CC BY
48
[19] Ремнев А. В. Михаил Никифорович Катков в поисках «сибирского сепаратизма» // Личность в истории Сибири XVIII—XX вв. Новосибирск : Сова, 2007. С. 64-80.
[20] Ремнев А. В. Ипполит Завалишин - писатель и доносчик // Писатель, общество, власть. Омск : ОмГУ, 1995. С. 16-32.
[21] Ремнев А. В. Взгляды H. М. Ядринцева и Г. H. Потанина на административное устройство Сибири в начале 1870-х гг. // 280 лет Омску: история и современность. Омск : ОмГУ, 1996. С. 55-59.
[22] Ремнев А. В. Как «чужая» земля становилась «русской»: народное и историческое сознание в имперских стратегиях «обрусения» азиатских окраин // Культура русских в археологических исследованиях. Омск : Апельсин, 2008. С. 2738.
[23] Сандерланд В. Русские превращаются в якутов? «Обынородчивание» и проблемы русской национальной идентичности на Севере Сибири, 1870-1914 // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: антология. М. : Новое издательство, 2005. С. 199-219.
[24] Ремнев А. В. Казак или мужик? К истории полемики о народном колонизационном потенциале на азиатских окраинах Российской империи (конец XIX - начало XX века) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Омск : Омскбланк-издат, 2010. Ч. II. С. 56-66.
[25] Ремнев А. В., Суворова Н. Г. «Русское дело» на азиатских окраинах: «русскость» под угрозой или «сомнительные культуртрегеры» // Изобретение империи: языки и практики. М. : Новое издательство, 2011. С. 152-222.
[26] Ремнев А. В. Географические, административные и ментальные границы Сибири (XIX - начало XX в.) // Административное и государственно-правовое развитие Сибири XVII-XXI вв. Иркутск : ИГУ, 2003. С. 22-43.
[27] Ремнев А. В. Вдвинуть Россию в Сибирь. Империя и русская колонизация второй половины XIX - начала XX вв. // Новая имперская история постсоветского пространства. Казань: Новое издательство, 2004. С. 223-242.
[28] Ремнев А. В., Суворова Н. Г. Управляемая колонизация и стихийные миграционные процессы на азиатских окраинах Российской империи // Полития. 2010. № 3/4. С. 150-191.
[29] Bassin M. Visions of empire: nationalist imagination and geographical expansion in the Russian Far East, 1840-1865. Cambridge : Cambridge University Press, 1999. 348 р.
[30] Ремнев А. В. Империя расширяется на восток: «топонимический национализм» в символическом пространстве Азиатской России XIX - начала XX века // Ofiary imperium. Imperia jako ofiary. 44 spojrzenia. Warsawa: IH PAN, IPN, 2010. C. 153-168.
[31] Ремнев А. В. Ермак как герой: от сибирских летописей до «Памятника тысячелетия России» // Влияние Петровской эпохи на развитие сибирских городов (история, краеведение, культура). Омск : ОГИК музей, 2010. С. 34-42.
[32] Ремнев А. В. 300-летие присоединения Сибири к России: в ожидании «нового исторического периода» // Культурологические исследования в Сибири. Омск, 2007. № 1 (21). С. 34-50.
[33] Ремнев А. В. Призрак сепаратизма // Родина. 2000. № 5. С. 10-17.
[34] Ремнев А. В. Национальность «сибиряк»: ре-
гиональная идентичность и исторический конструктивизм XIX века // Полития. 2011.
№ 3 (62). С. 109-128.
Н.Н. Родигина, В.Н. Худяков
ТРИ ФРАГМЕНТА ИЗ ЖИЗНИ ИСТОРИКА
Даже если болезнь неизлечима, смерть всегда внезапна. И хотя она неминуема, и все подспудно понимают, что надежд нет, все равно надеются на невозможное, на чудо, которое, к сожалению, не случается. Печально, что уходят из жизни друзья, знакомые и коллеги. Вдвойне, втройне жаль, что уходят они молодыми, не закончив земные дела, на пике творчества, оставив родных и близких в неизгладимом горе. «Память об умершем навечно останется в наших сердцах» - так говорят на похоронах и поминках. Но жизнь жестока, и с каждым годом будет оставаться все меньше и меньше людей, которые знали усопшего, и только бесстрастные строчки на бумаге будут вечно хранить память о нем.
Впервые я увидел Толю Ремнева в 1978 г., когда поступил на первый курс исторического факультета Омского государственного университета. После уборочной весь факультет начал учиться в старом здании № 40 на улице Парковой, которую потом переименовали в Андрианова, в третьем учебном корпусе, бывшем общежитии. Во время перемен студенты бродили по длинным и узким коридорам корпуса или же толпились у туалета-курилки. Вот там-то и шло знакомство неофитов со старожилами, которые рассказывали об «универе», «преподах», сессиях и зачетах, экспедициях и практиках. Здесь я и познакомился с Толей, вернее, узнал, что вон тот невысокий студент, если память мне не изменяет, длинноволосый, «шарит» в истории СССР. Потом его перевели учиться в Ленинград, откуда он вернулся готовым ученым, кандидатом наук. В конце 1986 г. в университет после отработки вернулся я, и вновь мы встретились и были знакомы почти тридцать лет. Не буду писать о том, каким человеком был Толя, есть люди, которые знали его получше меня. Расскажу только о трех случаях (фактах, событиях) из его жизни.
Сюжет 1. Водолей. Каждый год случалось так, что общагу охватывал «зуд», и те, кто находились внутри нее, считали своим долгом облить входившего. Обычно «зудело» в мае, когда становилось тепло, студенты выбредали на балконы и под ленивое поку-ривание рождали мысль: «А что если...». Подготовка к действу была минимальна: в имеющуюся емкость (банка, кружка, самые
зудимые брали ведра) набирали воду, а потом окатывали ею ничего не подозревающего общежителя, который не спеша брел домой. Поток воды был внезапен, и вмиг добропорядочный общажник становился мокрым с головы до ног. Отскочив от двери, часто выкрикивая ругательства и угрозы, он зорко оглядывал балконы, на которых уже никого не было. На самом деле ругаться было бессмысленно, а вот восторженные подвывания, слышавшиеся непонятно с какого этажа, только увеличивали злость. Через некоторое время облитый, чуть охолонув сердцем, сам включался в процесс, с удовольствием наблюдая реакцию жертвы и дико воя от восторга. Чаще всего обливали холодной водой, но иногда и горячей. «Диверсантам» благоприятствовало то, что входная дверь находилась как раз под балконами. С балкона было легко отступить в коридор, чтобы скрыться с «места преступления».
В один из дней общага бесновалась. Похоже было, что все, кто находился в ней, решили утопить входящих. Смеркалось. Обливальщики, уже не скрываясь, стояли на балконах с ведрами наготове, и не было силы, способной их остановить. Они доставали всех. И только один неизвестный человек сопротивлялся. Он ловко уворачивался от воды, но никак не мог прорваться к двери, ибо на него началась форменная охота. Ему уже стали кричать, что все равно обольем, что сопротивление бесполезно и надо смириться с неизбежным. Но разве способен был сдаться бывший моряк и лучший специалист Тихоокеанского флота А.В. Ремнев? Это был именно он, молодой тогда преподаватель. Нет! Он прорвался, но и пострадал. Обливальщики столпились на лестнице третьего этажа посмотреть, кого же они так удачно достали. Велико же было их удивление, когда добыча оказалась не той. Они облили «препода» (чего делать было нельзя), который читал у них лекции (это было вообще глупо), и он их всех увидел. Рассказывают, что репрессий на экзамене не было, а сам облитый был весьма доволен, так как стал «своим».
Сюжет 2. Выездной семинар. Примерно в середине 1990-х гг. Анатолий был уже известным ученым и занимался вопросами имперской политики. Вместе с группой единомышленников он глубоко изучал эти проблемы и обсуждал их в разных странах. Одним из мест обсуждения был Омск, где работал участник семинара А.В. Ремнев, уже проректор по науке ОмГУ. Он же был и организатором этого мероприятия в Омске. В какой-то момент у кого-то появилась мысль, что приезжий ученый люд надо бы вывезти на природу, в археологическую экспедицию, и показать им кусочек сибирской тайги и экзотики. Подходящим местом для показа сочли урочище Темеряк, а промежуточной базой выбрали Изюк, где рабо-
тали археологи университета. Мероприятие было довольно сложным организационно. Ученых довозили на теплоходе до Изюка, там они пересаживались на пригнанные из Муромцева автобусы, переезжали в Теме-ряк, там купались, обедали, ехали обратно в Изюк, ночевали и уезжали в город. Власти района отнеслись к мероприятию ответственно. Автобусы прибыли вовремя, а приезжих ученых светил встречал заместитель главы администрации района.
По какой-то причине теплоход опаздывал, замглавы нервничал, мы тоже. Потом теплоход попытался пройти мимо нас, несмотря на все сигналы, затем головной автобус уехал не туда, и водители показывали мастерство, переезжая через заболоченное место. Для иностранцев - сплошной экс-трим. Особенно поражали их тянущиеся на десятки километров безлюдные пространства. В Темеряке экзотика продолжалась: купание в чистой реке, возможность увидеть птичье гнездо с кладкой, кусок почти нетронутой тайги, наконец, русский борщ и прочие вкусности, предложенные исследователям на обед. Еда была такой вкусной, что мясо ели и настоящие вегетарианцы.
Потом, после обеда, они долго сидели за столом, обсуждая какие-то важные проблемы, связанные с имперской политикой ведущих мировых держав. Было ясно, что в экспедицию приехали ученые мирового уровня. Анатолий наравне общался с ними, и они прислушивались к его мнению. Потом он говорил, что его коллеги часто вспоминали этот день.
Сюжет 3. Грант. Это было года три назад. В конце года появилась очередная научная программа, по которой можно было получить средства для проведения научных исследований. Для этой цели нужно было подготовить проект, чем и занялась группа ученых во главе с Анатолием. Все надо было делать безотлагательно, поскольку сроки были предельно малые. Участники проекта распределили работу между собой. Анатолий должен был сформулировать основные положения проекта так, чтобы они смотрелись выигрышно, а потом внести их в готовый проект, доведя его до совершенства. Анатолий работал над проектом весьма серьезно: мы постоянно переписывались, он вносил много правок и предложений, очень деловых и нужных. В конце-концов, проект был написан и отправлен.
Последний раз я его видел в коридоре четвертого этажа второго корпуса. Он шел на лекцию. Внешний вид его после проведения химиотерапии меня потряс. Но он был спокоен, сосредоточен перед лекций, полон надежд на будущее... А потом его не стало. В описанных сюжетах Толя был разный, и каждый может представить особенности его характера, деловые или человеческие качества и квалификацию.
После приезда из Японии рассказывал он как-то мне о тамошних суперсовременных библиотеках, где можно найти любую книгу практически на любом языке. Хотелось бы, чтобы работы его были и на более долговечных носителях, и каждый мог прочитать их и узнать, каким человеком и ученым был профессор Анатолий Викторович Ремнев.
С.С. Тихонов
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АНАТОЛИИ ВИКТОРОВИЧЕ РЕМНЕВЕ...
Мое первое знакомство с Анатолием Викторовичем произошло в 2003 г. летом, точнее в августе, когда в Саратове начала свою работу Летняя школа «История Российской империи: преодолевая недостатки национальных и региональных нарративов. Сравнительный подход в исследованиях и преподавании».
По прошествии стольких лет я могу с уверенностью сказать (думаю, что со мной бы согласились многие участники Летней школы), что этот 3-летний проект был замечательный! Во-первых, тема Летней школы говорит сама за себя, во-вторых, состав лекторов, которые в течение этого времени читали лекции, был потрясающий! Я сейчас понимаю, какой бесценный опыт, багаж новых знаний как в методологическом, так и теоретическом плане мне удалось приобрести, участвуя в работе Летней школы!
В памяти всплывают воспоминания о первых днях ее работы, и, конечно же, я запомнила (думаю, навсегда) тему первой лекции: «Концепция ориентализма Эдварда Саида и новые подходы к изучению империй». Организаторы очень удачно построили формат работы Летней школы: лекции сопровождались семинарами и дискуссиями. Лекции, посвященные анализу окраинам Российской империи (западные окраины, Средняя Азия, Кавказ, Сибирь), прекрасно дополняли друг друга. Лекторы, известные исследователи истории Российской империи (А. Миллер, А. Ремнев, С. Абашин, В. Бобровников, П. Верт, М. Долбилов и многие другие), делились с участниками Летней школы своими знаниями, концепциями и подходами.
Лично для меня все эти новые концепции, подходы и методология в изучении имперского периода в истории России были своего рода открытием. При этом я испытывала двоякое чувство: все новое будоражило ум, открывало новые горизонты в исследовании, в то же время несколько настораживало, потому что приходилось в какой-то степени изменять устоявшиеся научные взгляды.
Темы лекций Анатолия Викторовича Ремнева, заявленные в программе работы
Летней школы: «Вдвинуть Россию в Сибирь. Империя и русская колонизация азиатских окраин», «Российский Дранг нах Остен:
идеология имперского расширения на Дальний Восток в XIX - начале XX в.», «Сибирь и Дальний Восток в имперской географии власти. Возможности регионально-управленческого подхода» и другие, были многообещающими... Надо сказать, что они превзошли все мои ожидания! В А.В. Ремневе прекрасно сочетались качества исследователя, ученого и педагога! Это присуще не всем. Помню, что он с первых минут своей лекции полностью овладел вниманием аудитории. Все, что он говорил легкодоступным, образным языком, было интересно, живо воспринималось нами, т. е. слушателями. Для любого исследователя и тем более преподавателя очень важно, когда ты находишь живой отклик со стороны тех, с кем делишься своими мыслями и идеями, которые не оставили равнодушными твоих слушателей, и ощущаешь своего рода моральную отдачу. Думаю, что в этом плане Анатолию Викторовичу можно было позавидовать от чистого сердца, и он наверняка был счастлив как педагог, видя блеск и огонь в глазах своих благодарных студентов!
Именно в уже далеком 2003 г. мне посчастливилось получить согласие Анатолия Викторовича быть моим ментором (хотя этот термин ему не очень нравился, он говорил, что от него веет каким-то холодом) или своего рода научным консультантом по теме моего проекта в рамках исследовательской программы САИ (Исследовательские инициативы в Центральной Азии) при поддержке 081 НЕ8Р (Институт «Открытое общество», программа поддержки высшего образования). С этого момента началось наше тесное и плодотворное сотрудничество. В рамках этого проекта мне удалось побывать в Омске, поработать в Государственном архиве Омской области, библиотеке. Анатолий Викторович приезжал в Алматы в мае 2005 г. Меня поразила его удивительная работоспособность: с каким удовольствием он трудился в архиве, какие интересные источники находил там и как интерпретировал их! С ним очень легко было общаться, интересно разговаривать на любые темы, я не чувствовала никакой дистанцированно-сти или зажатости. Я помню, что мы с ним выходили из здания архива, не спеша долго шли по улицам города и разговаривали. Анатолию Викторовичу очень нравился город, особенно весной, когда все цвело, зеленело и было тепло. С теплотой вспоминаю, как мы выезжали на Медео, Чарынские каньоны. Он умел искренне радоваться и восторгаться природой и красотой, которую видел, быть эмоциональным - эти его качества я особенно запомнила. Мне кажется, что ему удалось сохранить в себе особенную, чистую, даже, если можно так выра-
