CC BY
18
DOI :10.30842/ielcp230690152240
Я. Л. Забудская
«ТРАГЕДИЙНАЯ» ЛЕКСИКА В «СРАВНИТЕЛЬНЫХ ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ» ПЛУТАРХА
В статье анализируется «трагедийное» семантическое поле и показаны различия в значениях слов «трагедия», «драма», «театр», «скена» в различных эпизодах из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. Отмечены случаи использования соответствующей лексики как в негативном, так и в нейтральном значении. В словоупотреблении, как и во многом другом, Плутарх выступает как эклектик: его отношение сформировано современным ему зрелищным театром, но и классическая трагедия используется им как прецедентный текст -отсюда двойственность трактовки «трагедийной» лексики.
Ключевые слова: трагедия, драма, повествование, семантическое поле, контекст, коннотация, семантика.
При всем обилии «драматических» отсылок и аллюзий у Плутарха традиционным считается представление о его отрицательном отношении к трагедии и театру и отрицательных коннотациях, которые он вкладывает в соответствующие понятия. Театр и драма часто выступают у Плутарха как синонимы лжи и обмана - в более широком контексте концепции «обмана поэзии» (то "ло^а yetiSovTai aoi§oi" De aud. poet. 16 a), и отсюда делается вывод: Плутарх часто называет лживое и фальшивое трагическим (De Lacy 1952: 161). Примеры этому можно найти и в трактатах (например, «О злокозненности Геродота», где остановивший бегущих от Саламина коринфян корабль трактуется как трагическая машина (pnxav^ TpayiKq), которой Геродот пользуется, стараясь превзойти своим обманом авторов трагедий (unepnaiovTa тои^ трауюбой^ a^aZoveia) De malign. Herod. 870 c), и в биографиях (например, вступление к «Тезею»
(«Тезей» 1), где сюжеты трагедии отнесены к области, в кото/-> Г 1Г г ? с» л г \
рой нет «правды и ясности» (оикгт s^ei nioTiv ошв oa9^veiav).
Заметим, однако, что в трактатах отрицательное отношение не столь однозначно: для Плутарха цель трагедии -удовольствие и удивление публики, а не обман как таковой -
л с с» л ? \ г
это следует и из пояснения лро^ ^oovqv ако^ Kai xaPiv все к той же концепции то "ло^а yetiSovTai aoi§oi", и из цитаты Горгия, которую Плутарх приводит дважды: ropyia^ §8 T^v
О/- У п Г СЛ (Г t 5 Г О Г ~ у
xpayrooiav einsv anax^v, ^v о x' anax^oa^ огкагохгро^ xou
? Л > < ? Г\ \ Л ~ Л ? /Л
anax^oavxo^ каг о anax^Oei^ оофюхгро^ xou anaxnOsvxo^ (Горгий называл трагедию обманом, в котором обманывающий поступает правильнее (досл. «справедливее») того, кто не обманывает, а обманутый - мудрее необманутого De aud. poet. 15 D; De glor. Ath. 348 c). Не стоит забывать и о широком контексте - сама тема трактата Пю^ 8гТ xov vrnv norq^axrov aKoueiv («Как юноше слушать поэтические произведения») предполагает правильное восприятие поэзии, а не отказ от чтения - значит, здесь речь идет все-таки не столько о лжи как таковой и тем более вреде и отрицании, сколько о литературном вымысле, который рассматривается автором как неизбежный.
Заметим также, что механическое объединение трактатов и биографий для выявления отношения Плутарха к трагедии не совсем корректно. В «Моралиях» драма выступает как объект оценки, а в биографиях она - прежде всего средство, причем с самыми разными функциями, от информативной (чаще в этой роли выступают тексты комедии) до структурной (когда все повествование подчиняется «драматическому» принципу и главный персонаж изображается как герой трагедии); современные исследования показывают, как соответствующая лексика придает рассказу Плутарха трагический колорит и глубину (Pelling 2016: 131, 133). Порядка трех десятков эпизодов из «Сравнительных жизнеописаний» могут быть рассмотрены как случаи оценки персонажей через «трагедийную» лексику. Например, поведение царя Тиграна описывается как xpayiKov каг unepoyKov («трагическое («напыщенное») и высокомерное»), а зрелище пышного выезда царя названо трагедией, которая, впрочем, не произвела на Аппия Клавдия должного
гр г г \ с* г ? с г ? см
впечатления: Taux^v ^svxoi x'qv xpayrooiav o^x unoxpeoa^ ouo' вкл^аувг^ о "Алл;ю<; («Лукулл» 21). Пример открытой «трагической» аналогии с оттенком осуждения - жизнеописание Лисандра («Лисандр» 25-26): интрига с оракулами подается как постановка, впрочем, неудавшаяся, причем вводится этот эпи-
1 м V 5 Г Л V /
зод фразой юолгр sv xpayrooia ^qxavqv aiprov («воспользовавшись машиной, как в трагедии»), а завершается s^eneoe xou §pa^axo^ о Лuoav§po^ («Лисандр потерпел в этой драме поражение»).
С точки зрения словоупотребления «драматические» контексты у Плутарха содержат разнообразные слова и выражения, которые можно рассматривать как единое семантическое поле. Для общего именования такого рода лексики («драматическая», «трагическая», «театральная», «сценическая») было выбрано название «трагедийная» из-за частотности (при 58 контекстах для храугко^ и 37 для 8рара более 100 контекстов делают «трагедию» доминантой). По той же причине в данной работе мы рассматриваем этот корень и родственный ему корень траугк- как основные, а слова с другими корнями, относящиеся к этому семантическому полю - лишь в сопоставлении.
Необходимо заметить, что в большинстве лексем (кроме, пожалуй, глагола траую8гю) основное значение оказывается нейтральным (то есть «трагедия» означает произведение соответствующего жанра, «трагический» - имеющий отношение к трагедии и т. п.). Однако изучение контекстов показывает, что в ряде случаев «отклонения» в значениях могут быть довольно существенными.
Отрицательная коннотация («преувеличивать», «присочинять») - у глагола траую8гю: Феопомп преувеличивает, говоря, что афиняне переносили несчастье трусливо и униженно: ой xaneivro^ ой8' aysvvro^ фёрюу то ои^РвРпкб^, ю^ урафвг ка! трауюбгг ®г6по^по<; («Демосфен» 21). Еще дважды этот глагол используется с приставкой eni-, и оба раза, как и в случае с Феопомпом, речь идет об историках, в рассказе которых Плутарх видит преувеличение и отклонение от правды: Дурис Самосский приписывает излишнюю жестокость афинянам и Периклу (Аойрк; §' о тоитоц гпгтрауфЗгТ, поАА-^v ю^от^та
T&v 'AB^vairov ка! той Пгрж^гои^ кат^уоргоу «Перикл» 28), а Ктесий пытается прибавить значительности истории о гибели Клеарха (тайта ^sv ойк aSn^v ю^ гпгграуфбгТ т^ К^гархои ^vq^n «Артаксеркс» 18).
Тот же глагол с приставкой ouv- означает «подыгрывать» (дословно «подпевать») - и также в контексте обмана: друзья Никия уверяли всех приходящих к нему, что он вечно занят делами государства, а он им подыгрывал, окружая себя таким образом величием и славой (о ^а^шта тайта оштрауф8гоу ка! оицягртбгц бyкov айтф ка! So^v «Никий» 5).
Единственное нейтральное употребление - в Vitae decem oratorum 846 f 5: Демосфен использует тот же глагол, обра-
щаясь к бывшему актеру Архию, который пытается заманить оратора в ловушку: оитг, oie expayrooeiç, eneiûeç ^г оитг vuv гсгшгц au^Pou^órov' 'как ты не убеждал меня раньше своей актерской игрой, так и теперь не убедишь советами'. Однако, при нейтральном значении конкретного глагола, указывающего на прежний род занятий Архия, весь контекст в целом придает ему отрицательный оттенок и создает игру слов («играть»/ «обманывать»). Заметим, что при описании той же ситуации в биографии Демосфена («Демосфен» 29) Плутарх использует глагол únoKpívo^ai, также означающим и актерскую игру, и притворство; во втором значении 'подыгрывать', 'притворяться' этот глагол появляется еще в нескольких жизнеописаниях («Тимолеон» 14, «Марий» 14, 17, «Катон Младший» 46).
«Трагедия» (xpayroôia) в большинстве случаев, как уже говорилось, означает произведение соответствующего жанра, однако ряд употреблений, в значении «чрезмерно пышное зрелище», очевидно предполагает негативную окраску. Например, xpayroôia называется роскошный выезд царя Тиграна (Luc. 21 3, см. выше). Так же характеризуется и пышное одеяние Деметрия ('Hv §' ôç à^qBwç xpayroôia ^yá^n пгр! xov An^nTPiov «Деметрий» 41).
Еще в двух случаях xpayroôia означает скорее «зрелище, не соответствующее реальности», «обман зрения»: в «Помпее» герой утверждает, что его соперник Лукулл сражался с «трагедийными» и «картинными» войсками царя, в то время как ему, Помпею, досталось в противники уже по-настоящему сильное и обученное войско (г^гуг xpayroôiaiç ка! акшураф(ак; лгло^г^пк^ш- Раойжа^ xov Лг'úкo^ov, айхф 5è npoç á^qBiv^v ка! ^aro9povia^évnv xov áyrova ^ín^aBai 5^а^™»Помпей» 31); по утверждению Антигона, Арат сначала восхищался египетским богатством, теперь же понял, что это все «трагедия» (иллюзия, обман) и декорация (Aíyúnxiov гВай^а^г n^oùxov, ...
Л Ç>t Ç Л \ ? Л Г Л ? л* Л с* г
vuvi o' uno o^v^v гюракю^ я^ха xa 8кгï л^у^аха xpayфOíav бvxa ка! oкnvoypaфíav «Арат» 15). Здесь мы наконец обнаруживаем близость той концепции «трагедии как обмана», которая видится основной в отношении Плутарха к этому жанру. Еще более отчетливую коннотацию «обман», «выдумка», «притворство» приобретает в ряде контекстов 5ра^а: у Нумы Помпилия была «драма» («выдуманная история») любви с некой богиней или нимфой (тф 5è No^à §ра^а Вга^ xivoç ц vù^nç ôpгíaç ëproç
«Нума» 8); торжественный выезд гадалки, повсюду сопровождавшей Мария, был «драмой», вызывавшей сомнения в искренности поведения Мария (в описании этого эпизода появляется и owunoKpivôpsvoç в значении «подыгрывающий»: тойто pèv oùv
Л Ç» Л Л ? Г) Г ** f Ç
то орара noAÀoiç арфшр'лтпа™ napsixsv, sirs nsnsiopévoç roç a^n^wç s'ÎTs n^aTTÔpsvoç ка! owunoKpivôpsvoç éniôsÎKvuTai T^v avBpronov «Марий» 14).
В биографии Помпея траую5!а близка к современному «внежанровому» широкому пониманию - трагическое событие: Сулла заставил Помпея развестись и женится на своей падчерице, и мать его бывшей жены покончила с собой, что «добавило страдания к трагедии этого брака» (юотв ка! тойто то na0oç тп nsp! tov yapov éKsîvov траую§!а npooysvéoBai «Помпей» 9). Напротив, в биографии Красса траую5!а сохраняет «жанровое» значение, приобретая при этом и семантику оценки. Это жизнеописание в целом строится по принципу трагического нарратива (Braund 1993, Zadorojnyi 1997), но в «Крассе» этот принцип выражен эксплицитно: поход Красса получил такой же финал (é^ôôiov, драматический термин), что и трагедия (siç toioùtôv фаогу é^ôôiov T^v Kpaooou oTparnyiav roonsp Tpayroôiav Ts^suT^oai «Красс» 33).
В этом жанровом значении траую5!а становится частью выражения «подняв машину, как в трагедии» - здесь указание на особенность постановки и прием deus ex machina выступает как драматическая аналогия действиям героев. При этом «отрицательность» оценки зависит от персонажа и его действий: так вводится интрига Лисандра с попыткой получить власть благодаря оракулам, а завершается фразой «Лисандр проиграл в этой драме» («Лисандр» 25-26, см. выше) с явным с оттенком осуждения. В биографии Фемистокла это выражение появится даже дважды: оно использовано в описании действий главного героя, пытавшегося таким образом убедить афинян перед Сала-минским сражением, а также в отношении Филарха, который, как в театральной машине, представляет сыновей Фемистокла, пытаясь добавить страдания своему повествованию («Феми-стокл» 10; 32): в первом случае, в отношении главного героя, описание нейтрально, во втором - очевидно отрицательно («как
/— сл ? см г\ ?
будто невозможно понять, что это все выдумано» о ош' av о Tu^rov ayvo^osisv oti nén^aoTai «Фемистокл» 32), поскольку
относится к представителю осуждаемого Плутархом направления в историографии.
Прилагательное xpayiKÔç имеет прежде всего жанровое значение - «относящийся к трагедии»; это может быть текст, автор или актер. Однако, как и у xpayroôia, у этого прилагательного может быть значение «пышный, украшенный» - так, например, посредством определения xpayiKa описываются чрезмерные роскошества в наряде, от которых отказался Александр, соединив в одежде персидское с македонским ('A^é^avôpoç... x^v éoB^xa лроо'лкато ... x^v Пврож^у .... та yàp г^а^а ка! траужа той РарРаржой kôg^ou napaixnoa^svoç De Al. Magn. fort. 329 f). В биографии Деметрия это прилагательное появляется в опи-
/ур F Л Л Л Л Л
сании его пышных похорон ( Еохв ^évxoi каг ха пврг x^v таф^ айтой xpayiK^v xiva каг BsaxpiK^v SiàBsoiv «Деметрий» 53; в переводе С. П. Маркиша: «И в погребении Деметрия было многое от показного блеска трагедии на театре»). Похожее значение сохраняет и образованное от прилагательного наречие тра-yiKÔç, представляющее собой характеристику стиля, например, в «Тезее» Плутарх пытается сформулировать свое отношение к принципам изложения исторического материала: «если пригодны для правды слова тех, кто считает, что следует рассказывать наименее трагически («пафосно») (s'i xi xràv ^кшта трауь kôç 8Íр^оBal ôoKouvxrov бф8^0<; soxi npoç a^qBemv «Тезей» 2).
При этом фрôvn^a трaylкôv каг unépoyKov («Лукулл» 21) предполагает скорее «гордыню» и «надменность», чем просто внешнюю пышность: это значение определяется и главным словом словосочетания (фрôvn^a - это «образ мыслей» и «высокомерие», таким образом, мы имеем «надменный образ мыслей» или «трагическое высокомерие», а ûnépoyKov с тем же значением усиливает именно этот смысл). С другой стороны, трауж0<; может быть и «ужасный», без иных коннотаций с точки зрения внешних («роскошь») и внутренних («надменность») проявлений: римляне, преследующие варваров, видят во вражеском лагере страшную картину массовых самоубийств
/лс>лл чг л л г г
(тои^ ос ф8uyоvxaç юоavx8ç npôç т0 харакю^а, траужютаток; sv8T'6yxavоv naBsoiv «Марий» 27); такая же картина оказывается невыносимой для Брута (каг той Вва^ато^ траужой фavévxоç, iôsïv ^èv ойх uné^sivsv о Вройто^ «Брут» 31). При этом в выражении «наитрагичнейшие страдания» (траужютаток; naBsoiv) сохраняется и исходное значение, указывающее на литера-
турный жанр, что подчеркивается и определяемым словом, также имеющим вариант значения, связанный с драматическим жанром - ла0о^.
В ряде контекстов связь с драматическим жанром проявляется еще отчетливее: это храугко^ как «присущий трагедии». В биографии Гальбы Дионисий называет «трагическим тираном» правителя Фер, который правил всего десять месяцев - именно из-за быстроты перемены в судьбе (Дюуиою^ Фграюу арнаута ®гтта^юу §гка р^а^, г!та гиВи^ ауагргВсута, тоу траугкоу аугка-^гг тираууоу, глшкюлтюу то та^о^ т^ ргтаРо^л<; «Гальба» 1). В биографии Тезея речь не могла не зайти о Минотавре - этот миф назван траугкютато^ («Тезей» 15) в значении, скорее, «предпочитаемый в трагедии», чем «трагичнейший» в эмоционально-оценочном смысле.
Все рассмотренные выше оттенки значений сходятся в сопоставлении, неизбежном для Плутарха и как для биографа, и как для моралиста: жизнь как трагедия. В словесном выражении этой идеи отражены все элементы «трагедийного» семантического поля: траую8!а, §рара, а также ок^^ и Вгатроу. Подобное понимание траую8!а мы видим в уже рассмотренном контексте из «Красса» (поход Красса получил такой же финал, что и трагедия гц тогойтоу фаогу г^о8юу т^у Краооои отратпу!ау юопгр траую8!ау тг^гит^оаг) и в очень похожем на него по форме и подбору слов, но не по смыслу, контексту из «Пелопида»: историк Филист восхищенно описывает погребение Дионисия как финал великой трагедии - тирании (ФШото<;, йруюу ка! Ваира^юу т^у Дюуиоюи таф^у, оюу траую§!а^ ргуа^п? т^ тирауу!8о<; г^о8юу Вгатргкоу угуореу^У «Пелопид» 34); существенное различие заключается в том, что в первом случае Плутарх сам уподобляет судьбу своего персонажа трагедии, в то время как во втором - осуждает манеру изложения Филиста, пытающегося добиться того же эффекта. Похожую ситуацию мы видим и в употреблении §рара - мы видим и критику источников Плутарха (опять-таки в очень похожих выражениях), где историческая правда уступает «дра-
/ (Г С» г г л л
матичности» изложения (юопгр орарато^ ргуаАои траугкоу г^о8юу ка! пгргпаВг^ п^аоаутг^ «Александр» 75), и авторское уподобление биографии героя (точнее, обоих героев, Деметрия и Антония) драме («После того, как разыграна македонская драма, пора начинать римскую» Дглуюушреуои §8 той Макг-
ôoviKoù ôpa^axoç, юра то 'Pro^aïKÔv énsioayaysïv «Деметрий» 53). Заметим, что применяемый Плутархом в биографии Демет-рия метод изложения можно назвать драматическим или трагическим (De Lacy 1952: 168; Harrison 2005: 53-59; Pontoropoulos 2014: 3, 5, 15). Для метафорических обобщений Плутарх привлекает также два практически технических термина, oKqv^ и BéaTpov, используемые обычно для обозначения места действия (когда события происходят в театре или в них участвуют актеры (oi anô OKqvqç)): частая смена правителей сделала императорский дворец похожим на сцену (év é^aooovi
F F ? Г Л Л ? Л
xpovro Téooapaç awoKpaTopaç uneoéçaTo, tôv ^sv sioayovTrov юолгр ôià ok^v^ç, tôv §' é^ayovTrov «Гальба» 1), в том же «Деметрии» судьба и манера поведения героя перемещают события с трагической сцены на комическую (T^v 5è ôrqynoiv
(Г ? Л Л ? Л Г Ç г
юолгр éK Kro^iKqç oKqvqç naAiv eiç TpayiKqv ^STayouoiv ai T^xai Kai ai npa^eiç toù avôpôç «Деметрий» 28), а «театром» называется место действия в «Марии» (7) и «Сравнении» Агесилая и Помпея (4). (Последние два случая интересны тем, что в них речь идет о действиях военных, что вызывает в памяти уже современный terminus technicus, «театр военных действий» - выражение неясного происхождения, которое возводят к французскому le théâtre de la guerre, возникшему в XVII в. (TLFi) - возможно, под впечатлением от чтения популярных в то время переводов Плутарха).
Итак, «трагедийная» лексика используется Плутархом во всем многообразии значений - от «технического» до метафорического, и в целом это словоупотребление невозможно ограничить «отрицательной» коннотацией. При всех совпадениях и пересечениях в нейтральном употреблении каждый из элементов семантического поля несет в себе особые оттенки значений: Tpayroôia означает 'пышное зрелище', ôpà^a 'обман' ('интрига'), Tpayroôéro 'преувеличивать'; в TpayiKoç следует отметить традиционно двойственное (в современном значении) понимание слова 'трагический' - эмоционально воздействующий и 'переломный' (т. е. драматический с точки зрения жанра). Очевидно, что у Плутарха TpayiKoç не предстает универсальным термином, формирующим идею «трагического», свойственную современной культуре (Most 2000: 18-22). Нельзя не отметить, что анализ «трагедийной» лексики и рассмотрение в целом «драматических» контекстов создают разное впечатление:
использование соответствующей лексики в описании методов исторического повествования, осуждаемых Плутархом, и в описании надменного или лживого поведения героя может привести к выводу об изначальной негативности всех трагедийных коннотаций, однако мы видим значительное количество примеров, где использование «трагедийной» лексики или описание ситуации как драматической не предполагает осуждения (самые значимые для Плутарха элементы драмы - гикесия и механе («машина») - могут, конечно, служить для отрицательной характеристики персонажей, но отнюдь не всегда: описывая подобным образом действия Фемистокла, Плутарх не предполагает осуждения данного персонажа). У Плутарха есть достаточно способов привлечения драматического материала, не несущих в себе отрицательной коннотации: это и ситуативное уподобление персонажа герою трагедии (тот же Феми-стокл), и выстраивание повествования по образцу драмы (Красс, Помпей, Марций); Плутарх очевидно приспосабливает принцип изложения к личности героя.
Анализ «трагедийной» лексики показывает, что Плутарх порицает и отвергает не трагедию в целом, а отдельные ее элементы. Как и во многом другом, в словоупотреблении он выступает как эклектик: его отношение сформировано современным ему зрелищным театром, но и классическая трагедия используется им как прецедентный текст - отсюда и двойственность трактовки «трагедийной» лексики и «драматических» ситуаций.
Литература
Braund, D. 1993: Dionysiac tragedy in Plutarch, Crassus. The Classical
Quaterly 43, 468-474. De Lacy, P. 1952: Biography and Tragedy in Plutarch. The American
Journal of Philology 73 (2), 159-172. Harrison, G. 2005: Plutarch the Dramaturg: Statecraft as Stagecraft in the Lives. In L. De Blois, J. Bons, T. Kessels, D. Schenkeveld (ed.). The Statesman in Plutarch's Works. Volume II. The Statesman in Plutarch's Greek and Roman Lives, Leiden, Boston, 53-59. Most, Glenn W. 2000: Generating genres: the idea of the tragic. In: Mary Depew, Dirk Obbink (ed.), Matrices of Genre: Authors, Canons, and Society. Cambridge: Harvard University Press, 15-35. Pelling, C. B. R. 2016: Tragic colouring in Plutarch. In: Jan Opsomer, Geert Roskam & Frances B. Titchener (eds.), A Versatile
Gentleman. Consistency in Plutarch's Writing. Leuven: Leuven University Press, 113-133. Pontoropoulos, A. 2014: Representations of Tragic Themes in Plutarch's
Lives: Demetrius and Antony. Master Thesis. Lund. TLFi: Trésor de la langue Française informatisé, http://www.atilf.fr/tlfi. Zadorojniy, A. 1997: Tragedy and Epic in Plutarch's 'Crassus'. Hermes 125 (2), 169-182.
Ya. L. Zabudskaya. «Tragic» vocabulary in Plutarch's Lives
This paper analyzes the semantic field of «tragedy» and shows the differences in the meanings of the words «tragedy», «drama», «theater», «skene» in various episodes of Plutarch's Lives. «Tragic» vocabulary is used by Plutarch in the variety of meanings - from «technical» to metaphorical; all this usage cannot be reduced to a «negative» connotation.
With the coincidence in the case of neutral use, each of the elements of the semantic field keeps special connotations: xDayroôia means 'magnificent spectacle', ôo&ua 'deception' ('intrigue'), xoayroSe© -'exaggerate'; in xoayiKoc it is necessary to note the traditionally dual (in modern sense) understanding of the word «tragic», which means emotionally affecting and «crucial» (dramatic in terms of genre).
It should be noted that the analysis of «dramatic» vocabulary and the examination of «dramatic» contexts in general create a different impression: the use of appropriate vocabulary in describing the methods of historical narrative condemned by Plutarch and in describing the arrogant or deceitful behavior of the hero can lead to a conclusion about the initial negativity of all tragic connotations, but we can see a significant number of examples where the use of «tragic» vocabulary or description of the situation as dramatic (the most significant for Plutarch components of drama - hikesia and mechane - serve for the negative characterization of the characters, but not obligatory) does not imply condemnation.
Our analysis of the «tragic» vocabulary shows that Plutarch condemns and rejects not tragedy as a phenomenon itself, but its separate elements. As in many other subjects, he is an eclecticist in his vocabulary: his attitude is shaped by his contemporary spectacular theater, but he also uses classical tragedy as a precedent text that is the source of the duality of the interpretation of «tragic» vocabulary and «dramatic» situations.
Keywords: tragedy, drama, narrative, semantic field, context, connotation, semantics.
