокаивать правоохранительные органы и снижать интенсивность противодействия им.

Преступления экстремистской направленности вызывают немалые сложности в разработке и использовании уголовно-правовых и уголовно-исполнительных механизмов противодействия. Анализ правоприменительной практики показывает проблему несовершенства действующего законодательства, предусматривающего уголовную ответственности за их совершение и исполнительную практику ее реализации, наличие вопросов по квалификации практического плана, прежде всего связанного с особенностями признаков субъективной стороны составов преступлений обозначенной группы, сложностями их установления и документирования. Установление указанных признаков применительно к конкретным фактическим обстоятельствам осуществляется одновременно с изучением особенностей личности экстремиста, его нравственно-психологической, мотиваци-онной сферы (причем прежде всего в криминологическом аспекте). Отметим также, что подобный анализ свидетельствует о необходимости совершенствования не только уголовно-правовых норм, но и норм, обеспечивающих их реализацию в уголов-

но-процессуальной и уголовно-

исполнительной плоскости.

На наш взгляд, многие ответы на проблемные вопросы содержатся в правильном понимании феномена «экстремизм». Однако следует констатировать, что по-прежнему в теории и на практике в этом отсутствует единообразие. Между тем, решение указанной проблемы является одним из условий не только правильного применения норм права к лицам, осуществляющим данную деятельность, но и фундаментом совершенствования правовой основы противодействия обозначенному негативному социальному явлению.

По своей сущности экстремизм — сложное, многоаспектное, имеющее разнообразные формы явление. На разных уровнях общественного сознания экстремизм понимается как идеология, форма мышления, способ действия, процесс и даже образ жизни.

Иноязычный термин «экстремизм» (от лат. ех^етш — крайний) означает приверженность к крайним взглядам и мерам [6, с. 245]. Как видим, уже в этимологическом аспекте понимания экстремизма субъективные признаки заложены в качестве определяющих.

Экстремизм всегда проявляется в социальной действительности в виде определенных деяний, основные формы которых, как известно, приведены в ст. 1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 01.07.2021) «О противодействии экстремистской деятельности». Именно в этих деяниях должны воплощаться «крайние» (чрезвычайные, нетрадиционные, исключительные, непримиримые) взгляды, а также сами они должны обладать такими же признаками при отражении этих убеждений при их практической реализации, так называемом воплощении идейных представлений в жизнь [5, с. 9-11].

Решение проблемы определения границ «крайности» как главного признака экстремизма, на наш взгляд, заложен прежде всего в нормах Конституции Российской Федерации, которая, признавая и разрешая многообразие взглядов, одновременно запрещает воззрения и их внешние проявления, обладающие признаками крайности, наносящие вред наиважнейшим фундаментальным от-

ношениям, в которых они могут проявиться. Так, Конституция Российской Федерации признает экономическое, идеологическое, политическое многообразие, разрешает создавать разнообразные общественные объединения граждан для осуществления своих общих интересов (ст. 8; ч. 1, ч. 3 и ч. 4 ст. 13), гарантирует свободу совести и вероисповедания (ст. 28) и одновременно запрещает устанавливать конкретную идеологию в качестве государственной, запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственной изменение основ конституционного строя, разжигание розни и вражды (ч. 2, ч. 5 ст. 13), запрещает устанавливать какую-либо религию в качестве государственной или обязательной (ст. 14) и др.

Фактически в подобных нормах Основного закона России и ряда других нормативных правовых актов декларируется: во-первых, запрет установления конкретных убеждений и взглядов (политических, религиозных и др.) в качестве единственных и общеобязательных; во-вторых, запрет проявлений противоправных взглядов, в том числе ограничивающих права граждан, особенно в связи с их разностью; в-третьих, особая охрана от насильственных посягательств на фундаментальные основы любого государства: установленный конституционный строй и территориальную целостность (т. е. от внешних проявлений исключительных взглядов противников существующей государственности, в частности, посредством отнесения данных деяний к категории террористических (к крайней форме экстремизма) и установления особых механизмов противодействия им). Таким образом, данные нормы охраняют различные социальные сферы (всегда основывающиеся на конкретных взглядах и позициях) от установления каких-либо взглядов в качестве обязательных, а также от проявлений взглядов, посягающих на права и свободы человека по признаку его принадлежности к представителям иных убеждений.

Экстремистская деятельность предполагает в качестве объекта посягательства конкретные взгляды и воззрения как ценности человека и (или) конкретных социальных групп, существенно отличающиеся от

убеждений ее субъектов. Экстремисты отрицают всякое инакомыслие, порой стремясь как можно жестче преподнести и утвердить свои взгляды в социальной действительности. Соответственно, для данного явления характерно наличие воздействия на поведение конкретных людей и их групп в целях достижения желаемых результатов, в попытке кардинального изменения существующих общественных отношений в той или иной сфере. Основной целью экстремистов является внедрение в социальную практику и отстаивание в общественном сознании и действительности своих исключительных взглядов, используя при этом крайние способы, выходящие за границы правомерности, как правило, насильственные. При этом существующие у экстремиста крайние взгляды отражают определенную степень неудовлетворенности объектом данного воззрения, которая влияет на формирование мотивов ненависти и вражды. Обратим особое внимание на данный вывод, поскольку, на наш взгляд, это главный ключ к пониманию мотивов экстремистской деятельности, центрального системообразующего и конструктивного признака преступлений экстремистской направленности. Классификация преступлений по признаку мотива его совершения — вполне оправданный методологический поход, который применяет законодатель при конструировании составов преступлений экстремистской направленности. Также это важный аспект при организации изучения личности экстремиста как при осуществлении производства по уголовному делу, так и при исполнении уголовного наказания.

Напомним, что именно специфическая разновидность мотивов объединила в отдельную группу, включенные Федеральным законом от 25.07.2002 № 112-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности"» в уголовный закон, преступления экстремистской направленности. При этом изначально их понятие было дано непосредственно в диспозиции ч. 1 ст. 2821 УК РФ. К их числу были отнесены совершенные на почве особых видов ненависти либо вражды преступления, предусмотренные только 8

статьями уголовного закона (ст. 148, 149, 213, 214, 243, 244, 280 и 282 УК РФ). Подобная группировка была осуществлена для решения задачи повышения эффективности противодействия экстремистской деятельности, но сразу вызвала вопросы, связанные с ограниченностью данного перечня. Ведь, исходя из сущности исследуемого феномена, проявляемой в практике экстремистской деятельности, это могут быть любые умышленные преступления, побуждаемые экстремистскими мотивами. Поэтому совершенно оправданно Федеральным законом от 24.07.2007 № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» определение преступлений экстремистской направленности было уточнено и изложено в одном из примечаний к ст. 2821 УК РФ. Одновременно в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» было внесено дополнение: была сформулирована новая и самая объемная по содержанию форма экстремистской деятельности — «совершение преступлений по мотивам, указанным в п. "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ», т. е. по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Указанные изменения, несмотря на некоторые проблемы использованной юридической техники, на наш взгляд, позволили более правильно сориентировать правоохранительные органы в вопросе понимания сущности и природы преступлений экстремистской направленности.

Специфика общей (родовой) цели экстремистских деяний (изменения в целом или отдельных составляющих общественных отношений в конкретной социальной сфере или ее части), побуждаемых мотивами ненависти или вражды, на наш взгляд, позволяет поставить вопрос о возможности конструирования в уголовном законе «экстремистского акта» как отдельного состава преступления. Анализ уголовного закона приводит к выводу, что, решая свои задачи, помимо использования в качестве системообразующего признака преступлений экс-

тремистской направленности, он сгруппировал и использовал преступные мотивы национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды в отдельный блок: при обозначении обстоятельств, отягчающих наказание; при формулировании квалифицирующих признаков наиболее распространенных насильственных преступлений; при конструировании ряда основных составов преступлений (ст. 136, 282, 2821 УК РФ и др.).

По своей сущности экстремистские мотивы являются продуктом крайне искаженной психологии и мировоззрения в области восприятия и соблюдения норм человеческого общежития. Именно поэтому экстремистов следует относить к группе лиц, обладающих особенными негативными свойствами и качествами, проявившимися в преступном поведении (в этом случае представленными в криминальной личности) или проявление которых потенциально возможно (в этом плане их наличие обусловливает криминогенность личности). Эти же особенности обусловливают отдельные требования к стратегии и тактике применения средств исправления при организации процесса исполнения наказаний в отношении этих лиц [2, с. 29-35]. При этом именно указанные деформации личности в мотиваци-онной сфере и должны быть объектом воздействия, корректировки для достижения цели исправления осужденных экстремистов и предупреждения с их стороны рецидива преступлений.

В настоящее время уголовным законом к числу экстремистских отнесены следующие мотивы ненависти или вражды: политической; идеологической; расовой; национальной; религиозной; в отношении какой-либо социальной группы. Каждый из них, имея свое содержание, формируется в конкретном преступнике обязательно под воздействием усвоенных им убеждений и взглядов уникального объема и характера, как было сказано выше, отражая определенную неустроенность объектом посягательства. Но, в отличие от уникальности мотива каждого общеуголовного преступления, у экстремистских мотивов в целом общая идеологическая основа.

Специалисты отмечают, что, несмотря на частое использование в уголовно-

процессуальных документах одновременно мотива ненависти и вражды (что в целом не противоречит действующему законодательству), они имеют качественно различающееся содержание. Так, И. М. Мацкевич указывает, что ненависть в целом может быть охарактеризована как более сильное, эмоциональное проявление вражды. Если вражда допускает существование чего-то чуждого носителю вражды и показывает лишь свое негативное отношение к этому иному, то ненависть стремится это самое иное уничтожить, искоренить [3, с. 124125].

Обратим внимание, что законом к экстремистским мотивам отнесен мотив национальной ненависти или вражды, достаточно часто обнаруживаемый и определяемый в качестве такового по исследуемым деяниям в правоприменительной практике. На наш взгляд, формулирование указанного мотива в таком виде представляется терминологически неточным и нуждается в корректировке и изложении в качестве мотива «этнической ненависти или вражды». Этнос (от греч. ethnos — группа, племя, народ) — это исторически сложившаяся общность людей (племя, народность, нация), имеющая социальную целостность и оригинальные стереотипы поведения [1, с. 152]. Т. е. слово «этнос» является общеродовым по отношению к терминам «племя», «народность», «нация», каждый из которых имеет самостоятельное содержание, прикладываемое к разным существующим этническим общностям. Правильнее использовать термин «этнический», в частности, использовать словосочетание «этническая ненависть или вражда». Исследование уголовных дел показало, что в процессуальной документации при описании данного мотива используется как указание на конкретный этнос, к которой субъект испытывает ненависть, так и разного рода обобщения (как правило, со слов обвиняемых), в частности, посредством определения так называемого негативного признака, например, в виде «лица неславянской национальности», т. е. при условии отсутствия признаков какого-то этноса.

Актуализация проблемы проникновения и распространения экстремистских взглядов в среде осужденных к лишению

свободы, увеличение их вовлеченности в соответствующие криминальные процессы, а также повышение вероятности определенной части осужденных стать жертвой экстремистских проявлений в 2005 г. обусловили внесение изменений в ч. 4 ст. 73 УИК РФ, в которой фактически были введены в отдельную категорию осужденные за преступления террористического характера для направления их в соответствующие исправительные учреждения. В 2011 г. к их числу отнесены осужденные за организацию экстремистской деятельности (по ст. 2821 и ст. 2822 УК РФ). В 2018 г. к ним были добавлены осужденные за иные преступления, в отношении которых имеется информация об их приверженности идеологии терроризма, исповедовании, пропаганде или распространении ими такой идеологии (при отсутствии достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела) и оказании ими в связи с этим в период содержания под стражей, отбывания наказания соответствующего негативного воздействия на других обвиняемых (подозреваемых), осужденных.

Подобная динамика изменений ст. 73 УИК РФ позволяет сделать вывод, что они принимались прежде всего в целях реализации требований режима в исправительных учреждениях, недопущения распространения в них экстремистской идеологии, совершения преступлений на этой основе. После направления для отбывания наказания в соответствующие исправительные учреждения, расположенные в местах, определяемых федеральным органом уголовно-исполнительной системы, имеется возможность целенаправленного предупреждения непосредственного возникновения экстремистских группировок и процессов их пополнения посредством недопущения влияния на осужденных за иные преступления, минимизации процессов формирования групп, объединяемых экстремистскими взглядами в исправительных учреждениях, а также целенаправленного исправительного воздействия на осужденных за преступления, связанные с организацией экстремистской деятельности.

Однако, учитывая ранее изложенные положения о сущности, устойчивости и опасности экстремистских убеждений и

взглядов и формируемых на их основе целей и мотивов, явно необходимо выделение в отдельную категорию всех осужденных за совершение преступлений по экстремистским мотивам, а не только участвовавших в их организации. И это необходимо не только для предупреждения фактов распространения экстремистских взглядов в среде осужденных, но и для реализации специального исправительного воздействия на них. Для этого в ч. 4 ст. 73 УИК РФ необходимо после слов «осужденные за иные преступления» добавить «совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а также...». Помимо этого, должны быть обеспечены условия полной изоляции их от других категорий осужденных. При этом, реализуя принцип дифференциации и индивидуализации наказания, требования режима в исправительных учреждениях необходимо обеспечить отдельное содержание осужденных за преступления, связанные с организацией экстремистской деятельности от участвовавших в них, что можно обеспечить путем внесения указанных требований в соответствующие ведомственные подзаконные нормативные акты.

Таким образом, приоритетная социально-психологическая природа экстремизма позволяет в числе первоочередных направлений комплекса предупредительных мероприятий выделить деятельность по предупреждению формирования и распространения экстремистских убеждений и идеологии, которую условно можно разделить на следующие направления:

1) деятельность по недопущению распространения экстремистских взглядов и идеологии в среде осужденных к лишению свободы;

2) деятельность по переориентации и нейтрализации имеющихся экстремистских потребностей, интересов и убеждений, основным звеном которой являются мероприятия, проводимые с их непосредственными носителями в процессе исправления осужденных, в условиях применения особенных

мер и приемов исправительного воздействия.

Обеспечение раздельного содержания осужденных обозначенных категорий создаст условия для эффективного осуществления мер указанных направлений деятельности.

В качестве отдельного направления предупреждения формирования экстремистских убеждений должны быть мероприятия по недопущению финансирования экстремистских актов и иного содействия их осуществлению в исправительных учреждениях, а также на прилегающей к ним территории. Значимыми являются мероприятия по недопущению попадания отдельным осужденным и в библиотечные фонды учреждений уголовно-исполнительной системы экстремистской литературы.

Завершая статью, подчеркнем, что учет сущности экстремизма, видов его проявлений, особенностей личности экстремиста имеет важное практическое значение. Применительно к работе по квалификации, раскрытию и расследованию преступлений экстремистского характера правильным является первоочередное установление конечной цели, преследуемой субъектом преступления, его мотивов, четкое уяснение, какие именно взгляды и убеждения проявились в деянии. Это же является основой для определения объектов поиска, направлений доказывания всех обстоятельств преступления, постановки версий о наличии соучастников, других совершенных преступлений. Полагаем, если мотивы ненависти или вражды не обнаружены или недостаточно обстоятельств, свидетельствующих об их наличии, утверждать об экстремистской направленности преступления неправильно, даже при, иногда, «видимых» признаках экстремизма. Особенности сформированных в личности экстремистских целей и мотивов в обязательном порядке должны учитываться при организации исправительного процесса в отношении осужденных этого типа, обеспечиваемого раздельным содержанием экстремистов от других категорий осужденных и лиц, участвовавших в организации экстремистской деятельности от исполнителей.

Литература

1. Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. — Санкт-Петербург: Норинт, 2001. — 1536 с.

2. Гришко, А. Я. Особенности исполнения наказания в виде лишения свободы в отношении осужденных за преступления экстремисткой направленности // Вестник Кузбасского института. — 2020. — № 1 (42). — С. 29-35.

3. Необыкновенный фашизм (криминологическая и уголовно-правовая характеристика) / П. В. Головненков, Г. А. Есаков, И. М. Мацкевич, У. Хельман; под общ. ред. И. М. Мацкевича. — Москва: Проспект, 2014. — 264 с.

4. Состояние преступности в России за январь-декабрь 2020. — Москва: ГИАЦ МВД России, 2021. — 66 с.

5. Уголовно-правовое противодействие преступлениям экстремистской направленности: актуальные проблемы законодательной регламентации и дифференциации ответственности: монография / под общ. ред. А. Я. Гришко. — Рязань: Рязанский филиал Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя, 2018. — 146 с.

6. Шагалова, Е. Словарь иностранных слов. — Москва: Аст-Пресс Книга, 2017. — 576 с.

References

1. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Great Dictionary of Russian language]. Ed. S. A. Kuznecov. St. Petesrburg, Norint, 2001, 1536 p.

2. Grishko A. Ya. Osobennosti ispolneniya nakazaniya v vide lisheniya svobody v otnoshenii osuzhdennyh za prestupleniya ekstremistkoj napravlennosti [Peculiarities of Execution of Punishment in the Form of Imprisonment in Relation to Persons Convicted of Extremist Crimes]. Vestnik Kuzbasskogo institute [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2020, no. 1 (42), p. 29-35.

3. NeObyknovennyj fashizm (kriminologicheskaya i ugolovno-pravovaya harakteristika) [Unusual fascism (criminological and criminal law characteristics)]. By P. V. Golovnenkov, G. A. Esakov, I. M. Mackevich, U. Hel'man. Under gen ed. I. M. Mackevich. Moscow, Prospect, 2014. 264 p.

4. Sostoyanie prestupnosti v Rossii za yanvar'-dekabr' 2020 [The state of crime in Russia in January-December 2020]. Moscow, the Main Information Center of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2021. 66 p.

5. Ugolovno-pravovoe protivodejstvie prestupleniyam ekstremistskoj napravlennosti: aktual'nye problemy zakonodatel'noj reglamentacii i differenciacii otvetstvennosti [Criminal Law Counteraction to Extremist Crimes: Actual Problems of Legislative Regulation and Differentiation of Responsibility]. Monograph. Gen. ed. A. Ya. Grishko. Ryazan', V. Y. Kikot' Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the Ryazan branch, 2018. 146 p.

6. Shagalova E. Slovar' inostrannyh slov [Dictionary of foreign words]. Moscow, Ast-Press, 2017. 576 p.

Сведения об авторе

Денис Евгеньевич Некрасов: Рязанский филиал Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя (г. Рязань, Российская Федерация), начальник кафедры уголовного права и криминологии, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: d_e_nekrasov@mail.ru

Information about the author

Denis Evgenevich Nekrasov: V. Y. Kikot' Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the Ryazan branch (Ryazan, Russia), cheif of the Chair of Criminal Law and Criminology, candidate of law, associate professor. E-mail: d_e_nekrasov@mail.ru