Топонимика античного Крыма Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

С Т А Т Ь И

В.П. ЯЙЛЕНКО VP. YAILENKO

ТОПОНИМИКА АНТИЧНОГО КРЫМА A TOPONYMY OF ANCIENT CRIMEA

I. Введение: античная топонимика Крыма1

Топонимика Крыма древняя, насчитывает, как минимум, три тысячи лет истории, в нем издревле и по XVI в. н. э. обитало множество народов, сменяя друг друга. Увы, мы можем опознать из них лишь несколько, так как известия античных источников о народах Таврики доримского времени просты - здесь живут скифы, тавры, греки, некогда киммерийцы. Такой ее этнический состав подтверждается топонимикой. Этимологический анализ названий показывает их лингвистическую принадлежность, соответственно указывает и на этнос оставившего их населения, так что топонимы - своего рода паспорта обитавших тут народов. «Известные форманты названий или известные основы распространены на определенной территории и в определенный период, а следовательно, они могут быть стратиграфическими признаками, позволяющими прочесть по ним историю заселения» [Никонов, 1961, с. 141]. Так, в Северном Причерноморье топонимика позволяет выяснить, что тавры - индоарии по языку, что под общим определением «скифы» подразумеваются в числе прочих иранцы и фракийцы. Топонимика Крыма многослойна, поскольку каждый новый народ не только воспринимал наименования природных и рукотворных объектов от местного населения, но и давал им свои названия, так что сохранность их во времени стоит в зависимости от исторических условий. Нижеследующий анализ названий показывает, что древнейший слой в Крыму - так наз. средиземноморский, родственный топонимическому пласту стран Средиземноморья II-I тыс. до н.э. Таких названий полтора десятка (см. в конце Указатель 3 б). Также на смежном Северо-Западном Кавказе обитало население со средиземноморскими связями, о чем свидетельствуют имя страны псессов Тавриния, равнина в Синдике Лаврион, Коракские горы. Второй по времени топонимический слой Крыма индоарийский, он представлен топонимикой страны тавров в горном Крыму; третий слой фрако-дакийский, это киммерийское время (XIII-VII вв. до н. э.). Следующие по времени слои - обширный греческий и чрезвычайно скудный иранский, они существовали

1 Посвящаю эту статью светлой памяти М. Агбунова (1952-2009), который много сделал для изучения исторической географии Северного Причерноморья (см. о нем биографическую заметку в wiki).

с VI в. до н. э. до 1У-У вв. н.э. С первых веков н. э. этническая карта Крыма постепенно изменяется, но ввиду нестабильности населения топонимическая карта поначалу существенных преобразований не претерпевает. Лишь с наступлением Великого переселения народов, с IV в. н. э., в Крыму появляются новые топонимические слои; эта эпоха, по существу ранне-средневековая, стоит вне хронологических рамок нашей статьи - мы ограничиваемся П-Ш вв. н. э.

В целом античные источники донесли до нас небольшое число местных названий Тавриды немногим более сотни. К примеру, топонимика близкого ей по площади полуострова Пелопоннес (З^аЬо, VII, 4, 5: «Большой Херсонес по форме и величине похож на Пелопоннес»; последний - 21,5 тыс. км2, Крым - 25,5 тыс. км2) несопоставимо богаче. И дело не столько в степени освещенности источниками, сколько в мере освоения обоих полуостровов человеком. Об этом свидетельствует само распределение местных названий на территории Крыма. Греки освоили главным образом его прибрежные местности, и тут источники зафиксировали наибольшее число названий; в степном же и горном районах проживало по преимуществу туземное население, и там топонимика разреженная, число названий невелико. Напротив, в ХШ-ХУШ вв. Крым основательно был освоен тюркским населением, так что крымско-османские названия покрыли всю его территорию, независимо от характера района - степного, горного или приморского. Таким образом, интенсивность топонимических пластов в Крыму определялась степенью освоенности местности, а также исторической сменой этносов, стабильно проживавших тут. Мы исследуем только ту топонимику Крыма, которая зафиксирована античными источниками. Возможно, часть древних названий сохранилась в современой топонимии Крыма (этим широко пользовались О. Н. Трубачев, А. К. Шапошников), но 2-3 волны полной смены населения полуострова в средние века и новое время заставляют относиться к этому с осторожностью (достаточно помнить уроки насильственной украинизации его топонимики в недавнее время). Согласно данным Плиния (IV, 85), в Таврике «живет 30 народов, из них внутри страны 23». Пока удается выделить лишь греческую, ин-доарийскую, фрако-дакийскую, иранскую, средиземноморскую топонимию, так что можно полагать, что в круг 30 народов (рориН) зачислены также племенные подразделения одних и тех же этносов.

Топонимика тесно связана с географическими свойствами местности, страны, региона. В этом отношении на полуострове несколько районов: степной Крым, Западный (в основном приморское побережье), горный, Юго-Западный, Южное побережье (ЮБК), Восточный Крым. Далее мы рассмотрим названия античного времени по этим районам, предварительно уделив внимание древним наименованиям полуострова в целом - Тавр, Таврика. Затем обратимся к топонимике Юго-Запада и ЮБК, в основном греческой и потому наиболее ясной, после чего перейдем к другим районам с преимущественно туземной топонимией, менее понятной.

Нижеследующая статья - часть подготавливаемой нами монографии по топонимике античного Северного Причерноморья; из ее крымских материалов уже опу-4

бликованы разделы о топонимике Восточного Крыма (ТАБ, см. ниже раздел VII) и горного Крыма [Скифия, с. 116-121, здесь раздел IV])2.

Несколько слов об историографии топонимики Крыма. Более всего исследован ее крымско-османский пласт, получивший глубоко профессиональную разработку в двух монографиях обобщающего характера [Суперанская, Исаева, Исхакова, 1997; Бушаков, 2003]. Значителен по числу названий словарь топонимики современного Крыма [Белянский, Лезина, Суперанская, 1998]. По топонимике античного времени обобщающего исследования нет, есть ряд работ об отдельных названиях (см. полную библиографию [Cojocaru, 2014, р. 158 sg.]), мы упоминаем их ниже в соответствующих местах. Отдельно выскажемся о работе крымского топонимиста А. К. Шапошникова. В 2011 г. он опубликовал большой труд «Древнейшая ономастика Таврического полуострова: словарь» (в сборнике статей разных авторов «Топонимика Крыма 2011», с. 271-444). Это часть его обширной диссертации «Языковые древности Северного Причерноморья (Этимология языковых реликтов Северного Причерноморья». М., 2007, 817 с.; pdf), представленная в Институт русского языка РАН в Москве на соискание ученой степени доктора филологических наук. Однако она не была принята к защите по причине несоответствия искомой степени. И на наш взгляд, это скорее три кандидатские диссертации, принимая во внимание уровень и объем исследования. А. К. Шапошников проделал колоссальную работу, исследовав сотни личных имен, топонимов, этнонимов из самых разных языковых пластов ономастики Северного Причерноморья от древности до Х1Х-ХХ вв. Он выделил следующие ономастические пласты, в том числе в Крыму: иллиро-кельтский, фракийский, индоарийский, восточ-ноиранский, германский, эллинский (античный), греческий (средневековый), римский, гунно-болгарский, угорский; также хеттский, раннеиндоевропейский, позднепра-славянский. О большинстве их ученые вели речь и прежде, так что в этом отношении А. К. Шапошников продолжил имеющуюся историографическую традицию. Но последние три слоя он впервые выделил, и нельзя сказать, что успешно. О единичных хеттских ономастических реликтах в Северном Причерноморье речь уже велась специалистами (например, в гидронимии Нижнего Дона), но у А.К. Шапошникова их уже немалый список, и принесли их сюда амазонки, соединившиеся с местными савроматами! Иначе говоря, фольклорную байку Геродота да Диодора он счел историко-языковой реальностью. Вряд ли приемлемо выделение слоя раннеиндо-европейских названий. Славяне локализуются письменной традицией в Средней Европе и оттуда после VI в. н. э. переселялись в Восточную Европу; как их далекие предки, праславяне, могли оказаться в Крыму, ведомо лишь А. К. Шапошникову3.

2 Поскольку статья большая, для ориентации читателя в ней приведем названия ее последующих разделов: II. Общие наименования полуострова Крым, III. Юго-Западный Крым и Южное побережье, IV. Горный Крым, страна тавров, V. Западный Крым и прилегающая акватория, VI. Степной Крым, Перекоп, Сиваш, VII. Восточный Крым, VIII. Некоторые итоги: этнонимические пласты античной топонимии Крыма.

3 Он не один: некоторые лингвисты предлагали связь праславян с днепро-донецкой культурой эпохи

Ономастике Крыма уделено в его труде большое место, и несомненное достоинство оного заключается в том, что многие названия средневекового и нового времени получили более или менее внятное объяснение. Но в целом, к сожалению, ономастический свод А.К. Шапошникова неоднозначен, в нем много сумбура, непоследовательности, явных ошибок. Количество привлеченных личных имен и названий существенно превалирует над качеством их исследования. Почти каждому имени или названию уделено немного места, лишь единицы удостоились более или менее подробного рассмотрения. Именно в этом коренной недостаток его работы; не зря народная мудрость гласит: лучше меньше, да лучше. Одни и те же названия кочуют из одной языковой группы в другую; это возможно, но материал должен быть сгруппирован иначе, например, выделен в группу амбивалентных названий.

Необоснованны бесконечные апелляции А. К. Шапошникова к индоевропейскому словарю Ю. Покорного: едва ли не каждое второе название явно или неявно индоевропейского облика сопоставляется с индоевропейскими реконструированными основами этого словаря. Тут А. К. Шапошников не одинок; например, В. Георгиев для объяснения какого-либо названия или даже личного имени (!) нередко восстанавливал индоевропейскую проформу, присовокупив одно-два якобы родственных слова из какого-нибудь языка. Точную оценку такой порочной методике дал Л. А. Гиндин [1967, с. 92]: «при этимологическом анализе имен собственных не следует каждый раз стремиться к реконструкции индоевропейских проформ, как часто поступают Георгиев, Ван-Виндекенс, Мерлинген и др.; необходимо считаться с относительной самостоятельностью ономастических основ и словообразовательных элементов».

Что до топонимики Крыма, то, как сказано, более или менее значима работа

A. К. Шапошникова с массивом топонимов, дошедших до нас в фиксациях нового и новейшего времени (вроде Алупка, Алушта, Ореанда, Балаклава и т. д.), которые не имели удовлетворительного объяснения. Но и здесь корневая этимология, которой он пользуется, не может дать хороших результатов. На наш взгляд, добиться успеха в разработке огромного нетюркского фонда крымской топонимии позволит только методика группировки названий по способу суффиксации, успешно примененная

B.Н. Топоровым и О. Н. Трубачевым в книге «Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья» (М. 1962) и О. Н. Трубачевым в монографии «Названия рек правобережной Украины» (М. 1968). Например, группировка топонимов на -анда (Ореанда, Кореанда и пр.), добавление названий с дополнительной суффиксацией (Масс-анд-р-а) даст весь пласт однородных наименований, который должен быть объяснен средствами какого-либо одного языка, а не индоевропейскими, кавказскими или иными реконструкциями.

Если говорить об античной топонимике Крыма, то разработка ее А. К. Шапошниковым неполноценна, ибо он мало использовал богатейшие сравнительные

бронзы, отголоски которой есть и в Крыму. Но мы догадки подобного рода всерьез не принимаем, они сродни гаданию на кофейной гуще.

данные по ономастике древней Ойкумены, содержащиеся в античных письменных источниках. Хотя он приводит цитаты из сочинений античных авторов на греческом и латинском языках, знания этих языков не видно - нет работы с этими цитатами. Как лингвист (кандидат филологических наук) он грамотно работает с греческо-рус-ским словарем, но работы с текстами античных источников нет, отсюда поверхностность многих его суждений, которая проистекает также из незнания специальной литературы по исторической географии античной Тавриды и прилегающих регионов (конкретные примеры приведем ниже). На наш взгляд, наиболее существенна та часть работы А. К. Шапошникова с названиями древнего Крыма, которая связана с индоарикой.

Et in fine. В России много замечательных мест. Я поездил по свету и знаю не понаслышке, что природа нашего отечества самая прекрасная, великолепная своим многообразием. И в нем особое место занимает Крым - не только благодаря чудесной природе, но прежде всего вследствие богатейшей истории, которая придала ему необыкновенное своеобразие. Оно как патина и позолота на античной бронзе (потрясающий ее пример - конная статуя Марка Аврелия в Капитолийском музее). У Крыма самая богатая история, ни одна другая область нашей страны не имеет подобной. По причине многообразия природы и этнической истории разнообразна и его топонимика. Проникновенными словами воспел Крым писатель К. Г. Паустовский [1973, с. 305], жизнь которого была прочно связана с ним: «Есть уголки нашей земли настолько прекрасные, что каждое посещение их вызывает ощущение счастья, жизненной полноты, настраивает все наше существо на необыкновенно простое и плодотворное лирическое звучание. Таков Крым»4.

II. Общие наименования полуострова Крым

1. Таврика, полуостров, 1а. Тавр, горная цепь юго-запада5. Крымский полуостров известен под именем TaupiKq начиная с Геродота (IV, 20 etc.). Это прилагательное, исходная форма Таиров, хотя она применительно к Крыму засвидетельствована поздно поэтом II в. н. э. Дионисием Периэгетом (Per. 168). Таиров - имя грандиозной горной цепи, начинающейся на востоке Малой Азии и тянущейся до пределов Индии и азиатской Скифии (Strabo, XI, 1, 2-3). В числе его

4 Я сам дончанин, до 20 лет жил в Донецке, затем в Москве, но предки мои, по меньшей мере с XVIII в., из Крыма - из селения Чердаклы на Караби-Яйле, от которой наша фамилия. Так что моя любовь к Крыму, особенно к Керчи, в крови, это моя прародина. Мой большой дом, в котором каждодневно мысленно живу и тружусь - это вместе взятые Донецк, Москва, Керчь, Ольвия, Великий Новгород, каждому я воздал в большей или меньшей мере должное своими научными изысканиями. Название «Чердаклы» крымско-османское, к чардак «верхний покой», «балкон» [Радлов, 1905, стб. 1869] + аффикс отыменных прилагательных -лы, т. е. селение, имеющее дома с балконами-навесами (от чардак и русское чердак [Фасмер, 1973, с. 336]).

5 Этот параграф опубликован [ТАБ, с. 411], здесь доработан.

эпитетов «великий», прилежащие отдельные горы тоже именовались так - например, гора Тавр в Киликии. Крымский Тавр считался северным отрогом упомянутой цепи (Eustathi in Dion. Per. 163); также Кавказ назывался Тавром (Orosius, Hist. I, 37). Много названий является производными от этой топоосновы Таиров - Таирего^, Таирго^, Таиргко^, Taupiavo^, Taupo^eviov и т.д., это имена гор, рек, городов, народов и пр. от юга Италии и Сицилии на западе до внутренней Азии (перечень [Pape, Benseler, 1884, S. 1495-1498]). Происхождение основы *taur неясно, старые семитские этимологии не объясняют столь широкого ареала распространения названия Тавр и его производных [Никонов, 1966, с. 403]. Греки народноэтимологическим образом ассоциировали эту топооснову со своим словом таиро^ «бык», что пользуется популярностью поныне6. Подробно рассмотрел происхождение названия Тавр А.С. Стрижак [1988, с. 171-185], на наш взгляд, он привлек много лишнего, его идея состоит в том, что карийцы перенесли в ходе колонизации Северного Причерноморья название малоазийской горной цепи в Крым. Она несостоятельна как ввиду надуманности карийской колонизации, так и по причине отсутствия каких-либо известий о карийцах в Крыму. Существенно и то, что А. С. Стрижак полностью проигнорировал данные о названиях гор, крепостей, рек и прочего Тавр в Сицилии, Южной Италии, на Балканах, Малой Азии и далее на Востоке7. Между тем это абсолютно необходимый базис для объяснения рассматриваемого имени.

Исходя из широчайшего ареала распространения топоосновы *taur-, связываем ее со средиземноморско-балканско-малоазийской основой *tap-, *tab- «камень, скала, гора» (см. о ней [Güntert, 1932, S. 1 /; Brandenstein, 1952, S.72 /; Deroy, 1956, p. 174/; Гиндин, 1967, с. 91-93; 1981, с. 91-93 и др.; Frisk, 1970, S. 67/; Chantraine, 1974, p. 610]; см. подробней [ТАБ, с. 413]). В Крыму она представлена в имени города внутренней Таврики Taßava (№ 107). Соединяем ее с одинаковой по значению, реконструированной Х. Гюнтертом и Л. Деруа средиземноморской основой *lap(a)-, *lav(a)- «камень, каменный»; их анлаутное t и l можно совместить, сочтя t церебральным (в графике /), которое отражается и как l, либо усмотрев свойственное ряду языков региона чередование t и l8. Производные от основ *lap(a)-,*lav(a)- - это гр.

< *Мра- «камень», и с r-наращением они аналогичны основе *taur- : Аяира «каменистое ущелье», «улица, проход в лощине, ущелье», ^^ov «штольня» (Гесихий),

6 Так, ее принимает А. К. Шапошников [2007, с. 187]: «*taur- 'дикий тур': эпитет при теониме 'Арте^ц Таирю, этноним Таирог, хороним Таиргк| - сопоставимы с хеттским названием города Tauris, божество-покровитель которого - дитя бога Солнца». Если бы он ознакомился с географией распространения топоосновы *taur-, то увидел, что имя хеттского городка Tauris всего лишь один из примеров ее узуса, в том числе на малоазийской почве.

7 Не хотелось бы, чтоб у читателя сложилось представление о моем отрицательном отношении к А. С. Стрижаку, - напротив, он хороший и плодовитый специалист по славянской и античной ономастике на территории Украины. Я был знаком с Алексеем Сильвестровичем и в свои приезды в Киев наведывался к нему в институт мовознавства. Увы, в 2006 г. его не стало.

8 То и другое проявляется в анатолийских языках, древнеиндийском, латинском и других, в т. ч. киммерийском [Скифия, с. 57-58, 138]. Ранний пример: имя киммерийского вождя ассирийские писцы

AaßtipivGo^ «каменный лабиринт», Aaßpu^ «каменный топор»; имя города в Карии Л^рашЗа и пр. Сюда и название равнины в Синдике Лaupюv у Тимонакта (apud Apoll. Rhod. Arg. IV,321; подробней см. ТАБ, с. 413), с ним надо сопоставить известное автору «Землеописания» II в. до н. э. Аполлодору название страны псессов Taupivia (apud St. Byz., s. n. ^noooi = SC 1, p. 270). В исходной основе * tap/b-, как показывают производные *lav(a)- и др., интервокальное -p/b- могло спирантизиро-ваться, т. е. перейти в u, v (это универсальный переход); отсюда, с наращением суффикса -r-, образованы формы *laur- (AaUpa etc., см. о них [Гиндин, 1967, с. 83-84, лит.]), *tau-r- (Таиров etc.).

Нашу этимологию названия Тавр поддерживают физиографические реалии; так, имя реки Tatipio^ в Арголиде действительно «каменное», ибо местность гористая - рядом с нею скала (Paus. II, 32, 7). Крым получил имя Тавр по своему гористому юго-западу, физиографически это наиболее приметная его часть. Ср. у К.Г. Паустовского [1973, с. 130-131] (герой рассказа подплывает на пароходе из Одессы к Юго-Западному Крыму): «Крым поднялся из морской голубизны, как остров сокровищ. Облака лежали на вершинах его сиреневых гор». Географ и стихотворец II в. н. э. Дионисий дал ему поэтическую характеристику - «холодное подножие Тавра» (Per. 168), что резонно пояснил схолиаст: ««холодным» поэт называет Тавр потому, что он высок, ибо высокие местности отличаются стужей» (SC 1, p. 213). Кроме Европейского Боспора, который считался частью Таврики, топооснова *taur- представлена и на азиатской его стороне. Как сказано, автор II в. до н. э. Аполлодор в сочинении «Землеописание» называет страну псессов Taupivia, это, без сомнения, древнее имя предгорий Северного Кавказа, где обитали псессы, тамошний оронимический отголосок Великого Тавра. Равным образом упомянутое выше имя равнины в стране синдов Лaupюv тоже туземный топоним, поэтому они, как и название Крыма Taupo^, аборигенные, их появление не связано с греками. Средиземноморский характер этих четырех названий, а также Корет, Коракс, Истр и др. в Крыму (см. ниже Указатель 3б) свидетельствуют, что население Крыма и Северо-Западного Предкавказья II-I тыс. до н. э. принадлежало к числу субстратных этносов Средиземноморского региона.

Поясним, что так называемые средиземноморские языки - это условное обозначение языков населения прилегающих к Средиземному морю регионов - юга Европы, Северной Африки, Ближнего Востока. Это в основном Пиренейский и Апеннинский полуострова, Эгеида (Лемнос и пр.), острова Кипр, Крит, Сицилия, Корсика и др. Эти языки существовали здесь до прихода индоевропейцев и семитов. Их генетические связи не вполне ясны, но выявлено множество общих черт в фонетике, морфологии и особенно лексике. Носители этих языков известны как

передавали как Т^ёатш, греки Лиу8а^? (см. ниже № 42-45 - о Тамираке). Того же свойства чередование d- к (до)греческое ' 08иааеи? - ' ОХиттеи?, лидийское ' АХшттт|? - ' А8тттт|9 и мн. др. [Гиндин, 1967, с. 162-163, лит.; Откупщиков, 1988, с. 19, 128, лит.].

этруски, лигуры, сиканы, иберы, лелеги, карийцы и мн. др.; доныне живы лишь баски со своим изолированным языком. Стало быть, в Крыму это население эпохи неолита. Если правильно наше мнение, что тавры индоарии (см. ниже раздел IV), и если справедливо увязывание их с археологической кизил-кобинской культурой, то первые индоевропейцы появились тут ок. XIII-XII вв. до н. э. В Крыму средиземноморские по происхождению также названия залива Каркинит (35), мыса Коракс (№ 23), горы Харакс (№ 21), реки Истриан (24), селений Табана (№ 107), Тарона (№ 108) и др. (см. Указатель 3 б), так что их оставили древнейшие насельники полуострова.

У полуострова Таврида было несколько побочных названий. 2. Большой Херсонес - Xsppov^oog цеуа^п (Strabo, VII, 3, 18), обозначение всего Крыма9. 3. Таврический полуостров - TaupiK^ xsppov^oog (Strabo, VII, 4, 1 и другие авторы)10. 4. Скифский полуостров - eku9ik^ xsppov^oog (Strabo, VII, 4, 1); ср. Скифский Тавр (Taurus Scythicus) у энциклопедиста V в. н.э. Маркиана Капеллы (§ 683 = SC 2, p. 411). 5. Тавроскифия: в Страбоновской хрестоматии (caput VII = SC 1, p. 166) Крым назван ^ TaupooKu9ia xsppovnoi^ouoa, т.е. Тавроскифия полуостровная, полуостров Тавроскифия. Этимологически гр. %spoo^ «сухая земля, суша, материк» сопоставляется с др. инд. harsate «стоять торчком, быть вздыбленным», лат. horreo с тем же значением [Chantraine, 1980, р. 1255], и подобный смысл законсервирован в сочетании его с v^oo^ «остров» в слове xspoov^oo^ как обозначение вздымающейся, возвышающейся над морем части суши.

6. Остров Таврика: по словам Евстафия (comm. in Dion. Per. 549 = SC 1, p. 198), «внутри Меотиды поднимается обширный остров, который называют Таврикой, на нем города Фанагория и Гермонасса, основанные ионийцами». Тут Евстафий допустил в своем комментарии ошибку: Дионисий в ст. 449-553 (= SC 1, p. 182-183) ведет речь об острове в Меотиде у пролива Киммерийский Боспор справа при въезде, на том острове находятся города Фанагория и Гермонасса, т. е. это так называемый «остров Фанагора» = Тамань [ТАБ, с. 422; Яйленко, 2017а, § I, 4]. Тем не менее, обозначение Крыма «островом» есть и у Стефана Византийца, его заметка ценна упоминанием разных имен полуострова: «Таврика - большой и весьма значительный остров с большим числом проживающих народов, своим местоположением окружает Меотийское озеро; недалеко от него расположен мелкий остров Алопекия. К самой же Таврике прилегают два острова, Фанагория и Гермонасса. Говорят, что Осирис запряг там быков, чтобы вспахать эту землю, и от этой упряжки быка (таирои) получил имя народ ... Некоторые называют его (остров) Танаисом, другие Алопекией, третьи Меотией» (пер. наш, греческий текст - SC 1, p. 266-267). Что Таврика была

9 В топонимике эпиклеса Большой обычна, например, Msya^n Ap^svla, Aola, MsyaXonoXi^ etc. [Pape, Benseler, 1884, S. 876-877]; по-русски Большой Бегичев (остров), р. Большой Зеленчук, Большой Барьерный риф (в Коралловом море) и пр. [Поспелов, 2003, с. 186-187] и др.).

10 Так, по Птолемею (Geogr. III, 6, 6), «Границы Херсонеса Таврического составляют перешеек... , берега Понта, Киммерийского Боспора (пролива) и Меотийского озера».

островом, подразумевает и Плиний (IV, 85), говоря, что некогда Таврика была залита морем (имеется в виду степной Крым, отделенный от материка Сивашем).

7. Танаис-Таврика. Наряду со Стефаном об этом пишет также Псевдо-Плутарх (De fluv. XIV, 4): рассказав о реке Танаис в § 3, он продолжил: «к нему (Танаису) прилегает (napaKsnai 5 ' am®, sc. TavaiSi)11 гора, на языке туземцев называемая Bpi^aßa, что в переводе значит Kpiou ^sxranov» (SC 1, p. 502), из чего также вполне явствует наименование Таврики Танаисом (о Бриксабе см. № 20). Так как по Стефану Таврика «большой остров», разъяснить именование ее Танаисом можно тем, что при понятном грекам значении названия Танаис «протяженный, длинный» (иран. *tanu- «протяженный, длинный» [Яйленко, 2010, с. 337; ТАБ, с. 393]), это «Длинный» остров. Что древние греки подметили значение названия Tavai^ как «длинный», указывает комментарий Евстафия к Дионисию Периэгету (Per. 14 = SC 1, p. 188): «сия река Tavai^ по-гречески так называется потому, что течет протяженно (xsx^sv®^ psiv)».

8. Алопекия-Таврика, 9. Меотия-Таврика. Упомянутое известие Стефана, что некоторые писатели называют Таврику Алопекией, находит некоторое соответствие у Плиния (IV, 87): Bospori Cimmerii longitudo XII' D passuum, oppida habet Hermisium, Myrmecium et intus insulam Alopecen, что переводчики И. П. Цветков (SC 2, p. 174) и М. В. Скржинская [1977, с. 27, 97] грамматически адекватно передали так: «Длина Боспора Киммерийского 12500 шагов, на нем расположены города Гермисий и Мирмекий, в самом проливе остров Алопека»; последний, поясняет М. В. Скржинская, «следует отождествить с одним из островов, которые существовали при впадении р. Кубани, а затем составили Таманский полуостров» (тут подразумевается при intus слово «пролив» - «внутри пролива»). Однако в смысловом отношении такой перевод порождает недоуменную ситуацию. С одной стороны, поскольку малого острова Алопека при устье Танаиса Плиний не знает, можно думать, что он или его источник ошибочно перенес название Алопека на Таманский остров. Однако это проблематично, так как Стефан говорит и о малом острове Алопека, и об Алопеке-Тавриде. С другой стороны, при интерпретации переводчиков мы получаем название одного из двух Таманских островов Алопека, неизвестное другим источникам, а те, между прочим, дружно именуют их «островом Фанагора» и «островом Гермонасса»12. Такая фактическая неудовлетворительность перевода вынуждает нас прибегнуть к иной интерпретации текста Плиния, именно не подразумевая слова «пролив», которого у Плиния нет (учтем и разные значения слова intus - «внутри, внутрь, изнутри»). В античной традиции существует представление, что Боспор Киммерийский не только пролив, но и море13. Поэтому возможно понимание

11 Точно так же и в начале предыдущих параграфов 2 и 3 название Танаис заменено местоимением аотф.

12 Гекатей, Псевдо-Скимн, Страбон, Мела и др. Мы подробно разбираем известия античных авторов об островах Фанагория и Гермонасса [Яйленко, 2017а, § I, 4]. Конечно, можно предположить, что у одного из этих островов было второе название - «Лисье», но ничем подкрепить это нельзя.

13 Автор II в. н. э. Авл Геллий (Noct. Att. XVII, 8, 16 = SC 2, p. 265): mare Bosporicum, quod "Cimmerium" appellator «Боспорское море, именуемое Киммерийским». Поэт III в. до н. э. Ликофрон упомянул в по-

Таврики как его острова «внутри», так что Боспор Киммерийский как море oppida habet Hermisium, Myrmecium et intus insulam Alopecen означает дословно: «имеет города Гермисий, Мирмекий и внутри остров Алопеку». Название Алопека «Лисья» вполне приложимо к Крыму и с фактической стороны: там повсюду водятся лисы, их два вида - степная и горная. Несколько «лисьих» топонимов есть и в Греции, в том числе А^юлекбугпоод, как раз «Лисий остров», мыс с городом на Херсонесе Фракийском (Dem. 23, 166; иные источники [Pape, Benseler, 1884, S. 66-67]).

Наименование Таврики Меотией (Магютгд) вполне понятно - по имени моря называется какая-либо прибрежная часть суши, например, на юге Понта (моря) лежит область Понт. Таврика своим северным побережьем лежит при Меотиде, как часть побережья этого моря она и зовется Меотидой. Так и у Плутарха (Pomp. 35, 1), судя по контексту, словами " Магютгд обозначено не море (оно тоже " Магютгд), а область ("Л, sc. хюра, Магютгд) вокруг него, - в ней скрылся разбитый Помпеем Митридат. Также и река Танаис звалась Маг|тпд «Меот» по имени моря (Herod. IV, 45; два последних примера [Pape, Benseler, 1884, S. 839, 842]).

Почти поэтическое обозначение Тавриды как «мыса материка» дал автор «Перипла» IV в. до н. э. Скилак Кариандский (Per. 68 = SC 1, p. 84): «за Скифской землей народ тавров населяет мыс материка (äкpютípгov т^д ^л^рои), и мыс этот вдается в море».

Название Крым появляется с монгольского времени; замечательный знаток топонимии Э. М. Мурзаев в превосходном очерке о нем [2001, с. 175-190] показал связь с монг. хэрэм «крепость, крепостная стена» (впервые в статье 1947 г.).

III. Юго-Западный Крым и Южное побережье

10. Херсонес (город), 11. Гераклея (г. Херсонес), 12. Мегарика (г. Херсонес).

Разберемся в последовательности возникновения и узуса этих названий одного и того же города, который обычно именовался просто Херсонесом. Первично имя, данное по праматери - по области в Средней Греции Мегарике (Меуаргк| = Меуарц «Мегарида» [Pape, Benseler, 1884, S. 878]), откуда была основана Гераклея Понтийская. Это название позволяет думать, что в основании Херсонеса Таврического наряду с гера-клейцами приняли участие также мегаряне. Согласно Плинию (IV, 85), «Гераклея-Херсонес (Heraclea Cherronesus)... , ранее именовался Мегарикой (Megarica)», откуда следует, что Херсонес - самое позднее из трех имен города, возникшее из сокращения его сложного второго названия Гераклея-Херсонес, т. е. Гераклея Херсонесская

эме «Кассандра» (ст. 1286-1287) какбс;ег^д кМбиа' «негостеприимную пучину» близ земли меотов и у реки Танаис, что представляет собой парафразу имени Черного моря АCегvog movrag «негостеприимное море». Комментируя эти стихи, Иоанн Цец пояснил, что это ZTevöv леХауод «Узкое море», за ним и местечком Гиерон (в земле керкетов [ТАБ, с. 407]) лежит Скифия [ВДИ, 1947. 3, с. 269]. Изложенный контекст Ликофрона и Цеца показывает, что «Узкое море» - это Боспорский пролив с прилегающими акваториями Черного моря и Меотиды.

(Полуостровная, сиречь Таврическая); по существу, крымская колония получила имя метрополии - Гераклеи Понтийской, снабженное для отличия географическим детерминантом - «тот, что на Херсонесе», т. е. в Тавриде (см. № 2 - Херсонес Большой). Таким образом, Херсонес последовательно носил следующие имена: по праметро-полии - Мегарика, по метрополии - Гераклея, наконец, для отличия от них остался географический детерминант - Херсонес (Хераб^оод), обозначение Таврического полуострова в целом для обитателей Греции. Но для жителей Таврики и самих хер-сонеситов название Херсонес было связано с расположением города на Маячном и Гераклейском полуостровах (ср. № 13, 14 - Малый Херсонес, Старый /Древний Херсонес).

13. Малый Херсонес. Strabo, VII, 4, 2: Херрбупоод ркра «Малый Херсонес», обозначение Гераклейского полуострова. В топонимике эпиклеса Малый обычна (например, Мгкра Летспд, Мгкра Еирид, Мгкрод Петрад [Pape, Benseler, 1884, S. 923]; по-русски Малая Азия, Малые Карпаты и пр. [Поспелов, 2003, с. 186-187]). Кроме того, это микротопонимический узус херсонеситов, поэтому нужно писать Херрбуаоод Мгкра «Малый Херсонес» (как наши топонимы и микротопонимы - село Малая Перещепина, река Малая Терновка, остров на Днепре Малая Хортица и пр.).

14. Старый/Древний Херсонес. 15. Новый Херсонес. Страбон (VII, 4, 2): «между городом (Херсонесом) и мысом (Парфений) есть три залива, затем следует разрушенный старый Херсонес (^ лаАша Херр6\^оод катеокаццеуп), а за ним... бухта Симболон». Три залива - это, надо думать, Казачья, Камышовая и Стрелецкая бухты [Туровский, 2015, с. 336], а Старый (Древний) Херсонес - поселение на перешейке Маячного полуострова с керамикой конца VI - V вв. до н. э. [Щеглов, 1994, с. 10; Зедгенидзе, 2015, с. 50-52], либо поселение между Балаклавской бухтой и мысом Фиолент [Зубарев, 2005, с. 216]. Наличие материала конца VI-V вв. до н. э. на городище Херсонеса и на перешейке Маячного полуострова указывает на синхронное или почти синхронное существование обоих городищ, так что Новый Херсонес Плиния был наследником Старого Херсонеса в пределах жизни одного поколения14. Хотя у Страбона лаАша не часть топонима, а прилагательное, полагаем, что это обозначение было в ходу у жителей нового Херсонеса в качестве топонима, залог чему - употребительность названий ПаАяш и его производных в топонимике Греции [Pape, Benseler, 1884, S. 1107-1108]; ср., к примеру, топонимические пары: EKu9in и 'Ар%а^ ГкиВ^п, город Вг>рАюд в Финикии и неподалеку Па^РиРАюд «Старый Библос» (Strabo, XVI, 2, 19); ср. и наши бесчисленные названия со словом «старый» - Старый Оскол, Старая Русса и пр. [Поспелов, 2003, с. 270-271]. Следовательно, в узусе херсонеситов был топоним ПаАша Херрбуаоод или Херрбуаоод ла^ага «Старый/Древний Херсонес».

14 О ранних материалах (амфорная тара, ионийская, псевдоионийская и чернолаковая керамика) на городище Херсонеса см. [Vinogradov, 1997, S. 397-419; Виноградов, Золотарев, 1999, с. 91-129]. Названные авторы неоправданно удревнили эту керамику - она не старше V в. [Буйских, 2006, с. 263-277, лит.; Зедгенидзе, 2015, с. 50-55], как и чернолаковые черепки с личными именами [Яйленко, 2000, с. 186-187; 2017, с. 754-757; Тохтасьев, 2007, с. 11-125].

16. Гавань Ктенунт. Сведения о ней дает Страбон: «... бухта Символов. Она с другой бухтой по имени Ктенунт (Kisvoug, gen. Kxsvouvxog) образует перешеек в 40 стадий - тот, что замыкает собой Малый Херсонес (= Гераклейский полуостров), который, как сказано, представляет собой часть Большого Херсонеса (= Таврика, № 2), на котором находится упомянутый соименный город Херсонес» (Strabo, VII, 4, 2)15; «На расстоянии около 15 стадий от оборонительной стены херсонеситов есть мыс, образующий залив порядочной величины, направляющийся к городу. Выше его лежит морское болото с солеварней. Тут и гавань Ктенунт была» (Strabo, VII, 4, 7)16. Упоминает «гавань Ктенунт» также Птолемей (Geogr. III, 6, 2). На основании сведений Страбона ее идентифицируют с Севастопольской бухтой [Зубарев, 2005, с. 214-215]. Название произошло от гр. Kisig, gen. Kisvog «гребень», так что значение топонима - «Гавань Гребень». В древнегреческой топонимике соответствий нет, но в общей топонимике гребень - это продолговатая зазубренная вершина, ряд скалистых вершин, верхняя поверхность дамбы, высокие берега [Мурзаев, 1984, с. 157]. При Севастопольской бухте гор нет, но местность холмистая; по гребню холмов, т. е. по череде возвышенностей, и получила имя бухта.

17. Мыс Парфений. Его упоминают Страбон (VII, 4, 2; парафраза у Стефана Византийца, 5. n. napBsvou ispov), Птолемей (Geogr. III, 6, 2), Мела (II, 3), Плиний (IV, 86). Для локализации существенно лишь сообщение Страбона: в городе Херсонесе есть «святилище Девы, какой-то богини, ей соименно и название мыса перед городом на расстоянии 100 стадий, называемого Парфением (napBeviov), с храмом и деревянным изображением этой богини. Между городом и мысом есть три залива, затем разрушенный Старый Херсонес, а за ним... бухта Симболон». Три залива - это, видимо, Казачья, Камышовая, Стрелецкая бухты, Старый Херсонес -возможно, поселение на перешейке Маячного полуострова (см. № 14 - о Старом Херсонесе), бухта Симболон (№ 18) - Балаклавская бухта. По этим географическим реперам Парфений отождествляют с мысом Фиолент [Зубарь, 2007, с. 99-106]17. Значение названия Парббуюу связано с культом Девы (napBevog), т. е. это «мыс Девы». Ср. napBeviov (№ 94) - селение на Европейском Боспоре, имя которого также образовано по наличию в нем святилища Девы. Близ порта Лампада или в самой Лампаде (пос. Фрунзенское близ горы Аю-Даг) также было святилище Девы, о чем свидетельствует средневековое название Партенит (napBeviov), несомненно, вместе с культом относящееся еще к античному времени (см. № 25). Можно полагать в соответствии с общей традицией, что раннехристианская базилика в Партените заместила тамошнее святилище таврской Девы. Во всяком случае наличие на Гераклейском полуострове 8 таврских поселений и могильников, в том числе в ближайшем к мысу

15 О бухте Символов см. № 18, о Малом Херсонесе см. № 13, о Большом Херсонесе см. № 2.

16 О трактовке пассажа, часть которого приведена, см. № 54 - о Евпатории.

17 Предположение В. Г. Зубарева [2005, с. 215-216], что не исключен и один из мысов вплоть до мыса Сарыч, невозможно, поскольку Страбоновы 100 стадий = 15 км 750 м, так что расстояние от Херсонеса до Фиолента (20 км) предельно.

Фиолент районе Мраморной балки, дает основание предполагать наличие там святилища Девы [Зубарь, 2007, с. 99 сл.]. О культе Девы много литературы: [Русяева, Русяева, 1999; Зубарь, 2005, с. 17 сл.] и др.

18. Гавань Символов (Симболон). После «Старого Херсонеса» (№ 14) Страбон (VII, 4, 2) упоминает эту гавань: «за ним бухта с узким устьем (Ai^v OTsvóoTO^og), при которой тавры, скифский народ, устраивали свои разбойничьи западни (и) нападали на тех, кто спасался в ней; называется бухтой Символов (Eu^ß0A®v Ai^v)». По этому описанию гавань отождествляется с Балаклавской бухтой (подробности [Зубарев, 2005, с. 215-216]). Арриан (Per. 30) дал форму ед. числа таврического топонима - Eu^óAou Ai^v, Псевдо-Арриан (Per. 81) дал формы ед. и мн. числа: Eu^ß0Aou Ai^v ... ^xoi Zu^ß0A®v Asyó^svog «залив Символа... , или Символов зовущийся». Род. падеж sg. Eu^ß0Aou и pl. Eu^ß0A®v может быть произведен от существительных (то) ou^ßoAov «знак, примета, предзнаменование» или (ó) ou^ßoAog «предзнаменование», либо от прилагательного ou^ßoAog «встречный, попавший(ся) навстречу». В Греции есть несколько подобных топонимов. Название местности в Аркадии Eu^ßoAa, по разъяснению Павсания (VIII, 54, 1), дано вследствие впадения тут в исток Алфея вод нескольких других источников, т. е. означает «Слияние»; имя горной цепи в Македонии или Фракии Eu^ßoAov, согласно разъяснению Диона Кассия, дано по соединению с другой цепью, т. е. означает «Соединение» (оба примера даем по [Pape, Benseler, 1884, S. 1457]). Поскольку нет признаков какого-либо «соединения» Балаклавской бухты с какой-нибудь другой, такое значение топонима к нашему случаю не подходит, этому препятствует и форма множ. числа. В литературе, особенно краеведческой, распространено понимание названия Zu^ß0A®v в соответствии со значением слов ou^ßoAov и ou^ßoAog - бухта «Предзнаменований». Нам известен лишь один случай подобного рода - топоним в беотийских Фивах OíovooKonsíov «место наблюдения за предзнаменованиями», посвященное гомеровскому прорицателю Тиресию (Paus. IX, 16, 1), к oíravóg «предзнаменование». Может быть, при бухте Симболон было святилище, как на ближайшем мысу Парфений (№ 17), с функцией прорицалища, но пока это недоказуемо. Поэтому предпочитаем связывать название Симболон с выражением АацляЗод то ou^ßoAov «сигнальный огонь» (Aesch. Agam. 8): на мысах Южного берега Крыма были устроены разного рода маяки, о чем свидетельствует имя селения Лампада «сигнальный огонь» близ Аю-Дага (№ 25) и мыса Форос (гр. фар0д «маяк»). По закону речевой экономии это двусложное название сократилось до одной основы - Симболон18.

Генуэзское имя города в XIV в. при бухте Симболон Cembalo - адаптация древнего названия Eu^ßoAov по созвучию, видимо, к итал. cémbalo «кимвал, тамбурин, клавесин» (может быть, форму одного из этих инструментов имел какой-нибудь

18 К примеру, название мыса и предгорий Kpicm ^ётюлоу «Бараний лоб», наряду с Крымом известное на Кипре, Крите и близ Византия, употребляется также в сокращенной форме, раздельно - Kpioß и Мётюпоу [Pape, Benseler, 1884, S. 719, 910]. Так и мы, например, вместо имени Санкт-Петербург говорим и пишем просто Петербург.

вид холмистого побережья бухты или она сама). Позднейшее название города -Балаклава - неясно по происхождению [Никонов, 1966, с. 41]; О. Н. Трубачев [1999, с. 34, 258-259] поддержал старое мнение (П. Паллас и др.) о связи его с именем крепости Палакион (см. № 56), которое счел индоарийским. Полагаем, В. А. Никонов правильно сомневался в связи имен Балаклава и Палакион, ибо конечное -ава не объяснимо в таком случае (также сближение В. Томашека с тюрк. балык юва «рыбное гнездовище» фонетически недостоверно по несоответствию второй части с л). Так что пока приемлема как предположительная индоарийская трактовка имени Балаклава, несмотря на слишком позднее его бытование: в словарях О. Н. Трубачева и А. К. Шапошникова немало таких поздних названий, имеющих более или менее убедительные сближения с древнеиндийской лексикой и ономастикой.

19. Криуметопон, мыс (в просторечии Бараний лоб). Название мыса и предгорий Кргои цетюлетг, как сказано, помимо Крыма, представлено также на Кипре, Крите, близ Византия. Понимание его как «Бараний лоб» народноэтимологическое, ибо элементы Кргбд и Метило7 употреблялись и самостоятельно19. В топониме Кргои ^ernnov это Кргои не род. падеж слова кргбд «баран», а производное от глагола крггегг «разделять, отделять», как правильно указано уже в «Большой этимологике» (539, 20). Известны два гидронима Кргбд - речки в Ахайе и в Лидии (Paus. VII, 27, 11-12), их значение «разделяющая» / «отделяющая(ся)» река20. Слово ^eranov имеет не только значение «переносица, лоб», но также «выступ»: в таком смысле употребил его Пиндар (Pyth. I, 30), обозначив сицилийскую гору Этну как «выступ многоплодной земли» (еикарлого yаíаg ^eranov). Таким образом, значение названия мыса Кргои ^ernnov - «отделяющийся выступ», т. е. глубоко врезающийся в море к югу мыс, и именно в таком плане характеризуют его древние авторы. По Страбону (II, 5, 22), Евксинский Понт «как бы состоит из двух морей: почти по середине его выдвигаются (лролштоиогг, дословно «устремляются вперед») два мыса, один - из Европы с северной стороны, а другой, противоположный этому, - из Азии; они суживают находящийся между ними пролив и образуют два больших моря. Европейский мыс называется Кргои ^ernnov, а азиатский Карамбис» (SC 1, p. 103). Также Strabo, VII, 4, 3: с Таврического побережья «выдается далеко вперед (прбкегтаг лоАй) к югу мыс напротив Пафлагонии и города Амастрии, называемый Кргои ^eranov». Дионисий при этом отмечает, что это гора (Per. 150-153): «А по середине (Понта) там и тут поднимаются две горы (avexouoi коАшгаг), одна южная, ее зовут Карамбис, другая северная, возвышающаяся над Европейской землей, тамошние жители называют ее Кргои ^eranov». Точнее выразился автор Псевдо-Аррианова перипла (§ 18): «Напротив

19 Сведения об этих и нижеследующих названиях данного параграфа [Pape, Benseler, 1884, S. 719, 910]. Псевдо-Плутарх (De fluv. 14, 4) связал с названием горы Бараний лоб легенду о Фриксе и златорунном баране. В Ахее народная этимология названия речки Kpiög как «Баран» привела к наименованию соседней речки «Свиньей» - Süg или SüBag [Paus. IX, 27, 11-12; Pape, Benseler, 1884, S. 1455, 1465].

20 Аналогичное значение у имени области, отделяющей Каппадокию от Тавра Tö^iaaa, образованного от xö^og, то^л «разрез, раскол» [Откупщиков, 1988, с. 160].

Карамбиса в Европе лежит огромнейший мыс, обрывистая со стороны моря высокая гора» (SC 1, p. 271). Итак, во-первых, «отделяющийся» характер мыса Крюи цетюлоу обусловлен его крайним южным положением на Таврическом побережье; во-вторых, правильно именовать мыс Криу метопон, а не Бараний лоб. Судя по современной карте, это мысы Сарыч и Форос, с чем согласуются показания древних источников. Птолемей (Geogr. III, 6, 2) поместил Криу метопон между гаванью Ктенунт (Севастопольская бухта, № 16) и Хараксом (мыс Ай-Тодор, № 21), так что это мыс Сарыч или Форос. По Псевдо-Арриану (Per. 78), «от Лампады до высокой горы Криу метопон, мыса Таврики, 220 стадиев, 29, 5 миль», т. е. ок. 45 км плавания к западу от Лампады (совр. поселок Кипарисное, № 25), что приводит к Форосу. Судя и по данным Плиния (IV, 86), Криу метопон скорее Форос21. Резонно мнение, что плывшие с востока принимали за Криу метопон Форос, плывшие с запада - Сарыч. См. также о локализации [Агбунов, 1985, с. 38-42; 1987, с. 113-114; 1992, с. 209-211; Зубарев, 2005, с. 211-216], указания на старую литературу [Vasmer, 1923, S. 71].

20. Бриксаба, мыс. Согласно Псевдо-Плутарху (De fluv. XIV, 4), «к нему (Танаису = Таврика, № 7) прилегает гора, на языке туземцев называемая Врг^аРа, что в переводе значит Крюи цетюлоу» (далее следует легенда о златорунном баране Фрикса, уснувшем на горе Криу метопон: SC 1, p. 502). Есть иранское объяснение этого названия В. Ф. Миллера (из осет. varik «баран» + siva «рог»), подправленное М. Фасмером (из *Врг^арРа, при авест. srva «рог» [Vasmer, 1923, S. 71]). Ни одно, ни другое не приемлемо: первое потому, что сочинение «О реках» составлено во II в. н.э., поэтому аланов еще не было в горном Крыму; второе потому, что приходится подправлять название. Проблемность этой этимологии заключается также в полном отсутствии иранских топонимов в горном Юго-Западном Крыму, тем более на морском побережье. Та же причина не позволяет принять и кельтские сближения А.К. Шапошникова22. Вряд ли стоит сомневаться, что это таврский топоним. Поскольку тавры индоарии (см. ниже, раздел IV), предположительно усматриваем в данном топониме др. инд. *praksipa- «направленный вперед» (префикс pra-,

21 По Плинию, от Феодосии до Криу метопона 125000 шагов, до Херсонеса - 165000 ш. Стало быть, от Херсонеса до Криу метопон 40000 ш. = ок. 60 км. Понятно, что это расстояние посуху.

22 [2007, с. 48]: «*briks- 'горная вершина' (?) ... - из и.-е. *bhreg'- 'жёстко выступать, край, грань, ребро', кимр., брет. brig 'горная вершина' (< *bhrlko-) (Pokorny I, 166), ср. кельт. местные названия Brixellum, Brixillum (Brescello), Brixia (Brescia) в Gallia Cispadana и Transpadana (Holder). Таким образом, мыс назывался то ли «острый вырост», то ли «горная вершина»». Видимо, осознав, что это объяснение не соответствует греческой кальке Бараний лоб, на с. 237 Шапошников пишет о Брик-сабе совсем иное: «этимология из и.-е. диал. производного прилаг. *vriksava 'овечий' (ср. др.- инд. vrik^u- 'covered with trees'), ср. слав. производные речные названия Кичава, Нишава, Ресава, Серава (Болгария), Морава, Ljutava, Orljava, Orjava (Сербия), Черава (алб.-болг.), Бобрава (Россия), Rudawa (Польша), и литовские речные названия Bikava, Artava, Lylava, Blendziava, Gariava. Предполагаемое первичное значение - 'лоб барана'». Здесь все сумбур: с таким же успехом можно сослаться и на формант -ва гидронимов Коми и Удмуртии; остается также загадкой, как из др.- инд. vrik^u- «покрытый деревьями, лесом» А. К. Шапошников получил «индоевропейское диалектное производное прилагательное *vriksava 'овечий'».

2 БИ-xxxv

17

означающий при глаголах направление вперед, наружу + глагол ksip- «бросать, направлять»)23, что в точности соответствует упомянутому выше свидетельству Страбона: мыс Криу метопон «выдвигается вперед», под чем подразумевается крайне южное его положение на Таврическом полуострове.

21. Харакс, крепость. Пункт засвидетельствован Птолемеем (Geogr. III, 6, 2), локализуется на мысе Ай-Тодор, там расположена римская крепость II-III вв. н. э. [IOSPE I2, p. 508 sq. ; Зубарь, Сарновски, 1997]. См. обсуждение локализации [Зубарев, 2005, с. 218]. Назвав Херсонес, гавань Ктенунт, мыс Криу метопон, Птолемей (l. c.) перечисляет затем Харакс, Лагиру, мыс Коракс, устье реки Истриан. Это пункты на Южном побережье Крыма (далее названы Феодосия, Нимфей). Название Xapa£, обычно связывают с греческим словом %apa2, «укрепленный лагерь», однако в реальности картина совсем иная - в древнем мире известно полтора десятка топонимов Xapa^,, от Западного Средиземноморья до Ирана: на Большом Сирте в Ливии; в Греции на Керкире и в Фессалии; в Малой Азии в Карии, Фригии, Понте, Малой Армении; в Эфиопии, Месопотамии, Парфии, Мидии [Pape, Benseler, 1884, S. 1669]. Столь широкое распространение топонима XapaS, указывает на его средиземноморское происхождение. Несомненна связь имени XapaS, с названием находящегося тут же мыса Аю-Даг Köpa£, (№ 23): их основы сходны - *xarak-s, *korak-s, и чуть разная трактовка анлаута вполне объяснима обычной в разных языках Средиземноморья альтернацией k-x, a-o. Даже то возражение, что такое различие странно для лежащих рядом двух мысов, можно преодолеть предположением о разновременности их появления. Несомненная связь имен XapaS, и Köpa£, позволяет установить значение первого, без того неясное: коль Köpa£, - это «гора, предгорье, скала» (№ 23), того же смысла и топоним Xapa£,. Таким образом, Птолемеев Харакс - это укрепленный лагерь на горе (она же мыс) Ай-Тодор. Гр. xapa£, «укрепленный лагерь» производят от глагола %apaoo® «царапать», значение которого происходит от этимона (первичной формы) со значением «острие»; происхождение обоих слов неясно [Chantraine, 1980, p. 1247]. Наше сближение слова xapa£, со средиземноморской основой *korak-s «гора, скала» как раз и выявляет тот самый этимон «острие» как естественное производное от значений «вершина горы, скала».

22. Харакени, город. Плиний (IV, 85) в числе городов внутренней Тавриды упомянул Characeni и другие с окончанием -i, что, представляет собой маркер индоарийских существительных и прилагательных женского рода (см. об этом вступление к разделу IV). Точную форму названия Characeni проясняют параллели -местности в Сузиане и Киликии по имени XapaK^v^ (Ptol. Geogr. V, 8, 6; VI, 3, 3); стало быть, таврическое имя Characeni - это город XapaK^v^. По основе имя неотделимо от предыдущей группы названий Xapa£,. Предлагавшееся в литературе (см. о ней [Скржинская, 1977, с. 61]) отождествление Харакени с Хараксом противоречит

23 Передача др. инд. а через иоту и наоборот др. инд. г через а свойственна греческим авторам. Здесь в греческой передаче вероятный «переброс» огласовки: г вместо а и а вместо г.

указанию Плиния, что Харакени город внутренней Таврики, тогда как Харакс приморский Ай-Тодор.

23. Коракс, мыс. Возможна идентификация с мысом Аю-Даг. Название К6ра£, со значением «гора, предгорье, скала» зафиксировано также в Греции (Локрида, Этолия). На Кавказе известны Коракские горы (Mela, I, 109); Птолемей (Geogr. V, 8, 14 sq.) знает гору и горы Коракс (северо-западные отроги Кавказа). Смысл основы выявил В. Георгиев [1958, с. 169]: в Троаде известны гора, река, город Kapno(o)6ç [Strabo, XIII, 1, 44; Pape, Benseler, 1884, S. 622], и по турецкой кальке имени этой реки Tas-oluk-dere «Каменный канал/река» он восстановил основу *(s)korä или *kar(r)ä- «камень, скала». На Балканах, в Эгеиде и Западной Малой Азии есть много топонимов с основой кар-, собравший их Л. А. Гиндин [1967, с. 108-114] счел ее этнонимической - в качестве имени карийцев (Kâp) и возвел к ней все эти топонимы. Однако ареал их распространения намного шире зоны обитания карийцев, так что, полагаем, значительную часть топонимов следует связывать с основой*кога, *karä- «камень, скала, каменистая местность, земля». Таковы по меньшей мере Kapiov - название гор на Самосе и в Лидии, имя эпонима акрополя («вышгорода») в Мегарах Кар, имя города на Евбее Kap-uoxoç, который, по Страбону (Х, 1, 6), лежит у подошвы горы и обилен разработками камня, так что имя города означает «каменистая местность, земля», сказанное относится и к городу Карист в Лаконии, лежащему близ гористой Аркадии. Бесчисленны топонимы с основой *kor- [Pape, Benseler, 1884, S. 694-703], мы перечислим лишь названия на *korak(s)-: Кбракед, KopâKia (местности в Фессалии), KopaKqoiov (предгорья, залив и город на границе Киликии и Памфилии); в плане значения основы показательны сложные топонимы K6paKoç петра - местность на гористой Итаке («Скалистая гора»), KopâKiov opoç - гора близ Колофона (ссылки на источники [Pape, Benseler, 1884, S. 694])24. Наряду с балкано-эгейско-анатолийским ареалом основа *korak(s)- распространена также в Восточном, Южном и Западном Средиземноморье: KopâKn (город в Arabia Petraea = Каменистая!), Коракюи х&ра в Эфиопии, Коракбуг^оод (остров у Ливии), КоракшЗп? Ал.ц'ф' - залив Сардинии, Коракф'оюг - ее обитатели (ссылки на источники [Ib. S. 694]). На Кавказе это Кора^гкбд tsïxoç, х®ра (Стефан Византиец), известный Гекатею и Гелланику народ Кбрафг; река К6ра£, (т. е. Горная), Coracci montes - часть Большого Тавра, по Меле и Плинию (ссылки на источники [Ib. S. 695]). Такое повсеместное распространение основы *korak(s)- указывает на ее средиземноморский характер, подобно названиям Таиров, Хара£,, Taßava и др. (см. Указатель 3 б). Таково и название мыса Коракс25. Не исключено родство с топонимом Харакс (№ 21).

24 Сюда относятся также названия с основой *kar-, *kor- и суф. -а(а)- типа вышеупомянутого Карпо(а)б5 [Pape, Benseler, 1884, S. 622, 624, 694-695], так как сей суффикс происходит из kj, т. е. *korek-jo-s.

25 Образец работы А. К. Шапошникова [2007, с. 214] с рассмотренным названием: «имя гор Coraxici montes (Mela) сопоставимо с др.-инд. Kuru-kse-(tra) 'владение Куру». Получается, что эта часть Кавказских гор тоже «владение Куру», героического рода «Махабхараты»!

24. Истриан, река. Известна только Птолемею (Geogr. III, 6, 2), который упомянул между мысом Коракс и Феодосией устье реки 'IoTpiavög. Сей гидроним соответствует названию залива между Днестровским лиманом и Ольвией 'IoTpiavtöv Ai^v, а также группе названий Фракии и Дакии, образованных от местного наименования Нижнего Дуная "IoTpog. Если счесть название р. Истриан фрако-дакий-ским, ее можно идентифицировать с р. Быстрая близ Ялты, полагая, что это русское название - калька фрако-дакийского 'IoTpiavög, к фрако-дак. *is(t)(s)r- «сильный, быстрый, стремительный» (о ней [Георгиев, 1977, с. 82, 100; Гиндин, 1981, с. 18]). По А. К. Шапошникову [2007, с. 91-92], имя реки Истриан фракийское по происхождению. Так считали и мы [ФДТ, с. 542], однако теперь видим необходимость скорректировать мнение, поскольку, во-первых, других фракийских названий на Южном побережье нет, они группируются только в Восточном Крыму (см. ниже раздел VII), во-вторых, оно входит в обширный круг наименований подобного рода названий в Средиземноморье и на Ближнем Востоке: "IoTpog - город в Япигии на юге Италии, город и остров близ Книда и побережья Карии, город на Крите (также IoTp®v); IoTpia - местность между Либурнией и Иллириком в Ионийском море, тут же остров loTpig; в Аравии Феликс и на берегу Персидского залива город loTpiava, loTpiava (указания на источники [Pape, Benseler, 1884, S. 576-577]). Ряд названий типа Истра есть в центре России и Прибалтике (отсюда ошибочное мнение о балтийской принадлежности подмосковных гидронимов Истра [Фасмер, 1967, с. 143; Поспелов, 2003, с. 141]). Несколько названий есть во фрако-дакийском ареале [Pape, Benseler, 1884, S. 576-577]), также в балто-славянском, на основании чего тамошние имена возводят к индоевр. *eis(t)ra/o- «сильный, стремительный» (напр. [Никонов, 1966, с. 162-163; Георгиев, 1977, с. 82]). Однако «Истры» Западного Средиземноморья и Ближнего Востока вплоть до Персидского залива не могут быть связаны с нею, так что это название принадлежит к кругу средиземноморских, а также к числу так наз. древнеевропейских гидронимов Г. Краэ, среди которых тоже есть «Истры». Напротив, имя залива между Днестровским лиманом и Ольвией 'IoTpiavtöv Ai^v связано с фрако-дакийской гидронимией, ибо мы располагаем свидетельствами филолога I в. до н.э. Дидима и Стефана Византийца о передвижении фракийцев из своего ареала до Нижнего Поднепровья по меньшей мере со II в. до н. э. [ФДТ, с. 527-528].

25. Лампада, порт. Упомянут в Арриановом и Псевдо-Арриановом Периплах. Арриан (§ 30): от пустынного порта скифотавров (Афинеона, № 96) до Лампады (Ла^та?) шестьсот стадий, от Лампады до бухты Симболон - пятьсот двадцать стадий. Псевдо-Арриан (§ 78) дает расстояния и в милях: «от Афинеона, она же гавань скифотавров, до Лампады 600 стадий, 80 миль, там стоянка для кораблей. От Лампады до высокой горы Криу метопон, мыса Таврики, 220 стадий, 29,5 мили». Чуть западнее Лампады располагался Партенит (совр. поселок Фрунзенское, № 17) и далее гора Аю-Даг. В книге арабского путешественника Идриси с замечательным названием «Развлечение тоскующего о странствии по странам», законченной в 1153 г., упоминаются Партенит и Лампада: от Гарзуни (Гурзуфа) «до Бартабити (Партенит), 20

небольшого, но хорошо населенного города, где строятся суда, 10 миль; оттуда до Лабады, прекрасного города, 8 миль, от Лабады до Шалусты (Алушта), важного приморского города, 10 миль» [Кулаковский, 1914, с. 94]26. Оба города упоминаются и в договорах генуэзцев с монголами 1365-1387 гг. в формах Пертените и Ламбадие [Ib., c. 110]. Имя Лацта? (gen. Лацтабо?) - это гр. Хацта? (gen. Хацтабо?) «факел, сигнальный огонь» (Aesch. Agam. 28 etc.), т. е. тут был маяк. Древнее название Лампада сохранилось до средневековья и наших дней в тюркизованной форме Кучук-Ламбат (Малый Маяк, совр. поселок Кипарисное) и Биюк-Ламбад (Большой Маяк); первый - прибрежный поселок у мыса Плака, второй расположен в глуби на горной гряде над побережьем.

IV. Горный Крым, страна тавров 27

От названия Крыма Таирод получило имя его население - Таирог (Геродот, Еврипид), ТаироокиВаг (Plut. Prov. Alex., s. n. ; Eustathii comm. in Dion. Per. 163), ЕкиВотаброь (Ps. Arr. Per. 78). Об этнической принадлежности тавров, древнейшего народа Крыма, известного нам по имени, свидетельствуют данные его топонимики28. Вообще в античной Таврике выделяется греческая (Херсонес, Евпатория, Неаполь и пр.) топонимика, в Восточном Крыму фрако-дакийская (города Тарона, Тадзос и др., см. ниже раздел VII), редкая иранская (Хабеи, Напит, Оргокина). Вместе с тем во внутренней Тавриде есть упомянутая Птолемеем группа названий городов весьма своеобразного облика, которые отличаются и тем, что более нигде не упоминаются. Логично совместить эту группу экзотических названий со столь же экзотической группой населения - таврами. Основной их ареал определяется территорией распространения кизил-кобинских археологических могильников и поселений начиная с XIII-XII вв. до н. э., которые концентрируются преимущественно в Юго-Западном горном Крыму, в том числе на побережье и в его предгорьях (см., к примеру, карты [Степи... , 1989, с. 12, 81]). Эти названия естественным образом увязываются с таврами как автохтонным населением полуострова и могут быть объяснены на основе индоарийской (т. е. древнеиндийской, санскритской) лексики. Индоарийская гипотеза, предполагающая присутствие в Северном Причерноморье II-I тыс. до н.э. индоарийского населения, насчитывает уже два столетия - ее выдвинул К. Риттер [Ritter, 1820], затем обосновывали П. Услар, П. Кречмер, более всего О. Н. Трубачев, в последнее время А. К. Шапошников и автор этих строк (см. об истории этого направления, в том числе о ревностной критике иранистов [Трубачев, 1999, с. 19-22;

26 Миля Идриси = 1555 м, так что от Гурзуфа до Партенита 15,5 км, от Партенита до Лампады 12,5 км, от Лампады до Алушты 15,5 км. Расстояние от Гурзуфа до Партенита в 15,5 км в точности соответствует современному водному маршруту (не каботажному) из Гурзуфа в пос. Фрунзенское, расстояние от Пар-тенита до Лампады в 12,5 км приводит нас в район прибрежного поселения Кучук-Ламбат.

27 Этот параграф опубликован [Скифия, с. 116-121], здесь переработан.

28 О таврах I тыс. до н. э., в том числе в раннем железном веке, см. [Щеглов, 1988; Храпунов, 2004].

Скифия, с. 44-47]). Прочный фундамент индоарийской теории в том, что она, и только она единственная, объяснила такие пространные названия античного Боспора, как Корокондама и Темарунда, причем содержание последнего указал Плиний (VI, 20): на скифском языке оно означает «матерь моря» [Трубачев, 1999, с. 9, 31, 35, 249250, 283].

26. Аргода, 27. Бадатион, 28. Пароста, 29. Постигия, 30. Дандака, 31. Калиорди, 32. Акисалита, города. Обратимся к этим топонимам, предварительно заметив, что их на основании древнеиндийской лексики этимологизировали и О.Н. Трубачев, А.К. Шапошников; мы даем другие этимологии, и это отнюдь не дезавуирует саму идею их индоарийского происхождения, ибо различное толкование одного и того же названия разными средствами одного языка обычно в топонимике. Применительно к индийской топонимии достаточно привести цитату из посвященной ей статьи В.Н. Топорова [1962, с. 62]: «Часто исследователь имеет дело не с одним, а несколькими равноправными решениями». Попутно разъясним и свою методическую позицию в отношении подбора материала. О.Н. Трубачев и за ним А.К. Шапошников этимологизировали из древнеиндийского языка ономастику Северного Причерноморья античного времени, средневековья и нового времени, в том числе названия Крыма. Мы же исследуем только те топонимы, которые зафиксированы античными источниками [Скифия, с. 47-152]. По времени они синхронны древнеиндийским литературным памятникам, так что сравнение одного с другим покоится на гомогенной лексике и грамматике. Это залог аутентичности предлагаемых сопоставлений.

Итак, в числе городов внутренней Тавриды Птолемей (Geogr. III, 6, 5; 6) упоминает следующие города: Тафр, Торона, Постигия, Пароста, Киммерий, Портакра, Боион, Илурат, Сатарха, Бадатий, Китей, Тадзос, Аргода, Табана. Из их числа о Тароне, Киммерии, Боионе, Илурате, Китее, Тадзосе поведем речь в разделе VII о Восточной Таврике (это в основном фрако-дакийские топонимы). Здесь же из списка Птолемея выделим имена Аруюба, Вабатшу, Пароата, Поатг^а, добавив названия Аагбакп, Лауйра из § III, 6, 2 «Географии»: города внутренней Тавриды «у реки Каркинит»29. Несколько нигде более не встречающихся названий во внутренней Тавриде упоминает и Плиний (IV, 85): в Таврике «живет 30 народов, из них внутри страны 23, а также 6 городов - Orgocini, Characeni, Assyrani, Stactari, Acisalitae, Caliordi (SC 2, p. 173); все остальные упомянутые в пассаже IV, 85 у Плиния названия известны и другим источникам. О локализации указанных городов внутренней Тавриды см. [Зубарев, 2005, с. 228-230; Кутайсов, 2002].

Обязательное условие этимологической разработки всех упомянутых экзотиче-

29 Как сказано, эти названия нигде более не встречаются, лишь Дандаку в экскурсе о Северном Причерноморье упомянул Аммиан Марцеллин, который явно заимствовал имя у Птолемея, названного им в числе источников этого экскурса (Amm. Marc. XXII, 8, 10; 36). Следовательно, для описания внутреннего Крыма Птолемей использовал какое-то редкое сочинение о Тавриде. На наш взгляд, это был трактат ольвиополита Посидония (первая пол. II в. до н. э.) «О стране, называемой Таврикой» (подробней см. [Яйленко, 1988, с. 276; 2017, с. 569-570]).

ских имен городов у Плиния и Птолемея - объяснение из одного языка. Пока что данные для этого предоставляет только индоарийский. Более того, именно он дает объяснение весьма странным для названий городов окончаниям на -i: Orgocini, Characeni, Assyrani, Stactari, Caliordi. Издавна бытует мнение, что они скорее представляют собой этнонимы или этниконы, однако Плиний ясно указал, что это города (oppida). Индоарийским существительным и прилагательным муж. рода на -a, -an etc. соответствуют формы жен. рода на -î (напр. kumara- «мальчик», kumari- «девочка»). По одному этому признаку упомянутые названия городов индоарийские. Употребление имен городов в женском роде обусловлено подразумеваемым при них существительным женского рода viç «место жительства, селение». Следовательно, эти имена - прилагательные или причастия, что нужно учитывать при этимологизации. В связи с подразумеваемым словом viç «место жительства, селение» заметим также, что по сути все ойконимы Тавриды, при которых античные авторы употребляли слова nôAaç, oppidum, в реальности, как показывает карта поселений Крыма античного времени, были поселками, большими или малыми, укрепленными или нет, но селениями, не городами. По существу, в Крыму античного времени были лишь два настоящих греческих города - Херсонес да Пантикапей, все остальное -поселки30.

Из числа приведенных названий городов четыре, полагаем, связаны с понятиями «вершина, убежище, укрепленное место», которые характерны для расположения таврских поселений, почти исключительно горных. Название Пароата включает др. инд. pâra «наивысшая точка, вершина» и -stha «находящийся, расположенный»31. Этот пример и 5 нижеследующих показывают передачу индоарийских придыхательных смычных соответствующими греческими не придыхательными - глухими и звонкими: th - т, dh - S, gh - у, что оправдано, так как придыхание индоарийских смычных слабое. Это правило вполне соблюдается, так что представляет собой известный залог точности привлекаемых соответствий. Название города Поатг^а - из др. инд. pasti- (pastya «стойло, хлев, конюшня», pastiàm «дом», pl. pastya «усадьба», основа ра- «защищать» и то же -sth- «находиться») + gavi «корова», значение топонима «коровье стойло»32. Название города BaôâTiov, полагаем, сопоставимо с формами

30 Первый хорошо раскрыт раскопками, второй - археологический фантом, ибо нам известен лишь его акрополь на Митридате, городская же застройка не обнаружена, хотя ее упомянул Страбон (VII, 4, 4): «Пантикапей есть холм (Хофо^), вполне окруженный селитьбой (navrq лspюlко•6цsvо<; sv кгжХю) на 20 стадий». Страбонов стадий 157-159 м [Фирсов, 1972, с. 167], так что селитьба Пантикапея - это прибрежный полукруг у подножия Митридата длиной 3 с небольшим км, примерно от Мелек-Чесмы с загибом (sv кикХю) на юго-запад по заливу в сторону Аршинцево. См. [Зинько, 2012; Шестаков, 2012].

31 Этимология О. Н. Трубачева [1999, с. 259]: *par-osta- «у устья», «ср. др. инд. pari- «кругом, вокруг», ostha- «губа, верхняя губа»». Есть и иранская этимология Э. А. Грантовского [1970, с. 208]: parusta «находящийся впереди».

32 «Коровья» тема настолько распространена у индоариев, что стала сакральной. А. К. Шапошников (у О. Н. Трубачева [1999, с. 260]) видел в Поатг^а др. инд. *pasti-gaia- «усадьба + семья», «ср. др. инд. pastya- «стойло, конюшня, хлев», pastya «усадьба» и gaya- «дом, хозяйство, семья»». Позднее он

основы наст. времени badh- (к bandh-) «связывать, укреплять»: bádhati, bádhate «связывает, укрепляет», ср. part. perf. pass. baddhá «укрепленный» (с сандхи из badhta)33. Название города Caliordi- сопоставимо с др. инд. kalya «здоровый, сильный, крепкий» и árdha «сторона, часть, место, область». Возможно также, что первую основу топонима составляет др. инд. käli- fem. «черная», которую А. К. Шапошников (у О.Н. Трубачева [1999, с. 244-245]) усматривал в наименованиях Caliera (генуэзский порт между Судаком и Феодосией) и Calitera (название Ялты на итальянских картах и в документах XIV-XVI вв.)34. В таком случае значение названия города Caliordi «Черная сторона, местность», может быть, с символикой цвета как юга, т. е. «южная сторона, местность».

Два названия отражают местные природные особенности Крыма и обычаи тавров. Город Aav5áK^ на западном побережье Тавриды, по нашему мнению, прямое соответствие др. инд. dandaka- «ручка, рукоятка; шест, столб»: по Геродоту (IV, 103), над поселками тавров возвышались столбы с головами убитых врагов, так что имя города соответствует русским названиям поселков Столбов (близ Тихвина), Столбовищи (в Нижегородской земле)35. Название города Acisalita- О. Н. Трубачев [1999, с. 222, 267] интерпретировал как *aki-sal-ita- «близ (гор) Сала (живущие)» или «Подгорное», ср. др. инд. aké «вблизи» и *sala- «сток (?), склон».

Другие названия отражают вероятную связь с водной средой. В основе названия города Аруюба видим др. инд. argh- «быть ценимым, цениться» (arghá- «цена, до-

ухудшил интерпретацию [Шапошников, 2000, с. 195-197; 2007, с. 117-118, 132], усмотрев значение «по стезе, по торному пути» в связи со славянскими словами «(недо)стижим», «стезя», что крайне субъективно; город он соотнес с районом Старого Крыма.

33 Иначе трактует название А. К. Шапошников (у О. Н. Трубачева [1999, с. 287]): к др. инд. *vadatl-«брод».

34 Здесь же А. К. Шапошников напрасно связывает с käli- среднегреческое имя Ускутского перевала в районе Судака Каллистон. Это, по его мнению [Шапошников, 2007, с. 239], «переосмысление и переоформление на основе сред.-греч. KäXXiaxov 'самый лучший, прекраснейший, отличный' туземного наименования, синдо-меотского сложного слова, состоящего из *Kali- (ср. др.-инд. kali 'темная, темно-синяя, черная' (также имя богини Кали, жены бога Шивы, аналога др.-греч. Гекаты) и sthana-'стояние, расположение; место, местоположение' ... Первичное значение «стоянка Чёрной (богини)» было переосмыслено ромеями сообразно греческому прилагательному «самый лучший, прекраснейший (перевал)»». Такие субституции возможны, но при этом должна быть указана какая-либо причина, Шапошников таковой не указал, поэтому представление о субституции повисает в воздухе как немотивированное.

35 О. Н. Трубачев [1999, с. 40-41, 233-234] привел древнеиндийское название леса и области в Индии Dandaka, также dandaka, danda «палка, дубинка», dandana «вид тростника» и счел, что название города AavSracq означает «Камышовая», указав на Камышовую бухту в Севастополе. А. Н. Щеглов [1965, с. 111], опираясь на координаты Птолемея и иранскую этимологию В. И. Абаева («зубовидный выступ или мыс»), отождествил Дандаку с Усть-Альминским поселением. В. Г. Зубарев [2005, с. 205-208] предпочел идентификацию с Булганакским поселением, но оно не прибрежное (Птолемей в параграфе III, 6, 2 перечисляет только приморские города), поэтому ему пришлось предположить, что Дандакой именовалась река и по ней город, что усложняет локализацию. На картах и портоланах XVI-XVII вв. Дандака порт (рис. 2-3).

стоинство», arghati «ценится») и udä «воды»; в целом вероятное значение топонима «ценный водой» - актуальное для маловодного степного Крыма значение названия. О. Н. Трубачев [1999, с. 227] обратил внимание на параллельное название города 'ÄpyouSa в Индии (Ptol. Geogr. VI, 18, 5) и счел, что вторая часть названия ud- отражает др. инд. udan «вода» (первую часть названия 'Äpy®5a он затруднился объяснить). Наконец, название порта или бухты, расположенного к востоку от Харакса-Ай Тодора, Лауйра может, по нашему мнению, восходить к др. инд. laghü «легкий, быстрый» + -ra «обладающий, способствующий»; в целом возможное значение названия бухты связано с понятием «легкой» воды - «сообщающая быстроту, легкость» ходу корабля36. О. Н. Трубачев [1999, с. 252] сблизил это название с др. инд. Lahur (Лахор на пакистанско-индийском пограничье).

Из списка Плиния нам осталось объяснить два - 33. Assyrani, 34. Stactari. Название Assyrani продолжает таврскую индоарийскую топонимику: возможно, к др. инд. ä?ü или a^va- «конь» + -ra «обладающий» + суф. -an, т. е. поселение с конями; коль в тавроской топонимии уделено место корове (№ 29 - Постигия), свою значимость имели и кони. Для Stactari в литературе предлагалось сопоставление с городом Еатархл, тоже упомянутого Птолемеем (Geogr. III, 6, 5). Поскольку и Stactari Плиния и Еатархл Птолемея одинаково значатся в числе городов внутренней Тавриды, и поскольку никто более их не упоминает, вполне вероятно, что это одно название, так что Stactari слегка подпорченный рукописной традицией топоним Еатархл. Если это так, название индоарийского происхождения37. Имя города Еатархп образовано от этнонима сатархов - Еатар%а1. Историк I в. до н. э. из Гераклеи Понтийской Домиций Калликрат (apudSt. Byz., s. n. Тафраг) и поэт I в. н. э. Валерий Флакк (Arg. VI, 144-145) уравнивают сатархов и тафриев, что апробировано и наукой [Ельницкий, 1961, с. 175]. После рассказа о тафриях Калликрат добавил: «эту область заселили саторхеи»; Флакк говорит об их тождестве косвенно. Также географы локализуют сатархов там же, где и тафриев. На наш взгляд, возможно объяснение этнонима Еатар%а1 как др. инд. *sandih-arvak- (sandih «вал, насыпь», arvak «вперед, сюда»38) «расположенный по эту сторону вала», что по существу равнозначно имени Тафрюг39. Геродоту (IV, 28) тоже известны «скифы, обитающие по эту сторону вала» (oi ¿vxo^ тафрои ЕкиВаг

36 По А. К. Шапошникову [2007, с. 60-61], Лауира из индоевроп. *laku- «озеро, стоячая вода, лужа» и суффикса изобилия *-ur-. Эта порочная методика возведения какого-либо названия прямо к индоевропейской основе, к сожалению, слишком часта у него, см. об этом выше, раздел I. Для подобной связи должно быть выдвинуто обоснование, например, наличие данной индоевропейской основы в названиях того же региона.

37 Далее вкратце излагаем свое объяснение имени сатархов, подробнее см. [Скифия, с. 114].

38 Как местное наречие arvak подразумевает пояснение находящийся, расположенный, ср. arvacina «обращенный к, расположенный по эту сторону, близлежащий».

39 Др. инд. сочетание nd, nt может передаваться по-гречески одной зубной, отсюда варианты написания индийских названий niwvSpa - Пиойра, ZayrovSa - Еауюба и пр. В древнеиндийском существовали формы с утраченным назальным в группах -nt-, -nd- и пр., так называемые корневые варианты (см. [Скифия, с. 51]: pathi-, path-, pantha-).

KaxoiKn^evoi), т. е. во внутренней Тавриде (см. об этом [Народы нашей страны, 1982, с. 259]). При поправке на тождество данного вала с Перекопом (см. № 60-62) это те же тафрии40.

О названиях Orgocini, Characeni из перечня Плиния см. № 22, 59.

Этническая принадлежность тавров понималась по-разному, обосновано мнение, что они автохтоны, археологически прослеживаемые с XIII в. до н. э. в горной Таврике: местная кизил-кобинская культура принадлежит к кругу сабатиновских и белозерских памятников [Колотухин, 1991, с. 64-65]. Это время господства в Северном Причерноморье киммерийцев, которые по многим показаниям были индоариями, с ними связан пласт местной индоарийской по происхождению топонимики; в VII в. до н. э. их вытеснили из Северного Причерноморья скифы-иранцы, вследствие чего киммерийцы мигрировали через Колхиду на юг Индостана, что прослеживается по общим топонимам и этнонимам Гипанис, Акесин, Фасис, Колхида, Синдика [Скифия, с. 43-44, 49-64, 127-149]. Индоарийская же топонимика тавров указывает, что они - отрасль киммерийцев, оставшаяся в Крыму. Ряд известий античных авторов свидетельствует об идентичности тавров и киммерийцев. По Дионисию (Per. 167-168), «там у холодного подножия горы Тавр обретается множество киммерийцев» (Тавр тут - полуостров в целом); на это указывает также упоминаемый Эсхилом (Prom. vine. 756) Киммерийский перешеек, и это не поэтический троп, ибо другие авторы сообщают, что тавры обитают до Ахиллова бега (Schol. in Pind. Nem. IV, 79 и др.). То же по младшим схолиям к этому стиху Эсхила (SC 1, p. 340): «многие говорят, что киммерийцы обитают близ скифского Тавра и Меотийского озера»41. По Псевдо-Арриану (Per. 63 = SC 1, p. 279), обитающие в Синдике евдусианы пользуются «готским и таврским языком»; это можно понять в том смысле, что готы-евдусианы наряду со своим германским языком пользовались и местным, синдским (он индоарийский [Kretschmer, 1944, S. 35-42; Трубачев, 1999, с. 15-41; Скифия, с. 47-49]), который назван таврским по причине их идентичности42. Такая трактовка этого известия поддерживается наличием в скандинавской мифологии этнонима киммерийцев - в имени великана Gymir [Скифия, с. 150-151], т. е. некогда праготы контактировали с киммерийцами.

V. Западный Крым и прилегающая акватория

35. Каркинит, залив, 36. Ка/еркинит, река, 37. Ка/еркинитида, город. Наиболее заметные природные объекты Западного Крыма - залив KapKivixng (Strabo, VII, 3, 18; он же Тамиракский залив) и соименная река (Chrest. Stab. VII = SC I, p. 166; Ptol. Geogr. III, 6, 2); Арриан дал форму Керкгтац (Per. 30), у Псевдо-Арриана (Per. 83) Kopovmg

40 О. Н. Трубачев и А. К. Шапошников различали Сатарху и Стактари: *sat(t)-arha- «семь жребиев, уделов» (др. инд. «семь» + argha- «цена, стоимость»), *stak-tar- (stak- «сопротивляться» tär- «берег») [Трубачев, 1999, с. 272, 278]. Оба объяснения с натяжками в санскритской лексике.

41 Эти схолии позднего времени - И. Цеца и других [Christ, 1890, S. 191], но под «многими» разумеются авторы эллинистической и римской эпох.

42 Можно также предположить, что евдусиане явились в Синдику из Крыма, где восприняли таврский

^ KspKivm^. Альтернацию а-е в этих формах продолжают монеты Керкинитиды IV-III вв. до н. э. с легендами КАРК, КЕРК. Упомянутая группа названий весьма древняя, на что указывает фиксация имени города KapKivm^ уже Гекатеем (у St. Byz., s.n.; Herod. IV, 55; 99). По мнению А. А. Белецкого [1968, с. 203], имя города произошло от названия залива KapKivixn?, но скорее, полагаем, от названия реки, так как это обычный способ номинации поселений. Локализуется город у современной Евпатории, несмотря на иные версии [Кутайсов, 2016, с. 18]. Литературы о происхождении названий города много [Дашевская, 1970, с. 121-128; Народы нашей страны, 1982, с. 289-290; Кутайсов, 1990, с. 146-147; Столба, 1990, с. 146-147; Зубарев, 2005, с. 195-200]. Если не считать экзотики, то преобладают объяснения из греческого: от слова KapKivog «рак» [Pape, Benseler, 1884, S. 624] или от личного имени ойкиста KapKivo^ [Дашевская, 1970, с. 125]. Однако производных отсюда греческих топонимов нет (есть лишь антропонимы), так что отсутствие аналогов таврическим названиям в Греции само по себе указывает на их негреческое происхождение. Ряд сходных с KspKivm^ названий известен в античном мире: остров в ливийском Сирте и озеро в Македонии KspKivmg, остров у того же Сирта KspKiva, крепость в Фессалии KspKvsiov, горная цепь в Македонии KspKivn [Pape, Benseler, 1884, S. 649]. Размах ареала этих названий от Крыма до Ливии может указывать на средиземноморский их характер. При этом названия в Фессалии и Македонии иллирийского происхождения и восходят к индоевр. *perkwos «дуб» [Гиндин, 1981, с. 86]. Настораживает, однако, что перечисленные аналоги не дают вариантов с корневым -а- (т. е. нет альтернации а-е), так что связь имен -а- огласовки с *perkwos проблематична43. Еще одно направление поисков источника таврических названий могут давать балтийские параллели, как и в случае с находившейся тогда неподалеку рекой Пантикап [Скифия, с. 59]. Керкиниту-Каркиниту могут соответствовать балтийские гидронимы Karken, Kark-see в бассейне реки Наровы, латыш. Karkens, Karkeni, Kerkeni, Kerkini и указывать тем самым на принадлежность названия Каркинит фрако-балтийскому населению Нижнего Поднепровья44. Принимая во внимание группу индоарийских топонимов в смежном Юго-Западном Крыму, можно соотнести имя Каркинит также с др. инд. krkah- «глотка» > «устье, залив», *krkan- в названии селения на Тузле KopoKovSa^n = «селение при горловине, проливе»45.

язык, но оснований для этого нет, и странно, что в Синдике у них второй язык таврский, а не синдский, так как обычно пришельцы воспринимают местный язык. Это означает близость таврского и синдского языков. Сообщение Псевдо-Арриана относится к III-VI вв. н. э.

43 Поначалу и мы связывали имя реки KspKivtrq^ с иллир. *kerka- < индоевроп. *perkwa- «дуб» [Яйленко, 1984, с. 58], но свидетельств о произрастании в Западном Крыму дуба нет (он хорошо произрастал в горном Крыму, согласно средневековым источникам), так что напрасно эту тему развил А. К. Шапошников [2007, с. 56].

44 См. о нем [ФДТ, с. 536-540]. Это фракийское население, язык которого отличался большей близостью к балтийскому языку сравнительно с балканской Фракией.

45 [Трубачев, 1999, с. 248-250]. Разницу в огласовках KapKLVLTT? - KepKLVLTT? и KapKLVLTT? -*Корокау8а можно объяснять по-разному. К примеру, мену а-е в первой паре встречаем также в формах

Таким образом, происхождение, тем самым и значение, названия Ka/spKivíxng неясно - оно может быть фракийским, индоарийским, средиземноморским. Мы склонны к последнему варианту ввиду известных на морском побережье Северного Кавказа сходных топонимов - страна керкетов KspKsxóg и KspKsxiSog KÓ^nog «Керкетидский залив» (Eustathii comm. in Dion. Per. 680; Ptol. Geogr. V, 8, 9). Как имени Таврика соответствуют названия Тавриния и Лаврийская равнина, все трое средиземноморского характера, как мысу Коракс в Крыму соответственны Кораксика и Коракская крепость на том же побережье Северного Кавказа, тоже средиземноморские, так следует генетически увязывать и названия залива Каркинит да реки Ка/еркинит с именами страны керкетов Керкетия да залива Керкетида на побережье Северного Кавказа, - и они тоже средиземноморского происхождения.

38. Каркина, город. Птолемей (Geogr. III, 5, 2, 13; 6, 2) упоминает KapKÍva люАлд и реку KapKwíxng на побережье Каркинитского залива, откуда некоторые заключали, что у города Керкинитида был вариант Каркина. Последним по времени публикации отождествил Каркину с Керкинитидой В. Г. Зубарев [2005, с. 199-200], но для этого ему пришлось произвольно сместить северо-западное расположение города Каркина относительно устья реки Каркинит у Птолемея на противоположное юго-западное. По А. А. Белецкому [1968, с. 203], Carcine Плиния - «обратное образование» от полной формы названия города KapKivíxng. Такое мнение можно поддержать присутствием в ливийском Сирте названий KspKivíxng и KspKiva. Однако обратим внимание, что река ' YnáKupig Птолемею неизвестна, вследствие чего можно думать, что KapKivíxng ее второе имя. Но, с другой стороны, ему неизвестен и город Ка/ерки-нитида, поэтому город Каркина у него может быть тот же, что Ка/еркинитида. Но и в таком случае река Каркинит Птолемея идентична Гипакиру, ибо по Геродоту (IV, 55), река Гипакир впадает в море около города Каркинитиды.

Вопрос и о реке Каркинит - Керкинит решался по-разному (см. лит. [Народы нашей страны, 1982, с. 288-289]). Местоположение города Каркина Птолемея и Плиния (IV, 84, 85), по данным которых он прибрежный, уточняет Мела (II, 4): он лежит при Каркинитском заливе и омывается двумя реками - Герром и (Г)ипакаром, которые изливаются одним устьем; судя по упомянутым тут же Каркинитскому заливу и Болоту-Сивашу, изливаются в какую-то из этих акваторий. Обе достаточно удалены от

скифского названия Азовского моря Tamarunda - Temarunda, бесспорно, индоарийского [Трубачев, 1999, с. 283]. Альтернацию a-o, a-i, t > d в паре KapiavLTTi? - *Kopoicáv8a можно объяснить и из фонетики санскрита, однако, поскольку форма Мелы поздняя, возможно, это уже ее иранизированный вид, а среднеиранскому языку Боспора эти мены свойственны [Zgusta, 1955, § 347, 395, 464, 503]. В приписке к KspKivíxig на полях рукописи Арриана есть вариант с Kopo- (Per. 30 = SC I, p. 225, adnot): KopoVÍTig, так что речь об индоарийском истоке небезосновательна. Санскр. krkah- - неясно по происхождению, Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов [1984, с. 919] привели как параллель картвельское

*qarq- «глотка», однако в целом это ностратическая лексема, представленная также в уральских и дравидийских языках [Иллич-Свитыч, 1971, с. 235-236]. Поэтому, по нашему мнению, она имеет имитативную природу, т. е. это звукоподражательное слово, связанное со звуком, который издает горло при глотании, хрипе, резком смехе [Корнилов, 1984, с. 77: gurk; с. 86-87: xyrx etc.; с. 89: *kirk etc.].

современной Евпатории-Керкинитиды, поэтому отсюда следует, что Каркинит - второе название реки Гипакир, идентифицируемой с совр. Каланчаком [Скифия, с. 56] (и атрибуция Гипакира дискуссионна). Видно, Каркин не соответствует Керкинитиде в Западном Крыму, так что не случайно на картах, составлявшихся в XV-XVII вв. по «Географии» Птолемея, Каркина локализуется на нижнем течении Гипакириса, который помещается примерно на месте современного Каланчака (рис. 1-3).

39-40. Калос лимен (Прекрасная гавань), город, залив. Обычно КаАюд Aa^v локализуют у поселка Черноморское, где открыто поселение, основанное в IV в. до н.э. (см. о нем и его некрополе [Кутайсов, 2011; Калос Лимен, 2012]). Прекрасную гавань упоминают несколько античных авторов; ученые давно обратили внимание на противоречивость их сведений [Зубарев, 2005, с. 190-195]. Приведем эти известия. По Арриану (Per. 30), «от Херсонеса до Керкинитиды 600 стадий, и от Керкинитиды до Прекрасной гавани, также скифской, еще 700». У Псевдо-Арриана (Per. 82) эта информация дополнена: вдоль береговой линии Таврики от Афинеона до Прекрасной гавани 2600 стадий; это значит, что Прекрасная гавань - крайний пункт на западе Крыма в обход по морю. И в § 83 сказано: «скифская Прекрасная гавань в Херсонесской земле», но далее следует неоднозначная информация: «За Прекрасной гаванью начинается залив, называемый Каркинтским, он простирается до Тамираки, длина его 2250 стадий» по объезду, а по устью всего 300 стадий. Это означает, что один из двух пунктов плавания, Тамирака и Прекрасная гавань, находятся на разных берегах залива; если Тамирака Бакальский мыс (№ 44-45), то Прекрасная гавань лежит на материке, вне Крыма. Так у Птолемея (Geogr. III, 5, 2), у которого ее окружение -Мисарис, Кефалонес (это все Джарылгач, № 49, 51), Тамирака, устье реки Каркинит; стало быть, по морскому пути с запада (от Джарылгача) на восток до устья р. Каркинит лежат поочередно Прекрасная гавань и Тамирака; если последняя Бакальский мыс, Гавань помещается не на Крымском побережье, а на материке; именно тут, между нынешними Скадовском и Каланчаком, помещают ее «птолемеевские» и прочие карты да портоланы XV-XVII вв. (рис. 1-3: Bonus portus). Наконец, у Мелы (II, 3) Calos limen не гавань, а залив в контексте общего описания Крыма: «сторону, обращенную к Болоту (Меотиде), занимают сатархи, со стороны Боспора лежат киммерийские города Мирмекий, Пантикапей, Феодосия, Гермисий, со стороны Евксинского Понта живут таврики. Выше них залив (sinus) с удобными гаванями, называемый поэтому Прекрасной гаванью (Calos limen), ограничивается двумя мысами: один из них, прямо противоположный упомянутому нами Карамбийскому в Азии, зовут Бараньим лбом (Criumetopon), другой Парфением. Вблизи лежит город Херсонес» (пер. SC 2, p. 120).

На удивление, в античном мире была еще всего одна гавань по имени КаАюд Xi^v - на границе Киликии и Памфилии при крепости и горе KopaKqoiov [Pape, Benseler, 1884, S. 607-608, 694]. Наличие такой же пары в Таврике - мыс Коракс и Калос ли-мен - вряд ли случаен, тем более что киликийский Коракесий - предгорье огромного горного массива Тавр. В Киликии и Пафлагонии можно подобрать и другие соот-

29

ветствия крымской топонимике (это отдельная задача), и поскольку KopaKqoiov из числа средиземноморских названий (выше, № 23), это очень древнее единство. Если это так, KaAóg Ai^v - греческая калька туземного названия, как № 55: греч. NsánoAig - вероятная калька иранского наименования столицы скифского царства в Таврике.

41. Корет, залив. Его упоминает только Плиний (IV, 84), текст которого И.П. Цветков [SC 2, p. 173] и М.В. Скржинская [1977, с. 96] перевели так: «Этот залив называется Каркинитским. Здесь же река Пакирис; города Навар и Каркина. Сзади лежит озеро Бук, соединенное с морем посредством рва (fossa). Само озеро Бук отделяется от Корета, залива Меотийского озера, скалистым хребтом (ipse Buces a Coreto Maeotis lacus sinu petroso discluditur dorso). Оно принимает реки Бук, Герр, Гипанис, впадающие в него с разных сторон. Герр ведь разделяет басилидов и номадов, а Гипанис течет по землям номадов и гилеев в Бук через искусственное русло, а через естественное в Корет. Эта область называется Скифия Синдика». Понимание нашими переводчиками выражения a Coreto Maeotis ... discluditur, с точки зрения грамматики, вполне оправданно, так что, переложив названия в номинативную форму, получим: Coretus sinus Maeotis «Корет - залив Меотийского озера». Однако Гипанис-Буг никогда не впадал ни в Сиваш, ни в Азовское море, ни в Каркинитский залив Черного моря, - его отделяет от них Днепр. По М. В. Скржинской [1977, с. 25-26, 60], Плиний пользовался в данном месте древними источниками, в которых путали Гипанис-Буг и Гипанис-Кубань, так что Корет - Темрюкский или Таманский залив (на с. 60 она несколько видоизменяет формулировку: трудно понять - Корет западный или восточный залив Меотиды). Этого не может быть, так как Плиний сам пишет о той путанице, так что он сознавал место Корета как западного залива, соединив его с Буком и направив в него реки Бук да Герр. Ситуацию вполне разъясняет соответствующий пассаж Мелы (II, 4 = SC 2, p. 120-121): «Местность между Болотом (Меотидой) и заливом называется Тафры, а залив Каркинитским. При нем лежит город Каркина, омываемый двумя реками - Герром и Ипакаром, которые изливаются одним устьем (uno ostia effluentia), но вытекают из разных источников и в разных местах: Герр течет между басилидами и номадами и Ипакар по земле номадов». Близость текстов Плиния и Мелы свидетельствует, что оба пересказывают один и тот же источник, так что у Плиния вместо Гипанис, безусловно, должен фигурировать Гипака/ир. Но дальше встают новые проблемы. По Плинию, обе реки впадают в Бук-Сиваш, а Корет - залив Меотиды. Мела не указывает определенно, куда впадают одним руслом Герр и Гипакир, но поскольку он ведет речь о них в связи с Каркинитским заливом, само собой разумеется, что они текут в него. Это тем более так, что при них лежит город Каркина, который локализуют при Каланчаке (так на картах и портола-нах XVI-XVII вв., см. рис. 1-3), либо же отождествляют с городом Керкинитида; но никто не размещает Каркину при Буке-Сиваше. Следовательно, Корет либо тождествен Каркинитскому заливу, что маловероятно, ибо у него уже есть другое имя -Тамиракский (№ 42), либо, что намного вероятней, северная часть его. Поскольку Каркина скорее всего лежит при Гипакире-Каланчаке, Корет - возможный пред-30

шественник восточной части нынешнего Джарылгачского залива и Перекопского. Рассмотрим этот вопрос.

Сначала констатируем очевидную порчу текста Плиния и в имени реки Гипакир (у него Pacyris), и в явно ошибочной подмене его Гипанисом; зная тщательность Плиния, можно думать, что искажение текста первоисточника обязано скорее всего переписчикам. Вместе с тем у нас нет оснований подвергать сомнению все его сведения об озере Бук, - что оно соединено с Черным морем46 посредством рва и что «Гипанис <читай Гипакир> течет по землям номадов и гилеев в Бук через искусственное русло, а через естественное в Корет». Это та информация первоисточника, которую опустил Мела, больше того, она позволяет догадаться, почему в тексте Плиния на месте Гипакира появился Гипанис. Можно предположить существование малой реки (назовем ее Малым Гипанисом), соименной Большому Гипанису (Бугу), приняв за нее нижнее течение Гипакира-Каланчака плюс канал - «искусственное русло» Плиния (его справедливо отождествляют со рвом, вырытым детьми «слепых» из рассказа Геродота (IV, 1-4) о возвращении скифов домой из дальнего похода (см. № 60 и [Скифия, с. 155-156]). Сообщение Плиния о впадении (Малого) Гипаниса «в Бук через искусственное русло (fluit manu facto alveo), а через естественное (naturali) в Корет» означает, что ров-канал соединил воды Сиваша с водой нижнего течения Гипакира-Каланчака47. Таким образом, Малый Гипанис по каналу втекал в Сиваш, resp. в Азовское море (потому-то Плиний и счел его заливом Меотиды), а «по естественному руслу», т. е. по Каланчаку, впадал в Черное море, сиречь в Корет (Плиний: «а через естественное в Корет»). Этот ров был в античное время преобразован в полноценный канал - ooùSa, как назвал его пользовавшийся не дошедшим до нас античным источником Константин Багрянородный (De adm. 42, 78-86): «Самый же залив Меотиды тянется прямо к Некропилам, находящимся недалеко от реки Днепр, мили на 4 (ок. 6 км), и сливается с ними там, где древние, прорыв канал, проходили в море» (см. полный текст об этом канале ниже, № 42-45).

Итак, Корет - северная часть Каркинитского залива, включая предшественника нынешнего Перекопского залива (тут была суша, см. № 42-45). Ввиду этого понимаем выражение ipse Buces a Coreto Maeotis lacus sinu petroso иначе, грамматически тоже вполне оправданно - принимаем значение предлога а с аблативом

46 Тут у Плиния in mare означает «в (Черное) море», так как Меотида именуется lacus «озеро», как и Бук.

47 К нашему Малому Гипанису относится аналогичное указание писателя конца II-I вв. до н. э. Александра Полигистора (apud St. Byz. s. n. "Ynaviç = SC 1, p. 268): «разделяясь надвое, Гипанис втекает одной частью в Меотийское озеро, другою в Понт». Обычно это свидетельство относят к Гипанису-Ку-бани, что безосновательно, ибо античные авторы обычно пишут о впадении этой реки в Меотиду и Бо-спорский пролив, но не в Понт, см. о двух рукавах Гипаниса-Кубани Scymnus, vv. 865 sq. (здесь Кубань названа Танаисом). Керченский пролив не считается Понтом, он был устьем Меотиды (Scholia in Aesch. Prom. 730) [Скифия, с. 37-38]. В краткой заметке Стефана о Гипанисе смешаны три соименные реки -Гипанис-Буг, Гипанис-Кубань и наш Малый Гипанис. Как сказано, о смешении античными авторами Гипаниса (Буга) с Гипанисом на Азиатском Босноре упоминал сам Плиний (IV, 83).

в пространственном значении «у, близ, около»: «само озеро Бук отделяется близ залива Корет (a Coreto ... sinu) каменистым гребнем от Меотиды». Видимо, вдоль этого «каменистого гребня» шла часть вышеупомянутого рва-канала, что и послужило Плинию основанием указать для ориентации в соотношении Бука-Сиваша и Меотиды столь большой географический репер как залив Корет. Следует уточнить и выражение dorso petroso. И. П. Цветков и за ним М. В. Скржинская перевели его как «скалистый хребет», но такового на равнинном и песчаном Крымском перешейке нет, посему принимаем нейтральное значение - «каменистый гребень»48.

В связи с выявленным обстоятельством, что Корет не залив Меотиды, а северная часть Каркинитского залива, привлекает внимание темное место в «Перипле» Арриана (§ 31 Müller = 20 Roos), где он пишет о Тамираке и неком озере. Сначала приведем перевод П. И. Прозорова (SC 1, p. 225): «От Прекрасного порта до Тамираки 300 стадий; внутри Тамираки есть небольшое озеро. Отсюда еще 300 до устья озера; от устья озера до Эионов 380 стадий, а отсюда до реки Борисфена 150». Первая фраза вполне ясна; поскольку Тамираку обычно отождествляют с Бакальской косой (этого придерживаемся и мы), «озеро внутри Тамираки» понимается как соляное озеро при Бакальской косе. Следующая же фраза «Отсюда еще 300 до устья озера; от устья озера до Эионов 380 стадий» (вою 5s x^g Ta^upáKng M^vn éoxiv oú ^syá^n Kai SV0SV síg xag aKpoag x^g M^vng aAloi xpiaróooi. sk 5s xtöv SKpotöv x^g M^vng ég Hióvag GxáSiot óySo^Kovxa Kai xpiaróooi), при том, что Эионы суть Ахиллов бег (№ 50), загадочна озером - что же это такое? Слово екро^ (= SKpoog) имеет противоположные значения «исток» и «устье»; с M^vn это исток или устье озера. Поскольку в предшествующей фразе упомянуто внутреннее озеро Тамираки, и так как это очевидным образом солевой залив, отделенный от моря намывной косой, более того, поскольку все западное побережье Крыма полно таких озер, Арриан вряд ли подразумевал такое же, ибо когда Страбон (VII, 4, 7) и другие авторы, говоря об этом побережье, упоминают такие озера, они всегда отмечают, что они солевые, указывая тем самым их промысловое значение. Полагаем, Карл Мюллер успешно разъяснил ситуацию с M^vn в комментарии к этой фразе «Перипла»: «следует вести речь об узкой впадине моря между материком и восточной частью Ахиллова бега» [Müller, 1855, comm. in § 31]. Иными словами, M^vn у Арриана представляет собой северную часть Каркинитского залива. Полагая, что Арриан недостаточно хорошо представлял себе положение Ахиллодрома, Мюллер писал по поводу xtöv SKpotöv, что «это устье той впадины при Тамираке», т. е. он счел, что во всем процитированном нами абзаце имеется в виду одно озеро при Тамираке. Однако в такой картине пропадают 300 стадий от Тамираки до озера, и мы не видим оснований для сомнений в точности сведений Арриана о заливе, ибо это информация очевидца. Обратим также внимание на употребление им множ. числа aKpoai x^g M^vng, что трудно трактовать как «устья

48 Это не обязательно сплошной выход камня, могла быть и песчаная насыпь с рваным камнем, возможно, строительного происхождения.

озера», тогда как «истоки озера» в таком контексте понятны - и сейчас истоками северо-восточной части Каркинитского залива являются тамошние реки Чатырлык, Воронцовка, Самарчик и пр. Таким образом, M^vn où ^syá^n «внутри Тамираки» - это одно озеро, а xàç a^oag x^ç M^vnç «истоки» другого «озера», и от Тамираки да небольшого озера при сем мысе до этого другого озера 300 стадий49. И Страбон и Плиний пишут об этой северо-восточной части Каркинитского залива. Страбон (VII, 3, 19): за мысом Тамирака «находится громадный Каркинитский залив, поднимающийся к северу примерно на тысячу стадий, иные же сообщают, что до самой удаленной его части (xoù ^uxoù) втрое больше». Значение слова ^uxôç «внутренняя или удаленная, задняя часть» чего-либо50; поскольку говорится о еще большем расстоянии, чем 1000 стадий, понятно, что тут ^uxôç имеет значение «самая удаленная часть» Каркинитского залива51. Латинский аналог гр. ^uxôç в географическом смысле - слово recessus «впадина», как раз его и находим у Плиния (IV, 84): «Черное море подходит большой впадиной (mare subit magno recessu), так что отстоит от Меотиды лишь на 5 тыс. шагов... Сей залив именуется Каркинит».

Итак, античной географии известна «самая удаленная часть» Каркинитского залива (^uxôç Страбона), она же recessus «впадина» сего залива у Плиния. Имя этой части - Корет - мы выявили в том же § IV, 84 «Естественной стории» Плиния. Она представляет собой треугольник между Бакальской косой, восточным мысом Джарылгача и Перекопским заливом включительно.

О. Н. Трубачев [1999, с. 250], отталкиваясь от известия Плиния о течении Гипаниса («течет в Бук через искусственное русло, а через естественное в Корет»), понял название Coretus в качестве индоарийского *krta- «сделанный, рукотворный» (др. инд. krta- «сделанный»), т. е. Коретом именовался канал. Это натяжка, так как Плиний ясно пишет, что Гипанис (в действительности Гипакир) течет в Корет естественным руслом (fluit manu factu alveo in Bucen, naturali in Coretum). В вопросе о происхождении имени Корет, на наш взгляд, надо отталкиваться от топонимических реалий: в античном мире известны всего два Корета - наряду с рассмотренным это еще название горы в средней Италии Kôpnxoç [Dion. Hal. I, 14, 2; Pape, Benseler, 1884, S. 696]

49 При стадии в 159 м от Тамираки до «устьев озера» 48 км, что приводит от Бакальской косы к устью Чатырлыка; при стадии в 197 м будет 59 км, что приводит к северному углу Перекопского залива. Без сомнения, тут имеется в виду «Страбонов» (на самом деле Эратосфенов) стадий в 157-158 м, так как выше Чатырлыкского лимана залегают крупные соляные озера, отсюда шла соль в греческий мир, за нею и плыли сюда корабли. Те, кто задействован в межполисной торговле, плыли обычно от Херсонеса до Тамираки-Бакальской косы, где поворачивали на запад и шли вдоль Ахиллодрома на Ольвию.

50 Например, Пж. VII, 72: ¿V тф коЛф той «в самой глубокой внутренней части залива (гавани)»; Arist. Ми\ 836а24: той Абрюи «внутренняя, удаленная часть Адриатического моря». Слово употреблялось в топонимике: наиболее удаленная часть Коринфского залива в Фокиде называлась (Strabo, IX, 2, 25; 3, 13).

51 Поэтому не вполне точен перевод С. В. Мирошникова ^С 1, р. 122): «до внутреннего угла залива расстояние втрое больше». Чуть лучше у Г. А. Стратановского: «расстояние до самой впадины залива втрое больше».

3 БИ-XXXV

33

(Coretus Плиния - латинская транскрипция греческого Корптод). Сия параллель указывает, что искомое название средиземноморское по происхождению и шире - сре-диземноморско-балканско-малоазийское, поскольку в Греции и Анатолии имеются однокоренные топонимы: город Kop^vn (и Kopuvn) в Элиде, город на острове Кеос и стоянка кораблей Kopno(o)ia, остров в Эгейском море Köpnoa, гора в Ионии близ Эфеса и город при ней Kopno(o)ög [Pape, Benseler, 1884, S. 696]52. Все они показывают основу корп-, оформленную суффиксами -vn, -o(o)ia, -o(o)ög, а пара Kop^vn -Kopwn отсылает нас к топонимам Köpu9og, Тр1-кори9од, образованным от (до)греч. корид (gen. кори9од) «шлем, гора» (о них [Гиндин, 1967, с. 56] и выше, № 21, 24). Это значение вполне подходит к номинации гор. В приведенном перечне соответствий есть и два гидронима - стоянка кораблей на Кеосе и северочерноморский залив. Если стоянка могла получить наименование по примыкающим горам (берега Кеоса скалисты [Греция, 2009, с. 624]), то в районе Каркинитского залива, его северной части Корет и Сиваша гор нет. У глагола кориоою есть «водное» содержание - «вздыматься, волноваться» (о волнах: Il. IV, 424, XXI, 306; LSJ, 5. v., II), в таком случае значение имени залива Корптод «волнистый, волнующийся». Однако это было бы уникальным значением во всей группе аналогов, так что решение иное. Каркинитский залив неглубок, в нем много водорослей, в которых вязнут суда [Паустовский, 1973, с. 88]. По Страбону (VII, 4, 1), «в заливе 3 островка, вдоль побережья несколько мелких мест и немного подводных камней». Он тоже пишет о больших размерах залива, упоминая при этом его ци%0д - «наиболее удаленную часть» (VII, 3, 19), по существу, это то же, что recessus «впадина» Плиния. Может быть, по форме эта впадина напоминала шлем, потому и получила название Корптод «шлемовидный». Ср. русский топономастический термин в Приднепровье шишак «небольшой округлый останец в долине реки» (к др. рус. шишакъ, укр. шишак «шлем» [Мурзаев, 1984, с. 629])53.

42-45. Тамирака залив, местность, мыс, город. У Птолемея (Geogr. III, 5, 2; VIII, 10, 3) Тациракп - город, лежащий между Прекрасной гаванью и устьем реки Каркинит, т. е. на Крымском побережье. Указание Арриана (Per. 31), что от Прекрасной гавани до Тамираки 300 стадий (= 49 или 59 км, см. ниже), судя по этому небольшому расстоянию от Черноморского, локализует ее на Бакальском мысу54.

52 Все названия с суф. - а(а)- происходят из формы *Корг|-к)о-, см. № 23.

53 Беспочвен соблазн связать имя Корет с греч. коре-ууи^ «насыщать; наполнять», получив значение имени залива «наполненный» (в смысле «полноводный»), поскольку нет соответствующей формы: от этого глагола есть только прилагательное кореатод «насыщенный», известное лишь позднему греко-латинскому словарю (LSJ, s. V.).

54 Если принять стадий за 159 м, до Тамираки 48 км, что приводит от Черноморского (Прекрасная гавань) к Бакальской косе; при стадии в 197 м будет 59 км, что приводит к поселку Портовое. Выше мы выяснили, что имеется в виду стадий в 157-159 м, т. е. Тамирака лежала на Бакальском мысу, он тоже именовался Тамиракой. Сведения Псевдо-Аррианова «Перипла» (§ 83-84) о Тамираке сложнее, потому что в них закралась ошибка. Вот его данные: за Прекрасной гаванью начинается Каркинитский залив, простирающийся до Тамираки; его длина при каботажном плавании 2250 стадий, 300 миль, а по прямой - 300 стадий, 49 миль. Внутри Тамираки есть небольшое озеро. От мыса Тамираки тянется Ахиллов бег.

По Страбону (VII, 3, 19), Тамиракский залив тот же, что и Каркинитский; в Перипле Евксинского Понта (Ps. -Arr. Per. 83-84) Тамирака - залив, местность и мыс напротив Ахиллодрома. Таким образом, Тамиракой назывались равно город, мыс и залив, т. е. это большая приморская область, та же, что земли вокруг Каркинитского залива. Есть три способа объяснения топонима Ta^upaK|. Во-первых, возможно сопоставление с именем горного массива в Феспротии близ Додоны Tö^apog (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 1540]), иллирийским по происхождению. Соответственно, и другое имя того же залива KapKiviTng, как сказано (см. № 35), может быть иллирийским. Однако такому решению противоречит то обстоятельство, что иллирийский ареал Северного Причерноморья находится довольно далеко - в междуречье Днестра и Южного Буга, но восточнее Нижнего Побужья [ФДТ, с. 532-536]. Во-вторых, учитывая прибрежную реку Ta^upag между Сидоном и Бейрутом, а также прибрежный город на Евбее близ Эретрии Ta^uvag (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 1483]; о чередовании суффиксов r-n в догреческой топонимике [Откупщиков, 1988, с. 111-112]), можно думать о средиземноморском происхождении этой группы имен. Слабое место варианта - небольшое число названий. В-третьих, возможно объяснение из ин-доарийского, и оно, как покажем, наиболее обоснованно.

По Птолемею, устье реки Bapig в Индии лежит в области Л^-^к^ название которой находит соответствие нашему Ta^upaK|, на что обратил внимание О.Н. Трубачев [1999, с. 152-153, 281]. Географически наша область Тамирака как залив, местность, мыс, город территориально соответствует Лимирике, приморской области Юго-Западной Индии. Важна форма названия индийской Лимирики с начальным d, которую дают Певтингерова таблица (sect. XII) и Равеннский аноним (р. 14 Раr. - Рт.): Scythia Dymirice, так как она позволяет объединить формы Ta^upaKn и Л^,^^ посредством свойственного древнеиндийской фонетике соответствия церебрального ведического I и собственно санскритского церебрального d, как, например, в названии индийской реки Zi^ag у Гелланика, Диодора, Страбона = Sides у Плиния, Исидора (при индийских литературных формах Silä и Sidä [Таронян, 2007, с. 574])55.

Исходя из этих сведений, можно заключить, что Тамирака не мыс Ахиллодрома (хотя на то указывают слова «от (emö) мыса Тамираки тянется (napfKsi) Ахиллов бег»), так как говорить о достойном внимания озере там, на намывном Джарылгаче, не было оснований. Причина перемещения Псевдо-Аррианом Тамираки на восточную оконечность Ахиллодрома кроется в следующем. Арриан (Per. 31) дал более полную информацию: от Калос лимена до Тамираки 300 стадиев, от Тамираки до истоков дальней части Каркинитского залива (= ^u%ög Страбона, см. выше, № 41) еще 300, отсюда до Эионов (Ахиллодрома, см. № 50) 380 стадиев. Таким образом, у Арриана нет указания на прямое плавание от Тамираки до восточного мыса Ахиллодрома. Псевдо-Арриан же принял за это расстояние те 300 стадий Арриана, которые приходятся на плавание от Тамираки до оставшихся непонятными Псевдо-Арриану rag aKpoag Tfg Xl^vng «истоков озера» (толкование этого текста мы дали выше, под № 41). Иную интерпретацию данных Псевдо-Аррианова «Перипла», но без разбора греческого текста, см. [Агбунов, 1987, с. 119-120; 1992, с. 199-202].

55 В ведийском языке церебральных не было в начале слова, лишь интервокальные d, dh давали 1, lh, однако позднее они стали проникать и на начальную позицию. Первая фиксация названия Ta^upräcri Страбоном (VII, 3, 19) не указывает на появление его около рубежа эр, так как индоарийская пара

Мена a-i обычна в санскрите56. Она последовательно соблюдена в первом и третьем слогах Ta^upáKn и Л1цир1к^, что служит залогом родства обоих названий. Ввиду изложенного видим в названии Л1цир1к^ и его причерноморском варианте Ta^upáKn др. инд. dimba- «росток, побег» + müráka. «корень, подошва, нижняя часть, основание»; это предполагает, что первично название относилось к Тендровско-Джарылгачской косе, которая, как и все песчаные косы, периодически размывается и намывается морем: *dimba-müráka дало по гаплологии *dimüráka со значением «низина с порослью» - о песчаной косе и неглубоком дне моря тут, затянутом водорослями. Именно таков Тамиракский (Керкинитский) залив, в этом он сродни Саргассовому морю57. Употребленное Страбоном (VII, 3, 19) для характеристики Ахиллодрома слово á^nsv^g «тянущийся вдоль берега; неглубокий, поверхностный (о море)» своим значением соответствует предложенной этимологии58. Этому значению близко и слово ^táv (в выражении súpsíag ястацою ^ióvag «прибрежье широкой реки»), которым Дионисий Ольвийский обозначил Ахиллов бег (в схолии к Apoll. Rhod. Arg.II, 658, см. [Скифия, с. 152] и ниже, № 50). Согласно Страбону (l. c.), по мысу Ахиллодрома Ta^upáKn получил наименование прилегающий залив, и добавим, по мысу или заливу назван расположенный на его побережье город.

Мнение об индоарийском характере названия Ta^upáKn^i^upiK^ может быть поддержано тем, что в этих северочерноморской и южноиндийской областях находился одноименный центр - обращенный к Тендре восточный мыс Кинбурна Muoapíg и эмпорий в индийской Лимирике MoúZipig (Plinius, N. h. VI, 104 - Muziris; Per. maris Erythr. 53, 54 etc. [Таронян, 2007, с. 488-489]). Если добавить, что непосредственно к югу от индийской Лимирики обитал народ айев (Aíoi, Aíoi, - Ptol. Geogr. VII, 1, 9; 87), а несколько севернее располагался остров Левка (Ib. VII, 1, 95; Per. maris Erythr. 53 [Таронян, 2007, с. 324, 455]), да еще при Колхском заливе, мы получаем систему топонимических соответствий из 4-5 названий, расположенных близко друг к другу, и в Индии и в Северном Причерноморье (о земле Aía в Нижнем Поднепровье и Эе-Колхиде на Азиатском Боспоре см. [Скифия, с. 32-43, 101-107]), что никак нельзя отнести на счет случайного совпадения59.

Tugdamme - Лиуба^ц (ок. 654 г) дает более раннее появление церебрального в начале слова [Скифия, с. 138-142]. Отсюда и название города Товара в области р. Ганг (Ptol. Geogr. VII, 2, 24).

56 Например, как средство различения ступени слабой и guna: stha- «стоять»,part. sthi-ta, inf. stha-tum; dha- «давать», aor. adhat и adhita; в суффиксах - badh-ni-mah «связываем», badh-na-ti «связывает».

57 [Паустовский, 1973, с. 88]: «У северных берегов Крыма есть свое Саргасово море. Называется оно Джарылгацким заливом. Там заросли водорослей поднимаются осенью со дна обширными полями. Пароходы, попав в них, наматывают на винты громадные шары морской травы, останавливаются, бросают якоря и ждут помощи».

58 Подробнее, но ошибочно в первой части слова, см. [Скифия, с. 57-58]. Согласно этимологии О. Н. Трубачева [1999, с. 152-153, 281], названия Та^иракп и Лщирисл связаны с пиратством; у индийских ученых распространено понимание названия области Л^ирисл как «тамильской» [Таронян, 2007, с. 458].

59 На юге Ликии засвидетельствованы с эллинистического времени (Скилакс, Агатархид и др.) название

Локализация группы объектов Северо-Западного Крыма - Тамирака-мыс, Тамирака-город, река Каркинит, город Каркина - затруднительна, так как показания античных авторов противоречивы60. Главный вопрос - что представляют собой Геродотовы реки Каркинит и Гипакир, от этого во многом зависит локализация городов Каркина, Керкинитида, мыса и города Тамирака. Как сказано, по Птолемею, Тамирака лежит между Прекрасной гаванью и устьем реки Каркинит; что этот город реальность, показывает этникон его жителя Тацирак^уод, сохраненный Стефаном Византийским п. = 8С 1, р. 266), ибо не бывает этникона без города. Однако у Птолемея локализация нередко обманчива, поскольку географическая последовательность перечисляемых пунктов часто нарушена. Обычно мыс Тамирака и город на нем отождествляются с Бакальской косой, что нам представляется более всего соответствующим данным Страбона (VII, 3, 19) и «Перипла» Арриана (§ 30). Обоснование такой локализации дал М. В. Агбунов [1987, с. 119-120]. Вместе с тем градусные данные Птолемея локализуют Тамираку не на таврическом побережье, а на материке, в глубине Каркинитского залива; именно тут, между нынешними Скадовском и Каланчаком, помещают ее не только «птолемеевы» средневековые карты (рис. 1), но и карты да портоланы XVI-XVИ вв. (рис. 2-3).

Впоследствии М. В. Агбунов [1992, с. 199-202] изменил мнение и поддался указанию Псевдо-Аррианова «Перипла», что Тамирака - восточный мыс Ахиллова бега, т. е. оконечность Джарылгачской косы; он связал это с подъемом уровня моря и дал реконструкцию здешней геоморфологической ситуации: сначала возник остров Тамирака, затем Кефалонес и Спадуса61. Однако отметим по этому поводу, что мера подъема уровня моря тут неопределенна, так как колебалась во времени, отсюда и

реки Ai^upog (Ai^upög) и производные от него наименование города Ai^upa и личные имена (источники [Pape, Benseler, 1884, S. 806]). При аналогиях в Северном Причерноморье и Индии этот гидроним следует связывать с киммерийцами-индоариями, так как они пребывали и в Северном Причерноморье, и в Малой Азии, где оставили топонимические следы своего пребыания (средневековые армянские историки называют соседнюю Каппадокию Киммерией), также антропонимические (Киммериец и под. в Эфесе, Гераклее и др.). Письменных известий о киммерийцах в Ликии нет, но они были в соседних областях -Лидии и Фригии, Мисии, Вифинии (Arriani Byth. Fr. 19 Roos), мариандинском Понте (Scholia in Ap. Rhod. Arg. I, 1126), Синопе (Herod. IV, 12), Трапезунте (Xen. An. IV, 8, 22-23) [Lehmann-Haupt, 1921, Sp. 412-420; Kretschmer, 1928, S. 80 f. ]. Мы видим в киммерийцах индоариев [Скифия, с. 127-152]. Важно в свете сказанного, что наряду с Ai^upog существует форма Aä^upog, с а-вариантом, как в Ta^upÜK|, и что в той же Ликии есть река Инд и город Синд (В. Георгиев [1958, с. 171-172] без оснований связал эти названия с местным термильским-милийским языком, так как апеллировал к индоевр. *sindhu-s, выстроенному на др. инд. sindhu-h !). Следы пребывания киммерийцев в Малой Азии - тема отдельной разработки.

60 По Геродоту (IV, 55), Гипакирис течет по земле кочевых скифов «и впадает в море близ города Кер-кинитиды, оставляя справа Гилею и так называемый Ахиллов бег». У него Гипакирис шестая из семи крупнейших рек Скифии, она следует после Борисфена и Пантикапа. Если с Пантикапом благодаря Б.А. Рыбакову мы разобрались - это Конка, то ничего равноценного Гипакирису восточнее Конки сейчас нет, что мы и объясним далее.

61 На локализацию М. В. Агбуновым Тамираки на оконечности Джарылгача наряду с ошибочными, как мы видели, данными Псевдо-Аррианова «Перипла» скорее всего повлиял и неточный перевод С. В. Мирош-

разногласия специалистов, которые применительно к Северному Причерноморью пишут о 3-4 м, 5-6, 7-8 и даже 11-12 м. Мы же для сравнения сошлемся на не столь отдаленную Ольвию: ее затопленная лиманом портовая часть лежит на глубине всего 1-2 м [Шилик, 1975, с. 62-66]; нынешний Бугский лиман в античное время был коренным руслом реки; лишь позднее, в средневековье и позднее, ввиду подъема уровня моря на 5-7 м он постепенно становился лиманом (ср. [Агбунов, 1992, с. 160, 180]). Для понимания уровня воды в Тамиракском-Каркинитском заливе важно свидетельство Плиния (IV, 85), что некогда Таврика была залита морем. Разумеется, он имел в виду степной Крым, и это означает, что воды Каркинитского залива и Сиваша (Бука) заливали Перекоп (как и сейчас при сильном ветре), это и позволило Плинию говорить о Таврике как острове. Все это известно и Страбону: Гнилое озеро (Бук-Сиваш) «очень болотисто и едва судоходно для сшитых лодок, так как ветры легко открывают мели и затем снова заполняют их водою, так что эти болота непроходимы для более значительных судов» (VII, 4, 1 = 8С 1, р. 122). Следовательно, в

I в. н.э. уровень этого залива был близок к нынешнему, так что образование островов по версии М. В. Агбунова маловероятно. Подъем воды тут на несколько метров, как и в Днепро-Бугском лимане, происходил на протяжении I - первой половины

II тыс. н.э., он и преобразовал гидрографию Каркинитского залива (см. об уровне моря также № 50; вторую дату обоснуем чуть ниже). Огромное влияние оказала и засушливость региона, о которой свидетельствует отсутствие кочевников в степном Северном Причерноморье после распада Золотой Орды на рубеже XIV-XV вв., - не было травы для скота. На картах 1567 г. Я. Гастальда и 1595 г. Г. Меркатора уже нет Гипакириса как Геродотовой крупной реки Скифии; остался Каланчак; даже показанная ими небольшая река, впадающая у первого в Каркинитский залив близ Перекопа, у второго в Сиваш [Дмитров, 1940, с. 88], вскоре исчезла.

Огромный массив прибрежных и уходящих далеко в Каркинитский залив мелей показывают карты и портоланы XVI-XVII вв. (рис. 2-3): они идут очень широкой полосой вдоль таврического берега залива, затем на его севере, где Перекопский залив да Каланчак, и при Тендре; лишь середина залива показана судоходной. Помеченные на картах города того времени на побережье Северо-Западного Крыма, вроде Гёзлеве-Козлова (совр. Евпатория), находятся на том месте и поныне, так что эти обширные мели были и до XVI-XVИ вв. Более того, они были уже до Х в. н.э., ибо из-за них Каркинитский залив получил название та №кролиАя «Мертвый про-

никовым ^С 1, р. 122) слов Страбона, что Ахиллов бег теХеита 5е прод акрау, ^у Та^иракг|У каХоиту «заканчивается у мыса, называемого Тамиракою». Поскольку «Перипл» Арриана и Птолемей помещают Тамираку на таврическом побережье, предлог прод в выражении Страбона прод акрау следует принять не в значении «у, при», как Латышев, а в значении «напротив», т. е. Ахиллодром «заканчивается против мыса, называемого Тамиракою». Ошибочна и возрожденная В. Г. Зубаревым [2005, с. 189-194] локализация К. Кёлером (1826 г.) Тамираки на полуострове Тарханкут, что противоречит последовательности пунктов в обоих Периплах - Херсонес, Керкинитида, Прекрасная гавань, Тамирака (в таком случае В.Г. Зубареву надо отказаться и от локализации Калос лимена при Черноморском).

лив», о чем свидетельствует Константин Багрянородный в рассказе о древнем канале на Перекопе и Перекопском заливе62. Этот канал был прорыт по Геродотову рву детей «слепых» и, по нашему мнению, шел от озера Бук (Сиваш) к нижнему течению Гипакира-Каланчака (см. № 41 и [Скифия, с. 155-156]). Как сказано (№ 41), этот ров был еще в античное время преобразован в полноценный канал - oouSa, как назвал его пользовавшийся каким-то не дошедшим до нас античным источником Константин Багрянородный (De adm. 42, 78-86): «Самый же залив Меотиды тянется прямо к Некропилам, находящимся недалеко от реки Днепр, мили на 4 (ок. 6 км), и сливается с ними там, где древние, прорыв канал, проходили в море, отгородив таким образом находящуюся внутри всю землю Херсона и Климатов и землю Боспора, простирающуюся миль на тысячу или несколько больше. Из-за множества истекших лет этот канал засыпался и превратился в густой лес, и имеются через него лишь два пути, по которым пачинакиты проходят к Херсону, Боспору и Климатам» [Конст. Багр. 1989, с. 174-175, с нашими изменениями]63. Поясним ситуацию. В выражении «прокопав канал, древние пересекали море» (aouSav oí na^aioi noinoá^evoi SisPaaav x^v Bá^aooav) под «морем» (Bá^aooav) подразумевается Черное море, так что выражение SisPaaav x^v Bá^aooav означает, что древние проплывали из залива Азовского моря в Черное по каналу; с его прорытием Таврика как бы отделилась от материка. Слово Siápaaig имеет значение «переход», часто обозначает переправу через водную акваторию - реку и пр. По Константину, канал был судоходен в античное время, но затем зарос и перестал функционировать; мы вряд ли ошибемся, связав это с сильным обмелением Сиваша и Перекопского залива. Тогда и появилось название канала xa NsKpónu^a «Мертвый пролив». На картах и портоланах XVI-XVII вв. уже весь Каркинитский залив именуется Golfo de Nigropoli, т. е. Некропильский залив, из-за упомянутых обширнейших мелей.

С названием канала xa NsKpónu^a связано и турецкое имя Перекопского перешейка Оркапу (ор «ров», капу «ворота, проход»), которое возникло после возведения Турецкого вала64. Оно любопытно: что это за «Ворота рва»? Без сомнения, это частичная турецкая калька сего византийского названия, которое может быть понято не только как «Мертвый пролив» (см. выше), но и как «Мертвые врата (входы, проходы)», т. е. его xa nú^a «врата; входы, проходы» скалькировано турецким капу «ворота, проход». Вероятно, такое изменение значения имени xa NsKpónu^a обязано реалиям: видимо, когда канал был судоходным, это название понималось как «Мертвый пролив», когда он вовсе обмелел, оно стало восприниматься «Мертвыми вратами (входами, проходами)».

Изложенное означает, что в эллинистическое или римское время канал, соеди-

62 Слово núXai применительно к большим акваториям означает «пролив» (например, Aesch. Prom. 755; LSJ, s. v. nú^n, 3); pl. neutr. núXa имеет здесь собирательный смысл.

63 Пачинакиты - это печенеги, два пути прохода в Крым - Перекопский перешеек и Чонгар.

64 [Дмитров, 1940, с. 61, 103; Никонов, 1966, с. 326]. Наименование «Перекоп» - русское переосмысление названия Оркапу по созвучию.

нивший западный залив Меотиды и Перекопский залив, функционировал как судоходный; соответственно, более или менее судоходными были и оба залива. Затем, уже до Х в. н. э., канал обмелел и заполнился почвой и древесной порослью, что логично объяснить сильным обмелением обоих заливов. В результате, по удачной мысли Ф. А. Брауна [1899, с. 219-221; Тереножкин, Мозолевский, 1988, с. 199-200], от Геродотова Гипакириса остались Серогозские болота да речка Каланчак, высыхающая ныне на глазах, несмотря на недавнее обводнение; его нижнее течение, как счел М. В. Агбунов, оказалось на дне залива. От Геродотовой реки Каркинит, как думают, осталось Донузлавское озеро65. Отсюда и наши проблемы с локализацией сих рек да городов Каркина и Тамирака. Попробуем ориентироваться на уровни подъема морской воды в Бугском лимане: как сказано, порт Ольвии ушел под воду на 1-2 метра, коренное русло Буга на 5-7 м. Примем также во внимание глубину Перекопского залива до 10 м, такого же порядка глубину большей части Каркинитского залива (в судоходной части она до 35 м). В результате можно думать, что уже до Х в. н. э. значительная часть суши здесь ушла под воду с городами Тамирака, Каркина и нижним течением Гипакириса.

Итак, у залива было два имени - Каркинитский и Тамиракский, северная его часть называлась Корет. Каркинит и Корет средиземноморские имена, по времени они древнейшие, Тамирака индоарийское название, оно киммерийского периода. В акватории залива близ Перекопа располагались 3 острова, названия которых характеризуют его физиографические свойства и потому представляют интерес для топонимики Крыма. Для исторической гидрографии этого залива некоторые данные предоставляет также топонимика Ахиллодрома, вкратце затронем и ее, хотя напрямую к таврическим названиям она не относится (в связи с вопросами идентификации удобней сначала повести речь о нем, затем об островах при Перекопском заливе).

46. Ахиллодром, 47. Остров Ахилла. Ахиллодром - это Тендровская и Джарылгачская косы [Толстой, 1918, с. 55 сл.; Щеглов, 1972, с. 130-132; Народы нашей страны, 1982, с. 290; Агбунов, 1987, с. 122-124; 1992, с. 187-198]. По Страбону, длина Ахиллова полуострова (херроу^аод) 1000 стадий (159 км), что примерно равно общей длине Тендровской и Джарылгачской кос (Страбонова стадия ок. 159 м [Фирсов, 1972, с. 166]). Значение турецкого имени косы Тендра - «уменьшающаяся» (к глаголу тентг «уменьшаться, убавляться») или «колеблющаяся» (к глаголу тантра «колебаться, шататься») [Радлов, 1905, с. 1058], имя Джарылгач означает «расколовшийся, расщепленный, отколовшийся» (к глаголу]арыл «треснуть, расколоться, расщепиться» [Ш., с. 126]), под чем подразумевается имевшееся уже во вре-

65 В топонимике действует правило именования города по реке, при которой он стоит [Мурзаев, 2001, с. 78-81]; в соответствии с этим город Керкинитида должен находиться при соименной реке. Если этот город локализуется в нынешней Евпатории, то остаток соименной реки - Донулав. Поэтому не убедительна идентификация В. Г. Зубаревым [2005, с. 198] реки Керкинитиды (Каркинита) с нынешним Чатырлыком близ Перекопа.

мена Страбона (VII, 19) или его источника разделение полуострова (xsppövnoog) на две части - узкую полосу Тендры и пошире, до 40 стадий (ок. 6, 4 км), Джарылгач. О культе Ахилла на Ахиллодроме см. [Скржинская, 2004; Русяева, 2006]. Эпитеты богов, связанные со словом Spö^og «бег, состязание в беге, место состязания», крайне редки, насколько мне известно, их два и оба у дорян: Гера npöSpo^og «Указующая путь, Предшествующая» (Paus. II, 11, 2, ср. 6, 7) и Гермес Apö^iog, покровитель состязаний в беге на Крите (LSJ, s. n.). По этим причинам появление культа Ахилла у ольвийских ионян на острове, получившем название A%lAAsiog Spö^og, не мотивировано греческими сакральными реалиями. В связи с этим мы обратили внимание на почитание Ахилла как змея на Бейкушском святилище, совершенно не известном в Греции. Странно и отмеченное А. С. Русяевой отсутствие культовых статуэток Ахилла в Ольвии и на хоре. Эти особенности означают, что нижнебужский культ Ахилла не греческий, а местный, воспринятый греками. По нашему мнению, это был туземный индоарийский культ Змея Валы, имя которого Ahi Vala греки по созвучию контаминировали с именем своего AxiA^s^^. Ахиллодром ассоциируется с Элизиумом, MaKaprav vfoog «островом счастливых (блаженных)», на котором царствует Ахилл, в связи с чем мы обратили внимание на др. инд. aya, у которого два значения - «счастье, счастливая судьба» и «бег» [Скифия, с. 78-107]. Эти данные в числе прочего вполне проясняют непонятное иначе появление топонима A%lAAsiog Spö^og в Нижнем Побужье66. Объяснение через индоарийский тем более аутентично, что, по указанию Евстафия (Comm. in Dion. Per. 306), на Ахиллодроме обитали тавры, которые, как показано выше (раздел IV), индоарии (по И. В. Бруяко [2015, с. 223 сл. ], таврская керамика есть и в Нижнем Побужье). Ахиллодром упоминают Геродот (IV, 55, 76), Псевдо-Скимн (ст. 820, см. ниже, № 51), Страбон ((VII, 3, 19, см. ниже, № 51) и др.67

48. Священный мыс (Гиерон), 49. Мисарис. Западный мыс Ахиллодрома именовался 'Ispov aKpov «Священный мыс» (Ptol. Geogr. III, 5, 2). Название обязано размещению тут святилища Ахилла68. Остатки приношений в него эллинистического и римского времени найдены в основном еще в 1824 г. [Тункина, 2002, с. 452 сл.]. Тут же Птолемей дает название и восточного мыса - Mioaplg, Muoaplg aKpa. Его связывают с гр. ^uoapög «грязный» [Pape, Benseler, 1884, S. 932], но это проблематично,

66 Наивны догадки древних о смысле названия: 1) тут де бежал Ахилл, преследуя Ифигению; приведший это мнение Евстафий (Comm. in Dion. Per. 306) упомянул и версию Ликофрона; 2) Ахилл долго пребывал здесь; 3) Ахилл устроил тут игры по случаю своей победы (Mela, II, 5) или просто занимался спортом (Amm. Marc. XXII, 8, 41). Наивно и бытующее в литературе предположение, что длинная и узкая полоса Тендры-Джарылгача напоминала греческие стадионы и потому названа Ахиллодром (на самом деле стадионы для бега широки, как в Дельфах); у Мелы и Плиния (IV, 83) сравнение точнее - с мечом.

67 А. Н. Щеглов [1972] попытался отождествить упомянутые Полибием Стефы с Тендрой, что справедливо раскритиковал М. В. Агбунов [1985, с. 43-50].

68 Исходя из своих представлений о расстояних по градусным данным Птолемея, В. Г. Зубарев [2005, с. 189] локализовал мыс Гиерон на Одесской банке, а перешеек Ахиллодрома - на западной оконеч-

так как сие слово употреблялось в переносном смысле: «грязный» - о человеке и пр. (LSJ, s. v.]. Выше (№ 43-46) мы привели куст названий в этом регионе, имеющих параллели в индийской Лимирике, в том числе Мои^рц, Muziris. Западная и восточная оконечности Ахиллодрома потому были отмечены собственными названиями, что они отличались от остальной его части, плоской и низменной - по словам побывавшего тут в 1848 г. А. С. Уварова, «На западной и восточной оконечностях Ахиллесова ристалища местность высока и никогда не подвергается наводнениям» [Тункина, 2002, с. 472].

50. Эионы. «Перипл» Арриана (§ 31), II в. н. э.: «От Прекрасной гавани до Тамираки 300 стадий, внутри Тамираки есть небольшое озеро. Отсюда еще 300 до озера; от устья озера до Эионов ( Hiovsg) 380 стадий, а отсюда до реки Борисфен 150» (SC 1, p. 225). По К. Мюллеру, Эионы - мыс Тендры, по В. Г. Зубареву [2005, с. 194], коса, идущая от Евпатории к югу (видимо, водораздел озера Сасык). С озерами мы разобрались выше (№ 41): «небольшое озеро внутри Тамираки» - соляное озеро за Бакальской косой, другое «озеро» - северная часть Каркинитского залива), идентификацию Эионов подсказывает соответствующий пассаж Псевдо-Арриана, в котором вместо Эионов Арриана фигурирует Ахиллов бег (Per. 84). Предварительно напомним, что от Тамираки-Бакальского мыса (№ 42-45) корабли плыли за солью в северный угол Керкинитидского залива (в Корет, 41), но обычно поворачивали на запад к Ольвии и шли мимо Ахиллодрома. Отсюда указание Арриана на расстояние от Эионов до Борисфена в 150 стадий; при стадии в 197 м от Эионов до Борисфена ок. 30 км, реально это расстояние от Кинбурнского п-ва до Ольвии69. Это не ошибка Арриана, так как первоначально Ахилловым бегом была и Кинбурнская коса (по М. В. Агбунову [1992, с. 192], ок. II в. до н. э. от нее отделилась Тендра по причине некоторого подъема уровня моря). Новую ситуацию обрисовывает расширенная версия «Перипла» Арриана, составленная в V-VI вв., так наз. Псевдо-Аррианов «Перипл» (§ 84): «От мыса Тамирака тянется Ахиллов бег, он представляет собой прибрежье Cn®v), это приморский весьма длинный и узкий берег... » (далее дано описание Бега; этот пассаж по справедливости считается заимствованным из «Перипла» Псевдо-Скимна, поэта II-I вв. до н. э.). Таким образом, Эионы Арриана - это Ахиллодром, что подтверждается и его характеристикой у Страбона (VII, 3, 19), который употребил слово d^ixsv^g «тянущийся вдоль берега; неглубокий, поверхностный (о море)». Если у Арриана фигурирует топоним Эион, то у Псевдо-Арриана (= Псевдо-Скимна) не название, а слово «прибрежье, морской берег, отмель, банка», то же у Дионисия Ольвийца: Ахиллов бег - это supsiai лшацою ^lovsg «прибрежье широкой реки»70.

ности Тендры. С включением Одесской банки Ахиллодром оказывается намного больше указываемой античными авторами длины (по Плинию, ок. 120 км, по Страбону, ок. 157 км, ныне ок. 147 км), что не позволяет принять такую реконструкцию.

69 Аррианова стадия, по М. В. Агбунову, 157, 7 м, но тут убедительней 197 м [Зубарев, 2005, с. 193].

70 В схолии к Apoll. Rhod. Arg. II, 658. Дионисий - ольвиополит II-I вв. до н. э., осевший в Алексан-

Есть Эион и на Азиатском Боспоре - это общее наименование Таманского и Фонталовского полуостровов sg. Eon, известно только Плинию (VI, 18) = H®v, сокращенная аттическая форма (полная Hi®v). Так назывались также город в устье Стримона и еще один город на Пелопонессе [Pape, Benseler, 1884, S. 454]. Как сказано, автор Псевдо-Аррианова «Перипла» охарактеризовал Ахиллов бег как «длинное и узкое побережье», что отвечает смыслу слова flirav и соответствующему топониму. Такая характеристика свойственна и физиографии морского побережья Тамани да Фонтала. Как есть узкая перемычка между Тендрой и Джарылгачем, так и, по Плинию, минимальная ширина Эона 2 югера (5, 38 м2), - это размеры какого-то песчаного перешейка Тамани в районе Тузлы или Голубицкой, заливавшегося морем.

Итак, наши источники II-I вв. до н. э. - I в. н. э. (Дионисий Ольвийский, Псевдо-Скимн, Страбон) наделяют Ахиллодром такими же физиографическими чертами, которые свойственны и ныне Тендре да Джарылгачу. Однако это не свидетельствует, что уровень воды в Каркинитском заливе (см. об этом № 35) две тысячи лет оставался неизменным: как мы выяснили, географическое название Ахиллодрома Ks9a^6wnoog означает «насыпной остров» (№ 51). В 1981 и 1883 гг. при Тендре на глубине 2 м найдены фрагменты амфор эллинистического времени [Тункина, 2002, с. 453-454], что указывает на подъем уровня моря тогда или позднее. Кстати, эти подводные работы проводились в связи с образованием промоины в Тендре. Живописное описание едва ли не ежегодной перемены физиографического облика Тендры-Джарылгача дал А. С. Уваров [Ib., c. 471-472]: «Ахиллесово ристалище, состоящее из трех частей, Джарылгачской косы и островов Каравая71 и Тендры, почти постоянно изменяется. Иные годы Тендра, Каравай и Джарылгачская коса соединяются в одну и ту же косу; гирлы <протоки>, разделяющие их, совершенно заносятся песком. В другие годы, напротив того, Тендра отделяется одним или несколькими гирлами от материка. Во время моего пребывания надо было переехать четыре гирла, чтобы добраться до Тендровского острова или косы. До самой западной оконечности, на которой теперь стоит маяк, не встречается ни одного дерева. Тут только возвышается несколько дерев, последние остатки священной рощи». Сейчас наибольшая глубина Каркинитского залива у Крымского побережья - 10 м. При подъеме уровня моря в I-II тыс. н. э. примерно на 7 м это означает, что во времена Геродота тут была суша, по ней и могло доходить коренное русло Гипакириса до г. Керкинитида, как полагают некоторые исследователи (см. также реконструкцию И. В. Бруяко, В. А. Карпова [1992, с. 94]).

51. Кефалонес, 52. Спадуса, 53. Макра. Вопрос об этих островах не прост. Плиний (IV, 93) в описании острова Ахилла спутал о-в Левку и Тендру (это вполне разъяснил М. В. Агбунов [1992, с. 193-197]), затем добавил: «Остальные (reliquae)

дрии, он мифограф, автор «Аргонавтики», герои которой действовали и в Северном Причерноморье [Скифия, с. 35-36, 152-154].

71 См. о Каравае следующее примечание.

острова в Каркинитском заливе Cephalonnesos, Spodusa, Macra» (SC 2, p. 175). Это латинская транслитерация греческих топонимов Квфа^оуг^оод, ЕлюЗоиоа, Макра. Присутствует Кефалонес и в перечне Птолемея (Geogr. III, 5, 2): устье реки Борисфен; устье реки Гипанис; Роща Гекаты, мыс; перешеек Ахиллова бега; западный мыс Ахиллова бега, называемый Священным; восточный его мыс, именуемый Мисарис; Кефалонес; Калос лимен; Тамирака; устье реки Каркинит. Как видно, у Птолемея упомянуты западный, восточный мыс Ахиллова бега и перешеек между ними, но самого Бега нет, так что вполне вероятно, что он назван Кефалонесом. На это указывает и перечень Аммиана Марцеллина:(ХХП, 8, 40): в лесистых пределах реки Борисфен расположены город Борисфен (Ольвия), Кефалонес, алтари Александра и Цезаря. Эти алтари располагались в Гилее [Скифия, с. 235-236], так что Кефалонес лежит поблизости; припомнив данные Арриана, что Ахиллов бег - это Кинбурнская, Тендровская и Джарылгачская косы (см. N° 46), получим имя Бега Квфа^оуг^оод; поскольку Аммиан располагает Кефалонес «в лесистых пределах реки Борисфен», это именно Кинбурнская коса72. Следовательно, можно думать, что Кефалонес, Сподуса, Макра - названия разных частей Ахиллова бега (аналог - Эионы, N 50); при сохранении очередности соответственно Кинбурнской, Тендровской и Джарылгачской кос. Слово кефаА^ в физиографическом смысле имеет значение «насыпь, вал», что соответствует реалиям: Тендра и Джарылгач - насыпные, т. е. намытые морской водой и ветром песчаные косы. Таким образом, значение названия Квфа^оуг^оод «насыпной остров».

Острова Сподуса и Макра известны лишь Плинию, имена их греческие и потому более или менее понятны. Название ЕлюЗоиоа аналогий в греческой топонимике не имеет, но, без сомнения, образовано от глагола олю5ею «обращать в прах, разбивать, перемалывать» с суффиксом -оо(о)-а и слиянием s+o > ои, так что означает что-то вроде «перемалываемого водой» острова, что вполне соответствует намывной природе сих песчаных кос. Напротив, название Макра часто в греческой топонимике

72 Таким образом, упомянутые Страбоном (VII, 4, 1) «три островка» в Каркинитском заливе - ничто иное, типа нескольких мелких намывных островков, располагающихся ныне напротив устья р. Ка-ланчак (это остаток большого в средневековье острова Rosso (рис. 2-3), его тюркское имя Каробай. Ахиллов бег Страбон описал в предыдущем параграфе (VII, 3, 19). К. Мюллер в комментарии к тексту Птолемея счел Кефалонесом Каробай [Müller, 1901, p. 414], что, как видим, ошибочная идентификация. Согласно М. В. Агбунову [1992, с. 200-201], Кефалонес - восточная оконечность Джарылгача, примерно так думал и В. Г. Зубарев [2005, с. 189], полагая, что Кефалонес располагался на месте нынешнего Джарылгача: в середине V в. до н. э. тут был устьевой мыс Каланчака (реконструкция И.В. Бруяко, В.А. Карпова [1992, с. 94]). И Агбунов и Зубарев пользовались переводом градусных данных Птолемея в километры, что условно ввиду использования им разных источников, каждый из которых со своей мерой стадия; Птолемей располагал очень небольшим числом инструментальных измерений небесных координат на конкретных пунктах Северного Причерноморья, обычно он переводил в долготы-широты, взятые из периплов, и периэгес расстояния в стадиях, милях и шагах; отсюда проистекает их неточность, отсюда и субъективность трактовки методики Птолемея каждым исследователем, разность локализации ими конкретных объектов. По этой причине мы не придаем особого значения координатам Птолемея, а руководствуемся текстуальным анализом источников.

[Pape, Benseler, 1884, S. 845-846] восходит к слову ^aKpog «длина» [LSJ, s. v.], связанному с прилагательным жен. рода ^aKpa «большая, длинная», и потому прилагаемое к большим и (или) длинным природным объектам (например, это одно из имен острова Евбея). Как видно, и со стороны содержания название острова MaKpa соответствует длинным Тендре (Сподуса) да Джарылгачу (Макра)73.

54. Евпаторий, крепость, город. Согласно Страбону (VII, 4, 7), ведший войны с крымскими скифами полководец Митридата Евпатора Диофант выстроил крепость Eünaxöpiov (Ptol. III, 6, 2: Eünaxopia nöAag). В херсонесском декрете в честь Диофанта говорится, что из Херсонеса полководец «перешел со всем войском на другую сторону» (sig то nspav Siaßa[oi]v snoi^oaxo), разбил скифов царя Палака и поставил на месте битвы трофей в честь Митридата (IOSPE I2 352, стк. 6-9). Выражение sig то nspav означает «на другую сторону» чего-либо, например, реки, оно весьма употребительно; например, в Протогеновском декрете из Ольвии оно означает переход царя Сайтафарна с правобережья Днепра в ольвийскую область Гилею на левой стороне (IOSPE I2 32, стк. 83-84). Слово Siaßaoig имеет значение «переход» по суше или означает переправу через водную акваторию. Таким образом, на пути из Херсонеса Диофант переправился по воде через какой-то близлежащий залив, либо же посуху или по воде в какую-либо отдаленную область Западного Крыма. Обратим внимание на следующую фразу декрета (стк. 9-10): после этой победы над скифами Диофант разбил затем тавров и на месте боя основал город (nö^iv em tou Tönou auvoiKi^ag), лучше сказать, крепость. Это дает основание думать, что и на месте первой победы над скифами полководец мог основать крепость, именно Евпаторий. Об этом может свидетельствовать воздвижение Диофантом на месте победы над скифами трофея «царя Митридата Евпатора», тем более, что сия победа была весьма значима: в декрете отмечено по этому поводу, что доныне скифы считались непобедимыми (аллюзия на поражение Зопириона от скифов) и Митридат первый поставил этой победой трофей над ними (стк. 9). Сооружение города и наречение его в честь Евпатора не было единичной акцией: сам Митридат, выстроив город в долине Фанарее в области Понт, дал и ему свое имя - EünaTopia (Strabo, XII, 3, 30).

Наряду со Страбоном Евпаторий упоминают Птолемей (III, 6, 2) и Аммиан Марцеллин (XXII, 8, 36). Птолемеев перечень городов Западного Крыма: «За перешейком у реки Каркинит в Понте: Евпатория город, Дандака» (далее перечисляются 11 пунктов вблизи г. Херсонеса и на Боспоре, см. ниже); пару Евпатория - Дандака упомянул и Аммиан, явно позаимствовавший ее у Птолемея. Локализация Евпатория определяется данными Страбона и Птолемея. Обычно Евпаторий помещали близ города Херсонеса [IOSPE I2 352, comm.; Жебелев, 1953, с. 95], но Д. С. Раевский [1968,

73 М. В. Агбунов [1992, с. 200], сочтя Тамираку восточным мысом Джарылгача (см. № 42-45), сопоставил названия следующим образом: Та-ми-рака - М-акра, увидев в -акра последнего и -рака первого испорченное гр. акра, т. е. мыс. Это всего лишь шутка, Миша греческого языка не знал и об ономастике понятия не имел, немалые заслуги его сосредоточены в другой области - исторической географии.

с. 127-133] вслед за П. Бурачковым перенес переправу Диофанта через Каламитский залив в Северо-Западный Крым, где осторожно отождествил Евпаторий с городищем Кара-Тобе неподалеку от нынешнего города Евпатория74. По В. Г. Зубареву [2005, с. 200-204], это городище Чайка на Евпаторийском мысу. Поскольку ни Раевский, ни Зубарев не предприняли детального анализа текстов Страбона и Птолемея, приведем их. Страбон (VII, 4, 7): «кроме перечисленных пунктов в Херсонесе75 существовали и укрепления, которые построил Скилур и его сыновья и которые служили для них опорными пунктами в военных действиях против Митридатовых воевод, именно Палакий, Хаб и Неаполь. Был также и Евпаторий, основанный Диофантом, полководцем Митридата. На расстоянии около 15 стадий от стены (тои xsixoug) херсонес-цев есть мыс, образующий залив порядочной величины, направляющийся к городу. Выше его лежит морское болото с солеварней. Здесь был и порт Ктенунт. Для того, чтобы бороться со скифами, царские воеводы во время осады поставили на упомянутом мысе гарнизон, оградивши это место стеной (xsixioavxsg tov xonov), и засыпали вход в залив до самого города, так что можно было без затруднений переправляться сухим путем и из двух городов сделался как бы один. С этих пор они легче отражали скифов. Когда же последние напали и на укрепление (тф Siaxsixio^axi) перешейка при Ктенунте и стали заваливать ров (tov TÜ9pov) тростником, то царские солдаты ночью сжигали часть плотины, выстроенную днем, и таким образом сопротивлялись до тех пор, пока не победили»76.

Локализация места действия на первый взгляд определена: в 15 стадиях (ок. 2, 3 км) близ города херсонеситов, на мысу, где и порт Ктенунт, солдаты Митридатова войска (oi ßaoiAaKoi) возвели диатейхисму - вал со рвом. Однако при детальном рассмотрении выясняется ряд неувязок в тексте Страбона. Ктенунт обычно локализуют при Севастопольской бухте (см. № 16), и если сооружение диатейхисмы на мысу вполне возможно, то засыпка устья бухты (то отоца тои ко^лои ... Sisxraoav) странна. У Птолемея (III, 6, 1-2): «За перешейком (Тафром) у реки Капкинит в Понте: Евпаторий (Еилатбрш) город, Дандака, гавань Символов ... » тоже есть неувязки. Евпатория идет первой в списке после упоминания Перекопского перешейка, но это объяснимо: в перечне нет последовательного перечисления от Тафр на юг вдоль побережья, ибо бухта Символов и мыс Парфений названы до Херсонеса. Этим же обусловлено соотнесение Птолемеем Евпатории с «рекой Каркинит».

74 Греческого языка он не знал, поэтому оперировал археологическими данными и градусными данными Птолемея, что мало убедительно; но попал в точку. Только в виде шутки воспринимается статья Ю. Г. Виноградова о найденном на Кара-Тобе обломке неказистой известняковой плиты с незначительными остатками текста, которые он бравурно реконструировал в качестве трофея - победной надписи солдат Митридата Евпатора [Vinogradov, 1997, S. 493/]. С. Ю. Внуков на основании найденных в святилище на мысе Джангул в Западном Крыму посвятительных надписей моряков вполне восстановил в таком же ключе и надпись с Кара-Тобе [Сапрыкин, Внуков, 2014, с. 359].

75 Тут Херсонес - Таврический полуостров, как, к примеру, в предыдущем пассаже VII, 5, 6.

76 Для объективности даем довольно точный перевод С. В. Мирошникова (SC 1, p. 127-128).

VI. Степной Крым, Перекоп, Сиваш

55. Неаполь Скифский, 56. Палакий, 57. Хабеи (Хабон). По Страбону (VII, 4, 7), царь таврических скифов Скилур и его сыновья построили крепости ПаАакют, XаPov, №алюАл,д, которые были их опорными пунктами в войне с полководцами Митридата Евпатора. У Скилура был сын по имени ПаАакод (Strabo, VII, 3, 17), поэтому можно считать, что Палак выстроил крепость своего имени - ПaАaкюv (так думали все, кто обращался к этому вопросу, напр., [Соломоник, 1952, с. 123]). Это в обыкновении у царей: Александр Македонский строил Александрии, Антиохи сооружали Антиохии, Митридат Евпатор Евпатории и пр.77 В херсонесском декрете в честь Диофанта (ЮSPE I2 352, стк. 12-13) говорится: когда Диофант прошел в середину Скифии (ец ц8oav тау Zкu9íav), скифы сдали ему «царские крепости Хабеи и Неаполь» (та РаЫАеш ХаРаюид ка! N8av лоАгг). Локализация всех трех крепостей проблематична, предлагались разные решения [Дашевская, 1958; Раевский, 1976; Высотская, 1983; Зубарев, 2005, с. 231-233]. Обычно городище Керменчик в пределах г. Симферополя считают Неаполем. Что это был столичный город скифов, свидетельствуют его уникальные размеры (ок. 20 га), богатая материальная культура [Зайцев, 2003] и обнаружение здесь греческих надписей, в том числе четырех Посидея, сына Посидея (еще одна найдена в Ольвии [IOSPE I2 168, 670-672; Дашевская, 1960; Соломоник, 1958; 1962]). Этот родосско-ольвийский торговец как раз был современником Скилура и Палака, их гостеприимцем (В. В. Латышев справедливо датировал его надписи второй половиной II в. до н. э.). Ввиду сильной эллинизации Керменчика логично думать, что и имя его №алюАд,д «Новый город» было скалькировано греками со скифского названия типа иран. *nаvаkаnd того же значения. На других скифских поселениях столь ощутимой эллинизации нет, поэтому вряд ли основательны сомнения Д. С. Раевского [1976, с. 104], что Керменчик - это Неаполь. По Т. Н. Высотской, Палакий идентифицируется с Усть-Альминским городищем, Д. С. Раевский отождествил Керменчик с Палакием, Булганакское городище с Хабеями, Кермен-Кыр с Неаполем; В. Г. Зубарев совместил Хабеи с городищем Альма-Кермен. Мы же лишь отметим, что, помимо Керменчика, известны еще 4 крупных скифских городища с фортификацией - Булганак, Усть-Альминское (по 6 га), Залесье (5 га), Красное (4 га) [Дашевская, 1989, с. 128]. Видимо, два из них и были Палакий да Хабеи (повторим, Неаполь - Керменчик).

77 В опубликованной Э. И. Соломоник [1964, с. 96] эпитафии из Херсонеса ГН вв. до н. э. читается одна строка: [-- те]9уа6та ПаАакгкоу п[--]. Она дополнила л[ер!--] и перевела: эпитафия «такого-то, погибшего около Палакия--». Перевод не вполне точен: ПаАакшбд как прилагательное означает нечто, относящееся к царю ПаАакод или крепости ПаАакюу. По этой причине и поскольку мы знаем из приведенных сообщений Страбона и Диофантова декрета о войнах херсонеситов и Диофанта со скифами, причем Палакий и прочие крепости были построены ими как раз для противостояния полководцам Митридата, а также принимая во внимание дату эпитафии, предпочитаем дополнение л[6Ае^оу--?]: эпитафия «такого-то, погибшего в Палакову войну (?)--».

Структура названия крепости na^aKiov ясная: из личного имени ПаАакод (основа лаАак) + греческий суффикс -(s)iov, употребляющийся для обозначения построек (как в № 54 - Eünaxopiov). Этимология названий Палакий и Хабеи определяется тем обстоятельством, что в ономастике крымских скифов прослеживаются индоарийские и иранские элементы, т. е. они индоарийские и (или) иранские по происхождению. В политическом смысле крымские скифы - наследники Геродотовых царских скифов, в именнике которых есть несколько определенно иранских личных имен. Возможно, также иранское имя позднескифского царя Фар^оюд, которое сопоставимо со сред-неиранским именем Peroz, в свою очередь восходящим к др. иран. Pairisat- (< *pari-aujah- «полнота силы; победоносный» [Грантовский, 1970, с. 201-203]); мы видим в Фар^оюд гипокористик от формы Фар^фЦ, которая, согласно Страбону (XVI, 4, 27), представляет собой вариант греческой передачи персидского имени Париоатц (см. об имени ФарСфь? [Яйленко, 2010, с. 336-339], о прежних иранских этимологиях имени [Zgusta, 1955, S. 206]). Это может указывать на иранский компонент в ономастике и соответственно языке поздних крымских скифов.

На индоарийский компонент могут указывать царское имя ПаАакод и произведенное от него название крепости na^^v. Иранисты не дали хорошей их этимологии. М. Фасмер поместил имя ПаАакод в число ирано-сарматских и указал на связь с ним названия крепости Палакий; поскольку следующим в его списке имен и названий следует этноним скифского народа ПаАо1, возможно, тем самым разъяснялось иранское происхождение имени Палака, ибо этноним палов он поставил в возможную связь с др. инд. päla- «защитник», афган. pälal «доказывать, защищать» [Vasmer, 1923, S. 47], что весьма проблематично78. Предлагалась реконструкция имени *Pälaka- < *Pä5aka-, при авест. и древнеперс. pad-, päd- «нога», значение имени «Ногастый, (Длинно)ногий» (ср. авестийский эпитет бога Вайю «Высоконогий») [Кулланда, 2016, с. 79-80]. Отсутствие подобного имени в обширном иранском антропонимиконе, да и его экзотичный смысл не убеждают в такой этимологии. О.Н. Трубачев [1999, с. 34-35, 258] отметил необъяснимость имен ПаАо1, ПаАакод на иранском материале и привел точный древнеиндийский аналог - имя нескольких царевичей Pälaka- (к pälaka- «защитник, покровитель», «принц, правитель, государь»). Мы поддержали эту точку зрения засвидетельствованным фанагорийской

78 На иранском характере имени Палак настаивал Д. С. Раевский [1976, с. 105] и тоже исходя из переданной Диодором (II, 43) скифской генеалогической легенды: в числе потомков Скифа, сына Зевса и змееногой Девы, были братья Пал и Нап, по именам которых стали называться подвластные им народы - ПоЛо1 и Nánai. На основании развитой Ж. Дюмезилем теории тройного членения индоиранского общества (воины, жрецы, общинники) Раевский связал имя Nánai с авест. nafa, среднеперс. näß «пуповина», также «сородичи, община»; поскольку на связь этнонима náXoi с осет. bal- «дружина, отряд» давно указал В. И. Абаев [1949, с. 160; 1979, с. 284], получается двучленная кастовая система - палы «дружинники, воины», напы «общинники». Следовательно, заключил Раевский, naXáKiov - «крепость воинов». Д. С. Раевский историк, он был хорошим знатоком скифских реалий, но иранской филологии не знал, что сказалось и на данной этимологии: иран. f не передавалось через греч. р, лишь через f b,

эпитафией III в. н. э. именем náA,og, которое на Боспоре определенно скифское, так как идентично упомянутому эпониму скифов náA,og [Яйленко, 2002, с. 236-237; 2017, с. 869-870]. Основа имени ná^-og имеет соответствие, наряду с именем скифского царя ná^-акод, в составных именах üapo^-ßa^-aKog (КБН 1264, Танаис, II в. н. э.), üuapZ-ßa^-og (IOSPE I2 91, Ольвия, II-III вв. н. э.), 'Omoxo-ßaA,-og (КБН 1282, Танаис, 228 г. н. э.). Они определенно иранские, так как хорошо соотносятся при учете значения первой основы с осет. bal- «дружина, отряд» [Абаев, 1949, с. 160; Zgusta, 1955, S. 123, 126, 127]. Но, как видно, в чистом виде имени ná^og в иранском эпиграфическом антропонимиконе Северного Причерноморья нет, есть лишь в легендарной традиции, сохраненной Диодором, иранский характер которой не доказан. Поэтому считаем имя ná^og местным, синдским, памятуя, что Фанагория расположена в земле синдов, и принимая во внимание индоарийскую принадлежность их языка79. В свете этого сопоставляем имя ná^og с др. инд. päla- «страж, защитник, пастух, покровитель, правитель». В Фанагории индоиранские элементы представлены с довольно раннего времени - именем Панка в эпитафии начала IV в. до н. э. (о ней [Белова, 1977, с. 105]), сопоставимым с др. инд. patika «господин, повелитель, муж», по смыслу равнозначным имени ná^og80.

Продолжая индоарийскую линию у поздних крымских скифов, О. Н. Трубачев [1999, с. 239] усмотрел и в названии крепости Xáßal, Xáßov индоар. *hava- «жертва, жертвенник» (к др. инд. hava- «жертва, огонь»), сославшись на топоним Александровы алтари в Северном Причерноморье. Нам же это название представляется скорее среднеиранским, типа парфянского имени селения hmpy, 'mpi = hampay или hambäy, из др. иран. *hampäyu- «защищающий всех» (о нем [Лившиц, 2010, с. 186]), что более соответствует функции Хабей как крепости81.

58. Напис, Напит. Стефан Византийский упомянул «Напис или Напит, город Скифии» (s. n. Nánig: Nánig ^ Naníxng). Этникон жителя Nanáx^g, Naníxai, также Nanáxai (Orph. Argonaut. 758) [Pape, Benseler, 1884, S. 974-975]. М. Фасмер зачислил топоним Nánig в список сарматских названий, ограничившись ссылкой

так что среднеиранское парф. naf, среднеперс. n'p (naf ), к которым он апеллировал, было бы передано как уаф- или vaß-; именно так по греческой передаче NaßapZivng (Diod. XVII, 74) реконструируется древнеиранское имя *Nababrzana, включающее указанное nafa (см., к примеру, [Лившиц, 2010, с. 117]).

79 О синдах как индоариях см. [Kretschmer, 1944; Трубачев, 1999, с. 15 сл., 93 сл.; Скифия, с. 47-49]. Древнеиндийскому pala- родственно упомянутое осет. bal- [Абаев, 1958, с. 233; Myrhofer, 1960, S. 416 f. ].

80 Есть так называемая научная мифология. Ничего постыдного в ней нет - это естественное развитие науки per aspera ad astras, чрез тернии поисков к истине. Мы все отдаем ей дань. Таковая мифология племени палов, потомков Пала (Diod. II, 3-4). Плиний (VI, 22 и 50) упоминает сатархов-спалеев, затем палов и напов, вследствие чего специалисты уравнивают палов и спалеев. Так вот, от имени этих спалеев всерьез производят русское церковнославянское слово исполин [Фасмер, 1967, с. 141]! Неисповедимы пути этимологических поисков. Понятно, когда имя киммерийцев или авар оставило следы в разных языках и фольклоре, став обозначением великана, но спалеи едва ли не изобретение источника Плиния, единожды упомянутый ономастический Kunststück!

81 Упрощение двух губных или сонорного перед губным обычно, ср. последовательное опущение

4 БИ-XXXV 49

на И. Маркварта [Vasmer, 1923, S. 45] (об ошибочности иранской трактовки Д.С. Раевского см. прим. 78 к № 57). Форма Стефана Namrng позволяет считать, что у формы Nánig род. падеж Naní5og, таким образом, основа топонима NanÍT- и Naní5-. Альтернация исхода основы -5- / -t- убеждает в иранском характере названия, так как иран. t одинаково передается через греч. 5 и т, как и иран. d [Zgusta, 1955, S. 221-222]. Отсюда сопоставление с иран. *napät- «внук» (см. о нем [Кулланда, 2016, с. 76]) правомерно, однако следует иметь в виду, что в этниконах Nanrnng, NanÍTai, Nanrnai не заключен иранский показатель множ. числа t, - это греческий суффикс свойства у существительных sg. -т^д, pl. -Tai, так что исходная для них форма - имена города Nánig и NanÍT^82. Но к названию города этимология из иран. *napät- «внук» никак не подходит (это относится и к сопоставлению О. Н. Трубачевым [1999, с. 101] с др. инд. nápat- «отпрыск, внук»). На наш взгляд, основа топонима *napät-,*napit- представляет собой др. иран. *nipäta- «защищенный»83. Судя по одинаковому значению, Нипат-Напит может быть другим именем той же крепости Хабеи: первое иранское, последнее индоарийское.

59. Оргокина, город. Плиний (IV, 85) в числе городов внутренней Тавриды упомянул Orgocini и другие с окончанием -i, что, как сказано (вступление к разделу IV), представляет собой маркер индоарийских существительных и прилагательных женского рода. В основе названия Orgocini можно видеть иран. ugra- «сильный», которую с метатезой gr-rg Я. Харматта усмотрел в известном Страбону (VII, 3, 17) этнониме за-днестровских сармат Oúpyoi [Zgusta, 1955, S. 75]; вторая основа, возможно, связана с основой *kan- «рыть, копать», от которой произведено в числе прочего kan0- «город» [Абаев, 1956]. Возможно также сопоставление первой основы названия Orgocini с иран. varga- «волк»; в таком случае это прилагательное vargaca- «волчий», оформленное греческим топосуффиксом -nvn, как и XapaKqv^: *Vargacene «Волчья местность», «Волчья крепость» и под. Оформление их окончанием -i может быть обязано влиянию соседних таврских городов Assyrani, Stactari (№ 33, 34).

60-62. Тафры, перешеек, местность, город. Название перешейка или местности Тафры впервые появляется у писателя второй пол. IV или III в. до н. э. Тимонакта (тексты см. под № 65-67). Историк I в. до н. э. Каллистрат, автор истории Митридатовых войн, знает «Тафры и местность Тафру» (Tá9pai Kai Tá9pn X®pa), где Tá9pai - перешеек или город (apud St. Byz., s. n. Tá9pai). Город Tá9pog, лежащий внутри Таврики, известен Птолемею (Geogr. III, 6, 5). Страбон (VII, 3, 19) упоминает

первого элемента в группе -nb- в персидских и парфянских именах Aryabarzan (древнегреческая передача ApioPap^ávng), Aryabänuk, Aryabäm, первая основа которых aryan- «иранский» [Лившиц, 2010, с. 61-62].

82 Должно быть NanaTáTrig, NanaTárai, NanaTÍTai, однако по гаплологии слог -Ta- сократился. Так было в этниконе обитателя столицы Древней Эфиопии NánaTa - от топонима образованы формы этни-кона NanaraÍTng и с гаплологией NanaTáiog [Pape, Benseler, 1884, S. 975].

83 С альтернацией a-i, как в самой паре *napät-,*napit-, и с альтернацией i-a, как в некоторых северо-памирских и хотано-сакском [Эдельман, 1986, с. 71-72].

название местности Тафрп и ее обитателей Тафрюг. Далее перешеек и местность Тафры упоминают Мела (II, 2), Плиний (IV, 88), оба по Тимонакту, и позднейшие авторы - Маркиан, Валерий Флакк. Название представляет собой гр. тафрод «ров, вал» (одно вытекает из другого: копается ров и тем самым насыпается вал), так что изначально Тафраг - это ров, по которому получили имя перешеек и местность, по ним город. Согласно Страбону (l. c.), тафрии обретают при Каркинитском заливе, еще точнее, их локализует Плиний (IV, 85-86): он говорит о местности Тафры (locus Taphrae) и о городе Тафры (oppidum Taphrae), расположенном «на самом перешейке полуострова» Тавриды, т. е. на Перекопе. Отсюда единственно правильна идентификация Тафр с Перекопом, тем более что и Мела (II, 4), говоря о таврическом перешейке, называет его Taphrae84.

Под влиянием рассказа Геродота (IV, 1-4) о рве, выкопанном рабами, детьми жен царских скифов, исследователи сосредоточили свое внимание на валах Восточного Крыма [Народы нашей страны, 1982, с. 204-205; Масленников, 2003, с. 197 сл.]85. Между тем валы эти относятся к позднейшему времени [Масленников, 2003, с. 203 сл.], и местоположение их не соответствует не только указанию Плиния, но даже Геродота, так как, строго говоря, Азовское море имеет наибольшую ширину отнюдь не в Восточном Крыму, а при перешейке Перекоп. Единственное реальное зерно в рассказе Геродота - известие о войне пришлых царских скифов с туземным населением, все остальное фольклор, поэтому в вопросе о Тафрах должно следовать указаниям географов - это Перекоп86. На самом Перекопе нет явно древних насыпных валов,

84 Так правильно сочли [Brandis, 1899, Sp. 2256; Скржинская, 1977, с. 23; Вдовиченко, Колтухов, 1986, с. 148]. Ввиду определенных данных Плиния и Мелы другие отождествления (о них [Народы, 1982, с. 204-205; Зубарев, 2005, с. 271-272]) ошибочны.

85 Herod. IV, 3: «И вот дети, родившиеся от этих-то рабов и их (т. е. царских скифов) жен, достигли юношеского возраста. Узнав об обстоятельствах своего рождения, они задумали воспротивиться тем (скифам), кто возвращался из страны мидийцев. И прежде всего они отрезали страну, вырыв широкий ров, растянувшийся от Таврских гор до Меотийского озера, в том именно месте, где оно шире всего» (пер. И.А. Шишовой [Народы нашей страны, 1982, с. 99]). Вариант историка Каллистрата (apud Steph. Byz., s. n. Тафраг): «Местность при Меотийском озере, которую укрепили рвом рабы, вступившие в связь со своими госпожами во время длительной войны их господ-скифов с фракийцами или иными по эту сторону Истра».

86 Вообще рассказ Галикарнасца о детях, прижитых женами царских скифов от рабов и их сражении с возвратившимися из долгого похода мужьями, чисто фольклорный по характеру, на что указывает, в частности, анекдотическая концовка: не сумев победить рабов оружием, скифы привели их к покорности плетками. Несомненно, это байка (баячь, как сказал бы Велемир Хлебников), ходившая в роду владык царских скифов, так как все сведения о них Геродот получил от Тимна, служившего при царе Ариапифе. Известие Геродота о местоположении рва - он растянулся от Таврских гор до места наибольшей ширины Меотийского озера - противоречиво: при Перекопе Меотида действительно имеет наибольшую ширину (включая озеро Сиваш), но нет вала, идущего от Сиваша до гор Юго-Западного Крыма (валы Восточного Крыма близки к восточным отрогам Крымских гор, но наибольшая протяженность Азовского моря отнюдь не тут). И в другом месте Геродот (IV, 20), говоря о границах земли царских скифов, указал, что на юге она доходит до Таврики, на востоке - до рва, вырытого детьми «слепых», и до Кремн. Он упоминает вал и в рассказе о зимних перекочевках скифов, живущих «внутри вала» (IV, 28), через пролив в Синдику; в данном случае это скифы степного Крыма.

они уничтожены позднейшими перепрофилировками местности. Можно вести речь также о естественных лощинах или низинах местности (ср. [Pape, Benseler, 1884, S. 1498; Brandis, 1899, Sp. 2256]. Известен еще один такой топоним - «Большой ров (лощина, низина)» в Мессении (" Tá9pn "Л Ka^u^évn ^syá^n, Paus. IV, 6, 2; 17, 2; VIII, 5, 13). На перешейке между материком и Крымом есть сеть рвов (Большой и Малый Перекопские, на Литовском и Тюп-Джанкойском полуостровах, в Сиваше [Вдовиченко, Колтухов, 1986, c. 148]), однако их системность свидетельствует, что это рвы нового и новейшего времени: ср. древние валы Керченского полуострова -они одиночные, а не системные. Археологических данных по валам Перекопского перешейка нет, еще в 1986 г. И. И. Вдовиченко и С. Г. Колтухов решали вопрос о них на основании известий античных авторов. Мощные укрепления сооружены на перешейке турками в XV-XVI вв. (т. н. Турецкий вал [Дмитров, 1940, с. 61 сл.]), затем до 1920 г. велись масштабные работы по сооружению оборонительных линий белогвардейцами Врангеля, советскими войсками в 1941, немецкими в 1943-1944 гг. Ввиду столь активного переоформления поверхности такого клочка земли, как Перекоп, какие-либо древние валы и даже рвы вряд ли сохранились. Видимо, этим и обусловлено название столь переоформленной человеком местности Перекоп.

63. Новое укрепление. Птолемей (Geogr. III, 5, 4) в числе объектов, которые «находятся за перешейком возле реки Каркинит у Меотийского озера», называет и Néov Tsíxog. На картах XVI-XVII вв. фигурируют над Сивашем в переводе на латынь во множ. числе - Nova moenia «Новые стены (укрепления)» (рис. 2-3)87.

64. Сапра, озеро (Сиваш). Обычное наименование Сиваша у античных авторов Бук, но Страбон - странный любитель «гнилой» топонимики: только он употребляет название Eánpa (к гр. oánpog «гнилой») применительно к Сивашу (Eánpa M^vn) и к глубокой промоине в каменистом берегу близ Астиры в Троаде - Zánpa (VII, 4, 1; XIII, 1, 67; Chrest. Strab. VII = SC 1, p. 167)88. Физиографические свойства вод, определяемые названием «Гнилой», характерны для степей над Сивашем, где немало мелководных речек, отчасти пересыхающих и потому со стоячими водами. Характерна в этом отношении гидронимия бассейна Ингула, впадающего в Бугский лиман слева, - тут немало названий притоков с указанием на их плохую воду: Гнилец, Гнилопять, Гниловоды, Гнильца, Гнилюха, а также с определением «Грузский» того же значения [Масенко, 1974, с. 98]89. Параллельное имя Сиваша нового времени Гнилое море, видимо, появилось благодаря книжной традиции.

87 Совершенно неприемлемо отождествление П. Бларамбергом этих Новых укреплений со скифским Неаполем, некритично воспринятое К. Мюллером [Müller, 1901, p. 416], Л. А. Ельницким [ВДИ, 1948. 2, с. 234] и др. Уж вовсе удивляет перемещение Новых укреплений В. Г. Зубаревым [2005, с. 263-264] на Азовское побережье Керченского полуострова. Картографы XV-XVII вв. следовали тексту Птолемея и размещали эти укрепления над северо-восточной частью Перекопа (рис. 2-3).

88 Ейпра ЭаХаааа также название части Боспора близ Византия [Pape, Benseler, 1884, S. 1341].

89 Ср. укр. гнилуха «болотистая речка», русск. гнилуша «заболоченное верховье речки со стоячей, загрязненной водой, издающей временами неприятный запах» [Мурзаев, 1984, с. 146]. И в нижнее тече-

65-67. Бук, озеро (Сиваш), река, город. Бук и Тафры (см. № 60-62) впервые появляются у Мелы и Плиния. У Мелы (II, 2) река Бук служит географическим репером для локализации агафирсов: «Её (Меотиды) изгиб рассекает река Бук, обходят ага-фирсы и савроматы». Здесь изгиб Меотиды, рассекаемый рекой Бук - озеро Сиваш с впадавшей в него в древности рекой Молочной-Буком ^Нп. N. к IV, 84; Ptol. Geogr. III, 5, 3-4). Плиний (IV, 88 = SC 2, р. 173): «От Тафр в глубь материка обитают авхе-ты, у которых начинается Гипанис, невры, у которых начинается Борисфен, гелоны, фиссагеты, будины, басилиды и темноволосые агафирсы. Над этими - номады, затем антропофаги, от Бука же над Меотидой живут савроматы и исседоны». Здесь в геро-дотовско-эфоровскую в целом картину размещения перечисленных народов для их локализации впервые вводятся в качестве географического репера Тафры (Перекоп) и Бук (Сиваш и река Молочная). Сюда же примыкают пассажи Плиния (IV, 84) и Мелы (II, 4), аналогичные по содержанию и потому выписанные из одного и того же источника.90 Судя по содержанию всех приведенных фрагментов, этот анонимный источник вобрал в себя геродотовскую традицию о составе народов Скифии и новые представления об их локализации, впервые представленные у Гиппократа и Эфора, а также неизвестные этим предшественникам детали этногеографии Скифии, в том числе Бук и Тафры. По нашему мнению, этот источник - Тимонакт, живший во второй половине IV или в III в. до н. э. автор сочинения о Скифии (подробности [Скифия, с. 183-186]). Таким образом, река и озеро Бук известны с раннеэллинисти-ческого времени, далее их упоминают помимо Мелы и Плиния лишь позднейшие авторы - Птолемей, Маркиан, Валерий Флакк.

Название озера и реки Викг| непросто объяснить ввиду его краткости и по причине отсутствия обычных для Северного Причерноморья балканско-эгейско-малоазий-ских параллелей91. Точным соответствием предстают литовские гидронимы Вика,

ние Южного Буга впадают речки с характерными именами, указывающими на испорченность вод, в том числе Гнилой Еланец; в этом же бассейне верхнее течение Синюхи называется Гнилой Тикич. Еланец - уменьшительное к елань, что применительно к водным объектам означает «речку со ржавчиной», так что тюрк. Еланец - это «Ржавчатая» речка».

90Mela, II, 4: «Затем море подходит к берегу и до расстояния 5000 шагов от Меотиды, постоянно следуя за удаляющимися берегами, придает вид почти острова местности, занятой сатархами и тавриками. Местность между Болотом и заливом называется Тафры, а залив Каркинитским. При нем лежит город Каркина, омываемый двумя реками Герром и Гипакаром, которые вливаются одним устьем, но вытекают из разных источников и в разных местах: Герр течет между басилидами и номадами, а Гипакар по земле номадов». Plin. IV, 84: «Море выдвигается большим заливом так, что от Меотиды отстоит всего на 5000 шагов, и омывает обширные пространства и земли многих народов. Этот залив называется Каркинитским. Здесь же река Пакирис, города Навар и Каркина. Само озеро Бук скалистым хребтом отделяется от Корета, залива Меотийского озера. Оно принимает реки Бук, Герр и Гипанис, текущие с разных сторон; именно Герр отделяет басилидов от номадов, а Гипанис течет через земли номадов... » (SC 2, p. 120, 173). См. об интерпретации этого текста выше, № 41.

91 Есть варианты: рукопись Птолемея дает форму Blkt (дат. падеж), у Плиния (IV, 84) Buges, но они не колеблют каноническую форму Búkt, так как пользовавшийся раннеэллинистическим источником (Тимонактом) Мела (II, 2) тоже дает ее - Buces.

Bйkas, объясняемые по-разному из балтийских фактов [Vanagas, 1981, р. 73; Jajlenko, 1996, р. 371-372, ср. Яйленко, 1991, с. 19]. Разумеется, речь не идет о присутствии балтов в этой области, но можно говорить через посредство указанных балтийских фактов о фрако-дакийском языке, в котором топонимическая основа *Ьик- не сохранилась, но балтийские данные могут указывать на их вероятность в нем, ибо балтийские языки - ближайшие родственники фрако-дакийского, что особенно показали труды И. Дуриданова РшМапоу 1969; Дуриданов, 1976]. Иначе говоря, ввиду близкого родства фракийского с балтийским можно прибегнуть к фрако-балтийским изоглоссам в ономастике и даже просто к литовским лексическим и ономастическим параллелям (это общепринятая методика со времен В. Томашека, Н. Иокля, см. и [Топоров, 1977а, с. 42]). Напомним и соседство балтийского гидронимиче-ского пласта с фрако-дакийским на Правобережье Среднего Днепра [Трубачев, 1968, с. 282-285; ФДТ, с. 519-524]92.

VII. Восточный Крым

Этот регион по площади составляет примерно пятую часть Крыма, но на него приходится более трети его топонимики античного времени, что свидетельствует о существенно большей обжитости территории людьми и большей плотности населения. Еще один интересный феномен здешней исторической топонимики - обилие «киммерийских» названий. Судя по топонимике, да и по данным греко-римских источников, в предантичное время Таврика была эпицентром киммерийского ареала, хотя согласно рассказу Геродота (IV, 11) о могилах киммерийских царей при реке Тире, скорее всего Нижнее Приднестровье было прародиной киммерийцев (см. лит. [Народы нашей страны, 1982, с. 217-218]). Что до «киммерийской» топонимии Крыма, то одни исследователи считали ее фиктивной (Л. А. Ельницкий был даже уверен, что она порождение греческой мифологическо-географической традиции), другие принимали ее за историческую данность (см. лит. [1Ь., с. 218]). Обратимся к самим названиям.

68.Киммерия, страна. 69. Киммерийскийперешеек (Перекоп).70. Киммерийские стены. 71. Киммерийские переправы. 72-72а. Боспор Киммерийский, пролив, область. 73. Киммерийский залив. 74. Киммерийское море. 75. Киммерийская гора. 76. Киммерик, город. Геродот (IV, 12) называет в Скифии ряд «киммерийских» топонимов, все они в Крыму: «И поныне есть в Скифии Киммерийские стены (Кгццерш тsíхsa, № 70), есть и Киммерийские переправы (лорбцфа Кгццерга, № 71), также страна по имени Киммерия (х&рп Кгцц^ргп, № 68), есть и Боспор, именуемый Киммерийским» (Воолород К1ццерюд, № 72 - пролив, 72а - область). Стефан Византийский п. Воолород = SC 1, р.256) со ссылкой на пара-доксографа VI в. н. э. Филона Византийского упоминает Кгццерюд ко^лод (№ 73):

92 О. Н. Трубачев [1999, с. 48, 232] (за ним А. К. Шапошников [2007, с. 279]) счел название Бук индо-арийским, сопоставив с др. инд. «изгиб, дуга».

«Боспор - город Понта у Киммерийского залива, по свидетельству Филона, и пролив того же имени». Эрудит II в. н. э. Авл Геллий (Noct. Atticae, XVII, 8, 16 = SC 2, p. 265) цитирует своего современника, неоплатоника Кальвизия Тавра, который неточно пересказывает слова Геродота (IV, 12; 28; см. выше) и приписывает ему «Боспорское море, которое называется «Киммерийским»» (mare Bosporicum, quod "Cimmerium" appellator). На первый взгляд, это не географический топоним Cimmerium mare, а вольность пересказа. Однако историк V в. н. э. Орозий (Hist. I, 36; 48) в географических описаниях дважды упоминает Меотийские болота и Киммерийское море. Ситуацию разъясняет автор «Землеописания» V в. Юлий Гонорий в перечне морей Северного океана (А, 28 = SC 2, p. 442): «море Меотида, море Босфор, море Киммерийское (Cimmerium mare, № 74), море Понт, море Босфор Фракийский». Это означает, что в позднеантичной географии выделялась в самостоятельную номенклатуру северо-восточная часть Черного моря; это аналог Киммерийского залива (№ 73). У пролива Боспор было и другое имя - «Узкое море» (№ 74а): в комментарии к выражению стт. 1286-1287 поэмы Ликофрона «Кассандра» KaKÔ£,swoç KAùSœv «негостеприимная пучина» близ земли меотов и у реки Танаис (очевидная парафраза имени Черного моря '£,swoç nôvxoç «негостеприимное море») Иоанн Цец пояснил, что это Exsvov né^ayoç «Узкое море» [ВДИ, 1947. 3, с. 269]. Таким образом, контекст Ликофрона и Цеца показывает, что «Узкое море» - это Боспорский пролив с прилегающими акваториями Черного моря и Меотиды.

По Страбону (VII, 4, 3), в стране тавров есть гора Трапезунт (см. ниже, № 92) и рядом Киммерийская гора (Ki^^épiov ôpoç, № 75). Город Ki^spixôç (№ 76) упомянут Псевдо-Аррианом (Per. 76) между Китеем и Казекой. Локализуется у прибрежной горы Опук. Раскопки [Завойкин, 2013, с. 131 сл. ]93. О названии восточной оконечности Керченского п-ва Киммерийский мыс см. № 80.

Эсхилу (Prom. vine. 755-756) известен Киммерийский перешеек (iaB^ôç Ki^spixôç, № 69), это Перекопский перешеек, он же Тафра1 (№ 60). Дословно Тафра1 - рвы; где рвы, там и валы, поэтому идентифицируем Геродотовы Киммерийские стены с этими валами, хотя в литературе принято отождествлять их с Асандровым валом и другими, которые отгораживали Керченский п-ов от степняков. Наши аргументы: в «Одиссее» (XI, 14) упомянуты «народ и страна киммерийцев», анализ этого и других известий показал, что частью этой страны были позднейшие Тафры-Перекоп [Скифия, с. 11-32]. Строительство укреплений велось здесь в древнее, средневековое и новое время (см. № 60-62).

Упомянутая «киммерийская» топонимика носит коммеморативный характер (потому и заключаем ее в кавычки). Киммерийцы населяли Северное Причерноморье, в т. ч. Крым, с XIII-XII вв. до н. э., что определяется началом сабатиновской культуры в Северо-Западном Причерноморье; она - восточный анклав культур гальштаттско-го типа, носителями их были в числе прочих этносов также фракийцы и индоарии

93 См. также подборку текстов [Тохтасьев, 1984].

[Скифия, с. 138-144]. В VII в. до н. э. скифы вытеснили киммерийцев-индоариев из Северного Причерноморья. Но часть их осталась в Таврике, и этот остаток был в основном загнан в горы, где известен под именем тавров (таврская кызыл-кобинская культура родственна сабатиновской). Наличие Киммерийской горы (№ 75) в стране тавров поддерживает нашу трактовку тавров в качестве остаточной отрасли киммерийцев. В среде новых обитателей Крыма VII-VI вв. скифов и греков естественным образом утвердилась связь крупных природных объектов с прежними насельниками страны. При этом важно подчеркнуть, что они переняли страну непосредственно у киммерийцев, по причине чего упомянутые «киммерийские» топонимы порождены не мифологическим воссозданием древности, а сами являются свидетелями недавней и современной местной истории, именно VII-VI вв. до н. э.

Подобного рода мемориальные названия были и в средневековой Таврике и тоже обусловлены вполне историческими визитами киевских варягов. На картах XVI-XVII вв. (рис. 2, 3) перед Каланчакским лиманом показан остров Rossa, п-ов Тарханкут несет имя Rossofar («Перевоз, переправа россов», к гот. farjan, др. норвеж. ferja, швед. fârja «перевоз, переправа»), этническое содержание которых отсылает нас к русско-греческому договору 945 г. и дополнительно растолковывается названием селения на севере Россофара Varangito (это гр. *Bapàyyixoç «Варяжское»). Все это топонимические следы торговой деятельности тут киевских россов-варягов; разумеется, топонимы оставили не они сами, а местное население, у которого эти купцы-разбойники оставили по себе впечатляющую память94.

Показательно распределение перечисленных выше «киммерийских» топонимов: два на Перекопе (№ 69, 70), один в горном Крыму (№ 75), одно - общее обозначение Тавриды (№ 68), шесть в Восточном Крыму (№ 71-74, 76). Если учесть еще город Киммерий и Киммерийский мыс на Азиатском Боспоре (Ptol. Geogr. V, 8, 5), то этноним киммерийцев прочно внедрился именно в топонимику Боспора. Трудно сказать, связано ли это с наибольшей обжитостью Керченского п-ва в античное время, по причине чего тут больше предантичных топонимических рецепций, то ли реально киммерийцы хорошо освоили Боспор. Еще одна особенность «киммерийских» топонимов состоит в том, что все они, исключая название страны (Киммерия), сосредото-

94 Русско-греческий договор 945 г. , который был возобновлением договора 911 г, наряду с официалами Киевской Руси, почти сплошь норманами, подписали и «купецъ (= купцы) Адунь, Адулбъ, Иггивлад, Олебъ, Фрутанъ» и другие носители варяжских имен. В том же договоре, в разделе «А о Корсунстеи стране» русам воспрещается воевать в Крыму (Корсуни); ежели наткнутся в устье Днепра на херсонских рыбаков, не трогать; нельзя русам зимовать там, на Белобережье (до Кинбурна), «ни у святаго Ельферья» (Березань), «но егда придеть осень, да идуть в домы своя в Русь» [Повесть временных лет, под 945 г]. Это означает, что киевские купцы-варяги в навигацию вели деятельность в указанных местностях; приведенные топонимы на Тарханкуте указывают, что она простиралась и на Крым, и на лиман Каланчака, где обстряпывались дела с кочевыми печенегами (важнейший товар у крымчан да печенегов рабы). Что до «Варяжского» селения (Варангито), то такое же имя было у острова Хортица на Днепре -«Варяжьскыи островъ» (Ипатьевская летопись под 1224 г., также другие летописи).

чены в местах соединения Крыма с соседними регионами. Это может быть обусловлено реальным пребыванием киммерийцев при Перекопе и особенно на Боспоре. При этом «киммерийская» топонимика Боспора достаточно ранняя - «Киммерийский город» известен Гекатею (у Страбона, VII, 3, 6: Ki^spiSog nöAag). Этому вполне соответствуют упомянутые в «Одиссее» (XI, 14) «народ и город (страна) киммерийцев» (Ki^spirav avSptöv Sq^ög ts nöAag): Ki^spirav Sq^og Гомера то же, что х®РП Ki^spiq Геродота, а Ki^spirav nöAag «Одиссеи» целиком равнозначен Гекатееву Ki^spiSog nöAag95. Поскольку разумна датировка «Одиссеи» по известным ей географическим реалиям началом Великой греческой колонизации, т. е. VIII веком, то к этому же времени относятся и ее данные о киммерийцах. И поскольку у Гекатея и Геродота это реальные топонимы, то таковыми являются и их аналоги в «Одиссее»96. В силу изложенного скептическое отношение к «киммерийской» топонимике Боспора как неисторической (Тохтасьев, Иванчик) безосновательно [Скифия, с. 16-21, 127-135; Яйленко, 2010, с. 414].

Есть и так называемые квази-топонимы - названия, которые фигурируют главным образом в поэтических сочинениях, они не употреблялись в реальной жизни, это плод художественного воображения. Загадочные своей древностью киммерийцы на краю Ойкумены служили благодатным поводом для поэтического вымысла. К примеру, равным образом возникла «амазонская» топонимия: мифы об экзотических женщинах-воительницах породили воображаемые «Амазонскую страну», «Амазонское море», «Амазонскую реку». Таковы следующие «киммерийские» ква-зи-гидронимы в римской поэзии.

77. Киммерийские озера (воды). Альбий Тибулл, поэт времени Августа, в элегии на свою грядущую кончину от старости высказывает пожелание «познать Елисейские поля, и челн Леты, и Киммерийские озера (Cimmerius lacus)» (Eleg. III, 5 = SC 2, p. 38). Это поэтическое наименование вод Леты, связанное с представлениями эллинистического и римского времени о Киммерии как стране загробного мира, полный вымысел, не имеющий никакого отношения к действительности.

78. Киммерийский берег. Овидий сетует в «Письмах с Понта» (IV, 10, 1-2): «Так уж шестой год кукую век на Киммерийском бреге (Cimmerium litus) средь в шкуры одетых гетов». Великий ссыльный поэтически переносит исторические реалии Северного Причерноморья на задунайские Томы, в чем подспудно улавливается предание о киммерийцах на Нижнем Днестре, упомянутое нами выше. Напомним, что Овидий - знаток греческой мифологии и мифологизированной истории, донесший до нас в «Метаморфозах» тьму данных такого рода, не сохраненных другими античными источниками.

95 Гр. Sq^og и nöXig означают совокупно и территорию и ее население.

96 Контекст Страбона, в котором он упомянул Гекатеев Ki^splSog nöXig, показывает, что это не город Киммерик на Керченском полуострове, а скорее синоним Геродотовой %röpn Ki^spvq, т. е. обозначение всей земли киммерийцев, либо же наименование Боспора как области - пролива и прилегающих земель.

79. Киммерийские болота. Поэт позднего IV в. Клавдий Клавдиан, придворный певец императора Гонория, в инвективе против Евтропия, приближенного императора Аркадия, насмехается над его военными неудачами, из-за которых в числе прочего «цвет Сирии влачит ярмо за Киммерийскими болотами (Cimmerias paludes), оплотом тавров» (In Eutr. I, 249-250 = SC 2, p. 382)97. Тут уж почти действительность - частичная переделка реального топонима Maeotis ра1ш.Такого же рода и известия римского да византийского времени о киммерийцах. Сообщение поэта II в. н.э. Дионисия (Per. 167-168): «там у холодного подножия горы Тавр обретается множество киммерийцев», и младших схолий византийского времени к ст. 730 «Прометея прикованного» Эсхила: «многие говорят, что киммерийцы обитают близ скифского Тавра и Меотийского озера», - уже ретроспективны, это не свидетельство реального обитания киммерийцев там в римское время, а поэтический троп, перенос древней исторической действительности в свою эпоху.

Теперь остановимся на античном названии Керченского полуострова.

80. Каменистый полуостров (Керченский п-ов). Геродот (IV, 99) пишет о пределах земли тавров: начиная от города Каркинитиды они населяют гористую страну «до полуострова, называемого каменистым (цехрг xspgov^gou т^д трпх^П? ка^еоцеуп^)», т. е. до Керченского полуострова. Это известие со ссылкой на Геродота повторил Стефан Византиец (5. n. Xsppov^Gog), так что по существу «отец истории» единственный, кому известно такое обозначение Керченского полуострова. Видимо, по этой причине некоторые издатели дают его со строчной буквы - ион. xspgov^gou т^д трпх^П? (H. Stein, H. Ditsch, C. Hude и пр.). Другие видят тут топоним и дают с прописной буквы: xspgov^gou т^д Трпхё^д «Полуострова Трахеи» (LSJ, 5. v. трахи? 1). Последнее более оправданно, ибо тут же и в таком же контексте Геродот употребил то же выражение с Ka^so^evng, но при топониме: Древняя Скифия простирается от Истра цвхр1 лб^юд KapKivmSog Ka^so^sv^g «до города, называемого Каркинитидой». Полагаем оптимальным чтение в указанном тексте Геродота xspgov^gou т^д Трпхё^д Ka^so^sv^g «полуострова, именуемого Трахеей». В Греции обычны такие топонимы, образованные от слова траход, трaхsía «скалистый, каменистый, -ая» etc. Это полный аналог Геродотову названию Керченского полуострова - топоним Tpaxsia «Каменистая, Гористая» есть в Малой Азии, Греции, Ливии: прозвание гористой Исаврии и Киликии, название острова близ Керкиры, имя части Эфеса при горе

97 Напомним, Аркадий (395-408), первый император Восточной римской империи, и Гонорий (395423), первый император Западной римской империи, братья, они никчемные сыновья зловещего Феодосия (379-395, первого христианина на римском троне, который уничтожал античность - при нем фанаты рушили античную архитектуру и скульптуры, сам Федоска запретил Олимпийские игры, уничтожил Александрийскую библиотеку, чем обездолил армию будущих античников эпохи Возрождения, Нового и Новейшего времени, нас в том числе; разумеется, бизнес в рясах, то бишь церковь, объявила этого вандала Великим). При Восточном дворе «рулили» фавориты Аркадия Руфин да Евтропий, этого-то Ев-тропия и поносил Клавдиан, воскуритель фимиама при дворе Гонория и поноситель «конкурирующей фирмы» - фаворитов Аркадия.

Коресс, также Смирны; далее, Tpaxig (-ivog), Tpaxivog opog, Tpa%u opog - ближние горы и города в Фессалии, Фокиде, Аркадии, Испании [Pape, Benseler, 1884, S. 15471548]. Ученейшие авторы замечательной книги [Народы нашей страны, 1982, с. 138] дали в упомянутом пассаже Геродота чтение К. Худа с прилагательным - xspoovqoou т-g Tpnx^ng Ka^so^svng, но нелогично перевели вслед за В. В. Латышевым [SC 1, p. 40] как топоним: «до полуострова, называемого Скалистым». И «Скалистый» тут неточность, ибо на Керченском полуострове нет скал (ср. скалистость горного Юго-Западного Крыма), поэтому следует принять более соответствующее реалиям значение названия xspoövnoog Tpnx^n «Каменистый полуостров» (греч. xspoövnoog жен. рода).

81. Херсонес (Керченский п-ов). В рассказе о вале Асандра (ниже, № 97) Страбон (VII, 4, 6) называет Керченский полуостров Херсонесом (Xspoövnoog): этот вал ограждал Херсонес (т. е. Керченский полуостров) от нападений извне. Как сказано (№ 6), этимологически гр. xepoog «сухая земля, суша, материк» сопоставляется с др. инд. harsate «стоять торчком, быть вздыбленным», лат. horreo, то же [Chantraine, 1980, р. 1255], и подобный смысл законсервирован в сочетании с vqoog «остров» в слове xspoövnoog как обозначение вздымающейся, возвышающейся над морем части суши.

82. Киммерийский мыс. Восточная оконечность Керченского п-ва называлась Киммерийским мысом - Ki^spiov aKpov. Согласно «Страбоновой хрестоматии» (XI = SC 1, p. 169), «В древности Киммерийский мыс (то Ki^spiov aKpov) при Меотиде имел большое значение (ioxoos n^sioTov), так что и Боспор получил по нему название Киммерийский».

Перейдем к исторической топонимике Восточного Крыма античного времени. Результаты своего изучения ее мы недавно опубликовали в статье «Топонимика античного Боспора» (ТАБ), поэтому здесь даем в сокращении лишь то, что относится непосредственно к названиям (со ссылками на их номера там, например: ТАБ, 35), добавляем и новые материалы. В Восточном Крыму хорошо выражены два слоя -греческий и фрако-дакийский, группируем названия по ним, затем даем остальные. В целом тут три десятка названий, из них греческих половина и почти все приморские. По типу греческие названия отражают природные особенности местности и связь с культовыми местами; есть и мемориальные (памятные). Рассмотрим их в таковой последовательности.

83. Акра, деревня, 83а. Портакра, селение. (ТАБ, 35-36). По Страбону (XI, 2, 1), у деревеньки Акры на Евксине начинается пролив Боспор, также Псевдо-Аррианов Перипл (§ 76) называет между Китеем и городом Киммерик 'ÄKpag Kra^iov «деревеньку Акры». Это acc. pl. к fem. aKpa «вершина, высота», так что именит. падеж названия - ÄKpai «Высоты». Локализуется у с. Заветное [Завойкин, 2013, с. 129]. Птолемею (Geogr. III, 6, 5) ведом в числе городов внутренней Таврики город nopTÜKpa (cod. P nopraKpag, cod. X nooTÜKpa), никто более ее не упоминает. Вопрос с Портакрой не прост. Поскольку Птолемею неведома Акра на Черноморском побережье Керченского п-ва (он знает Акру на Меотиде - III, 5, 4), сложилось мнение о тождестве Портакры с Акрой [Зубарев, 2005, с. 244-246, лит.].

59

Однако аргумент его сторонников, что в названии Портакра присутствует слово порт (т. е. Порт Акра) ошибочно, так как латинское слово portus «гавань» в греческом лексиконе не значится98. В связи с этим, может быть, стоит учесть форму cod. X nooTOKpa, возвращающую нас к индоарийскому названию города nooTiyia (№ 29), в котором мы усмотрели др. инд. pasti-, pastya «стойло, хлев, конюшня», pastiam «дом», pl. pastya «усадьба» (основа ра- «защищать»); ее можно оформить словом agra «главный, основной» или agara «дом» (в т. ч. как топоним Ägra, столица империи Моголов), значение названия поселка в таком случае «главная усадьба», «дом со стойлом, хлевом». Этимология предположительна.

84. Нимфей, город. 85. Самос (?) (ТАБ, 21). Обстоятельства основания Нимфея неизвестны, но его эпиграфические памятники V-IV вв. ярко ионийского диалекта указывают на основание его ионийцами. Обычная форма боспорского топонима Nu^aiov (гр. то vu^aiov, vu^aiov «святилище, нимф»), у Псевдо-Скилака (§ 68 = SC 1, p. 84) форма мн. числа Nu^aia. В Греции, Иллирии, Македонии, Малой Азии известен десяток названий островов, городов, предгорий по имени Nu^aiog (-ov), все они связаны с культом божеств воды, водного источника [Pape, Benseler, 1884, S. 1018-1021]. Ср. Мела (II, 3): Херсонес Таврический славен «посвященным нимфам источником в гроте» (nymphaeo specu nymphis sacratum). В легенде ZAMMA на нимфейских монетах позднего V в. до н. э., возможно, представлен этникон ним-фейцев-самосцев и теоним Великой Матери: Za^(irav) Ma(Tpög ?) «монета самосцев, святилища Матери (?)». В таком случае *Za^og - первоначальное название Нимфея, занесенное сюда колонистами из Эгеиды. Сей топоним широко распространен в бал-канско-эгейском регионе [Гиндин, 1967, с. 90-91; Откупщиков, 1988, с. 90, 94, 167168], известен также в Испании (река Za^og) и в Восточном Средиземноморье (город в Сирии Za^aia, остров на Ниле Za^og) [Pape, Benseler, 1884, S. 1334, 1337-1338]. Следовательно, оно средиземноморского происхождения. Значение названия Za^og, по Страбону (VIII, 3, 19; X, 2, 17), «холм, возвышенность» (средиземноморская основа *samo-).

86. Порфмий, город. (ТАБ, 22). Достаточно ранний городок у самой узкой части Керченского пролива (о нем [Вахтина, 2011]). Может быть, соответствует nopB^ia Ki^spia Геродота (№ 71), см. вопросы локализации [Ермолин, Федосеев, 2011]. Странным образом Порфмий упоминают лишь поздние источники - Псевдо-Арриан, Стефан Византийский и др. Стефан дал форму мн. и ед. числа nopB^ia, nopB^iov (St. Byz., s. n. ), Псевдо-Арриан (§ 69, 76) единственного, что в чистом виде представляет собой гр. nopB^iov «переправа, порт» (также nopB^siov). И другая странность: в греческом мире мне известен еще лишь один пример такого наименования города - nopB^ög, гавань евбейского города Эретрия (Demosth. IX, 33). Между тем в общей топонимике названия городов подобного рода часты [Мурзаев, 2001, с. 26, 107 сл.].

98 Лат. portus «гавань» стало топонимом: nöpTog - гавани в провинциях Испания Бетика и Мавритания [Pape, Benseler, 1884, S. 1237]. Гр. nopB^ög заимствовано латынью - porthmos «пролив».

87-88. Мирмекий, город, мыс. 89. Гермисий, город. (ТАБ, 52, 53). Название города (то, Mup^Kiov (варианты у Стефана Византийца Mup^^Ksiov, Мирц^кя [Pape, Benseler, 1884, S. 962]) происходит от слова цирцп£, но не в значении «муравей» (в смысле город как муравейник - так [Braund, 2015]) и тем более не от антропонима Мирцп^, якобы ойкиста, как показалось С. А. Жебелеву [1953, с. 303-307]. Очевидным образом оно связано с физиографическим значением этого слова - «скалы, подводные скалы, рифы морского прибрежья; песчаные отмели» [Vinogradov, Butyagin, Vachtina, 2003], которое явствует из указаний ряда авторов, упомянувших несколько топонимов Мирцп^, в Греции (источники [Pape, Benseler, l. c.]). Например, Плиний (V, 29; 31) знает прибрежные скалы Мирмекс у Смирны, Геродот (VII, 183) пишет о подводной скале (то ерца) по имени Мирмекс у фессалийского побережья между Скиафом и Магнесией; Полемону известен город в Троаде mup^iggö? (apud St. Byz., s. n.). Как раз прибрежные камни, скалы и утесы в море составляют отличительную особенность местоположения боспорского Мирмекия, они и определили его название. Аналогичным образом Мирмексом назывался город на Самофракии (Nonnus, Dion. 13, 397), у высоких обрывистых берегов этого гранитного острова немало указанного рода останцев. Средний род названия города то Mup^Kiov сам по себе указывает на материально «скальную» природу топонима, произведенного от слова о цирцп^, т. е. название города представляет собой диминутивное образование среднего рода (то) ^up^Kiov от о цирцп^. Связь названия Мирмекий с камнями и скалами у его побережья подчеркивается тем обстоятельством, что он стоял на одноименном мысу (Ptol. Geogr. III, 6, 3). Вопросы локализации [Зубарев, 2005, с. 255-256].

Глубинный «каменный» характер имеет и наименование города Ep^iGiov, которое упоминают только Мела (II, 3) и Плиний (IV, 87), причем Плиний называет его в паре с Мирмекием: на проливе Боспор Киммерийский «лежат города Мирмекий и Гермисий», откуда явствует их территориальная близость. Hermisium Мелы и Плиния - латинская транскрипция греческого Ep^iGiov, которое, в свою очередь, по мысли авторов изумительного поныне ономастического справочника, образовано от *Ep^Giov [Pape, Benseler, 1884, S. 385]. Это резонно: форма Ep^iGiov вполне реальна как следствие итацизма, в противном случае трудно объяснить ее соединительное -i-. Образование же формы *'Ep^Giov прозрачно: ионийская основа ерцп- + -G-iov, суффикс существительных и прилагательных, в том числе топонимов. Точно так образовано название храма Гекаты в Эфесе и карийском городе Идриасе Ешт^-ют, причем и в этом случае оно стало также именем города [Ib. S. 339, 535]. Теоним Ерц^д не греческий, так назывались и каменные столбы (они же ерца, ерцата) [LSJ, s. n., I, 2; Откупщиков, 1988, с. 158]. Ввиду известной связи Гермеса с культом камней (гермы и пр.) имя его образовано от средиземноморской основы *herm- «камень»; от нее же посредством расширения -t- произведено и ерца «столб, утес», «рифы» [Frisk, 1954/65, S. 563-564; Chantraine, 1968, p. 373; Гиндин, 1981, с. 3536]. «Каменный» характер наименований Мирмекий и Гермисий указывает, что под-

61

черкнутая Плинием их парность не случайна, а глубинно смысловая. В этом плане существенно, что словом брца обозначались также подводные камни и скалы у побережья, т. е. в таком аспекте это аналог слова цйрцп^, поэтому уместно вновь напомнить известие Геродота (VII, 183) о подводной скале (то ерца) по имени Мирмекс у фессалийского побережья между Скиафом и Магнесией99. Из сказанного явствует, что Гермисий мог быть аналогичен Мирмекию по расположению на побережье с камнями и скалами в море. Но это могло быть и второе имя Мирмекия по наличию в нем святилища Гермеса - *'Ep^mov, Ep^ioiov. Таким же способом образованы названия боспорских селений по расположению в них святилищ - 'HpaK^siov, napBéviov, Ä%iAlsiov (см. № 94-95). Не редкость на Боспоре и парные названия городов: Пантикапей именовался также Боспором, Тиритака Дией, Китей Кидеакой, поздняя Феодосия Ардабдой.

90-91. Зефирий, город, мыс. (ТАБ, 70). Среди городов (oppida) европейского Боспора между Китеем и Акрой Плиний (IV, 86) упоминает Zephirium, смутно известный также Стефану Византийцу: Zs9^piov ... «есть и местечко (%œpiov) в Скифии». Характеристики oppidum и %œpiov мало совместимы: латинское слово означает «город», греческое - «местечко» в топографическом смысле. В качестве названия Zs9^piov прилагается исключительно к «мысу» и «предгорьям» ([Pape, Benseler, 1884, S. 442-443]: Vorgebirge, десяток примеров), поэтому в нашем случае название мыса определило имя города (поскольку между Китеем и Акрой предгорий нет, это мыс). Он отождествляется мысом Такиль [Масленников, 1979, с. 37]. Значение названия мыса Zs9^piov связано с господством западных ветров.

92. Трапезунт, гора. (ТАБ, 48). Название горы TpansÇoùç (gen. TpansÇoùvTOç) в гористой области тавров упомянул Страбон (VII, 4, 3); тождественное название города на Европейском Боспоре засвидетельствовано картой III в. н. э. из Дуры-Европос, историком VI в. Иорданом и Равеннским анонимом VII-VIII вв. [Подосинов, 2002, с. 429, индекс]. Карта из Дура-Европос: после Херсонеса показаны Tpans^oùç], ÄpTa[ßSa] (= Ардабда, аланское название Феодосии, см. ТАБ, 30). Иордан (§ 32): Chersona, Theodosia, Careon, Myrmicion et Trapezunta. У Равенната (IV, 3) этот же порядок, опущен Мирмекий100. Города по имени Трапезунт были на южном побе-

99 По А. К. Шапошникову [2007, с. 587], название 'Ep^írnov - «рефлекс туземной формы *herme-isiom «место, изобилующее гермами (вертикальными каменными стелами, истуканами)». Другой его вариант: это «двусоставной сармато-аланский топоним» с топоформантом -iz- «место жертвоприношений». Первичное значение названия, полагает он, «местность с гермами» или «жертвенник Гермеса». Здесь все ошибочно и неряшливо. Древняя балканско-эгейская топооснова *herm- не может быть оформлена поздним «сармато-аланским топоформантом -iz», который к тому же не засвидетельствован античными источниками. В первом случае требует объяснения -i- из -e-i-: куда делось второе е основы *herme-? Плиний (IV, 87) ясно указал, что «города Мирмекий и Гермисий лежат» на проливе Боспор Киммерийский, а по А. К. Шапошникову, Гермисий - «городок ближе к Феодосии» (в другой работе он переместил его в район Судака).

100 Данные источники подробно рассмотрел А. В. Подосинов [1999, с. 237-252] и заключил, что они

режье Понта, в Аркадии, при Арабском море [Pape, Benseler, 1884, S. 1546-1547], физиографически оно (тралена «стол» + обычный греческий топоформант -ouvt) означает столовую гору. Их много в предгорьях Юго-Западного Крыма, на них расположены городища (Мангуп, Эски-Кермен, Кыз-Кермен, Чуфут-Кале и прочая масса тамошних -Кале да -Кермен). Страбонова гора Трапезунт в земле тавров и есть имя одной из них. На карте из Дуры Трапезунт расположен меж Херсонесом и Феодосией, так что опять-таки принадлежит одной из тамошних столовых гор. Эти плоские останцы меловых гор настолько напоминают стол, что и не одна из них могла именоваться Трапезунтом, т. е. столом (ср. Strabo, XVI, 2, 8: «Трапезонт в Коммагене назван так по сходству со столом»). У Иордана и Равенната Трапезунт следует после Феодосии, Кареона и Мирмекия, поэтому мог быть именем ближайшей к Феодосии столовой горы101.

93. Кареон, поселение. (ТАБ, 93). Итак, Иордан (§ 32) дал следующий перечень городов: Херсон(ес), Феодосия, Кареон, Мирмекий, Трапезунт. В ряду греческих названий и Careon - латинская транскрипция греческого Kapeov. Основа его *кар- «камень, каменистый» (см. № 23) физиографически вполне соответствует Керченскому полуострову, так и называвшемуся - Каменистый полуостров (№ 80). Поскольку античные источники не упоминают Кареон, лишь Иордан и Равеннский аноним, можно счесть сей топоним раннесредневековым. Однако *кар- балканско-эгейско-малоазийская топонимическая основа, лучше сказать, средиземноморская, поэтому должна быть привнесена в Крым греками в античное время. В связи с этим вспомним название поселения Kapoia на северном побережье Меотиды (Ptol. Geogr. III, 5, 4). По Плинию (VI, 20), низовья Танаиса колонизовали сначала карийцы, затем клазоменцы и меоны, последними - пантикапейцы (ср. [Müller, 1901, p. 418]). Это надумано, и обычно имя Кароя связывают с ионийскими колонистами, которые привнесли сюда имя карийцев (например, по Геродоту, милетяне-карийцы). Таким образом, вместе с греками название с основой *кар- было импортировано из Эгеиды на брега Меотиды, таким должно быть появление и топонима Kapeov на Керченском п-ве. А отсутствие его у античных авторов объяснить просто - это имя мелкого по-

отражают реальную традицию, однако счел, что южнопонтийский Трапезунт был ошибочно продублирован на Боспор, источником ошибки была какая-то авторитетная римская карта. Это спорное мнение, так как исходит из постулата, что Трапезунта на Боспоре нет по той причине, что о нем не упоминает ни один хорошо информированный источник. Но в нашем списке топонимов Боспора в ТАБ есть те, что упомянуты, так сказать, неавторитетным источником - махлии Элиана и Лукиана, Топсида, Пагра Псевдо-Арриана и пр. Ошибочно его указание [с. 241], что на Певтингеровой карте Трапезунт помещен в Северное Причерноморье, но в окружении южнопонтийских топонимов; в действительности упомянутый на сегменте IX 3 Трапезунт далек от Боспора: вдоль побережья указаны Гермонасса, Синдека, ахеи и их город Ахеон, малики (= меланхлены), сваны и за рекой - Трапезунт, помеченный как римская крепость; о боспорском же Трапезунте, как римском укреплении, сведений нет, так что и по данному признаку и по местоположению это южнопонтийский Трапезунт.

101 Сам смысл названия противоречит идентификации А. А. Васильевым [Готы в Крыму // ИГАИМК. 1927. Т. 7] Трапезунта с Чатыр-Дагом в Ю-З Крыму, - он отнюдь не столовая гора.

селения. В целом название Kapsov «каменный» приложимо к крепости102. Например, его можно приписать крепости Артезиан, раскапываемой Н. И. Винокуровым103.

Далее рассмотрим названия городов, образованные по святилищу.

94-95. Гераклий, Парфений, святилища. (ТАБ, 76-77). Имена HpaK^siov и napBsviov, как принято в греческой топонимике и особенно микротопонимике, образованы от теонимов с помощью суф. -iov. Парфений отождествляется с городищем близ поселка Опасное [Зубарев, 2005, с. 256-257; Завойкин, 2013, с. 118], но и локализация его Н. Ф. Федосеевым [1997] у пос. Жуковка имеет сильным аргументом посвятительное граффито Деве. Гераклий Птолемея (Geogr. III, 6, 4) локализуется на Азовском побережье Керченского п-ва, скорее всего отождествляется с поселением Генеральское-Восточное [Масленников, 2007, с. 67]. По Страбону (VII, 4, 5), на азиатском берегу пролива, в самой узкой его части напротив Парфения, лежит ÄxiAAsiov, святилище Ахилла. Такая парность святилищ этих двух божеств наблюдается также в ольвийской Гилее (Змееногая Дева рассказа Геродота + вотив Ахиллу IOSPE I2 327) и Херсонесе (о культе Ахилла, в частности, свидетельствует вотивное граффито Ахиллу [Граффити Херсонеса, 1978, № 388; см. выше и № 17 - о мысе Парфений]). Это все свидетельства одного и того же туземного культа женского и мужского божеств плодородия в Нижнем Побужье, Херсонесе, на Боспоре (ср. [Скифия, с. 76-77, 94]).

96. Афинеон, порт. (ТАБ, 79а). Псевдо-Аррианов Перипл (§ 78) упоминает после Феодосии хорошую гавань скифотавров ÄB^vaitöv. Судя по пути плавания и расстоянию, это бухта Судака [Зубарев, 2005, с. 220, лит.]. Единственный античный памятник здесь - крепость Кутлак I в. до н. э. - I в. н. э., с нею идентифицировал Афинеон С. Б. Ланцов [1999, с. 134]. Отчасти его наблюдения соответствуют данным Арриана (Per. 30): гавань скифотавров заброшена. Однако Псевдо-Аррианов «Перипл» составлен в V-VI вв. н. э., в нем наряду с данными периплов Псевдо-Скимна и Арриана присутствуют реалии и этого времени, в связи с чем отметим, что в Судаке найдена надпись КБН 954, видимо, раннехристианская эпитафия. Это означает, что тогда тут существовал поселок, сохранивший имя предшествующего поселения античного времени (ввиду распространения христианства в Крыму в V-VI вв. селение не могло получить имя языческой богини). Поселок назван по святилищу Афины подобно десятку городов и селений по имени ÄB^vai [Pape, Benseler, 1884, S. 24]. Например, близ р. Апсар (совр. Чорохи ок. Батуми) тоже была гавань ÄB^vai, и посетивший ее Арриан (Per. 6) свидетельствует, что там располагалось греческое святилище Афины. О наименовании столицы Аттики по имени богини говорит афинский оратор Ликург

102 Удивленные отсутствием в перечне Иордана Пантикапея, Т. Моммзен и за ним другие сочли, что это Пантикапей, поддержал и А. В. Подосинов [1999, с. 248-249], полагая, что Кареон - усечение второго имени Пантикапея Кесареон. Все это ошибочно. Пантикапей потому отсутствует, что в VI в. уже потерял свою значимость, на первые роли, судя по раскопкам, выдвинулись Тиритака и Мирмекий. Что до Кесареона, то это второе имя Гермонассы, не Пантикапея [Яйленко, 2010, с. 281-295].

103 В ТАБ, 54-56 мы приняли мнение О. Н. Трубачева [1999, с. 246] об индоарийском характере имен Каройя, Кареон (кстати, с тем же значением «крепкий, каменный»), однако теперь даем новую трактовку.

в речи 331 г. до н. э. «Против Леократа» (§ 26): «Поскольку Афине эта земля досталась по жребию, ваши предки назвали отечество по ее имени».

Теперь о трех топонимах мемориального характера - Асандров вал, Савроматион, Зенонов Херсонес (ТАБ, 91-93).

97. Вал Асандра. Страбон (VII, 4, 6) со слов Гипсикрата, историка Митридата Евпатора, сообщает о вале, сооруженном царем Асандром (49-22 гг. до н.э.): AoavSpov ... anoxsixioavxa tov io9^ov x^g Xspoov^oou tov npog xfi MairaxiSi «Асандр перегородил стеной перешеек того Херсонеса, что при Меотиде». Это земляной вал, он ограждал Херсонес (т. е. Керченский полуостров, см. № 81) от нападений извне. По Гипсикрату (Страбону), длина его 360 стадий, на каждый стадий приходилось по 10 башен. У Страбона это еще не топоним, но ввиду важности для обороны полуострова стал таковым - Asandi Равеннского анонима (IV, 3). Его следует подправить - Asand(r)i. Это минимальное исправление неточного во многих отношениях источника, тогда как иные толкования (о них [Подосинов, 2002, с. 256]) слишком далеки. Вопросы локализации [Масленников, 2003, с. 11 и др.]. Имя AoavSpog иранское или индоарийское [Яйленко, 2010, с. 255-256, прим. ].

98. Савроматион, крепость. В надписи КБН 970, найденной в Пиалы-Сарае при Узунларском вале, упоминается ? Eaup]o^axsiov. По месту находки надписи неплохо идентифицируется с Новониколаевским городищем, это крепость, существовавшая не более нескольких десятилетий [Масленников, 2003, с. 104]. Судя по материалу II-III вв. н. э., крепость выстроена Савроматом II (173-210). Имя Eaupo^axng происходит от этнонима савроматов-сармат, возможно, индоарийского (ТАБ, 113-114).

99. Зенонов Херсонес, поселение. Это селение на Меотиде упоминает только Птолемей (Geogr. III, 6, 4): Z^vravog Xspo6vnoog. Локализуется на Азовском побережье Керченского пролива, отождествляется с городищем на мысе Зюк [Масленников, 2007, с. 339]. Вряд ли стоит сомневаться, что эпоним города Зенон - исторический персонаж. В боспорских надписях упоминается ряд соименных лиц (КБН, с. 869), но они малозначимы. Возможно, это такой же случай, что и Стратоклия (ТАБ, 89): Спартокиды отдали Стратоклу поселение на прокорм и со временем получило его имя.

100. Феодосия, город. (ТАБ, 30). Согласно Арриану (Per. 30), это древняя ионийская апойкия, колония милетян, в его время опустевшая. Название ©soSooia фиксируется лишь в первой половине IV в. до н. э. легендами на местных монетах да упоминанием в речи Демосфена против Лептина (ХХ, 33), сказанной в 355 г., в форме ©suSooia, со свойственной ионийско-аттическому диалекту IV-III вв. меной so - su. Значение названия ©soSooia прозрачно - «дар бога»: 9s6g «бог» + S6oig «даяние, дар», иначе говоря, «божий дар». Наличие слова «бог» в греческом названии Феодосии отразили аланы в своем наименовании города ApSaßSa «Семибожная».

Легенды на монетах Феодосии IV-III вв. до н. э. несут сокращенные формы названия - ©ЕОДО, ©ЕОДОЕ, ©ЕОДЕО, ©EOAEQ. Высказав сомнение в предложенном В. Ф. Столбой и поддержанном С. Р. Тохтасьевым понимании этих легенд в качестве род. падежа имени тирана или ктиста ©s6Sng (©soS^g), мы сочли, что эти необычные

5 БИ-xxxv 65

формы легенд обязаны ионийскому диалектному написанию названия ©so/uSooia. Поясним это. Легенды ©ЕОДЕО и ©EOAEQ составляют бесспорную пару; не подлежит сомнению и то, что ©ЕОДЕО означает то же самое, что ©ЕОДО, и поскольку последняя легенда (также ©ЕОДОЕ), безусловно, раскрывается как ©soSo(oisœv, то ©ЕОДЕО раскрывается так же - ©soSso(oisœv), соответственно, ©ЕОДЕОЕ как ©soSsoo(isœv)104. На наш взгляд, тут so вместо нормативного о - с эпентетическим (вставным) е, в ©ЕОДЕ^ же сверх того и ненормативная омега обязана ионийско-эпическому диалекту. Иначе говоря, второе Е в ©ЕОДЕО, ©ЕОДЕ^ - вставное, как в ионийско-аттических написаниях Hsps^ç (также Epi^ç) вместо Ep^ç и др. (подробно об этом и лит. ТАБ, 30 и [Яйленко, 2017а, раздел V]). Как вставлено s во второй слог Hsps^ç, oxpsßsA^, ^sxsppa, так оно вставлено туда же в ©soSso и ©soSsœ = ©soSso(oisœv), ©soSsœ(oisœv). А омега в ©soSsœ гиперионизм (т. е. характерная для ионийского диалекта замена краткой гласной на долгую) - едва ли не свойство эпического и ионийского языка: например, nom. oußöxai, gen. oußoxsrav у Геродота (II, 47-48), лоца и лшца у него же, цшАхф и цбАхф у Гиппократа [Hoffmann, 1898, S. 280]; у Гесиода (Ор. 350) интересующее нас слово Sooiç имеет форму 5œç. Отсюда и форма мужского имени ©soSœoioç (с омегой, а не омикроном) у поздних эпиков - в эпиграмме к статуе архонта ионийской (!) Смирны римского времени [Anth. Planudea, 42; Pape, Benseler, 1884, S. 489]. Следовательно, в Феодосии была в употреблении ионийско-эпическая форма имени города *©soSsœoin, на что указывает легенда ©ЕОДЕ^ = ©soSsœ(oisœv).

Таким образом, в IV в. до н. э. наряду с нормативными литературными формами ©soSooia, ©suSooia (обе в рукописях Демосфеновского корпуса) существовали также ионийские формы ©soSooin (КБН 6 etc), *©soSsooin (легенда ©ЕОДЕО=©soSso(oisœv)) и ионийско-эпическая форма *©so&woin (легенда ©ЕОДЕ^ = ©soSsœ(oisœv)).

Казалось бы, при распространенности личного имени ©soSooioç (©suSooioç) в римское время [Pape, Benseler, 1884, S. 489, 503] топоним ©soSooioç должен быть употребительным, однако это не так: в названном словаре В. Папе и Г. Бензелера фигурирует наряду с таврическим городом еще лишь соименный город во Фригии, скорее всего обязанный названием Феодосию I (379-395), может быть, еще при его отце Валентиниане I (364-375)105. Поскольку личные имена Феодосий, Феодосия были в употреблении со II в. до н. э., но особенно распространены в позднеримское время [LGPN IV, р. 163; V А, p. 212], название таврической Феодосии не имеет отношения к ним106. Как видно, реальных соответствий имени таврической Феодосии в античной топонимике нет; показательно и то, что существительное жен. рода BsoSooia «дар

104 Этникон таврических феодосийцев известен в двух формах - ©soSoaisüg эпитафии IV в. до н. э. КБН 231 и у Стефана Византийца; ©soSoaiavol у Мемнона [Pape, Benseler, 1884, S. 489].

105 Она упоминается в источниках IV в. н. э., когда личное имя Феодосий было популярно среди правителей позднеримской империи и ранней Византии [Pape, Benseler, 1884, S. 489].

106 А. К. Шапошников [2007, с. 591], не зная позднего узуса этого личного имени, счел, что город Феодосия получил название по имени ойкиста: «город (ойкиста) Феодосия, основанный Феодосием».

бога» редкое и позднее107. Это означает, что существовавшее уже в IV в. до н. э., а скорее всего с VI в. до н. э., название города ©soSooia не связано с этим существительным, а произведено ad hoc, конкретно по случаю основания города как его имя. В связи с этим обратим внимание на головы мужских божеств (также Афины), регулярно помещавшиеся на аверсе местных монет IV в. до н. э., из которых одна Геракла (палица на обороте), в других усматривают Аполлона (безбородый) и Ареса (? с бородой). Принимая во внимание, что Феодосию основали милетяне (Arr. Per. 30), главное божество которых Аполлон, можно полагать, что Феодосия-Божидар была для колонистов «даром» их бога Аполлона (ср. названия ряда городов Аполлония), также Афины или, может быть, Ареса, Зевса, Посейдона108. Таким образом, как давно догадались ученые, существует связь имени города, включающего слово «бог», с изображениями голов божеств на его монетах.

Полагаем, почти непременная протома быка на феодосийских монетах также имеет отношение к его названию, указывая, чем конкретно был этот «дар» богов. Символика протомы быка тут вполне ясна: бык, xaupog, указывает на ландшафтную доминанту Феодосии - она лежит у подножия горной цепи Тавр. Но, разумеется, не это «дар» богов, а те природные богатства, которыми наделен город: по Страбону (VII, 4, 4; 6), у Феодосии вместительная гавань, прилегающая местность хлебодар-на. Это и мог быть Sooig бога тамошним грекам. Путешественники XVI и XVII вв. отмечали также богатство бухты рыбой, а окрестностей города - разнообразной растительностью, полезными ископаемыми [Петрова, 2000, с. 40-42]. Все это в целом и могло служить основанием для наименования города «Божьим даром», как счел уже П. И. Сумароков. Вспомним и отмеченное Демосфеном да Страбоном обилие хлеба на феодосийской земле, чтобы удостоверить вероятность связи имени города как Божидара с ее природными богатствами109.

Всему изложенному, однако, противоречит отсутствие других Феодосий в греческой топонимии вообще (кроме мемориально-отыменной во Фригии), тогда как наличие множества городов в обильных природными богатствами местностях предполагает широкое распространение этого имени. Поэтому считаем теперь, что ©soSooin

- греческая адаптация туземного наименования, по смыслу (калька) или по созвучию.

Сейчас обратимся к фрако-дакийской топонимии Керченского п-ва. Определенно к ней относятся названия городов Тиритака, Кидеака, Тадзос, Казека.

107 В словаре LSJ приведена лишь одна ссылка - Strabo, XVII, 1, 37. Прилагательное BsoSooiog, от женской формы которого тоже могло быть произведено наименование боспорского города, и того реже

- засвидетельствовано лишь Гесихием.

108 Э. Б. Петрова [2000, с. 53-54] тоже связывала «дар» феодосийцам с Аполлоном, но не времени колонизации, а вследствие завоевания Феодосии Левконом.

109 В ТАБ, 30 мы рассматриваем также версию Ульпиана, который связал происхождение названия таврического города с именем жены или сестры Левкона I ©soSooia; поскольку, как сказано, личные имена Феодосий, Феодосия вошли в употребление со II в. до н. э., но особенно распространены в позд-неримское время, то в IV в. до н. э. город не мог получить название «Феодосия» по женскому имени.

101. Тиритака, 102. Дия, город. (ТАБ, 74-75). Имя Тириакп упомянуто Птолемеем (Geogr. III, 6, 3) и источниками VI в. н. э. Птолемей дал форму Тир1ктакп, Псевдо-Арриан (§ 50) Тирштакп, Стефан Византийский Тирпакп (с вариантами TupiSaKn, Тирштакп) [Müller, 1901, S. 438], последнюю подтверждают и указанные Стефаном этниконы (т.е. наименования жителей города) Тирггатюд, Тирггак^бд. Это обстоятельство заставляет счесть форму с -s- (или -k-) дублетной. Источник сведений Птолемея и Стефана неизвестен, источниками для «Перипла Евксинского Понта» Псевдо-Арриана послужили сочинение Псевдо-Скимна I в. до н.э. и ближе неизвестный, подробный в северочерноморской части «Перипл»110. Последний, судя по упоминанию мелких станций, основан на сочинениях северочерноморских писателей, таких как Тимонакт, автор трактата о «50 народах Скифии» (IV-III вв. до н.э.), или скорее Динисий Ольвийский (II-I вв. до н.э.), которому известны мельчайшие подробности географии Северного Причерноморья [Скифия, с. 152]. Таким образом, можно предполагать, что имя Тиритаки известно, по меньшей мере, с позднего эллинизма. Вместе с тем Стефан Византийский широко пользовался для сведений о Северном Причерноморье в целом и для Боспора в частности данными Гекатея Милетского. Поскольку археологически Тиритака существовала с VI в. [Зинько, 2012; 2013], можно думать, что известие о ней Стефан позаимствовал у Гекатея. Название Тирпакп сложено из двух фрако-дакийских основ; первая *tur- «набухший» > «сильный» (из индоевр. *tr- «быть сильным» или *teu- / *tu- «вздуваться, быть сильным» с формантом -r- во фрако-дакийском наименовании реки и города Тuрag, также в Тира^п (см. ТАБ, 24); вторая основа *tak(a)- «славная» (см. о них [Detschew, 1957, S. 529-530; Russu, 1959, p. 126; Георгиев, 1977, с. 96]. Наша этимология названия Тирпакп «Славная силой» (о городе как крепости) подтверждается греческим его наименованием Aia «славная» (с подразумеваемым ^ лбАлд «город»), которое представляет собой полукальку фрако-дакийского названия111. Наряду с Дией-Тиритакой на Боспоре есть и другой случай калькирования греками местного фрако-дакийского названия: Китей-Кидеака. О Тиритаке см. [Зинько, 2014].

103. Китей, 104. Кидеака, город. (ТАБ, 44-45). Топонимы с основой kuta-, как у города на Европейском Боспоре Kmaiov, имеют широкий ареал распространения - в Греции, Закавказье, также в Индии, где Kmaia, Kwa [Pape, Benseler, 1884, S. 748] образовано из др. инд. küta- «вершина» + суффикс прилагательных -ya [Скифия, с. 127-132]. Вместе с тем у него есть аналог на Фракийском Боспоре (Dion. Byz. Per. 21: Kmaiov), который может быть сопоставлен с фракийской основой *kut(h) es «славный» (о ней [Георгиев, 1977, с. 43, 101]). Эта этимология подтверждается параллельной формой наименования того же боспорского города Китея K^s^ai (по сообщению Псевдо-Арриана, это его прежнее название: § 76), в которой усматриваем

110 Это точно не «Перипл» Артемидора, ибо в таком случае Тиритаку упомянул бы Страбон.

111 Дию упоминают Плиний (IV, 86) и Стефан Византиец [s. n.] со ссылкой на грамматика II в. н. э. Геродиана. Перечень Плиния: Китей, Зефирий, Акры, Нимфей, Дия, Пантикапей. Это всё приморские города, и поскольку между Нимфеем и Пантикапеем лежит Тиритака, Дия ее второе имя.

греческую кальку фрако-дакийского топонима, образованную от прилагательного «славный» (с суфф. -(a)ka, как в Калека и других боспорских топонимах). Амбивалентность названий Kúxaiov, также этнонимов EivSoí на Азиатском Боспоре и народа Ewxoí, EwSoí во Фракии (Strabo, VII, fr. 45), которые, с одной стороны, фрако-дакийские, с другой - индоарийские, заключается не в случайном созвучии, а в глубинном фракийском компоненте северочерноморских киммерийцев-индоариев (об этом и подробно о названии Китей [Скифия, с. 40, 129, 138-144; ФДТ, с. 543].

105. Тадзос, город. (ТАБ, 153). Название города Тафд (Ptol. Geogr. III, 6, 5; cod. X Tá^og) соответствует имени города и острова ©áoog у побережья Фракии (альтернация t:th и z:s обычна во фрако-дакийской ономастике). Еще один Тафд Птолемей (Geogr. V, 8, 8) упоминает на Азиатском Боспоре к югу от Бат (Новороссийска). Значение неясно.

106. Казека, город. Селение Калека между Феодосией и Пантикапеем упомянуто Псевдо-Арриановым «Периплом» (§ 30). У него «козья» природа - от фрако-да-кийского *kaze- (из индоевр. *kag'o- «коза», ср. фрако-дакийские топонимы Cozeilas, Cozeicentus и др., cp. и [Russu, 1969, p. 186]), с суффиксом -ка, как во фрако-дакий-ских названиях Тор0кка на р. Каркинит [ФДТ, с. 543] и RoSeám^), втором имени Китея (№ 104). Таким образом, Калека - «козья» деревня. На Азиатском Боспоре есть еще два фрако-дакийских «козьих» топонима, упомянутых Птолемеем (Geogr. V, 8, 26; 28): селение ÄZápaßa (возможно, к фрако-дак. *az(a)-, из индоевроп. *ag'-«коза») и деревня 'Eßpmn« (при фракийской глоссе Гесихия "Eßpog : xpáyog «козел»), также фрако-дакийское или иранское имя селения в Среднем Поднепровье ÄZayápюv (фрако-дак. или иран. *az(a)- «коза» (ТАБ, 59, 61).

В завершение этого перечня отметим фрако-дакийское происхождение также названия пролива да области Боспор (№ 72,72а), известного с VI в. (Гекатей). Таково же имя Боспора Фракийского, так что оно a priori фракийское. По В. Георгиеву, Bóonopog - это *bos-para «светлая река», вода, пролив (подробности - ТАБ, 4).

Итак, на Керченском п-ве 5 фрако-дакийских топонимов. На Азиатском Боспоре их вместе с этнонимами почти два десятка, это прочная база для выделения таких топонимов также на европейской стороне пролива. Сама численность их указывает, что они туземные (о названии пролива Боспор см. ниже, раздел VIII).

Перейдем к наименованиям разной языковой принадлежности. Два из них средиземноморского происхождения (Тарона, Табана), два, видимо, иллирийского (Боион, Илурат), одно индоарийское (Пантикапей).

107. Табана, город. Мы полагали, что наименование города Táßava может отражать др. инд. tápana «солнце», täpana «освежающий; солнце, горение»; «солнечные» названия свойственны топонимике Крыма поныне - Солнечногорское, Солнечная долина и пр.112 Однако оптимальным представляется направление поисков, начатое

112 ТАБ, 49. С понятиями «солнце, солнечный» О. Н. Трубачев [1999, с. 273] и А. К. Шапошников [1Ь., с. 279] связывали название кавказской реки Surius (Плиний), города в Колхиде Soupюv (Птолемей), а также теонима Сол (таманская надпись) и личное имя скифского царя Савлий - с др. инд. sflrya-, saшya-.

А. К. Шапошниковым [2000, c. 198], который поначалу связал наименование с карийским taba «камень», а в работе 2007 г. [с. 185-186] отнес к числу хеттских со значением «горный, скальный». Между тем широчайший ареал распространения основы *tab-, *tap- от Северной Африки, Пиренейского и Апеннинского полуостровов через Балканы и Малую Азию до Ближнего Востока и даже далее свидетельствует о ее не индоевропейском, а средиземноморском происхождении (обширную литературу мы привели под M 1).

108. Тарона, город. В Восточном Крыму Птолемей (Geogr. III, 6, 5) упоминает в числе прочих город Tapœva (см. о локализации [Зубарев, 2005, с. 272]). У него широкий круг соответствий: город Topœva на Халкидике; город в эпирской Феспротии Topœva, он же Topúvn; Tariona, местность в Далмации; город на Сицилии Tópovva, гора Tópog там же; город Южной Италии Tâpaç, gen. TâpavTOÇ, он же Tapevrôç; город Вифинии TâpavTOç; города в Беотии, Ахайе, Лидии Tápvn [Pape, Benseler, 1884, S. 1487-1488, 1490, 1542]. В приведенных названиях выявляется основа tar-, tor-; все они с обычным чередованием а:о и n-суффиксацией; сицилийская пара Tópovva и Tópog наглядно выказывает основу tor- и этот суффикс. Средствами греческой лексики эти названия не объясняются, из широкого ареала распространения от Сицилии и Южной Италии до Малой Азии явствует их средиземноморское происхождение. Значение основ tar-, tor- неясно. Ранее мы сочли название Та/орона фракийским по соответствиям на Халкидике (ТАБ, 152), но картина очевидным образом иная.

109. Пантикапей, город. (ТАБ, 43, подробней см. [Скифия, с. 59-62]). Имя столичного города Боспорского царства navuránaiov неотделимо от названия Геродотовой реки navurán^ (наиболее приемлема идентификация ее с рекой Конка [Рыбаков, 1979, с. 48; Тереножкин, Мозолевский, 1988, с. 198-199]). Имя реки бесспорно двухосновное. В 1996 г. мы сочли, что название По^икал^ сравнимо не только с фракийским гидронимом Pontos и топонимом Capi-dava [Яйленко, 1991, с. 228], но также с литовским гидронимом Pentà, древнепрусским Pent-lawken (к др. прус. pintis, pentes «дорога, тропа»); ко второй основе ср. литовские гидронимы Kap-upe, Käp-upis и др. (к лит. käpas, käpai «холм, могила») - «Холм-река» [Jailenko, 1996, p. 371]. В целом по смыслу Пантикап - это «дорога среди холмов», именно река как дорога, т. е. текущая среди холмов река (ср. славянские названия рек Холм, Гора, Горка). Однако мы не учли, что такое значение не применимо к городу navuránaiov при Боспорском проливе, ибо ввиду идентичности обоих названий этимологическое значение должно соответствовать и реке, и городу. На это обстоятельство не обратил внимания А.К. Шапошников [2007, с. 93, 112], посчитавший название реки и города фракийским - из *kap- «копь, выкопанный» (в Capidava etc. ) + «путь» (лат. pons, pontis «мост»). Какое отношение имеет латинское слово к фракийскому, по А.К. Шапошникову, названию Пантикапея, ведомо лишь ему.

Широко распространена этимология названия города navuránaiov В. И. Абаева [1958а, с. 183-187] как иранского: к *panti- «путь, дорога» и *kapa- «рыба», в целом 70

«рыбный путь», - о Керченском проливе. На первый взгляд, она оправдана: может относиться и к реке, и к городу, лежащему на проливе и действительно имеющем промысловое значение113. Однако эта интерпретация покоится на предположении В. Томашека, что пролив назывался Пантикапеем и его название дало имя городу, а оно безосновательно, так как не подтверждается даже намеками в источниках. Строго говоря, такая интерпретация неоправданна и с точки зрения реального положения Пантикапея: он не лежит на проливе, до него несколько километров, ближайший пункт на проливе - Мирмекий114.

У Пантикапея есть ярчайшая ландшафтная особенность - местонахождение на высокой горе Митридат. Это видели и древние: по словам Страбона (VII, 4, 4), «Пантикапей есть холм, вполне окруженный селитьбой на 20 стадий». На это справедливо указал О. Н. Трубачев [1999, с. 246, 259], который сопоставил его название с др. инд. *кара- «холм, бугор»; видя в первой основе др. инд. *рапШ «путь, дорога», он заключил, что вероятное значение имени города - «холм у пролива (пути)»115. При таком смысле он предпочел не связывать названия города Пантикапея и Геродотовой реки Пантикап (предполагая, что последнее «возможно, образовано иначе, с участием *ара- «река, вода»»), в чем, на наш взгляд, заблуждался116.

Во-первых, оба названия Пауикалпд и Паупкапаюу весьма характерны, им нет подобия в топонимике не только Северного Причерноморья, но и античного мира вообще, так что нет оснований отрывать их друг от друга. Во-вторых, значение названия города «холм у пролива (пути)» предполагает связь наименований города и пролива, что, как сказано, не имеет подтверждения в письменных источниках. Поскольку в названии Пантикапей, судя по его доминанте - горе Митридат, должно содержаться понятие «холм, гора», усматриваем в первой основе др. инд. рапкй- «пятерка», т. е. *рапкй-кара- - это «пятигорье»117. Гора Митридат - самая высокая часть цепи из нескольких холмов (они называются «креслами» и керченскими горами)118.

113 К. Г. Паустовский [1973, с. 282] писал в 1925 г. : «Керчь хороша своей рыбой, арбузами, табаком и пустынностью».

114 Поэтому не вполне точно утверждение некоторых источников о расположении Пантикапея на Бо-спорском проливе; точен Плиний (IV, 87): Пантикапей «лежит у самого устья Боспора».

115 Значение др. инд. *кара- «холм» восстановлено по карйа- «череп», кара1а- «составленный из черепов» и др.; семантическое развитие «череп» - «холм» обычно, самый известный пример - гора Голгофа в Иерусалиме (арам. gulgaltа).

116 Критику иранской и индоарийской этимологий дал Ю. В. Откупщиков [2001, с. 318-324]. Отметив, что в том и другом ономастиконе названий на -капад нет, но во фракийском есть на -апад, он дал членение паупк-апа, - это фрак. Паупко-апа «морская вода». Применительно к обеим речкам по имени Пан-тикап этимология Откупщикова вполне вероятна, дело лишь за именем города: мелкая Мелек-Чесма (древняя Пантикапа) вряд ли могла дать имя городу, приметнейший облик которого - несопоставимая по величине с речушкой гора Митридат.

117 Стечение индийских согласных может сокращаться в греческих передачах, к опущению к в нашем случае ср. название города Драатока у Птолемея (Geogr. VII, 1, 43) при др. инд. (Згаква-йзка [Таронян, 2007, с. 400].

118 Ср. у К. Г. Паустовского [1973, с. 130-131]: герой рассказа во время гражданской войны, спасаясь

Применительно к реке Пантикап это «река (текущая среди) пяти холмов». К такому названию ср. аналогичное имя реки в бассейне Днепра Пятигорка (приток Тетерева, правого притока Припяти [Маштаков, 1913, с. 44]). Таково же название местности Пятигорье с городом Пятигорск на Северном Кавказе. В бассейне Днепра есть гидронимы со значением холм, гора - Холменка, Горенка, Горки, Гориста, Горный Тикич и с числительным - Четверица, Семица [Ib., c. 19, 50, 107, 108, 132, 140, 182, 214]. Названия с числительным распространены на индийской территории: ведич. Sapta-sindhavah «Семи-речье» (= авест. Hapta hindu), т. е. реки Кабул, Инд и пять его притоков; это и гидроним «Семиречье», и обозначение страны с этими 7 реками [Rigveda, VIII, 24, 27]. Пять притоков Инда по-древнеиндийски назывались Panca-nada: это тоже и гидроним «Пятиречье», и обозначение страны с ее 5 реками (= иран. Panjab; был Пенджаб и в Мервском оазисе Туркмении).

Согласно Стефану Византийскому (5. n. navxiranaiov), Мелек-Чесма именовалась в древности navum^ (сын Эета «назвал сей город по близтекущей реке Пантикап»), однако она настолько мала, что вряд ли дала имя большому столичному городу, скорее сама получила его по названию большой гряды холмов Паутькатсаюу, у подножия которой течет.

Название Пантикапей как индоарийское не одиноко на Боспоре: как мы видели, тут более всего сконцентрированы «киммерийские» названия (№ 71-74, 76), киммерийцы же в нашей трактовке индоарии.

110. Боион, город. (ТАБ, 65). Птолемей (Geogr. III, 6, 5) в списке городов внутренней Таврики после Киммерия да Портакры и перед Илуратом называет Boirav. Это позволяет думать, что Боион - город на Керченском п-ве. У него есть ряд соответствий в греческом мире: название одного из городов дорийского четырехградия Boiöv, гора Boiov и названия, сложные с -ßoiog в Эпире, все со значением «бычий» (к ßoug «бык»). Тем не менее, принимая во внимание фрако-дакийскую принадлежность имен близлежащих городов Тадзос (№ 105) и Тиритака (№ 101), можно думать и о негреческом происхождении названия Боион, имеющего параллели в Иллирии: Böiov öрog (Strabo, VII, fr. 6) - «Бычья гора», также этноним бойев (Boioi) племени народа энхелеев [Mayer, 1959, S. 91]. К числу иллирийских отнес название А. К. Шапошников [2007, с. 47].

111. Илурат, город. (ТАБ, 124; ФДТ, с. 544). Птолемей (Geogr. III, 6, 5) в списке городов внутренней Таврики между Боионом и Сатархой называет город 'IАouрaтоv. По нашему мнению, его основу *il(l)ur- можно считать вариантом продуктивного ономастического гнезда *il(l)yr- «иллирийский», в том числе с корневым и, как в боспорском случае - Ilurica, Hiluria [Russu, 1969, p. 217]. Ср. основу *t(h)rak- «фракийский» в названии города Трaкava в Нижнем Поднепровье [ФДТ, с. 539]. А.К. Шапошников скло-

от ареста белыми, ночью переправляется из Ени-Кале на Тамань. Раненый, на рассвете он добирается до рыбачьего дома на таманском берегу, постучался, дверь отворили. «Откуда вы это? - спросила девушка громким шепотом. - Из Керчи. - Я показал на пролив. Там в осеннем грязном воздухе чернели керченские горы».

нился к малообоснованной трактовке названия Илурат в качестве иллиро-кельтского *ilurato-, из диалектного индоевроп. *ilur-at-om «место, изобилующее змеями, змеиный» при предполагаемой связи этнонима IA^"upioi с индоевроп. *wiwlos «гнутый, свернутый, изгибистый, изогнутый», так что топоним 'I^oupaxov имеет, по его заключению «вероятное первичное значение - «место, изобилующее змеями, змеиное». Тут нагромождено одно предположение на другое, третье, вероятия минимум. Намного убедительней чистая по всем параметрам этимология имени иллирийцев О. Н. Трубачева [1983, с. 50-51]: 'IAlupioi из древнего названия Вислы Vistula, с переходом st > ll албанского типа (албанский язык - потомок иллирийского); Верхняя Висла в древности, судя по топонимике, была частью иллирийского ареала.

VIII. Некоторые итоги: этнонимические пласты античной топонимии Крыма

Подведем краткий итог рассмотренной топонимии в соответствии с ее языковыми стратами (см. ниже Указатель 3). Более всего, греческих названий (пункт 3а) - их 51, почти половина из 115 рассмотренных нами (111+1а, 72а, 74а, 83а). Из них приморских и морских 39, что указывает на неглубокое освоение Таврического полуострова греками - их деятельность была связана главным образом с морем. Отметим отличие греческой топонимики Крыма от топонимики собственно Греции (юга Балкан, Эгеиды и прилегающей Западной Анатолии): здесь она чисто греческая, там полна так называемых догреческих названий, которые были усвоены греками (они пришельцы XVIII в. до н. э.) от местного догреческого населения; в Крыму таково лишь одно имя - Гермисий (город, № 89). Зато неожиданным для нас образом Таврика оказалась полна так называемых средиземноморских названий (пункт 3 б Указателя) - их полтора десятка. При этом следует различать названия, принесенные греками сюда из Эллады, и туземные, издревле существующие тут со времен позднего неолита. К числу таких местных топонимов принадлежат: основное наименование полуострова - Таврика (№ 1, с вариантом Тавроскифия, № 5), данное по горной цепи юго-запада Тавр (№ 1а), а также названия крупных природных объектов - заливов Каркинит (35), Корет (41), рек Керкинит (36), Истриан (24), мысов Коракс (23), Харакс (21). Названия городов и крепости при этих морских и приморских объектах, образованные от их имен, могут принадлежать как туземному населению, так и грекам - Каркина (38), Керкинитида (37), Харакс (21), Харакена (22). Специалистам по неолиту Крыма следует уделить внимание поискам соответствий в неолитических культурах стран Средиземноморья.

Следующая по численности группа названий - индоарийская, таковых полтора десятка; конечно, не учитываем почти такое же число «киммерийских» имен по причине их мемориального характера (см. Указатель, 3в). Ввиду неповторимости этих топонимов внутренней Таврики, сохраненных Плинием и Птолемеем, мы связали их с таврами, обитателями горного юго-запада. Вместе с тем таврские археологические памятники достигают побережий Западного и Северного Крыма, что оправ-

73

дывает причисление к таврским таких имен, как Дандака (на картах и портоланах XVI-XVII вв. она порт на западном побережье: рис. 2-3). Почти все индоарийские названия - имена городов, это указывает на глубоко оседлое освоение индоария-ми Таврики. О древнем, доантичного времени, пребывании индоариев в Таврике свидетельствует также индоарийский характер названия крупного водного объекта в Западном Крыму - залива Тамирака, давшего имя и местности, мысу, городу (42-45). Начало индоарийской топонимии в Крыму можно отнести к XIII-XII вв. до н. э., когда здесь сложилась кизил-кобинская культура, относящаяся к кругу культур так называемого фракийского Гальштатта, простирающегося от Италии до Нижнего Поднепровья.

Фрако-дакийских названий в античной Таврике почти десяток, в основном это имена городов на Керченском полуострове - Тиритака (101), Китей (103), Казека (106), Тадзос (105). Как сказано, на Азиатском Боспоре, особенно в Восточном Приазовье, их вместе с этнонимами почти два десятка, причем некоторые известны с VI-V вв. (ТАБ, 4, 15-18, 23, 24, 27, 42, 61, 72, 117-119, 120, 121, 153, XVII). Это свидетельство автохтонности фрако-дакийского населения на обоих берегах пролива. Название его Боспор Киммерийский, являющееся также обозначением области по двум его сторонам (№ 72, 72а), согласно opinio communis, перенесено греками с Фракийского Боспора (так доныне думали и мы [ТАБ, 4]). Однако наличие исконно оседлого фрако-дакийского населения на обоих его берегах заставляет нас теперь думать, что ими дано название Boonopo^ и этому (Киммерийскому) проливу. На это наводит упомянутый (№ 72) смысл названия - фрак. *bos-para «светлая река» (вода, пролив). Во Фракийском проливе два встречных течения с разного цвета водой - черноморская темная и средиземноморская светлая (вода Средиземного моря аквамаринового цвета, глубоко голубого, с нею сравнивали воду Черного моря греки и прочие насельники его берегов)119. Примерно та же картина и в Керченском проливе: вода Азовского моря светлее черноморской, здесь тоже два встречных течения. Верхнее течение с азовской водой, а по выходе из пролива в Черное море вода темнее; сильный южный ветер, бывает, нагоняет черноморскую воду на пролив и он темнеет; с подвышенного берега городища Мирмекий можно видеть слева светлую воду пролива, справа нагнанную ветром темную черноморскую воду. По светлому цвету воды, контрастному черноморской, местное фрако-дакийское население и дало проливу имя Boonopog «светлая река» (вода, пролив).

Еще один фрако-дакийский гидроним Крыма находится далеко от Керченского полуострова, на севере - залив и река Бук (№ 65-67). Однако он не изолирован, ибо по соседству с ним располагаются два обширных куста названий той же языковой принадлежности, один в соседнем углу Меотиды (впадающая в Бук река Герр, мыс да река Агар и пр.), другой в Нижнем Поднепровье [ФДТ, с. 536-542].

119 Что бы ни писали о цвете черноморской воды «очевидцы» и топонимисты (их мнения изложил Э. М. Мурзаев [2001, с. 318-319]), она существенно темная из-за пресной воды множества рек.

Иллирийских названий всего два, оба на Керченском п-ве - города Боион да Илурат (110, 111). Ввиду малочисленности сомнение в такой атрибуции справедливо, тем более что Боион, как сказано, может быть греческим именем. Мы выделили на Европейском Боспоре их потому, что несколько иллирийских названий есть и на Азиатском Боспоре - город Адзара, этноним арихи, возможно, Суруба, Торик [ФДТ, с. 546, 548]. На севере Балкан, в Верхнем и Среднем Поднестровье, а также в Нижнем Побужье иллирийские названия соседствуют с фрако-дакийскими, так что подобное соседство можно ожидать и на Боспоре.

Иранские топонимы в Крыму наперечет, и это имена крепостей - Напис (Напит, 58), Хабеи (Хабон, 57), Оргокини («сильная»? 59); отчасти сюда и Асандра вал (97), по иранскому личному имени царя-строителя. Иранское и название Таврики Танаис (7). При безраздельном господстве в литературе по ономастике Северного Причерноморья паниранизма, в том числе относительно Крыма (К. Мюлленхоф, В.Ф. Миллер, М. Фасмер, В. И. Абаев, С. В. Кулланда и др.), скудное представительство иранской топонимии здесь хорошее свидетельство того, что паниранизм всего лишь научная мифология. В Северном Причерноморье действительно много иранских личных имен, но только в сарматскую эпоху, в скифскую их немного. По образу жизни иранская часть скифов главным образом кочевники, вследствие чего они и не могли создать сколько-нибудь заметную топонимию в Крыму.

Донесенная до нас античными источниками топонимика Крыма читается удовлетворительно, поскольку почти половина ее греческая. Кроме нее, выделяются еще только 4-5 слоев - средиземноморский, индоарийский, фрако-дакийский, иранский, может быть, иллирийский. Для такого исторического котла народов, как Крым, это немного. Эта довольно ясная картина сохраняется по II-III вв. н. э. С IV-V вв. гунны, аланы, германцы «наводят» на Крым уйму народов, в результате чего топонимический облик его существенно видоизменяется. Об этом свидетельствуют названия, сохраненные источниками этого времени и VI-VII вв., прежде всего Равеннским анонимом. С раннего средневековья топонимика Крыма становится многослойной, сложной по языковому составу, часто неведомому нам. Наслоения дальнейшего времени вообще превратили топонимию полуострова в головоломку. Во введении мы отметили, что сейчас благодаря двум монографиям [Суперанская, Исаева, Исхакова, 1997; Бушаков, 2003] на хорошем профессиональном уровне изучена так наз. крымско-татарская топонимия. Это была и не очень сложная задача, поскольку названия такого рода вполне опознаются благодаря своему почти современному языку. Сравнимый по объему труд А. К. Шапошникова [2007, 2011] уделен нетюркскому фонду крымской топонимии; написанный неровно, он удовлетворительно объяснил немногое, в первую очередь по той причине, что автор оперировал в основном корневой этимологией120. На наш взгляд, добиться успеха в разработке огромного не-

120 Для интерпретации негреческих названий мы пользовались сравнительным методом - привлекали аналогии из богатейшей топонимики Греции, Средиземноморья, Ближнего Востока, сохраненной

тюркского фонда крымской топонимии позволит методика группировки названий по способу суффиксации, о чем см. раздел I. По идее, эту нашу статью, предложенную вниманию читателя, следует завершить разделом о суффиксации рассмотренных названий, но мы проделаем эту необходимую работу в монографии о топонимике и этнонимии античного Северного Причерноморья, над которой работаем и частью которой является данная статья о топонимике Крыма. Там намного больше названий и всего несколько ономастических слоев, тех же, что и в Крыму, поэтому анализ суффиксов на гораздо большем материале будет плодотворней121.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ АбаевВ. И. Осетинский язык и фольклор. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. 606 с.

Абаев В. И. Этимологические заметки. Иранское kan «копать», «насыпать» // Труды Института языкознания. М.: Изд-во АН СССР, 1956. Т. VI. С. 450-457. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. Т. 1. 657 с.

Абаев В. И. navntónaiov // Бешевлиев В., Георгиев В. (Ред. ). Изследвания в чест на акад. Д. Дечев. София: Българска академия на науките, 1958а. С. 183-189. Абаев В. И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М.:

Наука, 1979. С. 272-364. АгбуновМ. В. Загадки Понта Эвксинского. М.: Мысль, 1985. 160 с. АгбуновМ. В. Античная лоция Черного моря. М.: Наука, 1987. 156 с. АгбуновМ. В. Античная география Северного Причерноморья. М.: Наука, 1992. 240 с. Белецкий А. А. Греческие элементы в географических названиях Крыма // (Варбот Ж. Ж. и др., ред.).

Этимология 1967. М.: Наука, 1968. С. 201-214. БеловаН. С. Эпиграфические материалы Фанагорийской экспедиции // ВДИ. 1977. 3. С. 105-117. Белянский И. Л., Лезина И. Н., Суперанская А. В. Крым. Географические названия: краткий словарь.

Симф.: Таврия плюс, 1998. 160 с. Браун Ф. А. Разыскания в области гото-славянских отношений. СПб.: Академия наук, 1899. 392 с. Бруяко И. В. Несколько сюжетов на тему колонизации Северо-Западного Причерноморья // АМА. 2015. Вып. 17. С. 209-237.

Бруяко И. В., Карпов В. А. Древняя география и колебания уровня моря (на примере Северо-Западной

части Черноморского бассейна в античную эпоху) // ВДИ. 1992. 2. С. 87-97. Буйских А. В. Херсонес Таврический в VI в. до н. э.: миф или реальность? // АМА. 2006. Вып. 12. С. 263-276.

Бушаков В. А. Лексичний склад гсторично! топошми Криму. Кшв (б. и.), 2003. 226 с. ВахтинаМ. Ю. Об оборонительных сооружениях и планировке Порфмия // БФ. 2011. С. 202-210. Виноградов Ю. Г., Золотарев М. И. Херсонес изначальный // Древнейшие государства Восточной Европы. 1996-1997. М.: Восточная литература, 1999. С. 91-129. Высотская Т. Н. К вопросу о локализации Палакия // ВДИ. 1983. 1. С. 111-116.

Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тб.: Изд-во Тбил. ун-та, 1984. 1328 с.

античными источниками. Лишь для объяснения экзотических для Северного Причерноморья индо-арийских названий мы вынужденно прибегли к корневой этимологии, так как это в основном имена поселков, а микротопонимия древней Индии известна плохо.

121 Также мы еще не работали со средневековыми картами и портоланами, сделаем это в монографии. Тут прилагаем три карты, взятые из вторых рук - из Сети («Крымоведение») лишь для иллюстрации к некоторым географическим названиям.

Гаркави А. Я. О происхождении некоторых географических названий местностей на Таврическом полуострове // Топонимика Крыма 2010. Симферополь: Универсум, 2010. С. 348-352. Георгиев В. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. 314 с.

ГеоргиевВ. Траките и техният език. София: Българска Академия на науките, 1977. 348 с. Гиндин Л. А. Язык древнейшего населения юга Балканского полуострова. М.: Наука, 1967. 199 с. Гиндин Л. А. Древнейшая ономастика Восточных Балкан. София: Болгарская Академия наук, 1981. 239 с. Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М.: Главная редакция восточной

литературы, 1970. 393 с. Граффити античного Херсонеса. К.: Наукова думка, 1978. 139 с. Греция [путеводитель]. М.: АСТ - Астрель, 2009. 1263 с.

Дашевская О. Д. К вопросу о локализации трех скифских крепостей, упоминаемых Страбоном // ВДИ. 1958. 2. С. 143-150.

Дашевская О. Д. Четвертая надпись Посидея из Неаполя Скифского // СА. 1960. 1. С. 261-265. Дашевская О. Д. О происхождении названия города Керкинитиды // ВДИ. 1970. 2. С. 121-128. Дашевская О. Д. Поздние скифы // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1989 (серия Археология СССР). С. 125-145. Дмитров Л. Д. Перекоп. К.; Львов: Изд-во АН УССР, 1940. 106 с. Дуриданов И. Езикт на траките. София: Наука и изкуство, 1976. 166 с.

Ельницкий Л. А. Знания древних о северных странах. М.: Изд-во географич. лит-ры, 1961. 224 с. Ермолин А. Л., Федосеев Н. Ф. Переправа - Порт Мион - «традиционный Порфмий» // БФ. 2011. С. 210-219.

Жебелев С. А. Северное Причерноморье. М.; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1953. 388 с. Завойкин А. А. Образование Боспорского государства. Симф.; Керчь: ВТС Принт, 2013. 591 с. ЗайцевЮ. П. Неаполь Скифский (II в. до н. э. - III в. н. э.). Симф.: Универсум, 2003. 212 с. Зедгенидзе А. А. Вопросы освоения хоры Херсонеса Таврического и проблема «древнего Херсонеса»

Страбона // ВДИ. 2015. 2. С. 40-55. Зинько В. Н. Основы городской планировки Тиритаки в вв. до н. э. // БК. 2012. С. 152-156. Зинько В. Н. Позднеархаическая история Европейского Боспора в свете новейших археологических исследований // ПИФК. 2013. 2 (40). С. 183-193. ЗинькоЕ. А. Историческая топография северо-западного предместья Пантикапея-Боспора в Ш-У! вв. н.э. // БК. 2012. С. 157-162.

Зинько В. Н. Тиритака. Раскоп XXVI. Том. II. Археологические комплексы VI-V вв. до н. э. Симф.;

Керчь: Оранта Арт Бук, 2014 (БИ. Supplemen1:um 11). 591 с. Зубарев В. Г. Античная география Европейского Боспора по Клавдию Птолемею //ДБ. 1998. Т. 1. С. 105-124.

Зубарев В. Г. Историческая география Северного Причерноморья по данным античной письменной

традиции. М. : Языки славянской культуры, 2005. 503 с. Зубарь В. М. Еще раз о локализации святилища и храма Партенос на Гераклейском полуострове // Ис-

седон. 2007. Т. 4. С. 99-106. Зубарь В. М., Сарновски Т. Новая латинская строительная надпись с Ай-Тодора и некоторые вопросы римской военной организации в Таврике во второй половине II в. н. э. // ВДИ. 1997. 4. С. 50-59.

Иллич-Свитыч В. М. Опыт сравнения ностратических языков. М.: Наука, 1971. Т. 1. 370 с. Калос Лимен - Прекрасная гавань. Симф.: Н. Орiанда, 2012. 116 с.

Колотухин В. А. Тавры: генезис и основные этапы истории // Проблемы истории Крыма. ТД научной

конф. Симф.: Крымское управление по печати,1991. Ч. 1. С. 64-65. Конст. Багр. 1989. Константин Багрянородный. Об управлении империей. М.: Наука, 1989. 496 с. Корнилов Г. Е. Имитативы в чувашском языке. Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1984. 184 с. Кулаковский Ю. А. Прошлое Тавриды. К.: Типолитография «С. В. Кульженко», 1914. 156 с.

Кулланда С. В. Скифы: язык и этногенез. М.: Ун-т Дм. Пожарского, 2016. 215 с. КутайсовВ. А. Античный город Керкинитида. К.: Наукова думка, 1990. 175 с. Кутайсов В. А. Историческая география Северо-Западного Крыма // ВДИ. 2002. 1. С. 40-50. Кутайсов В. А. Курганный некрополь Калос Лимена. К.: Стилос, 2011. 240 с. Кутайсов В. А. От Керкинитиды к Евпатории. Симф.: Бизнес-Информ, 2016. 208 с. Ланцов С. Б. Краткие сведения о боспорской крепости Кутлак-Афинеоне (?) Псевдо-Арриана // ВДИ. 1999. 1. С. 121-136.

Лившиц В. А. Парфянская ономастика. СПб.: Петербургское лингвистическое общество, 2010. 398 с. Масенко Л. Т. Рiчковi назви басейну 1нгулу на тл пдрошмй Швденно! Украши // Питання ономастики

Швденно! Украши. К.: Наукова думка, 1974. С. 96-102. Масленников А. А. О локализации некоторых городов Европейского Боспора первых веков н. э. // Вопросы источниковедения и историографии истории досоветского периода. М.: Ин-т истории СССР, 1979. С. 33-41. Масленников А. А. Древние земляные погранично-оборонительные сооружения Восточного Крыма. М.,

Тула: Гриф и К0, 2003. 280 с. Масленников А. А. Сельские святилища Европейского Боспора. М., Тула: Гриф и К0, 2007. 562 с. Маштаков П. Л. Список рек Днепровского бассейна. СПб. (б. и.), 1913. 292 с. Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. М.: Мысль, 1984. 653 с. Мурзаев Э. М. Слово на карте. Топонимика и география. М.: Армада-пресс, 2001. 448 с. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М.: Наука, 1982. 455 с. Никонов В. А. [Рецензия] // Вопросы языкознания. 1961. 2. С. 141-146. Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. 509 с. ОткупщиковЮ. В. Догреческий субстрат. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 263 с. Петрова Э. Б. Античная Феодосия. Симф.: СОНАТ, 2000. 263 с.

Подосинов А. В. Черное море в картографической традиции античности и раннего средневековья // Древнейшие государства Восточной Европы 1996-1997. М.: Восточная литература, 1999. С. 237-252.

Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции. М.: Индрик, 2002. 487 с.

ПоспеловЕ. М. Географические названия России. М.: Книжная находка, 2003. 348 с.

РадловВ. В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб.: Академия наук, 1893. Т. I. 1914 стб. + 66 с. 1899.

Т. II. 1814 стб. + 64 с. 1905. Т. III. 2204 стб. + 98 с. 1911. Т. IV. 2230 стб. + 107 с. Раевский Д. С. О местоположении древнего Евпатория // ВДИ. 1968. 3. С. 127-133. Раевский Д. С. Неаполь или Палакий? // ВДИ. 1976. 1. С. 102-107. Русяева А. С., РусяеваМ. В. Верховная богиня античной Таврики. К. (б. и.), 1999. 208 с. Русяева А. С. Святилище Ахилла на Тендре в контексте истории и религии Ольвии Понтийской // ВДИ.

2006. 4. С. 98-123. Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М.: Наука, 1979. 246 с.

Сапрыкин С. Ю., Внуков С. Ю. Городище Кара-Тобе в Северо-Западном Крыму: хронология и датировка

надписей // БК. 2014. С. 358-363. Скржинская М. В. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. К.: Наукова думка, 1977. 126 с.

СкржинскаяМ. В. Игры на Ахилловом Дроме // BORYSTHENICA. Николаев (б. и.), 2004. С. 144-149. Соломоник Э. И. Четыре надписи из Неаполя и Херсонеса // СА. 1958. Т. XXVIII. С. 308-316. Соломоник Э. И. Эпиграфические памятники Неаполя Скифского // Нумизматика и эпиграфика. 1962. Т. 3. С. 32-44.

Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1989 (серия Археология СССР). 464 с.

Столба В. Ф. Монетная чеканка Керкинитиды и некоторые вопросы херсонесско-керкинитидских отношений в ^-Ш вв. до н. э. // Древнее Причерноморье. Одесса (б. и.), 1990. С. 141-155. Стрижак О. С. Етношм1я Геродотово! Сюфй. К.: Наукова думка, 1988. 224 с. 78

Суперанская А. В., Исаева З. Г., Исхакова Х. Ф. Топонимика Крыма. М.: Московский рабочий, 1997. 403 с.

Таронян Г. А. Древний Восток в античной и раннехристианской традиции (Индия, Китай, Юго-Восточная Азия). [Пер. и комм. ] Г. А. Тароняна. М.: Ладомир, 2007. 642 с. Тереножкин А. И., Мозолевский Б. Н. Мелитопольский курган. К.: Наукова думка, 1988. 262 с. Толстой И. И. Остров Белый и Таврика. Пг.: 2-я Гос. типография, 1918. 162 с.

Топоров В. Н. О некоторых проблемах изучения древнеиндийской топонимики // Топонимика Востока.

М.: Главная редакция восточной литературы, 1962. С. 78-82. Топоров В. Н. К фрако-балтийским языковым параллелям II // Балканский лингвистический сборник.

М.: Наука, 1977. С. 59-116. Топоров В. Н. К древнебалканским связям в области языка и мифологии // Балканский лингвистический

сборник. М.: Наука, 1977а. С. 40-58. Тохтасьев С. Р. «Киммерийская топонимия», I // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья.

М.: Наука, 1984. С. 142-148. Тохтасьев С. Р. К ономастикону и датировке херсонесских остраконов // ВДИ. 2007. 2. С. 110-125. Трубачев О. Н. Названия рек правобережной Украины. М.: Наука, 1968. 289 с. Трубачев О. Н. Шупса // Славянское и балканское языкознание. М.: Наука, 1983. С. 49-53. Трубачев О. Н. Моапса в Северном Причерноморье. М.: Наука, 1999. 320 с.

ТункинаИ. В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII в. - середина XIX в.). СПб.: Наука, 2002. 675 с.

Туровский Е. Я. К вопросу о херсонесских гаванях на Гераклейском полуострове // БК. 2015. С. 336-339. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1964. Т. 1. 576 с. 1967. Т. 2. 671 с.

1971. Т. 3. 827 с. 1973. Т. 4. 858 с. (Репринт: М.: Прогресс, 1986-1987. Т. 1-4). Федосеев Н. Ф. Переправа через Боспор Киммерийский // ВДИ. 1997. 4. С. 100-110. Фирсов Л. В. Об Эратосфеновом исчислении окружности Земли и длине эллинистической стадии //

ВДИ. 1972. 3. С. 154-174. Храпунов И. Н. Этническая история тавров // БИ. 2004. 5.

Шапошников А. К. Языковые древности Северного Причерноморья (Этимология языковых реликтов Северного Причерноморья). М., 2007 (bulgari-istoria-2010.com/booksRu/Al_Shaposhnikov_ Ezikovye_drevnosti_Sev_Chernomorie.pdf). Шапошников А. К. Древнейшая ономастика Таврического полуострова: словарь // Топонимика Крыма

2011. Симф.: Универсум, 2011. С. 271-444. Шестаков С. А. К топографии Пантикапея // БК. 2012. С. 477-481. Шилик К. К. К палеогеографии Ольвии // Ольвия. К. Наукова думка, 1975. С. 51-91. Щеглов А. Н. Заметки по древней географии и топографии Сарматии и Тавриды // ВДИ. 1965. 2.

С. 107-113. 1972. 2. С. 126-134. Щеглов А. Н. Тавры в VII-IV вв. до н. э. и греко-таврские отношения // Местные этнополитические

объединения Причерноморья в вв. до н. э. Тб.: Мецниереба, 1988. С. 53-81.

Щеглов А. Н. «Старый» Херсонес Страбона // Проблемы истории и археологии Крыма. Симф.: Таврия, 1994. С. 8-42.

Эдельман Д. И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков. Фонология. М.: Наука, 1986. 232 с.

Яйленко В. П. Фрако-дакийская и иллирийская топонимика Европейской Сарматии и Скифии // Античная балканистика. Карпато-дунайский регион в диахронии. Предварительные материалы к междунар. симпозиуму. М.: Ин-т балканистики, 1984. С. 58. Яйленко В. П. Уроженцы Ольвии в духовной жизни Греции // Проблемы античной культуры. ТД Крымской научной конф. Симф. (б. и.), 1988. Ч. 3. С. 275-277. Яйленко В. П. Этнический состав населения Крыма и смежных областей по данным античной топонимии // ТД научной конф. «Проблемы истории Крыма». Симф.: Редотдел Крымского управления по печати, 1991. Ч. 2. С. 17-20.

Яйленко В. П. Фракийские гидронимы VIII-V вв. до н.э. на Северном побережье Понта // Thracia Pontica.

Sofia: Galaktika, 1991. T. 4. P. 221-236. Яйленко В. П. Дискуссионные вопросы истории и эпиграфики античного Северного Причерноморья // РА. 2000. 3. С. 181-192.

Яйленко В. П. Опистограф из Фанагории со строительной надписью и эпитафией фиасота // ПИФК. 2002. Т. 11. С. 229-242.

Яйленко В. П. Тысячелетний Боспорский рейх. История и эпиграфика Боспора VI в. до н. э. - V в. н. э. М.: Гриф, 2010. 740 с.

Яйленко В. П. История и эпиграфика Ольвии, Херсонеса, Боспора VII в. до н. э. - VII в. н. э. СПб.: Нестор-История, 2017. 993 с. (в печати). Яйленко В. П. Источниковедческий анализ античных известий об основании Фанагории и Гермонассы, об Археанактидах, «синдской диасфагме», херсонесском састере; еще раз о легендах монет Феодосии и Нимфея // ДБ. 2017а (в печати). Brandenstein W. Der Name Labyrinth // Die Sprache. 1952. Bd. 2. S. 72-76. Brandis C. G. Bosporos // RE. 1897. Halbbd. 5. BraundD. The Ants of Myrmekion // БК. 2015. Вып. 16. С. 421-425.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. P.: Klincksieck, 1968, 1970, 1974, 1980. T. 1-4. 1368 p.

Christ W. Geschichte der griechischen Litteratur. München: C. H. Beck Verlagsbuchhandlung, 1890. 770 S. Cojocaru V. Bibliographia classica orae septentrionalis Ponti Euxini. Vol. I. Epigraphica, numismatica,

onomastica & prosopographica. Cluj-Napoca: Mega, 2014. 560 p. Deroy L. La valeur du suffixe prehellénique -nth- etc. // Glotta. 1956. Bd. 35, р. 176 sg. Detschew D. Die thrakischen Sprachreste. Wien: R. M. Röhrer, 1957 (Oesterreichische Ak. der Wiss. Phil. -

hist. Kl. Schriften der Balkankommission, Linguist. Abt. 14). 582 S. Duridanov I. Thrakisch-dakische Studien. I. Sofia: Bulgarische Akademie der Wiss., 1969. (Linguistique

Balkanique. T. XIII, 2). 104 S. Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heid.: C. Winters Verlag, 1954/65, 1970. Bd. 1-2. 1154 S. Güntert H. Labyrinth. Eine sprachwissenschaftliche Unterschung. Heid., 1932 (Sb. der Heidelberger Ak. der

Wiss. Phil. - hist. Kl. Jg. 1932/33. Bd. 23. Abh. 1). 49 S. Hoffmann O. Die Griechischen Dialekte. Gött. 1898. Bd. 3.

Jailenko V. P. Thracian, Baltic and Indo-Aryan Hydronyms of North Pontic Area // The Thracian World at the

Crossroads of Civilisation. Bucharest: VAVILA EDINF SRL, 1996. P. 371-372. Kretschmer P. Weiteres zur Urgeschichte der Inder // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung. 1928. Bd. 55. S. 75-103.

KretschmerP. Inder am Kuban // Anzeiger der Oesterreichischen Ak. der Wiss. Phil.-hist. Kl. 1943. Wien (1944). S. 35-42.

Lehmann-Haupt K. F. Kimmerier // RE. 1921. Hlbd. 21. Sp. 397-434. Mayer A. Die Sprache der alten Illyrier. Wien: R. M. Röhrer, 1959. Bd. 2. 263 S.

MayrhoferM. Kurzgefasstes etymologisches Wöterbuch des Altindischen. Heid.: Winter, 1960. Lfg. 14. S. 401 f.

Müller C. Geographi Draeci minores. Parisiis: Firmin Didot, 1855. Vol. 1. 576 p. Müller C. Claudii Ptolemaei Geographia. Parisii: Firmin Didot, 1901. Vol. I, 2.

Pape W., Benseler G. E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Braunschweig: Verlag von F. Bieweg und Sohn, 1884. 1710 S.

Ritter C. Die Vorhalle europäischer Völkerschichten von Herodotus. B.: G. Reimer, 1820. 479 S. Russu 1.1. Limba traco-dacilor. Bucureçti: Editura Academiei RPR, 1959. 158 p. Russu 1.1. Illirii. Bucure^ti: Editura Academiei RSR, 1969. 302 p. Vanagas A. Lietuvi^ hidronim^ etimologinis zodinas. Vilnius, Mosklas, 1981. 408 p. Vasmer M. Die Iranier im Südrussland. Lpz. : Markert und Petters, 1923. 79 S. Vinogradov Ju. G. Pontische Studien. Mainz: Ph. von Zabern, 1997. 703 S. 80

Vinogradov Yu. A., Butyagin A. M., Vachtina M. Yu. Myrmekion - Porthmeus: Two "Small" Towns in Ancient Bosporus // Ancient Greek Colonies in the Black Sea (eds. D. V. Grammenos, E. K. Petropoulos). Thessaloniki: Greek Ministry of Culture, 2003. P. 803-840.

Zgusta L. Die Personennamen griechischer Städte der nördlichen

Schwarzmeerküste. Praha: Nakladatelstvi ceskoslovenské Akademie véd, 1955. 467 S.

REFERENCES

Abaev V. I. Osetinskii iasyk i folklor. Moskva, Leningrad: Akademia nauk SSSR Publ., 1949, 606 p.

Abaev V. I. Istoriko-etimologicheskii slovar'osetinskogo iasyka. Moskva: Akademia nauk SSSR Publ., 1958, T. 1, 655 p.

Abaev V. I. navxiKänaiov. Beshevliev V., Georgiev V. (Eds.). Izsledvania v chest na akad. Dechev. Sofia, Bolgarska akademia na naukite, 1958a, pp. 183-189.

Agbunov M. V. ZagadkiPontaEvksinskogo. Moskva: Mysl' Publ., 1985, 159 p.

Agbunov M. V. Antichnaia lozia Chernogo moria. Moskva: Mysl' Publ., 1987, 155 p.

Agbunov M. V. Antichnaia geografia Severnogo Prichernomoria. Moskva: Mysl' Publ., 1992, 236 p.

Beletskii A. A. Grecheskie elementy v geograficheskikh nazvaniakh Kryma. Varbot J. J. et alii (Eds.). Etimologia 1967. Moskva: Nauka, 1968, pp. 201-214.

Belova N. S. Epigraficheskie materialy Fanagoriiskoi ekspeditsii. VDI, 1977, 3, pp. 105-117.

Belianskii I. L., Lezina I. N., Superanskaia A. V. Krym. Geograficheskie nazvania: kratkii slovar. Simferopol: Tavria plus, 1998, 160 p.

Brandenstein W. Der Name Labyrinth. Die Sprache, 1952, Bd. 2, S. 72-76.

Brandis C. G. Bosporos. RE, 1897, Halbbd. 5.

Braun Th. A. Razyskania v oblasti goto-slavianskich otnoshenii. S. Peterburg: Akademia nauk, 1899, 392 p.

Braund D. The Ants of Myrmekion. BK, 2015, pp. 421-425.

Bruiako I. V. Neskolko siuzhetov na temu kolonizatsii Severo-Zapadnogo Prichernomoria. AMA, 2015, Vyp. 17, pp. 209-237.

Bruiako I. V. , Karpov V. A. Drevnia geografia i kolebania urovnia moria. VDI, 1992, 2, pp. 87-97.

Buiskikh A. V. Chersones Tavricheskii v VI v. do n. e.: mif ili realnost? AMA, 2006, Vyp. 12, pp. 263-276.

Bushakov V. A. Leksichnyi sklad istorichnoi toponimii Krymu. Kyiv (b. i.), 2003, 226 p.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris : Klincksieck, 1968, T. 1, pp. 1-305; T. 2, 1970, pp. 307-607; T. 3, 1974, pp. 610-962.

Christ W. Geschichte der griechischen Litteratur. München: C. H. Beck Verlagsbuchhandlung, 1890, 770 S.

Cojocaru V. Bibliographia classica orae septentrionalis Ponti Euxini. Vol. I. Epigraphica, numismatica, onomastica & prosopographica. Cluj-Napoca: Mega, 2014, 560 p.

Dashevskaia O. D. K voprosu o lokalizatsii trekh skifskikh krepostei, upominaemykh Strabonom. VDI, 1958, 2, pp. 143-150.

Dashevskaia O. D. Chetvertaia nadpis Posidea iz Neapolia Skifskogo. SA, 1960, 1, pp. 261-265.

Dashevskaia O. D. O proiskhozhdenii nazvania goroda Kerkinitidy. VDI, 1970, 2, pp. 121-128.

Dashevskaia O. D. Pozdnie skify. Rybakov B. A. et alii (Eds.). Stepi evropeiskoi chasti SSSR v skifo-sarmatskoe vremia. Moskva: Nauka, 1989, pp. 125-145.

Dmitrov L. D. Perekop. Kiev, Lvov: Akademia nauk USR Publ., 1940, 106 p.

Deroy L. La valeur du suffixe prehellénique -nth- etc. Glotta, 1956, Bd. 35, pp. 176 sg.

Detschew D. Die thrakischen Sprachreste. Wien: R. M. Röhrer, 1957 (Oesterreichische Ak. der Wiss. Phil. -hist. Kl. Schriften der Balkankommission, Linguist. Abt. 14), 582 S.

Duridanov I. Thrakisch-dakische Studien. I. Sofia: Bulgarische Akademie der Wiss., 1969 (Linguistique Balkanique. T. XIII, 2), 104 S.

Duridanov I. Ezikt na trakite. Sofia: Nauka i izkustvo Publ., 1976, 166 p.

Edelman D. I. Sravnitel'naia grammatika vostochnoiranskikh iazykov. Fonologia. M.: Nauka, 1986. 232 p.

Elnitskii L. A. Znania drevnikh o severnykh stranakh. M.: Izd-vo geografich. literatury, 1961, 224 p.

6 EH-XXXV 81

Ermolin A. L., Fediseev N. F. Pereprava - port Mion - "traditsionnyi Porfmii". BF, 2011, pp. 210-219.

Fedoseev N. F. Pereprava cherez Bospor Kimmeriiskii. VDI, 1997, 4, pp. 100-110.

Firsov L. V. Ob Eratosfenovom ischislenii okruzhnosti Zemli i dline ellinisticheskoi stsdii. VDI, 1972, 3, pp. 154-174.

Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Heid. : C. Winters Verlag, 1954/65, 1970, Bd. 1-2, 1154 S.

Gamkrelidze T. V., Ivanov Viach. Vs. Indoevropeiskii iazyk i indoevropeitsy. Tbilisi: Univ. Publ., 1984, T. 1, 429 p.; T. 2, 469-1329 p.

Georgiev V. Issledovaniapo sravnitel'no-istoricheskomu iazykoznaniiu. Moskva: Vostochnaia literatura Publ., 1958, 314 p.

Georgiev V. Trakite i tekhniiat ezik. Sofia: Bulgarskata Akademia na naukite Publ., 1977, 345 p.

Gindin L. A. Iazyk drevneishego naseleniayuga Balkanskogopoluostrova. Moskva: Nauka Publ., 1967, 197 p.

Gindin L. A. Drevneishaia onomastika Vostochnykh Balkan. Sofia: Bolgarskaia Akademia nauk Publ., 1981, 238 p.

Grantovskii E. A. Rannia istoria iranskikh plemen Perednei Asii. Moskva: Glavnaia redaltsia vostochnoi lit., 1970, 393 p.

Graffiti antychnogo Chersonesa. Kiev: Naukova dumka, 1978. 139 p.

Gretsia [Putevoditel]. Moskva: AST-Astrel, 2009. 1263 p.

GüntertH. Labyrinth. Eine sprachwissenschaftliche Unterschung. Heid., 1932 (Sb. der Heidelberger Ak. der Wiss. Phil. - hist. Kl. Jg. 1932/33. Bd. 23. Abh. 1). 49 S.

Hoffmann O. Die Griechischen Dialekte. Gott. 1898. Bd. 3.

Illich-Svitych V. M. Opyt sravnenia nostraticheskikh iazykov. Moskva: Nauka Publ., 1971, [T. 1], 369 p.

Jailenko V. P. Thracian, Baltic and Indo-Aryan Hydronyms of North Pontic Area. RomanP. (Ed.). The Thracian World at the Crossroads of Civilisation. Bucharest: VAVILA EDINF SRL, 1996, pp. 371-372.

Kalos limen - Prekrasnaia gavan. Simf.: N. Orianda, 2012, 116 p.

Khrapunov I. N. Etnicheskaia istoria tavrov. BI, 2004, T. 5.

Kolotukhin V. A. Tavry: genesis i osnovnye etapy istorii. Problemy istorii Kryma. Tezisy dokladov nauchnoi konf. Simf. : Krymskoe upravlenie po pechati,1991. Ch. 1, pp. 64-65.

Konstantin Bagrianorodnyi. Ob upravlenii imperiei. M.: Nauka, 1989, 496 p.

Kornilov G. E. Imitativy v chuvashskom iazike. Cheboksary: Chuvashskoe knizhnoe izd-vo, 1984, 184 p.

Kulakovskii Yu. A. Proshloe Tavridy. Kiev: Tipo-litografia "S. V. Kul'zhenko", 1914, 156 p.

Kullanda S. V. Skify: iazyk i etnogenez. M.: Un-t Dm. Pozharskogo, 2016, 215 p.

Kutaisov V. A. Antichnyi gorod Kerkinitida. Kiev: Naukova dumka, 1990, 175 p.

Kutaisov V. A. Istoricheskaia geografia Severo-Zapadnogo Kryma. VDI, 2002, 1, pp. 40-50.

Kutaisov V. A. Kurgannyi nekropol'Kalos limena. Kiev: Stilos, 2011, 240 p.

Kutaisov V. A. OtKerkinitidy kEvpatorii. Simf.: Biznes-Inform, 2016, 208 p.

Lantsov S. B. Kratkie svedenia o bosporskoi kreposti Kutlak-Afineone (?) Psevdo-Arriana. VDI, 1999, 1, pp. 121-136.

Livshits V. A. Parfianskaya onomastika. SPb.: Petrburgskoe lingvisticheskoe obsxhestvo, 2010, 398 p.

Masenko L. T. Richkovy nazvy baseinu Ingulu na tli gidronimii Pivdennoi Ukrainy. Tsiluiko K. K. (Ed.). Pytannia onomastiki Pivdennoi Ukrainy. Kyiv, Naukova dumka Publ., 1974, pp. 96-102.

Maslennikov A. A. O lokalizatsii nekotorykh gorodov evropeiskogo Bospora pervykh vekov n. e. Voprosy istochnikovedenia i istoriografii istorii dosovetskogoperioda. M.: In-t istorii SSSR, 1979, pp. 33-41.

Maslennikov A. A. Drevnie zemlianye pogranichno-oboronitelnye sooruzhenia Vostochnogo Kryma. M.; Tula: Grif & Ko., 2003, 280 p.

Maslennikov A. A. Sel'skie sviatilischa Evropeiskogo Bospora. M.; Tula: Grif & Ko., 2007, 562 p.

Mashtakov P. L. Spisok rekDneprovskogo basseina. SPb. (ohne Verlag), 1913, 292 p.

Murzaev E. M. Slovar'narodnykh geograficheskikh terminov. M.: Mysl', 1984, 653 p.

Murzaev E. M. Slovo na karte. Toponimika i geografia. M.: Armada-press, 2001, 448 p.

Dovatur et alii (Eds.). Narody nashei strany v "Istorii" Gerodota. M.: Nauka, 1982, 455 p.

Nikonov V. A. [Retsenzia]. Voprosy iazykoznania, 1961, 2, pp. 141-146.

Nikonov V. A. Kratkii toponimicheskii slovar'. Moskva, Mysl' Publ., 1966, 509 p.

Otkupschikov Yu. V. Dogrecheskii substrat. Leningrad, Univ. Publ., 1988, 261 p.

Petrova E. B. Antichnaia Feodosia. Simf.: SONAT, 2000, 263 p.

Podosinov A. V. Chernoe more v kartograficheskoi traditsii antichnosti i rannego srednevekovia. Kalinina T. M. (Ed.). Drevneishie gosudarstva Vostochnoi Evropy 1996-1997. M.: Vostochnaia literatura, 1999, pp. 237-252.

Podosinov A. V. Vostochnaia Evropa v rimskoi kartograficheskoi traditsii. M.: Indrik, 2002, 487 p.

Pospelov E. M. Gegraficheskie nazvania Rossii. M.: Knizhnaia nakhodka, 2003, 348 p.

Radlov V. V. Opyt slovaria tiurkskikh narechii. S. Peterburg, Akademia nauk Publ., 1893, T. 1, 1914 col. + 66 p. 1899, T. II, 1814 col. + 64 p. 1905, T. III, 2204 col. + 98 p. 1911, T. IV, 2230 col. + 107 p.

Raevskii D. S. O mestopolozhenii drevnego Evpatoria. VDI, 1968, 3, pp. 127-133.

Raevskii D. S. Neapol' ili Palakii? VDI, 1976, 1, pp. 102-107.

Rusiaeva A. S. Verkhovnaia boginia antichnoi Tavriki. Kiev (ohne Verlag), 1999, 208 p.

Rusiaeva A. S. Sviatilische Akhilla na Tendre v kontekste istorii i religii Ol'vii Pontiiskoi. VDI, 2006, 4, pp. 98-123.

Rybakov B. A. Gerodotova Skifia. Moskva, Nauka Publ., 1979, 246 p.

Rybakov B. A. et alii (Eds.). Stepi evropeiskoi chasti SSSR v skifo-sarmatskoe vremia. Moskva: Nauka, 1989, 464 p.

Saprykin S. Yu., Vnukov S. Yu. Gorodische Kara-Tobe v Severo-Zapadnom Krymu: khronologia i datirovka nadpisei. BK, 2014, pp. 358-363.

Scheglov A. N. Zametki po drevnei geografii i topografii Sarmatii i Tavridy. VDI, 1965, 2, pp. 107-113. 1972, 2, pp. 126-134.

Scheglov A. N. Tavry v VII-IV vv. do n/ e/ i greko-tavrskie otnoshenia. Lordkipanidze O. D. (Ed.). Mestnye etno-politicheskie ob'edinenia Prichernomoria v VII-IV vv. do n. e. Tbilisi: Metsniereba, 1988, pp. 53-81.

Scheglov A. N. "Staryi" Khersones Strabona. Problemy istorii i arkheologii Kryma. Simf.: Tavria, 1994, pp. 8-42.

Shaposhnikov A. K. Iazykovye drevnosti Severnogo Prichernomoria (Etimologia iazykovykh reliktov Severnogo Prichernomoria). M., 2007 (bulgari-istoria-2010.com/booksRu/Al_Shaposhnikov_Ezikovye_ drevnosti_Sev_Chernomorie.pdf).

Shaposhnikov A. K. Drevneishaia onomastika Tavricheskogo poluostrova: slovar'. Toponimika Kryma 2011. Sinf.: Universum, 2011, pp. 271-444.

Shilik K. K. K paleogeografii Ol'vii. Bibikov S. N. Ol'via. Kiev: Naukova, 1975, pp. 51-91.

Skrzhinskaia M. V. Severnoie Prichernomorie v opisanii Plinia Starshego. Kiev: Naukova dumka, 1977, 126 p.

SkrzhinskaiaM. V. Igry na Akhillovom drome. BORUSTHENIKA. Nikolaev (ohne Verlag), 2004, pp. 144-149.

Solomonik E. I. Chetyre nadpisi iz Neapolia i Chersonesa. SA, 1958, T. XXVIII, pp. 308-316.

Solomonik E. I. Epigraficheskie pamiatniki Neapolia Skifskogo. Numizmatika i epigrafika, 1962, T. 3, pp. 32-44.

Stolba V. F. Monetnaia chekanka Kerkinitidy i nekotorye voprosy khersonessko-kerkinitidskikh otnoshenii v IV-III vv. do n. e. Drevnee Prichernomorie. Odessa (ohne Verlsg), 1990, pp. 141-155.

Strizhak O. S. Etnonimia Gerodotovoi Skifii. Kiev: Naukova dumka, 1988, 224 p.

Superanskaia A. V., Isaeva Z. G., Iskhakova Kh. F. Toponimika Kryma. M.: Moskovskii rabochii, 1997, 403 p.

Taronian G. A. Drevnii Vostok v antichnoi i rannekhristianskoi traditsii (India, Kitai, Yugo-Vostochnaia Asia).

Podbor tekstov, perevod s drevnegrecheskogo i latinskogo... G. A. Taroniana. Moskva, Ladomir, 2007, 639 p.

Terenozhkin A. I., Mozolevskii B. N. Melitopol 'skii kurgan. Kiev: Naukova dumka, 1988, 262 p.

Tolstoi I. I. Ostrov Belyi i Tavrika. Petrograd: 2-ia gos. tipografia, 1918, 162 p.

Toporov V. N. O nekotorykh problemakh izuchenia drevneindiiskoi toponimiki. Toponimika Vostoka. M.: Glavnaia redaktsia vostochnoi literatury, 1962, pp. 78-82.

Toporov V. N. K frako-baltiiskim iazykovym parallelian II. Zalizniak A. A. (Ed.). Balkanskii lingvisticheskii sbornik. Moskva, Nauka Publ., 1977, pp. 59-116.

Toporov V. N. K drevnebalkanskim sviaziam v oblasti iazyka i mifologii. Zalizniak A. A. (Ed.). Balkanskii lingvisticheskii sbornik. Moskva, Nauka Publ., 1977, pp. 40-58.

Tochtasiev S. R. "Kimmeriiskaya toponimia", I. Bernshtein S. B. et alii (Eds.). Etnogenez narodov Balkan i Severnogo Prichernomoria. M.: Nauka, 1984, pp. 142-148.

Tochtasiev S. R. K onomastikonu i datirovke khersonesskikh ostrakonov. VDI, 2007, 2, pp. 110-125.

Trubachev O. N. Nazvania rekpravoberezhnoi Ukrainy. M., Nauka Publ., 1968, 289 p.

Trubachev O. N. Illyrica. Gindin L. A. et alii. Slavianskoe i balkanskoe iazykoznanie. M., Nauka Publ., 1983, pp. 49-53.

Trubachev O. N. Indoarikaca v Severnom Prichernomorie. Moskva, Nauka Publ., 1999, 319 p.

Tunkina I. V. Russkaia nauka o klassicheskikh drevnostiakh iuga Rossii (XVIII- seredinaXIXv.). SPb.: Nauka, 2002, 675 p.

Turovskii E. Ya. K voprosu o khersonesskikh gavaniakh na Gerakleiskom poluostrove. BK, 2015, pp. 336-339.

Vakhtina M. Yu. Ob oboronitel'nykh sooruzheniakh i planirovke Porfmia. BF, 2011, pp. 202-210.

Vanagas A. Lietuviq hidronimq etimologinis zodinas. Vilnius, Mosklas, 1981, 408 p.

Vasmer M. Die Iranier im Südrussland. Lpz., Markert und Petters, 1923, S.

Vasmer M. Etimologicheskii slovar'russkogo iazykaq. Moskva: Progress, 1964, T. 1, 562 p.; T. 2, 1967, 671 p.; T. 3, 1971, 827 p. (Reprint, 1986-1987, T. 1-4).

Vinogradov Yu. G., Zolotarev M. I. Khersones iznachal'nyi. Kalinina T. M. (Ed.). Drevneishie gosudarstva VostochnoiEvropy 1996-1997. M.: Vostochnaia literatura, 1999, pp. 91-129.

Vysotskaia T. N. K voprosu o lokalizatsii Palakia. VDI, 1983, 1, pp. 111-116.

Zavoikin A. A. Obrazovanie Bosporskogo gosudarstva. Simf.; Kertch: VTS Print, 2013. 591 p.

Zaitsev Yu. P. Neapol'Skifskii (II v. do n. e. - III v. n. e.). Simf.: Universum, 2003, 212 p.

Zedgenidze A. A. Voprosy osvoenia khory Khersonesa Tavricheskogo i problema "drevnego Khersonesa" Strabona. VDI, 2015, 2, pp. 40-55.

Zhebelev S. A. Severnoe Prichernomorie. M.; L.: Izd-vo Akademii nauk, 1953, 388 p.

Zin'ko V. N. Osnovy gorodskoi planirovki Tiritaki v VI-V vv. do n. e. BK, 2012, pp. 152-156.

Zin'ko V. N. Pozdnearkhaicheskaia istoria Evropeiskogo Bospora v svete noveishikh arkheologicheskikh issledovanii. PIFK, 2013, 2 (40), pp. 183-193.

Zin'ko V. N. Tiritaka. Raskop XXVI. Tom II. Arkheologicheskie kompleksy VI-V vv. do n. e. Simf.; Kertch: Oranta Art Book, 2014 (BI. Supplementum 11). 591 p.

Zin'ko E. A. Istiricheskaia topografia severo-zapadnogo predmestia Pantikapeia-Bospora v III-VI vv. n. e. BK, 2012, pp. 157-162.

Zubar' V. M. Esche raz o lokalizatsii sviatilischa i khrama Partenos na Gerakleiskom poluostrove. Issedon, 2007, T. 4, pp. 99-106.

Zubar' V. M., Sarnovski T. Novaia latinskaia stroitel'naia nadpis' s Ai-Todora i nekotorye voprosy rimskoi voennoi organizatsii v Tavrike vo vtoroi polovine II v. n. e. VDI, 1997, 4, pp. 50-59.

Zubarev V. G. Antichnaia geografia Evropeiskogo Bospora po Klavdiu Ptolemeiu. DB, 1998, T. 1, pp. 105-124.

Zubarev V. G. Istoricheskaia geografia Severnogo Prichernomoria po dannym antichnoi pis'mennoi trditsii. M.: Iazyki slavianskoi kultury, 2005. 503 p.

Резюме

В Крыму несколько природных зон - приморский Западный Крым, горный Юго-Запад, степной Центральный Крым, Восточный; их природные условия во многом определяли характер топонимики. Древняя крымская топонимия насчитывает несколько слоев - греческий, средиземноморский, индоарийский (киммерийский), фрако-дакийский, иранский, возможно, иллирийский. Всего рассмотрены 115 топонимов, почти половина греческие, большинство их приморские; топонимы внутренней Таврики в основном негреческие, туземные.

Ключевые слова: Античный Крым, греческие, средиземноморские, индоарийские, фрако-дакийские топонимы.

Summary

There are some physical zones in Crimea - the seaside West, the mountain South-West, the steppes of Central Crimea, East Crimea; their physical features have influenced a character of many place-names. The ancient Crimean toponymy has several levels - the Greek, the Mediterranean, the Indo-Aryan (Cimmerian), the Thraco-Dacian, the Iranian, and possible the Illyrian. The author has investigated 115 place-names, almost half are the Greek, they are presumably the seaside. The place-names of Inner Crimea are principally non-Greek ones, it's native toponymy.

Key words: Ancient Crimea, Greek, Mediterranean, Indo-Aryan, Thraco-Dacian place-names.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Яйленко Валерий Петрович, доктор исторических наук, профессор, независимый исследователь, Москва, 8(499)6763156, [email protected]

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Yailenko Valery, DSc, Prof. Independent researcher, Moscow, 8(499)6763156, [email protected]

Рис. 1. Карта Птолемея, издана Страссбург, 1513; она же изд. Г. Меркатор, Кельн, 1584 г.

Рис. 2. Г. Меркатор, карта.

Рис. 3. Г. Меркатор. Карта, изд. Амстердам, 1641 г.