Три историко-ономастических фракийско-скифских очерка: алазоны, амазонки, Эксампей Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

В.П. ЯЙЛЕНКО VP. YAILENKO

ТРИ ИСТОРИКО-ОНОМАСТИЧЕСКИХ ФРАКИЙСКО-СКИФСКИХ ОЧЕРКА: АЛАЗОНЫ, АМАЗОНКИ, ЭКСАМПЕЙ THREE HISTORIC-ONOMASTIC THRACIAN-SCYTHIAN ESSAYS: THE ALAZONIANS, THE AMAZONS, EXAMPAIOS

I. Алазоны

По существу, мы располагаем лишь сведениями Геродота об алазонах, так как ко времени Страбона они давно исчезли с исторической арены, отчего Географ счел, что известия о них, каллипидах и прочих племенах насочиняли Гекатей, Геродот да Евдокс (Strabo, XII, 3, 21). Геродот (IV, 17, 52) дал характеристику образа жизни алазонов, затем привел отрывочное указание на их местоположение. По его словам, «Тирас и Гипанис сближают свои верховья в земле алазонов (ouvayouoi 5s та терцата о те Тирп? ка! о "Ynavig ката Ä^a^ravag), после которой (то5в ало тошои. sc. Ä^Z&vrav %юрои) они расходятся и промежуток между ними расширяется». Описывая это, Геродот как будто смотрел на современную географическую карту: действительно, в среднем и отчасти верхнем течении Днестр и Южный Буг текут параллельно друг другу и, немного не доходя до южной границы лесостепи, расходятся1. Географически этот параллельный ход рек приходится на прямоугольник между Могилевым-Подольским да Рыбницей на Днестре и Винницей да Савранью на Буге, длинная сторона его ок. 200 км, короткая - 80 км [Шилик, 1979, с. 454; Агбунов, 1985, с. 151, 155-156]. Известие Геродота о параллельном течении Тираса и Гипаниса в земле алазонов свидетельствует об алазонской принадлежности скифских памятников их междуречья, а также левого берега Гипаниса, где, по Геродоту

1 Б. А. Рыбаков [1979, с. 32-36] иначе понимал течение Геродотова Гипаниса - за его верхнее течение он принял Горный Тикич и Синюху. Однако в таком случае картина приобретает иной характер: Горный Тикич течет на восток и юго-восток, Синюха на юг, с небольшим отклонением к западу, и впадает в Буг. Иными словами, параллельного течения у Тикича - Синюхи и Днестра нет, так что одно указание Геродота на сближение (параллельность) течений Тираса и Гипаниса в земле алазонов заставляет идентифицировать Гипанис с Южным Бугом [Агбунов, 1985, с. 150-151]. Слово тер^ата приведенного контекста Геродота (auvayouai Ss та тер^ата ... ката AXaZ&va;) расширительно понимали Г. Лидделль, Р. Скотт, Г. Джоунз (LSJ, р. 1777): (о двух реках) - они суживают свои пределы (contract their bounds), т.е. текут вместе и таким образом суживают пространство между собой. При этом по поводу выражения ката АХа^й>уа<; существенно заметить, что катас вин. падежом имеет значение «на, по, через» определенное пространство (LSJ, s. v. ката, BI, 2), т. е. оно означает «в земле алазонов». Перевод Е. Бессмертного (SC 1, p. 23) «около земли алазонов», которому следовал Б. А. Рыбаков [1979, с. 32], неточен, чему обязана, как мы сейчас увидим, ошибочная локализация им алазонов в степи. Обзор иных мнений о локализации алазонов [Народы нашей страны, 1982, с. 226-227].

(IV, 52), источник Эксампей находился на границе пахарей и алазонов. Это означает, что алазонам принадлежит восточноподольская группа скифских памятников, а расположенным восточнее пахарям - киевская группа [Яйленко, 2013, с. 168-169] (рис. 1)2.

Б.А. Рыбаков [1979, с. 127] счел алазонов кочевниками, а их местообитание - «пустынными кочевьями», но это противоречит, во-первых, свидетельству Галикарнассца о параллельном ходе Тираса и Гипаниса через земли алазонов, что, как сказано, относится к их среднему течению, далекому от степи. Во-вторых, это не согласуется с хозяйственной характеристикой алазонов и каллипидов, которые «в остальном ведут хозяйство по-скифски, но хлеб и сеют и употребляют в пищу, а также лук, чеснок, бобы и просо» (Herod. IV, 17): ведение сельского хозяйства, прежде всего выращивание зерновых, указывает на обитание алазонов в лесостепи (в степи это невозможно из-за господства там кочевников). Эти свидетельства не позволяют согласиться с предложенным Б.А. Рыбаковым определением алазонов как кочевников, а каллипидов как земледельцев: те и другие земледельцы, и уже в силу одного этого алазоны должны локализоваться в лесостепи. На это указывает и другое сообщение Геродота (IV, 17): алазоны обитают над каллипидами (Unsp 5s xomrav, sc.KaAAim5®v KaWimSuv), т. е. севернее их или восточнее (как сказано, таково пространственное значение предлога таер). Ареал каллипидов определяют по-разному [Народы нашей страны, 1982, с. 224-226]. Как земледельцы, они должны обитать в лесостепной полосе, и поэтому, полагаем, их ареал простирался вдоль среднего течения Буга от Первомайска на юге до Гайворона - Саврани на севере3. Выше их северной границы и расположен ареал алазонов, как сказано, соответствующий в широтном отношении среднему течению Днестра и Буга, в археологическом плане соответствующий восточноподольской группе скифских памятников (рис. 1). Они

2 М. В. Агбунов [1985, с. 154-156], следуя указанию Геродота (IV, 17: первыми от Ольвии живут каллипиды, над (ип8р) ними алазоны, над теми пахари, над которыми невры) расположил по течению Буга (снизу вверх) от Николаева до Первомайска каллипидов, от Первомайска до Гайворона / Джу-линки алазонов, в районе Винницы пахарей, выше их невров. Это не соответствует археологическим реалиям. Самый выдающийся вклад Б. А. Рыбакова в скифологию заключается в системном наложении этногеографии Геродотовой Скифии на карту археологических памятников [Яйленко, 2013, с. 168]. Поэтому пограничные с алазонами пахари соответствуют киевской группе археологических памятников. Миша Агбунов (да будет земля ему пухом) не знал греческого языка и руководствовался переводом текстов Геродота, в которых предлоги ипер, катипербе правильно переводились для общего пользования словами «выше, над». Но для научного филологического анализа существенно, что они означают в картине Геродотова расположения скифских народов также восток; например, населяющие предгорья плешивые и исседоны справедливо локализуются в Южном Приуралье, а живущие над (катипербе) ними в золотоносной стране агриппеи (IV, 27) в действительности живут не севернее, а восточнее, так как это Алтай. Киевская группа скифских памятников лежит восточнее и севернее восточноподольской группы, так что взгляду из Ольвии (не говоря уж о Греции) пахари представляются расположенными над (IV, 17: ипер) алазонами. Предлоги ипер, катипербе «выше, над» не означают обязательно строгий север, это может быть и северо-запад и северо-восток, так что и с этой стороны отождествление пахарей с киевской группой правильно относительно восточноподольской группы.

3 [Яйленко, 1989; 2016, глава «Демография Ольвийского полиса и вопрос об ойкетах»].

простираются к западу и востоку от среднего течения Южного Буга; на востоке у ала-зонов смежная граница с пахарями. На южном ее участке течет правый приток Синюхи (левого притока Южного Буга) Ятрань,имя которой надежно фракийское [Трубачев, 1968, с. 208-209; Младенов, 1968, с. 436-437; Нерознак, 1970, с. 88; Яйленко, 2013, с. 277-278], что может указывать на фракийскую принадлежность алазонов и смежных с ними здесь пахарей. Такое заключение можно поддержать и тем обстоятельством, что название Ятрань, видимо, является реликтом древнего названия Южного Буга в целом - *Ietru- ( 'InTPö?) [Яйленко, 2013, с. 278]. Согласно Геродоту (IV, 52), на границе земли скифов-пахарей и алазонов расположен источник Эксампей; если правильна наша интерпретация этого названия как фракийского (см. ниже, раздел III), то и этот гидроним может указывать на фракийскую принадлежность алазонов и пахарей4.

Обратимся к этнониму алазонов.Он известен в разных формах. Уже в рукописях Геродота наряду с именем ÄAaZ&vsg с корневым i равноправно присутствует вариант с корневым a- Ä^a^raveg5. В целом рукописи Геродота, Страбона, Павсания, Стефана Византийского содержат варианты - ÄAaZ®vs^ Ä^a^raveg, Ä^a^oveg. Евстафий со ссылкой на Страбона, Менекрата и других, не названных по имени писателей, дал формы ÄAaZ&vsg, Ä^a^raveg, 'OAaZ&vsg (SC 1, p. 306). Обычно этноним употребляется во мн. числе, но Стефан Византиец привел и форму ед. числа - Ä^a^rav.

Имя алазонов находит параллели во фрако-македонском, мисийско-вифинском и пафлагонском ареалах, что позволяет установить приблизительное его значение и этнолингвистическую принадлежность. Эти данные предоставляет Страбон (XII, 3, 22; 24), ссылающийся на писателей предшествующего времени. В Троаде это, согласно географу II в. до н. э. Деметрию Скепсийскому, город Ä^a^ovia (вариант Ä^a^oviov). Там же, в северо-западной Малой Азии, на юге Пропонтиды меж Кизиком и Даскилеем, Гекатей Милетский знает город Ä^a^ia; по его словам, он заброшен, но известны живущие в селениях этой области по реке Одрисс алазоны (заметим фракийское название этой реки). В прямом отношении к этим алазонам находится народ ÄAaZ®vsg, (варианты ÄAaZ&vsg, ,ÄMZ<avoi), так как тут же, в горах близ Мирлеи (это чуть к востоку от Даскилея), согласно «Описанию Геллеспонта» географа раннеэллинистического времени Менекрата, обитают ÄAaZ&vsg (apud Strab.

4 В северо-западном углу ограниченного четырьмя указанными точками квадрата междуречья Днестра и Буга (Могилев-Подольский и Рыбница на Днестре, Винница и Саврань на Буге), именно между Каменец-Подольским и Могилевом-Подольским, находятся два гидронима, определенные О. Н. Тру-бачевым [1968, с. 158, 208, 270-271] в качестве иллирийских - Дзван, Дупа, а к северу простирается большая их группа, также наименование возвышенности между верховьями Днестра и Буга Медоборы. Археологически это территория западноподольской группы скифских памятников, следовательно, носители этой культуры иллирийцы. О том, что выявленные О. Н. Трубачевым фракийские и иллирийские гидронимы относятся к античному времени см. [Яйленко, 2014, с. 522-524].

5 Первая форма в рукописях Rsv (она и у Страбона), вторая в остальных рукописях; издатели Геродота обычно принимают исходной форму ÄXtZövsg (C. Hude и др.), реже ÄXaZövsg (H. Stein и др.). С учетом преимущественного узуса у других писателей формы с корневыми (см. далее) считаем исходной форму ÄXaZövsg, которой следуем и в русской транскрипции.

XII, 3, 22). Эти ализоны-гализоны хорошо известны античным авторам в Вифинии, Пафлагонии [Pape, Benseler, 1884, S. 59]. Так, историк II в. до н. э. Аполлодор из Артемиты знает гализонов, живущих по обе стороны реки Галис. Страбон уравнивает гализонов с понтийскими халибами, чему приходится верить, ибо онуроженец Понта. Обитали гализоны и близ Эфеса, Магнесии, Приены (Eustathii comm. in Il. II, 856-857). Впрочем, для наших целей вопрос об идентичности алазонов и гализонов несуществен - нам достаточно мисийско-вифинских алазонов.

Население Мисии, Вифинии, Фригии составляли фригийцы и фракийцы, выселившиеся из Фракии и Македонии, на пограничном с Лидией ареале они перемешались с лидийцами.6 Мисия - область распространения фригийского языка, и О. Хас вслед за Страбоном выделил 3 зоны ее насельников: 1) северо-восточные фригийцы, переселившиеся из Македонии, в VIII в. на них наслоились фрако-ви-финцы; 2) тоже македонские насельники Великой Фригии, носители языка позд-нефригийских надписей, их города Гордион, Анкара, Пессинунт; 3) носители так называемой «фригийской» религии, автохтонный малоазийский слой.7 Население Мисии, Вифинии, Фригии исторически происходит из Македонии и Фракии, начиная еще с микенского времени [Косян, 2002, с. 188, лит.], а ^III в. здесь появилась новая волна фракийцев и в их числе киммерийцы-треры (Strabo, I, 3, 21). Согласно Аристотелю (у Стефана Византийца, s. n. ÄvravSpog), город Антандр в мисийской Троаде «назывался Эдонидой по причине поселения в нем фракийских эдонов, также Киммеридой вследствие проживания в нем киммерийцев». Судя по расположению в Троаде, давнем мисийском ареале пребывания переселенцев из Фракии и Македонии (что подтверждено археологией), этими киммерийцами были треры; и по Страбону (XIII, 1, 8), вслед за фракийцами и фригийцами в Троаде поселились тре-ры, «тоже фракийский народ». Наконец, прямо о принадлежности алазонов Мисии, Вифинии, Фригии к фракийскому этносу свидетельствует присутствие их во фрако-македонской Халкидике близ полуострова Паллена, откуда, как можно догадываться по контексту известия Страбона (VII, fr. 27a; XII, 3, 22), некоторые авторы выводили мисийско-вифинских алазонов.

По словам того же Страбона (XII, 3, 21), отдельные писатели видят в упомянутых Илиадой гализонах (II, 856-857: «рать гализонов Годий и Эпистроф издали вели из среброобильной Алибы») скифский народ алазонов-гализонов, обитающих над Борисфеном, также амазонок (то же пишет и Евстафий в комментарии к II, 856-857). Не названные Страбоном по имени писатели - это Гелланик и его последователи8. О северном расположении гализонов на Евксине писал Арриан (fr. 22 Roos), тоже в

6 Strabo, VII, 3, 2; XII, 3, 21; 5, 8; 8, 1-4. Ср. лит. [Bredow, 1986, S. 164-165]. Подробней см. [Яйленко, 2013, с. 138-143].

7 [Haas, 1966, S. 16-17, 30, 233-234]. О фракийцах в Троаде II тыс. [Гиндин, 1981, с. 117-168; Гиндин, Цымбурский, 1996, с. 185 сл.].

8 Страбон упоминает тут Гелланика, Геродота, Евдокса, Эфора. В труде Геродота об этом ничего нет, известия Эфора о народах Скифии кратко пересказали псевдоСкимн и Страбон, алазоны там не

3 БИ-XXXIII 33

связи с упомянутыми стихами Илиады: «сии мужи гализоны прозываются так потому, что со всех сторон опоясали море: от севера и восхода в Евксинском Понте до полуденного юга в Астакенском заливе, что близ Никомедии, а на влажном западе до Пропонтиды и Боспора, так что недалеко от полуострова (т. е. в Вифинии) их множество, и справедливо говорится: они удерживаются морем». Северные гализоны Арриана могут быть только Геродотовыми алазонами, восточные гализоны - насельники области Понт. Как видно, и Арриан придерживается мнения о связях скифских алазонов с вифинскими сродственниками, причем обосновывает его большой их активностью на море, что наряду с народноэтимологическим пониманием этнонима алазонов (посредством сближения со словом aMZravo^ «опоясанный морем») может иметь под собой также историческую подоплеку9. Страбон возражал против связи гомеровских гализонов с соименными насельниками Скифии - слишком уж они далеки, чтоб явиться под Трою. Но нам важна и возможная историчность их связи с Вифинией через поставки соли, и сама постановка древними писателями вопроса о скифских ализонах в Троаде и Вифинии в целом: им представлялась исторически возможной связь борисфенских скифов с фрако-фригийской Троадой - Вифинией. Мы видим эту связь в принадлежности скифских алазонов к обширному фракийскому этносу, прежде всего к соименным народам фрако-македонского, мисийско-ви-финского и пафлагонского ареалов. Соответственно является фракийским этноним и алазонов Скифии. Рассмотрим этот вопрос.

Наличие вариантов этнонима алазонов с тонким придыханием - A^ZravsQ AAaZ&vsq и густым - AMZ<avoi - показывает, что первична вторая форма, поскольку

греческому языку свойствен псилосис - утрата густого придыхания, обычно происходящего из индоевроп. s [Buck, 1968, p. 52-55], так что она происходит из этимона с начальным s-10. Во фракийском анлаутное предвокальное s сохранялось, но есть приме-

фигурируют [Яйленко, 2013, с. 180-185]. Историк и географ II в. до н. э. Евдокс Родосец, автор «Землеописания [Christ, 1890, S. 486-487], по сообщению Страбона (l. c.), писал об алазонах и каллипидах, но цитирование гомеровских стихов, судя по сохранившимся фрагментам, не в его обычае. Напротив, Гелланик, современник Геродота, охотно использовал данные гомеровских поэм о географии, мифологии, просопографии древнейшего периода (Strabo. X, 2, 14 etc.), было у него и специальное сочинение о скифах - ZKU0iKá [FHGI, fr. 170-172; FGH 4, fr. 64-65, 185-187], поэтому он мог дать упомянутую трактовку стихов Илиады. В указанных фрагментах «Скифской истории» Гелланик ведет речь о гипербореях, алазонах, каллипидах, Борисфене.

9 Далее мы увидим, что Мела и Солин размещают источник Эксампей (по Геродоту, расположенный на границе алазонов и пахарей) при устье Гипаниса, близ моря. Тут, на Белобережье, согласно Геродоту (IV, 53), находились огромные залежи соли, которую ольвиполиты поставляли скифам (Dio Chrysost. 36, 3), могли вывозить и в порты Вифинии, Фракийского Боспора (см. по этим вопросам [Толстой, 1918, с. 7, 19 сл.; Braund, 1991, p. 25-30; Яйленко, 2013, с. 69-70]. См. также в конце этой заметки о народноэтимологической связи имени гализонов области Понт с гр. аХ^ «соль; море». Как сказано, также Арриан в приведенных рассуждениях об алазонах как приморском народе на всем побережье Понта подспудно связывает их этноним с греческим прилагательным áXí^rovo^ «опоясанный морем».

10 Этимон - это первоначальная форма слова или имени (в соответствии с лингвистической терминологией употребляем слово имя в том же значении, что название, этноним, топоним).

ры и перехода его в spiritus asper. Так, имя притока реки Гебр во Фракии Apnnooóg. как показывают анатолийские соответствия, происходит из *Sarpessos, это пример очень раннего времени [Гиндин, 1981, с. 63, 75]. Многократно зафиксированное в составе антропонимов имя фракийской богини (H)epta, по этимологии В. Томашека, восходит к индоевроп. *sep-11. Это же показывает и название горной цепи во Фракии Aí^ov (Гекатей, Геродот; ныне Стара Планина), которому родственны догреч. aí^óg «дубрава, роща», др. инд. sima, siman «плато, верх», ирл. sim «цепь»12. Показателен пример с именем Сальмидесского побережья Фракии (от предгорий Тиниады до устья Боспора Фракийского; были также одноименный залив, город и река). Начиная с Софокла и до поздней античности употреблялась форма EaA^uSnooóg, но рукописям Птолемея (III, 11, 4) известна и аспирированная форма AAp,5nooóg [Pape, Benseler, 1884, S. 1332; Detschew, 1957, S. 414-415], стало быть, в эллинистическое или раннеримское время в этом фракийском названии начальное sперешло в spiritus asper [Откупщиков, 1988, с. 32, ср. Дуриданов, 1976, с. 101]. Подобного рода картина представлена и в ономастике Греции (однако с обратным фонетическим развитием - в греческом начальное sрегулярно переходило в spiritus asper, но спорадически сохранялось): например, согласно Павсанию (IX, 34, 10), селению в Беотии 'ÄA^rovsg дал свое имя основатель - 'ÄA^og (у Плутарха ААцод); Гелланику же (у Гесихия) это селение известно как EáA^og [Pape, Benseler, 1884, S. 1332], стало быть, звучавшая в V в. до н. э. первоначальная форма имени поселка и его основателя EáA^og со временем закономерно приобрела аспирированный облик ААцод, утратив со временем и придыхание - 'ÄA^og (ÄA^rovsg). Примеры с названиями Сальмидесса и Альма существенны тем, что показывают процесс утраты начального s в живом развитии от V в. до н. э. (Гелланик, Софокл) по II в. н. э. (Плутарх, Павсаний, Птолемей).

Аналогичным образом отдельные примеры перехода начального s в spiritus asper есть и в других языках, как правило, сохранявших его, например, во фригийском: Sanaos = Anaua, 'EpmSáon "Л Kai Eapn(n)5ovíg, фригийскую глоссу «Большого эти-мологикона» то áp^áv «война» Р. Гусмани возвел к этимону *sermn- и т.д.13 Такое спорадическое явление имеет ареальный характер: в одних областях какой-либо фо-

11 Этимология Д. Дечева - к индоевроп. *ep- < *op-, как отметил Л. А. Гиндин [1981, с. 78], не находит подтверждения ввиду отсутствия реальных свидетельств отражения индоевроп. *op- в формах с е- огласовкой. Предложению самого Гиндина [1981, с. 78-80] - связь с малоазийским теонимом Hipta, Heipta - препятствует неукоснительно соблюденная во всех трех его фиксациях аспирация, поскольку h анатолийских языков передается в греческом через у, к, х (обход Гиндиным этого препятствия посредством предположения о народноэтимологическом сближении с innog проблематичен), см. справедливую критику Ю. В. Откупщикова [1988, с. 30-31].

12 [Георгиев, 1958, с. 258-259, это сближения В. Томашека]. Греч. ai^ög засвидетельствовано лишь раз Эсхилом (fr. 9; LSJ, s. v.), что наводит на догадку о его догреческом происхождении; начальное s- в индоевропейском догреческом языке сохраняется, но по заимствовании слова в греческий оно перешло в аспирацию, также во фракийском (см. о нем и ниже, раздел II, § 4).

13 Первый топоним О. Хас пытался объяснить грецизацией, но перед вторым фактом спасовал [Haas, 1966, S. 218].

нетический процесс оформляется полностью, в других проходит не до конца. Яркий пример - передвижение согласных в древнегерманском языке, насчитывающее 7 ступеней: в восточногерманском и северогерманском прошли 4 первые ступени и частично пятая; в западногерманском более всего проявились изменения по пятой ступени и т. д. ; при этом часть германской лексики осталась вообще не затронутой передвижением согласных [Прокош, 1954, с. 45-46, 48-49]. Проблематичен и сам вопрос о передвижении согласных во фракийском. Для В. Георгиева, И. Дуриданова это данность, указывающая на разность фракийского и дакийского языков (если для В. Георгиева [1977, с. 202-204] это маркер этнического разграничения фракийцев и дакийцев, то И. Дуриданов [1976, с. 110-111] подчеркивал его лингвистический характер, указывая на смешение и взаимопроникновение фракийцев и дакийцев). Другие ученые, как Л. А. Гиндин [1981, с. 30-31], предпочитают думать о передвижении согласных как непоследовательном фонетическом процессе фракийского языка.

Подобного рода нерегулярности позволяют нам предполагать, на основании форм этнонима алазонов со spiritus asper, что в их фракийском языке начальное предвокальное s не всегда сохранялось и могло спорадически переходить в придыхательный. Это обстоятельство могло быть обусловлено, во-первых, периферийным положением языка алазонов, ушедших от прародины - Фракии - далеко на север; во-вторых, воздействием языков соседних с алазонами иранских народов, в которых переход s>h был регулярным. В связи с этим обратим внимание, что такой переход имел место и в языках, с которыми фракийский язык контактировал на западе и в средиземье Малой Азии - в греческом и лувийском14. Соседство подобного рода могло влиять на появление данного фонетического явления и в тамошнем фракийском языке, чем и обусловлены вышеупомянутые формы имени гализонов со spiritus asper.

Наше предположение о происхождении этнонима Ä^Zraveg от фракийской пра-формы (этимона) с начальным s- получает подтверждение в полном аналоге ей -фракийском мужском личном имени (посвятительная надпись I-II в. н. э. из

Труда в округе Пловдива-Филиппополя IGBulg. III, 1, 1460). Членение Г. Михаилова: ЕаАя-Zrav, к первой основе он привел личное имя ЕаАл-g, ко второй Аиуа-Zrav, Aulu-zon. В. Георгиев [1977, с. 44, 79] хорошо объяснил это -Zrav в Aulu-zon, ЕаАл-Zrav и других подобных по исходу именах в качестве гипокористика с суффиксом -rav от частой во фракийских личных именах основы -Zsvng «рожденный, потомок»15.

14 В Северо-Западной Анатолии - Троаде, Мисии, Вифинии - фракийцы контактировали с греками; вышеупомянутые гализоны Аполлодора Артемитского и Страбона, обитающие на Галисе, могли контактировать с поздними лувийцами. Начальное s утратил и македонский язык, так что под его влиянием могли возникнуть вышеупомянутые фракийские формы Äpnqaaög, АХцг5г|аа6<;.

15 Можно подумать, что такое образование гипокористической формы обусловлено греческим влиянием, ибо суффикс -rav во фракийской ономастике - результат ее грецизации [Vlahov, 1972, S. 21-23]. Однако это не так: в греческой антропонимике нет ярко выраженных пар имен на -ysvr|<; / -yrov, т. е. полной формы имени и производной от него краткой формы (см. имена на -yevng и -yrov [Hansen, 1958, S. 107, 163-164]); мы нашли лишь одну такую пару 'Opruyevng - 'Oprüyrov (может быть, также Дтщауеупд - дорич. Дацауюу). Поэтому образование парных имен на -Zsvng / -Zrav сугубо фракийское явленис.

Иначе говоря, по аналогии с зафиксированной полной формой имени АиАюи-^^ц. которая дала гипокористик Аи1и^оп, можно заключить, что гипокористик ЕаАя^юУ происходит от *ЕаАя -^^ц. Это позволяет считать форму этнонима ААл^юу гипоко-ристическим образованием от полной формы *ЕаАл -^^пд, значение которой <«а1а-рожденный».

Таким образом, исследуемая основа прошла ступени развития salazenes>salazбn-> halazбn-> alazбn-. Такого рода преобразования обычно обусловлены слабым произношениемs (>h> 0). Итак, регулярная для фракийского языка форма ЕаАя^юУ, фонетически продвинутые от нее формы АХг^дау / АХг^дау - ААя^юу16.

Имеющиеся фракийские материалы не дают возможности установить значение основы *sala- в имени ЕаАл^йУ17. Однако по причине близкого родства фракийского с балтийским можно прибегнуть к ономастическим фрако-балтийским изоглоссам и даже просто к литовским параллелям (это общепринятая методика со времен В. Томашека, Н. Иокля, ср. и [Топоров, 1977, с. 42]). Так, Н. Иокль указал на общность имени города на киконском побережье Фракии (напротив Самофракии, ИвтойУМ, 59) Еа^п и литовского слова sala «село, деревня» [ТоЫ, 1929, S. 295]18. Удивительным образом на фракийском побережье напротив Самофракии располагались два самофракийских города - Еа^п и 2юуп (ИвгоёУП, 59) вместе (так сказать, ЕаАя^юУп), целиком соответствующие личному имени ЕаАя^юУ. Это указывает на правильность членения личного имени ЕаАя-^юУ и этнонима алазонов (ААл-^&Уед), а также на применимость основы и в топонимике. Известен и этникон

жителя города 2юуп - 2юуаюд, есть и личное имя 2юуюд [Detschew, 1957, S. 197]. В таком случае значение этнонима*ЕаАя -^еуец / ААя^&Уед - «рожденные в селениях». Это известный общей этнонимике способ обозначения народа (племени, рода) по принципу противопоставления кочевого и оседлого образа жизни соседних этносов или частей одного этноса. К примеру, самоназвание приморских коряков нымылъу (русское нымыланы) означает «житель селения» (корякское ным «селение»), чем эта часть этноса отличала себя от остальных, кочевых соплеменников - чавчувен; среди эскимосов Чукотского полуострова русские различали кочевых, занимавшихся оленеводством чукчей, и «пеших» или «сидячих» чукчей, т. е. оседлых, которых называли намоллы (от корякского нымылгы «поселянин») [Никонов, 1984, с. 56, 64]. Еще примеры наименования по признаку оседлости. Наряду с традиционным этнонимом вьетнамцев вьет употребляется и кинь, происходящий от китайского цзинь «город»:

16 Альтернация a - i, присутствующая в формах AXa^roveg, AXi^roveg, известна фракийскому языку: к примеру, в парах Heptaporis / Eptiporis, Mestas / Mestis, -zaeras / -zaerisetc.

17 Есть распространенные фракийские личные имена ZaXag, -^aXag etc., их основу сопоставляют с индоевр. *k'el- «прятать, укрывать, спасать» [Detschew, 1957, S. 172-173, 412], в имени SaXa^rov это значение не совмещается с основой -Zrov «рожденный».

18 Сюда относятся также слав. село, др. верхненем. sal «дом, жилище» (И. Дуриданов справедливо заметил, что эта пара не исключительно фрако-балтийская [Duridanov, 1969, S. 9]). В балтийском, славянском, как и во фракийском, начальное s сохранялось (это сатемные языки).

означая поначалу «людей города, горожан», он стал со временем самоназванием вьетнамцев [Лескинен, 1984, с. 22]. Многие родовые названия подразделений удмуртов включают элемент кар - «поселение, город» [Попов, 1973, с. 107]. Приведем и примеры построения этнонимов по признаку кочевания. Коряки называют кочевых эвенов-оленеводов кояямко, кояямкын, из коряк. коянга - «домашний олень», ям-кын - «кочевье, стойбище» [Никонов, 1984, с. 52]. Сэрвы, цыгане южных областей России, смежных с Украиной, называют цыган Правобережного Поднепровья плаш-чунуя - «кочевые, живущие в шатрах» (от украинского плащевати того же значения) [Деметер, 1984, с. 31]. Примечателен следующий пример: у половцев часты названия племенных и родовых подразделений с элементом оба, опа - «кочевье, семья кочевника, шатер»: Арсланопа, Урусоба и пр.[Попов, 1973, с. 129]; нам интересна семантическая эволюция этого тюркского слова: в турецком слове оба представлены указанные значения кочевого свойства, в туркменском же оба стало означать «селение, кишлак», что было обусловлено седентаризацией этноса, оседанием части его на землю (туркмены и турки - один османский этнос).

В попытках установить значение фракийского слова *sala обратим внимание также на литовские названия речек и озер, образованные от физиографической топоосновы sala «остров, участок земли, омываемый водой» - Sala, Sal-upis и др. [Vanagas, 1981, p. 287]. Имя ряда речек и озер Sala - топооснова в чистом виде, значение речных имен Sal-upis, Salös-upelis - «остров-река», «земля-речка», «земля-вода». Если предположить фракийский эквивалент этой топоосновы в имени алазонов *ЕаАя -Zsvsig / Ä^Z^ve^, то его значение - «рожденные землей» или «рожденные землей-водой», которое органично вписывается в балканскую мифологию. Эпитеты греческого эпоса и за ним комедии ynysvsig, уаг^уеуец «земнорожденные» относятся к гигантам, титанам, богам и даже людям: в одной из трагедий таковыми названы фиванцы [Tragica Adespota, 84; LSJ, s.v. ynysv^g]. Куреты, демонические существа и реальные люди, служители культа Великой Матери в Греции и Малой Азии, именовались «рожденными землей», автохтонами (Strabo, X, 3, 19). Местность близ Эфеса, гора близ него и Смирны, часть Эфеса назывались Kopno(o)6g (Herod. V, 100; Strabo, XIV, 1, 4; 21), эпонимом их считался Корес, по Павсанию (VII, 2, 7), он aш6x9rav «землею рожденный», дословно «туземный» (он был также сооснователем святилища Артемиды Эфесской в Эфесе). От этих топонимов произведены этниконы их обитателей Корпоомш, Kopnoosig (St. Byz., s. n.). Вероятно, та же основа представлена и в названии горы, реки, города в Троаде ^pno^ög и тамошней местности Kopnonv^ [Strabo, XIII, 1, 44; Pape, Benseler, 1884, S. 622]; В. Георгиев [1958, с. 169] по турецкой кальке имени этой реки Tas-oluk-dere «Каменный канал-река» восстановил основу *(s)korä или *kar(r)ä - «камень, скала». На Балканах, в Эгеиде и Западной Малой Азии есть много топонимов с основой кар, собравший их Л. А. Гиндин [1967, с. 108-114] счел ее этнонимической - в качестве имени карийцев (Кар) и возвел к ней все эти топонимы. Однако ареал их распространения намного шире зоны обитания карийцев, так что, полагаем, значительную часть топонимов следует связывать с 38

основой *kora, *kara - «камень, скала, каменистая местность, земля»; таковы по меньшей мере Kápiov - название гор на Самосе и в Лидии, имя эпонима акрополя («выш-города») в Мегарах Káp, имя города на Евбее Kápuoxog, который, по Страбону (Х, 1, 6), лежит у подошвы горы и обилен разработками камня, так что имя города означает «каменистая местность, земля», а этникон его жителей Kapúonoi означает «жители каменистой земли»; сказанное относится и к городу Каристу в Лаконии, лежащем близ гористой Аркадии. Эпитеты novxoyev^g, афроубУГ!? «рожденный (-ая) морем, водой, пеной» прилагаются поэтами к Афродите (примеры [LSJ, s. w.]).

Также в общей этнонимии присутствует модель с участием слов «земля», «вода (река, море)». Образование этнонимов от слова «земля», как правило, сопровождается уточнением ее какого-либо признака. Например, древнерусское обозначение финно-угорского народа пермь образовано от употребительной в прибалтийско-финской топонимии модели «задняя земля» - «передняя земля», в данном случае pera-maa «задняя, северная, земля» [Попов, 1973, с. 110], т. е. пермь - «обитатели задней = северной земли». Пример образования этнонима от слова «земля» без уточняющего признака - нани, общее самоназвание ряда приамурских тунгусо-маньчжурских народностей ульчей, орочей и других, в языках которых на «земля», ни, най «человек», в целом «человек земли» или «местный человек» [Никонов, 1984, с. 55]. Аналогичным образом насельники приморской части индонезийского острова Сулавеси называли жителей внутренней области turaya «люди суши» [Членов, 1980, с. 241]. Построение этнонимов по признаку проживания народа у воды (реки, моря) со значением «поморяне», «речные люди» весьма продуктивно (примеры [Лескинен, 1984, с. 20; Деметер, 1984, с. 30; Туголуков, 1984, с. 35; Никонов, 1984, с. 46-49, 54, 59, 62, 63]).

Литовские слова sala «село, деревня» и sala «участок земли, омываемый водой; остров» этимологически одно и то же слово, в котором в результате оседания человека на землю прошло развитие значений «земля» > «селение», как и в родственных ему древнерусском село «жилище, селение», но и «поле», чешском selo «село» и «пашня», сербохорватском село, словенском selo «почва» и «жилище, местечко, деревня»; сюда относятся также латинское solum «земля, почва» и «страна», др. верх-ненем. sal «дом, жилище» (индоевропейская основа *sel)19. Отсюда можно заключить, что также фракийское *sala могло включать оба значения, так что если наши сближения верны, имя алазонов *ЕаАя -^eveig / A^a^raveg означало «рожденные землей» или « рожденные в селениях». Оба значения соответствуют упомянутой выше хозяйственной характеристике Геродотом алазонов как земледельцев, что верифицирует наши сближения.

Тем не менее, наше производство этнонима A^a^raveg от фракийской праформы (этимона) с начальным s остается предположительным, несмотря на хорошую поддержку личным именем Za^a^rov, так как исходит из нерегулярного отражения ин-

19 Есть и мнение о совпадении в приведенной славянской лексике праславянских основ *8е1о «пашня» и *sed1o «селение» [Фасмер, 1971, с. 596].

доевроп. s, которое во фракийском сохраняется. Поэтому считаем нужным наметить и другой путь объяснения имени алазонов - через сближение с индоевроп. *aliso-«ольха»20. Связываем с этой основой название реки AXiZ®v, которое упоминается в стихотворном motto какого-то александрийского поэта, приведенном Плутархом (Decurios. 1d) и выражающем понятие множественности: «сколько воды в Ализоне, либо листьев на древе»21. Кажется, автор этого двустишия знал, что имя реки Ализон означает «Ольшаная», поскольку понятие множественности он передал именно через ее обилие водой и древесную листву, а, например, не через число звезд на небе, песка в пустыне и пр. На это единство воды и листвы указывает также присутствие личного имени реки, хотя можно было обойтись словом река. Что за река Ализон, мы не знаем, однако упоминание ее автором двустишия свидетельствует, что она была в древности известна, ибо без того читателю было бы непонятно, почему фигурирует именно она, а не знакомые всем Истр, Меандр, Галис и пр. Более того, это крупная река, поскольку смысл двустишия состоит в иносказательном выражении множественности через ее воды. Для идентификации реки Ализон решающую роль играет связь ее имени с этнонимом ализонов ввиду их полной идентичности. Как указано выше, ализоны известны на юге Пропонтиды, в Вифинии, Пафлагонии, однако не случайно издатель этого сочинения Плутарха «О любопытстве» М. Поленц предположил, что, может быть, следует читать кат' AXiZova^ (?) «у ализонов» Скифии [Plutarchus, 1972, p. 312, lemma]22. Дело в том, что гидронимия тех регионов Малой Азии хорошо известна и там нет реки Ализон. Другое дело Скифия: здесь в обширной земле алазонов-ализонов уместна и соименная река - это либо прозвание Южного Буга (и тогда ализоны-алазоны получили имя по реке), либо имя одного из его крупных притоков там (Ров, Кодыма - справа, Соб, Синюха - слева и др.). Ольха распространенное в Восточной Европе дерево, потому употребительны соответствующие названия рек [Никонов, 1966, с. 308]. В интересующем нас регионе это реки Ольшаная, Ольшанка, др. рус. Ольшаница (укр. Вильшана, Вильшанка, к

20 Она представлена в германских, кельтских, балтийских, славянских языках; древние формы в латинском alnus и македонской глоссе Гесихия: aXiZa. ^ Xsukti тйу SsvSprov «белый тополь» [Георгиев, 1977, с. 240; Нерознак, 1978, с. 172; Фасмер, 1971, с. 137; Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 635]. Интервокальное индоевр. -s- дает во фракийском -z-.

21 oaaov йбюр кат' AXiZovoi; (AXl^ovo^) ^ 5ри6^а^ф1 пет^Ха. На полях рукописи G дано пояснение к AXiZovo^ - «название реки»; в рукописях V, X добавление si)pu%6poio, т. е. AXiZovo^ sipuxopoio «широкого Ализона» [Plutarchus, 1972, p. 312, lemma]. Все это указывает, что Ализон тут имя реки.

22 Он предположил, что речь идет не о реке: автор этого двустишия, неизвестный александрийский поэт, подразумевал-де Геродотовых ализонов Скифии. В таком случае читается: «сколько воды в земле ализонов», что проблематично. Да, по Геродоту (IV, 17, 52), ализоны живут на Гипанисе и это одна из крупнейших рек. Однако Геродот там же (IV, 17) называет и другие народы, обитающие на Гипанисе -каллипиды, скифы-пахари, невры, и заключает: «Это народы, обитающие при реке Гипанисе, к западу от Борисфена». Почему из этого перечня народов александрийский поэт выбрал именно алазонов? На этот вопрос догадка Поленца ответа не дает. Поэтому надо следовать древним и средневековым переписчикам, которые располагали большей информацией, нежели мы, и считали Ализон рекой.

втьха «ольха») в бассейнах Южного Буга, Днестра, Днепра [Янко, 1973, с. 37; Етим. словник, 1985, с. 95]. У самого Днепра есть эпитет Ольшаный. Как раз на территории алазонов текут две Ольшанки - приток Десны, левого верхнего притока Буга, и приток Большой Выси, притока Синюхи. Образование этнонима по имени реки обычно, в Северном Причерноморье это борисфениты Геродота, танаиты Аммиана Марцеллина, аксиаки Плиния, так что народ ализонов (ÄAaZtövsg) получил прозвание по реке ÄMZ<av «Ольшаная». Выше мы привели данные о фракийском этносе ализо-нов, таковым должно быть и название реки Ализон. В числе фракийских языковых остатков такой основы нет, но памятуя о балто-фракийском родстве (см. выше), можно апеллировать к сети литовских и латышских гидронимов Alksna, Alksnas, Alksne и др. (к лит. alksnis «ольха») [Невская, 1977, с. 15; Vanagas, 1981, p. 39]. Фракийское речное имя ÄM^rav объединяется с этими литовскими гидронимами и -«-суффиксацией, которая представлена в числе производных от индоевроп. *aliso «ольха» еще лишь в латинском alnus (< *alisnus). Растет ольха также на Балканах и в Малой Азии, так что этноним тамошних ализонов-алазонов мог самостоятельно возникать на территории Фракии, Малой Азии, Скифии, но, скорее, сложился во Фракии и оттуда распространился на смежные регионы вместе с миграцией населения.

И у этой этимологии есть слабое место - она не предполагает формы этнонимаюж-ного побережья Пропонтиды и Пафлагонии со spiritusasper. Однако вполне возможно аналогичное ее происхождение (пример такового [Buck, 1968, p. 52]): так, в Пафлагонии форма AAaZ®vsg могла получить аспирацию по имени главной реки региона, при которой обитали гализоны - АХид23. Показателен в этом отношении узус этнонима на южном побережье Пропонтиды: автор рубежа VI-V вв. Гекатей Милетский дал форму без аспирации -Ala^ravsg (и город их Ä^a^ia), тогда как географ раннеэллинистического времени Менекрат дал аспирированную форму AAaZtövsg (apud Strab. XII, 3, 22), явно позднейшую; следовательно, если производить ее от индоевроп^^о-, она возникла аналогично, под воздействием прилагательного äMZ<avog «опоясывающий море» (производное от аХд «соль; море»), о чем свидетельствует приведенный выше рассказ Арриана (fr. 22) об алазонах как насельниках всего побережья Понта.

Уже античные писатели обратили внимание на сходство имен скифского народа алазонов и амазонок.

II. Амазонки

Представления античных филологов об имени амазонок суммировал грамматик II в. н. э. Геродиан: «Слово Ä^a^rav имеет долгое a. Это женское племя у Термодонта, как говорит Эфор. Некоторые производят это название от отсутствия грудей24, но такое производство невероятно25. Фемистагор и в «Золотой книге» говорит: «В Алопе, называемой ныне Ликией, что у Эфеса, женщины, единодушно отказавшись

23 Аристотелю известна и неаспирированная форма АХид (apud schol. in Apoll. Rhod. Arg. II, 953).

24 Подразумевается отрицательный префикс a- и ^aZpg «грудь».

25 Однако см. [Абаев, 1990, с. 148].

от обычных женских занятий и подпоясавшись поясами, стали заниматься всеми мужскими делами; между прочим они ^rav, т. е. жали с этими поясами26; поэтому и названы Ä^aZövs^ «жнущие с поясами»; или потому, что они выжигали одну грудь ради стрельбы из лука, или потому, что не ели лепешек27, но змей, скорпионов, ящериц и черепах; иные же производят название от матери по имени Ä^aZ&v»28. Все это досужие домыслы, построенные на случайном созвучии слов. Не лучше и решения, предложенные наукой нового времени. Некоторые современные специалисты следуют мнению античных авторов о связи имени амазонок с отсутствием у них груди (напр., [Котина, 2011, с. 20-21]); однако это не находит параллелей в сказаниях других народов о женщинах-воительницах, также в греческой скульптуре амазонки изображаются с нормальной женской грудью. Мы упомянем тут лишь те решения ученых XX в., которые изложены в серьезных этимологических словарях Я. Фриска, Ю. Покорного, П. Шантрена. Наиболее популярна гипотеза О. Лагеркранца (1912 г.) о происхождении этнического имени Ä^aZövs^ от названия иранского племени *ha-mazan - «воины», с опорой на глоссу Гесихия a^aZarapav. noXs^siv, ffipoai, т. е. у персов это слово означает «воевать»; в a^aZarapav опознается иран. kar - «делать» [Frisk, 1954/65, S. 83-84; Chantraine, 1968, p. 69]. Ее развил далее Ю. Покорный, который реконструировал индоевропейскую основу *magh - с привлечением греческого слова ца%оца1 «сражаться» к упомянутой глоссе Гесихия и племенному имени *ha-mazan- [Pokorny, 1959, S. 697]. На наш взгляд, этимология Лагеркранца маловероятна, ибо, во-первых, не учитывает историческую действительность: амазонки известны уже Гомеру (Il. III, 189, VI, 186 etc.), но применительно к его времени - ок. VIII в. - трудно говорить о каких-либо контактах греков Ионии и Эолиды не то что с персами, но даже с иранцами вообще29. Во-вторых, как мы покажем далее, «амазонская» топонимия свидетельствует о возникновении этнонима Ä^aZövs^m территории балканской Греции, а тут какое-либо заимствование из иранского источника вовсе невозможно. Пока малодоказуемо и другое предположение Покорного (в качестве варианта) - о возможной связи имени амазонок с др. евр. mekherah «меч»30. В русле исключительно умозрительных лексических реконструкций лежит и операция Р. Якобсона, который счел этническое имя Ä^aZ&v греческим, восстановив гр. *a-mangion- «безмужняя» на основании славянского слова тргь «муж»; это, по мнению М. Фасмера [1967, с. 671], «следует отвергнуть».

Поиски этимологии этнонима Ä^aZövs^ осложняются мифологичностью самого

26 Имперфект 'цод' к а^аю «жать».

27 Подразумевается тот же отрицательный префикс а- и ^а^а «лепешка».

28 SC 1, р. 575-576. Краткий пересказ этого дают схолии к Илиаде (III, 172 = SC 1, р. 301).

29 Мы пытались усмотреть в гомеровском слове бр%а^о<; «владыка» иранский источник, но для этого пришлось предположить посредничество какого-либо малоазийского языка [Яйленко, 2010, с. 158-163].

30 [Рокоту, I а]. Это предположение лежит в русле давних попыток выявления семитских заимствований в раннем греческом языке (Х. Циммерн, В. Олбрайт, С. Крамер, М. Эстур, Б. Амерденже и др.), а также пребывания семитов в Эгеиде, о чем см. [Яйленко, 1990, с. 123, 132-135, 223-225].

их племени, хотя они и не абсолютный вымысел31. Для выявления происхождения этнонима и его этимологии сначала рассмотрим сведения источников по локализации амазонок, что укажет на породившую его языковую среду; лишь в пределах ее лексики и возможны этимологические решения. Полагаем, только такая методика поиска может дать результат, адекватный исторической и языковой действительности времени раннего бытования этнонима амазонок.

§ 1. Античные авторы об областях обитания амазонок Они поселяют их в четырех областях: основной их ареал размещают на южном побережье Черного моря близ Амиса - в долине реки Термодонт, здесь их город Фемискира (Strabo, XI, 5, 3-4; XII, 3, 9), отсюда они частью переправились в Северное Причерноморье (Herod. IV, 110-117), частью перешли на Северный Кавказ (Strabo, XI, 5, 1-2); в более отдаленные времена обитали также в Западной Малой Азии (Strabo, XI, 5, 3-4; XII, 3, 21; 8, 6; XIII, 3, 6; XIV, 1, 4). Размещают амазонок также в Греции (см. ниже). Первые подробные сведения о них дал Геродот в рассказе о происхождении савроматов, которые искусственным образом соединены с термодонтскими амазонками. Суть его повествования такова. Греки победили амазонок при Термодонте, посадили пленниц на три корабля, но в море те перебили их и плыли далее по воле волн да ветров, так как не имели навыков судовождения; в конце концов их прибило к городу Кремны в земле свободных скифов на северном побережье Меотиды. Здесь амазонки раздобыли лошадей, занялись грабежом, местные скифы думали, что это молодые люди, но по трупам убитых в бою убедились, что они женщины. После этого скифская молодежь стала сближаться с амазонками, завязавшиеся для деторождения сексуальные связи завершились тем, что они образовали совместную орду и ушли на новое местожительство на восток за Танаис. Художественный, вовсе не исторический, характер основной канвы этого рассказа явствует прежде всего из способа перемещения амазонок с южного Понта на север Меотиды - по воле волн да ветров, имеющего прямую аналогию в повествовании Гомера о путешествии Одиссея: сперва тот плывет в узнаваемом географическом пространстве, вслед за посещением страны лотофагов перемещается в полусказочный мир, затем, носимый ветрами Эола (это великолепный художественный прием для «искривления» пространства), попадает в конце концов в мифологизированную, но историческую страну Киммериду для посещения царства Аида (подробности [Яйленко, 2013, с. 12-13]). Также перемещение героя волнами известны греческому фольклору: к примеру, фиванский царь Кадм заключил согрешившую дочь Семелу в бочку, которую сбросили в море, и волны прибили ее к городку Брасии на лакон-ском побережье (Paus. III, 24, 4). Подобного рода историю тот же Павсаний (VIII, 4, 9) рассказывает и о грешной дочери аркадского царя Алея Авге: отец заточил ее

31 Литература об амазонках обширна, см. [Котина, 2012; Mayor, 2014]; обзор античных источников [Косвен, 1948, с. 16 сл.; Скрипник, 1988, с. 29-39].

в бочку и бросил в море, которое занесло ее к малоазийскому Каику, где она стала царицей Тевфрании. Семела забеременела от Зевса, Авга от Геракла: все это чистой воды мифология, так что перенесение героев ветрами да волнами - фольклорный художественный троп, и употребление его в легенде о прибытии амазонок в Меотиду с Термодонта само по себе выказывает ее художественно-мифологическую природу, не историческую. Греки Северного Причерноморья знали о женщинах-воинах у скифов и затанаисских сармат (лит. о женских захоронениях с оружием у них [Хазанов, 1975, с. 84-85]) и объяснили это экзотическое для себя явление переселением туда популярных в своей мифологии термодонтских амазонок32.

Наиболее важные данные, по нашему мнению, предоставляет распределение «амазонских» топонимов и прочих названий с основой Â^aÇœv-: на удивление, половина их сосредоточена в Греции (источники, начиная с Гекатея [Pape, Benseler, 1884, S. 68]). Это местности по имени ÄцaZœvюvв Афинах, евбейской Халкиде, A^aZœviKÔç в Беотии, эпитет Аполлона в Лаконике Â^aÇœvioç, также название месяца. «Амазонские» названия местности были также в Мегариде и фессалийской Скотуссе, судя по известиям о местонахождении там погребений амазонок, поскольку такие места в Афинах, Халкиде, Беотии назывались Â^aÇœviov, Â^aZœvixoç (Plut. Thes. 27, 8-9). C юга Балкан на юг Италии перенесено, в числе многих других географических имен, название города в Мессапии Â^aÇœvia.

Вне балканской Греции известно столько же «амазонских» топонимов. На западе Малой Азии Эфес и Кима некогда именовались Â^aÇœviov, на прилегающем к анатолийскому побережью острове Патмос известна соименная местность33. 3-4 «амазонских» топонима есть в области Понт на Термодонте: равнина и город Â^aÇœvioç, там же горы Â^aÇœvia34. Известны и Амазонские горы на Кавказе (Mela, I, 109). Как видно, основной и исходный ареал распространения «амазонских» топонимов - Греция, из нее, как и масса иных названий, они перенесены переселенцами на запад Малой Азии. Они перенесены также в ее средиземье: что топонимы термодонтской зоны

32 Уж вовсе несуразные по своей антиисторичности версии изложил Диодор (II, 44-46), предупредивший читателя, что это, скорее, басни. Первая версия (II, 44) скифоцентрична и состоит из перетрактованных мотивов раннескифской истории у Геродота: в период междуцарствия у скифов власть захватили скифские женщины-воительницы, они покорили значительную часть Европы и Азии. Вторая версия -прямой пересказ Геродотовой легенды об амазонках и савроматах, разница лишь в том, что амазонки из Фемискиры покорили все соседние народы вплоть до савроматов на Танаисе, оттуда распространили свои завоевания до Фракии. С этой версией связан скифский иконографический тип изображений амазонок: как правило, они одеты в хитон [Lexicon iconogr. 1981, S. 440-526], но есть редкий тип изображений в скифской одежде - короткий кафтан до бедер с длинными рукавами и штаны [Ib. № 65, 90, 92 sg.].

33 Арриан (Bith. 49 Roos) уточняет: Эфес, Анайя, Мирина, Кима, а также Элайа, близ Никомедии, получили название по личным именам отдельных амазонок. Это же явствует и в отношении города Траллы.

34 По Арриану (Bith. 49), местность ©ipa в Понте получила название по имени амазонки. Упомянутую Страбоном (XI, 5, 4) «Амазонскую страну» на Термодонте вряд ли можно считать топонимом. Целиком мифологический характер, не географический, имеет наименование Танаиса «Амазонской рекой» - A^aZrovioç noxa^ôç (Plut. Defluv. XIV, 1).

вторичны и связаны с оформлением мифа о тамошних амазонках в греческой легендарной традиции, свидетельствует наличие гидронима ©spцю5юv не только тут, но и в Беотии - там это тоже река и тоже небольшая (см. ниже)35.

Все изложенное означает, что возникла основа Аца^ш- на территории Греции; поскольку имя амазонок известно Гомеру, это случилось в догомеровское время, т.е. прежде VIII в. до н. э. Из греческого языка имя амазонок не объясняется, следовательно, оно догреческое, т. е. возникло в языковой среде догреческого населения юга Балкан.

§ 2. Происхождение и содержание имени Ара^ед Как сказано, уже античные писатели обратили внимание на сходство имен скифского народа алазонов и амазонок: sg. Аца^^ - ААя^^, p1.АцаZ6vsg - АAяZюvsg. Они различаются лишь одним звуком, Х-р, так что ввиду подобия обоих имен Страбон (XII, 3, 21) отметил: «некоторые писатели, изменяя гомеровский текст, пишут АAяZюvюv, другие АцaZ6vюv». Геродиан в цитированной выше заметке об имени амазонок даже отметил, что имя алазонов «сохраняет букву ю в косвенных падежах для отличия» от имени амазонок, подразумевая тем самым, что это одно и то же имя. Однако это ошибочно:они близки формально, по созвучию и единству структуры; хотя различаются лишь одним звуком, I не переходит в т и наоборот, так что и Аца^^д разные названия. Принимая во внимание, что имя амазонок возникло на территории Греции в догомеровское время, что тогда в ряде областей Греции - Фокиде, Беотии, Фессалии, Аттике, на Евбее, Халкидике, Пелопоннесе и пр. наряду с греками обитали фракийцы36, и что имя алазонов, как мы выяснили

35 По Геродоту (IX, 43), это приток реки Асоп, течет он между беотийскими городами Танагрой и Глисантом; согласно Плутарху (Dem. 19), а он родом из этих мест, это маленькая речушка, впадающая в Кефис. Возможно, разнобой мнений обусловлен наличием в этой части Беотии подземных пустот и обвалов поверхности, которые, по Страбону (IX, 2, 16-19), оказывают сильное влияние на водный режим.

36 Thuc. II, 29, 3; Apoll. Rhod. Arg. I, 601-602; Strabo, VII, 7, 1; 4; 35 и fr. 11, 14, 16; X, 3, 17 и мн. др. [Откупщиков, 1988, с. 44-46, источники и лит.]. Согласно Гекатею Милетскому (fr. 119 Jac.), Македония и часть Фессалии - фракийские области, что подтверждает Эфор (у Страбона, IX, 2, 1-4). Фракийцы некогда обитали и на Пелопоннесе, так как название Спарта фракийское [Топоров, 1980, с. 55-59], чем верифицируется историчность мифообразного известия Страбона (VII, 7, 1), что Пелопс привел на Пелопоннес народы из Фракии. На древность обитания фракийцев на территории Греции указывает ряд топонимов, в особенности речных имен, зафиксированных на ее территории и во Фракии: Nsaxog (река Фракии, из *NsS-xog) - NsSa, NsSrov (реки Пелопоннеса); гидронимы Aipa(g) во Фракии, Фессалии, Аркадии; реке Nö-qg во Фракии соответствует лаконская глосса Гесихия vöa-nnyq «источник»; город М^л во Фракии и Пелопоннесе [Probonas, 1976, p. 214] (многие другие примеры [Гиндин, 1981, с. 23 и др. ; Откупщиков, 1988, passim]). Показательно и присутствие фракийских личных имен Di-za (= At^ag) и Di-zo (= Al^rov) в микенских табличках [Probonas, 1976, p. 213]. Собравший приведенные данные И. Пробонас как грек думал, что эти параллели обязаны присутствию прагреков в древнейшей Фракии [р. 215]. Однако, принимая во внимание территориально обширные известия античных писателей об обитании фракийцев в Греции, следует заключить, что сходство топонимов обязано именно этому обстоятельству. Иначе говоря, фракийцы в числе прочих догреческих индоевропейских народов жили во II и I тыс. на территории Греции [Откупщиков, 1988, с. 36 сл., 44-47].

выше, фракийского происхождения, полагаем возможным объяснение также имени амазонок из фракийского языка. Интерпретацию этнонима алазонов мы начали с личного имени EaXa^rav, подобного рода эквивалент фракийская антропонимика - и это знаменательно - предоставляет также этнониму амазонок: личное имя Amazenes ([Георгиев, 1977, с. 79], надпись II в. н. э.). В нем вычленяются основы ama (во фракийских личных именах fem. Аца, Аца^, masc. Аца-т0ко^, Аца-50ко^ и др. [IGBulg. 532-534, 737, 1506 etc.; Detschew, 1957, S. 15]) плюс zenes «принадлежащий к роду», «рожденный, потомок», как и в имени EaXa^rav. С первой основой В. Георгиев [/. с.] сопоставил теоним Ацця^. При этом существенно, что группа названий на Amadok представлена во фракийском ареале в лесостепной Скифии [Яйленко, 2014, с. 532], и это тоже позволяет думать о фракийском происхождении также этнонима Аца-Zóvs^. Как форма EaXa^rav произошла из *EaXaZsvsg посредством оформления суффиксом rav (см. выше об имени алазонов), так и соответствующей формой имени Amazenes будет Это полный эквивалент этническому имени A^a^róv «амазонка»,

собственно, оно само; его мн. число - A^a^óvsg (< *Ama-zeneis) «амазонки». Это тем более так, что в первой основе имени амазонок давно усматривали теоним Великой Матери Аца-; например, В. Папе и Г. Бензелер членили упомянутое Стефаном Византийским имя дочери Кибелы, матери амазонок Аца^& как Ац-a^a "Starke Mutter" [Pape, Benseler, 1884, S.68]. Корень аца представляет собой «детское слово» ma, ama «мать», широчайшим образом распространенное у разных народов во все времена, в том числе в виде антропонимов и теонимов. В качестве имени широко почитавшейся в балкано-эгейско-малоазийском регионе Великой богини-матери он известен в формах Aцaía - прозвище Деметры; по разъяснению Гесихия, Ац^^ - имя кормилицы Артемиды, также прозвище Деметры, Кибелы [Hesych., s. n.; Pape, Benseler, 1884, S. 69, 75; Gruppe, 1906, S. 1536]. По справке «Большого этимологикона», «ацця -ласкательное обозначение кормилицы и матери, и Рея так зовется; употребляются также формы ацця^ иацця». В Мирмекии найден амулет V в. до н. э. с именем Великой Матери в форме Аццдя; древнейшая фиксация в виде Ац£ (=Ацп = Аца) представлена в граффито VII в. до н. э. на ойнохое с Питекусс [Arena, 1994, p. 22; Яйленко, 2010, с. 185]. Хтоническая функция Великой Матери, именно связь с водой, перешедшая и на амазонок, просматривается в известии Арриана (fr. 49), что по личным именам амазонок назван ряд ключей (источников). Личные имена с основой Ац-, Аца- распространены во Фракии [Detschew, 1957, S. 15].

На связь имени амазонок с Великой Матерью указывает свидетельство Арриана (Bith. 48 Roos), что они «выводят свой род от Матерей»37. По существу, этим выражением ysvsaXoysív ало M^xsprav Арриан раскрыл этимологию слова A^aZóvsg в нашей интерпретации - «рожденные Матерью» (ysvsáв ysvsaXoysív означает «род,

37 В тексте ало цпт£рюу sysvsaXoyoúvio. Поскольку все люди происходят от матерей, слово ^qtéprov требует спецификации; поэтому, а также ввиду указанных свидетельств о Великой Матери следует исправлять его на Mnxéprov.

рождение»). Это хорошо верифицирует нашу этимологию. Главное божество амазонок - Артемида, она ипостась Великой Матери, по словам Страбона (Х, 3, 12-15), почитавшейся под разными именами и прозвищами в зависимости от места культа -Рея, Кибела, Кибеба, Великая фригийская мать, Диндимена, Идея (гора Ида в Троаде - одно из основных мест культа) и пр.38 В особенности с амазонками связан культ Артемиды Эфесской, по причине чего праматерь амазонок в одном из вариантов считалась дочерью Эфеса (St. Byz., s. n. "Ефеоод). Павсаний дал подробное его описание, из которого явствует, что это, по существу, культ той же Великой Матери. При этом культ Артемиды Амазонской (и Аполлона Амазонского) осуществлялся также в Греции, например, в Лаконике; в Этолии и городах пелопоннесской Ахеи амазонская Артемида почиталась с эпитетом Лафрия (Paus. III, 25, 3; IV, 31, 7-8; VII, 18, 8-13). Эфор поселял амазонок близ Алопы (apud Strab. XII, 3, 22); было 3 города с этим именем, все в землях локров и во Фтиотиде на юге Фессалии (Strabo, IX, 4, 3; 9). Амазонкам подарен остров Самофракия. C амазонками связывали предысторию города Эфеса, также Смирны, Кимы, Мирины, поселяли их между Мисией, Карией и Лидией, т. е. на территории позднейших греческих областей Ионии и Эолиды (Strabo, XI, 5, 3-4; XII, 3, 21; 8, 6; XIII, 3, 6; XIV, 1, 4). Столкновения именно этих амазонок, а не термо-донтских воительниц, с ликийцами могли быть историческим подтекстом упомянутого в Илиаде (VI, 186) их нападения на Ликию.

Тесная связь амазонок с культом их основных божеств, проявляющаяся даже в их этнониме, засвидетельствована письменными и археологическими данными также у савроматских воительниц. По Гиппократу (Deaere, 17), они «не сходятся с мужчинами до тех пор, пока не совершат положенные по обычаю жертвоприношения». В могилах донских «амазонок» обычны каменные алтари с реальгаром и мелом, что указывает на исполнение ими жреческих функций [Хазанов, 1970, с. 142-144] (алтари связаны с культом огня, традиционным у древних иранцев). Причастность амазонок к сакральным культовым действам соответствует наличию в их этнониме имени Великой богини Аца.

Наша фракийская этимология этнонима амазонок находит подтверждение в традиции о фракийском языке амазонок. По словам спутника Александра Македонского Андрона Теосского (схолии к Apoll. Rhod. Arg. II, 946 sq.), имя амазонки Синопы (Eivrann) фракийское: она-де много пила, а «пьющие женщины по-фракийски называются oavanrn, этим языком пользуются и амазонки». Происхождение имени города Синопы не связано с этой фракийской глоссой, но она реальна сама по себе, так что известие о фракийском языке амазонок аутентично, тем более, что ниже мы приведем данные об основательном фракийском компоненте населения Пафлагонии (§ 4)39.

38 Об Артемиде-Великой Матери как верховном божестве амазонок [Шауб, 1989, с. 51-52; Тюхтина, 2008, с. 5-7].

39 Глоссу aavänai В. Томашек объяснил в качестве фракийского заимствования из иранского: осет. s®n® «вино» при др. инд. pata «пьющий» (к рау- «пить»), что приняли М. Фасмер [Vasmer, 1923, S. 50],

Известие Андрона принадлежит к древней традиции, которую мы тут и раскроем. Излагая содержание киклической поэмы Эфиопида, Прокл указывает, что предводительница амазонок Пентесилея «родом фракиянка»40. Сие означает, что итермо-донтские воительницы, которых она привела, тоже фракиянки (подробней см. § 4). Это древнейшая традиция VIII в. - автор Эфиопиды Арктин из Милета, по Евсевию, жил в 1 Олимпиаду (776-773), по Свиде, в Ол. 9 (744-741)41. Поскольку население области Понт VIII в. хорошо было известно милетянам через колонистов Синопы и Трапезунта, указание Арктина на фракийский этнос амазонок аутентично, тем более что существует и продолжение этой традиции - ряд их изображений на аттических вазах VI-V вв. с элементами фракийского одеяния и вооружения42. Таким образом, фракийское происхождение амазонок засвидетельствовано источниками VIII в. (Эфиопида), VI-V вв. (вазопись), IV в. (Андрон Теосский), потому она прочна и оправдывает выведение этнонима амазонок из фракийского языка.

Итак, имя Ä^a^övsg по происхождению фракийское, означает «рожденные Великой Матерью», возникло в гомеровскую или предмеровскую эпоху на территории Греции, также на западе Малой Азии, где тогда обитала часть фракийских племен, в том числе в разноязычной Троаде и Мисии. Согласно хорошо обоснованному мнению (П. Кречмер, В. Георгиев, Ю. В. Откупщиков, Л. А. Гиндин, В. Л. Цимбурский и др.),

В. Георгиев [1977, с. 18], В. И. Абаев [1979, с. 302]. Однако такие иранско-санскритские этимологии ущербны, это иранские хромоножки, неподвижные без древнеиндийского костыля. Поэтому видим в глоссе фракийское заимствование из индоарийского sampa - как глагол «совместно выпивать», как существительное «совместное питье»; кстати, оно женского рода, что согласуется с женским значением фракийского слова. Здесь sam<sama; к передаче др.инд. m через греч. n ср. naponä^iaog ряда авторов при др. ин. Paropanisadha, имя царя Mavßavog <Nahapana [Таронян, 2007, с. 468, 524-525], но, скорее, это произошло в самом фракийском, которому известно колебание m-n, в том числе перед губным, как, например, в наименовании города MsOT|^ßpia, Msvsßpia (St. Byz., s. n.). Базой заимствований подобного рода служат реликты индоарийского (киммерийского) и фракийского симбиоза в Западном и СевероЗападном Причерноморье [Яйленко, 2013, с. 133, 142-144, 146-148]. По С. В. Кулланде [2016, с. 24-25, 85], aavanq заимствовано из северокавказских языков.

40 [Procli Chrest. II, p. 105 Allen; Извори, 1981, с. 50]: ©palaa(a) Ss то ysvog. Мы не располагаем ни текстом Эфиопиды, ни пересказом ее содержания Прокла (это некий писатель II или V в. н. э.), лишь выпиской Фотия из Хрестоматии Прокла, но ничто не дает оснований сомневаться в аутентичности приведенных слов Эфиопиды. Контекст: в то время, когда после смерти Ахилла Аякс и Одиссей состязались за обладание его оружием, «на помощь троянцам явилась амазонка Пентесилея, дщерь Аресова, фракиянка же родом».

41 Некоторые склонны омолаживать время Арктина по упоминанию Ахилла на Левке, что не могло-де иметь места ранее основания Истрии и Борисфена [Шестаков, 1946, с. 156-157, ср. Christ, 1890, S. 70]. Однако Арктин милетянин, а Милет вел колонизационную деятельность почти исключительно в Черно-морье: в том же VIII в. он основал Синопу (790-780 гг.) и Трапезунт (757), поэтому, хотя колонизация Западного и Северного Причерноморья велась в VII в., о. Левка мог быть известен им и в VIII в.

42 [Shapiro, 1983, p. 107/]. По мнению Шапиро, представительное присутствие фракийских мотивов и персонажей в греческой мифологии является следствием сношений греков с Фракией в VI-V вв. Однако эта мифология складывалась, как и положено мифологии, в архаическую эпоху, поэтому, полагаем, причина состоит в общении греков с древнейшим фракийским населением Греции, о котором мы вели речь выше.

население Северо-Западной Анатолии, в том числе Троады, во второй половине II тыс. до н.э. было фракийским, фригийским, греческим43. По продуктивной идее В. Леонхарда, в древнейшей греческой традиции под амазонками подразумевались хетты и другие анатолийские народы44. Поэтому можно считать, что войны с ними нашли отражение в реминисцентном виде в преданиях о сражениях греческих героев с термодонтскими амазонками: Геракл разбил их на Термодонте, Беллерофонт в Ликии45. Xороший маркер амазонок - культ Артемиды как Великой Матери, более всего в Малой Азии он свойствен фригийцам и лидийцам, которые почитали ее в особенности под именем Кибелы (источники [Нерознак, 1978, с. 148-149]). По этой причине они могли прослыть у соседних фракийцев «рожденными Великой Матерью». Картографирование мест находок скульптурных изображений Артемиды Эфесской архаического времени и наложение их на карту расселения народов предшествующей эпохи выявило ту закономерность, что места культа богини не заходят на западные земли хеттов, т. е. в соответствии с указаниями античных источников приходятся на фригийский, мисийский, лидийский ареалы [Fleischer, 1973, S. 389; Сазанов, 1984, с. 161]. Если учесть, что у фригийцев и ликийцев засвидетельствована важнейшая матриархальная черта - счет родства по материнской линии [Herod. I, 173; Нерознак, 1978, с. 134; Моисеева, 1982, с. 126-127], то отсюда возможно гендерное перевоплощение во фракийской легендарной традиции всех фригийцев, лидийцев, ликийцев в один женский пол, в амазонок46. Эту фракийскую мифологему усвоила греческая легендарная традиция и придала ей к VIII в. до н. э. (время Гомеровских поэм) законченный вид в предании о термодонтских амазонках, на формирование которого повлиял также культ богини Xепат в Комане близ реки Термодонт - она супруга верховного бога новохеттского пантеона Тешуба, по иконографии изображений (стоит на пантере) она Великая Матерь [Cavaignac, 1950, pр. 48-55, cf. Güterbock, 1952, p. 347]. Как следствие тут появились и упомянутые выше «амазонские» топонимы.

Присутствие амазонок на территории Греции, подтверждаемое вышеупомянутой ономастикой и литературной традицией, в том числе их мифологические «походы» на Аттику объясняются в том же ключе: местные фракийцы предгомеровского времени называли именем Ä^aZövs^ племена тех обитателей страны, у которых были матриархальные институты и культ Великой Матери47. Войны их друг с другом и

43 Наиболее полно вопрос о фракийцах в Троаде, начиная с середины II тыс., разработал Л. А. Гиндин [1981, с. 139 сл., в особенности 149 сл., 165-168, 179-184].

44 [Leonhard, 1911, дальнейшая лит. Иванов, 1976, с. 15-16].

45 В легендарной греческой традиции амазонки были то в числе врагов Трои - с ними воевал в Вифинии Приам в союзе с фригийцами (Il. III, 184-190; Strabo, XII, 8, 6), то союзников - так, по Пав-санию (I, 15, 2), они явились под Трою для сражений с греками.

46 Напомним указание Фемистагора (в пассаже из Геродиана, приведенном в начале этого очерка): «В Алопе, называемой ныне Ликией, что у Эфеса, женщины, единодушно отказавшись от обычных женских занятий и подпоясавшись поясами, стали заниматься всеми мужскими делами».

47 Судя по статуэткам, культ Великой Матери восходит в Эгеиде к эпохе неолита, распространен и на 4 БИ-XXXIII 49

фракийцами претворились в легендарной греческой традиции в войны населения Аттики и других областей с вторгшимися амазонками. Хотя имя AцaZ6vs^ фракийское, это не этноним, т. е. самоназвание народа, а аллоэтноним - обозначение народа соседями48, этническая же принадлежность амазонок разная в зависимости от их местонахождения и локальной истории. Савроматские амазонки, как сказано, в историческом плане - женщины-воительницы народа савроматов. Амазонки Термодонта - продукт влияния новохеттского культа Хепат; показательно, что уже у античных писателей встречается мнение об их полной мифологичности: уроженец тех мест Страбон (родом из Амасии) в рассказах о термодонтских воительницах высказал сомнение в их историчности, поскольку ничего не осталось, кроме «амазонского» названия равнины, гор да города №гаЬо, XI, 5, 3-4; XII, 3, 9). Как и в случае с савро-матскими женщинами, видимо, на Термодонте некогда обреталось племя, часть женского населения которого богатырствовала, по причине чего в мифологии окрестных народов возникла легенда об амазонках (далее в § 4 мы покажем, что этим окрестным народом были фракийцы Пафлагонии и области Понт). К сим термодонтским амазонкам ввиду культа хеттской богини Хепат или ее хурритского прообраза вполне приложима гипотеза В. Леонхарда, что в древнейшей греческой традиции под амазонками подразумевались хетты, лучше сказать, анатолийские народы в целом.

£ 3. Вопросы локализации амазонок Северного Кавказа Связь амазонок с фракийцами и тем самым фракийское происхождение их имени подтверждаются известиями об амазонках, живших на Северном Кавказе. Страбон (XI, 5, 1-2) отметил, что почерпнул информацию у Метродора Скепсийского, Гипсикрата из Амиса, также у Феофана Митиленца, который прошел с войском Помпея в 66-65 гг. до кавказской Албании. Это писатели первой половины I в. до н.э., историки Митридатовских войн (Метродор написал историю царя Тиграна)49. Они серьезные историки, хорошо знавшие излагаемый материал, так что их известия о северокавказских амазонках лишь ввиду одного этого заслуживают доверия. В первой части рассказа об амазонках Страбон (XI, 5, 1) описывает их местоположение: «Как говорят, в горах над Албанией обитают амазонки. Феофан, который сопровождал Помпея в походе и посетил страну албанцев, рассказывает, что скифские племена

юге Балкан. Согласно легенде о происхождении афинян, первоначально в Аттике жены были общими, дети не знали отцов и назывались по имени матери; лишь со времен Кекропса заключаются индивидуальные браки [Варрон у Августина; Афиней, XIII, 1; Косвен, 1948, с. 9]. Память об этом была жива, поскольку Платон и киники Диоген да Зенон пропагандировали общность жен [Косвен, 1948, с. 10].

48 Примеры аллоэтнонимов дают названия азербайджанцев, по происхождению тюрков-огузов, пришедших на территорию иранского Азербайджана в XI в., у окрестных кавказских народов: грузины называют их татари, абхазы - ататар, карачаевцы и балкарцы - тюркли, къаджарлы, лезгины - туьрк, кумыки, лаки, даргинцы - къажар, чечены - г1ажари, г1езало, авары, андийцы и другие дагестанские народы - падар, рутулы, цахуры мугъал [Волкова, 1980, с. 209].

49 Метродор казнен ок. 70 г., Гипсикрат и Феофан - современники Юлия Цезаря.

гелов и легов живут между амазонками и албанцами и что в этой стране протекает река Mspцa5aAл,g посередине между этими племенами и амазонками. Однако другие писатели, тоже знакомые с этими местами (среди них Метродор Скепсийский и Гипсикрат), утверждают, что амазонки живут по соседству с гаргарейцами в северных предгорьях тех частей Кавказских гор, которые называются Керавнийскими». Далее говорится об образе жизни амазонок, в котором ничего особо примечательного нет: они занимаются необходимыми трудами - пахотой, садоводством, скотоводством, в особенности лошадьми, наиболее сильные заняты охотой верхом на лошадях и военными упражнениями; с детства выжигают правую грудь для удобного метания копья, вооружены также луком, боевым топором и легким щитом. Это фактологические сведения почти очевидца - Феофана, и специалисты с основанием указывают, что у женщин Северного Кавказа прослеживаются черты богатырства: в нартовском эпосе они ездят верхом, владеют мечом да стрельбой из лука, сражаются с врагами (подробней об этом ниже).

Затем Страбон (XI, 5, 2) уточняет локализацию амазонок в версии Гипсикрата и Метродора: река Mspц65ag свергается с гор, течет через страну амазонок и Сиракену, далее идет через пустыню и впадает в Меотиду50. Сообразуясь с указаниями источников, что сираки живут ниже аорсов, давно считают, что Мермод - это Маныч, приток которого Егорлык имеет истоки на Ставропольской возвышенности в районе Невинномысска, т. е. здесь он горная река, потому и «с шумом низвергается с гор» [Подосинов, 2015, с. 316 сл., лит.]. Однако гидроним Mspц65ag неотделим от названия реки Mspцa5aAл,g Феофановской версии (напомним: между амазонками и албанцами живут гелы и леки, а река Мермадалис течет между амазонками, с одной стороны, и гелами, леками, с другой)51. Однако присутствие в рассказах как Феофана, так и Гипсикрата - Метродора амазонок да реки с похожим названием Мермод -Мермадалис указывает, что в обеих версиях речь идет об одних и тех же амазонках,

50 Принадлежность этого уточнения к версии Метродора и Гипсикрата явствует из упоминания гарга-рейцев, ибо в версии Феофана амазонки живут в соседстве с гелами и легами.

51 Палимпсест V в. н. э. дает тут вместо Msp^öSag рукописей ту же форму Msp^äSaXig, что и в версии Феофана [Подосинов, 2015, с. 317, прим.]. Иначе говоря, это уравнивает Мермод рукописей в версии Метродора и Гипсикрата с Мермадалисом версии Феофана: это две формы одного названия одной и той же реки. Иное отождествление этой реки - с Тереком - предложил В. А. Кузнецов [1980, с. 59-63], по мнению которого, Страбон ошибочно счел, что Мермод впадает в Меотиду: это невозможно, полагает он, ибо гелы и леги - соседи албанцев. Кроме того, с XVIII в. известна небольшая речка или ручей Мермодик, приток Фиагдона (приток Терека), так что Мермод Страбона - Терек. Полагаем, аргументы Кузнецова уязвимы. Во-первых, локализация гелов и легов пространственно широка: по Страбону (XI, 7, 1), гелы обитают от Каспийского побережья до вершин Кавказа (Strabo, XI, 7, 1), это оставляет их западную границу неопределенной, она может быть и весьма удаленной от Каспийского побережья. По Плутарху (Pomp. XXXV, 5-6), гелы и леги располагаются между албанами и амазонками (см. ниже). Во-вторых, в гидронимии известен перенос имени большой реки на приток соседней большой реки: например, у Южного Буга есть приток Днестр; по этой причине, полагаем, название притока Фиагдона Мермодик перенесено с имени большой соседней реки Мермод-Мермодалик.

одной и той же реке. Для согласования версий, а они подобны друг другу и восходят в конечном счете к одному источнику (разница лишь в этнонимах соседей амазонок), надо поместить амазонок ниже (южнее) пустыни, а реку Мермод-Мермадалис отождествить с Кубанью, поскольку искомая река, по версии Гипсикрата и Метродора, впадает в Меотиду52.

В целом расположение народов и рек следующее. Крайние с севера (сверху) аор-сы, под ними сираки, южнее пустыня, ниже ее амазонки, река Мермод-Мермадалис, ниже (южнее) обитают леки и гелы, наконец, албаны (перечисленные народы, пустыня, река могут следовать по принципу выше - ниже не только с севера на юг по меридиану, но и по наклонной, т. е. также с северо-запада на юго-восток).

Нам известно расположение аорсов, сираков, гелов, албанов. Сираки обретались в средней и южной частях Краснодарского края [Марченко, 1996, с. 2 и др. ], также пустынные местности прилегают с севера к течению Кубани между Усть-Лабинском и Кропоткином; далее река резко меняет течение с линии запад - восток на юг; здесь пустынные местности примыкают с востока до Невинномысска и Черкесска. На этом меридиональном течении Кубани обитают амазонки (западнее отрезка между Армавиром и Черкесском), через пустынные места восточнее и южнее их живут леки (на территории от верхних притоков Терека до восточного Дагестана), далее к востоку до Каспийского побережья обитают гелы, южнее гелов и леков албаны53. Такому срединному местонахождению амазонок на Северном Кавказе соответствует распо-

52 На идентификацию Мермода с верхним течением Кубани указал А. А. Акопян [1987, с. 57], отметив, что ранее подобное мнение высказал И. С. Каменецкий: Мермод - один из притоков верхней Кубани. Акопян дал хороший анализ интересующих нас сведений Страбона [/. е., с. 56-63]. Он обратил внимание, что Феофан называет сожителями амазонок гелов и легов, а Гипсикрат и Метродор - гар-гарейцев. Так как гелы и леги живут намного восточнее, то, по мнению Акопяна, Феофан ошибочно упомянул их в своем пересказе сведений Метродора об амазонках. На наш взгляд, это неприемлемое решение, ибо Феофан как участник похода Помпея - очевидец кавказских дел и потому нет оснований считать его сведения об амазонках заимствованными у Метродора. Суть контроверсии видится нам в плохой осведомленности античных авторов о народах средней и восточной частей Северного Кавказа (о развитии знаний греков и римлян о Северном Кавказе писал С. М. Перевалов [2006], но интересующая нас тематика им не затронута). Ко времени Страбона (он, как видим, наш основной источник) из насельников тех регионов им известны лишь гаргареи, а также гелы в прикаспийской части и где-то западнее леги (есть также мнение, что гелы и леги - один этноним с метатезой, они предки лезгин, но это натяжка - слишком короткое имя можно препарировать по-разному). Страбон (XI, 7, 1) почерпнул имя гелов, видимо, у Патрокла, их же и легов - у Феофана, гаргареев - у Метродора и Гипсикрата. Мела, написавший ок. 44 г. н. э. «Землеописание», знает там только комаров (I, 11; о локализации их на востоке Северного Кавказа см. [Яйленко, 2013, с. 130]). Лишь у Плиния (VI, 21-22) и затем Птолемея (V, 8, 22-25) появляется ряд других тамошних этнических имен. Таким образом, в представлениях Феофана, гелы, и леги - имя всех насельников средней и восточной частей Северного Кавказа, которых Гипси-крат и Метродор называли гаргареями. По этой причине они и фигурируют в их рассказах в качестве соседей амазонок. Что это так, свидетельствует значение имени ГapyapsÍ5 «горцы» (см. ниже), это действительно общее обозначение насельников Северного Кавказа.

53 Сообразуемся с картой памятников сарматского времени [Абрамова, 1989, с. 269]. По Плинию (VI, 50), греки называют гелов кадусиями.

ложение Амазонских гор: Мела (I, 109) помещает их между Мосхийскими (Юго-Западный Кавказ) и Каспийскими горами (Восточный Кавказ и его Андийский отрог в Дагестане). Амазонские горы известны и Плинию (VI, 10), так что страна амазонок

- географическая реальность.

Дополнительные сведения о месте обитания амазонок, близкие данным Феофана, дал Плутарх (Pomp. XXXV, 5-6) в рассказе о втором сражении Помпея с албанами: «В этом бою, как говорят, вместе с варварами сражались амазонки, явившиеся с гор при реке Термодонт... Они населяют ту часть Кавказа, которая достигает Гирканского моря, граничат не с албанами, но посередине между (5ia цеоои) теми и другими обитают гелы и леги. С последними амазонки на два месяца ежегодно сходятся на реке Термодонт для половой связи, затем живут сами по себе, чтобы быть свободными». Как видно, поначалу сказано об их месте жительства в части Кавказа, простирающейся до Каспия, затем говорится, что они сходятся с гелами и легами на реке Термодонт54. Можно подумать, что место встречи находится в их исконном ареале у Фемискиры, однако этому противоречит не только расположение гелов и легов между амазонками и албанами, но и сомнение Страбона (XI, 5, 3) в реальном существовании термодонтских амазонок (он родом как раз из тех мест

- из Амиса). Стало быть, река Термодонт располагалась между амазонками, с одной стороны, и гелами да легами, с другой. В соответствии с отождествлением пограничной меж теми и другими реки Мермод с меридиональным течением верхней Кубани считаем приемлемой догадку А. А. Акопяна [1987, с. 60], что Msp^öSag

- это искаженный вариант гидронима ©sp^®5®v, но с поправкой, что разность начальных согласных обусловлена не искажением, а фонетическими причинами. Средняя и восточная части Северного Кавказа - ареал нахско-дагестанских языков глубокой тамошней древности55. При многочисленности согласных, в том числе при наличии фонетического ряда придыхательных, межзубный спирант th в этих языках редкость, зато в большей части языков m входит в первую десятку наиболее употребительных фонем [Климов, 1986, с. 88]. Поэтому можно думать, что по дальней диссимиляции m заменило начальное th формы ©sp^®5®v под влиянием срединного m, результатом чего и стала форма Msp^öSag (заметим также сохранение места ударения).

54 В изложении Страбона Феофан связывал местообитание амазонок с рекой Мермадалис, гелами, легами, в изложении же Плутарха - с Гирканским морем. Первая локализация подробная, это почти свидетельство очевидца, вторая обобщенная, явно идущая от географической литературы. Ее отразил Мела (I, 12; III, 39): у Каспийского залива живут каспии и амазонки, именуемые также савоматидами (но это не танаисские савроматки - о тех подробный рассказ в кн. I, 114). Сведения о Северо-Западном Прикаспии получены в Риме от боспорского царя Митридата (VI, 16-17). Локализация амазонок у Та-наиса и Каспия присутствует и у Плиния (VI, 19 и 39). Таким образом, излагая данные Феофана об амазонках, Плутарх присовокупил от себя митридатовские сведения о прикаспийском регионе амазонок.

55 См. идентификации В. Б. Виноградовым [1975, с. 36-43] упомянутых Страбоном народов с предками вайнахских и дагестанских народов. О. Н. Трубачев (1999, с. 256), привел название реки в Индии

§ 4. Фракийцы на Кавказе Напомним, что и в область Понт гидроним ©sp^®5®v перенесен фракийцами из Беотии (см. § 1), этим верифицируется дальнейшее передвижение его фракийцами на Северный Кавказ. Как сказано, в первой части рассказа о северокавказских амазонках Страбон (XI, 5, 1-2) дал их локализацию и описал образ жизни; по характеру это фактологический рассказ. Но другая часть его иная по характеру - экзегетическая и потому полна легендарных сведений. Два весенних месяца эти амазонки ради деторождения занимаются сексом с соседними мужчинами народа гаргарейцев, девочек оставляют себе, мальчиков отдают своим партнерам. «Гаргарейцы вместе с амазонками, как говорят, поднялись в эти места из Фемискиры; затем, однако, начали восстание и стали воевать против амазонок вместе с какими-то фракийцами и евбей-цами (которые в своих кочевьях доходили до этих мест); впоследствии, прекратив войну, они заключили соглашение на вышеупомянутых условиях: будут общаться друг с другом только для того, чтобы иметь детей, жить же каждое племя будет самостоятельно» (пер. Г. А. Стратановского). В этом рассказе снова, как и в Геродотовом логосе о савроматах и амазонках, фигурирует художественного свойства мотив исхода амазонок из малоазийской Фемискиры, не имеющий оснований - как сказано, прагматические сведения Феофана и других источников Страбона отражают северокавказские реалии, именно занятия части местного женского населения военным делом (см. § 1). Но что вовсе удивительно, так это известие о войне амазонок со своими бывшими сожителями гаргарейцами, которых поддержали какие-то вынужденно блуждавшие фракийцы и евбейцы (©paKtöv ка! Eüßosrav xivtöv nlavnöevxrav)56. Гаргарейцев из этого рассказа (rapyapsig) кавказоведы считают кавказским народом: они то ли обитатели области Гаргараци, упоминаемой Моисеем Xоренским и идентифицируемой с Карабахским нагорьем (напр., [Тревер, 1959, с. 48-49]), то ли идентичны западновайнахским племенам, общее имя которых галгаи [Кузнецов, 1980, с. 57-59]. Однако, во-первых, античным источникам ни те, ни другие неизвестны, во-вторых, Страбон ясно говорит об их приходе из Фемискиры, т. е. из срединной Малой Азии. Последнее, как справедливо указал А.А. Акопян [1987, с. 61-64], уточняют «гаргарейские» названия, которые приводят нас в Троаду с ее вершиной Tapyapov у горы Ида и городом Tapyapog у подножия; этникон его жителей как раз Tapyapsig, наконец, окружающая местность именовалась Гаргаридой (rapyapig). Добавим, что в эту группу топонимов входят также название дема rapynxxög в Аттике, городки да селения по имени Tapyapov близ Лампсака, в Эпире, Италии; по Аристотелю, сама Италия именовалась Гаргаридой - Tapyapig (источники - Гелланик и др. [Pape, Benseler, 1884, S. 241]). Все эти названия догреческого происхождения [Гиндин, 1967, с. 93],

Narmada, счев гидроним Мермод индоарийским. Однако пока нет веских оснований помещать индо-ариев в глубине Северного Кавказа.

56 Перевод Г. А. Стратановским глагола пХауаю «заставлять блуждать, сбиться с пути» выражением «в своих кочевьях» неточен.

добавим и заимствования из догреческой лексики в греческую, где они представлены в реликтовом виде:та уаруара «куча, груда; множество, толпа (о людях)» у комиков V-IV вв. до н. э. Алкмана и Аристомена, да глосса Гесихия уаруар^ Bopußog «шум толпы людей» [LSJ, 5. vv.] (все это к индоевроп. *ghar-, *gher- «гора, холм, камень»). Ряду языков известно образование производных форм и множ. числа посредством редупликации основы57. Полагаем, уар-уар явление того же рода: это множество камней-гор, метонимически и людей, так что значение этнонима Гаруарец «горцы». Таково же по смыслу имя народа "Ayapol «горцы» в Северо-Западном Приазовье и меотского народа "Aypoi в Восточном Приазовье [Strabo, XI, 2, 11; Яйленко, 2015, с. 407-408], того же значения и грузинское средневековое этнонимическое обозначение mt'iulebi «горцы» (от mta «гора»).

Фракийцев рассматриваемого рассказа Страбона можно связать с фракийцами Восточного Приазовья, засвидетельствованными Диодором, эпиграфикой, местной топонимикой и этнонимикой фрако-дакийского происхождения [Яйленко, 2014, с. 545-550]. Однако загадочные евбейцы этого рассказа препятствуют такому решению, ибо на Боспоре их нет, и дают основание для поиска другого возможного пути появления фракийцев на Северном Кавказе - через северные области Малой Азии.

Как и в случае с гаргарейцами, употребленный Страбоном этноним евбейцев (Eüßosrav xivtöv) тоже ведет нас в Эгеиду и на Балканы, ибо это не что иное, как точный этникон жителей острова Евбея у писателей классического времени и в языке койне - Eüßosig (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 401]). Разгадку дает местный писатель IV в. до н. э. Аристотель из Халкиды, автор «Истории Евбеи», по сообщению которого, «фракийцы из фокидской Абы поселились на острове и дали жителям имя абантов» (apud Strab. Х, 1, 3). Тут же Страбон указывает, что остров назывался также Абантидой и что Гомер упоминает Евбею, но никогда не именует ее жителей евбейцами, всегда абантами (Il. II, 536, 542). Таким образом, раннее название острова Евбея - Абантида, известное уже Гесиоду (у Стефана Византийца), и жители ее - фракийские абанты, они и другие фракийцы, полагаем, как раз и фигурируют в рассказе Страбона о противниках северокавказских амазонок (©paKtöv ка! Eüßosrav xtvtöv), тем более, что и третьи супостаты амазонок гаргарейцы, как сказано, вышли из того же северо-западного анатолийского и (или) южнобалканского ареала. Раннего времени также связанные с гаргарейцами упомянутые топонимические и лексические реалии - название Гаргарос и соответствующие греческие глоссы происходят из догреческого языка. Евбейские абанты, по Геродоту (I, 146), в эпоху колонизации Ионии (исторически этот процесс проходил с XI в. до н. э. [Лаптева, 2009, с. 66 сл.]) составили значительную часть ионян. Они приняли участие в основании Милета (Paus. VII, 2, 4); трагик V в. до н. э. Ион Хиосский в своем историческом труде об основании Хиоса рассказывает, что остров заселили в числе прочих абан-

57 Например, др. инд. кагкага- «твердый», бербер. акогкиг «каменистое место», картвел. кагкаг «высокий утес», все к ностратич. кагл- «скала, крутая возвышенность» [Иллич-Свитыч, 1971, с. 341].

ты и карийцы, через несколько поколений с Евбеи прибыли греки, которые частью перебили, частью изгнали тех и других (apudPaus. VII, 4, 8-9). Куда делись абанты, доподлинно неизвестно58.

Объяснить переселение на Северный Кавказ какой-то группы фракийцев, в том числе фракийцев Евбеи, а также гаргарейцев, насельников соименной местности в Северо-Западной Анатолии или Греции можно исторически, ибо в письменной традиции прослеживаются следы реальной миграции фракийцев догомеровских или гомеровских времен вплоть до Закавказья. На конференциях по античной балканистике, организованных покойным Л. А. Гиндиным, в дискуссиях неоднократно звучала мысль о циркумпонтийском ареале распространения фракийского населения. Соберем тут данные античной письменной традиции о движении фракийцев в восточном направлении от Мисии и Вифинии далее по северу Анатолии до Армении и Колхиды. Северную часть Малой Азии занимают три большие области - Вифиния, Пафлагония, Понт. Вифинцы - древние выходцы из Фракии, они фракийцы (Strabo, XII, 3, 3); на фракийское происхождение вифинов указал и Геродот (VII, 75): они пришли со Стримона. По свидетельству Арриана (Bith. 19 Roos), фракийцы во главе с Патаром (это явный эпоним - «Отец») изгнали отсюда киммерийцев, так что это самая поздняя миграция фракийцев сюда - VIII или даже VII в. до н.э. Согласно схолиям к Аполлонию Родосцу (II, 181), пафлагонцы - этнические фракийцы59; по Страбону (XII, 3, 4), вифинско-пафлагонское племя бебрики фракийцы, другое пафлагонское племя мариандинов тоже, как ему кажется, фракийцы. Во времена Геродота границей Пафлагонии и Понта была река Галис (Herod. I, 6). Обитавшие там гализоны, согласно Арриану (Bith. 22 Roos), вифинцы, а последние мыслятся им фракийцами (fr. 20: эпонимы финов и вифинов Фин и Вифин - сыновья Одриса (вариант Финея); брат их Пафлагон (эпоним Пафлагонии). К востоку от Галиса в области Понт близ морского побережья расположены легендарные область и город амазонок Фемискира на небольшой реке Термодонт. Этих амазонок перевязывает с пафлагонскими фракийцами упомянутая выше (§ 2) традиция VIII-IV вв. о фракийском происхождении термодонтских амазонок. Напомним, что в области Понт основная часть населения была анатолийской, и поскольку оно почитало хеттскую богиню Хепат в Комане близ Термодонта, ипостась Великой Матери (выше, § 2), полагаем, пафлагонские и понтийские фракийцы называли их A^a^oveg «рожденные Великой Матерью». Так уже в гомеровское или даже предгомеровское время возникло предание об амазонках Фемискиры на Термодонте.

В связи с постулированным фракийским происхождением амазонок Фемискиры

58 Территория распространения названия Аба и производных показывает, что их исходный ареал Греция: город "Aßa ( "Aßai) в Фокиде, "Aßavxa у Парнаса, 'Aßavxla (ее область именуется 'Aßavxlg) в Эпире [Pape, Benseler, 1884, S. 1]. Название города "Aßa в Карии связано с хетт. hapa- «вода»; оно и перечисленные названия восходят к индоевроп. *ар(а)- «вода, река».

59 Таковы смежные с вифинцами западные пафлагонцы; Геродот (II, 104) причислил восточных паф-лагонцев, обитающих при реках Термодонт и Парфений, к сирийцам (это анатолийские автохтоны).

и их имени отметим, что в античном мире речное имя ©sp^œSœv отмечено лишь дважды - наряду с Фемискирой еще в Беотии близ Херонеи (Plut. Thes. 27; Dem. 19). Название неясно: основа кажется греческой (к 0sp^6ç «теплый» = фрак. germ-, из индоевр. ghwer-), но исход (-œSœv) не объясним. Г. Краэ произвел его из 0sp^œSnç «теплый», что поддержал П. Шантрен [Chantraine, 1968, p. 431], однако это прилагательное - очевидный поздний дублет к 0sp^6ç: оно засвидетельствовано лишь раз и поздно - медиком II в. н. э. Аретаем [LSJ, s. v. ], тогда как гидроним, и бео-тийский и пафлагонский, известен со времен Геродота. Это заставляет рассмотреть иные варианты. Исход -Sœv употребителен в ономастике Балкан, Эгеиды, Малой Азии. Ю. В. Откупщиков [1988, с. 82-83] счел его греческим суффиксальным наращением из двух суффиксов -S- и -Sœv, однако заметим, что сим не объясняется долгота соединительного о: при основе 0sp^o- уже есть соединительное -о-, так что введение дополнительного -а- (o-aSœv> -œSœv) было бы безосновательным. Л. А. Гиндин [1981, с. 65-76] более аргументированно увидел в исходе -Sœv фра-кийско-догреческий элемент со значением «земля, страна». Это дает возможность считать гидроним ©sp^œSœv фракийским, но сложного происхождения. Поскольку индоевроп. ghw давало и во фракийском и в догреческом g, основа 0sp^o- является фракийским заимствованием из греческого, как в дакийско-иллирийском топониме ©sp^iSam, состоящем из заимствованного греческого 0sp^- и дакийского слова -dava «город». Исход гидронима -œSœv фракийский: с фрак. -Sœv «земля» и соединительным о, как, например, во фракийском дублетном наименовании города Каттуза Ракш^п (St. Byz., s. n. Каттоиоа), в пафлагонском топониме Kivœ^n и др. Напомним, что и в Беотии и Пафлагонии обреталось в числе прочего фракийское по происхождению население60.

Что наше решение верно, свидетельствует также второе наименование той же речки близ Херонеи. Говоря о Термодонте, Плутарх (Thes. 27; Dem. 19) отметил, что теперь это речное название утрачено, - так когда-то называли нынешний Гемон (Херонея - родина Плутарха, так что он хорошо знает тамошние реалии). Иными словами, древний гидроним ©sp^œSœv замещен в какое-то время названием Aï^œv (вариант: то АТцоу)61. Последнее зафиксировано в античном мире также еще лишь раз: Гемоном (то АТцоу) называлась горная цепь во Фракии (Гекатей, Геродот; ныне Стара Планина [Detschew, 1957, S. 9-10]). Название фракийское - и ввиду несопоставимости величин, и по прямому указанию Овидия (Met.VI, 87 и др.), что эпоним горной цепи Гем фракиец. Значение оронима и гидронима поясняется родственными

60 Значение названия ©sp^ю5юv при нашем толковании - «теплоземный, теплопочвенный», т. е. текущий по теплой земле. Земля теплая от теплых почвенных ключей (это обычно на всех термальных выходах, даже в Исландии). «Земляными» называются и реки, например, А1а - приток Аксия в Македонии (БшЬо, VII, &. 21, 23, с отсылкой к II. II, 850), А1а\4<; - источник в Опунтской Локриде (Б^аЬо, IX, 4, 2. Ср. и Земляная, Землянка в Воронежской и Тюменской областях [Мурзаев, 1984, с. 223]).

61 Из текста Плутарха явствует, что уже историку IV в. - раннего III в. до н. э. Дурису беотийское название реки Термодонт казалось мифическим.

догреч. ai|iôç «дубрава, роща», др. инд. sïma, sîman «плато, верх», ирл. sîm «цепь»62. Таким образом, в какой-то древности фракийцы явились в Беотию (скорее, они автохтоны) и дали реке Термодонт свое название63. Показательно, что при этом месте каким-то образом задействованы также амазонки: по Плутарху (ll. c.), на берегу реки были их захоронения. На историчность этого известия указывает то обстоятельство, что, по Дурису (Plut., l. c.), тут была выкопана из земли статуя амазонки, т. е. здесь был некий «амазонский» locum sacrum. При дальнейшем передвижении фракийцев далеко на восток вдоль малоазийского побережья название Термодонт перенесено ими на речку близ города Фемискира64 и опять-таки увязано с амазонками: как сказано, так они обозначили местное анатолийское население, почитавшее Хепат, местную ипостась Великой Матери.

Но следы фракийцев идут еще дальше на восток до Закавказья и черноморского побережья Кавказа. По мнению И. Вернера, язык кавказских колхов фракийский [Werner, 1981, S. 263-280]. Если колхи фракийцы, получает объяснение странное сообщение Страбона (XII, 3, 24), что фракийское племя треров нападало на Трою из-за реки Галис, с востока от нее - стало быть, это понтийские или закавказские (колхидские) фракийцы65.

Наконец, ядро легендарной традиции о плавании аргонавтов в Колхиду составляет древнее фессалийское предание о плавании туда миниев во главе с Ясоном, которое служило Гомеру образцом для рассказа о странствиях Одиссея [Robert, 1921, S. 809; Meuli, 1921, S. 121]66. Миниями называет аргонавтов Пиндар (Pyth. 4, 69), у

62 [Detschew, 1957, S. 10; Георгиев, 1958, с. 258-259], это сближения В. Томашека. Во фракийском начальное s- по идее должно сохраниться, но тут мы встречаемся с тем же явлением, что и в этнониме ала-зонов - с переходом его в аспирацию (см. выше). Греч. ai^ög «дубрава, роща» засвидетельствовано лишь раз Эсхилом (fr. 9; LSJ, s. v. ), что наводит на догадку о его догреческом происхождении (ни Я. Фриск, ни П. Шантрен не включили его в свои словари греческого языка). Начальное s- в индоевропейском догреческом языке сохраняется, но по заимствовании слова в греческий это s- перешло в аспирацию.

63 Паре гидронимов Термодонт - Гемон в Беотии соответствует подобная пара личных имен: у легендарного царя Этолии Гемона (Ai^rov) был сын ©ер^юд (Paus. V, 3, 7); это эпонимное подтверждение парности гидронима Термодонт - Гемон и какой-то внутренней их связи.

64 На вторичность названия Термодонт указывает и то обстоятельство, что по Плутарху (De fluv. 15), у этой речки было первоначальное название - KpüaxaXXog

65 Ранее мы предположили, что треры совершали для этого вначале переход в Северное Причерноморье к союзным и частично родственным киммерийцам, с которыми через Кавказ являлись в Малую Азию и далее через Галис в Троаду [Яйленко, 2013, с. 142-143]. Но можно предположить, что они пребывали в области Каппадокии, занятой киммерийцами - Гумир (армянское Гамирк), упоминаемой в ассирийских надписях VII в. [Редер, 1947, с. 267; Меликишвили, 1959, с. 82, 222]. Известие Страбона (I, 3, 21) о разгроме треров скифами во главе с Мадием тоже служит указанием на восточноанатолийский или закавказский ареал пребывания треров (ср. Herod. I, 103).

66 В «Одиссее» (XII, 70) упоминается «всеми воспетый Арго, плывущий от Эета», это минийское ядро саги о плавании аргонавтов в Колхиду. Гесиоду известно минийское предание о плавании Ясона за руном, история с Медеей и возращение аргонавтов в Иолк (Theog. 992-999). Известен ему и мотив с бараном и Фриксом (fr. 51 Rzach). В. Хас нашел параллели мотиву о Медее, Ясоне и золотом руне в хеттской североанаталийской мифологии [Haas, 1978, S. 241-259].

Аполлония Родосского это обычный троп (Arg. I, 709, 763 etc). По данным разного свойства, минии были фракийцами [Откупщиков, 1988, с. 45]. Согласно Гекатею Милетскому (fr. 119 Jac.), Македония и часть Фессалии - фракийские области; это подтверждает Эфор, данные которого подробно излагает Страбон (IX, 2, 1-4)67. Со ссылкой на Кирсила из Фарсала и Мидия из Ларисы, участников восточного похода Александра Македонского, Страбон (XI, 14, 12-14) пишет о походе фессалийца Ясона до Армении, о тамошних фракийцах-сарапарах. Минии острова Лемнос - потомки аргонавтов, прибывших из Фессалии (Apoll. Rhod. Arg. 849-852). Орхоменские минии принимали участие в походе на Трою, позднее колонизовали остров Теос (Paus. VII, 2, 4; 3, 6; IX, 37, 7). Топонимический ареал миниев пространственно широк: города по имени Mivua в Фессалии и Фригии, река Mivusia в Пелопоннесе у Пилоса68, остров Mivuia близ карийского побережья, даже Mivuag - область в Армении; Свида упоминает также местности по имени Mwu^üov и Mivusiov, но без локализации [Pape, Benseler, 1884, S. 928-929]. Как видно, география распространения «минийской» топонимики - Фригия и Армения - совпадает с легендарной традицией о плавании минийцев-аргонавтов в Закавказье. Подобного рода совпадения считаются в общей топонимии свидетельством исторических миграций народов. Посему за преданием о походе аргонавтов во главе с Ясоном на Кавказ стоит историческая миграция фракийцев-миниев туда. При этом обратим внимание, что золотое руно как цель плавания аргонавтов в Колхиду не что иное, как фигуральное воплощение плавания за золотом; это находит подтверждение в преданиях орхомен-ских миниев о своей ранней истории, в которых говорится о златолюбии и чрезвычайном богатстве их далеких предков (Paus. IX, 36, 4; 37, 3-6). Но там, в равнинной Западной Грузии, золота нет, добыча его велась69 и ведется поныне в прибрежных горных речках Абхазии, Большого Сочи и севернее; стало быть, туда направлялись аргонавты, и это уже почти Северный Кавказ [Яйленко, 2013, с. 128]. Однако амазонки, гаргарейцы, фракийцы и евбейцы исследуемого рассказа Страбона (XI, 5, 1) помещены на Северном Кавказе много восточнее, ближе к Каспию - «в горах над Албанией». Примечательно, что легендарная традиция о походе Ясона и его спут-

67 По Страбону, фракийцы и пеласги изгнали из беотийских Фив потомков Кадма, которые перешли в Фессалию, но затем вернулись в Беотию; тут они подчинили орхоменских миниев, вместе с которыми изгнали пеласгов в Афины, а фракийцев оттеснили к Парнассу. В другом месте Страбон (VII, &. 11, 14, 16) отметил, что большую часть Македонии занимали боттиеи и фракийцы; в области горы Олимп жили фракийские пиеры, под склонами Олимпа обитали гиртонцы и кранноняне, именуемые у Гомера (II. XIII, 301-302) эфирцами и флегиями; Гиртон перребский и магнетский город (на Пенее в Фессалии), Гомер в указанном стихе 301 говорит, что вожди эфирцев и флегиев привели их «из Фракии».

68 Кстати, фракийцы некогда обитали и в Пелопоннесе, так как название Спарта фракийское [Топоров, 1980, с. 55-59]. Этим верифицируется историчность мифообразного известия Страбона (VII, 7, 1), что Пелопс привел на Пелопоннес народы из Фракии.

69 Плиний, VI, 30: валлы и суаны (сваны) добывают золото в рудниках Гурдинских гор. Сваны горцы, Гурдинские горы то же, что Коракские или Гениохские (см. комм. Л. А. Ельницкого: ВДИ. 1949, 2, с. 299, прим. 6).

ников доводит минийского героя и до этих мест, до Албании (Strabo, XI, 4, 8; 13, 10). Разумеется, поход Ясона с минийцами в Армению, Албанию, Мидию производит впечатление вполне мифологического сюжета70. Но в Армении есть упомянутый минийский топоним Mivuag, а Страбону (XI, 14, 14) известны вполне исторические фракийцы-сарапары («отрезающие головы»)71. Заслуживают внимания и некоторые аргументы Г. Б. Джаукяна [1984, с. 11-12] в пользу присутствия фракийцев в Армении72. Результатом мифологизации этих исторических обстоятельств позднейшей поэтической традицией и может быть версия о походе Ясона да Армена в упомянутые страны Закавказья.

Примечательно, что и на Северном Кавказе в качестве культуртрегера выступает еще один герой фракийского происхождения: обитавший тут, ближе к Прикаспию, народ комары соединяется в греческой традиции с Дионисом, который поселился у них по возвращении из Индии и передал им вакхические обряды73.

Подводя итог изложенному о фракийцах на Кавказе - в Армении, Албании, на Северном Кавказе - можно думать, что под легендарными преданиями о походе сюда Ясона с миниями и пребывании тут Диониса кроется некая историческая подоплека в виде миграции каких-то фракийских племен эпохи раннего железного века. Равным образом не исключено появление фракийцев и на Северном Кавказе, тем более, что фракийская топонимика и этнонимия хорошо представлены на

70 Здесь же Страбон пишет, что Ясон дошел также до Армении и Мидии. Эпоним Армении его спутник фессалиец Армен, Мидия «подключена» по созвучию с именем его жены Медеи. Свидетельством пребывания Ясона в Албании и Армении Страбон называет святилища с его культом. Типологически сюжет древнейшей фессалийской «Аргонавтики», кульминация которой - убийство Ясоном дракона, похищение руна и принцессы - являет собой развитие исходного мифа-архетипа о поединке бога-гро-зовика с драконом, который представлен в греческой мифологии также сюжетами о поединках Зевса и Тифона, Аполлона и Пифона [Пропп, 1986, с. 242, 245; Иванов, Топоров, 1974, с. 142]. Поэтому можно полагать, что греки принимали за святилища Ясона культовые места местных богов-грозовиков.

71 Имя Sapanapai считалось иранским [Detschew, 1957, S. 423], но В. П. Нерознак [1970, с. 84-85] привел хорошее албанское соответсвие - §arafura «ошеломленный, сбитый с толку, потерявший голову».

72 На наш взгляд, не все его аргументы действенны, из числа приемлемых это следующие. 1) В названии города Ispilibria, упоминаемого ассирийскими надписями IX в., не исключено наличие фрак. bria «город». 2) Давно бытующее в науке отождествление имени местности в Грузии Триалети (арм. T ' relk' ) с этнонимом фракийских треров (Tp-qpsg); отсюда возможно и сопоставление имени фракийского народа Zraioi с арм. (h)skay «гигант, великан», что поддерживается аналогичным развитием этнонима киммерийцев в груз. gmiri, осет. gumiri «великан» [Абаев, 1958, с. 530; далее: Яйленко, 2013, с. 150-151]. 3) Согласно армянскому историку X в. Ованесу Драсханакертци, дед Гайка (первопредок армян) Тирас был прародителем фракийцев. Понятно, что эта генеалогия восходит к античности (в средние века фракийцев не было) и что это мифическая генеалогия, но за нею могут стоять данные о фракийцах, миниях и сарапарах в Закавказье, в том числе приведенные нами.

73 Dion. Per. 700-706 и комм. Евстафия к его ст. 700; Avieni Descr. 885-890 и другие авторы. Обычно считают, что предание об индийском Дионисе и его победном шествии из Индии в западные страны (об этом [Бухарин, 2002, с. 138-191]) создано участниками похода Александра [Таронян, 2007, с. 397-398]. Однако мы обратили внимание на то, что у ариев чрезвычайно распространен культ бога пьянящего напитка - у индийцев Сома, у иранцев Хаома, так что его греки и отождествили со своим Дионисом. Таким образом, культ Диониса у комаров указывает, что они арии [Яйленко, 2013, с. 130].

Азиатском Боспоре - в Восточном Приазовье и предгорьях Северного Кавказа [Яйленко, 2014, с. 545-550]. В рассказе Страбона о войне амазонок с гаргарейца-ми, какими-то фракийцами и евбейцами, как мы показали, евбейцы тоже фракийцы (абанты), так что внутренняя достоверность «фракийского» в нем присутствует. Историки Митридатовых войн, у которых Страбон почерпнул сведения об амазонках и гаргарейцах, судя по этому эпизоду, вкрапляли смутные представления легендарно-исторической греческой традиции о делах догомеровского и гомеровского времени в канву своих рассказов о событиях, происходивших на территории обширного царства Митридата Евпатора - как в области Понт (по их рассказам, здесь отправная точка миграции амазонок и гаргарейцев), так и на Кавказе: сюда они мигрировали. Видимо, в кавказской части царства Митридата знали, что у соседних народов Северного Кавказа были женщины-воины; как и в случае с савроматами, греки Понтийского царства увидели в них термодонтских амазонок своей мифологии, отсюда и мотив их миграции на Северный Кавказ. Такой интерпретации историков Митридатовых войн, однако, противоречит присутствие в рассказе об амазонках вполне исторических гаргарейцев, фракийцев и евбейцев. Это могла быть часть гар-гарейцев, фракийцев и евбейских абантов Северо-Запада Малой Азии, двигавшаяся на восток в русле вероятного фракийского передвижения в Армению и Колхиду, ответвление которого достигло Северного Кавказа. Местных женщин-воительниц они назвали по своему обыкновению AцaZ6vs^.

Фольклору северокавказских народов хорошо известны богатырствующие женщины, воюющие с мужчинами. Героиня кабардинского нартовского эпоса богатырша Даханаго уничтожала нартов: «Их она копьем сражала / и стрелой пронзала меткой, / девяносто девять храбрых / витязей, пытавших счастья, / гибель встретили в жестоком / поединке с Даханаго» [Нарты, 1957, с. 362-363]. Но когда нарт Япанес выказал в бою с нею равную отвагу и воинское искусство, она стала его женой. Воинские подвиги нартовских воительниц описаны в осетинской «Песне о героических женщинах нартов»; в юго-осетинском нартовском эпосе вооруженные девушки сражаются с великанами-уаигами (авсаронами), в другом рассказе нартами долго правит переодетая юношей девушка; когда феодал Бархун разорил селение нартов, девушки год упражнялись в воинском деле и разбили его; затем они вступили в бой с уаигами и одержали победу74. В черкесском предании говорится о войне черкесов и амазо-нок-еммечь, которая завершилась после брака вождя черкесов с их предводительницей; согласно балкарской легенде, героиня нартовского предания Сатана явилась в Приэльбрусье с Кубани и разогнала тамошних чудовищ-эмегенов; та же Сатана сражалась в воинских доспехах с женихами; тебердинская Кызы-хан до тех пор владела крепостью с женщинами-воинами, пока нарт Сосруко не женился на ней; на Рым-

74 [Нарты, 1957а, с. 39-40, 45-50; Сказания, 1981, с. 348 сл., 382 сл.]. Осет. wжjyg (уаиг-великан) восходит к имени иранского божества ветра, сражения, победы Wаyu- [Абаев, 1989, с. 68-71]. Через де-монизацию в средневековое и новое время имя древнего божества превратилось в обозначение чудищ.

горе, близ Кисловодска, располагались укрепления амазонок [Мелетинский, 1963, с. 160-162; Кузнецов, 1980, с. 45-51, 55]. Воинские подвиги нартовских женщин возможны лишь в обществе с хорошо выраженными матриархальными чертами, и они, эти признаки, явственно проглядываются в нартовском эпосе75.

Нартовский эпос в основном средневекового происхождения, но частично содержит и элементы античного времени. Древность упомянутых сказаний о девушках-воительницах, точнее, их архетипа, обосновывается наличием на Северном Кавказе женских-захоронений с оружием скифского времени [Марковин, 1965, с. 166-168; Виноградов, 1972, с. 46-50]. Это автохтонная местная традиция на Северном Кавказе. Вместе с тем нартовский эпос по происхождению двухслойный - автохтонный и привнесенный. Автохтонный слой абхазо-адыгский, возможно, также иранский, привнесенный - аланский (иранский). Задонские савроматы VI-V вв. до н. э. оттеснялись прохоров-скими и прочими сарматами с IV-III вв. в Предкавказье. С появлением здесь этих «женоуправляемых» савромат в кавказский эпос вливается новая струя сказаний о богатырствующих женщинах: старая местная традиция еще кобанских времен была существенно обогащена савроматской действительностью. Такова предыстория упомянутых нартовских сказаний о местных «амазонках».

Сказанием подобного рода на Северном Кавказе античного времени и является рассказ о войне местных «амазонок» с пришлыми гаргарейцами, фракийцами и ев-бейцами. Историки Митридатовых войн (или даже предшествующая греческая литературная традиция) по обыкновению греков автоматически сочли этих «амазонок» термодонтскими женщинами-воительницами, следствием чего стало и представление о переселении их на Северный Кавказ. В подтверждение сказанному предоставляют рассказы Плутарха (Pomp. 34-35) и Аппиана (Mithr. 103) о двух сражениях Помпея с албанами, в которых принимали участие и амазонки76. Аппиан завершил рассказ о первом бое известием, что амазонки шли в триумфе Помпея по возвращении его в Рим. Плутарх же, говоря о втором сражении, сообщает, что трупов амазонок не видели, но найдены характерные для их вооружения щиты и котурны. Он (лучше сказать, Феофан) счел этих амазонок пришедшими с Термодонта: «Они населяют ту часть Кавказа, которая достигает Гирканского моря, граничат не с албанами, но посередине между (5ia цеоои) теми и другими обитают гелы и леги»77. Нам интересно известие Феофана, что второе сражение произошло при реке Абант ('Äßag, gen. 'Äßavxog, ее отождествляют с Алазанью), название которой соответствует абантам-евбейцам, фигурирующим в рассказе Страбона о войне северокав-

75 [Абаев, 1990, с. 169-171; Булах, 2005, с. 15-16]. «Женщина выступает обычно в нартовском эпосе как существо сильное и властное, пользующееся большой личной свободой и самостоятельностью» [Абаев, 1990, с. 170].

76 Их источник - очевидец событий Феофан Митиленский, участник кавказского похода Помпея. Аппиан рассказал о первом сражении при реке Куре, Плутарх - о нем же и втором бое при реке Абант. См. об этих боях [Тревер, 1959, с. 98 сл.].

77 О том, что локализация в Прикаспии принадлежит не Феофану, а самому Плутарху, см. выше.

казских амазонок с гаргарейцами, фракийцами и евбейцами78. Собственно, 'Äßa^ и означает «абант» (pl. Äßavxs^). По правилу общей топонимики этноним происходит от гидронима (например, в Северном Причерноморье борисфениты, танаиты, аксиаки), происхождение гидронима прозрачно - из фрако-дак. *aba «вода, река»79. На водную природу имени абантов указывают также топонимика и мифология Греции80. Наличие на Северном Кавказе «абантского» названия реки означает, что евбейцы-абанты рассказа Страбона об амазонках давно укоренились в данной местности, и это соответствует мнению о ранней фракийской миграции в Закавказье и на Северный Кавказ81.

Абант не единственная река, связанная с амазонками и перенесенная на Северный Кавказ. Река Мермод, пограничная между амазонками и местными народами гелами да легами, как сказано, тождественна верхней Кубани. Анализ рассказа Плутарха (Pomp. XXXV, 4-5) о двухмесячном совместном проживании с этими народами «на реке Термодонт» показал, что последняя тождественна Мермоду и очень вероятна догадка А. А. Акопяна [1987, с. 60], что Мерц65а^ - это искаженный вариант гидронима ©sp^®5rov (см. выше в § 3 о реке Мермод). Напомним, что и в область Понт гидроним ©sp^®5rov перенесен фракийцами из Беотии (см. там же), этим верифицируется дальнейшее передвижение его фракийцами на Северный Кавказ.

78 С. Г. Петросян в статье 1976 г. (она на армянском языке, поэтому пользуюсь краткими замечаниями А. А. Акопяна [1987, с. 63]) счел, что первоначально в рассказе Феофана фигурировали абанты, превращенные Страбоном в евбейцев. Абанты же население двух армянских областей - Сюника и Арцаха (Карабаха), именуемых Хабанд. Фракийцев рассказа Страбона Петросян сопоставил с фрако-кимме-рийскими племенами, которые обитали в VI-V вв. до н. э. в районе озера Севан; гаргарейцев сопоставил с ингушами, в амазонках увидел население долины реки Алазань (т. е. связал гидроним с именем амазонок). По поводу этих сопоставлений Акопян с основанием заметил, что для локальной войны амазонок с соседями это слишком обширный ареал.

79 Это вариант более употребительной топоосновы *apa «вода, река», ср. фрако-дакийские топонимы Zald-apa, Zald-aba и др. [Duridanov, 1969, S. 92; Дуриданов, 1976, с. 35]; сюда также имя нимфы Äßa и др. [Гиндин, 1981, с. 24, 131]. По мысли И. Дуриданова, b в слове *aba вторичное (< *apa). Северокавказский гидроним 'Äßa^ не может быть иранским, так как древнеиранская форма *ар- «вода река», форма же ab новоиранская. На балканско-эгейский характер этого речного имени указывает и его -vt-суффиксация (gen. 'ÄßavTO^).

80 Мифология: первопредок абантов Абант ( Äßa;), по одной из версий, сын Посейдона и нимфы Аретузы, т. е. у него двойная водная природа; сам Абант породил Акрисия, отца Данаи, и Аретузу, тоже водные персонажи. По одной версии, Абант правил в пелопоннесском Аргосе, по другой - в фесса-лийском Аргосе (Strabo, IX, 5, 5), из этого явствует участие его потомка Идмона в походе аргонавтов (Apoll. Rhod. Arg. I, 142, II, 815 sq.). Топонимика: Стефану Византийскому известна река Абай (Абант) в Италии, - название перенесено из Греции, где название часто: есть несколько городов (Äßa в Фокиде на реке Кефис, 'ÄßavTa при Парнасе, 'Äßavria в Эпире), гор (Абант ) и местности в Феспротии (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 1-2]).

81 Алазань течет по границе Западной Грузии и Юго-Восточного Дагестана, затем по северо-востоку Азербайджана, где впадает в Куру. Обычно ее имя производят из грузинского: ала «сырой, влажный», зани «место» [Никонов, 1966, с. 18]. Однако большая ее протяженность позволяет предполагать, что в какой-то части она могла в древности протекать в местности, населенной абантами или какими-либо другими фракийцами и получить там свое имя: см. выше в разделе об алазонах о реке ащюу.

Заслуживают внимания и топонимы в Северо-Западном Прикаспии - река Гбрро?, при ней народ Гбрроь, неподалеку местность Miaia {Herod. IV, 56, 71. Ptol. Geogr. V, 8, 25; 11, 2; 11, 6). Аналогичные имена реки Герр и народа герры в Нижнем Поднепровье фракийские по происхождению [Яйленко, 2014, с. 537-538; ср. Топоров, 1977, с. 42]. В названии местности или селения Miaia в Северо-Западном Прикаспии можно видеть итацированную форму имени областей во Фракии и в Северо-Западной Малой Азии Muaia [Pape, Benseler, 965]82.

Как сказано, давно бытующее в науке отождествление имени местности в Грузии Триалети с этнонимом фракийских треров (Тр^ред) делает возможным и сопоставление имени фракийского народа Eraioi с арм. (h)skay «гигант, великан» [Джаукян, 1984, с. 12], что поддерживается аналогичным развитием этнонима киммерийцев в груз. gmiri, осет. gumiri «великан» [Абаев, 1958, с. 530; Яйленко, 2013, с. 150-151]. В этом плане интересно указание Гесихия [s. n. Äßavxsg], что этноним Äßag равнозначен слову Ko^oööög «огромная статуя». Это означает, что подобное развитие значения произошло и с этнонимом абантов, которые представлены в Илиаде выдающимися воинами83. Соответственно, битвы нартовских «амазонок» с великана-ми-уаигами [Нарты, 1957а, с. 45-50; Сказания, 1981, с. 382-383] можно сопоставить с сообщением Страбона о войне северокавказских амазонок с гаргарейцами, фракийцами и евбейцами, последние из которых, как мы показали, были абантами. Разумеется, сражения нартов-мужчин и женщин с великанами - эпический троп, свойственный эпосу разных народов84, но есть и сказание о битве нартов с алдаром Гумиром [Нарты, 1957а, с. 332-333], scilicet с киммерийцами. И это не столько эпический полет фантазии, сколько отзвук далекой истории, поскольку исторические киммерийцы (а источники так именуют и скифов) совершали походы со степного юга России в Ассирию, Закавказье, Малую Азию через черноморское и каспийское побережья Кавказа (Herod. I, 103-104; лит. [Народы нашей страны, 1982, с. 169-177, 218-220]), когда и могли происходить их столкновения с местным населением.

Аналогичным образом историческую подоплеку имеет и рассказ Страбона о войне амазонок с гаргарейцами, фракийцами, евбейцами. Придя на Северный

82 К форме с итацизмом (i вместо и) cp. дублеты М1от| = Mwq, Miaaplg = Muaaplg etc. [Pape, Benseler, 1884, S. 932].

83 Il. II, 536 sq. : абанты «дышат мужеством», они «воины пылкие, горящие ударами ясеневых копий медные брони врагов разбивать рукопашно на персях» (Н. И. Гредич), их предводитель Элефенор - «отрасль Арея», т. е. воинственный. Приведя слова Ф. М. Достоевского о жизненности образов А.С. Пушкина - «стоят, как изваянные», В. И. Абаев [1990, с. 218-219] пишет: «Эти слова как нельзя лучше подходят к нартовским героям. Именно изваянными каким-то скульптором-титаном кажутся фигуры Урузмага, Сатаны, Батраза, Сослана, Сирдона». На наш взгляд, это прекрасное объяснение перехода от богатырского фольклорного образа к величественному скульптурному изображению: так этноним абант претворился в слово KoXoaaög «огромная статуя». Аналогичное развитие этнонима киммерийцев представлено в осет. g°ymlri, gumeri - «великан, дубина, идол»; оно заимствовано в старославянский: коумирь «идол» [Львов, 1967, с. 192].

84 Нарты и сами порой предстают великанами [Мелетинский, 1963, с. 165-166].

Кавказ, эти фракийцы по своему обыкновению прозвали в своих сказаниях амазонками местное население с его матриархальными элементами и женщинами-воинами. Военные столкновения пришлых фракийцев с северокавказским населением и нашли отражение в рассмотренном рассказе Страбона.

Подведем итоги. Аллоэтноним AцаZ6vs^ фракийский, означает «рожденные Великой Матерью». Им жившие в предгомеровской Греции фракийцы обозначали тех обитателей страны, у которых был культ Великой Матери и отдельные матриархальные черты. По тем же причинам фракийцы северо-запада Малой Азии называли так фригийцев, ликийцев, хеттов и др. Показательна в этом отношении мифология термодонтских амазонок - это обозначение хеттов Команы, почитавших местную ипостась Великой Матери, богиню новохеттского пантеона Хепат. В рассказах об амазонках вне Малой Азии и Греции - у савроматов и на Северном Кавказе - это вполне исторические, этнически разные группы местных женщин-воительниц. Гаргарейцы, фракийцы и евбейцы рассказа Страбона о сражении амазонок с ними - отзвук реального передвижения фракийцев через Малую Азию в Закавказье и на Северный Кавказ.

III. Эксампей

§ 1. Данные Геродота, Витрувия, Мелы об Эксампее Согласно Геродоту (IV, 52), «возникающая из озера река Гипанис на расстоянии пяти дней плавания узкая и вода сладкая, но отсюда по направлению к морю (ало 5е тошои лрод ВаХааапо) на расстоянии четырех дней плавания весьма горькая. Ибо впадает в него горький ручей (кр^п Л1кр^), настолько горький, что, хоть и малый, он делает горьким Гипанис, одну из немногих крупных рек. Сей ручей расположен на границе земли скифов-пахарей и ализонов. Имя его и той местности, где течет, по-скифски 'Е^ццлаю^, на греческом же языке 1ра1 65oí («священные пути»). Реки Тирас и Гипанис сближают свои пределы у земли ализонов (ката ААд^^а^), но отсюда пойдя врозь, каждый течет, расширяя междуречье». Текст вполне ясен: горький родник Эксампей делает некачественной воду Гипаниса, расположен он на пограничье алазонов и пахарей. Далее Геродот (IV, 81) отметил, что Эксампей расположен между Борисфеном и Гипанисом, из чего следует, что он находится на некотором удалении от Гипаниса; это означает, что в виде ручья источник течет в какой-то левый его приток. Установить местонахождение Эксампея из данных Геродота можно лишь приблизительно, по упомянутому им пограничью алазонов и пахарей. Наметить эту границу помогает принадлежность алазонам восточноподольской группы скифских археологических памятников, а пахарям киевской группы (см. выше, очерк I). На современной карте граница между обеими группами проходит по меридиану Умань (здесь верховья рек Горный Тикич, Ятрань) - исток Росси (правый приток среднего Днепра). Условно говоря, это течение Горного Тикича. Южная граница ареала алазонов проходит по широте Гайворонаили Джулинкина Буге. В пределах 5 БИ-XХXIII 65

очерченных границ слева в Буг впадают Соб и Удыч, здесь и Ятрань, впадающая в Синюху. В одну из этих рек стекает в виде ручья Эксампей (может быть, и в какой-нибудь иной мелкий приток Буга в пределах очерченной сети рек).

В литературе распространены две ошибки, вызванные недопониманием греческого текста Геродота. 1) Все отождествляют Эксампей с той или иной рекой, хотя Геродот определенно указал, что это источник, родниковая сеть (кр^п). 2) Ввиду данных Мелы и других писателей, отличающихся от данных Геродота (мы приведем их ниже), в локализации Эксампея царит разнобой, но разность сведений обоих античных авторов не осознается. В результате одни комментаторы Геродота локализовали Эксампей на среднем течении почти 850-километрового Буга в районе Брацлава, Гайворона, большинство разделяет отождествление с Синюхой у Первомайска, третьи помещают Эксампей ближе к морю, в районе Вознесенска, принимая за него реку Мертвовод, или еще южнее, в 135 км от моря, отождествляя с рекой Гнилой Еланец (см. литературу [Народы нашей страны, 1982, с. 280-281; Агбунов, 1985, с. 139-156; 1987, с. 141-144; 1992, с. 176-180; Петрук, 2005, с. 6-8]). Местность же по имени Эксампей исследователи последнего времени размещают близ устья Черного Ташлыка [Рыбаков, 1979, с. 37]; на водоразделе Мертвовода и Черного Ташлыка, со святилищем на горе Вольные Луки [Петрук, 2005а, с. 110-116]; в районе реки Высь [Шилик, 1979, с. 456; Агбунов, 1985, с. 155]85.

Поясним сказанное о разности локализаций Геродота и Мелы. Большинство занимавшихся Эксампеем исследователей (в том числе не знавшие греческого языка -В.К. Шилик, М. В. Агбунов, Б. А. Рыбаков и др.), вопреки ясному тексту Геродота, отсчитывали 4-дневное плавание от моря или устья Буга. Однако Геродот ясно указал, что этот отрезок реки следует сразу за отрезком длиной с 5-дневное плавание от истока Гипаниса (озера). Это имеет значение и для определения ареала обитания алазонов, поэтому рассмотрим данный текст Геродота. Сначала (IV, 52, 1) он сообщает, что Гипанис вытекает из озера (\[|1УГ|) и, упомянув пасущихся там белых лошадей, продолжает (IV, 52, 2): ек ташпд (яс. Мцупд) ©V ауатШ^шу о "лаугд лотацод реег ел! цеу леуте ^церешу лА,6оу Рра^од ка! уАхжид етг, ало 5е тоитои прод 9аМоопд теооершу ^церешу л!6оу ткрод аггюд «возникающая из него (озера) река Гипанис течет на протяжении пяти дней плавания еще узкой (вариант: неглубокой) и сладкой, отсюда же по направлению к морю на протяжении четырех дней плавания чрезвычайно горькой» (далее указана причина - источник Эксампей). Здесь тоитои - указательное местоимение, заменяющее ближайшее существительное предшествующего текста, т.е. в данном случае это эквивалент слова лА,6од «плавание» предшествующей фразы о 5-дневном плавании. Точно так в этой фразе то же указательное местоимение, но жен. рода - ек ташпд, заменяет слово Мцуп предшествующей фразы: «из него» = «из озера» (это мы и разъяснили а скобках: яс. Мцупд). Отсюда непреложно явствует,

85 Здесь отмечен значительный античный импорт. Реки Большая Высь, Горный и Гнилой Тикичи, соединяясь, образуют Синюху.

что отрезок реки длиною в 4-дневное плавание следует сразу после отрезка длиной в 5-дневное плавание, которое Геродот отсчитывал от истока реки86. Километраж дневного плавания исследователи рассчитывают по-разному - от 30 до 80 км [Народы нашей страны, 1982, с. 280; Агбунов, 1985, с. 145-148], на наш взгляд, наиболее обоснована примерами цифра Б. А. Рыбакова [1979, с. 29, 32, 38]: 32-35 км, ибо на протяжении большей части своего течения (от Гнивани до Александровки) Буг порожистая горная река, верхнее течение (от истока до Винницы) неглубокое и заболочено. При любой из этих цифр 9 дней плавания от истока приводят на среднее течение Буга, что соответствует локализации алазонов и идентифицируемой с ними восточноподольской группы скифских археологических памятников87.

Данные Геродота существенно уточнил Витрувий (VIII, 3, 11): Гипанис течет от истоков примерно 40 миль (ок. 60 км) с весьма сладкой на вкус водой, но в 160 милях (ок. 240 км) от устья он принимает очень небольшой горький приток, который делает

86 В рецензии на книгу Б. А. Рыбакова о Геродотовой Скифии я счел выражение Геродота апо 5б тошои не вполне точным и потому связал 5 дней плавания с верхним течением Буга, а 4 дня плавания - с нижним, исключив тем самым несудоходное среднее течение, где Буг - горная река [Яйленко, 1983а, с. 56 = 2013, с. 162]. Однако теперь вижу, что для признания указанного выражения «не вполне точным» реальных оснований нет, так что Геродот вел речь о 9 днях плавания по Гипанису от истока вниз по течению. Дело в том, что в целом течение Гипаниса - Южного Буга охарактеризовано Геродотом довольно точно. 1) Каждая из больших рек Скифии, по Геродоту, вытекает из озера, и это считается условным тропом. Однако в отношении Гипаниса его указание справедливо - Южный Буг вытекает из болот в Хмельницкой области на Подольской возвышенности. 2) Течение Буга трехчастно: в верхнем отрезке берега его пологи, в среднем он почти горная река с высокими берегами, в нижнем он широкая степная река. Деление Геродота на отрезки в 5 и 4 дней плавания соответствует верхнему и среднему течениям Буга. 3) В верхнем и среднем течении Буг действительно узкая и неглубокая река (таковы оба значения слова Рра^р^); 4) Верно указание Геродота о параллельном течении Буга и Днестра (см. ниже). Эта точность сведений Геродота не позволяет сомневаться в том, что выражение апо 5е тошои фразы о 4 днях плавания относится к слову пХ6о^ «плавание» предшествующей фразы о 5-дневном плавании.

87 См. рис. 1 и [Яйленко, 2013, с. 168]). Без сомнения, только что отмеченная точность сведений Геродота о верхнем и среднем течениях Гипаниса обязана ольвиополитам, через посредство которых осуществлялась в УП-У! вв. до н. э. торговля с Немировым, крупнейшим центром восточноподольской группы скифских археологических памятников, сиречь с алазонами (о репрезентативном греческом импорте сюда см. [Вахтина, 1996, 1998, 2000; Вахтина, Кашуба, 2013]). Иначе говоря, Геродот получил сведения о 4 и 5 днях пути, а также об Эксампее, в Ольвии и они точны до Немирова и даже выше по течению Буга. Разделив 850 км длины Буга на 9 (5+4), получим нереальные 95 км плавания в день. Однако М. В. Агбунов [1895, с. 152] с основанием указал, что за озеро-исток Гипаниса можно принять течение Буга близ Винницы, где он широко разливается, так что общая длина Геродотова Гипаниса около 550 км. В таком случае дневное плавание - 61 км, что тоже нереально, ибо почти сразу за Винницей Буг - порожистая горная река. Это означает, что Геродотовы 9 дней плавания не предполагают всю длину реки. Приравняв дневное плавание в 35-40 км и приняв догадку М. В. Агбунова об озере-истоке где-то севернее Винницы, получим местонахождение Эксампея примерно в 350 км от нее, в районе Гайворона или Первомайска. Это верхнее и среднее течения Буга. В новое время в нижнем течении вода Буга не имеет горечи, что обусловлено спадом активности Эксампея, также впадением крупных притоков слева и справа - Кодымы, Чичиклеи, Арбузинки, Мертвовода, Гнилого Еланца, Ингула, что способствовало улучшению качества воды Нижнего Буга. В V в. до н. э. климат был достаточно влажным, южнорусские степи незасушливы, и можно предполагать, что вода левых притоков Буга была тогда чище нынешней.

эту полноводную реку горькой; причина горечи воды Эксампея - залежи сандарака в той местности88. Не стоит обманываться насчет точности указанных цифр - они очень приблизительные. Во-первых, об этом свидетельствует неточная длина Буга - всего 300 км (от истоков 40 миль, от устья 160) при реальной 850-километровой длине89. Во-вторых, неопределенно положение устья Буга в I в. до н. э.: известно лишь, что оно располагалось в то время южнее Ольвии, так как нынешний Бугский лиман, на котором теперь лежит Ольвия, тогда был коренным руслом реки; лишь позднее ввиду подъема уровня моря на 5-7 м оно постепенно становилось лиманом (ср. [Агбунов, 1992, с. 160, 180]). Видимо, стартом устья Гипаниса считалось устье Днепро-Бугского лимана, т.е. отсчет велся примерно от Березани (Очакова) [Шилик, 1979, с. 453; Агбунов, 1985, с. 144]. В-третьих, промеры, данными которых воспользовался источник Витрувия, если и были произведены шагистами (скорее всего, для карты Агриппы), то не далее Ольвийской хоры вверх по реке, т. е. примерно до Николаева. Расстояния же на более удаленном к северу течении высчитывались посредством перевода дней плавания в римские мили. Однако выше Александровки Буг представляет собой горную реку, так

88 Источник сообщения Витрувия римский, так как меры даны в милях, это естественноисторическое по характеру сочинение, автор которого в рассказе о горьком источнике отталкивался от Геродота, но привлек данные промеров расстояний и местную информацию о минеральных залежах. Это сочинение было создано во второй половине I в. до н. э., что определяется, с одной стороны, временем жизни Витрувия - он современник Цезаря и Августа, с другой стороны, промеры расстояний не могли быть сделаны ранее второй половины I в. до н. э., так как лишь в это время Ольвия вошла в сферу интересов Рима. Ввиду конкретных указаний этой традиции, подтверждающих данные Геродота об Эксампее, не принимаем во внимание поверхностные суждения О. К. Армайора, Д. Фелинга и пр., что известия Геродота о нем недостоверны и фантастичны. Рассмотревший их изыскания об Эксампее В. К. Притчетт справедливо охарактеризовал это как «второсортную ученость» [Pritchett, 1982, p. 245].

89 По Витрувию, Эксампей находится в 40 милях от истока Гипаниса, и это сладкое течение реки, а от устья в 160 милях, и это горькое течение, так что в целом длина ее 200 миль (=300 км). По мнению М. В. Агбунова [1985, с. 152-153], Геродотово озеро, из которого течет Гипанис, располагалось в районе Винницы, отсюда до моря ок. 550 км. Отсчитав от Очакова 240 км Витрувия, он поместил Эксампей на Синюхе. Покойный Миша видел несопоставимость цифр 40 и 160 миль и объяснил это «видимо, слабым знанием верховьев» Геродотом. Увы, это «слабый» аргумент: Геродотовы 5 и 4 дня пути показывают, что Эксампей в таком случае должен располагаться примерно посередине 550-километрового Гипаниса. От Винницы до Гайворона ок. 250 км по воде, до Первомайска на Синюхе ок. 350 км. До Очакова остается ок. 200 км, реально это расстояние от Очакова до Александровки, так что сотня км утеряна; при расчете общей длины Гипаниса в 550 км это немало. Но не будем мелочиться, важно другое: расстояния Геродота в 5 и 4 дня плавания своим соотношением примерно fifty - fifty резко отлично от цифр 40 и 160 у Витрувия. Явно ошибся Архитектор - у него верхнее течение Гипаниса всего 60 км. Это говорит лишь о том, что в римском картографическом источнике Витрувия расстояние было просчитано (не измерено, см. выше) лишь на 40 миль вверх по реке от Эксампея. М. В. Агбунов же использовал для своего расчета расстояний данные Витрувия и периплов (в части от Очакова до Ольвии). Впрочем, совместив его идею об озере-истоке Гипаниса неподалеку от Винницы с Геродотовым соотношением 5 : 4, можем оказаться примерно в районе Синюхи. Еще раз обратим внимание на то, что ольвийские греки, сообщившие Геродоту сведения о Гипанисе, получили их от обитателей Немировского поселения, т. е. они, бесспорно, точны. Но это не предполагает обязательного размещения Эксампея именно на Синюхе - как сказано, он мог быть в районе Удыча и Соба.

что условия плавания здесь совсем иные, нежели от Александровки до моря90. Ввиду изложенного можно заключить, что двести сороковой километр от устья Буга приходится примерно на отрезок Александровка - Первомайск, и это в основном нижнее течение реки, а не среднее, куда приводят Геродотовы 9 дней плавания.

Казалось бы, это заключение дает основание для распространенного в литературе отождествления Эксампея с Синюхой (у впадения ее в Буг стоит Первомайск), однако она крупная река с большими и мелкими притоками, тогда как Геродот и Витрувий определенно пишут о мелком водном источнике: Kp^vn первого и fons второго - это «родник, ключ, источник, ручей, криница; водоем», значения «река» словари не дают (напомним, это первое крупное заблуждение исследователей). Следовательно, отождествление Эксампея ни с Синюхой, ни с какой-либо другой рекой невозможно. Это источник или сеть родников, в виде ручья стекающий в приток Гипаниса. Как сказано, этим притоком может быть Соб, Удыч, Синюха или какой-нибудь левый приток поменьше в районе перечисленных рек. Поскольку Витрувий пишет о добыче сандарака как промысле, Эксампей не единичный источник, а родниковая сеть, на это указывает и то обстоятельство, что тем же именем называлась также местность вокруг него в целом.

По общему содержанию заметки о горьком притоке Гипаниса Витрувий следует Геродоту, но с еще одним существенным отличием: Отец истории говорит о девятидневном (5+4) плавании от истоков вниз по Гипанису, Витрувий же оперирует двумя точками отсчета: 40-мильным течением от истока и 160-мильным от устья реки. По отсчету местонахождения Эксампея от устья Гипаниса к Витрувию примыкает Мела (II, 7), тоже сообщающий о море как точке отсчета. В целом и рассказ Мелы выдержан в Геродотовом духе, но локализация Эксампея существенно иная: Гипанис долго течет (в отношении качества воды) таким, как у истока, «однако недалеко от моря (nonlongoamari) он принимает из мелкого источника, именуемого Эксампей, столь горькие воды, что течет отсюда непохожим на себя и не пресным». Эксампей Геродота не может быть расположен «недалеко от моря», ибо, как сказано, 9 дней плавания приводят на среднее течение Буга. Поэтому у Мелы под Эксампеем фигурирует другой горький источник, тоже называемый Эксампеем, он находится гораздо южнее, «недалеко от моря». Локализацию Мелы подтверждает Солин (XIV, 1) - и тем, что горькая вода Гипаниса втекает в море, и тем, что вода горька в низовье реки: его дословное «в конце» (infine) реки указывает на непосредственную близость горького течения к морю. Вот основное содержание текста Солина: в земле

90 На среднем течении река мало судоходна: от устья Иквы на севере до устья Синюхи на юге берега ее скалисты, здесь Буг, по словам гидролога Л. К. Давыдова [1955, с. 103], горная река, берега ее высоки, скалистые пороги; такова она до Первомайска и еще ниже до Александровки. Характеристику среднего Буга как горной реки подтверждает ее средневековое название, известное с VI в. н. э., Кюф^у (Менандр), Койфк; (Теофан) и пр., мы связываем этот гидроним со среднеперс. ко£ парф. kбf «гора», т. е. Кюфф', КоСфц означает «Горнаярека» (подробно об этом см. [Яйленко, 2015, с. 395] - об этих же наименованиях р. Кубань).

авхатов, где берет начало Гипанис, вода чистая и здоровая для питья, когда же он течет по земле каллипидов, вода становится горькой вследствие притока вод источника Эксампея, так что в море Гипанис впадает измененным на вкус; поэтому те, кто живет в верховьях реки, нахваливают ее воду, те же, кто пробовал ее в конце (infine) реки, справедливо хулят ее91.

Таким образом, Эксампей Геродота расположен на среднем течении Буга, примерно в районе Горного Тикича, Эксампей же Мелы и Солина находится многим южнее, на нижнем течении реки, «недалеко от моря». Это означает, что были две родниковые сети, одинаковые или почти одинаковые по имени (назовем их северной и южной). Если южный Эксампей документирован указаниями трех античных авторов, то северный лишь Геродотом, но его свидетельство о 9 днях плавания, приводящих на среднее течение Буга, имеет и другое внутреннее подтверждение - Эксампей находится на границе алазонов и пахарей, а это определенно лесостепь и среднее течение Буга92.

Обратим внимание, что Геродот, говоря о 4 днях плавания по «горькому» течению Гипаниса, тоже упоминает море (ало Se тоотои npoç BaMaanç «но отсюда по направлению к морю»), что нелогично, ибо он ведет речь о весьма удаленном от моря верхнем и среднем течениях реки (как сказано, не южнее района Гайворона)93. Вместе с тем есть и другая несообразность исследуемого рассказа Галикарнассца, которая наводит на мысль, вкупе с вышеизложенным о двух Эксампеях, что он, скорее всего, соединил в одно целое информацию о двух разных родниках. Эта несообразность заключается в том, что реально порча воды Буга в верхнем и среднем течении не наблюдается. В гидронимии изменение характера воды в плохую сторону обычно фиксируется названиями пейоративного значения. Современный Буг не исключение, но лишь в его нижнем течении названия левых притоков показывают порчу воды, начиная от Синюхи в районе Первомайска, ее притока Гнилой Тикич, и

91 Хотя периэгеса Мелы была одним из источников сочинения Солина, в рассказе об Эксампее последний использовал какую-то иную традицию, в которой авхаты помещены в верховьях Гипаниса, Эксампей в земле каллипидов. Сии каллипиды обитали вдоль горного течения Буга (примерно в районе Александровки - Воскресенска) и оттуда на запад до верховьев Тилигула или Куяльника [Яйленко, 2016, глава о Протогеновском декрете, § 2]. Судя по ориентации на места обитания племен, источником Солина было какое-то историко-этнографическое сочинение.

92 Только Геродот пишет об Эксампее в связи с алазонами и только Солин увязал их с авхатами и каллипидами. Это ранняя и поздняя традиции. Восточноподольская и киевская группы памятников существуют по IV-III вв. до н. э., вероятно, это рубеж обеих традиций.

93 Нельзя думать, что эта фраза Геродота претерпела рукописную порчу, ибо, во-первых, греческий текст ясный и не дает основания для исправлений (моя ошибка с характеристикой выражения апо 8е тоитои как неудачного - наглядный тому пример), во-вторых, все рукописи согласно дают текст апо 8е то итоипро? 0аХааат|9. По существу выражения апо 8е тоитои и -про? ОаХааат? альтернативны, они несовместимы - не порождает противоречия или одно или другое. При этом выражение апо 8е тоитои (таитт?) - излюбленный Геродотом прием отсылки к только что сказанному (IV, 23 etc.); обычно и про? (пара 'etc.) 0аХааот|? (IV, 12 etc.). Поэтому вывод о двух Эксампеях оптимальное решение альтернативы.

особенно от Мертвовода в районе Вознесенска94. По этой причине горький источник, если исходить из современных гидрологических и минералогических реалий, мог быть только там, где его поместили Мела и Солин - «недалеко от моря», «в конце» реки, ибо в верхнем и среднем течении Буга его нет (впрочем, как сказано, в V в. до н. э. вода названных рек могла быть чище). Излагая упомянутое естественноистори-ческое сочинение, Витрувий определенно называет причину горечи воды Эксампея - она полна сандарака, им проникнуты и жилы тамошней земли (сандарак - это красный сернистый мышьяк, реальгар)95.

Подытожим проведенный анализ письменных источников. Местность Эксампей Геродота находилась на среднем течении Буга в районе его левых притоков Соб, Синица, Ятрань, в античное время там действовала сеть ключей. Распространенная в литературе идентификация Эксампея с Синюхой невозможна. Две традиции римского времени, использованные Мелой и Солином, сообщают о другом Эксампее, расположенном на нижнем течении Гипаниса. Этой традиции ближе Эксампей Витрувия, находившийся меж Александровкой и Первомайском, вода его содержала красные мышьяковые примеси и была горькой на вкус. Переданная Витрувием традиция (естественноисторическое сочинение второй половины I в. до н. э.) достоверна, так как основана на знании тамошней минералогической реалии - добыче сандарака в той местности, да на расчете расстояний там в милях (переведенных с дней плавания). Это обстоятельство позволяет заключить, что Геродот соединил сообщения своих информантов о двух источниках, северном и южном, под именем Эксампей (либо один Эксампей, другой под близко звучащим названием) в рассказ об одном Эксампее на среднем течении Гипаниса. Следом этого соединения осталась отмеченная нелогичность упоминания моря в рассказе о 4-дневном плавании по верхнему и среднему течениям реки.

Примеров неточного понимания Геродотом полученной в Северном Причерноморье информации немало, ограничимся упоминанием лишь одного, весьма характерного. По его словам, греческой богине земли Гее у скифов соответствует Апис (IV, 59: Щ 5е АлС). Под скифами мы определенно можем понимать иранцев, фракийцев, индоариев, и в языках всех трех народов основа *ар(а) - означает «воду» и «реку»: авест. ар1, иран. аЬ«вода» (с ним связывал имя Апи М. Фасмер, признав при этом несоответствие значений [Vasmer, 1923, S.11]), фрак. ара «вода, река» (приняв этимологию Фасмера, также с фракийским словом связал имя Апи В. П. Петров [1968, с. 62]), др. инд. ара«вода». Это означает, что Апи была скифской богиней воды

94 К названию Синюха ср. украинское диалектное синява «трясина, топь, лужа, стоячая вода», откуда имена нескольких рек Синява, Синявка [Мурзаев, 1984, с. 505]. Один из трех упомянутых «отцов» Синюхи называется Гнилой Тикич. Однако Синюха не единственное название реки - есть и форма Синица, которая не имеет никакого отношения к птице, а дана по синеве воды (такова, к примеру, Синичка - приток Яузы в Москве). Это означает, что и название Синюха дано по синему оттенку воды.

95 По этой причине неприемлемо встречающееся в литературе мнение (например [Шилик, 1975, с. 81; Агбунов, 1985, с. 153-154]), что горечь воды Эксампея определялась ее солоноватостью.

(и потому, видимо, земного плодородия, нечто вроде иранской Ардвисуры, богини воды, через функцию плодородия имевшей отношение и к земле), и что Геродот ошибочно понял полученную информацию96.

Если исходить из реалий средневековья и нового времени, то местность и горький источник Эксампей на нижнем течении Буга следует размещать там, где слева в него впадают речки с характерными именами, указывающими на испорченность вод, их самих и прилегающих местностей - Мертвовод, Гнилой Еланец97, Черный Ташлык98. Это степные речки, мелководные, отчасти пересыхающие и потому со стоячими водами. Тут же, в бассейне Ингула, впадавшего в прошлом в Буг слева (сейчас в начало Бугского лимана), немало названий притоков с указанием на их плохую воду - «гнилой»: Гнилец, Гнилопять, Гниловоды, Гнильца, Гнилюха, а также с определением «Грузский» того же значения [Масенко, 1974, с. 98]99. Гнилые поверхностные воды этих рек ухудшали качество подпочвенных вод, выходящих на поверхность в виде родников100. Поскольку, по Геродоту и другим авторам, Эксампей также название местности, соименная сеть ключей с горькой (гнилой) водой располагалась в ареале перечисленных левых притоков нижнего Буга и примыкающих притоков Ингула. Вода его была порченной не только от гнилостных поверхностных и подпочвенных вод местности, но и вследствие примесей сандарака. У северного Эксампея, как сказано, нет реальной природной подосновы в виде горьких левых притоков верхнего и среднего Буга либо сети ручьев с горькой водой, поэтому горечь воды этого источника остается под вопросом (см. ниже).

96 По существу, бездоказательна идея В. П. Петрова [/. е.] об Апи как богине «земли-воды», которую он аргументировал фракийскими названиями селений ВиМ-ара («болотистая вода / река», - В. Я.) и БаЫ-ара («желтая вода / река», - В. Я.): к примеру, наш топоним Поречье вовсе не означает «землю-реку». Понятие «земля-вода» существует в ономастике (см. выше, очерк I - об алазонах), но селение при реке вовсе не означает таковое.

97 Еланец - уменьшительное к елань, что применительно к водным объектам означает «речку со ржавчиной», так что тюрк. Еланец - это «Ржавая речка».

98 Тюрк. ташлык «каменный, каменистый», так что Ташлык по-русски «Каменка». «Черная» речка в топонимике - это болотистая речка с темной водой [Мурзаев, 1984, с. 612-613]. Имя «отца» Синюхи Гнилой Тикич, но он течет вне земли алазонов, как, кстати, и сама Синюха, и не относится к нижнему течению Гипаниса, поэтому ни с одним, ни с другим Эксампеем не связан. Название Тикич неясно, возможно, в основе украинский корень тж- «течь» (в тек-ти, тж-ти «течь», тж-ати «бежать, убегать»), о суффиксации см. [Трубачев, 1968, с. 225-226].

99 Ср. укр. гнилуха «болотистая речка», русск. гнилуша «заболоченное верховье речки со стоячей, загрязненной водой, издающей временами неприятный запах» [Мурзаев, 1984, с. 146]. И название самого Ингула характерно для степной реки - вероятно, к турецкому а^й1 «тихий, ленивый» [Фасмер, 1967, с. 131] (и другие варианты). На наш взгляд, это тюрк. (турецк. и пр.) т (ап) «спускаться; плыть вниз по реке; входить» [Радлов, 1893, с. 1439] + gбl «озеро, лиман»: Ингул впадает не в Буг, но в его лиман.

100 Вновь оговоримся, что в V в. до н. э. степь не была засушливой, судя по работам С. В. Полина, аридный климат стал проявляться с рубежа ^-Ш вв. до н. э. Но насколько были полноводны упомянутые нами реки, неизвестно, какие-то их части по общему свойству степных рек были засушливы.

£ 2. Этимология имени 'Е&рлаюд Теперь обратимся к выяснению значения имени 'Е£,ацлшод, предварительно отметив, что у родников обычно имеются личные имена101. Кратко упомянем имеющиеся попытки толкования (см. также [Народы нашей страны, 1982, с. 281]). Важным подспорьем для этимологизации служат кальки - перевод смысла названия на другой язык. Такую кальку предоставляет текст Геродота: источник называется «по-скифски Е^ац'пшо?, на греческом же языке 1ра! о5оí «Священные пути»»102. Кроме того, его характеристику Эксампея как кр'уп лакр' «горький источник» также можно счесть греческой калькой. Первую кальку пытались расшифровать на иранском материале с участием слов «путь, дорога» К. Мюлленхоф и выдающийся ориенталист Иозеф Маркварт, но их сближения неудовлетворительны. Так, этимология Маркварта (осет. *afsand «священный» (= авест. spэnta)+ *pahayб (авест. рабауб) «путь» [Мащиай, 1896, S. 88 £ ]) фонетически крайне проблематична[Vasmer, 1923, S. 13, ср. Кулланда, 2016, с. 49, 110]. Сам М. Фасмер солидаризировался с мнением В. Ф. Миллера [1887, с. 132], что имя 'Е£,ацлшод из иранского необъяснимо. Из предполагаемой греческой кальки кр'уп лакр' «горький источник» исходил О. Н. Трубачев [1999, с. 223], предложивший индоарий-скую этимологию: *a-ksama-paia- «непригодная вода» (др. инд. отрицательный префикс а- +к$ата- «подходящий, пригодный» +рауа «вода»)103. По мысли Ю. В. Откупщикова [1988а, с. 35-36], название Е£,ацлаюд и личное имя на килике V в. до н. э. из Ольвии 'ГуЗацлшпд [Яйленко, 1980, с. 77] содержат греческое отглагольное прилагательное *-лаюд «бьющий», в первом случае с двойным греческим же префиксом -е^-ауа- (>е£дц-) «бьющий из-под земли», т. е. источник, ключ104. Однако Ю. В. Откупщиков, сам того не замечая, объяснил название Е^ацлшод из греческого языка, тогда как Геродот ясно указал, что оно скифское105. Таким обра-

101 Так, Павсаний приводит множество названий родников, данных по именами божеств, героев и прочих легендарных персонажей (Асклепия, Деметры, Персея, Амфиарая, Ино, Доркея и пр.), часть которых реальные лица, или по причине своих природных свойств - Капающий с потолка, Лерна (= гладкое место, плешина), Молочная (по цвету воды) и мн. др. (Paus. I, 32, 6; I, 34, 4; II, 3, 2; II, 4, 6; II, II, 16, 6; II, 17, 1; III, 15, 2; III, 21, 8; III, 24, 7; III, 26, 1 etc.).

102 О названии Священные пути см. ниже.

103 Критический отзыв Ю. В. Откупщикова [1988а, с. 35] об этой этимологии свелся к отрицанию индоарийской гипотезы в целом, так что никак ее не поколебал.

104 Эту этимологию можно бы поддержать примером из Плутарха, где глагол nairo употреблен применительно к морской воде - Plut. Pyrrhus, 15, 5: BäXaaaa naiouaa (sc. vaùç) npôç xropia Stiop^a «море прибивает корабли к местам без гавани».

105 Что до созвучия 'E^a^naîoç и 'IySa^nair|ç, то оно (прибегну к излюбленному Откупщиковым приему сравнения с русской ономастикой) того же рода, что Пушкин и Душкин (замечательный советский архитектор): кроме посессивного суффикса -ин ничего общего в обеих фамилиях нет, созвучие случайно. Дабы у читателя не сложилось мнение о моем критическом отношении к Откупщикову, отмечу, что глубокоуважаемый Юрий Владимирович крупный лингвист, особенно в области индоевропеистики и балканско-эгейско-малоазийской ономастики. Сюда он внес большой вклад рядом своих значительных работ, из которых в особенности ценна монография 1988 г. «Догреческий субстрат», охотно цитируемая

зом, интерпретация О. Н. Трубачева пока остается единственно возможной106.

Тем не менее, исходя из рассмотренных данных об Эксампее, мы полагаем, что это название фракийское по происхождению, на что может указывать расположение источника и соименной местности у земли алазонов и пахарей, как мы выяснили выше, фракийских по этнолингвистической принадлежности народов (см. очерк I). Во всяком случае, на юго-восточном пограничье алазонов и пахарей течет правый приток Синюхи - Ятрань, имя которой надежно фракийское [Трубачев, 1968, с. 208209; Яйленко, 2013, с. 277-278]. Прямого соответствия имени 'Е^ацлшод нет ни в греческой ономастике, ни фракийской, ни какой-либо иной, поэтому приходится этимологизировать его парциально, как двухчастное (так И. Маркварт) или трехчастное (так О. Н. Трубачев).Мы обратим внимание на распространенную во фракийской ономастике основу *xanth-, представленную в имени фракийского племени HavBoi у Гекатея (St. Byz., s.n.; HavBioi- Strabo, XIII, 1, 21), которому соответствует название города фракийских киконов HavBsia (Strabo,VII, fr. 43) [Pape, Benseler, 1884, S. 10251026; Гиндин, 1981, с. 119-121]. Сам Страбон (XIII, 1, 21) обратил внимание на «многие общие названия у фракийцев и троянцев», в том числе «фракийские ксанфии и река HavBog в Трое» (по разъяснению Гомера, Ксанф - второе имя реки Скамандр107). Имя HavBog было также у города на Лесбосе (St. Byz., s. n), у реки в Ликии и соименно-

мною тут. Его know how - глубокий и разносторонний морфологический анализ индоевропейской лексики (книга «Из истории индоевропейского словообразования». Л., 1967) и древних имен и названий, который существенно расширяет сопоставительную базу. Мы с ним встречались на лингвистических и исторических конференциях, особенно в 1980-х, поддерживали дружеские отношения, обменивались своими публикациями, которые надписывали любезными благопожеланиями.

106 Лишь для развлечения читателя приведем экзотические «этимологии» А. К. Фишера и В. И. Петру-ка. По Фишеру, Эксампей - это венг. szan «небо» (собственно, ход звезд по небу) плюс palya «путь, дорога» [Fischer, 1917, Bd. 2. S. 38-39], так он пытался пристроиться к скифскому значению «Священный путь». К сожалению, в финно-угорском языкознании венгерский язык излишне удревняется - говорится о правенгерском языке применительно к I тыс. до н. э. и V в. н. э. (например, [Хайду, 1985, с. 196]), хотя реально венгры известны всего лишь с IX в. н. э., а их лексика и ономастика с XI в. Применительно к I тыс. до н. э. можно вести речь лишь об обско-угорском едином языке, из его реконструированной фонетики и надо исходить, при желании объяснять через нее скифскую ономастику (да и то надо иметь в виду, что редкость иранских заимствований в обско-угорском языке не позволяет составить более или менее обоснованное представление о его хронологии). По изложенным причинам этимологизировать скифскую ономастику (а Фишер перелопатил почти всю ее) из венгерского языка то же, что из русского, например: эх, сам пей! (чем не Эксампей?). В. И. Петрук [2005, с. 9] узрел в гр. Е^а^ - передачу иран. vazam (приставное v + суфф. ad + основа zam в осет. ®z®m «мертвый»), так что Екзампей/пай - это «Мертвовод», а как местность Эксампей означает «Мертвозем»; но это еще и название котла Арианта в Эксампее в сопоставлении с котлом нартов Вадзамакят (^джмагуат) - котел на 600 жбанов. Если учесть, что вся эта ахинея обильно уснащена апелляциями к современной украинской «самостийности», - например, скифский квадрат Геродота указывает на историческую правомерность современных границ Украины (будто Петрук не знает, что они установлены немцами по Брестскому договору 1918 г за счет включения Новороссии и Слобожанщины, которые увеличили территорию собственно Украины - Малороссии - втрое), то это продукция, характерная для части современной украинской науки, пораженной «западенским» национализмом. К счастью, это меньшая часть украинской науки.

107 Il. XX, 74: «Ксанфом зовут реку боги, а люди Скамандром».

го города на ней; напомним читателю о широкой колонизации фракийцами не только Троады, но также Мисии в целом и сопредельных территорий (см. выше, § II, 2 - об амазонках), что оправдывает интерпретацию названий Háv0og на западе Малой Азии как фракийских108. Для нас ценно указание Страбона (XIV, 3, 6), что река Ксанф в Ликии «ранее называлась Eipßig». Более точную форму последнего дал эпический поэт V в. до н. э. Паниасис из Галикарнасса (у Стефана Византийца, 5. п. Трецй^)

- Eißpog [Pape, Benseler, 1884, S. 1026], которую сопоставляют с др. инд. ?ubhrá «блестящий, сверкающий; светлый, белый», армян. surb «чистый, светлый», хетт. suppi «чистый, ритуально чистый, священный» [Kretschmer, 1939, S. 287f.; Гиндин, 1981, с. 121]. П. Кречмер с опорой на указания схолиастов к стиху XII, 313 Илиады, что Сирбис - «нынешнее» (vöv) и «позднейшее» (uoxspov) относительно Ксанфа имя реки, усмотрел в Eißpog ликийскую кальку фрако-фригийско-армянского имени Háv0og109. Нам достаточно заключить отсюда, что фракийская основа *^áv0- имеет те же значения, что и указанные древнеиндийское, хеттское, армянское соответствия

- «блестящий, сверкающий; светлый, белый, чистый»; это подтверждается и эпитетом реки Ксанф в Илиаде (XXI, 130 и др.) ápyupoSívng «c серебристой водой», а у Паниасиса ápyúpsog «серебряный» [Гиндин, 1981, с. 121-122]. Возможно, во фрак. *xanth- и развитие значений «чистый» > «священный», как в хетт. suppi (см. ниже). Исходя из этого, усматриваем в названии 'Е^ацляюд фракийскую основу *a-xanth->e-xаmp-«несветлый». В целом название прошло следующее развитие: *a-xantho-pai->e-xanth-pai->e-xam-pai-. Поясним фонетические звенья этого процесса: 1) a>e; 2) xantho-pai->xanth-pai-; 3) xanth-pai->xam-pai-.

1) Во фракийской топонимике отрицательный префикс a(n)- «не» представлен именем реки в АкарнанииÄv-ал;-og «безводный»110. Альтернация а-е свойственна фракийскому языку, часто в начале слова: Náoxog, Nsoxog (город и река Фракии), этноним Aav0n^xai, Asv0n^xai, теоним Eaßá5юg, Esßá5юg и пр. [Poghirc, 1961, p. 33-37; Откупщиков, 1988, с. 124-125]. 2) Основа xanth- оформлена суффиксом -pai-, разновидностью суффикса -р(о)-; к примеру, суффикс -р(о)- представлен в теониме npía-лю-д, его разновидность -pai- наличествует в производном от теонима названии вифинского месяца Пршлаюд и эпитете Аполлона Пргплтод111. Этот суффикс присо-

108 [Гиндин, 1981, с. 120-122]. О соотношении этих названий с гр. ^av06^ «золотистый, рыжий» см. в конце этого очерка.

109 Малосущественны возражения Л. А. Гиндина [1981, с. 121], который считал, что Ксанф было древнейшим названием.

110 Это приток Ахелоя (Thuc. II, 82). В балканско-эгейско-анатолийском ареале есть группа названий с префиксальным а-: Aqiapsw; - эпоним мессенского города Фара!, карийский город 'Ä0u^ßpa лежит на реке ©ü^ßpo^ и пр. [Гиндин, 1967, с. 86; Откупщиков, 1988, с. 10]. В каких-то из них может заключаться отрицательный префикс -а. Названия с отрицательным префиксом обычны в гидронимии, к примеру, особенно много их на северо-западе России - Немда, Неруса, Нерехта и пр. [Фасмер, 1971, с. 62, 65, 66].

111 [Pape, Benseler, 1884, S. 1253-1254]. См. об этом суффиксе во фракийском и палеобалканском [Откупщиков, 1988, с. 91, 133]. Приап по происхождению вифинский, т. е. в конечном счете фракийский божок, отсюда тесная ассоциация его с Дионисом (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 1253]). «Приапи-

единяется к основе через гласную, условно принимаем -о-: *xantho-pai-. «Синкопа неударного гласного - обычное явление во фракийском» [Георгиев, 1977, с. 66, 166, 177]; и в нашем случае вследствие предударного положения это -о- элидируется, а в образовавшейся группе согласных -nthp-, естественно, выпадает соседнее с синкопированной гласной th. Примеры подобного развития - синкопы гласного и вызванного этим выпадения согласного, которое предшествует синкопированной гласной

- фракийские топонимы Asermos<An(a)sermos, Asamus<Anasamus112. 3) Срединное n в xan-pai- перед губным р закономерно огубляется (>xam-pai-), это последнее звено формирования имени 'E£,a^n;ai-og.

Есть и более продуктивный в семантическом отношении путь объяснения имени Эксампей: можно и, полагаем, нужно заменить суффикс -ро- словом -ара «вода, река», представленным в качестве второго члена в двухосновных фракийских гидронимах,топонимах и даже этнониме [Дуриданов, 1976, с. 34, 73, 102; Георгиев, 1977, с. 32, 64, 99, 197]. Для соответствия исходу -pai в 'Е2дцлт-од следует принять мн. число этого слова: *-apai113. Звенья развития будут те же, что и с суффиксом -ро-: *a-xanth-apai- >e-xanth-pai- >e-xam-pai-; фонетическое развитие следующее: a>e, xanth-apai- >xanth-pai- >xan-pai>xam-pai-. Значение имени 'Е£дцляюд в таком случае

- «несветлые воды», что более соответствует реалиям: как мы выяснили, Эксампей не единичный родник, а сеть источников на одноименной местности114. Значение «несветлые воды» определенно приложимо к южному Эксампею, гидрологическое окружение которого, как сказано, составляют степные болотистые притоки нижнего Буга слева. В топонимике болотистые воды - это темные воды. По этой причине в физиографической лексике разных языков слово болото означает «лужу», «омут», «грязь», «топь». В гидрологическом окружении северного Эксампея стоячих вод нет, а предположению, что имя его «несветлые воды» обязано красным мышьяковым примесям, противоречит отсутствие таковых в реальности115. Это обстоятельство заставляет задуматься: а действительно ли северная и южная родниковые сети именовались в точности одинаково Е^ацляюд и означало ли в обоих случаях это

ческая» топонимика и основные места культа концентрируются у Пропонтиды: город npiano^, культ в ближних городах Лампсаке, Парии (Strabo, XIII, 1, 12; 14; Paus. IX, 31, 2). Кстати, упомянутые формы npisnaio^ и npvqnaioi; показывают, что окончание -o^ обязано грецизации, т. е. за гласной в -o^ не стоит гласная фракийского этимона; то же самое относится и к форме E^a^naio^ - тут окончание -o^ греци-зация и только.

112 [Дуриданов, 1976, с. 29, 31; Георгиев, 1977, с. 177, 249].

113 Морфология фракийского языка известна в незначительной мере (см., к примеру, [Георгиев, 1977, с. 173-175]). Окончанием мн. числа основ на -а ожидается -ai, что и находим во фракийском слове муж. рода ZiXai «зелья, вина», ед. число ZsXa^ и Zsila [LSJ, s. vv.].

114 Естественно думать, что наличие двух местностей и источников по имени Эксампей в разных районах течения Буга определялось одинаковыми или близкими природными свойствами их воды по цвету, на вкус, либо по каким-нибудь иным качествам или обстоятельствам, однако далее мы скорректируем такой посыл.

115 По Б. А. Рыбакову [1979, с. 36], левые притоки Синюхи и Буга в целом содержат то фосфатные, то медные примеси, но Витрувий определенно ведет речь о мышьяке.

название одно и то же - «несветлые воды»? Вопрос тем более закономерен, что 1ра1 o5oí «Священные пути» все-таки определенная калька имени 'Е^ацлшод, в чем убеждает способ выражения Геродота: «Имя его и той местности, где течет, по-скифски 'Е^ацлаюд, на греческом же языке 1ра1 05оЪ>. Наша этимология, и это несомненный ее плюс, предоставляет возможность решить этот непростой вопрос, причем исключительно в свете нашего вывода о двух Эксампеях.

Начнем с того, что эпитет «священный» вполне приложим к родникам: источники с плохой водой нечасты, в целом родник для людей - великое благо, он поит и местного жителя и путника, часто ключевая вода целебна (у Павсания немало таких примеров - VII, 27, 11 и мн. др.), поэтому к нему теплое отношение. Поэтичную хвалу источнику в Адыгее пропела уже упоминавшаяся (выше, §11, 2) героиня кабардинского нартовского эпоса Малечипх: «Ой, родник изумрудный, / чье кремнистое русло / плещет чудным узором, / ты подспудной струею / пробиваешься к свету, / будишь эхо в ущелье, / будишь в сердце веселье, / ожерельем сверкаешь / и свирелью звенишь ты! / В летний зной ты прохладен, / в зимний холод отраден; / каждый едущий мимо, / жгучей жаждой томимый, / летним зноем палимый / пусть родник прославляет» [Нарты, 1957, с. 300-301]116. Родники и деревья при них были объектами культа (у Павсания сотня примеров117), поэтому порой они назывались «свя-

116 Последую призыву Малечипх и припомню два «своих» родника. В детстве и юности я почти каждый год бывал у бабушки и дедушки по матери в селе Чердаклы (примерно 20 км от Мариуполя), дом стоял на высоком берегу реки Кальчик. На другом берегу среди асфоделей бил ключ с прохладной, чистой и вкусной водой; хотя неподалеку был колодец и тоже с хорошей водой, я часто переходил по броду на другой берег за ключевой водой. Второй ключ в Крыму. Обучаясь на кафедре истории зарубежного искусства истфака МГУ, я, как и мои товарищи, находился под сильным влиянием обаятельной личности Виктора Никитича Лазарева, крупнейшего специалиста по итальянскому Возрождению, византийскому и древнерусскому искусству. Я писал под его руководством дипломную работу о церкви Иоанна Предтечи в Керчи и ее месте в средневизантийской архитектуре. Отсюда по окончании вуза мой интерес к средневековым церквям Крыма и фресковым росписям - я объехал и обошел пешком все эти памятники. Как-то из Бахчисарая пошел пешком к одному из пещерных монастырей с росписями, забыв, что никакого магазина или точки общепита по пути не будет. Проголодавшись после 2-3 часов ходьбы, нашел в рюкзаке краюху хлеба, но без воды она в рот не лезла. И вдруг тропинка приводит к прохладному источнику, - а день был жаркий даже в тени деревьев. Я набрал воды и умял с нею краюху. Ничего более вкусного ни до, ни после не ел. Было это почти полвека назад, а до сих пор ощущаю вкус той самой приятной трапезы. Трижды прав мой любимый поэт Велемир Хлебников: «Мне много ль надо - краюха хлеба / да капля молока, / а солью будет небо / и эти облака». У него это не красное словцо, а повседневная обыденность, он не имел не то что своей квартиры, даже хоть какого-то постоянного жилья, даже регулярного заработка и пропитания. Он гений, всецело посвятивший свою жизнь творчеству, вовсе не обращавший внимания на быт. И Виктор Никитич Лазарев, ученый с мировым именем, жил просто, и я, скромный выученик Лазарева да почитатель Хлебникова, довольствуюсь по жизни малым (но не в науке), потому и запомнил навсегда тот ключ да ломоть хлеба.

117 Приведем пару примеров: близ Пеллены в Ахайе есть святилище Деметры с рощей и обильными водой ключами (VII, 27, 9); другой пример связан с основанием Новой Смирны (VII, 5, 2): в этой местности охотился Александр Великий, набредший на святилище Немезид с источником и платаном; царь

щенными». Так, при храме Ино в Лаконии был «священный источник» (л^УЛ isp') со сладкой на вкус водой (Paus. III, 26, 1). Почти все из примерно полутора сотен родников, упомянутых Павсанием, были обстроены святилищами и храмами, т. е. почитались как священные, вода некоторых считалась «водой сакрального очищения» (например, источник в районе Микен, - II, 17, 1)118. Эти и другие данные о сакральном значении источников подтверждают, что Ipai oSoi - действительно калька имени 'Е^дцляюд. Последнюю точку в этом вопросе ставит то обстоятельство, что в местности Эксампей располагалось святилище скифов. Сие следует из рассказа Геродота (IV, 81) о котле царя Арианта, который был отлит из наконечников стрел, принесенных всеми его подданными (так царь хотел установить их численность), и который он «посвятил ( avaBsivai) в этот самый Эксампей».Это прямое указание на священный (isp') характер Эксампея и прямое свидетельство, что Ispai oSoi - калька имени 'Е^дцляюд. Соответственно сакральному значению Эксампея и сообщение Витрувия о промышленной добыче в той местности реальгара - он употреблялся вместе с мелом (это сопутствующие друг другу породы в среднем Побужье) для жертвоприношений119.

Следовательно, понятие «священный (-ая)» заключено в названии 'Е£,ацл;аюд. В свете нашей этимологии оно может быть понято и в таком аспекте. Начальное е может быть не только отрицательным префиксом,но и просто протетическим гласным бессодержательного характера, так что фрак. *exampai означает «светлые воды»120. Фракийская основа *xanth- «светлый» могла иметь также значение «священный», судя, во-первых, по развитию значений «чистый» > «священный» [Тресиддер, 1999, с. 23], в том числе в родственном, видимо, хетт. suppi (см. выше), во-вторых, по аналогии в праславянском, в котором прошло развитие понятия *svetblb «светлый» (от *svetb «свет») в *sv^tb «святой» [Шестеркина, 2010,

заснул под деревом и во сне явившиеся Немезиды велели основать тут город; жители Новой Смирны почитают этих богинь.

118 Павсаний обошел пешком всю Грецию и в его «Периэгесе Эллады» упомянуты полторы сотни родников, почти все посвящены как общегреческим богам и героям (Посейдон, Зевс, Афина, Деметра, Геракл и пр.), так и локальным героям да божкам, при этом почти все источники - с питьевой водой и они обустроены зданиями святилищ. См. указатель «источники» в кн. [Павсаний, 1940. Т. 2, с. 520-521].

119 Реальгар употребляется и в фармацевтике.

120 К примеру, протетическое е- содержит эпитет фракийского божества Герос EinspKovsi в выражении "Нрю EinspKovsi (посвятительная надпись I в. до н. э. - I в. н. э. из села Галата в окрестностях Варны) при Перкю Нрю другого аналогичного посвящения II—I вв. до н. э. оттуда же [Гиндин, 1981, с. 84]. Это ei- в EinspKovsi представляет собой растяженное е-, как в паре личных имен Era-Zsvu; и Exsi-KsvBo^ [Георгиев, 1979, с. 79]. В праформе имени 'E^a^naío^ начальное е- может быть также отражением префиксального i-, либо протетического гласного i- (оба бессодержательного характера). О префиксе и протетическом гласном i- в балканско-эгейско-малоазийской ономастике [Откупщиков, 1988, с. 10]. Такое i- представлено, к примеру. в имени реки lépaao^ в Дакии (совр. Серет): из *eraso-, при др. инд. rasa «жидкость, вода», авестийском имени реки Rar|ha [Георгиев, 1977, с. 205]. Примеры чередования i-e (или e-i) во фракийском: MévS-q - MívSn (город во Фракии), Bpéa (город во Фракии) - ppía «город», Zürn «зелья, вина» (pl.) - ZsXa^ и Zsila «зелье, вино» (sg.) [Откупщиков, 1988, с. 125].

с. 103-108]121. Слово же o5oí «пути, дороги» в кальке 1ра1 05о^ полагаем, возникло следующим образом. Наряду с *ара во фракийском для обозначения «воды» употреблялось также *oda- (*udб-)122, так что в названии источника*ехатра> odai- (в два слова, тут -ра> суффикс) «священные воды» ~ «священные родники» первое слово переведено греческим í8раí, второе по созвучию принято за 05ои Так из названия источника *ехатра> odаi «светлые воды» > «священные воды» ~ «священные ключи» образована греческая полукалька 1ра1 o5oí «священные пути».

Таким образом, в Побужье были две родниковые сети с похожими по звучанию названиями, но разными по значению: *exampai «несветлые воды» и *exampai odai «светлые / священные воды / родники». Первый, как мы выяснили, располагался на нижнем течении Буга, он и был горьким источником, второй находился на среднем его течении, он считался священным родником, тут было святилище скифов. Поскольку обе родниковые сети располагались на левобережье Гипаниса и названия их звучали сходно, Геродот (или его информант) принял их за один источник. Об этом свидетельствует и то, что в двух местах его труда, где шла речь об Эксампее, содержание рассказов указывает на разные родниковые сети: в § IV, 52 он говорит о горьком источнике, а в § IV, 81 - об источнике со святилищем. Если вместе с Геродотом принимать их за один и тот же родник, то окажется, что святилище было при горьком источнике, что нонсенс, ибо почитались родники с качественной водой, собственно, это и было причиной их почитания.

Итак, Эксампей скифское святилище. Ариант правил в первой половине V в. царскими скифами и это их святилище, ибо домен царских скифов - Нижнее Поднепровье и степной Крым [Рыбаков, 1979, с. 114-115; Яйленко, 2013, с. 166-167, 195-196]123. Царские скифы, по-видимому, в основе своей иранцы, но поскольку название Эксампей, как сказано, не имеет хорошей иранской этимологии, оно туземное: царские скифы кочевники и позаимствовали название святилища у предшествующего киммерийского (индоарийского) или фракийского населения.

121 Возможно, сюда относится и лат. 8апс1;ш «священный, святой» (с меной Происхождение лат. 8апс11ш (с назализованным инфиксом -п- к 8асег «священный») неясно [Егпои1;, МеШе1 1951, р. 1033]. Т. В. Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванов [1984, с. 801] на основе хетт. §ак1аь «обряд» и лат. 8асег восстановили индоевр. *8ак[11]- «священный», «освящать». Если лат. 8асег, 8апс1из действительно принадлежат им, исходная индоевропейская форма *(к)8ак-.

122 Во фракийских названиях 'Обп-ааод (совр. Варна), ЕаХ^-ибп-ааод (побережье, река, город) [Георгиев, 1958, с. 136; 1977, с. 38, 162; Дуриданов, 1976, с. 118].

123 [Рыбаков, 1979, с. 114-115; Скифия, с. 166-167, 195-196]. Ариант упоминается только тут, его нет в Геродотовом родословии царских скифов (IV, 76-80), литературу о котором см. [Народы нашей страны, 1982, с. 316-317]. Древнейший царь Спаргапиф, его сын Лик, его сын Гнур, его сыновья-цари Анахар-сис, Савлий, сын последнего Иданфирс, далее следует временной перерыв, после которого царствует Ариапиф, затем его сыновья Скил, Октамасад. Судя по датировке ольвийского гимна Гилее третьей четвертью VI в. до н. э., в котором подразумевается вторжение скифов Савлия в Гилею для захвата Ана-харсиса (см. об этом [Яйленко, 2015а]), это время правления Анахарсиса и Савлия. Иданфирс правил во время нашествия Дария на Скифию ок. 512 г. Далее следует цезура, а правления Ариапифа, Скила, Октамасада приходятся на середину V в. до н. э. В перерыв, приходящийся на первую половину V в.,

Когда имеешь дело с уникальным и потому весьма трудным для объяснения названием, не следует ограничиваться какой-либо одной интерпретацией, надо выявлять все возможности понимания в пределах предлагаемого для этимологии языка, в нашем случае фракийского. Поэтому рассмотрим еще один вариант понимания названия Эксампей, поскольку ввиду реконструированной нами фракийской основы *xanth- «светлый» неизбежно встает вопрос о ее связи с греческим прилагательным £,av0og, тоже обозначающим цвет, но не «светлый, блестящий», а «золотистый, желтый, рыжий». Особенность раннего узуса греч. «светлый» состоит в том, что в гомеровских поэмах оно, как правило, употребляется для обозначения цвета волос богов и героев, редко для указания цвета предметов [LSJ, s. v.], т. е. преимущественно в мифологической - сакральной сферах. Этимология этого слова неясна [Frisk, 1954/65, S. 333; Chantraine, 1974, p. 763], и отмеченные обстоятельства, на наш взгляд, указывают, что оно заимствовано из догреческого языка, вероятно, из его сакральной лексики. На это прямо указывает Гомер: реку в Троаде «боги именуют Hav0og, а люди Era^avSpog» (Il. XX, 74). Если предположить, что фрак. *xanth- , как и греч. £,av0og заимствовано из догреческого языка, то его значение близко греческому - «золотистый, желтый, рыжий». Это можно поддержать двумя аргументами. Во-первых, имя фракийского племени Hav0oi, Hav0ioi может действительно означать в таком случае «рыжие», ибо по Ксенофану (fr. 14 Diehl), «фракийцы изображают своих богов голубоглазыми и рыжими (лирроид)», т. е. и сами они рыжие124. Во-вторых,

по резонному мнению Б. Н. Гракова, следует помещать царствование Арианта. Геродот (IV, 81) пишет, что видел котел царя Арианта, посвященный им в Эксампей: тоаоубе увую алёфатзу ^01 е^ «вот что мне показывали воочию», дословно «пред мои очи» (ср., впрочем [Народы нашей страны, с. 321]).

124 Пример наименования народа по цвету кожи, волос и пр. - половцы, при др. рус. половый «палевый» (в «Хронике Георгия Амартола» гр. ^аубоу переведено словом полов и чръмьнъ, т. е. красный, рыжий [Истрин, 1930, с. 128; Словарь РЯ, 1990, с. 234]), их цвет средний «между красным и желтым» [Менгес, 1979, с. 73-76]. Упомянув замечательную книгу Карла Менгеса 1979 г. «Восточные элементы в «Слове о полку Игореве»» (рус. перевод), позволю себе еще одно личное отступление. В середине 1970-х я предложил в отделе древней истории Ин-та всеобщей истории, где работал, написать коллективный труд по истории античной Греции; позднее идея была принята, мне досталась глава «Архаическая Греция», которую надо было сдать в редколлегию в 1979 г. За 1978-1979 гг. я написал не главу, а монографию (черновой вариант того, что было издано в 1990 г. под названием «Архаическая Греция и Ближний Восток», выжимка из него составила мою главу в т. 1 «Античной Греции» 1983 г. ). Работа была настолько напряженной, что по сдаче главы в редколлегию я полностью выдохся: 3-4 месяца не мог работать, даже ничего не мог читать. Вернули меня к науке поездка в Среднюю Азию (с той поры все 1980-е и начало 1990-х гг. я отдал истории и ономастике Центральной Азии, см. список моих работ [Эмбатерион, 2011, с. 22-23]) и книга Менгеса. Вернувшись из поездки, я купил ее, прочел и был в восторге от необыкновенной эрудиции автора, хорошо владевшего языками средневековой Восточной и Центральной Азии. Это великая книга выдающегося лингвиста. Скажу и несколько необходимых слов, давно назревших, о своей только что упомянутой книге «Архаическая Греция и Ближний Восток». На протяжении 1980-х я несколько раз дорабатывал ее, но заведующая античным отделом Е. С. Голубцова (по наущению Е. М. Штаерман), опасаясь крамольных для того времени идей книги, не давала ей ходу. В конце концов я обратился к директору Главной редакции восточной литературы О. К. Дрейеру, который взялся издать монографию. В предисловии я выразил ему за это благодарность (также И.Д. Сере-

присутствие фрак. *xanth- «рыжий etc.» в названии Е^дцляюд, как сказано, связанном с залежами сандарака, красного сернистого мышьяка, соответствует красному цвету этого вещества и, надо полагать, воды источника. При таком объяснении имя 'Е^ацляюд означает «красный, красная вода»125. Достоинство такой интерпретации - соответствие реалии, цвету сандарака, недостаток - в несоответствии греческой кальке или полукальке этого топонима Ispai oSoi «Священные пути».

Завершим наш очерк примечательной заметкой Павсания (IV, 35, 11): «Те источники, которые представляют что-либо удивительное или оригинальное, я сам посетил и видел своими собственными глазами, источники же менее интересные, хотя я их тоже знаю, сознательно опускаю: найти воду соленую или кислую не такое уж большое чудо. Но я считаю нужным упомянуть два источника совершенно различного свойства; один из них течет в Карии по равнине «Белой» мимо деревни, которую называют Даскиловой; вода его теплая, а для питья она слаще молока. А из рассказа Геродота я знаю, что в реку Гипанис впадает источник горькой воды. И как нам не признать, что в своем рассказе он говорит правду, если и в наше время в Дикеархии, Тирренской области, находится горячий источник, настолько кислый, что свинцовые трубы, - а он протекает по свинцовым трубам, - разъедаются им в течение нескольких лет» (пер. С. П. Кондратьева). Итак, согласно Павсанию, горький ключ редкость, можно сказать, Эксампей уникален своей водой, потому-то он и привлекал внимание античных авторов. Впрочем, нечто подобное Павсаний (V, 5, 5-10) рассказывал и о речке Анигр в Элиде, использовав в числе прочего сведения Страбона (VIII, 3, 19): источник близ пещеры нимф Анигриад образует топкое болото, из которого вытекает медленно текущая речушка Анигр, тоже завершающаяся у моря болотом, вся вода с самого начала течения отличается дурным запахом, причиной чего были почвы. В Анигр впадает речушка Акидант с нормальной водой и съедобной рыбой, но попавшую оттуда в Анигр рыбу не едят. Дурные свойства речной воды местные жители объяснили мифологически: кентавр Хирон тут-де омыл свою рану от яда Гидры на стреле Геракла (оба историка передают и другие легенды).

брякову, который рекомендовал ее ему), но по скромности он велел удалить те слова признательности из книги. Хоть сейчас, по прошествии четверти века, восполняю свой долг, помянув добрым словом незабвенного Олега Константиновича.

125 Бывают и родники с красной водой. К примеру, источник с красноватой водой и дурным запахом был в Озольской Локриде близ Халкидона и эпирского Калидона. Реальная причина таких качеств его воды неизвестна, народная же молва объяснила их по-своему, назвав холм, у подножия которого струится ключ, Тафшааод «Могильный»: вода такова-де потому, что тут погребены Несс да другие кентавры, их кровь и сочится на поверхность. По этому источнику западные локры получили наименование Озольских ( О^оХаг) - от слова б^п' «издавать запах, пахнуть» (&гаЪо, IX, 4, 8), что, разумеется, относится не к самим локрам, а к свойствам их земли и воды.

6 БИ-ХХХШ 81

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М. : Изд-во АН СССР, 1958. Т. 1. 655 с.; Т. 2. Л. : Наука, 1973. 448 с. ; Т. 4. Л. : Наука, 1989. 325 с.

Абаев В.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки / ред. В. И. Абаев и др. М. : Наука, 1979. С. 272-364.

Абаев В.И. Избранные труды. Владикавказ : Изд-во Ир, 1990. Т. 1. 439 с.

Абрамова М.П. Центральный Кавказ в сарматскую эпоху // Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время/ отв. ред. А. И. Мелюкова. М. : Наука, 1989. С. 268-281.

АгбуновМ.В. Загадки Понта Эвксинского. М. : Мысль, 1985. 159 с.

АгбуновМ.В. Античная лоция Черного моря. М. : Мысль, 1987. 155 с.

Агбунов М.В. Античная география Северного Причерноморья. М. : Мысль, 1992. 236 с.

Акопян А.А. Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках. Ереван : Изд-во АН Арм. ССР, 1987. 302 с.

БулахА.М. Социальный статус женщины в традиционном обществе осетин и их предков : Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владикавказ, 2005. 26 с.

Бухарин М.Д. Индийские походы Диониса и Геракла в античной литературной традиции // Бонгард-Ле-вин Г. М., Бухарин М. Д., Вигасин А. А. / Индия и античный мир. М. : Восточная литература, 2002. С. 138-191.

ВахтинаМ.Ю. Греческая расписная керамика из раскопок Немировского городища // Археологш. 1996. № 4. С. 85-93.

Вахтина М.Ю. Основные категории греческой импортной керамики из раскопок Немировского городища // МАИЭТ. 1998. Т. 6. С. 122-139.

Вахтина М.Ю. Греческая столовая керамика VI в. до н. э. из раскопок Немировского городища в По-бужье // ZYZZITIA / Отв. ред. В. Ю. Зуев. СПб. : Алетейа, 2000. С. 209-217.

ВахтинаМ.Ю., КашубаМ.Т. Об особенностях греко-варварских контактов начальной поры греческой колонизации Северного Причерноморья в свете изучения материалов Немировского городища // БФ. 2013. С. 371-378.

Виноградов В.Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время. Грозный : Чечено-Ингушское книжное изд-во, 1972. 389 с.

Виноградов В.Б. Описание Северного Кавказа в «Географии» Страбона // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. Ростов н/Д. 1975. № 4. С. 36-43.

Волкова Н.Г. О названиях азербайджанцев на Кавказе // Ономастика Востока / ред. Э. М. Мурзаев и др. М.: Главная редакция восточной лит-ры, 1980. С. 208-210.

Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тб. : Изд-во Тбилисского университета, 1984. Т. 1. 429 с. 1984. Т. 2. С. 469-1329.

Георгиев В. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. М. : Изд-во иностранной литературы, 1958. 314 с.

Георгиев В. Траките и техният език. София : Издателство на Българската Академия на науките, 1977. 345 с.

Гиндин Л.А. Язык древнейшего населения юга Балканского полуострова. М. : Наука, 1967. 197 с.

Гиндин Л.А. Древнейшая ономастика Восточных Балкан. София: Издательство Болгарской академии наук, 1981. 238 с.

Гиндин Л.А., Цымбурский В.Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М. : Восточная литература РАН, 1996. 328 с.

Давыдов Л.К. Гидрография СССР Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1955. Т. 2. 600 с.

Деметер Н.Г. Этнонимия цыган Европейской части СССР // Этническая ономастика / отв. ред. Р.Ш. Джа-рылгасинова, В. А. Никонов. М. : Наука, 1984. С. 28-35.

Джаукян Г.Б. Фракийцы в Армении // Античная балканистика. Предварительные материалы к международному симпозиуму. М. : Ин-т славяноведения и балканистики, 1984. С. 11-12.

Дуриданов И. Езикт на траките. София: Наука и изкуство, 1976. 166 с.

Ельницкий Л.А. Скифия евразийских степей. Новосибирск : Наука, 1977. 255 с.

Етим. словник. Етимолопчний словник лггописних географiчних назв Пiвденноï Рус / ввдповщ.

ред. О. С. Стрижак. К. : Наукова думка, 1985. 253 с. Иванов Вяч. Вс. Древние культурные и языковые связи южнобалканского, эгейского и малоазийского (анатолийского) ареалов // Балканский лингвистический сборник / ред. А. А. Зализняк и др. М. : Наука, 1976. С. 3-39.

Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М. : Наука, 1974. 341 с. Извори на историята Тракия и траките / ред. З. Гочева и др. София: Българската Академия на науките, 1981. Т. 1. 326 с.

Иллич-Свитыч В. М. Опыт сравнения ностратических языков. М. : Наука, 1971. [Т. 1]. 369 с. Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе. Л. : Изд-во АН СССР, 1930. Т. 3. 348 с.

Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. М. : Наука, 1986. 208 с. КосвенМ.О. Матриархат. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1948. 329 с.

Косян А.В. Лувийцы, фригийцы, мушки // История и языки Древнего Востока / ред. В. А. Лившиц и др.

СПб. : Orientalin 2002. С. 187-196. Котина А.В. К вопросу о значении термина «амазонка» // БФ. 2011. С. 646-649.

Котина А.В. Миф об амазонках и его развитие в античной традиции: Автореф. дис. ... канд. ист. наук.

Белгород: Ун-т, 2012. 28 с. Кузнецов В.А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа. Орджоникидзе: Изд-во Ир, 1980. 135 с.

Кулланда С.В. Скифы: язык и этногенез. М. : Университет Дмитрия Пожарского, 2016. 215 с. ЛаптеваМ.Ю. У истоков древнегреческой цивилизации. Иония XI-VI вв. до н. э. СПб. : Гуманитарная академия, 2009. 509 с.

Лескинен А.Н. Из этнонимии вьетов // Этническая ономастика / отв. ред. Р. Ш. Джарылгасинова, В.А. Никонов. М. : Наука, 1984. С. 18-23. Львов А.С. Из лексикологических наблюдений // Этимология 1965 / ред. Ж. Ж. Варбот и др. М. , 1967. С. 189-195.

Марковин В.И. Скифские курганы у селения Гойты (Чечено-Ингушетия) // СА. 1965. № 2.С. 160-173.

Марченко И.И. Сираки Кубани. Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та, 1996. 340 с.

Масенко Л. Т. Рiчковi назви басейну 1нгулу на тш пдрошмп Пiвденноï Украши // Питання ономастики

П1вденжй Украши / Вщповщ. ред. К. К. Цшуйко. К. : Наукова думка, 1974. С. 96-102. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. М. : Изд-во восточной литературы, 1963. 461 с. Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. Тб. : АН Груз. ССР, 1959. 510 с. Менгес К.Г. Восточные элементы в «Слове о полку Игореве». Л. : Наука, 1979. 265 с. МиллерВ.Ф. Осетинские этюды. М. : Московский ун-т, 1887. Ч. 3. 216 с. МладеновМ. Названията Янтра и Етър //Български език. 1968.T. 18. № 4/5. С. 436-437. Моисеева Т.А. Царская власть у фригийцев // ВДИ. 1982. № 1. С. 119-129. Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М. : Мысль, 1984. 653 с. Народы нашей страны в «Истории» Геродота / отв. ред. В. Т. Пашуто. М. : Наука, 1982. 453 с. Нарты. Кабардинский эпос. М. : Детская литература, 1957. 383 с.

Нарты. Эпос осетинского народа / отв. ред. В. И. Абаев. М. : Изд-во АН СССР, 1957а. 399 с. Невская Л.Г. Балтийская географическая терминология. М. : Наука, 1977. 227 с.

Нерознак В.П. Фракийские реликты в балканских языках // Балканское языкознание (Ученые записки

Ленингр. ун-та, № 343 = серия филологич. наук, вып. 73). С. 80-88. Нерознак В.П. Палеобалканские языки. М. : Наука, 1978. 230 с. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М. : Мысль, 1966. 509 с.

Никонов В.А. Этнонимы Дальнего Востока СССР // Этническая ономастика / отв. ред. Р. Ш. Джарылгасинова, В. А. Никонов. М. : Наука, 1984. С. 44-69. Откупщиков Ю.В. Догреческий субстрат. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. 261 с.

Откупщиков Ю.В. "Щацяшод и lySa^nain? // Международный симпозиум «Античная балканистика 6».

Этногенез народов Восточной Европы... Тезисы докладов. М. : Ин-т славяноведения и балканистики, 1988а. С. 35-37. Павсаний. Описание Эллады. Перевод С. П. Кондратьева. М. - Л.: Искусство, 1940. Т. 2. 591 с. Петров В.П. Сюфи. Мова i етнос. К. : Наукова думка, 1968. 148 с.

Петрук В.1. Сюфський сакральный центр Екзампай в контекст! культурно! спадщини Укра!ни: Авто-

реф. дисс. ... канд. iw. наук.. К. : Кшвськийнац. ун-т!м. Т. Шевченка, 2005. ПетрукВ.1. Ексампей - сакральный центр Велико! Сюфи // 1сторичний журнал. 2005а. № 3. С. 110-116. Подосинов А.В. К вопросу об истоках Танаиса в представлениях античных географов // Боспорские исследования / отв. ред. В. Н. Зинько. Керчь: Центр археол. исследований, 2015. Вып. 31. С. 315-324.

Попов А.И. Названия народов СССР. Л. : Наука, 1973. 167 с.

Прокош Э. Сравнительная грамматика германских языков. М. : Иностранная литература, 1954. 376 с. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л. : Изд-во Ленинградского ун-та, 1986. 365 с. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб. : Академия наук, 1893. Т. 1. 1914 с. Редер Д.Г. Восточные тексты // ВДИ. 1947. № 1. С. 263-279. Рыбаков Б.А. Геродотова Скифия. М. : Наука, 1979. 246 с.

Сазанов А.В. К изучению теонимии Боспорского царства // Этническая ономастика / отв. ред. Р.Ш. Джа-

рылгасинова, В. А. Никонов. М. : Наука, 1984. С. 157-163. Сказания о нартах. Осетинский эпос / [ред. ] Б. А. Калоев. Цхинвали: Ирыстон, 1981. 399 с. Скрипник Т.А. Амазонки в античной традиции // Известия Ростовского областного музея краеведения.

Ростов н/Д. 1988. Вып. 5. С. 29-39. Словарь РЯ, 1990. Словарь русского языка XI-XVII вв. / ред. Г. Я. Романова. М. : Наука, 1990. Вып. 16. 294 с.

Таронян Г.А. Древний Восток в античной и раннехристианской традиции (Индия, Китай, Юго-Восточная Азия). Подбор текстов, перевод с древнегреческого и латинского, примечания и аннотированный указатель Г. А. Тароняна. М. : Ладомир, 2007. 639 с. Толстой И.И. Остров Белый и Таврика. Пг. : 2-я Гос. тип., 1918. 162 с.

Топоров В. Н. К древнебалканским связям в области языка и мифологии // Балканский лингвистический

сборник / ред. А. А. Зализняк и др. М. : Наука, 1977. С. 40-58. Топоров В.Н. Др. -греч. Snäpxn и фрак. spart- // Симпозиум Античная балканистика. Предварительные материалы, тезисы докладов. М. : Ин-т славяноведения и балканистики, М., 1980. С. 55-59.

Тревер К.В. Очерки по истории и культуре кавказской Албании. М. - Л. : Изд-во АН СССР, 1959. 390 с.

Тресиддер Дж. Словарь символов. М. : Гранд, 1999. 444 с.

Трубачев О.Н. Названия рек правобережной Украины. М. : Наука, 1968. 289 с.

Трубачев О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье. М. : Наука, 1999. 319 с.

Туголуков В.А. Тунгусы и ламуты на северо-востоке Сибири // Этническая ономастика / отв. ред.

Р.Ш. Джарылгасинова, В.А. Никонов. М. : Наука, 1984. С. 35-38. Тюхтина А.В. (Котина). Верховное женское божество амазонок в мифологической традиции // Классическая и византийская традиция / отв. ред. Н. Н. Болгов. Белгород: Гос. ун-т, 2008. С. 147-149.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М. : Прогресс, 1964. Т. 1. 562 с. Т. 2. 1967. 671 с. Т. 3. 1971. 827 с.

ХазановА.М. Материнский род у сарматов // ВДИ. 1970. № 2. С. 138-148. Хайду П. Уральские языки и народы. М. : Прогресс, 1985. 426 с.

Членов М.А. К этимологии этнонима даяк // Ономастика Востока / ред. Э. М. Мурзаев и др. М. : Главная

редакция восточной лит-ры, 1980. С. 238-241. ШаубИ.Ю. Амазонки на Боспоре // Скифия и Боспор. Новочеркасск, 1989. С. 79-88. 84

Шестаков С.П. Киклические поэмы и гомеровские гимны // История греческой литературы / ред. С.И. Соболевский и др. М. - Л. : Изд-во АН СССР, 1946. Т. 1. С. 153-163. Шестеркина Н.В. Соотношение концептов «светлый» - «святой» в русском языке // Lingua mobilis.

2010. № 3 (22). C. 103-108. Шилик К.К. Географические аспекты сообщения Геродота о горьком источнике на Гипанисе // Проблемы античной истории и культуры / ред. Б. Б. Пиотровский и др. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1979. Т. 2. С. 450-456. Эмбатерион. Сборник статей по искусствознанию, филологии, истории. Семидесятилетию профессора В. П. Яйленко посвящается / факультет искусств МГУ М. : МЦНМО [МГУ], 2011. 391 с.

Яйленко В.П. Граффити Левки, Березани и Ольвии // ВДИ. 1980. № 3. С. 75-116.

Яйленко В.П. К вопросу об идентификации рек и народов Геродотовой Скифии // Советская этнография. 1983. № 1. С. 54-65.

Яйленко В.П. Локализация и происхождение каллипидов-миксэллинов // Тезисы докладов конференции

«Проблеми ютори та археологи стародавнього населення УРСР». К. , 1989. Яйленко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М. : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990. 269 с.

Яйленко В.П. Тысячелетний Боспорский рейх. История и эпиграфика Боспора VI в. до н. э. - V в. н. э. М. : Гриф, 2010. 737 с.

Яйленко В.П. Очерки этнической, политической и культурной истории Скифии VIII-III вв. до н. э. М., 2013. 345 с.

Яйленко В.П. Фрако-дакийская и иллирийская топонимика Северного Причерноморья (Сарматии и

Скифии) // ДБ.2014. Т. 18. С. 478-522. Яйленко В.П. Топонимика и этнонимия античного Боспора // ДБ. 2015. Т. 19. С. 386-458. Яйленко В.П. Ольвийский гимн VI в. до н. э. // Боспорские исследования / отв. ред. В. Н. Зинько. Керчь:

Центр археол. исследований, 2015 а. Т. 31. С. 88-99. Яйленко В.П. История и эпиграфика Ольвии, Херсонеса, Боспора VII в. до н. э. - VII в. н. э. СПб., 2016 (в печати).

ЯнкоМ.Т. Топошмйчний словник-довщник Украшсьюл РСР. К. : Радянська школа, 1973. 179 с. ArenaR. Iscrizioni greche arcaiche di Sicilia e Magna Grecia. Pisa: Nistri Lischi, 1994. Vol. 3.136 p. Boardman J. Early Greek Pottery on Black Sea Sites? // Oxford Journal of Archaeology. Vol. X, 3. P. 387-390. Braund D. Dio Chrysostom, Olbian Tradeand Olbia's Tauroscythian War // Археолопя. 1991, № 3, p. 25-30.

Bredow I. Die thrakische Namen bei Homer // Acta Centri historiae Terra antiqua Balcanica / ed. C. Jordanov.

Trinovi: Софийския университет и др., 1986. Vol. 1. S. 133-186. Buck, 1968. Buck C. D. The Greek Dialects. Chicago: The University of Chicago Press, 1968. 374 p. Cavaignac E. Hépat de Comana et les Amazones // Jahrbuch für kleinasiatische Forschung. 1950. Bd. I, Hft. 1. P. 38-47.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris : Klincksieck, 1968. T. 1. P. 1-305.Т. 2.

1970. Р. 307-607. T. 3. 1974. P. 610-962. Christ W. Geschichte der griechischen Litteratur. München: Beck, 1890.769 S. Detschew D. Die trakische Sprachreste. Wien: Kommission bei R. M. Rohrer, 1957. 584 S. Duridanov I. Thrakisch-dakische Studien. I. Sofia: Bulgarische Akademie der Wiss., 1969. (LB. T. XIII, 2). 103 S.

Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Paris : Klincksieck, 1951. T. 2. P. 6681385.

Fischer A. K. Erklärung der skythisch-sarmatischen Namen und Wörter aus der ungarischen Sprache. B. :

Drück von W. Schulze, 1917. Bd. 2. 162 S. Fleischer R. H. Artemis von Ephesos und verwandte Kultstatuen aus Anatolien und Syrien. Leiden: Brill, 1973. 449 S.

Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg: Winter, 1954/65. Bd. 1. S. 1-384. Bd. 2.19651970. S. 385-1154.

Gruppe O. Griechische Mythologieund Religions Wissenschaft. München: Beck, 1906. Bd. 1-2 (Handbuch der klassischen Altertumswissenschaf, Bd. V, 2).

Güterbock H. G. (Review): Jahrbuch für kleinasiatische Forschung. 1950/51. Bd. I, Hft. 1 //Oriens. 1952. Vol. V, 2. P. 347.

Haas O. Die phrygischen Sprachdenkmäler. Sofia : Издателството на БАН, 1966 (LB. T. X). 260 S.

Haas V. Medea und Jason im Lichte hethitischer Quellen // Acta antiqua. 1978. T. 26. S. 241-259.

Hansen B. Rückläufiges Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Berlin: Akademie-Verlag, 1958. 321 S.

Jokl N. Thraker // Reallexikon der Vorgeshichte. B., De Gruyter, 1929. Bd. 13. S. 278-298.

KretschmerP. Die Stellung der lykischen Sprache. I // Glotta. 1939. Bd. 27. S. 104 f.

Leonhard W. Hettiter und Amazonen. B.; Lpz., 1911 (non vidi).

Lexicon iconographicum mithologiae classicae. Zürich, Munchen: Artemis. 1981.Vol. I,2. 881p.

Marquart J. Unterschungen zur Geschichte von Iran II. // Philologus. 1896. Bd. 55. S. 212-240.

Mayor A. The Amazons. Princeton: University Press, 2014. 536 p.

Meuli K. Odyssee und Argonautika. B. : Weidmann, 1921. 142 S.

Pape W., Benseler G. E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Braunschweig: Verlag von F. Bieweg, 1884. Bd. 1-2. 1710 S. (Пагинация сплошная).

Plutarchus. Moralia. Ediderunt M. Polenz, W. Sieveking. Lpz: Teubner, 1972. Vol. 3. 542 p.

Poghirc C. La valeur phonétique de l'oscillation graphique thrace a/e à la lumière des données des langues balkaniques modernes // Studii clasice. Bucureçti. 1961. T. 3. P. 33-37.

Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern: Francke Verlag, 1959. Bd. 1.1183 S.

Pritchett W. K. Studies in Ancient Greek Topography. Berkeley, Los Angeles: University of Caliphornia Press, 1982. Pt. 4. 285 p.

Probonas J. K. Protogrecs en Thrace // Pulpudeva / ed. I. Venedikov et alii. Sofia: Academie bulgare des sciences, 1976. T. 1. P. 213-217.

Robert C. Die griechischen Heldensagen. B., Weidmann, 1921 (In: PrellerL. Griechische Mythologie. Bd. III. Buch 3. Abt. 1. Die Argonauten, S. 757-968).

Shapiro H. A. Amazons, Thracians, and Scythians // Greek, Roman and Byzantine Studies. 1983. P. 105-114.

Vanagas A. Lietuvi^ hidronim^ etimologinis zodinas. Vilnius: Mosklas, 1981. 408 p.

VasmerM. Die Iranier im Südrussland. Lpz., Markert und Petters, 1923. 79 S.

Vlahov K. Der Grad des Einflusses der griechischen Sprache auf die Thrakische // LB, 1972.T. XVI, 1, pp. 15-37.

Werner J. Das "Kolchische" und das Thrakische // Klio. 1981. Bd. 63. S. 263-280.

REFERENCES

Abaev V. I. (Ed.). Narty. Epos osetinskogo naroda. Moskva, Akademia nauk Publ., 1957a, 399 p.

Abaev V. I. Istoriko-etimologicheskii slovar' osetinskogo iasyka. Moskva, Akademia nauk SSSR Publ., 1958,

T. 1, 655 p.; T. 2, Leningrad, Nauka Publ., 1973, 448 p.; T. 4, 1989, 325 p. Abaev V. I. Skifo-sarmatskie narechia. Abaev V. I. (Ed.). Osnovy iranskogo iazykoznania. Drevneiranskie

iazyki. Moskva, Nauka Publ., 1974, pp. 272-364. Abaev V. I. Izbrannye trudy. Vladikavkaz, Ir Publ., 1990, T. 1, 439 p.

Abramova M.P. Tsentral'nyi Kavkaz v sarmatskuiu epokhu. Meliukova A. I. (Ed.). Stepi Evropeiskoi chasti

SSSR v skifo-sarmatskoe vremia. Moskva, Nauka Publ., pp. 268-281. Agbunov M. V. Zagadki Ponta Evksinskogo. Moskva, Mysl' Publ., 1985, 159 p. Agbunov M. V. Antichnaia lozia Chernogo moria. Moskva, Mysl' Publ., 1987, 155 p. Agbunov M. V. Antichnaia geografia Severnogo Prichernomoria. Moskva, Mysl' Publ., 1992, 236 p. Akopian A.A. Albania-Aluank v greko-latinskikh i drevnearmianskikh istochnikakh. Erevan, Akademia nauk Arm. SSR Publ., 1987, 302 p.

################## BocnopcKMe uccneflOBaHum, Bbin. XXXIII

Arena R. Iscrizioni greche arcaiche di Sicilia e Magna Grecia. Pisa, Nistri Lischi, 1994,Vol. 3, 136 p.

Boardman J. Early Greek Pottery on Black Sea Sites? Oxford Journal of Archaeology, Vol. X, 3, pp. 387-390.

Braund D. Dio Chrysostom, Olbian Tradeand Olbia's Tauroscythian War // Археомогiн, 1991, № 3, pp. 25-30.

Bredow I. Die thrakische Namen bei Homer // Jordanov C. (Ed.). Acta Centri historiae Terra antiqua Balcanica. Trinovi: Sofiiskia univ. Publ., 1986, Vol. 1, S. 133-186.

Buck C. D. The Greek Dialects. Chicago: Univ. Press, 1968, 374 p.

Bukharin M. D. Indiiskie pokhody Dionisa i Gerakla v anticnoi literaturnoi traditsii // Bongard-Levin G. M., Bukharin M. D., Vigasin A. A. India i antichnyi mir. Moskva, Vostochnaia literatura Publ., 2002, pp. 138-191.

Bulakh A. M. Sotsial'nyi status zhenschiny v tradizionnom obschestve osetin i ikh predkov. Abstrakt of kandidat. diss. Vladikavkaz, 2005. 26 p.

Cavaignac E. Hépat de Comana et les Amazones. Jahrbuch für kleinasiatische Forschung, 1950, Bd. I, Hft. 1, pp. 38-47.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris, Klincksieck, 1968, T. 1, pp. 1-305; T. 2, 1970, pp. 307-607; T. 3, 1974, pp. 610-962.

Chlenov M. A. K etimologii etnonima dajak. Murzaev E. M. (Ed.). Onomastika Vostoka. Moskva, Glavnaia redaktsia vostochnoi literatury, 1980, pp. 238-241.

Christ W. Geschichte der griechischen Litteratur. München, Beck, 1890, 769 S.

Detschew D. Die trakische Sprachreste. Wien, Kommission bei R. M. Rohrer, 1957, 584 S.

Duridanov I. Thrakisch-dakische Studien. I. Sofia, Bulgarische Akademie der Wiss., 1969 (LB. T. XIII, 2), 103 S.

Davydov L. K. Gidrografia SSSR. Leningrad, Univ. Publ., 1955, T. 2, 600 p.

Demeter N. G. Etnonimia tsigan Evropeiskoi chasti SSSR. Djarylgasinova R. Sh., Nikonov V. A. (Edd.). Etnicheskaia onomastika. Moskva, Nauka Publ., 1984, pp. 28-35.

Djaukian G. B. Frakiitsy v Armenii. Antichnaia balkanistika. Predvaritel'nye materialy k mezhdunarodnomu simpoziumu. Moskva, Institut slavianovedenia i balkanistiki, 1984, pp. 11-12.

Duridanov I. Ezikt na trakite. Sofia, Nauka i izkustvo Publ.,1976, 166 p.

El'nitskij L. A. Skifiia evraziiskikh stepei. Novosibirsk, Nauka Publ., 1977, 255 p.

Embaterion. Sbornik statei po iskusstvoznaniu, filologii, istorii. Semidesiatiletiu professora V. P. Yailenko posviaschaetsia / fakultet iskusstv MGU. Moskva, MTsNMO [MGU], 2011, 391 p.

Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Paris, Klincksieck, 1951, T. 2, pp. 6681385.

Fischer A. K. Erklärung der skythisch-sarmatischen Namen und Wörter aus der ungarischen Sprache. Berlin, Drück von W. Schulze, 1917, Bd. 2, 162 S.

Fleischer R. H. Artemis von Ephesos und verwandte Kultstatuen aus Anatolien und Syrien. Leiden, Brill, 1973, 449 S.

Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heidelberg, Winter, 1954/65, Bd. 1, S. 1-384; Bd. 2, 19651970, S. 385-1154.

Gamkrelidze T. V., Ivanov Viach. Vs. Indoevropeiskii iazyk i indoevropeitsy. Tbilisi, Univ. Publ., 1984, T. 1, 429 p.; T. 2, 469-1329 p.

Georgiev V. Issledovaniapo sravnitel'no-istoricheskomu iazykoznaniiu. Moskva, Vostochnaia literatura Publ., 1958, 314 p.

Georgiev V. Trakite i tekhniiat ezik. Sofia, Bulgarskata Akademia na naukite Publ., 1977, 345 p.

Gindin L. A. Iazyk drevneishego naselenia yuga Balkanskogo poluostrova. Moskva, Nauka Publ., 1967, 197 p.

Gindin L. A. Drevneishaia onomastika Vostochnykh Balkan. Sofia, Bolgarskaia Akademia nauk Publ., 1981, 238 p.

GindinL. A., Tsymburskii V. L. Gomer i istoria Vostochnogo Sredizemnomor'ia. Moskva, Vostochnaia literatura Publ., 1996, 328 p.

fluneHKO B.n. ïpu uCTopuKO-OHOMacTMHecKux ...

Gocheva Z. (Ed.). Izvori na istoriiata Trakiia i trakite. Sofia, Bulgarskata Akademia na naukite, 1981, T. 1, 326 p.

Gruppe O. Griechische Mythologie und Religionswissenschaft. München, Beck, 1906, Bd. 1-2 (Handbuch der klassischen Altertumswissenschaf, Bd. V, 2).

Güterbock H.G. (Review). Jahrbuch für kleinasiatische Forschung. 1950/51. Bd. I, Hft. 1. Oriens, 1952, Vol. V, 2, p. 347.

Haidu P. Ural skie iazyki i narody. Moskva, Progress, 1985, 426 p.

Haas O. Die phrygischen Sprachdenkmäler. Sofia, Bulgarskata Akademia na naukite, 1966 (LB. T. X), 260 S.

Haas V. Medea und Jason im Lichte hethitischer Quellen. Acta antiqua, 1978, T. 26, S. 241-259.

Hansen B. Rückläufiges Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Berlin, Akademie-Verlag, 1958, 321 S.

Ivanov Viach. Vs. Drevnie kulturnye i iazykovye sviazi yuzhnobalkanskogo i maloaziiskogo (anatoliiskogo) arealov. Zalizniak A. A. (Ed.). Balkanskii lingvisticheskii sbornik. Moskva, Nauka Publ., 1976, pp. 3-39.

Ivanov Viach. Vs., Toporov V. N. Issledovania v oblasti slavianskikh drevnostei. Moskva, Nauka Publ., 1974, 341 p.

Illich-Svitych V. M. Opyt sravnenia nostraticheskikh iazykov. Moskva, NaukaPubl., 1971, [T. 1], 369 p.

Istrin V. M. Khronika Georgia Amartola v drevnem slavianorusskom perevode. Leningrad, Akademia nauk SSSR Publ., 1930,T. 3, 348 p.

Jokl N. Thraker. Reallexikon der Vorgeshichte. Berlin, De Gruyter, 1929,Bd. 13, S. 278-298.

Kaloev B. A. (Ed.). Skazania o nartakh. Osetinskii epos. Tskhinvali, Iryston Publ., 1981, 399 p.

Khazanov A. M. Materinskii rod u sarmatov. Vestnik drevnei istorii, 1970, № 2, pp. 138-148.

Klimov G. A. Vvedenie v kavkazskoe iazykoznanie. Moskva, Nauka Publ., 1986, 208 p.

KosvenM. O. Matriarkhat. Moskva, Leningrad, Akademia nauk SSSR Publ., 1948, 329 p.

Kosian A. V. Luviitsy, frigiitsy, mushki. Livshitz V. A. (Ed.). Istoria i iazyki Drevnego Vostoka. S. Peterburg, Orientalia, 2002, pp. 187-196.

KotinaA. V. K voprosu o znachenii termina "amazonka". VakhtinaM. Yu. (Ed.). Bosporskii fenomen. S. Peterburg, Nestor-Istoria, 2011, pp. 646-649.

KotinaA. V. Mif ob amazonkakh i ego razvitie v antichnoi tradizii. Abstract. ofkandidat. diss. Belgorod, 2012. 28 p.

KretschmerP. Die Stellung der lykischen Sprache I. Glotta, 1939, Bd. 27, S. 104 f.

Kullanda C. V. Skify: iazyk i etnogenez. Moskva, Univ. D. Pozharskii Publ., 2016, 215 p.

Kuznetsov V. A. Nartskii epos i nekotorye voprosy istorii osetinskogo naroda. Ordjonikidze, Ir Publ., 1980, 135 p.

Lapteva M. Yu. U istokov drevnegrecheskoi tsivilizatsii. Ionia XI-VI vv. do n. e. S. Peterburg, Gumanitarnaia akademia, 2009, 509 p.

Leonhard W. Hettiter und Amazonen. B. ; Lpz., 1911 (non vidi).

Leskinen A. N. Iz etnonimii vietov. Djarylgasinova R. Sh., Nikonov V. A. (Edd.). Etnicheskaia onomastika. Moskva, Nauka Publ., 1984, pp. 18-23.

Lexicon iconographicum mithologiae classicae. Zürich, Munchen, Artemis, 1981,Vol. I, 2, 881p.

L'vov A. S. Iz leksikologicheskikh nabliudenii. J.J. Varbot (Ed.). Etimologia 1965. Moskva, Nauka Publ., 1967, pp. 189-195.

Marchenko I. I. Siraki Kubani. Krasnodar, Kubanskii Univ. Publ., 1996, 340 p.

Markovin V. I. Skifskie kurgany u selenia Goity (Tchetcheno-Ingushetia). Sovetskaia arkheologia, 1965, № 2, pp. 160-173.

Marquart J. Unterschungen zur Geschichte von Iran II. Philologus. 1896, Bd. 55, S. 212-240.

Masenko L. T. Richkovy nazvy baseinu Ingulu na tli gidronimii Pivdennoi Ukrainy. Tsiluiko K. K. (Ed.). Pytannia onomastikiPivdennoi Ukrainy. Kyiv, Naukova dumka Publ., 1974, pp. 96-102.

Mayor A. The Amazons. Princeton, University Press, 2014, 536 p.

Meletinskii E. M. Proiskhozhdenie geroicheskogo eposa. Moskva, Vostochnaia literatura Publ., 1963, 461 p.

Melikishwili G. A. K istorii drevnei Gruzii. Tbilisi, Akadimia nauk Gruz. SSR Publ., 1959, 510 p.

################## BocnopcKMe MCcnegoBaHMa, Bbin. XXXIII

Menges K. Vostochnye elementy v "Slove opolku Igoreve". Leningrad, Nauka Publ., 1979, 265 p.

Meuli K. Odyssee undArgonautika. Berlin, Weidmann, 1921, 142 S.

Miller V. F. Osetinskie etiudy. Moskva, Univ. Publ., 1887, T. 3, 216 p.

Mladenov M. Nazvaniiata Iantra i Etr. Bolgarski ezik. 1968, T. 18, № 4/5, s. 436-437.

Moiseeva T. A. Tsarskaia vlast' u frigiitsev. Vestnik drevnei istorii, 1982, № 1, pp. 119-129.

Murzaev E. M. Slovar' narodnykh geograficheskikh terminov. Moskva, Mysl' Publ., 1984, 653 p.

Narty. Kabardinskiiepos. Moskva, Detskaia literatura Publ., 1957, 383 p.

Neroznak V. P. Frakiiskie relikty v balkanskikh iazykakh. Balkanskaia filologia. Uchenye zapiski Leningr. Un-ta, T. 343 (seria filologich. nauk, vyp. 73), pp. 80-88.

Neroznak V. P. Paleobalkanskie iazyki. Moskva, Nauka Publ., 1978, 230 p.

Nevskaia L. G. Baltiiskaia geograficheskaia terminologia. Moskva, Nauka Publ., 1977, 227 p.

Nikonov V. A. Kratkii toponimicheskii slovar '. Moskva, Mysl' Publ., 1966, 509 p.

Nikonov V. A. Etnonimy Dal'nego Vostoka SSSR. Djarylgasinova R. Sh., Nikonov V. A. (Edd.). Etnicheskaiaonomastika. Moskva, Nauka Publ., 1984, pp. 44-69.

Otkupschikov Yu. V. Dogrecheskii substrat. Leningrad, Univ. Publ. , 1988, 261 p.

Otkupschikov Yu. V. 'E^a^naïoç i 'IySa^navqç. Mezhdunarodny i simposium "Antichnaia balkanistika 6" Etnogenez narodov Vostochnoi Evropy... Tezisy dokladov. Moskva, Institut slavianovedenia i balkanistiki, 1988a, pp. 35-37.

Pape W., Benseler G. E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Braunschweig, Verlag von F. Bieweg, 1884, Bd. 1-2, 1710 S. (Пaraнaцнaсптоmнaa).

PashutoV. T. (Ed. Narody nashei strany v "Istorii" Gerodota. Moskva, Nauka Publ., 1982, 453 p.

Pavsanii. Opisanie Ellady. PerevodS. P. Kondrat'eva. Moskva, Leningrad, Iskusstvo Publ., 1940, T. 2, 591 p.

Petrov V. I. Skify. Mova i etnos. Kyiv, Naukova dumka Publ., 1968, 148 p.

Petruk V. I. Skifs'kiisakral'nyi tsentrEksampai vkontekstikul'turnoispsdschiny Ukrainy. Abstract. ofkandidat. diss. Kyiv, Univ. Publ., 2005.

PetrukV. I. Eksampei - sakral'nyi tsentr Velykoi Skifii. Istorichnyi zhurnal, 2005a, № 3, pp. 110-116.

Plutarchus. Moralia. EdideruntM. Polenz, W. Sieveking. Lpz, Teubner, 1972, Vol. 3, 542 p.

Poghirc C. La valeur phonétique de l'oscillation graphique thrace a/e à la lumière des données des langues balkaniques modernes. Studii clasice. Bucureçti, 1961, T. 3, pp. 33-37.

Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern, Francke Verlag, 1959, Bd. 1, 1183 S.

Podosinov A. V. K voprosu ob istokakh Tanaisa. ZinkoV. N. (Ed.). Bosporskie issledovania. Kertch, Tsentrarkheol. issledovanii, 2015, Vyp. 31, pp. 315-324.

Popov A. I. Nazvania narodov SSSR. Leningrad, Nauka Publ., 1973, 167 p.

Pritchett W. K. Studies in Ancient Greek Topography. Berkeley, Los Angeles, University of Caliphornia Press, 1982, Pt. 4, 285 p.

Probonas J. K. Protogrecs en Thrace. I. Venedikov (Ed.). Pulpudeva. Sofia, Academie bulgare des sciences, 1976, T. 1, pp. 213-217.

Prokosch E. Sravnitel'naia grammatika germanskikh iazykov. Moskva, Inostrannaia literatura, 1954, 376 p.

Propp V. Ia. Istoricheskie korni volshebnoi skazki. Leningrad, Univ. Publ., 1986, 365 p.

Radlov V. V. Opyt slovaria tiurkskikh narechii. S. Peterburg, Akademia nauk Publ., 1893,T. 1, 1914 p.

Reder D. G. Vostochnye teksty. Vestnik drevnei istorii. 1947, № 1, pp. 263-279.

Robert C. Die griechischen Heldensagen. Berlin, 1921 (In: Preller L. Griechische Mythologie. Bd. III, Buch 3, Abt. 1. Die Argonauten, S. 757-968).

Rybakov B. A. Gerodotova Skifia. Moskva, Nauka Publ., 1979, 246 p.

Sazanov A. V. K izucheniu teonimii Bosporskogo tsarstva. Djarylgasinova R. Sh., Nikonov V. A. (Edd.). Etnicheskaia onomastika. Moskva, Nauka Publ., 1984, pp. 157-163.

Shapiro H. A. Amazons, Thracians, and Scythians. Greek, Roman and Byzantine Studies, 1983, pp. 105-114.

Shaub I. Yu. Amazonki na Bospore. Skifia i Bospor. Novocherkassk, 1989, pp. 79-88.

Shestakov S. P. Kiklicheskie poemy i gomerovskie gimny. Sobolevskii S. I. (Ed.). Istoria drevnegrecheskoi literatury. Moskva, Leningrad, Akademia nauk SSSR Publ., 1946, T. 1, pp. 153-163.

flüneHKO B.n. Tpu MCTopuKO-OHOMacTMHecKux ...

Shesterkina N. V. Sootnoshenie kontseptov "svetlyi" - "sviatoi" v russkom iazyke. Lingua mobilis, 2010, № 3 (22), pp. 103-108.

Shilik K. K. Geograficheskie aspekty soobschenia Gerodota o gor'kom istochnike na Gipanise.

Piotrovskii B.B. (Ed.). Problemy antichnoi istorii i kultury. Erevan, Akademia nauk Arm. SSR, 1979, T. 2, pp. 450-456.

Skripnik T. A. Amazonki v antichnoi tradizii. Izvestia Rostovskogo oblastnogo muzeia kraevedenia. Rostov na Donu, 1988, Vyp. 5, pp. 29-39.

Slovar' RIa, 1990. Romanova G. Ia. (Ed.). Slovar'russkogo iazyka XI-XVII vv. Moskva, Nauka Publ., 1990, Vyp. 16, 294 p.

Strizhak O. S. (Ed.). Etimologichnyi slovnik litopisnykh geografichnykh nazv Pivdennoi Rusi. Kiev, Naukova dumka Publ., 1985, 253 p.

Taronian G. A. Drevnii Vostok v antichnoi i rannekhristianskoi traditsii (India, Kitai, Yugo-Vostochnaia Asia).

Podbor tekstov, perevod s drevnegrecheskogo i latinskogo... G. A. Taroniana. Moskva, Ladomir, 2007, 639 p.

Tiukhtina (Kotina) A. V. Verkhovnoe zhenskoe bozhestvo amazonok v mifologicheskoi traditsii. Bolgov N. N. (Ed.). Klassicheskaia i vizantiiskaia traditsia. Belgorod, Univ. Publ., 2008, pp. 147-149.

Tolstoi I. I. Ostrov Belyi i Tavrika. Petrograd, 2-ia gos. tipografia, 1918, 162 p.

Toporov V. N. K drevnebalkanskim sviaziam v oblasti iazyka i mifologii. Zalizniak A. A. (Ed.). Balkanskii lingvisticheskii sbornik. Moskva, Nauka Publ., 1977, pp. 40-58.

Toporov V. N. Dr.-grech.ZnäpTni frak. spart-.Simpozium "Antichnaia balkanistika". Predvaritel'nye materialy, tezisy dokladov. Moskva, Institut slavianovedenia i balkanistiki, 1980, pp. 55-59.

Tresidder J. Slovar'simvolov. Moskva, Grand, 1999, 444 p.

Trever K. V. Ocherkipo istorii i kul'ture kavkazskoi Albanii. Moskva, Leningrad, Akademia nauk SSSR Publ., 1959, 390 p.

TrubachevO. N. Nazvania rekpravoberezhnoi Ukrainy. Moskva, Nauka Publ., 1968, 289 p.

TrubachevO. N. Indoarikaca v Severnom Prichernomorie. Moskva, Nauka Publ., 1999, 319 p.

Tugolukov V. A. Tungusy i lamuty na Severo-Vostoke Sibiri. Djarylgasinova R Sh., Nikonov V. A. (Edd.). Etnicheskaia onomastika. Moskva, Nauka Publ., 1984, pp. 35-38.

Vasmer M. Etimologicheskii slovar'russkogo iazykaq. Moskva, Progress, 1964,T. 1, 562 p.; T. 2, 1967, 671 p.; T. 3, 1971, 827 p.

Vakhtina M. Yu. Grecheskaia raspisnaia keramika iz raskopok Nemirovskogo gorodischa. Arkheologia, 1996, № 4, pp. 85-93.

Vakhtina M. Yu. Osnovnye kategorii grecheskoi importnoi keramiki iz raskopok Nemirovskogo gorodischa. MAIET. 1998, T. 6, pp. 122-139.

Vakhtina M. Yu. Grecheskaia stolovaia keramikaVI v. do n. e. iz raskopok Nemirovskogo gorodischa v Pobuzh'e. Zuev V. Yu. (Ed.). SYSSITIA. S. Peterburg, Aleteia Publ., 2000, pp. 209-217.

Vakhtina M. Yu., Kashuba M. T. Obosobennosti akhgreko-varvarskikh kontaktov nachal'noi pory grecheskoi kolonizatsii Severnogo Prichernomor'ia v svete izucheniia materialov Nemirovskogo gorodischa. VakhtinaM. Yu. (Ed.). Bosporskii fenomen. S. Peterburg, Nestor-Istorija Publ., 2013, pp. 371-378.

Vanagas A. Lietuviq hidronimq etimologinis zodinas. Vilnius, Mosklas, 1981, 408 p.

Vasmer M. Die Iranier im Südrussland. Lpz., Markert und Petters, 1923.

Vinogradov V. B. Zentral'nyi i Severo-Vostochnyi Kavkaz v skifskoe vremia. Groznyi, Tchetcheno-Ingush. Publ., 1972, 389 p.

Vinogradov V. B. Opisanie Severnogo Kavkaza v "Geografii" Strabona. Izvestia Severo-Kavkazskogo nauchnogo zentra vysshei shkoly. Obschestvennye nauki. Rostov na Donu, 1975, № 4, pp. 36-43.

Vlahov K. Der Grad des Einflusses der griechischen Sprache auf die Thrakische. LB, 1972, T. XVI, 1, pp. 15-37.

Volkova N. G. O nazvaniiakh azerbajdzantsev na Kavkaze.MurzaevE.M. (Ed.). Onomastika Vostoka. Moskva, Glavnaia redakzia vostochnoi literatury, 1980, pp. 208-210.

Werner J. Das "Kolchische" und das Thrakische. Klio, 1981, Bd. 63, S. 263-280.

Yailenko V. P. Graffiti Levki, Berezani i Ol'vii. Vestnik drevnei istorii, 1980, № 3, pp. 75-116.

YailenkoV. P. K voprosu ob identifikatsii rek i narodov Gerodotovoi Skifii. Sovetskaia etnografia, 1983, № 1, pp. 54-65.

YailenkoV P. Lokalizatsia i proiskhozhdenie kallipidov-miksellinov. Tezisy dokladov konferentsii "Problemi istorii ta arkheologii starodavn'ogo naselennia URSR". Kyiv, 1989.

YailenkoV. P. Atkhaicheskaia Gretsia i Blizhnii Vostok. Moskva, Glavnaia redaktsia Vostochnoi literatury, 1990, 269 p.

YailenkoV P. Tysiacheletnii Bosporskii reikh. Istoria i epigrafika Bospora VI v. do n. e. - V v. n. e. Moskva, Grif Publ., 2010, 737 p.

YailenkoV P. Ocherki etnicheskoi, politicheskoi i kul 'turnoi istorii Skifii VIII-III vv. do n. e. Moskva, Onebook Publ., 2013, 345 p.

YailenkoV P. Frako-dakiiskaia i illiriiskaia toponimika Severnogo Prichernomoria (Skifii i Sarmatii). Maslennikov A. A. (Ed.). Drevnosti Bospora, 2014, T. 18, pp. 478-522.

YailenkoV P. Toponimika i etnonimia antichnogo Bospora. Maslennikov A. A. (Ed.). Drevnosti Bospora, 2015, T. 19, pp. 386-458.

YailenkoV P. Ol'viiskii gimn VI v. do n. e. ZinkoV. N. (Ed.). Bosporskie issledovania. Kertch, Tsentr arkheol. issledovanii, 2015, Vyp. 31, pp. 88-99.

YailenkoV P. Istoria i epigrafika Ol'vii, Khersonesa, Bospora VII v. do n. e. - VII v. n. e. S. Peterburg, 2016 (in print).

Yanko M. T. Toponimichnyi slovnyk-dovidnyk Ukrains'koi RSR. Radians'ka shkola Publ., 1973, 179 p.

Резюме

Автор предлагает этимологическое исследование этнонимов Алазоны (Гализоны), Амазонки и названия местности и родника Эксампей на Гипанисе-Буге в качестве фракийских по происхождению. Форма Halizon с начальным аспирированным указывает на первоначальное s-; хотя во фракийском языке индоевр. s- сохраняется, есть ряд ономастических примеров с переходом s>h (это обусловлено его слабым произношением: s>h> 0). Это дает основание вывести форму Halizon (>Alizon) из этимона *Salizon, который представлен во фракийском личном имени Salazón. Вторая часть этого имени -zon- это сокращенная форма фракийского слова *zenes «рожденный», так что Salazón происходит из *Eala-Zeveg. Согласно Н. Иоклю, фрак. *sala родственно литовскому salá «село, деревня», стало быть, Salazón (>Halizon, Alizon) означает «рожденный в селе», чему есть примеры в общей этнонимике.

По сообщению Страбона (XII, 3, 21), некоторые писатели смешивали имена алазонов и амазонок. Автор статьи полагает, что эти этнонимы содержат одно и то же фракийское слово *zenes (diminut. -zon). Что до первой части имени амазонок, то уже давно в ней видели имя «Великой Матери» Ama, так что Amazon означает «рожденный Великой Матерью». Фракийцы издревле обитали на территории Греции и Северо-Западной Анатолии, они прилагали это имя к тем туземным народам, у которых сохранялись черты матриархального строя (ликийцы, лидийцы и др.). Греки позаимствовали у фракийцев термин Amazon и, как выяснил В. Леонхард, обозначали им анатолийские народы. Особо автор исследует сообщение Страбона (XI, 5, 2) об амазонках Северного Кавказа, которые воевали с некими гаргарейцами, фракийцами и евбейцами. По мнению автора, евбейцы - это древние насельники Евбеи фракийские абанты, гаргарецы - обитатели Северо-Западной Анатолии.

Есть ряд указаний на проникновение фракийцев в Закавказье и на Северный Кавказ, так что эти фракийские мигранты прозывали амазонками местное северокавказское население, у которых были женщины-воительницы и черты матриархата. В нартовском эпосе северокавказских народов есть сказания о девушках-воинах, в том числе об их сражениях с великанами-уаигами. В историческом плане это имплицитно сохраненная память о войнах северокавказского населения с фракийскими пришельцами (в греческом этноним абантов имеет также значение «колоссы»).

Название горького водного источника и местности Эксампей также может быть фракийским. Его основа - фрак. *xanth- «белый, светлый» и *ара«вода, река, источник», са-privativum. Развитие названия таково: *a-xanth-apai- >e-xanth-pai- >e-xam-pai-, со следующими фонетическими преобразованиями: a>e, xanth-apai- >xanth-pai- >xan-pai>xam-pai-. Следовательно, Exampai-os означает «несветлая вода». По Геродоту, Эксампей расположен в земле алазонов, а по сведениям Мелы и Солина - в самом низовье Гипаниса, у моря. Это означает, что были два источника по имени Эксампей, северный и южный. Около северного располагалось скифское святилище, южное было с гнилостной водой (около такого не может быть святилища).

Ключевые слова: Скифия, Фракия, алазоны, амазонки, Эксампей.

Summary

The author proposes an etymological investigation of the ethnic namesthe Alazonians -Halizonians, the Amazons, and of name of the water source and locality Exampaios near the Hypanis river, as Thracian by origin. The form Halizonians indicates to primary initial 5-; although the Thracian language serves the Indoeurop. 5, there are some place-names with 5 > h (weekly pronunciated 5 > h > 0). So the form Halizon (> Alizon) derives from *Salizon, which is living in the Thracian personal name Salazon. Its second part -zon is shortened form of Thracian word *zenes "a born". So Salazon derives from *EaXa-Zeveg. According toN. Jokl, the Thracian *sala is allied the Lithuanian word sala "village", that is Salazon (Halizon, Alizon) means "a village born". Such a meaning is common in general ethnonymics.

Strabo (XII, 3, 21) says that some writers have mixed names of the peoples Alazonians and Amazons. The author supposes these names contain the same Thracian word *zenes (diminutive -zon). Long ago there is supposed that the initial Ama- is name of "Grate Mother" divinity. So Amazonmeans "born by Grate Mother". The Thracians are old inhabitants of Greece and North-West Anatolia, they have applied this name to a native populations with matriarchal features (Lycians, Lydians etc.). The Greeks have borrowed this Thracian term Amazon and, as W. Leonhard have pointed out, they have given this name to the native Anatolian nations. Especially, the author investigate Strabo's account (XI, 5, 2) on the North Caucasian Amazons who were in struggle with the certain Gargareans, Thracians and Euboeans. Author supposes the Euboeans are old Thracian Abantes, theGargareans are people of North-West Anatolia. There are some indications on penetration of the Thracians into Transcaucasia and North Caucasus. So these Thracians have given name Amazons to the North Caucasian population with his women-warriors and matriarchal features. The Nart folk tales of the North Caucasus talk thewomen-warriors about, especially the wars with the giants. Historically, it's memory about the struggles between Thracian migrants and North Caucasians (in Greek, the Abantes mean also "colosses"). 92

The name of the bitter water source and locality Exampaios also may be Thracian. The base of the name is Thracian words *xanth- "white, clear" and *apa "water, river, source", with a-privativum. So *a-xanth-apai- >e-xanth-pai- >e-xam-pai-, with phonetical development: a >e,xanth-apai- >xanth-pai- > xan-pai >xam-pai-. Consequently,Exampai-osmeans "unclearwater". According to Herodot, Exampaios lays in Alazonic land, but Mela and Solin locate it in the lowest Hypanis beside sea. Itmeansthattherearetwowatersources named Exampaios, the northern and the southern.Nearby the first there was a Scythian sanctuary, the latter had a foul water (a sanctuary can't be near one bitter water source).

Key words: Scythia, Thracia, the Alazonians, the Amazons, Exampaios.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Яйленко Валерий Петрович, д.и.н.,

Московский педагогический гос. университет, Россия, Москва,

профессор,

8(499)6763156,

valeryjailenko@gmail.com

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Yailenko Valery, DSc,

Moscow Pedagogic State Vniversity,

Russia, Moscow, Prof.

8(499)6763156,

valeryjailenko@gmail.com

Рис. 1. Народы и реки Геродотовой Скифии, соотнесенные с группами скифских археологических памятников У-Ш вв. до н.э. Цифрами обозначены археологические культуры: 1 - молдавская группа, 2 - западноподольская, 3 - восточноподольская, 4 - поздневысоцкая, 5 - волынская, 6 - милоградская, 7 - киевская, 8 - посульская, 9 - поворсклинская, 10 - северскодонецкая, 11 - юхновская, 12 - воронежские курганы, 13 - среднедонская культура. [Яйленко, 2013, с. 160, с использованием: Рыбаков, 1979, с. 107].