CC BY
3
устанавливаем, что слово произошло приставочным способом от «коулок». Соответственно, раньше в слове «закоулок» наблюдалось два префикса - за- и ко-. В современном русском языке слово «коулок» утрачено, поэтому мы выделяем единую приставку зако-. В данном примере мы наблюдаем такой же исторический процесс переразложения, как в и предыдущих случаях, но произошёл он в приставочных морфемах. А приставки, как отмечают учёные, легче выделяются в структуре слова, так как этому способствует их большая агглютинативность, чем у суффиксов. Вероятно, поэтому трактовка структуры слова закоулок в он-лайн-словарях морфемного разбора совпадает с тем, что имеется в научных работах, несмотря на то, что здесь наблюдается абсолютно уникальная морфема.
Приведём пример также с корневой морфемой уникального характера. В слове колченогий (разг., в значении «хромоногий») выделяется два корня, в том числе уникальный корень -колч-. Это членение совпадает и в научных источниках, и в онлайн-словарях морфемного разбора. Мотивирующим существительным в современном русском языке, бесспорно, является одно слово - нога. Однако этимологические данные показывают, что слово изначально произошло путём сложения двух корней «колча» (диалектное слово в значении «хромой») и нога. В свою очередь «колча» произошло от глагола «колтать» (в значении «хромать»). Согласно этимологическим данным, «колтать «ходить вперевалку, ковылять, хромать» («как-нибудь век доколтыхаем»). К той же основе восходят култыга, культяпа» [12]. Это стало причиной возникновения уникального корня, не имеющего аналогов в современном русском языке. Так как слово «колча» было диалектным, то в данном случае соединяются две причины происхождения уникальных морфем: переход диалектизмов в общенациональный язык и утрата языком одного слова, являющегося производящим. Парадокс заключается в том, что носители языка осознают эту часть как корневую, с определённым зна-
Библиографический список
чением, вероятно, потому что имеется синоним - хромоногий, вследствие этого анализируемая уникальная часть не модифицировалась в префикс (находясь в препозиции к очевидному выделяемому корню), а осталась тоже корнем, но уникальным. Таким образом, это слово иллюстрирует тот факт, что при морфемном членении на первый план может выходить семантический критерий.
Итак, рассмотрев примеры слов с уникальными элементами, обусловленными разными причинами появления (заимствованием из другого языка с сохранением морфемного состава иноязычного слова; преобразованием иноязычной второй корневой морфемы в аффиксальную, историческими процессами переразложения морфем; переходом диалектизмов в общенациональный язык; утратой языком слова, являющегося производящим по отношению к современному слову), можно констатировать пока только то, что каждый случай индивидуален, и это требует пристального внимания и глубокого анализа. Единичные морфемы имеют различное происхождение и являются реальным периферийным фактом системы частей слов.
Таким образом, вопрос о месте уникальных морфем в современном словообразовании всё ещё остается актуальным. Решение данного вопроса во многом зависит от позиции исследователя в отношении морфемы как единицы языка. В настоящее время вопрос о членимости слов с уникальными элементами не вызывает сомнения у большинства исследователей, единичные отрезки в словах бесспорно выделяются. Но практика показывает, что существуют определённые проблемы в толковании морфемного состава ряда слов, что, в свою очередь, вносит некоторые трудности в методические аспекты изучения морфемики и словообразования. На статус и границы уникальных морфем, а также на их характер влияют различные лексические и словообразовательные факторы, нуждающиеся в настоящее время в разъяснении и систематизации.
1. Рацибурская Л.В. Словарь уникальных морфем современного русского языка. Москва: ФЛИНТА, 2012.
2. Воеводина Г А. Уникальные аффиксы в современном русском языке: учебно-методическое пособие Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2007.
3. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование: учебное пособие. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2011.
4. Николина Н.А., Рацибурская Л.В. Современный русский язык. Морфемика: учебное пособие. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2013.
5. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. Москва: Флинта, 2019.
6. Тихонова Е.Н. Современный русский язык. Морфемика. Словообразование: курс лекций. Москва: МГУП им. Ивана Федорова, 2014.
7. Маслов Ю.С. Введение в языкознание: учебник. Москва: Высшая школа, 1987.
8. Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование: учебное пособие. Москва: Высшая школа, 1984.
9. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. Москва, 1957; Т. 2.
10. Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию. Избранные работы по русскому языку. Москва, 1959.
11. Янценецкая М.Н., Лебедева Н.Б., Грушко Н.Е. и др. Семантические вопросы словообразования: производящее слово. Томск: Издательство Томского университета, 1991.
12. Этимологические онлайн-словари русского языка. Availabe at: htthttps://lexicography.online/etymology/ References
1. Raciburskaya L.V. Slovar' unikal'nyh mortem sovremennogo russkogo yazyka. Moskva: FLINTA, 2012.
2. Voevodina G.A. Unikal'nye affiksy v sovremennomrusskomyazyke: uchebno-metodicheskoe posobie Elec: EGU im. I.A. Bunina, 2007.
3. Zemskaya E.A. Sovremennyjrusskijyazyk. Slovoobrazovanie: uchebnoe posobie. Moskva: FLINTA: Nauka, 2011.
4. Nikolina N.A., Raciburskaya L.V. Sovremennyj russkij yazyk. Morfemika: uchebnoe posobie. Moskva: FLINTA: Nauka, 2013.
5. Shanskij N.M. Ocherki po russkomu slovoobrazovaniyu. Moskva: Flinta, 2019.
6. Tihonova E.N. Sovremennyj russkij yazyk. Morfemika. Slovoobrazovanie: kurs lekcij. Moskva: MGUP im. Ivana Fedorova, 2014.
7. Maslov Yu.S. Vvedenie v yazykoznanie: uchebnik. Moskva: Vysshaya shkola, 1987.
8. Nemchenko V.N. Sovremennyj russkij yazyk. Slovoobrazovanie: uchebnoe posobie. Moskva: Vysshaya shkola, 1984.
9. Fortunatov F.F. Izbrannye trudy. Moskva, 1957; T. 2.
10. Vinokur G.O. Zametki po russkomu slovoobrazovaniyu. Izbrannye raboty po russkomu yazyku. Moskva, 1959.
11. Yanceneckaya M.N., Lebedeva N.B., Grushko N.E. i dr. Semanticheskie voprosy slovoobrazovaniya: proizvodyaschee slovo. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 1991.
12. 'Etimologicheskie onlajn-slovarirusskogo yazyka. Availabe at: htthttps://lexicography.online/etymology/
Статья поступила в редакцию 01.10.23
УДК 811.161.1
Gorina I.I., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
Nikulnikova Ya.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
Mikhalisova T.A., postgraduate, Armavir State Pedagogical University (Armavir, Russia), E-mail: [email protected]
TRANSFORMATIONAL PROCESSES IN THE SEMANTICS AND GRAMMAR OF TEMPORAL RELATIONS IN LANGUAGE. The article provides information about categorical features and functioning of components of temporal relations in language, explains mechanisms of their transformations, describes techniques and methods of linguistic modeling of linguistic signs that reflect the change of temporal functions and system relations in structural and connotative schemes. Special attention is paid to an analysis of specialized explicated means of expressing the category of time. The paper provides examples of the practical use of time components in the construction of text structures, demonstrates ways to solve communicative tasks by transforming individual time parameters. The authors conclude that in modern Russian, typological lexical, grammatical and extralinguistic means that determine the conceptual paradigm of time in the language system participate in the transformation processes of the designation of temporal categories.
Key words: category of time, temporal relations, transformation, modeling, processality, connotations
И.И. Горина, д-р филол. наук, проф., Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир,
E-mail: [email protected]
Я.С. Никульникова, канд. филол. наук, доц., Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир,
E-mail: [email protected]
Т.А. Михальцова, аспирант, Армавирский государственный педагогический университет, г. Армавир,
E-mail: [email protected]
ТРАНСФОРМАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В СЕМАНТИКЕ И ГРАММАТИКЕ ВРЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В ЯЗЫКЕ
В статье приводятся сведения о категориальных признаках и функционировании компонентов временных отношений в языке, объясняются механизмы их трансформаций, описываются приемы и методы лингвистического моделирования языковых знаков, отображающих изменение временных функций и системных отношений в структурных и коннотативных схемах; особое внимание уделяется анализу специализированных эксплицированных средств выражения категории времени. В работе приводятся примеры практического использования компонентов времени в построении текстовых структур, демонстрируются способы решения коммуникативных задач путем трансформации отдельных временных параметров. Авторы делают вывод о том, что в современном русском языке в трансформационных процессах обозначения временных категорий участвуют типологические лексические, грамматические и экстралингвистические средства, определяющие концептуальную парадигму времени в системе языка.
Ключевые слова: категория времени, временные отношения, трансформация, моделирование, процессуальность, коннотации
Актуальность изучения категории времени в современном русском языке обусловлена тем обстоятельством, что, несмотря на значительное научное наследие по данной тематике, остаются открытыми вопросы в понимании компонентных, структурных и грамматических трансформаций в обозначении времени, диффузионных внутрисистемных процессах предикативности, управляющих видовыми формами времени.
Временные отношения - результат логико-мыслительного процесса распознавания в тексте момента или периода времени, когда произошло событие, определения того, сопутствовало ли ему иное событие, будет ли оно продолжено в дальнейшем и каков характер динамических процессов в глобальных и локальных изменениях темпоральности. Важно понимать, учитывается ли при этом фактор особых, значимых коннотативных и семантических изменений выражения временных функций, и является ли он актуализирующим признаком в изучении категории времени в языке. Все эти перечисленные особенности временных отношений представляют определенный научный интерес, и изучение их взаимосвязи является целью нашего исследования.
Задача исследования заключается в том, чтобы определить типологические структурные формы и значения времени, а также критерии диффузионной взаимосвязи между отдельными компонентами текста, несущими в себе семантику времени и составляющими единую временную парадигму всего высказывания. В лингвистике существует большое количество определений понятия «событие».
В соответствие с традиционным взглядом на динамическую и трансформационную природу временных функций «событие» как обязательный и наличествующий атрибут текста представляет собой процессуальную категорию, связанную с видимыми и отражаемыми изменениями состояний, действий субъекта и объекта в рамках конкретного изменяющегося локализованного пространства и времени.
Необходимым условием анализа событийности текста служит наличие в нем признаков, параметров, характеристик, отмечающих процессуальность события. В тексте фактическому событию соответствует рема, задаваемая субъектом.
Именование события, обозначение процессов, с ним связанных, параметрические значения и другие факторы существуют в качестве видовых понятий, которые могут быть вычленены из текста и использованы в обозначениях других событий, что характеризует универсальность их парадигм.
Можно выделить следующие средства выражения времени события: процессные предикаты (например, глаголы движения), событийные именования (например, 1941 год, атомный век), а также широкий спектр пространственных и временных компонентов динамического видоизменения временных функций (например, сегодня; не сегодня; не сегодня, так завтра) [1].
Реальность (событие) на отрезке времени вне зависимости от направления вектора времени представляет собой линейно упорядоченную последовательность причинно связанных факторов. Эти факторы должны быть обусловлены логическими, синтаксическими, семантическими и когнитивными информационными намерениями субъекта.
Именно с позиций субъекта временные отношения становятся доминирующими в содержательных отношениях в тексте, при этом логические, семантические и коммуникативные функции подвергаются регуляторным трансформационным изменениям, а синтаксические отношения носят опосредованный характер и обусловлены формами и значением категории времени.
Семантическая и концептуальная структура времени может быть подвергнута модельной трансформации, а локальные значения времени - усилены или ослаблены (а в некоторых случаях и нейтрализованы) искусственно создаваемыми моделями времени на основе субъективных критериев диффузионной корреляции их значений.
Воздействие трансформированных значений времени на пределы события в том или в ином тексте позволяет наблюдать новую динамику развития текстового события или же, наоборот, процессуальную стабилизацию событийных действий. Субъективные операционные действия со «временем события» как с объектом наблюдения обеспечивают постоянное поступательное развитие категории времени в языке.
Научная новизна работы заключается в том, что исследование коннота-тивных подобий, трансформационных и диффузионных изменений в системе
категории времени дает нам более глубокие представления о динамических процессах в языке.
Теоретическая значимость статьи заключена в попытке описать типологические системные временные отношения, лежащие в основе когнитивных характеристик текстового события.
Практическое значение статьи видится в использовании её материалов при изучении проблемных вопросов о динамических процессах в современном русском языке, в частности при изучении временных отношений в предложении и тексте.
В системе «событие - человек» время является лишь продуктом наблюдений человека за событием. Человек придает последнему соответствующие обозначения и именования. Не все события находятся в сфере внимания одного человека, но он имеет возможность воспользоваться опытом других людей, отмеченным, накопленным за счет фиксации, наблюдений, анализа изменений в событиях, процессах и явлениях.
Эти знания концентрированно зафиксированы в словарях [2; 3], научных статьях, философских трактатах, художественных текстах, расписаниях, режимах поведения человека в событийных условиях.
Понятна дифференциация времени в его описаниях и наименованиях. Время может приходить, наступать, оканчиваться. Оно может быть ранним и поздним, приятным и проведенным, бесполезным и грядущим, рабочим и учебным. Градации в обозначениях времени бесконечны, и с развитием цивилизации следует ожидать новых трансформаций их именований.
В философии, физике, математике, лингвистике используют такие понятия, как, например, физическое время; метафизическое время; бытовое время. Существует также большое число именований и обозначений времени как в пределах концепта «время», так и в иных концептах и категориях, где время является специфическим показателем или признаком. Каждый раз подобного рода демонстрация времени обосновывается, объясняется логически и закрепляется в соответствующих источниках [4; 5; 6].
Временная событийность может быть связана напрямую со значением, с семантикой слова. Например, время предшествования одного события другому может подвергаться видимым трансформациям в диапазоне значений от происходящего в прошедшем до возможного в будущем. Глагол предчувствовать имеет коннотацию «заранее чувствовать»; «ощущать то, что произойдет, наступит»:
Сердце замерло у меня в груди. Я предчувствовал, что что-то хорошее должно вторгнуться в мою жизнь.
Сравните, глагол предшествовать и его формы предшествующий, предшествуя используются в значении «происходить, появляться или существовать прежде чего-либо, перед чем-либо»:
По дороге вились крутящие ветерки, которые обыкновенно предшествуют грозе.
Лексема предыдущий - «такой, который бывает, происходит раньше, прежде чего-либо» - связана с диффузным расширением исходного компонента:
Все его предыдущие поступки были легко объяснимы, а сегодняшнее поведение удивляло и разочаровало.
Лексемы прежний, прежде используются при глаголах в смысле «такой, который был прежде; относится к прошлому», например, предыдущий, старый, давний:
1) прежде со значениями «до того времени, в прошлом»:
Прежде я надеялся на свою силу, а теперь чувствовал себя слабым и незащищенным.
Экспликаторами этого значения могут быть следующие компоненты: в первую очередь, раньше чего-либо, сначала, сперва, первым делом, поначалу, первоначально, прежде всего:
П однявшись на пригорок, он первым делом взялся за сооружение костра.
Прежде всего инженер распорядился отремонтировать машины, а затем отправился в сборочный цех;
2) прежде... чем (союз с временным значением) указывает на то, что время действия в главном предложении предшествует времени действия в придаточном:
Мне нужно поговорить с ней прежде, чем она увидится с отцом.
Категории времени свойственна дифференциация и интеграция значений, выражающаяся либо объединением высказываний, когда совмещаются план по-
вествования и конкретное время события, либо приоритет отдается какому-либо одному значению, обособляемому автором. Это связано с возможностью субъекта дифференцировать и интегрировать значения времени в пределах денотата концепта «время» с учетом диффузной способности данного концепта к «проникновениям» извне. Эта экспансия значений «извне» воспринимается нами как прогрессивный процесс расширения семантических границ коннотаций концепта:
Он смотрел на него и думал, что сейчас пойдет и расскажет обо всем случившемся Марии.
Акцентируя внимание на моделировании языковой темпоральности как процессе, мы должны обратить внимание на то, что ключевым фактором конструирования остается характер действий субъекта, являющийся основанием ценностного содержания смысла всего высказывания.
Методологический процесс анализа временного значения в тексте предполагает сопоставительный анализ реальных дефиниций времени с типологической семантикой их коннотаций, которые зафиксированы в толковых словарях русского языка [2; 3], с помощью метода компонентного анализа и трансформационного моделирования устанавливаются оттенки значений времени.
Моделирование концептуальной структуры времени может осуществляться на основе метода интроспекции, когда выявляются актуальные для носителя языка когнитивные признаки локализации временного концепта во всей языковой системе - лингвистические и экстралингвистические. В результате обработки полученных данных моделируются реальные, возможные и концептуальные структурные компоненты времени в языке и тексте.
В концептуальной структуре времени выделяется ряд специфических значений, содержащих наборы тематически единых признаков, - они являются цепочками иерархически расположенных значений времени. Каждому такому объединению соответствует специфическая синтаксическая структура и определенный когнитивный признак времени. Но система языка позволяет оперировать более сложными модификациями, соединяя прошедшее с будущим и констатируя настоящее. Сравните:
Когда-нибудь ты поймешь, как ошибался, а до этого будем продолжать жить мирно и счастливо.
Структурное моделирование в пределах концепта «время» позволяет установить такую степень корреляции между реальным значением времени в сознании носителя языка и моделируемым, при котором потребность в использовании локализованных значений времени (зафиксированных в словарях) прагматически нивелируется.
Рассмотрим в качестве примера значения лексемы вкладывать, понимаемые как вложение в будущее - «задел на будущее» и в значении бессрочный вклад - «навсегда, вечно» или «вклад на определенное долгое / неопределенно долгое время». Например:
Я многое вложил в образование сына, мечтая, чтобы он стал хорошим специалистом.
Он вложил все свои знания в реализацию открытия в области биологии.
Различные типологические значения категории времени связаны с концептуальными языковыми знаками. Здесь концепт выступает как семантическое ядро некоторых модификаций одного временного значения.
Рассмотрим лексему вечный (бесконечный, бессмертный, бессрочный) в обозначении течения времени в диапазоне «прошлое - настоящее - будущее», не имеющего начала и конца. По происхождению лексема вечный связана со словом век в его когнитивном значении «как точка отсчета» (сто лет, от века век, эпоха) и «как временная бесконечность» (вечный, увековечить, на веки вечные):
- вечный - такой, который никогда не прекращается (вечный образ; вечная слава, память, тревога; вечный огонь - огонь, который постоянно горит в память о погибших за правое дело), например:
Вот уж подлинно не понимаю, на что ему вечная жизнь, когда он и временной не умеет распорядиться;
- лексема бесконечный - используется в виде синонимического замещения лексем вечный, бессрочный; такой, который не имеет начала и конца, предела (беспредельный, безграничный), например:
Период этот будет кончен, а время - бесконечное;
- бессмертный - используется в качестве синонима лексемы вечный и имеет значение 'такой, который живет вечно, не разрушается, не уничтожается', например:
Это был поистине бессмертный полк, но создавали его смертные люди.
Будущее и прошедшее время в таких коннотациях стабилизируется и нейтрализуется в логическом и коммуникативном планах: функциональным условием является ограничение - ход события протекал, протекает и будет протекать без изменений, несмотря на изменяющиеся обстоятельства события [7].
Реализация концепта «время» может быть разнообразной и разноплановой с учетом того, в каких взаимоотношениях находится компонент, имеющий временное значение, с другими языковыми единицами и структурами.
Это могут быть лексические единицы, вступающие в синонимические отношения замещения (ранний, предрассветный), антонимические отношения (рано - поздно, днем - ночью).
Фразеологизированные компоненты со значением времени представляют собой, как правило, метафорические коннотации - объекты русской и зарубеж-
ной лингвокультурологии. Принцип подобия, закладываемый в фундамент понятия «метафора», делает концепт «время» вместилищем абстрактных понятий значений времени.
Мы говорим о времени как о процессе, выполняемом субъектом (тратить, экономить время, битый час ожидаю, рассчитывать время, терять время), и как о связи пространства и времени (на ночь глядя, ночная жизнь города). Мы можем придавать значениям времени самые разнообразные оттенки смысла: необходимости, вместимости, безразмерности и другие; время подвержено ускорению или замедлению, что можно сопоставить и сравнить с физическими процессами, поведением животных, с разнохарактерным движением объектов. Фраземы и метафоры дают нам возможность образного сравнения прошлого, настоящего и будущего, причем следует отметить, что метафоры и фразеологизмы - это всего лишь продукт субъективных размышлений о времени, и они также подвергаются трансформационным изменениям и дополнениям в системе языка:
Время бежало, летело, не разбирая дорог и препятствий, и не думало останавливаться;
Время впитывает наши поступки, заставляет нас задуматься о них и дает возможность исправить их в будущем;
И угораздило же меня отправиться на объект на ночь глядя!
Временные коннотации могут быть выражены с помощью морфологических, грамматических, словообразовательных средств:
- с помощью разных грамматических форм глагола (прибежал, отнесу, смотрю фильм, изменившийся вид), наречий (рано, долго, неожиданно), форм сравнительной степени прилагательных и наречий (более ранний час, более позднее время, ожидал дольше), с использованием некоторых частиц в сочетании с разными частями речи в предложении (еще не время, вовсе не будет);
- существительными-именованиями периодов и моментов времени: период инфляции - инфляция как сезонное изменение курса валют; момент встречи - встреча на Эльбе как историческая веха в войне;
- периода, воспринимаемого ассоциативно, выражаемого с помощью числительных, несущего в себе сему времени: век = столетие, неделя = семидневка, или названия дней недели в строго лимитированной градации и последовательности именований (понедельник ... воскресенье); числительные могут обозначать точное реальное время или же в зависимости от местоположения в предложении в результате конверсии называть неточное, приблизительное время:
Я приду сегодня на заседание комиссии в десять часов; сравните: Я приду сегодня на заседание комиссии часов в десять;
- словосочетаний различного характера, чаще всего включающих в такое образование предложные формы имени (местоименные формы) + предлоги в, на, до, через, после, около: около трех минут; в продолжение часа; через шесть часов пополудни; до поры до времени; после приема пищи;
- словосочетаний «наречие + существительное», выражающих дополнительные и уточняющие значения темпоральности: мало движения сейчас, много переживаний потом.
Словообразование как грамматический феномен играет существенную роль в языке при уточнении временных оттенков значения у разных частей речи. Например, при обозначении предшествования во времени используются приставки до- и пред-: довоенный, дошкольный, преддипломный:
Ребята проходили преддипломную практику в лучших школах города.
Мы приходим к выводу, что временное значение в языке, а также в отображениях реальной действительности связано с понятиями языковых категорий материи, пространства, события в системе «человек - событие - время».
С позиций когнитивистики время как языковая категория по значению и функциональному применению не всегда однородно и не всегда однозначно функционально соответствует «классическому», морфологическому значению, то есть не совсем соответствует реальным значениям: завтра, после, потом, сейчас, тогда, вчера.
При семантическом и динамическом анализе модификаций времени заметна структурно-семантическая, синтаксическая и функционально-коммуникативная роль лексем вовремя (своевременно) / не вовремя (не своевременно) в значениях «тогда, когда это нужно / не нужно», несущих в себе семы «будущего времени» и «ожидаемого результата», например:
Вы не забудете вовремя принять лекарство?
В модели Тогда я еще подумал, а что будет, если... прослеживается явный диффузионный перенос субкатегориального значения прошедшего времени в модифицированное будущее время события, минуя настоящее. Становится понятной роль вспомогательных компонентов, например, еще в формировании временной коннотации образа будущего события. Сочетание тогда еще может быть представлено как некий аргумент функции процессуального управления временным значением:
Тогда я еще подумал, как я смогу выполнить его поручение, которое казалось мне ранее простым.
Иногда будущее может обозначать действие, событие, которое будет осуществлено не конкретно, но вероятностно (в значении 'когда-нибудь') и при различных условиях управления временным процессом.
Нам представляется важным отметить то обстоятельство, что «время» приобретает концептуальную форму как динамическая структура с «активными
компонентами», в которых даже их стабильные признаки могут смещаться в большую или меньшую сторону за счет взаимодействия контекстных операторов. Состояние это тем не менее характеризуется относительной стабильностью конвенционального начала в системе времени, то есть не происходит видимых существенных изменений во временном ходе наблюдаемого события [8].
Другими словами, система времени функционирует в условиях, не изменяющих устойчивый характер модели с точки зрения его структурной формы и трансформированных значений выражения определенного когнитивного признака темпоральности.
В структуру системы, как правило, входят различные уровни локализованных компонентов, представляющих собой набор тематически единых признаков и дополнительных средств, изменяющих устойчивый характер модели с точки зрения формы и значения выражения определенного когнитивного признака. Например:
Ещё как поверят, особенно если уже знают, что ты немолодой и совершенно опытный человек.
В данной модели утверждается то, что произойдет в будущем, на основе известных фактов: человек опытный, немолодой, и это все знают. Наречное сочетание еще как усиливает утвердительный смысл, даже без учета значения условного союза если.
В другой модификации подобной структуры, несмотря на усилительные частицы даже, же, подтверждаюшие совершение факта в будущем, сохраняется значение условности, неуверенности, вносимое союзом если:
С величайшим удовольствием приду. Даже сегодня же приду, если успею.
Слово если в понимании коннотаций неопределенности и допущений функционально демонстрирует ирреальную временную вербализацию текстового события, когда событие может или должно сохранить свои временные параметры при определенных условиях в одних случаях, а в других - возможность претерпевать изменения, однако в тех пределах, которые устанавливаются функциональными маркерами.
В этом случае в процесс вербализации события в будущем вступают компоненты-аналоги: в случае если, на тот случай, на случай (если, когда, как); если только, коль скоро; если не всегда, то временами:
Если только есть причина для уныния, все равно бодрись и не падай духом;
Условно-вероятностные значения когда-нибудь, на тот случай если, при условии чего-либо (что), разве что если, в том случае когда, только тогда если дополняют и расширяют возможности межкатегориальной диффузии (трансформационного перехода, изменения) значений при их субъективном восприятии.
Интересно отметить и структурно-прагматическое начало в коннотациях типа На тот случай, если ... с точки зрения «цели высказывания». В этих конструкциях значение реальности или ирреальности события определяется в пределах функционального поля «концептуальное время»:
На тот случай, если ты потеряешься в городе, обязательно позвони
мне.
В том случае, если появится какой-либо подозрительный человек, нужно стразу прекратить разговор.
Такая модель достаточно часто используется в художественных текстах, пословицах и поговорках:
Как (ср.: когда, если) проголодаешься, так и хлеба достать догадаешься (погов.).
На семантические коннотации временных отношений оказывают процессуальное влияние некоторые частицы: иначе, разве, если, ежели, сколь, кабы, коли, бы, раз уж, при.
Библиографический список
Событийные временные отношения при использовании этих компонентов приобретают значение ограничительного фактора времени:
Кабы не было зимы в городах и селах, не видали бы и мы этих дней веселых...
Ежели нет в тебе смелости, так и не пробуй себя в этом деле.
Раз уж не получилось сегодня, выполнишь это задание завтра.
Было бы желание - будет и удача.
С точки зрения динамических принципов организации разных структур с временными отношениями важно учитывать их компоненты, тематически и грамматически связанные с единой временной ситуацией, которая выстраивается в линейную конструкцию с расположением этих компонентов по степени их значимости [9].
При функциональном и трансформационном анализе значений форм времени мы должны учитывать следующие факторы:
- конкретное событие может происходить после момента речи, в момент речи или после;
- одно референциальное событие во времени должно быть локализовано пределами одной временной функции;
- временные функции должны быть обусловлены логическими, семантическими, когнитивными и динамическими факторами;
- динамический аспект временных функций связан с лексическими, трансформационными, эволюционными, целевыми, условными и другими аспектами участия субъекта текста в коннотациях временных отношений.
Динамическая концепция позволяет говорить об общем направлении развития временной системы языка, о развитии форм обозначения локализованных событий, изыскании новых средств обозначения временных изменений от менее вероятных до более вероятных [10].
Временное значение в языке, как и в реальной действительности, связано с фундаментальными категориями материи и пространства. Модель времени функциональна, связана и согласована с грамматикой временных форм предикатов, а логика использования компонентов времени в тексте устанавливает их порядок на шкале фиксации между моментом речи, моментом события в пространстве и точке наблюдения:
Я наблюдаю за восходом солнца с вершины горы.
Моделировать схемы структурной организации временных отношений необходимо с учетом смысловых коннотаций, известных субъекту речи или определяемых по материалам специализированных источников (словарей), например:
обернуться (оглянуться) назад - вернуться мысленно в прежнее время;
опередить время; обойти соперника, приобрести современное звучание - стать злободневным (современным);
ограничить в общении - сократить время до каких-либо пределов;
одеваться медленно/быстро (в один миг, в одну секунду) - ускорять или замедлять процесс времени на это действие.
При моделировании конструкций с временными значениями мы, во-первых, имеем возможность использовать весь накопленный ресурс знаний о времени: информационный, творческий, лингвистический и экстралингвистический, основанный на языковых и неязыковых факторах и критериях оценки происходящего события [11], а во-вторых, приобретаем практический инструмент для создания функционально-коммуникативной системы времени.
Временные отношения тесно переплетаются с целевыми, причинно-следственными, условными отношениями в разных синтаксических построениях, поэтому с учетом этого фактора видится перспективность дальнейшего исследования категории времени именно в таком ракурсе.
1. Лукашевич Е.В. Когнитивная семантика: эволюционно-прогностический аспект. Москва - Барнаул: Издательство Алтайского университета, 2002.
2. Словарь русского языка: в 4-х т. Москва: Русский язык; Полиграфресурсы, 1999.
3. Тихонов А.Н. и др. Комплексный словарь русского языка. Москва: Русский язык, Медиа, 2005.
4. Категоризация мира: пространство и время: материалы научной конференции. Москва: Диалог-МГУ 1997.
5. Владимиров Ю.С. Реляционная теория пространства-времени и взаимодействий. Теория систем отношений. Москва, 1998; Часть 1. Available at: http://www.chronos. msu.ru/RREPORTS/vladimirov_kniga1.pdf
6. Казарян В.П. Понятие времени в структуре научного знания. Москва: Издательство Московского университета, 1980. Available at: http://www.chronos.msu.ru/ RREPORTS/kazaryan_konstruktsii/kazaryan_konstruktsii.htm
7. Астахов О.Ю. Время как феномен культуры в творческой рефлексии русского символизма конца XIX - начала ХХ веков. Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета. 2016; № 3, Т. 2: 34-39.
8. Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики. Вопросы когнитивной лингвистики. 2004; № 1.
9. Арутюнова Н.Д. Время: Модели и метафоры. Логический анализ языка: Язык и время. Москва: Индрик, 1997: 51-61.
10. Михеева Л.Н. Языковое время как лингвокультурологическая универсалия: междисциплинарный подход к изучению. Вестник гуманитарного факультета Ивановского государственного химико-технологического университета. 2006; № 1: 145-151.
11. Николаева Е.А. Время в языковой картине мира. Вестник Оренбургского государственного университета. 2007; № 9: 72-75.
References
1. Lukashevich E.V. Kognitivnaya semantika: 'evolyucionno-prognosticheskij aspekt. Moskva - Barnaul: Izdatel'stvo Altajskogo universiteta, 2002.
2. Slovar'russkogo yazyka: v 4-h t. Moskva: Russkij yazyk; Poligrafresursy, 1999.
3. Tihonov A.N. i dr. Kompleksnyj slovar' russkogo yazyka. Moskva: Russkij yazyk, Media, 2005.
4. Kategorizaciya mira: prostranstvo i vremya: materialy nauchnoj konferencii. Moskva: Dialog-MGU, 1997.
5. Vladimirov Yu.S. Relyacionnaya teoriya prostranstva-vremeni i vzaimodejstvij. Teoriya sistem otnoshenij. Moskva, 1998; Chast' 1. Available at: http://www.chronos.msu.ru/ RREPORTS/vladimirov_kniga1.pdf
6. Kazaryan V.P Ponyatie vremeni v strukture nauchnogo znaniya. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 1980. Available at: http://www.chronos.msu.ru/RREPORTS/ kazaryan_konstruktsii/kazaryan_konstruktsii.htm
7. Astahov O.Yu. Vremya kak fenomen kul'tury v tvorcheskoj refleksii russkogo simvolizma konca XIX - nachala ХХ vekov. Uchenye zapiski Komsomol'skogo-na-Amure gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta. 2016; № 3, T. 2: 34-39.
8. Boldyrev N.N. Konceptual'noe prostranstvo kognitivnoj lingvistiki. Voprosy kognitivnojlingvistiki. 2004; № 1.
9. Arutyunova N.D. Vremya: Modeli i metafory. Logicheskijanalizyazyka: Yazyki vremya. Moskva: Indrik, 1997: 51-61.
10. Miheeva L.N. Yazykovoe vremya kak lingvokul'turologicheskaya universaliya: mezhdisciplinarnyj podhod k izucheniyu. Vestnik gumanitarnogo fakul'teta Ivanovskogo gosudarstvennogo himiko-tehnologicheskogo universiteta. 2006; № 1: 145-151.
11. Nikolaeva E.A. Vremya v yazykovoj kartine mira. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universiteta. 2007; № 9: 72-75.
Статья поступила в редакцию 29.09.23
УДК 811
Konurbaev M.E., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
ON PHENOMENOLOGICAL REFLECTION AND LINGUISTIC DECODING OF TEXT. The article explores the relationship between the levels of phenomenologi-cal reflection and linguistic decoding in understanding a text. The article states that while linguistic analysis is generally necessary for understanding the literal meaning of the text, phenomenological reflection is also necessary for going into deeper meanings and implications of the text from the first-person perspective of the reader. The article provides analysis of levels of phenomenological reflection, including pre-reflective experience, reflective experience, and thematic reflection, and how these levels can be applied to textual analysis. The article also discusses the role of language analysis in phenomenological reflection and how linguistic decoding can be used to support and enhance this process. Overall, the presented material offers insights into the complex relationship between language, phenomenology, and textual analysis, and will be of interest to scholars and researchers in the fields of linguistics, philosophy, and literary studies.
Key words: phenomenology, timbre, linguistic reflection, textual analysis
М.Э. Конурбаев, д-р филол. наук, проф., Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва,
E-mail: [email protected]
К ВОПРОСУ ОБ УРОВНЯХ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ И ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ РАСШИФРОВКИ ТЕКСТА
В статье рассматривается взаимосвязь между уровнями феноменологической рефлексии и лингвистической расшифровки при понимании текста. В статье проанализировано лингвистическое декодирование, которое необходимо для понимания буквального смысла текста. Для постижения более глубоких смыслов и значений текста требуется феноменологическая рефлексия. В статье подробно анализируются ее различные уровни, включая опыт предварительной рефлексии, рефлексивный опыт и тематическую рефлексию, а также то, как эти уровни могут быть применены к анализу текста. В статье также рассматривается роль языка в феноменологической рефлексии и то, как лингвистическое декодирование может быть использовано для поддержки и совершенствования этого процесса. Представленный материал предлагает ценную информацию о сложных взаимоотношениях между языком, феноменологией и анализом текста, которая будет интересна исследователям в области лингвистики, философии и филологии.
Ключевые слова: феноменология, тембр, языковая рефлексия, анализ текста
В современном мире, где обработка и интерпретация текстов и содержащихся в них данных являются неотъемлемой частью межличностной коммуникации, исследование об уровнях феноменологической рефлексии и лингвистической расшифровке текста имеет высокую актуальность. Авторские тексты всегда содержат в себе уникальный культурный и мировоззренческий коды, адресованные конкретной группе читателей и, соответственно, могут быть распознаны с применением методов феноменологической герменевтики. С ростом текстуальной информации в Интернете и других источниках, ориентированных на разные категории пользователей, возникает потребность в более глубоком и аналитическом понимании самих текстов и прагматических нюансов их использования. Понимание того, как феноменология и лингвистическое декодирование взаимосвязаны, может помочь улучшить методы анализа текста и интерпретации его смысла.
Цель статьи - проанализировать взаимосвязи между уровнями феноменологической рефлексии и лингвистической расшифровки текста, создать первые обзорные сценарии такого комплексного анализа. Феноменология речи - относительно новое понятие в современной филологии, и методы ее применения все еще являются предметом обсуждений и дискуссий. Необходимо разобраться в том, как различные уровни рефлексии влияют на понимание текста, а также в том, как языковая рефлексия может быть применена для более глубокого анализа смысла текста, в особенности если тексты имеют поликодовый характер.
К основным задачам исследования относятся анализ уровней феноменологической рефлексии и их взаимосвязи с лингвистикой, изучение роли феноменологической рефлексии в понимании более глубоких смыслов и значений текста, обобщение влияния языка на феноменологическую рефлексию, описание лингвистического декодирования как средства улучшения процесса понимания текста.
Научная новизна исследования заключается в анализе взаимосвязи между феноменологической рефлексией и лингвистической расшифровкой текста с опорой на работы специалистов по феноменологии речи. В частности, прагматические сценарии речепорождения, подкрепленные хайдеггеровским методом феноменологической герменевтики, дают более детальное видение авторских намерений, ориентированных на конкретный класс восприятия. Теоретическая значимость статьи заключается в том, что она способствует развитию теоретических представлений о процессе понимания текста и его интерпретации через
призму опыта в контексте языковой личности. Результаты исследования могут быть полезны для разработки новых методов анализа текста и обогащения философских и лингвистических теорий. Практическая значимость заключается в том, что результаты исследования могут быть применены в области анализа текстов, включая исследования текстовых данных, лингвистические исследования, анализ смысла текстовых материалов, и в области образования для улучшения навыков чтения и интерпретации текстов.
Главной целью феноменологического анализа речи, как и всякого другого феноменологического исследования, мы назовем, используя слова Тейлора Кармана, «описание основных структур человеческого опыта и понимания с точки зрения первого лица в противоположность рефлексивной позиции третьего лица, которая преобладает в сферах научного знания и здравого смысла» [1]. Опыт жизни, пробуждающийся в нашем сознании в ответ на естественную человеческую речь как организованный языковой материал, является одним из самых замысловатых, невероятных и загадочных явлений, составляющих основу всего межличностного общения. Он, без сомнения, заслуживает специального изучения в рамках феноменологии как философского исследования. Феноменология - это философия, которая помещает сущности обратно в бытие, полагая, что всякое понимание человека и мира начинается с их «фактичности». Такая позиция во многом соответствует призыву Э. Гуссерля вернуться «назад к самим вещам» (не к мнениям) и исходить из непосредственных наблюдений с позиции первого лица, а не абстрактных рассуждений. «Однако судить о чем-либо разумно, или научно, значит, направляться самими вещами, или возвращаться от речей и мнений к самим вещам, вопрошать таковые в их самоданности, с устранением любых чуждых сути дела предрассудков» [2, с. 67-68].
Пытаясь обрисовать суть «Логико-философского трактата» Людвига Витгенштейна, Бертран Рассел выделил четыре аспекта отношений между мышлением, языком и реальностью, которые изучают в рамках таких научных дисциплин, как психология, эпистемология, наука о предложении и, наконец, логика [3]. Однако представляется важным добавить еще один аспект. По крайней мере, в этих подходах нет объяснения «ощущения жизни», феномена реального проживания в метафизической реальности речи, которая неизменно возникает в сознании, когда мы читаем и слушаем. Пока слова речи остаются лишь частью сложной структуры языкового выражения, мы ничего не понимаем и не чувствуем. Но как только эти слова, их синтаксические и логические связи начинают
