CC BY
29сударств, поскольку в данном случае встает вопрос о коренной ломке не только их позитивного права, но и правосознания, правовых основ национальной идентичности. В конечном счете, это может привести к возникновению противоречий.
Более того, высказываются взгляды о сомнительности универсальности западной традиции права. По мнению Гарольда Дж. Бермана, «сегодня мир подозрительно относится к западной «законности», еще подозрительнее, чем раньше. Человек Востока и Человек Юга предлагают иные альтернативы. Да и сам Запад засомневался в универсальной пригодности своего традиционного представления о праве, в особенности для незападных культур. Право, раньше казавшееся «естественным», оказывается всего лишь «западным». А многие говорят, что оно и для Запада устарело»1.
Наконец, существует и третий, наиболее перспективный, путь - постепенная модернизация правовой системы посредством заимствования зарубежного государственно-правового опыта с сохранением собственных национальных правокультурных традиций. Перенимая мировой опыт, необходимо помнить о том, что право будет эффективно действовать лишь тогда, когда оно создается на основе и с учетом собственных специфических условий, к которым, в первую очередь, относятся национальная идентичность, культурно-исторические традиции, правовой менталитет.
Национальная идентичность - это сложный многомерный, многогранный феномен, исследование которого включает социальные, социально-философские, психологические, культурологические, политико-правовые, собственно этнические аспекты. При этом правовое измерение национальной идентичности включает векторы правовой политики государства, основу которых составляют идеи, отражающие национальные интересы и культурные ценности, влияющие на правосознание и правовое поведение граждан, устанавливающие определенный государственно-правовой порядок.
Бетильмерзаева М.М.
Чеченский государственный университет
ТОЛЕРАНТНОСТЬ И КСЕНОФОБИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЭТНИЧЕСКОЙ
МЕНТАЛЬНОСТИ
Этническая ментальность имплицитно совмещает в себе факторы природного и социального происхождения. Для того чтобы та или иная реакция человека стала ментальной, она должна пройти долгий путь от многократно повторяющегося мыслительного или поведенческого приема через его легитимацию, через превращение его в норму реакции, в автоматически срабатывающий стереотип, в привычку сознания, даже в бессознательное - к наследственно закрепляемой информации о «нормальном» для данного этноса мироотношении. Человек является носителем определенной ментальности, воспитан в определенной культурной традиции и растет в определенной природной среде. Этническая ментальность закрепляется опытом многих поколений, передаваясь по наследству. Мыслительная операция, повторяемая бесчисленное множество раз становится ментальным стереотипом. Содержанием ментальности становятся далеко не все мысли, а лишь те моменты мышления, которые не вызывают сомнений, подкреплены убеждениями, многократно апробированы, доведены до автоматизма.
Понятия «толерантность» и «ксенофобия» в современном обществе наполнены национальными особенностями. Содержание этих феноменов есть результат совместного воздействия прошлого, настоящего и будущего. Толерантность и ксенофобия представляют собой многоплановые явления, которые детерминируются этнокультурными и конфессиональными факторами, этнической ментальностью. Для их рассмотрения уместно вспомнить базовый процесс категоризации, с помощью которого люди, распределяя события и объекты по группам, интерпретируют окружающий мир и свое место в нем. Большинство исследователей подчеркивают важность принципа биполярности, в соответствии с которым во многих случаях осуществляется категоризация. Предполагается, что в архаическом мышлении понятие света появилось одновременно с понятием тьма, покоя - с движением, жизни - со смертью. Древнейшая форма категоризации, основанная на принципе биполярности, сохранила поразительную устойчивость до наших дней. В соответствии с этим принципом происходит и категоризация общностей, членами которых люди себя воспринимают (Мы), и тех, которые они не воспринимают своими (Они).
По мнению историка Б.Ф. Поршнева2, этнические категории появились следом за категоризацией людей как членов рода Homo sapiens и ее противоположностью: люди - нелюди. Согласно его гипотезе, субъективное Мы появляется, когда люди обособились от каких-либо Они, т.е. осознали бинарную оппозицию «они - нелюди, мы - люди».
Поршнев настаивает на первичности Они по отношению к Мы, т.е. на первичности межгрупповой дифференциации. Такого рода дифференциация социально обусловлена. И потому этнопсихологические различия есть явления исторически преходящие и являющиеся продуктом социального развития.
На основе сравнения своей группы с другими социальными общностями формируется социальная и этническая идентичность, как результат осознания своей принадлежности к определенной общности и обособления от других этносов. Этническая идентичность - это переживание своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других. Если социальная идентичность реализуется в пространстве взаимоотношений Я с Другим и определяет человека в конкретных социальных категориях, то этническая идентичность начинает свое становление в межгрупповом континууме - в системе отношений Мы и Они и распределяет социальные категории по специфическим этнокультур-
1 Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. - М., 1998. - С. 48.
2 Этнопсихология: Учебник для вузов / Т. Г. Стефаненко. - М., 2006. - С. 236.
ным значениям. Этническая идентичность основывается на соотношении отличительных особенностей между людьми, объединившихся в группы.
Всеобъемлющее Мы, согласно С.Л. Франку, есть «необходимое и имманентное выражение глубочайшего онтологического всеединства»1. О сущностном Мы как целевой заданности высказался М. Бубер2. Осуществление истинных взаимоотношений между Я, включенном в Мы, и Других, составляющих Они, по С.Л. Франку и М. Буберу, возможно лишь посредством Ты/Вы3.
Общность, как отмечает М. Бубер, - это не просто причинная связь Мы и Они, это связанность последних, осуществляемая Вы. Общность есть не пребывание друг подле друга множества людей, а их бытие друг у друга. Если даже они все вместе идут к одной цели, они повсюду ощущают движение друг к другу, динамическую направленность друг к другу, волны, идущие от каждого Я в Мы к каждому Ты в Вы. Общность есть там, где она совершается, где есть стремление личности испробовать общность, посвятить себя общности, устремление ищущей выражения самости жизненной диалогичности в сердце мира. Мир отношений между людьми развертывается через открытый диалог, когда каждый ощущает и постигает общее событие. Лишь тот, кто имеет в виду действительно другого человека и отдается ему, обретает мир. Там, где каждый для другого есть Я и Ты, одна общность для другой - Мы и Вы, инакость Других принимается во всей своей экзистенции. Для разрешения внутренних противоречий между Мы и Они необходимо их единение в категорию Вы, где Вы становится Другим во мне + Я в Других. Здесь Вы, по М.М. Бахтину4, не есть слияние с Другим, а сохранение своей позиции вненаходимости и связанного с ней избытка видения и понимания. Важнейшим моментом этого избытка являются любовь, признание, прощение, понимание, услышанность других. Это открытый и честный избыток, выражаемый реальным обращенным словом, в диалоге открывается другим.
Исходя из вышеизложенного, В.Ю. Хотинец5 делает предположение, что пересекающаяся категория Вы во взаимоотношениях между Мы и Они онтологически заключает в себе толерантность. Толерантность в подлинном ее понимании, а именно как снисходительность, поддержка, выносливость, выдержка, переносимость в аутентичных отношениях. Обратим внимание, в Вы имманентно воплощены переносимость (меня), принятие (меня - Я в Других) и поддержка мною Других (Других во мне).
Понимание являет собой акт человеческого бытия. Я-здесь-вот проявляюсь благодаря не только моему пониманию, но благодаря пониманию, сопряженному с Другим-пониманием. Мое понимание поддерживается идентифицируемостью моего Я-понимания с Другим-пониманием, и наоборот. Без этой взаимообусловленности Я-с-Другим человеческое проявление бытия лишается реальности своего присутствия. И здесь автором прослеживается одно и важное бытийное основание наличия толерантности как механизма проявляющего человеческое бытие. Понятие «толерантность», от французского tolerant - терпимый, снисходительный, восходит к латинскому причастию наст. вр. tolerans, -ntis, которое в свою очередь образовалось от глагола tolerare - держать, носить, выдерживать, поддерживать6. Данная этимология слова демонстрирует то, что толерантность обусловливает не только гносеологическое субъект-объектное взаимодействие, но человек актом понимания своего присутствия поддерживает собственное бытие. В случае диссонанса понимания своего присутствия в связке «Я-с-Другими» мы можем наблюдать какие-либо психические отклонения.
Культивирование толерантности предполагает не только существование, но и прочную укорененность в обществе ряда установок, относящихся к пониманию человека и познания. По крайней мере, это установка на независимость, автономность индивида, его личную ответственность за свои убеждения и поступки, недопустимость силового навязывания каких бы то ни было идей, сколь бы хорошими эти идеи не представлялись. Но толерантность, - пишет В. А. Лекторский, - предполагает также и понимание относительности многих наших убеждений и суждений, невозможность такого их обоснования, которое было бы бесспорно для всех. Очевидно, что такого рода установки не только не свойственны многим существовавшим и существующим обществам, но появились, а тем более укоренились исторически совсем недавно. Одним из плодотворных способов понимания толерантности и неотъемлемого от нее плюрализма, - по мысли В. А. Лекторского, - выступает толерантность как уважение к чужой позиции в сочетании с установкой на взаимное изменение позиций в результате критического диалога7.
Согласно утвердившемуся мнению8, толерантность предполагает своим первым условием наличие неразрешимого конфликта, неразрешимого противоречия. Зафиксировав такой неразрешимый конфликт, стороны его приходят к решению избегать насилия и приступают к поиску компромисса, поскольку признают равными права конфликтующих сторон. А.В. Перцев высказывает мысль, что «толерантность всего лишь промежуточный этап в движении от конфликта к действительному взаимопониманию и взаимодействию»9. И конфликт требует своего разрешения. Один из вариантов развития конфликта в обеспечении понимания иных культур каждым участником толерантного диалога. От поверхностной, объясняющей толерантности необходимо переходить к более глубокой, понимающей толерантности.
1 Франк С.Л. Духовные основы общества. - М., 1992. - С. 53.
2
Бубер М. Два образа веры. - М., 1999.
3
Хотинец В.Ю. Этническая идентичность и толерантность. - Екатеринбург, 2002. - С. 63.
4 См. Хотинец В.Ю. Указ. соч. - С. 64.
5 Хотинец В.Ю. Указ. соч. - С. 65.
6 Современный словарь иностранных слов: толкование, словоупотребление, словообразование, этимология / Л.М. Баш, А.В. Боброва и др. - М., 2005. - С. 738.
Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. - М., 2006. - С. 31
8 Толерантность в современной цивилизации: Материалы междунар. конф. Екатеринбург, 14-19 мая 2001 / Под ред. М.Б. Хомякова. - Екатеринбург, 2001. - С. 137.
9 Перцев А.В. Жизненная стратегия толерантности: проблема становления в России и на Западе. - Екатеринбург, 2002. - С. 5.
Требуется не объяснение иных культур, при котором они остаются в неизменности, «при своем», а глубинное постижение их уникальных ценностей, признание их ценности и права на существование, истинный диалог культур, в котором никто не побеждает, но возникает нечто третье как результат взаимодействия и взаимообогащения. Только таким видится путь к действительному разрешению конфликта. А.В. Перцев именует такого рода толерантность как понимающую или ментальную1.
Исходя из опыта познавательной деятельности людей, свидетельствующей, что существует некоторая общая логика человеческого познания, определяется ход развития нашего знания о толерантности. Встав на путь познания, мы наталкиваемся на необходимость, естественно, осмысленного познавательного акта.
Толерантность, трактуемая как понимание, должна повторить тот же путь онтологического развития понимания и стать пониманием понимания, то есть двойным пониманием. Ибо у современного человечества фиксируется отсутствие присутствия понимания. То есть понимание в своей первой явленности становится достоянием одного человека, в лучшем случае достоянием группы людей. Чтобы человечество пришло не к единому взгляду на общечеловеческие вопросы, а к пониманию другого понимания и к терпимости этого понимания, видится необходимым культивирование относительно юного качества человеческого взаимоотношения - толерантности.
Ситуация межэтнического общения дает человеку больше возможностей для приобретения знаний об особенностях своей и других этнических групп, их сходстве и различиях, способствует развитию межэтнического понимания и формированию коммуникативных навыков.
На современном этапе развития общества актуально одностороннюю связь исторически полярных Они и Мы привести к уравниванию Они/Мы, которое должно произойти не через потерю собственной этнической идентичности, а осмысление аксиологической ценности человека как единственного представителя вида Homo sapiens. Положение «подвергай все сомнению», возведенное Декартом в ранг доказательства того, что сомнение есть акт мышления и, значит, если я «мыслю, следовательно, существую», должно быть неопровержимым доказательством того, что разум человека, представляющий собой единую ноосферу, подчиняется единым законам мироздания. На пути формирования толерантного сознания в полиэтнической и моноэтнической среде необходимо ставить цель не преодоления антагонистичной ситуации, а преодоления собственного восприятия данной ситуации как антагонистичной. Таким образом, преодолевая собственное искаженное восприятие, мы должны формировать в себе установку на взаимное изменение позиций. Толерантность предполагает не просто равносильное существование разных точек зрения или индифферентное снисхождение одной из сторон, а диалог и взаимодействие разных позиций.
Термин «ксенофобия» отмечается как искусственный термин, появившийся на базе греческого xenos - чужой и phobos - страх. Вхождение в русскую лексикографическую практику фиксируется 1-ой половиной ХХ века как медицинский термин: «навязчивый страх, боязнь незнакомых лиц». Во второй половине ХХ века слово приобрело еще одно значение: «враждебное, неприязненное отношение ко всему иностранному, незнакомому, чужому» (тот же словарь, с. 439-440). Как видим, ксенофобия - медицинское понятие, которое приобрело социокультурную окраску. Но также термином «ксенофобия» определяется весьма древняя форма человеческой нетерпимости. Она, не находя онтологических оснований в человеческом бытии, обнаруживает себя в социально-экономической сфере взаимодействия человечества. Толерантность же онтологически присущая человеческому бытию деформируется социально-экономическим бытом. Систематическая деформация восприятия Я-понимания с Другого-пониманием, естественно, формирует коллективные представления этнических, религиозных общностей и влияет на ментальном уровне на понимание собственного бытия. Человеческое бытие под «бытийной пылью» времени накапливает как позитивную, так и негативную информацию, которая в своей сокрытости становится причиной собственной озабоченности человеческого бытия.
Этническая ментальность, будучи фактором, детерминирующим толерантность и ксенофобию, самостоятельно вырабатывает некие устойчивые нормы психоповеденческих реакций, исходя из энерго-информационных начал. Автор предполагает, что толерантность в первоначальном понимании как факта оналичивающего бытие, как явленности человеческого бытия, находит свои бытийные корни, хотя история народов свидетельствует об обратном; ксенофобия же, как впрочем и любая нетерпимость, по мнению автора, - вторичное по своей явленности понятие. Если сослаться на библейский, коранический сюжет, то корни ксенофобии взращены поступком Сатаны или Иблиса, проявившего гордыню и не отдавшего дань одному из творений Всевышнего по причине того, что тот сотворен из пепла, а Иблис из огня. Здесь мы наблюдаем проявление нетерпимости к чужому. В основе этой нетерпимости, возможно, лежал страх перед тем, что этот новый окажется лучше. И в данном дискурсе позволительно трактовать ксенофобию не как противостояние толерантности как пониманию. Наоборот, ксенофобия, нетерпимость - это одна из форм реакции толерантности, понимания. Ксенофобия, нетерпимость, страх перед чужим провоцируется боязнью ассимилировать с-Другим, потерять свое «я». Причина этого страха, по мысли автора, заключается в понимании зыбкости ценности собственного присутствия. С одной стороны, исторически, нетерпимость к чужому имела прогрессивное значение и способствовала развитию самосознания, раскрытию собственной уникальности. Внутреннее взаимопонимание этноса, осознание своей целостности, как понимание существования двух миров Мы/Они, послужило становлению того этнического многообразия, которое мы наблюдаем в современном мире. С другой стороны, на современном этапе ускоренной глобализации единство и борьба внутриэтнического понимания и межэтнической дифференциации приобрели предельные формы. Причиной тому является не увеличение неприятия или понимания: история человечества зафиксировала не одно страшное проявления нетерпимости. Дело в том, что сегодня человечество подходит к пониманию необходимости диалога во имя завтрашнего дня. Т.е. толерантность выходит за рамки этничности и возвращается к своей изначальной бытийной форме, становясь пониманием понимания зыбкости человеческого бытия.
1 Перцев А.В. Жизненная стратегия толерантности: проблема становления в России и на Западе. - Екатеринбург, 2002. - С. 6.
314
