CC BY
80
Е.М. МАРЧЕНКО
ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА ЖЕНЩИНЫ ПО МАТЕРИАЛАМ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ПЕЧАТИ 20-х ГОДОВ ХХ ВЕКА
Ключевые слова: женщина, советская идеология, гендерный стереотип, Северный Кавказ.
На материалах периодической печати Северного Кавказа рассмотрена трансформация образа женщины как представительницы буржуазного и социалистического общества.
EM MARCHENKO TRANSFORMATION OF WOMAN CHARACTER ON THE MATERIAL OF PROVINCIAL PERIODICALS IN 20 YEARS OFXX CENTURY
This article touches upon problems of transformation of woman character as a representative of bourgeois and socialist
society based on the material of Northern-Caucasian periodicals.
Характерные черты каждого народа проявляются в личностных особенностях определенного социального типа, который члены данного общества выбирают в качестве образца. Для китайцев - это мандарин-ученый, для индийцев - аскет, для греков - гражданин - представитель праздного класса, проявляющий склонность к искусствам и философии, в Римской империи - солдат-администратор. Исходя из вышесказанного, учитывая специфику социально-политической обстановки 1917-1928 гг. на Северном Кавказе, мы попытаемся выявить подобный социальный тип женщины, наиболее полно воплощающий идеалы буржуазного общества (на основе анализа материалов таких изданий, как «Ставропольские губернские ведомости», «Прикумский край»), а также социальный тип женщины революционного, социалистического строя (на основе анализа материалов газет «За Власть Советов», «Коммунист», «Терек», «Красная заря»).
Подробно остановимся на первом из указанных типов, наиболее полно воплощенном в образе сестры милосердия. Эта фигура была весьма популярна, широко растиражирована официальной властью и глубоко вжилась в общественное сознание еще со времен Крымской войны. Сама героиня и ее восприятие современниками лучше всего описаны Г. Прозрителевым в очерке «Остался»: «С бесконечной благодарностью смотрел я на наших «сестриц», выбивавшихся из сил, чтобы облегчить наше положение на этой временной стоянке... Боже, сколько теплого и сердечного участия проявляют эти неведомые нам «Христовы странницы», отдавая для нас, случайных для них встречных, все: свою душу, здоровье и самую жизнь» [13, с. 4].
Важным тут является не столько профессиональная принадлежность женщины (в очерке «Тиф» сестринские обязанности берут на себя две молодые учительницы) [3, с. 2], сколько ее соответствие женскому идеалу дореволюционного российского общества: женственность, сострадательность, всепрощение, жертвенность. Следует заметить, что в целях пробуждения патриотических чувств официальная государственная власть в некоторых случаях поощряла своеобразные проявления женской агрессии (Надежда Дурова в Отечественной войне 1812 г., Римма Иванова в Первой мировой) [14, с. 52]. Невзирая на это, в целом дореволюционное общество оставляло подобные поведенческие проявления исключительно мужской прерогативой [16, с. 420].
Пассивность и зависимость - другие характерные черты, дополняющие образ женщины в сознании и печати местного общества. В официальной части газет женщины изредка фигурируют в ипостасях жен, сестер или матерей, обязательно не самостоятельно, а как члена семьи. Например, в приказах военного губернатора о расквартировании, преимущественном праве отбытия за границу, денежном обращении, получении пособий лицам, пострадавшим в борьбе с большевизмом. При этом характерно, что в объявлениях о принятии на работу обычны такие формулировки: «жена полковника Ольга Родникова назначена
писцом по вольному найму» или «определяется дочь старшего мещанина Нина Курпач согласно прошению писцом по вольному найму» и т.п.
В данном случае мы видим женщину в ролях и образах, легитимированных общественным сознанием, находящих отражение в официальной части газет, а также в публицистических и литературных материалах, напечатанных в периодических изданиях, авторами которых по преимуществу являлись мужчины.
С другой стороны, мы можем наблюдать более широкую и активную деятельность женщин, их настойчивое проникновение в различные сферы жизни общества, превращение в субъект социальных отношений. Подобный, выходящий за рамки «официальной версии» образ читается как бы между строк, через различные объявления частного характера, сведения о поступлении на службу, запросы судебных приставов и мировых судей.
Женщины эти деятельны, хорошо образованны. Наиболее часто их профессиональные интересы лежат в сфере медицины и образования (учителя, сестры милосердия, акушерки, оспопрививательницы, фельдшерицы разных профилей). Чуть реже - в области государственной службы и творчества (писцы по вольному найму, «регистраторши», секретари-машинистки, поэтессы, писательницы, певицы, актрисы, балерины).
В условиях, когда женщины все настойчивей выходят на рынок труда, возможность самостоятельного заработка заставляет их быть более внимательными к своим документам, свидетельствующим о получении соответствующего образования или занятии определенной должности, и в случае их потери обращаться в газету для поиска или аннулирования. Большое количество объявлений о пропаже или краже аттестатов и удостоверений позволяют нам выяснить, где женщины приобретали необходимые профессиональные знания и навыки. Следует назвать Ставропольскую Ольгинскую гимназию, акушерско-фельдшерскую школу при Ростовской Николаевской больнице, а также Ставропольский сельскохозяйственный институт и техникум, в которые принимаются «лица мужского и женского пола» [15, с. 4].
Деятельность этих женщин отнюдь не ограничивается призрением и благотворительностью. Имея право частной собственности и, соответственно, -движимое и недвижимое имущество, они проявляют предпринимательскую активность, оформляют полные и неполные доверенности, предъявляют иски должникам посредством мировых судей, совершают значительные капиталовложения, заключают купчие и пр.
Другая чрезвычайно важная сфера жизни общества, на женское присутствие в которой мы имеем лишь косвенное указание в периодической печати указанного периода, - это дело служения Церкви. Так, в цикле статей, посвященных юбилейному торжеству владыки Михаила, Епископа Александровского, Управляющего Ставропольской епархией, встречается поздравление и благодарственное слово от монахинь Иоанно-Мариинского женского монастыря в г. Ставрополе.
Поскольку сообщение фрагментарно и не раскрывает в полной мере специфики женского служения в монастыре, привлечем архивный документ, способствующие более подробному освещению вопроса. Это заявление настоятельницы указанного монастыря председателю Ставропольского Губревкома с просьбой об отмене приказа о закрытии обители.
С пылом и мастерством недюжинного оратора сестра Нина доказывает социальную значимость вверенного ей духовного института, перечисляет сферы деятельности, в которых заняты монахини и послушницы. «Кроме общинного поля каждая келья имеет свой трудовой земельный надел и своими руками возделывают его... в каждой келье шьют башлыки, стегают одеяла, вышивают и шьют белье. Многие работают в живописной мастерской и работают довольно хорошо, хотя и выучились самоучкой. Есть в монастыре отряд сестер милосердия. Посы-
лался он в холерный год по Губернии для ухода за больными. Были монастырские сестры и на войне. Не бывает дня, чтобы по нескольку сестер не брали из монастыря в город для ухода за больными, а особенно сыпно-тифозными, а как ухаживают монастырские сестры за больными знают все городские врачи» [4, л.181-182]. Мы так подробно остановились на этой духовной сфере женской деятельности потому, что для советского периода она становится совершенно нехарактерна, с ней борются, на смену ей приходит антирелигиозная работа.
Для социалистического общества буржуазные представления о женской пассивности и жертвенности были уже неактуальны. Его идеал - делегатка, деятельница женотдела - имела совершенно иные характеристики. «Работницы и крестьянки. постепенно выходят из ограниченного круга семейных интересов и семейных забот на широкую дорогу общественного строительства новой жизни. И в советской пролетарской России выковывается постепенно новая женщина, женщина-борец, женщина-строительница будущего лучшего строя, женщина, освобожденная от вековых предрассудков, освобожденная от узких семейных забот, которые всячески уродовали ее, и физически и нравственно, освобожденная от всяческих социальных и экономических оков» [8, с. 5.].
Готовность к борьбе и непримиримость к классовым врагам - пожалуй, являются ее определяющими качествами. «Этот удар не выбьет оружия из наших рук. Мы в одной руке будем держать молот и ковать счастье и мир всему миру, а другой, держа винтовку наперевес, мы вонзим штык в жирную грудь белой сволочи», - так предлагала ответить Ева П. белогвардейцам на убийства партийных ответработников Лонина и Зенцова [6, с. 1].
В большевистской прессе советская труженица - постоянное действующее лицо. Так как одной из основных своих задач Советы провозгласили решение женского вопроса, это находило обязательное отражение в периодике. Вне зависимости от того, печатным органом какой из структур власти была газета, в ней обязательно была «Страничка труженицы» или «Страница работницы», в которой популярно разъяснялись основные положения марксистского взгляда на «женский вопрос», осуждались «буржуазные равноправки», помещались сообщения о положении женщин в различных странах мира (Германии, Франции, Китая, Индии и Персии), рассказывалось о революционных женских движениях.
Богатство и разнообразие материала советских изданий по интересующей нас проблеме позволяют рассмотреть то, каким образом эта новая героиня выстраивала отношения с «братом-рабочим». С одной стороны, многие традиционные формы построения и регистрации отношений поменялись после принятия советской властью двух декретов. Первый - декрет от 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния» разрешил вступающим в брак при выборе общей фамилии принять либо фамилию мужа, либо фамилию жены, либо соединить две фамилии вместе - по усмотрению сторон [7, с. 145]. В результате в газетах появились объявления такого типа: «Я, Матильда Муфтиева, заключила брак с товарищем Дубровским и приняла его фамилию Дубровская».
Второй - декрет от 19 декабря 1917 г. «О расторжении брака» привел к следующему признанию: «Легкомысленно некоторые сходятся на совместную жизнь и очень часто разводятся. Есть несколько случаев по Ставропольскому округу, когда в год коммунист меняет 3-4 жены. Конечно, ограничений нет в законе о разводе, но каждый должен понимать, что частые разводы говорят о легкомыслии, что страдают при этом дети. Недавно писалось. что один из работников сожительствовал с более чем 20 женщинами. Это отвлекало его от работы, тянуло к растратам и т.п.» [2, с. 2].
При этом следует отметить, что произошедшие изменения восприняли далеко не все члены общества. Поэтому, наверное, едва ли не единственным
моментом, объединяющим газеты старого и нового строя (помимо типографского шрифта), были объявления о расторжении брака. Форма, слог их остается практически неизменным, несмотря на то, что изменяются их авторы. В дореволюционных изданиях - это консистория Ставропольского епархиального совета, в советских публикациях - народные судьи.
Помимо главной советской героини-делегатки на страницах газет всегда есть ее «младшие сестры». Первыми из них были «рабыни Шариата», труженицы Востока: «из темных ущелий Кавказа. наша забитая, порабощенная сестра ингушка, осетинка, персиянка и татарка». Вторыми - крестьянки, «которых чуть не силой приходилось тащить на конференцию, которые с полнейшим недоумением встречали наши выборы, и непременно хотели послать либо зажиточных крестьянок из кулацкой среды, считая их более развитыми и толковыми, либо своих мужей, - эти самые крестьянки по окончании конференции благодарили нас за память о них и просили как можно чаще приезжать, устраивать митинги» [12, с. 5]. Реакция «кавказских сестер» аналогична: «делегатки мусульманки со слезами на глазах благодарили партийных руководителей за их речи. «Вы открыли нам глаза, - говорили они, - теперь мы пойдем к своим и расскажем всем правду и будем вечно благодарить вас» [5, с. 3].
Помимо рассмотренных типичных женских образов, в материалах исследуемых изданий можно рассмотреть другую, нелегитимную женскую фигуру, антигероиню сложившегося строя. Для буржуазного общества - это пугающая женщина-большевичка. Начинает вырисовываться ее портрет на основе довольно безобидных сообщений типа «Интеллигенцию привлекают к работам по очистке улиц, сточных канав. причем распределением работы женщин занимается известная всем в Царицыне пьяница-босячка, под кличкой «Сашка-Трубка». Завершают его леденящая кровь заметка анонимного автора из «Прикумского края» о 12-ти летней сестре красного коменданта города Тамбова. «Скрибись производила следующую ужасную операцию: она некоторым осужденным вливала в горло, уши, нос расплавленное олово» [11, с. 4.]. Образ этот дополняют заметки из местной уголовной хроники с приказом о высылке ряда евреев, причастных к большевизму. Среди них есть и женщина, Дубинская, которая «приехала из Бахмута и распространяла брошюры большевистского содержания» [1, с. 2].
Для советского общества подобным антиподом была контрреволюционерка. Подобное определение оказалось очень емким, под него подходили практически все женщины непролетарского происхождения, иной классовой и идеологической принадлежности. Упоминание указанного типа женщин обычно встречается в довольно трагическом контексте. Например, в списке заложников, расстрелянных Пятигорской окружной Чрезвычайной Комиссией в ответ на убийство партийных активистов Лонина и Зенцова [9, с. 3]. Среди 244 пострадавших - 39 женщин. Социальное происхождение их часто не указывается, но о нем можно судить по именам расстрелянных (Луиза, Розалия, Эмилия, Сте-фанида, Сусанна).
Обвинения против них можно условно разделить на два вида. Первый вид непосредственно связан с контрреволюционной или разведывательной деятельностью обвиняемых (например, № 2 Лукаш Анна Васильевна, агент контрразведки или № 140 Кронидова Феодосия Кузьминична, избиение красноармейцев, их семей и рабочих и выдача советских работников). Второй вид связан с семейным положением и социальной принадлежностью обвиняемых (например, № 238 Щарбетунова Прасковья Никифоровна - жена бывшего офицера, палача помощника пристава, № 228 Кащенкова Елена Николаевна - контрреволюционерка, жена офицера, буржуя, бежавшего за границу, № 215 Миря-кова - крупная спекулянтша, сын сбежал за границу).
Другое подтверждение нашего замечания - заметка, повествующая о не-
достаточно осторожном подборе учащихся в Ставропольский педагогический техникум. «Старший инспектор Соцвоса т.Пересыпкин уведомил администрацию, что: «Дидоренко была ошибочно принята. но идеологии чужда и непригодна как учительница» [10, с. 2].
Для полноты картины необходимо упомянуть другую категорию женщин, не находящую себе места в новой общественной структуре. Это «Христовы невесты», «сестричество», а также бабки-шептухи, которые в лучшем случае переходят всем монастырем в трудовые артели рукодельниц, а в худшем «ходят по селам, агитируют», «входят в доверие» и занимаются «околпачиванием трудящихся путем знахарства и гадания».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что героини и их антиподы буржуазного и революционного общества Северного Кавказа находились в определенной взаимосвязи и взаимозависимости. Смена политического строя приводит к тому, что общество в качестве примера и образца рассматривает тот тип женщины, который при прежнем режиме был антиподом легитимированного.
Литература и источники
1. Аресты // Ставропольские губернские ведомости. 1919. № 32. С. 3.
2. Внимание коммунистическому быту // Власть Советов. 1928. № 53. С. 1.
3. Володин Ф. Тиф / Ф. Володин// Ставропольские губернские ведомости. 1919. № 9. С. 1.
4. ГАСК. Ф.Р.100. Опись № 1. Ед.хр.36.
5. Глаза открылись // Красная Заря. 1920. № 15. С. 5.
6. Ева П. Ответ работниц / П. Ева // Красная заря. 1920. № 11. С. 1.
7. ЗавадскаяЛ.Н. Гендерная экспертиза Российского законодательства / Л.Н. Завадская. СПб., 2005. 387 с.
8. Коммунистическая партия и работница // Красная заря. 1920. 9 сентября. №19. С. 4.
9. Кровь за кровь // Красная заря. 1920. № 12-19. С. 3.
10. Кто учится в Ставропольском педтехникуме? // Власть Советов. 1928. № 58. С. 6.
11. Куда идти дальше? // Прикумский край. 1920. № 12. С. 3.
12. Об окружной конференции // Красная заря. 1920. № 10. С. 2.
13. Прозрителев Г. Остался (из событий на Кавказском фронте 1915г.) / Г. Прозрителев // Ставропольские губернские ведомости. 1919. № 19. С. 2-3.
14. Судавцов Н.Д. Героиня, противопоставившая тевтонской забронированной силе свою великую любящую душу русской женщины / Н.Д. Судавцов // Военно-исторический журнал. 2002. № 3. С. 50-57.
15. Частные объявления // Ставропольские губернские ведомости. 1919. № 34. С. 4.
16. Щербинин П.П. Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XVIII - начале XX в. / П.П. Щербинин. Тамбов: Юлис, 2004. 405 с.
МАРЧЕНКО ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА родилась в 1984 г. Окончила Ставропольский государственный университет. Аспирантка факультета истории и теории государства и права Северо-Кавказского государственного технического университета. Область научных интересов - гендер, история телесности. Автор 1 научной публикации
