CC BY
28
Научная статья
УДК 327
DOI 10.52070/2500-347X_2022_1_846_51
трансформация миротворчества Германии: от принципов оон к урегулированию нато
П. В. Шамаров
Военная академия Министерства обороны Российской Федерации, Москва, Россия
pvs291189@gmail.com
Аннотация. В статье исследуется видоизменение сущностного содержания миротворческой практики
объединенной Германии. Вычленено содержание современной миротворческой доктрины ФРГ; научно обоснована периодизация германской миротворческой практики и ее геополитическая готовность на консолидированную военную интервенцию во имя защиты общечеловеческих ценностей и реализации в ходе миротворчества национальных интересов. Аргументировано содержание новейшего германского миротворчества, направленного на выстраивание глобальной системы безопасности на подходах «евроатлантического международного порядка» и политического истеблишмента самой ФРГ в духе новейшей «Real.pol.itik».
Ключевые слова: Германия, международное миротворчество, кризисное урегулирование, Совет Безопасности, миротворческая операция, национальные интересы, ООН
Для цитирования: Шамаров П. В. Трансформация миротворчества Германии: от принципов ООН к урегулированию НАТО // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Общественые науки. 2022. Вып. 1(846). С. 51-59. DOI 10.52070/2500-347Х_2022_1_846_51
Original article
Transformation of German Peacekeeping: from UN Principles to NATO Settlement
Pavel V. Shamarov
Military Academy of the Ministry of Defense of the Russian Federation, Moscow, Russia pvs291189@gmail.com
Abstract.
Keywords:
For citation:
The article examines the modification of the essential content of the peacekeeping practice of the united Germany. The content of the modern peacekeeping doctrine of the FRG has been structured; scientifically substantiated the periodization of German peacekeeping activities and Berlin's geopolitical readiness for the consolidated military intervention in the name of protecting universal human values and realizing its national interests during peacekeeping. The main content of the newest German peacekeeping, aimed at building a global security system on the coalition approaches of the "Euro-Atlantic international order" and the political establishment of the FRG itself, in the spirit of the newest "Realpolitik" is argued.
Germany, international peacekeeping, crisis management, Security Council, peacekeeping operation, national interests, UN
Shamarov, P. V. (2022). Transformation of German peacekeeping: from UN principles to NATO settlement. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Social Sciences, 1(846), 51-59. 10.52070/2500-347X_2022_1_846_51
введение
Совместное решение глобальных и региональных проблем при центральной координирующей роли ООН и ее Совета Безопасности1 (далее СБ), «поддержание международного мира и безопасности»2 считается главнейшей прерогативой этой всеобъемлющей международной организации современности3. Однако каждая из ее стран-участниц в эпоху «объективного, исторически присущего мировому развитию соперничества» (В. В. Путин. 75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим // Российская газета, 19.06.2020) отличается своими официальными взглядами к ее обеспечению, действенным ресурсом которого вот уже более семидесяти лет остается международное миротворчество, объединяющее в своих рядах свыше 120 суверенных акторов (Uniformed Personnel Contributing Countries by Rankinig, 31.03.2021).
Отсутствие в Уставе и руководящих документах ООН, релевантных официальных источниках других наднациональных (международных и региональных) организаций такой общепринятой дефиниции как «миротворческая деятельность» привело к трактовке ее содержания под углом частных политико-правовых подходов различных акторов и в первую очередь субъектов так называемого коллективного Запада.
Это спровоцировало выстраивание практики миротворчества без императивной привязки к общепринятым международным принципам и нормам, руководствуясь как частной национально-блоковой политико-правовой и концептуаль-но-доктринальной базой, так и накопленными прецедентами и ограничениями по применению силы в рамках Устава ООН при нарушении мира и актах агрессии.
Широкая интерпретация целей и задач миротворческих операций (далее МТО) объективировала искажение, диверсификацию и изменение классической сути миротворчества ООН (эффект политико-правой аберрации миротворческой семантики). Его распространение в международном сообществе позволило трансатлантическим акторам подменить принципиальное содержание миротворчества на так называемые миропо-добные новации, игнорирующие, а часто и противоречащие общепринятым принципам ООН [Шамаров, 2020].
1Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», п. 9 (Российская газета, 03.07.2021).
2 URL: http://www.un.org/ru/charter-united-nations/
3URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/65418
Одновременно международный Секретариат с начала 2000-х годов начинает ориентироваться на кризисное урегулирование США и НАТО, силовые подходы которых «вдруг стали идейно близки» многим членам мирового сообщества, включая нейтральные страны и постсоветские республики. При этом численность задействованного на кризисных территориях миротворческого персонала; направленность, масштабы и результативность МТО приобрели, по нашему мнению, в начале третьего тысячелетия свойства критерия стратегического позиционирования и геополитического ранжирования в мировой иерархии любых суверенных акторов.
В этой связи в статье исследуется видоизменение принципиальной сути миротворческой практики современной Германии - ведущего европейского актора, стремящегося к поддержанию мироустройства с упором на принципы так называемого «трансатлантического единства», с объединением которой в 1990 году фактически и началось новое движение Запада на Восток [Путин, 2021].
немецкое миротворчество до объединения двух германий
Безусловно, безоговорочная капитуляция Германии в 1945 году (инициатора двух мировых войн) сделала в глазах немецкого социума любые военные действия за рубежом не только чрезвычайно непопулярными [Белозёров и др., 2019], но и практически недопустимыми. Такая консолидированная точка зрения немецкой нации нашла свое законодательное закрепление в действующей и поныне Конституции ФРГ от 1949 года. В частности, под страхом уголовного наказания германским вооруженным силам (далее ВС) было запрещено участвовать в любой агрессивной (наступательной) войне, которая определена как «неконституционные действия»4. Другими словами, с политико-правового ракурса в стране до сих пор действует законодательный запрет на силовое задействование бундесвера за рубежом.
Указанная норма спровоцировала, по нашему мнению, ошибочно-альтруистскую уверенность отечественного научно-экспертного сообщества в отношении последующей перманентности миротворческой политики и практики объединенного в 1990 году единого немецкого государства в рамках тех политико-правовых ограничений и количественно-качественных параметров, которые были свойственны Бонну после его присоединения к ООН в 1973 году.
4URL: http://library.khpg.org/files/docs/1398678879.pdf
Одновременно вынуждены констатировать дефицит предметного научного освещения непрерывного процесса смыслового «размывания» и системного нивелирования Берлином приведенных правовых рестрикций. Последнее было осуществлено при помощи ряда специальных решений Федерального конституционного суда ФРГ, принятых под предлогом выполнения ее союзнических обязательств перед НАТО и возросшего международного влияния страны, обусловленного статусом крупнейшей экономики, наиболее многочисленного и промышленно развитого члена ЕС.
Разделяем авторитетное научное мнение, что подобный просчет в оценке немецкой геополитической детерминанты не редкость для российского научно-экспертного сообщества, изучающего вопросы безопасности и обороны объединенной Германии [Белозёров, 2012]. При этом одновременно вычленяем и очевидное игнорирование той геополитической аксиомы, что новейшее германское миротворчество - это структурный элемент системы обеспечения не только национальной безопасности ФРГ, но в первую очередь и коллективной безопасности НАТО.
Так, если ранее миротворческая служба отдельных германских военнослужащих обусловливалась исключительно мандатами ООН или ОБСЕ, то судебное определение федерального конституционного суда от 1994 года по поводу задействования бундесвера в МТО ООН, НАТО и Западноевропейского союза «как не противоречащее основному закону» легализировало боевое участие ФРГ в югославской агрессии НАТО в 1999 году. Мало кто знает, что за свои так называемые «балканские умиротворительные подвиги» Берлин впервые получил от Вашингтона и Брюсселя национальную привилегию создать на территории Косово в составе миротворческой группировки НАТО КФОР ведомую бундесвером многонациональную бригаду «Юг» в целях оперативного контроля пограничного с Албанией краевого региона Призрен.
современный германский подход к миротворчеству
Приходиться констатировать, что сегодня решение Берлина в отношении зарубежной миссии германских военнослужащих и сроке действия их миротворческого мандата уже санкционируется бундестагом без учета вышеуказанных конституционных ограничений 1949 года, что закреплено в федеральном законе «О парламентском участии» от 18 марта 2005 года.
Новые геополитические реалии были отражены в действующей (от 13 июля 2016 года) версии «Белой книге Германии»1, подчеркнувшей возросший политический и экономический вес страны, необходимость ее международного позиционирования в сотрудничестве с европейскими и трансатлантическими партнерами как ответственного актора в системе общеевропейской безопасности. При этом в перечень важнейших стратегических приоритетов вошли: а) обеспечение международной безопасности; б) предупреждение конфликтных и кризисных ситуаций; в) защита общечеловеческих базовых ценностей.
Решение указанных задач увязывается с наращиванием влияния ФРГ в МТО ООН и коалиционных операциях ad hoc на региональном и международном уровнях [Хабаров, Громов, 2017]. При этом выступая за мир, безопасность, демократию и права человека, германское руководство придерживается собственного, или расширенного, понятия международной безопасности, среди прочего включающего: а) поддержку процесса глобализации; б) предупреждение «злонамеренных киберопераций» и пропагандистких попыток негативного влияния на общественное мнение ФРГ в ходе реализации мероприятий цифровой дипломатии (англ. digital diplomacy).
Считаем,что политико-правая парадигма такого «расширенного понятия» и объективирует геополитическую специфику новейшего германского миротворчества. Анализ его практики после взятия ФРГ «на себя возросшей ответственности, выпавшей на ее долю после воссоединения в 1990 году (За мир и безопасность, 25.09.2020), последующего законодательного закрепления в 2017 году в концептуальном документе «Предотвращение кризисов, управление конфликтами, содействие миру» своих национальных подходов к их разрешению.
интегративный анализ новейшей миротворческой практики фрг
Во-первых, Берлин активно наращивает свой позитивный международный рейтинг, политическое и административное влияние в ООН, добивается высоких назначений в международных МтО, включая должности спецпредставителей Генерального секретаря ООН, медиаторов высокого уровня, руководителей военных, полицейских
1Полное наименование - «Белая книга о политике безопасности Германии и будущего бундесвера» - один из основополагающих военно-политических концептуальных документов ФРГ который принято соотносить с военной доктриной государства.
и гражданских компонентов1. При этом наличествует практика назначения (ставшая, по нашей оценке, уже негласной «международной традицией») граждан Германии на номенклатурные посты в ООН, чего не скажешь, к сожалению, о России.
К примеру, в полевой миротворческой миссии ООН в Западной Сахаре работает ряд немецких высокопоставленных сотрудников, один из которых - бывший президент Германии Хорст Келер в 2017-2019 годах был личным посланником Генсека ООН в Западной Сахаре. В миссии ООН в Сомали представители МВД ФРГ заняты в сфере стратегического консалтинга и профессиональной подготовки местных полицейских кадров. Руководителем миссии ООН в Косово в прошлом был германский карьерный дипломат Иоахим Рюккер, который и организовал в 2008 году процесс «государственного» отделения этой краевой автономии от Сербии, активно содействовал «албанизации и суверенизации Приштины», необоснованному сокращению международного персонала миссии ООН, форсированной передаче ее полномочий миссии ЕС и албанским сепаратистам.
Значительные расходы на миротворческую и гуманитарную деятельность, существенное национальное представительство в Объединенных Нациях, высокий внешнеполитический рейтинг, грамотное и проактивное использование руководством Германии технологий международного лоббизма [Любимов, 2014] способствовали образованию в 1996 году на территории бывшего правительственного квартала в Бонне третьей по величине (после Вены и Женевы) европейской штаб-квартиры ООН. Она объединила 19 вспомогательных организаций Объединенных Наций, вблизи которых разместились около 150 международных неправительственных организаций.
Германская «прописка» новой штаб-квартиры позволяет Берлину, по нашей оценке, не только лоббировать трудоустройство своих граждан в штат сотрудников учреждений ООН, но и системно влиять на модальности рабочего функционала последних с учетом реализации национальных интересов ФРГ.
Упрочению международных позиций Германии активно способствует также размещение Секретариатом ООН официальных представительств Объединенных Наций в других немецких городах: Берлине, Дрездене, Франкфурте-на-Май-не, Гамбурге, Мюнхене и Нюрнберге. В частности, в Берлине действует офис Международной
1 White Paper 2016 on German Security Policy and the Future of the Bundeswehr, Berlin: the Government, 2016. P 63.
организации труда; в Гамбурге - Международный морской трибунал; во Франкфурте - представительство Международной финансовой корпорации Всемирного банка.
Всего на территории ФРГ «получили прописку» 30 учреждений ООН, в которых на должностях международного персонала работают (в интересах своего государства) свыше 1,2 тыс. германских граждан.
Можно резюмировать, что активному расширению международного влияния Германии способствует целый ряд объективных факторов:
- многие ответственные посты в Секретариате ООН занимают представители Германии;
- результативное лоббирование последними (процесс лоббирования фактически приобретает на Западе черты государственного механизма целеуказания) использзуется в интересах обеспечения работой СБ ООН немецких посредников, медиаторов и экспертов, например, в составе Комиссии по международному праву и Комитета по правам человека;
- энергичная и системная донорская, гуманитарная и правовая помощь постконфликтному государству в сферах юстиции, исполнения наказаний и разработки национального законодательства;
- грамотное международное обоснование политико-правовой необходимости в снятии конституционных ограничений от 1949 года по боевому задействованию за рубежом бундесвера, что позволило трансформировать гуманитарную практику ФРГ в рамках ООН в силовые операции кризисного урегулирования США и НАТО в условиях безмолвия мирового сообщества.
Во-вторых, в стране создана мощная национальная интегрированная учебная платформа, позволяющая профессионально готовить немецких и иностранных специалистов различного миротворческого профиля.
Так, планируемые к задействованию в МТО военнослужащие ФРГ проходят подготовку в учебном центре бундесвера в Хаммельбурге. Интег-ративным критерием их подготовки считается умение германского миротворца «сочетать в себе качества бойца, дипломата, полицейского и социального работника» [Белозёров, 2006, с. 136].
В свою очередь, гражданский и полицейский персонал обучается в Берлинском центре международных миротворческих миссий ZIF, который выпускает специалистов для нужд полевых операций ООН, ОБСЕ, ЕС, Совета Европы и Организации американских государств (Международные миротворческие миссии Германии, 30.08.2007).
В интересах миссии ООН в Ливане на базе учебных центров военно-морских сил ФРГ
развернут полный цикл подготовки ливийских военнослужащих. Важно отметить, что в ходе учебного процесса активно внедряются передовые миротворческие технологии и наработки, в том числе управленческий подход, интегрирующий на комплексной и системной основе миротворческие и гуманитарные возможности ООН и Евросоюза.
В-третьих, Германия инициативно предоставляет в распоряжение Объединенных Наций высокопрофессиональный военно-полицейский персонал (ежегодно порядка 600 чел.), который сосредоточен в семи миссиях ООН1 в Западной Сахаре, Мали (411 чел.), Дарфуре (совместная операция с ЕС), Ливане (99 чел.), Йемене, Южном Судане (10 чел.) и Ливии (Uniformed Personnel Contributing Countries by Rankinig, 31.03.2021). В частности, в Мали бундесвер задействован в технической поддержке разведывательных беспилотных летательных аппаратов и бронированной техники, телекоммуникационной системы связи, медицинском обеспечении и материально-техническом снабжении [Ивкина, 2020].
Всего, по нашей оценке, в различных МтО за рубежом под тем или иным мандатом ежегодно участвуют до 3 тыс. германских военнослужащих.
В-четвертых, ФРГ - активнейшая участница международной гуманитарной практики в рамках специализированных структур ООН, Движения Красного Креста и Красного Полумесяца, национальных и международных гуманитарных неправительственных организаций, на нужды которых Берлин ежегодно выделяет около 1,3 млрд долл. США. При этом донорская и гуманитарная деятельность увязывается немцами с защитой норм международного права, гуманитарных принципов и гуманитарного пространства. Последнее актуализирует задачу обеспечения физической безопасности гражданского населения и задействованного по гуманитарной линии на кризисной территории международного персонала, объективируя таким образом по мнению Берлина, необходимость привлечения германских миротворцев к ее решению.
Одновременно серьезное внимание уделяется продвижению в развивающихся странах под патронажем ФРГ образовательных проектов, в интересах которых федеральный бюджет ежегодно выделяет до 1,5 млрд долл. США. При этом если в 2017 году Берлин направил 2,6 млрд долл. на программы гуманитарной помощи сирийским беженцам на Ближнем Востоке, то только в 2020 году на нужды международной Организации экономического сотрудничества и развития было перечислено уже более 23,8 млрд долл. США, уступив по объему только помощи Вашингтона.
1URL: https://peacekeeping.un.org/ru/germany
Всё это позволяет оценивать германскую гуманитарную и донорскую помощь в рамках ООН в качестве эффективной национальной геополитической инвестиции, масштабы которой в обозримой перспективе будут только расти.
В-пятых, Берлин - четвертый по объемам финансирования плательщик взносов в бюджет международных МТО (свыше 6 %) и один из четырех крупнейших добровольных доноров в рамках программы ООН по предотвращению конфликтов и кризисов, что способствует повышению германского (в том числе административного) влияния в ООН (United Nations Plaza, 2017. 01.07.19). При этом ФРГ является одним из основных спонсоров таких важнейших мировых структур как ЮНЕСКО, Международный суд и Международная организация здравоохранения.
Мало кто знает, что вопросы защиты и сохранения историко-культурного наследия на кризисных (постконфликтных) территориях находятся под контролем штаб-квартиры ООН в Нью-йорке и руководства ЮНЕСКО, а также связаны непосредственно с функциональными задачами миротворческих миссий и МтО ООН, организационно-штатная структура которых включает специализированный международный персонал, имеющий в ООН серьезное влияние.
В-шестых, на современном этапе применение бундесвера в МтО рассматривается, по нашему мнению, в двуединой ипостаси как: а) эффективный способ обеспечения национальной безопасности, позволяющий дистанционно нейтрализовать негативное воздействие актуальных вызовов и угроз; б) действенный инструмент повышения международного статуса, значения и влияния объединенной Германии.
Полагаем, что концептуализации такой германской позиции способствовало принятие 23 сентября 2015 года Федеральным конституционным судом ФРГ политико-правового определения, гласящего, что полномочия парламента не ограничиваются применением бундесвера в целях коллективной безопасности НАТО, а должны распространяться на любое другое его использование вне рамок МТО ООН, ОБСЕ, НАТО и ЕС. Последнее позволило, по нашей оценке, выделить в отдельную категорию операции по спасению и эвакуации немецких граждан, проведение которых теперь считается целесообразным силами военного ведомства.
В-седьмых, с 1999 года Германия - важная участница практически всех операций кризисного урегулирования Североатлантического альянса.
Сложившаяся военно-политическая конфигурация такого задействования была апробирована на практике в ходе развала бывшей Югославии, на
территории которой бундесвер участвовал в «умиротворительном присутствии НАТО» в Боснии и Герцеговине, Македонии и Косово. В частности, в составе миротворческой группировки альянса КФОР до сих пор находится германский компонент ее штаба в Приштине и многонациональная бригадная тактическая группа «Юг» под национальным командованием ВС ФРГ в Призренском регионе. Всего в Косово на постоянной основе дислоцируется около 500 немецких военнослужащих.
Одновременно Берлин участвует и во второй (после Косово) европейской миссии в рамках военного контингента НАтО передового базирования (англ. Enhanced Forward Presence), дислоцированного на ротационной основе в Польше, Латвии, Литве и Эстонии после так называемой «аннексии» Крыма - добровольного и легитимного вхождения полуострова в состав Российской Федерации. При этом на литовской территории бундесвер возглавляет многонациональный батальон из состава объединенных ВС НАТО численностью до 1 тыс. человек, среди которых около половины - германские военнослужащие.
С начала 2015 года ФРГ участвовала в операции НАТО в Афганистане «Resolute Support», которая сменила тринадцатилетнюю миссию Международных сил содействия безопасности (англ. International Security Assistance Force, сокр. ISAF). При этом с 2013 года германский контингент численностью до 1,3 тыс. человек непосредственного участия в боевых действиях не принимал, но активно задействовался в ходе решения ряда вспомогательных задач: консалтинг, материально-техническая поддержка, подготовка афганских военнослужащих в тренировочных центрах в Кабуле, Баграме, Мазари-Шари-фе и Кундузе. До своего вывода из Афганистана в июне 2021 года бундесвер привлекался также в чрезвычайных ситуациях к обеспечению безопасности и защите официальных германских представительств. Хотя афганская военная миссия обошлась Берлину в 18 млрд евро и стоила жизни 59 немецким военнослужащим, достигнутые результаты оцениваются в бундестаге с достаточно противоречивых позиций (Бундесвер ушел из Афганистана. Как оценивают итоги миссии в ФРГ, 30.06.2021).
Участие Берлина в борьбе с «Исламским государством»1 (операция международной коалиции «Counter Daesh» в Ираке и Сирии)ограничивается отрядом военно-воздушных сил ФРГ - боевыми самолетами-разведчиками, самолетами дальней авиаразведки и самолетом-заправщиком. При
1Запрещенная в России террористическая организация.
этом на иракской территории постоянно находится до 150 немецких инструкторов, занятых в подготовке личного состава ВС Ирака и бойцов курдского ополчения. Считаем, что практика задействования бундесвера в Ираке и Сирии может быть использована руководством ФРГ в качестве прецедента, а ее легитимность и внешнеполитическая целесообразность обоснована впоследствии - после обобщения на федеральном уровне приобретенного национального опыта в рамках классического англосаксонского подхода Lessons Learned.
В свою очередь, военно-морские силы ФРГ принимают активное участие в борьбе с пиратами и контрабандистами в рамках трех международных морских миссий. Первая - операция ЕС «Atalanta» - развернута в 2008 году для защиты гражданских торговых судов от пиратских нападений у Африканского рога и побережья Сомали. Вторая - совместная миссия военно-морских сил стран ЕС «EUNAVFOR MED» в Средиземном море («София») в интересах борьбы с контрабандистами, нелегально переправляющих беженцев из стран Африки. Третья - операция НАТО «Sea Guardian» с целью обеспечения безопасности в акватории Средиземного моря, в которой участвуют 650 германских военнослужащих (Что делает бундесвер за пределами Германии, 08.03.2018).
Всего, по нашей оценке, с момента первого развертывания в Камбодже в 1992 году нескольких представителей бундесвера до настоящего времени в ходе международных МТО было задействовано не менее 300 тыс. германских военнослужащих. При этом налицо тенденция использования Берлином в операциях НАТО большей (по сравнению с МТО ООН и ЕС) номенклатуры сил и средств из арсенала военно-воздушных и военно-морских сил в целях расширения перечня задач, включающих досмотр судов, контроль воздушного и морского пространства.
Одновременно полагаем, что содержание германских геополитических запросов не исключает возможного участия Берлина в так называемом «многонациональном институциональном формате» в разрешении вооруженного конфликта на территории Донбасса. Об этом, по нашему мнению, свидетельствует достаточно представительное национальное участие ФРГ порядка 40 наблюдателей (Германия увеличит свое присутствие в составе мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине, 21.06.2017) в Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине.
авторская периодизация германского миротворчества
В целом германское миротворчество (на основании такого критерия классификации как немецкий национальный менталитет в отношении миротворческой практики ФРГ) условно можно подразделить на ряд последовательных этапов, свидетельствующих о глубоком видоизменении его принципиального содержания:
- первый этап (1973-1991) - осторожно-лимитированное участие отдельных германских граждан в гуманитарных операциях ООН;
- второй этап (1992-1998) - постепенно-осторожное приобщение к международным МТО объединенной Германии в ходе ограниченного использования материально-технических возможностей ее национальных ВС в интересах решения небоевых задач в рамах миротворчества ООН;
- третий этап (1999-2016) - геополитическое ориентирование на агрессивное миротворчество НАТО (югославский сценарий) и силовые операции многонациональных антитеррористических коалиций под патронажем США (афганский и иракский варианты) при одновременном наращивании германского влияния в МТО ООН, ОБСЕ и ЕС;
- четвертый этап (2017 год - наши дни) -концептуальное оформление и законодательное закрепление перспективных технологий по повышению результативности бундесвера в ходе решения миротворческих, гуманитарных, эвакуационных, антитеррористических и других задач пока еще в рамках таких институтов системы всеобщей безопасности, как ООН и ОБСЕ, но уже со стратегической ориентацией на возможности НАТО и ЕС.
Таким образом, миротворческая практика - ключевой элемент внешнеполитической деятельности ФРГ и системы обеспечения ее национальной безопасности, допускающий выстраивание перспективной глобальной системы безопасности на основе коалиционных подходов «евроатлантического международного порядка» и немецкого политического истеблишмента в духе новейшей Realpolitik. Указанные подходы не исключают (в соответствии с реализацией «принципа превентивности»)1 так называемого внешнего легитимного интернационального или коалиционного вмешательства во внутренние дела других стран, неидентичных политико-правовой формации Запада. Такая германская позиция отвечает, по нашему мнению, перспективным планам Берлина по построению «бундесвера будущего» на основе форсайт-технологий [Белозёров, 2012], предполагающих достоверный прогноз развития на среднесрочную
1URL: https://www.deutschland.de/ru/topic/politika/ globalnye-voprosy-i-prava/germaniya-v-organizacii-obedinennyh-naciy
перспективу международной обстановки и внутренней ситуации в области национальной обороны и безопасности с учетом интенсификации фактора миротворчества Германии.
Берлин завуалированно признает в рамках модели кризисного урегулирования НАТО (по аналогии с Балканами, Афганистаном, Ираком и Сирией) возможность достижения посредством миротворчества собственных национальных интересов. Упрочению указанных взглядов способствует тенденция перераспределения глобальной миротворческой нагрузки с полевых и политических миссий ООН и ОБСЕ на силовые операции кризисного урегулирования США и НАТО.
Приобщение военных контингентов ФРГ к ведению боевых действий в ходе «умиротворительной практики» Запада; лидирующие позиции Берлина в коалиционном антикризисном представительстве; возросшие национальные амбиции в МТО ООН, ОБСЕ, ЕС и НАТО, существенный финансовый, гуманитарный2 и другой германский вклад в деятельность Объединенных Наций способствуют, по нашей оценке, геополитическому позиционированию Германии в качестве общеевропейского лидера, стремящегося сформировать новый миропорядок на западных политико-правовых принципах под общим контролем США. Однако историческая память о катастрофических для немецкой нации итогах двух мировых войн продолжает диверсифицировать практику миротворчества ФРГ по четырем внешнеполитическим направлениям: операциям ООН, ОБСЕ, ЕС и НАТО.
Обретенный миротворческий рейтинг позволяет германскому руководству интенсифицировать в последние годы критику по поводу легитимности, дееспособности и якобы устаревшей структуры СБ ООН, количественный состав и сложившиеся методы работы которого, по взглядам Берлина, не отражают современного состояния международных отношений. В рамках такой критики настойчиво звучат предложения по реформированию Совбеза ООН3 в интересах его большей репрезентативности и эффективности, обосновывая это присоединением к ООН после ее образования в 1945 году 142 государств (Известия, 12.07.2021).
Подчеркнем, что указанные геополитические устремления ФРГ официально закреплены
2Почти половина бюджета ООН на 2019-2021 года - взносы четырех государств: США (22 %), КНР (12,005 %), Японии (8,564 %) и ФРГ (6,090 %). Для сравнения соответствующий взнос России составляет 2,405 %.
Реформирование системы ООН было анонсировано в 1997 году, когда Генеральный секретарь Кофи Аннан помимо изменения самой структуры Совбеза предложил также модернизацию других международных органов и учреждений ООН, порядка финансирования, гуманитарной и миротворческой деятельности.
в последней совместной Декларации глав внешнеполитических ведомств Великобритании и Германии от 30 июня 2021 года, которая закрепила более тесное межгосударственное сотрудничество в ходе разрешения кризисных ситуаций и определила внешнеполитическую линию России в качестве «дестабилизирующей и злобной»1.
заключение
Вышеперечисленное идентифицирует, по нашей оценке, наличие серьезных геополитических притязаний ФРГ, которые направлены на:
- обретение статуса постоянного члена СБ ООН (Германия уже шесть раз избиралась Генеральной Ассамблей непостоянным членом Совета, последний - в 2019 / 2020 году);
1URL: https://www.gov.uk/government/publications/ uk-germany-joint-declaration-june-2021/
- закрепление в мировой иерархии особой германской роли в международных МТО и миссиях;
- повышение внешнеполитического статуса и расширение национального влияния страны в международном миротворчестве до лидирующих, но пока еще не доминирующих позиций.
Таким образом, геополитические амбиции Германии во многом обусловлены ее активной миротворческой практикой, в первую очередь в ходе кризисного урегулирования США и НАТО. При этом германские внешнеполитические претензии правомочно оценить как один из признаков «возврата к традиционному поведению великой державы» [Белозёров, 2006, с. 128] вследствие преодоления в ФРГ: синдрома побежденной страны; комплекса разобщенного народа; национальной вины за развязывание Второй мировой войны и международную уголовную ответственность, возложенную на фашистскую Германию Нюрнбергским военным трибуналом [Шамаров, 2017].
СПИСОКИСТОЧНИКОВ
1. Шамаров П. В. Эффект политико-правовой аберрации международного миротворчества: причины, сущность и значение // Представительная власть - XXI век. 2020. № 4(179). С. 38-43.
2. Путин В. В. Быть открытыми, несмотря на прошлое. 22 июня 2021 года // Официальный сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/65899
3. Белозёров В. К. [и др]. Социум. Государственная стратегия. Война: политико-стратегические уроки Первой мировой войны / В. К. Белозёров, И. С. Даниленко, А. И. Емельянов, А. Я. Касюк, А. В. Соловьев. М. : НЕОЛИТ : ИПБ СНГ. 2019.
4. Белозёров В. К. Примат политики в действии. Об изменениях в системе руководства и управления вооруженными силами ФРГ // Вестник Академии военных наук. 2012. № 4(41). С. 25-29.
5. Хабаров С., Громов А. Применение бундесвера в операциях за рубежом // Зарубежное военное обозрение. 2017. № 5. С. 18-25.
6. Любимов А. П. Законодательное обеспечение лоббистской деятельности в США, Канаде и Германии // Современное право. 2014. № 3. С. 125-130.
7. Белозёров В. К. Военная сила в системе политики безопасности и обороны Германии // Вестник аналитики. 2006. № 3. С. 128-138.
8. Ивкина Н. В. Особенности участия ФРГ в миротворческих операциях в Африке на современном этапе // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2020. Т. 20. № 4. С. 687-697.
9. Шамаров П. В. Нюрнбергский процесс: политико-правовые итоги и современность // Право в Вооруженных силах. Военно-правовое обозрение, 2017. № 5. С. 91-95.
references
1. Shamarov, P. V. (2020). Effekt politiko-pravovoy aberratsii mezhdunarodnogo mirotvorchestva: prichiny, sushchnost' i znacheniye = The effect of political and legal aberration of international peacekeeping: causes, essence and significance. Representative power - XXI century, 4(179), 38-43. (In Russ.)
2. Putin, V. V. (2021). Byt' otkrytymi, nesmotrya na proshloye = Be open despite the past. June 22, 2021. Official website of the President of Russia. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/65899. (In Russ.)
3. Belozerov, V. K. et al. (2019). Sotsium. Gosudarstvennaya strategiya. Voyna: Politiko-strategicheskiye uroki Pervoy mirovoy voyny = Society. State strategy. War: Political and Strategic Lessons of the First World War / Belozerov, V. K., Danilenko, I. S., Emelianov, A. I., Kasiuk, A. Ya., Soloviev, A. V. Moscow: NEOLIT : IPB CIS. (In Russ.)
4. Belozerov, V. K. (2012). Primat politiki v deystvii. Ob izmeneniyakh v sisteme rukovodstva i upravleniya vooruzhennymi silami FRG = The primacy of politics in action. On changes in the system of leadership and control of the armed forces of the Federal Republic of Germany. Bulletin of the Academy of Military Sciences, 4(4), 25-29. (In Russ.)
5. Khabarov, S., Gromov, A. (2017). Primeneniye bundesvera v operatsiyakh za rubezhom = The use of the Bundeswehr in operations abroad. Foreign military review, 5, 18-25. (In Russ.)
6. Lyubimov, A. P. (2014). Zakonodatel'noye obespecheniye lobbistskoy deyatel'nosti v SSHA, Kanade i Germanii = Legislative support of lobbying in the USA, Canada and Germany. Modern Law, 3, 125-130. (In Russ.)
7. Belozerov, V. K. (2006). Voyennaya sila v sisteme politiki bezopasnosti i oborony Germanii = Military force in the system of security and defense policy in Germany. Bulletin of analytics, 3, 128-138. (In Russ.)
8. Ivkina, N. V. (2020). Osobennosti uchastiya FRG v mirotvorcheskikh operatsiyakh v Afrike a sovremennom etape = Features of Germany's participation in peacekeeping operations in Africa at the present stage. Bulletin of the Peoples' Friendship University of Russia. Series: International Relations, 4(20), 687-697 (In Russ.)
9. Shamarov, P. V. (2017). Nyurnbergskiy protsess: politiko-pravovyye itogi i sovremennost' = The Nuremberg trial: political and legal results and modernity. Law in the Armed Forces - Military-Legal Review, 5, 91-95. (In Russ.)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
шамаров павел Вячеславович
доцент, кандидат военных наук, доцент кафедры Военной академии Министерства обороны Российской Федерации, профессор Академии военных наук
information about the author
Shamarov Pavel Vjacheslavovich
PhD (Military Sciences), Associate Professor, Associate Professor of the Department of the Military Academy of the Ministry of Defense of the Russian Federation, Professor at the Academy of Military Sciences
Статья поступила в редакцию 13.12.2021 одобрена после рецензирования 17.01.2022 принята к публикации 20.01.2022
The article was submitted 13.12.2021 approved after reviewing 117.01.2022 accepted for publication 20.01.2022
