CC BY
34
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Цель уголовного судопроизводства
и функциональное значение ее законодательного закрепления
Берова Д.М.*
The author considers the purpose of criminal legal proceeding and functional value of its legislative fastening.
(0 01 Z
0) о о сч
о о о
Q. С[ CQ
s н
о
0
1
о я с о т ф
VO >5
о *
о ф
У S
2
0
1
о *
о
2
ф
d
я *
<
*
S I
н
о ф
со
Определение и законодательное закрепление целей уголовного судопроизводства уже длительное время остаются одними из самых важных среди вопросов уголовно-процессуального права, разрабатываемых наукой. Ведь именно от решения этого вопроса зависят характер уголовного судопроизводства как государственного института; определение объектов, которые государственные органы и должностные лица, осуществляющие производство по уголовным делам, будут защищать, применяя процессуальный закон; однозначность в понимании цели уголовного процесса как достижения материальной истины в ходе противодействия преступности. Таким образом, в новых социальных условиях встает проблема отражения назначения уголовного процесса на уровне функционирования всей системы уголовной юстиции в тех целях, формулируемых законодателем, которые реализуются в производстве по конкретному уголовному делу1, что представляет собой отдельную функцию уголовного судопроизводства, условно именуемую целевой.
Цель уголовного процесса — категория и социальная, и правовая, так как от нее зависят и направленность мер общества по разрешению конфликта о совершенном преступлении, и собственно юридическое содержание такого института, как уголовное судопроизводство.
Цель определяется всецело тем, как общество формулирует свою политику, отображающую его отношение к месту личности в системе уголовно-процессуальных отношений. Именно поэтому цель советского уголовного процесса, закреп-
ленная в ст. 2 УПК РСФСР 1960 года -борьба с преступностью.
В проекте УПК Российской Федерации, принятом Государственной Думой Российской Федерации в первом чтении, в качестве целей уголовного судопроизводства значились: «защита личности, прав и свобод человека и гражданина, интересов общества и государства от преступных посягательств путем быстрого и полного раскрытия преступлений, уголовного преследования лиц, их совершивших, объективного судебного разбирательства и правильного применения закона на основе строгого соблюдения процессуальных норм, обеспечение защиты лиц от необоснованного обвинения и осуждения, незаконного ограничения прав и свобод человека и гражданина, в случае обвинения или осужденя невиновного - его незамедлительной и полной реабилитации» (ст. 7 Проекта УПК РФ).
Принятый 18 декабря 2001 года УПК Российской Федерации утвердил, что уголовное судопроизводство необходимо для защиты прав и интересов потерпевших, в том числе юридических лиц, защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения и ограничения ее прав и свобод. Этому назначению в равной степени соответствуют уголовное преследование, назначение виновным справедливого наказания и отказ от такового в отношении невиновных, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ст. 6 УПК РФ).
При этом нельзя не отметить, что процессуальные законы многих зарубежных стран, также возвышенно обрисовы-
Кандидат юридических наук, доцент.
вая свои цели, при всем этом исходят из требований устанавливать в ходе исследования обстоятельств совершенного преступления истину, которую ученые и признают краеугольной целью правосудия (такое положение содержалось в прекратившем действие УПК РСФСР — ч. 2 ст. 243). Так, УПК Франции в ст. 310 устанавливает, что судья-председательствующий принимает меры, «которые он сочтет полезными для установления истины». Ст. 244 УПК Германии гласит: «В целях установления истины суд обязан исследовать все факты и доказательства, которые имеют значение для разрешения дела». Правило 102 Федеральных правил использования доказательств в судах США требует, чтобы судопроизводство велось «с целью установления истины». Указанной научно-правовой аксиомы придерживается большинство дореволюционных правоведов и советских процессуалистов, чья позиция основана на классической философской марксистской трактовке объективной истины. В ряду сторонников материальной истины среди современных российских ученых следует отметить сторонников состязательности И.Л. Петру-хина и Ю.В. Кореневского, считающих, что в результате состязательного процесса достигается именно материальная истина, ибо рождается она в споре2.
С началом судебной реформы 90-х годов в силу демократических веяний в России заговорили о разрешении социального конфликта как цели уголовного процесса. Относительно же истины как цели в уголовном судопроизводстве высказываются предположения о необходимости ее замены с установления объективной истины на достоверную доказанность обстоятельств дела, либо на юридическую (процессуальную) истину.
Категория цели уголовного процесса должна также выполнять роль внутреннего, воспитательно-нравственного ориентира для следователя, прокурора, суда. С.Л. Пашин в этой связи верно указывает, что если истина и не есть юридический, то по крайней мере «нравственный императив». Поэтому все предложенные цели вполне реально совмещать в уголовно-процессуальной деятельности, лишь бы гибкость уголовной политики, уголовного материального и процессуального законодательства позволяла российскому следователю, прокурору и суду их реали-зовывать, чего особо ждут практические работники3. Таким образом, пишет автор,
цель уголовного судопроизводства может быть дифференцированно разложена в зависимости от содержательных ее свойств на: 1) основную цель уголовного процесса; 2) институциональные цели уголовно-процессуальной деятельности; 3) субъектные цели уголовного судопроизводства. Сущностью их реализации при производстве по конкретному уголовному делу и будет определяться целевая функция уголовного судопроизводства.
Практическая реализация указанных целевых установок есть основное направление воздействия уголовного процесса на общество, так как отражает методологически системные свойства установления обоснованных пределов правоогра-ничительной деятельности государства, направленной на воплощение остальных социальных функций уголовного процесса исходя из ожиданий общества. Именно нормами уголовно-процессуального права закрепляются возможности органов государства по уголовному преследованию, ограничение средств познания только проверенными и контролируемыми со стороны заинтересованных лиц, гарантии восстановления нарушенных прав потерпевших и пределы ограничения прав личности.
Следовательно, конечная цель правосудия — разрешить конфликт, вызванный нарушением правопорядка, прав конкретных участников общественных отношений, регламентированных правом. Из этого применительно к уголовному процессу следует указать, что разрешение уголовно-процессуального спора должно сопровождаться и завершаться минимальными процессуальными правоогра-ничительными издержками для личности при создании условий, при которых интересы потерпевших будут защищены. Эта мысль основывается на конституционной норме о возможности государства ограничивать права граждан только в той мере, какая необходима для защиты прав и законных интересов иных граждан, общества и государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).
Провозгласив в ст. 6 УПК Российской Федерации защиту прав личности назначением уголовного судопроизводства, законодатель справедливо и обоснованно признал, что эффективность судопроизводства зависит не от репрессивных возможностей системы, а от сочетания публичных и частных начал во имя интересов личности. Даже уголовное преследование
(О
О!
О) О О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
(О
Ol
Z
О)
о о сч
о о о
Q.
со
S
н о
0
1
о я с о т ф VO >s о
о ф
у
S
2
0
1
о *
о
2 ф d
я *
<
S I
н
о ф
со
и сопряженные с ним правоограничения должны оборачиваться защитой прав и интересов конкретных пострадавших.
Данный тезис всецело основывается на ч. 1 ст. 1 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой в России декларируется формирование правового государства. Концепция же такового предполагает: 1) свободу и ответственность личности в определении опасности для нее того или иного преступного посягательства, существенности причиненного вреда и способов разрешения создавшегося конфликта через потребность в осознанной государственной каре для «обидчика» или в экономической компенсации вреда; 2) индивид более инде-ферентен по отношению к абстрактным целям государства (борьба с преступностью, безопасность и т.д.) — он требует защиты его важнейших прав как от злоупотребления властью, так и от преступления; 3) индивид в правовом государстве, как правило, воспринимает преступление как подлежащий страхованию социальный риск, поэтому развитие социально-экономических способов разрешения криминального конфликта — важнейшая задача правового социального государства.
Исходя из вышеизложенного, для раскрытия тематики работы следует определить цель важнейшего направления уголовно-процессуальной деятельности — института уголовно-процессуального доказывания, в котором наиболее ярко проявляются процессуальные функции.
Здесь важно отметить, что еще много споров вызывает отказ УПК Российской Федерации от упоминания истины как цели уголовного процесса в целом, так и уголовно-процессуального доказывания, подкрепленного исключением адресованного всем участникам судопроизводства принципа всесторонности, объективности и полноты исследования обстоятельств уголовного дела. В этой связи можно указать, что в уголовном процессе, предусматривающем различные формы разрешения конфликта по поводу совершенного преступления, в том числе в таких формах, где истина либо презюмиру-ется, либо отсутствует, истина не может быть целью и назначением всего уголовного судопроизводства, ибо слишком мала для этого по содержательному уровню. Без истинного установления фактических обстоятельств дела невозможна реализация назначения уголовного судопроиз-
водства. В то же время исследование гносеологической функции уголовного судопроизводства показывает, что ни история процессуального регулирования, ни процессуальная теория, ни качественный уровень развития философских, криминалистических и других специальных научных знаний, применяемых в уголовном процессе, не позволяют утверждать, что истина, достигаемая в уголовном процессе, является объективной (соответствие выводов суда объективной действительности). Напротив, социолого-историчес-кий анализ развития уголовно-процессуального доказывания убеждает в том, что в уголовном судопроизводстве устанавливается истина юридическая (соответствие выводов материалам дела). Поэтому рассматриваемую цель не следует прямо закреплять в тексте уголовно-процессуального закона в качестве цели уголовного судопроизводства, вполне достаточно ее содержательное закрепление в ст. 73 и ч. 4 ст. 302 УПК Российской Федерации.
Далее важно раскрыть отдельные наиболее важные вопросы реализации целей уголовного судопроизводства в функциональном назначении и процессуальном статусе участников процесса.
Ключевой проблемой процессуального статуса следователя, по мнению многих ученых, к которым нам представляется важным присоединиться, является обеспечение его процессуальной независимости и самостоятельности. Отсутствие таковых делает невозможным реализацию целей уголовного процесса, влечет различного рода деформации (в советские времена, например, пресловутый обвинительный уклон и требование раскрытия преступления любой ценой). Для нормализации процессуального положения следователя (для обеспечения возможности следователю устанавливать объективную истину по уголовному делу, всесторонне и полно исследуя обстоятельства совершенного деяния) необходимо обеспечить его независимость в принятии важнейших решений по уголовному делу. Это должно осуществляться как на организационном уровне — создание единого вневедомственного Следственного комитета Российской Федерации, так и на правовом — закрепление реальной независимости и процессуальной самостоятельности в уголовно-процессуальном законе.
Цели же деятельности защитника, определяемые сообразно ст. 6 УПК Рос-
сийской Федерации как защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, как правило, обосновываются его тактикой защиты, направленной на установление истины (отрицание виновности); отрицание истины (когда есть объективные причины, которые могут не позволить установить истину без признания обвиняемого); разрешение социального конфликта (примирение с потерпевшим, чистосердечное признание и ходатайство о снижение наказания при активной помощи следствию и суду и деятельном раскаянии). Как указывает В.С. Шадрин, прокурор, следователь выражают в уголовном процессе государственные, публичные интересы, адвокат выражает интересы своего подзащитного4. Функция адвоката - защита или представительство. При этом, осуществляя ее, адвокат может способствовать достижению публичных целей.
В юридической науке и практике взгляд на цель процессуальной деятельности суда долгое время опирался на общность задач органов государства по борьбе с преступностью, предполагавшую активность суда в собирании доказательств и его ответственность за полноту процессуального познания.
Принятие в 1993 году Конституции Российской Федерации, закрепление в ст. 10 идеи разделения властей и независимости судебной власти дало основание ученым и практикам считать, что судебная власть - это особая прерогатива суда разрешать социальные конфликты, возникающие в сфере права. Осуществление этой функции требует от суда полной объективности и беспристрастности по отношению к конфликтующим сторонам и, в частности, полного отказа от действий, которые могут быть истолкованы как обвинительные.
Таким образом, при разработке проекта нового УПК Российской Федерации рассматривались две основные позиции. Первая исходила из того, что суд независимо от сторон должен активно собирать доказательства как обвинительного, так и оправдательного характера, в этом смысл справедливого правосудия и гарантия установления истины5. Суд должен быть ответственен за всесторонность, полноту и объективность исследования обстоятельств уголовного дела через соответствующее основание отмены приговора. Освобождение же суда от активности в
процессе доказывания ставит эффективность системы в зависимость от квалификации сторон, которые далеко не всегда готовы к истинному состязанию, и фактического равенства их доказательственных возможностей, что нереализуемо на современном этапе развития российского уголовно-процессуального права, ибо доказательства в российском уголовном процессе поступают в суд уже легализованными дознавателем, следователем и прокурором на досудебных стадиях процесса 6. При высоком же уровне гарантий прав обвиняемого отсутствуют правовые возможности исправить ошибку и защитить права потерпевшего.
С другой позиции, начиная с Концепции судебной реформы 1991 года, обращается внимание на то, что советская практика показала, что суд использует свои полномочия в обвинительных целях, подменяя прокурора, ибо на стороне защиты действие процессуальных гарантий и правил презумпции невиновности, преодоление которых и составляет суть судоговорения, развивается обвинительный уклон. Потому суд в условиях демократического состязательного процесса, нацеленного на обеспечение прав личности, должен лишь разрешать спор двух равноправных сторон, активно собирающих и представляющих доказательства, не имея права самостоятельно восполнить пробел в доказательной базе, не отвечая за всесторонность, полноту и объективность.
Оценивая с этих позиций принятый в 2001 году УПК Российской Федерации, следует указать, что в общем и целом его нормы (в первую очередь, ст. ст. 15, 243, 246) освободили суд как участника уголовного процесса от несвойственных ему обвинительных функций. В уголовно-процессуальном законе было акцентировано внимание на осуществление правосудия как основную цель процессуальной деятельности суда (ст.ст. 6, 29 УПК РФ). В то же время суд имеет право наряду со сторонами активно собирать доказательства как обвинительного, так и оправдательного характера (ст.ст. 262, 263, 235-290 УПК РФ). Право на активность в этих случаях подтверждено и Конституционным Судом Российской Федерации. Однако действия, предусмотренные ст.ст. 275-273, 281, 284 УПК РФ судом быть инициированы не могут. Таким образом, с одной стороны, суд не ответствен за всесторонность, полноту и объективность, с другой - вывод суда, изложен-
(О
О!
О) О О
сч
о о о о.
со
I-О
0
1
о я с о т ф ю
О *
О ф
У
2
0
1
о *
о
2
ф
■а
я <
I I-
О ф
со
ный в приговоре, должен быть обоснованным и мотивированным (ст. ст. 7, 297 УПК РФ), что требует приведения в приговоре доказательств, на которых основаны выводы суда, и мотивов, по которым суд отверг другие доказательства (ст.ст. 305, 307 УПК РФ). Отмеченное противоречие является общемировой тенденцией, будучи отражением проблемы обеспечения баланса личного правозащитного и публичного правоограничительного в уголовном процессе.
При этом уголовно-процессуальная система России, определяя роль суда в
процессе доказывания, имеет реальные возможности для сочетания различных моделей построения судебной власти, определения его процессуального статуса, прав и обязанностей, для обхода возможных проблем при реализации состязательных начал, сочетании частного и публичного в уголовном процессе. К слову сказать, многое зависит и от самого суда, от нравственно-правой культуры и социализации конкретного практикующего судьи, правильно ориентирующегося в системе целей демократического уголовного процесса.
Литература и примечания
1. Михаилавская И.Г. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства. М.: Проспект, 2003. С. 21.
2. Судебная власть / под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 275; Кореневский Ю.В. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1999. №2. С. 55—62.
3. Пашин С.А. Чародей научных теорий // Российская юстиция. 1994. № 8. С. 31.
4. Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2000. С. 141.
5. Уголовный процесс: учебник для студентов юридических вузов и факультетов / под ред. К.Ф. Гуценко. М.: Зерцало, 2005. С. 139-140.
6. Шейфер С.Л. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9. С. 6.
О необходимости реконструкции основного и квалифицированного составов нецелевого использования бюджетных и внебюджетных средств
(ст. 2851, 2852 УК РФ)
Иванчин А.В.*
The publication questions are considered the perfection of articles 285.1 and 285.2 of criminal code of Russian Federation. It is noticed that defects of the given articles are one of the reasons of their rare application in practice. In this connection it is offered to improve structures of budgetary crimes by reduction of size large and especially the size, clarification of the criminal in item 285.1 of criminal code, combination of articles 285.1 and 285.2 of criminal code within the limits of one rule of law, and also introduction of new qualifying and especially qualifying signs.
С момента появления в Уголовном кодексе Российской Федерации1 правовых норм о нецелевом расходовании бюджетных средств (ст. 2851 УК) и средств государственных внебюджетных фондов (2852 УК) прошло почти пять лет. Несмотря на относительную распространенность данных деяний, количество возбужденных дел по указанным статьям невелико. Так, в 2007 г. на территории Ярославской области возбуждено лишь три уголовных дела по ст. 2851 и два уголовных дела по ст. 2852 УК РФ2. Среди причин редкого
применения данных норм помимо трудностей квалификации бюджетных преступлений 3 специалисты обоснованно называют и несовершенство самих норм4. В этой связи в настоящей статье в порядке de lege ferenda будут рассмотрены вопросы реконструкции основного и квалифицированного состава подобных преступлений.
Постановка вопроса о совершенствовании ст.ст. 2851 и 2852 УК представляется весьма своевременной и с учетом неблагоприятных криминологических прогно-
Доцент кафедры уголовного права и процесса Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, кандидат юридических наук, доцент.
