CC BY
133
типология мотивированности слова в когнитивном аспекте
Татьяна Александровна сидороВА,
доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и речевой культуры Института филологии и межкультурной коммуникации Северного (Арктического) федерального университета им. М. В. Ломоносова,
е-mail: plavnik@atknet.ru
В работе прослеживается взаимосвязь мотивационной структуры и внутренней формы слова как части и целого. В основе исследования - уровневая структура слова. Мотивированность осмысливается на каждом из уровней слова - семантическом, морфемном, концептуальном. Выделены факторы мотивации. Представлена новая концепция типов мотивированности слова, основанная на способе восприятия действительности и таких понятиях, как «мотивационный код», «мотивационная модель», «стратегия номинации».
Ключевые слова: мотивированность, тип мотивации, мотивационный код, мотивационная модель, внутренняя форма, структура знания.
MOTIVATION wORD TYPOLOGY IN COGNITIVE ASPECT Tatyana A. SIDOROVA,
Ph.D., professor of Russian language and speech culture of the Institute of Philology and Intercultural Communication of the Northern (Arctic) Federal University n. a. M. V. Lomonosov, е-mail: plavnik@atknet.ru
The article dwells upon the relation between the word's motivational structure and its inner form regarded as a part and the entire. The study is based on the level word structure. Motivation is interpreted at each level of the word structure: the semantic, the morphemic, and the conceptual ones. The factors of motivation are distinguished. A new concept of types of a word motivation is presented (including the non-derivative ones), based on the way of reality perception and such notions as "motivation code", "motivation model", "nomination strategy".
Key words: motivation, type of motivation, motivation code, motivation model, inner form, knowledge structure, conceptual level of a word, semantic level of a word, nomination strategy, aesthetic motivation.
Мотивированность тесно связана с процессами номинации и может быть обусловлена ориентацией человека на различные аспекты объекта или фрагмента действительности. Это могут быть свойства самого объекта (форма, вкус, запах, температура, цвет и т. д.), оценка объекта человеком, отношение одного объекта к другому, свойства другого объекта, так или иначе связанного с называемым объектом, представление человека об этом объекте, вторичные концептуальные признаки объекта, ситуация, с которой связан объект, компоненты этой ситуации и т. д. Поэтому мотивированность осмысливается в данной работе как результат процесса познания.
На наш взгляд, когнитивный аспект анализа данного явления позволяет разрешить многие противоречия в решении проблемы.
В данной статье мотивированность рассматривается на различных уровнях слова: лексического значения, словообразовательной структуры, внутренней формы. Поэтому, соответственно, выделяются мотивированность лексического значения, мотивированность словообразовательной структуры и мотивированность внутренней формы. В целом мотивированность можно осмыслить как зону пересечения денотативно-семантических пространств лексического значения и морфемной структуры. Следует учитывать, что денотативно-семантическое пространство включает и этнокультурные компоненты.
Под мотивированностью нами понимается способность морфемной структуры (репрезентанта внутренней формы) коррелировать с лексическим значением на различных уровнях: семантическом, словообразовательном, концептуальном.
Мотивированность на уровне лексического значения - это сохранение корреляции между семантикой морфемной структуры и лексическим значением. Мотивированность на словообразовательном уровне - это сохранение корреляции между словообразовательным значением и лексическим. Мотивированность на уровне внутренней формы - сохранение корреляции между структурой знания, стоящей за внутренней формой, и структурой знания, стоящей за лексическим значением.
Полагаем, что морфемная структура слова тоже участвует в структурировании языковой модели мира, отражающей действительность. При этом морфемная структура объективирует различные стороны слова: внутреннюю форму, лексическое значение, мотивационную структуру и др. На наш взгляд, мотивированность отражает не только структурные характеристики словообразования как уровня языка, но и дает представление о механизме речемыслительной деятельности.
В ходе порождения производных наблюдается взаимодействие языкового и неязыкового содержания нашего сознания. Процессы словопроизводства стремятся к автоматизму, что обеспечивается воспроизводимостью производных и тенденцией к фразеологизации морфемной структуры слов. Поэтому в языке может наблюдаться снижение членимости производного слова, тенденция к немотивированности. Однако в речи и тексте / дискурсе внутренняя форма слова возбуждает метаязыковое сознание, что формирует тенденцию к мотивированности. Наше сознание стремится к осмыслению языкового знака, к поиску его мотивации, смысла, за которым стоит определенное знание.
Осознание внутренней формы слова (мотивационная рефлексия) - одно из основных направлений актуализации представлений о денотате. Мотивированность, с нашей точки зрения, - это не только ответ на вопрос, включается или не включается мотивирующий признак, выраженный производящей основой или корнем, в лексическое значение слова. Это также обнаружение связи между концептуальными структурами, стоящими за морфемной синтагмой и лексическим значением слова. Сама по себе эта идея не нова. В работах В. В. Лопатина, Е. А. Земской, В. В. Улуханова, И. А. Ширшова были отмечены типы мотивации, в основе которых лежат особые способы восприятия действительности: образный, наглядно-чувственный, оценочный, эстетический.
Так, об ассоциативном признаке уже Д. Н. Шмелев писал, что он «не отмечается при толковании слова в его основном значении», а «как бы только потенциально сопутствует» ему [6: 227]. Например, блины в народе называют топтунами. лексическое значение, казалось бы, никак не коррелирует с морфемной структурой слова. Однако мотивированность в этом слове все же присутствует и маркируется корневой морфемой, которая вызывает в сознании носителей языка стереотипную ситуацию выпечки блинов, когда хозяйка буквально топчется у плиты (надо смазать сковороду, вылить тесто, вовремя перевернуть блин, выложить, смазать блин и т. д.). Таким образом, компонент -ТОПТ-, изоморфный лексеме топтаться, ассоциативно соотносится с лексическим значением, вызывая в сознании связь с ситуацией выпечки. Выбор суффикса также мотивирован продуктивностью этой морфемы в сфере наименований жареных и печных изделий из муки.
В процессе функционирования слова интерпретация связи между мотивировочными признаками и свойствами объекта действительности может изменяться, так как сами реалии действительности и отношения к ним меняются. Отсюда и возможность варьирования восприятия внутренней формы слова и его мотивационной структуры.
О функции мотивированности сигнализировать о связях реалий и понятий пишет Е. С. Кубрякова: «Мотивированность производного слова... - способность вызывать в нас ассоциации, связанные с употреблением слова в привычном для него окружении.. Отсылочная часть выступает в этом смысле не только как краткое резюме мотивирующего суждения, но и как образ обозначенного им слова, которое при необходимости служит в качестве сигнала - намека на все, что связано с триадой «слово - понятие - реалии и класс реалий» [3: 172].
В работах последних лет в теории мотивологии все большее развитие получает именно когнитивный аспект исследования мотивированности. Производство новых слов тоже рассматривается как «концептуальная деривация», под которой понимается «когнитивный процесс, обеспечивающий появление новой структуры знания в концептуальной системе человека на основе уже существующих концептов и концептуальных структур» [1].
Например, концепт <лицо> и концепт <род занятий> могут объединиться в новую концептуальную структуру <лицо по роду занятий>. Исходным концептуальным признаком концепта <лицо> является признак действующее лицо, т. е. компонент действие становится связующим для производящего и производного. Но эксплицируется этот компонент зачастую только в структуре лексического значения (кроме производных, в которых действие выступает как мотивирующий компонент и включается в морфемную структуру слова). Именно морфемная синтагма становится средством объективации мотивационного содержания и внутренней формы слова.
Концепция мотивации в данном исследовании связана с такими понятиями, как «мотивационная модель, мотивационный код и стратегия номинации» [5: 236-243]. Покажем эту связь на конкретном примере.
Сравним ряд номинаций, образованных по одной словообразовательной модели 'неодушевленные предметы, находящиеся или предназначенные для нахождения на поверхности того, что названо мотивирующим именем существительным' [2: 272]: намордник ('ременная или проволочная сетка, надеваемая на морду собак или других животных'), нарукавник ('полурукав, надеваемый поверх рукавов для предохранения их от загрязнения, износа во время работы'), наколенник ('накладка, щиток, теплая повязка на колено') [4] и т. д. Мотивационную модель для этого ряда можно сформулировать так: 'то, что надевается на что-либо с целью его предохранения от чего-нибудь'. В основе мотивационной модели лежит ориентация на ежедневный опыт использования человеком данных объектов действительности (их предназначение). Это рациональная (или логическая) модель, практически совпадающая со словообразовательной, в основе которой лежит онтологическая ситуация: предмет - его размещение на поверхности -объект, на поверхности которого размещается предмет. Слово накомарник ('сетка, надеваемая на голову для защиты головы и лица от укусов комаров') «выбивается» из этого ряда, так как в его основе лежит другая стратегия номинации: ориентация на пресуппозицию - выделение наиболее существенного компонента ситуации (комара). Это рефлексивная стратегия, которая и обусловливает «сбой» информации в морфемной синтагме, что манифестирует фразеологизацию морфемной структуры.
В зависимости от типов мотивационных моделей, стратегий номинаций и мотивационных кодов в данной работе выделяются и типы мотивированности. Основой для их выделения становится способ восприятия действительности. Нами отмечаются логические типы мотивированности, основанные на рациональном способе восприятия действительности, образные, базирующиеся на наглядно-чувственном и образном способах восприятия действительности, и текстуальные, в основе которых лежит эстетический способ восприятия действительности. Учитывается и связь обыденного, образного и эстетического познания действительности. Особо выделяются дискурсивные типы мотивированности, детерминируемые любым из способов восприятия действительности, но отличающиеся от названных типов характером ментального компонента внутренней формы, в основе которого - событие, ситуация, компоненты ситуации, пресуппозиции, пропозиции и т. д. Предлагаемая типология мотивированности отличается гибкостью и включением переходных явлений.
В основе логической мотивированности лежат логические мотивационные модели, базирующиеся на стратегиях с установкой на физические свойства объектов действительности. Такой тип мотивированности традиционно называется прямым. В работе выделяются разновидности логических типов мотивированности. логическая мотивированность может быть полной и частичной. Так, в словах типа печка, ежик мотивированными и по форме и по значению являются только корни, а суффиксы по значению не мотивированы, но их выделение обусловлено структурным (формальным) и семантическим соотношением со словами печь, еж. Можно говорить о формально-логическом типе мотивированности (между исходными и новыми лексемами возникают формально-логические отношения (структурная выводимость и логическая связь). Это частичная мотивированность (неполная из-за потери аффиксом значения 'уменьшительности'). Тип мотивированности в таких словах (иголка, печка, ежик) можно охарактеризовать и как структурно-стилистический (сохраняется структурная выводимость из слов игла, еж, печь и маркируется стилистическая принадлежность слов аффиксами). К эквивалентно-стилистической разновидности можно отнести мотивированность в словах маг (магнитофон), вуз (высшее учебное заведение), военник (военный билет) и т. д.
В словах с уникальными компонентами типа попадья мотивированность также сохраняют только корневые морфемы. Эти слова осмысливаются как непроизводные, но мотивированные (частичная логическая мотивированность). К разновидности логической мотивации можно отнести и такие виды, как логико-семантическая (золотой, физик), взаимно-семантическая (катить - катиться).
Полная логическая мотивированность отмечается в словах типа подоконник, в которых лексическое значение полностью коррелирует со значениями морфем.
Возможно выделение и такой разновидности логической мотивированности, как логико-фразеологическая, которая детерминируется фразеологической рефлексией: подкаблучник (быть под каблуком), очковтиратель (втирать очки) и т. д.
Поскольку выбор того или иного компонента может быть обусловлен синтагматическими или парадигматическими связями производящих, можно выделить и логико-языковую (системную) разновидность логической мотивированности. Например, в словах мясорубка, центростремительный, уклонист и т. д. (стремиться можно только К чему-либо, уклониться - только ОТ чего-либо; рубить - измельчать на мелкие кусочки, а молоть - измельчать в порошок).
Если значение мотивирующего компонента включается в периферию семантической структуры производного слова, то выделяется логико-периферийная разновидность логической мотивированности. Например: белек ('детеныш тюленя, у него шерсть белого цвета'), зеленец (новорожденный щенок гренландского тюленя; шерсть его зеленовато-желтая'), серка ('окологодовалая особь тюленя; в этот период имеет серый окрас') и т. д.
Дискурсивной разновидностью логической мотивированности является логико-пропозициональная, особенность которой - ориентация на одну из возможных пропозиций. Этот тип мотивированности реализуется, например, в словах задвижка, отвертка, обувь, выключатель, сиделка и др.
Наряду с названными типами логической мотивированности выделяется логико-дискурсивный, при котором между лексическим значением и семантикой морфемной синтагмы слова сохраняются логические отношения: часть - целое, абстрактное - конкретное, причина - следствие, изделие - материал и т. д. Они детерминируются ориентацией на единую онтологическую ситуацию (например, в словах бессребреник, круповейка, шорник, медник и др.). Так, шорник - 'лицо, которое делает сбрую', а шоры - часть сбруи.
В основе образного типа мотивированности лежат образные стратегии номинации, в которых реализуются установки не на конкретные физические свойства объекта действительности, а на представление об этих объектах в сознании говорящих (оценка, связь с другими объектами, модальный аспект, культурологический, социальный и т. д.). Данный тип имеет множество разновидностей. Но особое место занимает символический (семиотический) тип мотивированности, который возникает по различным причинам. Одной из них является изменение мотивационной модели. Например, в слове распоясаться изменение мотивационной модели стало основанием для переосмысления лексического значения. Исходное значение слова - 'снять (развязать) пояс'. В языке есть слова, структура которых соответствует той же словообразовательной модели: разуться, раздеться, расстегнуться. Эти лексемы синхронно не производны и содержат связанные корни. Слов типарастуфлиться*, расшляпиться*, раскофтиться* нет. Но ядром пропозиции, отражающей определенную онтологическую ситуацию, является значение 'снять с себя что-либо из одежды / обуви'. В современном русском языке продуктивной является словообразовательная модель со значением 'интенсивного проявления действия'. Ср.: расплясаться, распеться, разыграться, раскричаться и т. п. В сознании говорящих происходит перенос исходной модели ('снять что-либо') в иную классификационную и предметную сферу. При этом меняется денотативная ситуация. В качестве мотивационного кода при этом используется соотнесение нравственной сферы человека с конкретными действиями-символами (снять пояс означало 'лишиться чести'). Ориентация на этот образ и является основой мотивированности переносного значения слова. Распоясаться сейчас обозначает 'интенсивное проявление действия', а именно: 'стать распущенным, наглым, утратить сдержанность' [4]. В основе переосмысления лежит культурно-ассоциативный компонент внутренней формы слова, а именно: концепт <честь>. Символическая мотивированность может отражать социально-исторический опыт народа, культурно-национальные особенности, представления человека о внешнем мире и т. д. Например, в словах опростоволоситься, чертоломить, христопродавец реализуется сакральная разновидность образной мотивированности. Дешифровка такой мотивированности зависит от актуальности сакральных мотивационных признаков для конкретного носителя лингвокультуры. В основе мотивированности таких слов лежит ориентация на символы, имеющие сакральный характер. Так, слово злопыхатель означает 'человек, испытывающий злобу, раздраженно-придирчивое отношение к кому / чему-либо' [4]. В морфемной структуре актуализируется сакральный смысл компонента, изоморфного глаголу пыхать (букв. 'излучать жар'). Для церковнославянского языка было характерно образное восприятие действительности, поэтому в основу концепта <гнев> было положено понятие огня, пламени. Ведь гнев в религиозной картине мира - осуждаемое чувство, греховное. Следует отметить, что в подобных лексемах фразеологизированной морфемной структуры мотивированность базируется не
только на тех или иных образах-символах, но и на знаниях собственно языковых (знание словообразовательных типов, моделей, закономерностей словопроизводства и т. д.). Поэтому мотивированность, например, глагола опростоволоситься может быть названа модельно-символической. Глагол означает 'сделать грубый промах, оплошать'. Словообразовательная модель тоже осмысливается носителями языка и имеет значение 'неверно, ошибочно совершить действие, названное мотивирующим глаголом' [Ефремова 2005]. Морфемная синтагма реализует следующую структуру знания: совершить действие, в результате которого опростаются (делаются свободными, непокрытыми) волосы. В свою очередь, объект непокрытые волосы имел знаковую сущность - символизировал позор, бесчестье. В народной картине мира волосы символизируют связь с нечистой силой. До принятия христианства во время болезни скота женщины проходили по селу, обнаженные и простоволосые, с громкими криками, стуча в тазы, ступы, кастрюли, словно изгоняя злых духов («говорили языком нечисти»). Такую мотивацию можно также определить как культурно-мифологическую.
Одной из разновидностей символической мотивированности является ритуальная (обрядовая). Например, в словах челобитье, обручить объективируется тот или иной ритуал: при прошении били челом, при совершении обряда обручения жениху и невесте надевали кольца на руки.
Символическое значение могут приобрести и различные предметы быта, части тела человека, явления природы и т. д. Например, слово узда приобрело символическое значение 'сдерживающая сила' (ср. выражение держать в узде кого-либо). Именно это значение и актуализируется в словах обуздать (перен. 'подчинить своей воле'), разнузданный ('дошедший до крайней распущенности') [4].
В лексемах узколобый, бессердечие реализуется символическое значение лба (широкий лоб - символ ума, а узкий лоб - символ тупости) и сердца (символ средоточия чувств).
Символическая мотивация наблюдается и в словах типа шакалить, ишачить, руководить, дуболом, в которых мотивационный код базируется на символическом осмыслении образов шакала (символ презрения), ишака (символ трудолюбия), руки (символ власти), дуба (символ тупости).
В словах типа офонареть, проморгать, зеворот функционирует соматическая мотивационная модель. Так, мотивированность лексемы зеворот детерминируется представлением о зевающем человеке, который плохо соображает, не способен сосредоточиться. Отсюда и лексическое значение слова - 'человек, который теряет из виду что-то важное' [4]. Соматический код лежит и в основе глагола офонареть, маркирующего представление о широко открытых глазах (фонарях) как признаке удивления. Такой тип мотивированности можно назвать образно-соматическим. Мотивационная модель в подобных словах формируется установкой на невербальные компоненты ситуации (мимика, жесты), ассоциативно связанные с тем или иным образом.
К образно-ситуативной мотивированности можно отнести лексемы, в которых реализуется образное осмысление самой ситуации, как, например, в словах шептало, воздыхальник, лоботряс и под. Так, пирог с сушеными персиками назван шептало потому, что во время выпечки он издает звуки, похожие на шепот. Этот тип можно также обозначить как образно-дискурсивный.
Разновидностью образной мотивированности является ассоциативно-образная, при которой тот или иной реальный образ ассоциативно соотносится с актуальным новым значением. Например, в словах молокосос, диал. распетушье ('ярко и броско одетый человек'), размужичье ('о женщине, поведением, одеждой напоминающей мужчину') и др. Так, в лексеме заершить (спец. 'сделать на гвозде зарубки, чтобы лучше держался в стене') мотивированность основана на образе ерша, который своими колючками вызывает ассоциацию с зарубками на гвозде. Сюда же можно отнести и экспрессивно-ассоциативную мотивированность, характерную для жаргонной речи (наколбасить, зашоколадить и др.).
В словах типа чубаучер, гайдарономика, снельсонить имеет место ситуативно-прецедентная мотивированность, в основе которой - прецедентное имя или прецедентная ситуация.
Думается, возможно и выделение пресуппозиционно-дискурсивной мотивированности, в основе которой - ориентация на пресуппозиции. Например, намерзающее озеро, в котором много родников, называется тальник. Казалось бы, ничего не связывает лексическое значение и морфемную структуру. Однако знание пресуппозиции (из-за наличия родников лед на озере быстро тает) детерминирует мотивационные отношения пересечения (причинно-следственные). То же можно наблюдать и в лексеме храпец ('небольшая полынья, разводье на льду, из которого показывается тюлень'). Только знание
пресуппозиции (это место, где тюлень спит, от его дыхания с храпом тает лед и образуется полынья) обусловливает мотивированность.
Разновидностью дискурсивной мотивированности можно считать коннотативную, базирующуюся на стереотипных представлениях об этнических, социальных, идеологических группах (цыганить, ма-тросить, макаронники, лягушатники). В основе этой разновидности мотивированности - рефлексивная мотивационная модель (ориентация на стереотипы сознания, на фоновые знания носителя языка). Полагаем, что к этой разновидности можно отнести и мотивированность в словах типа школьничать (у Е. А. Земской и И. А. Ширшова этот тип называется ассоциативной мотивированностью), столярный со значением 'относящийся к обработке дерева' (И. А. ширшов называет этот тип мотивированности косвенной). В основе лексемы школьничать лежит стереотипное осмысление поведения школьника. В лексеме столярный мотивированность обусловливается общей онтологической ситуацией производящего и производного - «обработка дерева».
К дискурсивным типам мотивированности примыкает эллиптическая (например, песня бисировала). Мотивированность лексемы бисировать детерминируется прецедентной ситуацией, маркирует которую мотивационный компонент вызывать на бис (объективируется корневой морфемой).
Следует отметить, что возможны и различные комбинации типов мотивированности. Например, комбинацию семиотической и дискурсивной типов мотивированности можно наблюдать в слове прошляпить (шляпа - символ интеллигента, кроме того, возникает ассоциация с выражением «а еще шляпу надел»). В лексеме головотяп наблюдается мотивированность, обусловленная устойчивым выражением «тяп да ляп» и символической сущностью лексемы голова (символ интеллектуальной деятельности человека). Поэтому можно отметить комбинирование логико-фразеологической и семиотической типов мотивированности.
В молодежном жаргоне мотивированность часто имеет экспрессивный характер. Такой тип мотивированности можно определить как разновидность ассоциативно-образной. Однако при этом возможно и осмысление словообразовательной модели. Например, слово наколбасить формально аналогично словам типа набедокурить, нахулиганить, накуролесить и т. д. Общая семантика лексем, видимо, и обусловила выбор словообразовательной модели 'накопить в каком-то количестве с помощью действия, названного мотивирующим глаголом' [2: 277]. В студенческой среде выделяется и логическая связь глагола с лексемой колбаса: хаотичное смешение компонентов в колбасе, поэтому вычленяется сема 'хаос'. Отсюда и значение слова наколбасить - 'нарушить порядок' (результаты ассоциативного эксперимента в студенческих группах). На основании анализа лексемы можно заключить, что и здесь наблюдается комбинация различных типов мотивированности: ассоциатино-образной и модельной.
В ряде слов мотивационная структура содержит этнокультурный компонент, обусловленный образами, связанными с особенностями национальных реалий. Так, глагол переборщить (прост. 'перейти меру в чем-либо') [4] по своей структуре, которая актуальна в сознании носителей языка, включается в группу глаголов, словообразовательное значение которых - 'выйти за пределы нормы наделения объекта тем, что названо производящим словом' [2: 373]. Ср.: переперчить, пересолить и под. Производящие перец, соль объективируют тематическую группу «приправа к блюдам /специи/».
В слове же переборщить компонент -борщ- в сознании вызывает связь с самим блюдом, а не приправой как части целого. Таким образом, корень -БОРЩ- лишается качественной определенности, так как в среде (слове), в которой он воспроизводится, сема 'наделения' затушевывается и актуализируется только сема 'перейти меру'. Но почему сегмент борщ, а не суп, бульон используются в морфемной структуре слова?
В сознании носителей культуры слово борщ стало знаком как языка, так и культуры, так как имеет не только языковой, но и культурный смысл. Сема 'типичность' и становится когнитивным основанием для выбора именно этого компонента (культурный контекст). С помощью перцептивно-функционального сознания мы идентифицируем компонент -борщ- как сигнал информации не только о конкретном блюде, но и национальном, типичном, наиболее распространенном. Дополнительная информация о реалии и является причиной выбора данного компонента для конструирования слова. Абстрагируется, теряя конкретность, не только корневой морф, но и лексическое значение слова. Лексема переборщить в различных речевых ситуациях может быть синонимом таких понятий, как перелить, переполнить,
сказать слишком резко, преувеличить в оценке, сказать лишнее, сделать лишнее и т. д. В процессе освоения мира человек формирует новые понятия, объективируя их в новых формах, поэтому помимо слов пересолить, переперчить возникло и переборщить, передающее наиболее общее представление, не связанное с концептами <приправа>, <блюдо>, <еда> и т. п., а соотносимое с концептами <количество>, <мера>, <процесс> и др. В подобных словах внутренняя форма лишь частично соотносится с лексическим значением.
В основе текстовой мотивации слов лежит эстетический способ восприятия действительности, формирующий эстетический тип мотивированности. Представляется, что эстетическая мотивированность слова детерминируется ментальной способностью человека рефлексировать. Поэтому под воздействием текста (среды) в сознании читателя возникают смыслы, сложившиеся в истории культуры еще до создания того или иного текста. Это осложняет художественное восприятие, что повышает эстетическое воздействие на читателя. В связи с этим особое значение приобретает исследование эстетического компонента мотивационной структуры (появляется под влиянием контекста) слов, выполняющих в тексте особую смысловую и эмоциональную функции.
В художественном тексте мотивационная структура производного слова создается как бы заново. Например, производное глиняный в контексте рассказа Е. замятина «Пещера» («И при свете ясно: лицо у него скомканное, глиняное (теперь у многих глиняные лица - назад к Адаму)» мотивируется новыми (текстоприобретенными) смыслами производящего глина. Лексема Адам маркирует культурно значимый контекст и объективирует образ-прототип, символизирующий первого человека, а также грехопадение. Актуализируется и связь с глиной (то, из чего был сделан). Под влиянием всего текста и особенно замысла автора (прагматический контекст) имя объективирует мотив деградации. Постепенно в процессе восприятия текста вокруг имени возникает целая система различных мотивов: творения Божьего, греха, древности, начала человеческого рода и т. д. Производящее глина тоже детерминирует порождение ряда мотивов. Ср.: «Глиняный Мартин Мартиныч боком больно стукнулся о дрова - в глине глубокая вмятина» (мотив податливости, мягкости, изменяемости); «Глиняно улыбался Маше и молол на кофейной мельнице шелуху» (мотив лжи, неискренности) и т. д. Под влиянием ассоциаций может возникнуть и мотив смирения (ср., например, сочетание смиренная глина у Н. Клюева) и др. Мотивы обусловливают рождение текстовой мифологемы «глина - грех». Именно эта мифологема и становится эстетическим компонентом мотивационной структуры, актуализирующим новое текстовое значение прилагательного глиняный - 'склонный к греху'. Необычная синтагматическая связь прилагательного в тексте создает ситуацию интерпретации. Прилагательное глиняный объективирует значение, которое не соответствует системному (языковому), поэтому наблюдается фразеологизация морфемной структуры, в которой корневой компонент -глин-, изоморфный лексеме глина, репрезентирует эстетический компонент мотивационной структуры.
Думается, что в тексте доминирует фразеологизация морфемной структуры, которая нейтрализуется и получает обратное развитие в зависимости от рефлексивной деятельности читателя. Если в целом смысл слова выводится читателем на основе текстовых мотивационных признаков, то морфемная структура подвергается дефразеологизации в рамках текстового пространства. Дефразеологизация является результатом процесса восприятия и осмысления текста, дешифровки эстетического компонента мотивационной структуры.
Текст является средой функционирования всех языковых единиц, поэтому изучение коммуникативно-прагматического и когнитивного аспектов морфемной структуры тоже возможно лишь в тексте. Отсюда и внимание к языковому сознанию автора, «текстовой личности» (Ю. Казарин), которая реализует свой замысел, формируя текстовое пространство посредством различных языковых единиц, в том числе и морфем. Именно в тексте морфемная структура становится средством объективации эстетического способа восприятия действительности, поскольку в тексте работает особый механизм актуализации эстетического компонента мотивационной структуры слова.
Таким образом, в мотивационной структуре слов объективируются не только первичные, но и вторичные концептуальные признаки, а также пропозиции, события, пресуппозиции, ситуации, их компоненты и т.п. Отсюда разнообразие подтипов мотивированности. Мотивационная структура является когнитивным феноменом, так как это способ и результат переработки и упорядочивания в сознании человека определенной информации об объекте действительности.
литература
1. Бабина Л. В. О концептуальной деривации // Международный конкресс по когнитивной лингвистик: сб. мат-лов 26-28 сентября 2006 года / отв. ред. Н. Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2006. С. 258-260.
2. Ефремова Т. Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М.: АСТ: Астрель, 2005. 636 с.
3. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981. 200 с.
4. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ИТИ-Технологии, 2006. 944 с.
5. Сидорова Т. А. Когнитивный аспект традиционных проблем словообразования и морфемики: монография. Архангельск: ОАО СОЛТИ, 2012. 480 с.
6. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977. 335 с.
