CC BY
57
ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
УДК 81'366
Т. А. Сидорова
КОГНИТИВНЫЙ подход К ИЗУЧЕНИЮ СВЯЗАННЫХ ЗНАЧЕНИЙ КОРНЕВЫХ МОРФЕМ
Данная статья является откликом на статью О. П. Ермаковой, опубликованную в сборнике «Семантика. Функционирование. Текст». Проблема чле-нимости слов с деривационно связанными значениями корневых морфем рассматривается О. П. Ермаковой в системоцентрическом аспекте, что сужает представление об этом явлении. В данной статье предлагается решение проблемы в когнитивном аспекте. При этом членимость осмысливается во взаимосвязи с мотивированностью.
The present article is the response to the article by O. P. Yermakova published in the collected articles "Semantics. Functioning. Text". The problem of divisibility of words with derivation ally associated meanings of root morphemes is regarded by O. P. Yermakova in the system-centered linguistic aspect which constricts the idea of this phenomena. The present article suggests the solution of the problem in the cognitive aspect. At the same time the divisibility is interpreted in relation with validity.
Ключевые слова: морфемная структура, члени-мость, мотивированность, фразеологизация, когнитивная модель, маркированность морфем, система и среда, структура знаний, контекст.
Keywords: morpheme structure, divisibility, validity, praseologization, cognitive model, morphemes being marked, system and environment, structure of knowledge, context.
Основной задачей данной статьи является попытка решить проблему членимости слов, содержащих семантически связанные корневые морфемы, в когнитивном аспекте. Дискутируя с О. П. Ермаковой по ряду вопросов [1], попытаемся изложить свою позицию и предложить возможные варианты осмысления выдвинутых проблем.
Рассматривая явление связанности значений корневых морфем, О. П. Ермакова выходит на такие важные проблемы, как членимость и про-изводность, связь лексического значения и значений морфем, типология деривационно связанных корневых морфем, синонимия производных с деривационно связанными корневыми морфами и др. Однако предлагаемая в её статье концепция базируется лишь на системных семанти-
© Сидорова Т. А., 2009
ческих отношениях и связях. Традиционный «ви-нокуровский» подход реализуется и при определении значений связанных корней путём вычитания из лексического значения значений служебных морфем. Думается, развитию и углублению представлений о таких свойствах слова, как фра-зеологичность, членимость и мотивированность, способствует когнитивный подход, используя который, можно увидеть новые аспекты этих явлений на качественно другой основе.
Морфемная структура слова, несмотря на желание автора выйти за пределы устоявшихся взглядов, исследуется только сквозь призму лексического значения слов. Представляется, что проблему связи лексического значения и значений морфем следует решать не только с позиции системного критерия, но и с учётом функционального и когнитивного аспектов (контекстная семантика). Так, в словоформе распутица корень, изоморфный лексеме путь, концептуализирует признак 'дорога', а в словоформе беспута тот же корень концептуализирует признак 'цель, смысл'. По нашим наблюдениям [2], морфемы способны выражать ту или иную сему лексического значения (причём жёсткой закреплённости сем за определёнными морфами не существует), маркировать ситуацию, компоненты ситуации, стоящей за лексическим значением, сигнализировать о структурах знаний (например, о пресуппозициях, пропозициях и т. д.), изменять своё значение под влиянием контекста и т. д. При этом корневая морфема может быть основной единицей информации (краснеть), сопутствующей (офонареть), периферийной (стеклярус, обуть).
Слово является многоаспектной целостной единицей, в которой можно выделить семантический, словообразовательный (если слово производное) и концептуальный уровни. Связанность морфем вообще, а деривационная связанность корневых морфем в частности, является основной причиной фразеологизации морфемной структуры слова. Поэтому слова с деривационно связанными корневыми морфами следует отнести к словам с фразеологизированной морфемной структурой. Обращение к словам фразеоло-гизированной морфемной структуры уже само по себе открывает большие возможности для важных и интересных научных изысканий. Представляется важным дифференцировать понятия идиоматичности и фразеологичности. Под иди-
Т. А. Сидорова. Когнитивный подход к изучению связанных значений корневых морфем
оматичностью следует понимать полное сращение морфем, приводящее к «затемнению» внутренней формы слова и приобретению основой слова свойства нечленимое™. Термин фразеоло-гизация используется для обозначения процесса, предваряющего идиоматизацию. Фразеологи-зация морфемной структуры слова рассматривается в статье как особый лингвокогнитивный процесс расхождения между концептуальной сущностью лексического значения и интегратив-ной концептуальной структурой морфемной синтагмы, в результате чего происходит потеря морфемами своих содержательных (концептуальных, функциональных, семантических) свойств или приобретение новых. В словах с фразеологизи-рованной морфемной структурой все морфемы или хотя бы одна из них сохраняют способность в той или иной степени передавать информацию (языковую или внеязыковую), связанную с лексическим значением слова. Таким образом, фра-зеологичность морфемной структуры осмысливается нами как системное языковое явление, обусловленное интегративностью смысла целого, каким и следует считать морфемную структуру (упорядоченное формально-смысловое единство морфем). Фразеологизация морфемной структуры может затрагивать каждый из аспектов слова: семантический, словообразовательный, концептуальный. При этом важную роль играет контекст, который сопровождает не только любой коммуникативный акт, но и является необходимым условием процесса номинации, тесно связанного с познанием объектов действительности. Наряду с лингвистическим контекстом морфемы (другая морфема, лексическое значение слова, словосочетание, высказывание, текст) принимается во внимание нелингвистический (когнитивный, психологический, культурный, социальный) [3]. Например, в производном шаляпинская (правота) корневой морф осмысливается благодаря контексту: пресуппозиция-прототип -знание прецедентного имени собственного Шаляпин, род занятий человека, носящего это имя, легенды о силе его голоса, от которого разбивались стаканы, и т. д. Индикатором контекстуального значения является лексема правота. Значение выражения - 'у кого громче бас, тот и прав'. Корневой морф становится маркером культурного контекста.
Другим важным условием решения проблемы является необходимость учёта процесса мотивации, так как фразеологизация и мотивация представляют собой взаимосвязанные важнейшие тенденции развития структуры слова. Описание механизмов этих процессов содержится в нашей докторской диссертации [4].
Анализ слов с деривационно связанными корневыми морфами показывает, что мотивирован-
ность не всегда непосредственно объективируется морфемной структурой. Даже утраченная в результате социальных, языковых изменений, семантика того или иного слова может сохранять мотивированность на концептуальном уровне (уровне внутренней формы). Например, прямое значение слова распоясаться - 'снять пояс'. Переносное значение ('лишиться сдержанности, вести себя разнузданно') обусловлено символическим значением объекта действительности: пояс в древности был символом чести. Снять пояс означало 'лишиться чести'. Сема 'лишиться' сохраняется и обусловливает развитие значения. Центром организации синтагматики морфем здесь является префикс. В слове наблюдается концептуальная интеграция по принципу «разархива-ции скрытых признаков» (термин Л. В. Бабиной) [5]. Ср. также слова водвориться (сохраняется сема 'поместить субъект'), отбояриться (сохраняется сема 'отделение') и т. д., в которых восстанавливаются концептуальные признаки на ситуативном уровне. Во всех подобных словах, на наш взгляд, мотивационная структура эксплицирована не полностью, но она есть, что обусловливает членимость слова, несмотря на фразе-ологичность его морфемной структуры. Связанные корни в подобных словах можно разделить на две группы:
- корни с полной потерей качественной определённости при сохранении парадигматических связей (корень передаёт только знания о языке): обуть, застегнуть, раздеть и т. д.;
- корни с неполной потерей качественной определённости и сохранением культурной или исторической маркированности (корни содержат знания о мире и изоморфны словам): водвориться, отбояриться, переборщить и т. д.
Третью группу составляют корни, сохраняющие лишь ассоциативные связи и относящие слова к периферии членимых: присобачить, проморгать, пронюхать. В таких словах корневые морфы могут потерять парадигматические связи или изменить предметную соотнесённость. Например, лексема присобачить возникла в результате ассоциаций: пригвоздить ^ присоединить 6 приковать 6 посадить на цепь 6 собака ^ присобачить. См. подробнее [6]. Мотивированность (ас-социативо-образная) при этом сохраняется. Сохраняется и членимость слова.
Поскольку ряд семантических процессов, происходящих в морфемной структуре слова, так или иначе связан с ментальными операциями и детерминируется критерием понятности, в нашей работе определены когнитивные модели переосмысления, которые демонстрируют механизм трансформации неязыковых знаний в языковые.
Под когнитивными моделями мы понимаем ментальные операции, которым подвергаются еди-
ницы морфемики на уровне взаимодействия системы и среды. О. П. Ермакова в своей статье [7] приводит классификацию деривационно связанных корневых морфов в соответствии с характером семантических отношений. Частично выделенные группы совпадают с когнитивными моделями, обозначенными в нашей диссертации [8]: метафоризация, метонимизация, генерализация, спецификация, ассоциация, символизация, перекатегоризация, транзитивация и др.
Когнитивные модели участвуют в структурировании ментальных пространств, которые, в свою очередь, включают и результаты рефлексивной деятельности. В связи с этим проблема членимо-сти решается во взаимосвязи с явлением маркированности морфем, под которой понимается способность морфем (морфемы) вызывать в сознании носителей языка ту или иную рефлексию: этимологическую, словообразовательную, историческую, социальную, культурную и т. д. Маркированность является фактором, снижающим фразеологизацию и обеспечивающим чле-нимость слова. Так, в словоформе отбояриться корневой морф, изоморфный лексеме бояре, является архаически маркированным. О том, что корневая морфема действительно вызывает рефлексию, свидетельствует и новое образование семибанкирщина.
В нашей работе отмечаются и такие типы маркированности, как грамматическая, культурно-историческая, символическая, социально-культурная, этнокультурная, фразеологическая, семантическая и др. [9]
Таким образом, слова с деривационно связанными корневыми морфами следует считать членимыми. В них корень теряет парадигматические связи, его семантика имеет связанный характер, но она так или иначе коррелирует с лексическим значением на концептуальном уровне, служебные морфемы сохраняют воспроизводимость и по форме, и по содержанию. Так, в словах офонареть, раздраконить, залимонить корень ассоциативно связан с лексическим значением, а словообразовательная модель легко осмысливается носителями языка. В словах прихвостень, пролаза, молокосос корень концептуализирует образный мотивационный код (связь с лексическим значением осуществляется на концептуальном уровне). В подобных словах корневой морф так или иначе осмысливается носителями языка и культуры, но его смысловая связь с лексическим значением ослаблена. На осмысление корневых морфем в данных лексемах влияет когнитивный контекст.
Слова с деривационно связанными корнями могут быть объединены на основе общности мо-тивационной модели, под которой нами понимается внутренняя организация структуры знаний,
стоящей за внутренней формой, позволяющая объединить ряд объектов действительности на основании единой стратегии номинации (установки на те или иные признаки объекта) и общей идеи. Зачастую мотивационные модели формируются на основе общности образного видения мира, жизненного опыта, процессов мышления. Ряды слов, объединённые мотивационной моделью, характеризуются однотипностью логических и образно-ассоциативных связей между объектами, ставшими знаками, и объектами, получившими номинации на основе этих знаков. Например, в основе номинаций цыганить, мат-росить, свинячить, попугайничать и т. п. лежит мотивационный признак 'стереотипное представление о лице/животном'. Слово цыган, например, приобрело коннотацию 'попрошайка', матрос - 'неразборчивый в интимных связях', свинья - 'любит лежать в грязи', попугай - 'любит повторять слова'. В сознании говорящих формируется мотивационная модель 'вести себя так, как свойственно лицу/животному, с точки зрения говорящих' (ориентация на коннотацию, а не на лексическое значение мотивирующих компонентов).
Следует иметь в виду, что один и тот же образ может реализовывать разные идеи, так как способен концептуализировать различные свойства объекта действительности. Ср., например, лексемы бесхребетник и захребетник. В первом слове образ хребта используется для реализации идеи слабого, безвольного человека, и объект действительности хребет концептуализирует свойства 'опора', 'стержень'. Во втором слове актуализируется идея дармоедства, и тот же компонент концептуализирует свойства 'защита', 'спина' (ср. выражение как за широкой спиной).
Когнитивный подход к языковым фактам позволяет рассматривать смысл целого (лексического значения) как результат концептуальной интеграции [10]. Думается, формирование значения слов с деривационно связанными корневыми морфами следует рассматривать на уровне концептуальных структур как результат фиксации информации (знания о действительности).
Примечания
1. Ермакова О. П. Проблемы изучения деривационно связанных значений корней на современном этапе развития словообразования // Семантика. Функционирование. Текст: межвуз. сб. науч. тр. Памяти В. И. Чернова (к 75-летию со дня рождения). Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. С. 74-78.
2. Сидорова Т. А. Проблема мотивированности слов фразеологизированной морфемной структуры в современном русском языке (системно-функциональный и когнитивный аспекты): дис. ... д-ра филол. наук. Н. Новгород, 2007.
3. Там же.
И. М. Шеина. Фоновые знания как неотъемлемый компонент профессиональной компетенции переводчика
4. Там же.
5. Бабина Л. В. О концептуальной деривации // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сб. материалов [26-28 сентября 2006 года]. Тамбов, 2006. С. 258-260.
6. Сидорова Т. А. Указ. соч.
7. Ермакова О. П. Указ. соч.
8. Сидорова Т. А. Указ. соч.
9. Там же.
10. Ольшанский И. Г. Концептуальная интеграция в лексике и словообразовании // Композиционная семантика: материалы III междунар. школы-семинара по когнитивной лингвистике [18-20 сентября 2002 г. Ч. 1]. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. С. 22-23.
УДК 811
И. М. Шеина
ФОНОВЫЕ ЗНАНИЯ КАК НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ КОМПОНЕНТ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ ПЕРЕВОДЧИКА
Данная статья посвящена тому аспекту фоновых знаний, который является культуроспецифическим. Автор обосновывает роль фоновых знаний при анализе степени успешности или неуспешности коммуникации в тех случаях, когда ее участники принадлежат к разным культурам и общаются через переводчика.
The paper deals with culture-bound background knowledge as a factor that ensures effective communication in a communicative situation when the partici pants of the process have to resort to the services of a translator as an intermediary.
Ключевые слова: фоновые знания, картина мира, межкультурная коммуникация, коммуникативная неудача, коммуникативный дискомфорт, межкультурная коммуникативная компетенция.
Keywords: Background knowledge, world view, intercultural communication, miscommunication, communicative discomfort, intercultural communicative competence.
Данная статья посвящена проблеме адекватности понимания в условиях межкультурной коммуникации, то есть в ситуации, когда отправитель сообщения принадлежит к одной культуре, а получатель - к другой. При этом в процессе общения участвуют не просто разные личности, но и носители разных культурных и языковых картин мира.
По мнению Е. С. Кубряковой, модель, или картина мира, представляет собой сумму значений и представлений о мире, упорядоченную в голове человека «по самым разным основаниям» и объединенную «в известную интегральную схему» [1].
Строго говоря, у каждого индивида существует своя картина мира, сложившаяся на основе его/ее
© Шеина И. М., 2009
личного опыта, но опыт отдельного человека формируется в рамках той культуры, в которой происходит становление личности, и наша интерпретация событий и явлений обусловлена культурой, к которой мы принадлежим.
Коллективная картина мира отдельного народа может выступать как идеациональная (то есть существующая на уровне идей) модель его культуры. Не случайно С. Г. Тер-Минасова использует термин «культурная» или «культурно-концептуальная картина мира», подчеркивая, что она складывается на основе представлений, прошедших через коллективное и индивидуальное сознание [2]. Определение культурной картины мира, данное С. Г. Тер-Минасовой в работе «Война и мир языков и культур», не отвергает определение Е. С. Кубряковой, приведенное нами выше, но смещает акцент, указывая на механизм возникновения картины мира: «Культурная (понятийная) картина мира - это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное. Это образ мира, преломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной деятельности» [3].
Языковая картина мира - это та часть культурно-концептуальной картины, которая получила означивание средствами языка и, следовательно, может быть подвергнута анализу на уровне языковых единиц.
И культурно-концептуальная, и языковая картины мира непосредственно участвуют в процессах понимания и порождения высказывания в процессе коммуникации.
С нашей точки зрения, целесообразно рассматривать три варианта межкультурной коммуникативной ситуации.
Первый вариант: общение происходит на языке, который является родным для одного из коммуникантов, но иностранным для другого.
Второй вариант: общение происходит на языке-посреднике (например, английском), который не является родным для участников коммуникативной ситуации. В обоих случаях уровень иноязычной коммуникативной компетенции может играть решающую роль.
Третий вариант: общение происходит через переводчика. В этой ситуации собеседники фактически становятся «заложниками» межкультурной коммуникативной компетенции переводчика и его профессиональной компетенции, особенно в случае синхронного перевода.
И. И. Халеева описывает это следующим образом: «...осмысление... иноязычного текста может иметь место только при условии, что "вто-
