CC BY
39
После приезда из Японии рассказывал он как-то мне о тамошних суперсовременных библиотеках, где можно найти любую книгу практически на любом языке. Хотелось бы, чтобы работы его были и на более долговечных носителях, и каждый мог прочитать их и узнать, каким человеком и ученым был профессор Анатолий Викторович Ремнев.
С.С. Тихонов
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АНАТОЛИИ ВИКТОРОВИЧЕ РЕМНЕВЕ...
Мое первое знакомство с Анатолием Викторовичем произошло в 2003 г. летом, точнее в августе, когда в Саратове начала свою работу Летняя школа «История Российской империи: преодолевая недостатки национальных и региональных нарративов. Сравнительный подход в исследованиях и преподавании».
По прошествии стольких лет я могу с уверенностью сказать (думаю, что со мной бы согласились многие участники Летней школы), что этот 3-летний проект был замечательный! Во-первых, тема Летней школы говорит сама за себя, во-вторых, состав лекторов, которые в течение этого времени читали лекции, был потрясающий! Я сейчас понимаю, какой бесценный опыт, багаж новых знаний как в методологическом, так и теоретическом плане мне удалось приобрести, участвуя в работе Летней школы!
В памяти всплывают воспоминания о первых днях ее работы, и, конечно же, я запомнила (думаю, навсегда) тему первой лекции: «Концепция ориентализма Эдварда Саида и новые подходы к изучению империй». Организаторы очень удачно построили формат работы Летней школы: лекции сопровождались семинарами и дискуссиями. Лекции, посвященные анализу окраинам Российской империи (западные окраины, Средняя Азия, Кавказ, Сибирь), прекрасно дополняли друг друга. Лекторы, известные исследователи истории Российской империи (А. Миллер, А. Ремнев, С. Абашин, В. Бобровников, П. Верт, М. Долбилов и многие другие), делились с участниками Летней школы своими знаниями, концепциями и подходами.
Лично для меня все эти новые концепции, подходы и методология в изучении имперского периода в истории России были своего рода открытием. При этом я испытывала двоякое чувство: все новое будоражило ум, открывало новые горизонты в исследовании, в то же время несколько настораживало, потому что приходилось в какой-то степени изменять устоявшиеся научные взгляды.
Темы лекций Анатолия Викторовича Ремнева, заявленные в программе работы
Летней школы: «Вдвинуть Россию в Сибирь. Империя и русская колонизация азиатских окраин», «Российский Дранг нах Остен:
идеология имперского расширения на Дальний Восток в XIX - начале XX в.», «Сибирь и Дальний Восток в имперской географии власти. Возможности регионально-управленческого подхода» и другие, были многообещающими... Надо сказать, что они превзошли все мои ожидания! В А.В. Ремневе прекрасно сочетались качества исследователя, ученого и педагога! Это присуще не всем. Помню, что он с первых минут своей лекции полностью овладел вниманием аудитории. Все, что он говорил легкодоступным, образным языком, было интересно, живо воспринималось нами, т. е. слушателями. Для любого исследователя и тем более преподавателя очень важно, когда ты находишь живой отклик со стороны тех, с кем делишься своими мыслями и идеями, которые не оставили равнодушными твоих слушателей, и ощущаешь своего рода моральную отдачу. Думаю, что в этом плане Анатолию Викторовичу можно было позавидовать от чистого сердца, и он наверняка был счастлив как педагог, видя блеск и огонь в глазах своих благодарных студентов!
Именно в уже далеком 2003 г. мне посчастливилось получить согласие Анатолия Викторовича быть моим ментором (хотя этот термин ему не очень нравился, он говорил, что от него веет каким-то холодом) или своего рода научным консультантом по теме моего проекта в рамках исследовательской программы САИ (Исследовательские инициативы в Центральной Азии) при поддержке 081 НЕ8Р (Институт «Открытое общество», программа поддержки высшего образования). С этого момента началось наше тесное и плодотворное сотрудничество. В рамках этого проекта мне удалось побывать в Омске, поработать в Государственном архиве Омской области, библиотеке. Анатолий Викторович приезжал в Алматы в мае 2005 г. Меня поразила его удивительная работоспособность: с каким удовольствием он трудился в архиве, какие интересные источники находил там и как интерпретировал их! С ним очень легко было общаться, интересно разговаривать на любые темы, я не чувствовала никакой дистанцированно-сти или зажатости. Я помню, что мы с ним выходили из здания архива, не спеша долго шли по улицам города и разговаривали. Анатолию Викторовичу очень нравился город, особенно весной, когда все цвело, зеленело и было тепло. С теплотой вспоминаю, как мы выезжали на Медео, Чарынские каньоны. Он умел искренне радоваться и восторгаться природой и красотой, которую видел, быть эмоциональным - эти его качества я особенно запомнила. Мне кажется, что ему удалось сохранить в себе особенную, чистую, даже, если можно так выра-
зиться, детскую восторженность, которая подкупала всех и не свойственна многим из нас...
Наряду с этим, он проявлял особую тактичность и деликатность в отношении других людей. Помню, когда была встреча с профессорско-преподавательским составом исторического факультета КазНУ им. аль-Фараби, аудитория быстро заполнилась -желающих послушать лекцию Анатолия Викторовича было предостаточно. Я, сидя на задних рядах, внимательно наблюдала за происходящим: многие вещи, о которых говорил Анатолий Викторович, вызвали нескрываемый интерес, одновременно недоумение и несогласие со стороны отдельных исследователей. Когда ему задавали довольно непростые вопросы, Анатолий Викторович очень мастерски обходил острые углы и достойно отвечал.
Я сейчас понимаю, какое счастье и удача выпали мне в жизни - знать Анатолия Викторовича и довольно близко общаться с ним! Незаметно пролетели наши встречи на Летней школе с 2003 по 2005 г., в 2006 г. завершился проект САИ, по результатам которого я опубликовала несколько статей при непосредственной помощи Анатолия Викторовича, подготовила к изданию учебное пособие по истории Сибирского и Се-миреченского казачьих войск. Самое главное, что и в последующие годы Анатолий Викторович не забывал меня, всегда высылал свои новые статьи и публикации, мне было приятно ощущать его искреннее внимание. Все мои письма всегда находили живой отклик с его стороны.
На Новый 2011 г. Анатолий Викторович прислал мне поздравление и открытку, и я сейчас с грустью осознаю, что это было последнее письмо... Оно такое доброе, светлое, и, хотя оно личное, я думаю, что его можно процитировать: «Дорогая Карлыгаш, по-
здравляю с Новым 2011 годом! Желаю здоровья, благополучия и успехов! Рад был и буду нашим встречам и общению. Что нового пишете и публикуете? Какие планы на ближайший год? Что нового в казахстанской науке? Посылаю нашу последнюю статью по колонизации, которая может Вас заинтересовать. Прилагаю также самодельную открытку с японским снегом и своей персоной вместо деда Мороза. Всего самого доброго, Анатолий Ремнев».
В мае 2012 г. с Вирджинией Мартин (американской исследовательницей, историком) мы планировали поехать в Омск, обсуждали нашу предстоящую встречу с Анатолием Викторовичем. Жизнь так непредсказуема, в ней все зыбко и хрупко. Трудно смириться с мыслью, что я больше не буду получать письма от Анатолия Викторовича и, поехав в очередной раз в Омск, не встречусь с ним.
Я запомню Анатолия Викторовича жизнерадостным, полным энергии, оптимизма, новых творческих идей и задумок.
К.С. Бижигитова
ПОСЛЕ ГОДА СТРАУСОВОГО ЯЙЦА
Мы нечаянно столкнулись на лестнице возле РГБ. Не помню уже, кто из нас стремился в читальные залы, а кто бежал в метро. Анатолий только что вернулся из Львова с какого-то конгресса историков, я приехал из Испании, где отдыхал. Распростертые объятия в центре Москвы двух людей из провинции завершились моим возгласом:
- Знаешь, с величайшим удовольствием, взахлеб, прочел на пляже обе твои книги «Самодержавие и Сибирь».
- А что, там продают? И мне бы купил хотя бы по паре-тройке экземпляров каждой, - отшутился Толя. - А то раздарил все, даже себе не осталось.
И мы затеяли разговор о переиздании тех самых двух книг об административной политике в XIX в. Я ставил условия, что пойду на траты только в том случае, если из исследования будут убраны какие-то сюжетные тупики, мелкие повторы. Он настаивал на невмешательстве в существующий текст. Тогда мне было трудно понять движение мысли собеседника, крупного историка Сибири: те две книги, изданные, очевидно, под докторскую, уже были документом, зафиксировавшим веяния эпохи, в которую он врастал как честный ученый. И мировоззренческие повороты, если они и были, не должны предполагать включение механизма ревизии всего того, что ты делал вчера.
Будучи в очередной раз председателем ГЭК у студентов-выпускников своих сокурсников по ЛГУ А. Еманова и В. Кондра-стьева, теперь уже профессоров Тюменского госуниверситета, Толя вместе с ними пришел ко мне в гости выпить рюмку водки в знак признательности за переиздание книги Н.М. Ядринцева «Сибирь как колония». Он вспоминал свои студенческие годы, когда отсутствующую в провинциальных библиотеках литературу не конспектировал, а переписывал, не надеясь на времена, что будет иначе. Ко времени нашей встречи он явно уже совсем по-другому относился к творчеству представителя сибирского областничества, но романтический фетиш юности довлел над моим гостем.
Сколько лет прошло с тех пор? Наверное, чуть больше десяти. Мы тогда не нашли общий язык по поводу переиздания. Он, наверное, не привык, что издатель в процессе своей работы вправе претендовать на ведущую роль...
