CC BY
34
Леонов В.А. ©
Аспирант, кафедра перевода и межкультурной коммуникации
МГЛУ ЕАЛИ
ТИП ТЕКСТА «ИРОНИЧНЫЙ ДЕТЕКТИВ» В ЖАНРОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ
ДЕТЕКТИВНОГО ДИСКУРСА
Аннотация
Статья посвящена рассмотрению месту ироничного детектива в жанровом пространстве детективного дискурса. В связи с этим устанавливаются ключевые моменты взаимосвязи понятий «текст», «жанр», «дискурс»: «жанр детектива» -«ироничный детектив» - «детективный дискурс». Стратегия использования иронии рассматривается в качестве главного компонента при моделировании ироничного детектива как постмодернистского типа текста.
Ключевые слова: детективный дискурс; постмодернизм; ироничный детектив; жанр; дискурсивное пространство, текст.
Keywords: ironic detective story, text, discourse, detective discourse, genre, irony, postmodern.
В современной науке сложились неоднозначные подходы к детективному жанру и дискурсу в целом - некоторые исследователи считают, что данный жанр находится на одной из самых верхних ступеней массовой литературы, представляя ее своеобразную интеллектуальную вершину [Эко, 19B9; Честертон, 19B; Терехова, 2GG9; Kelly, 199B; и др.]. Другие, наоборот, отмечают невысокий художественно-эстетический потенциал подобной литературы (имена). В любом случае, детективный дискурс имеет социальную природу, которая является отражением социальных процессов, происходящих в обществе, в его различных сферах - политической, экономической и других.
Жанр ироничного детектива начинает развиваться в конце ХХ века, берет свое начало в Польше в произведениях И. Хмелевской. Сегодня этот жанр представлен большим объемом произведений и широкой географией - Д. Донцова «1З несчастий Геракла»; Г. Куликова «Хижина тети Томы»; J. Evanovich «Full House»; C. Dorothy «Withering Heights», «The Thin Woman»; C. Brown «The Wicked Widow»; C.Hirschfeld «Freeze Dry»; E. N. Marsh «Light Thickens» и множество других.
В науке детективный дискурс представляется областью, изучение и анализ которой представлен точечно, фрагментарно, в основном в духе литературоведческих традиций [Вулис, 1986; Фримен, 199G; Анджапаридзе, 1999; Вольский, 2GG6 и др.] и, в основном, в отношении к его классической версии.
С позиций лингвистической науки детективный дискурс рассматривается в рамках когнитивной лингвистики и нарратологии, при этом в фокусе оказываются концептуально-структурное пространство детектива [Филистова, 2GG7], дискурсивное пространство детективного текста [Дудина, 2GGB], когнитивная модель детективного дискурса [Ватолина, 2G11]. В этом случае своевременной и актуальной представляется задача рассмотреть конструирование детективного дискурса с использованием практики иронии, которая в контексте литературы постмодерна становится мощным средством формирования постмодернистского восприятия, «нового взгляда на старые вещи».
Выстраивая триаду понятий «текст-жанр-дискурс» необходимо кратко рассмотреть их взаимосвязь и определить эвристические возможности для конструирования дискурса ироничного детектива.
© Леонов В.А., 2G16 г.
Изучению текста как структурной модели посвящены работы школы французских структуралистов [Барт, 1994; Фуко, 1994; Кристева, 2004 и др.], основные идеи которых были почерпнуты в трудах В.Я. Проппа и М.М. Бахтина. Здесь на первый план выходит литературоведческий аспект - текст рассматривается в контексте его структурных элементов (автор, нарративный субъект, порядок событий, синтагматика, актанты). Данные компоненты выступают организующим началом и определяют совокупность отношений в тексте [Бахтин, 1975; Пропп, 1986].
С лингвистических позиций структура текста рассматривается в работах И.Р. Гальперина, в частности в работе «Текст как объект лингвистического исследования» автором выявляются наиболее характерные особенности структуры текста, его грамматические категории, их взаимодействие и дана классификация различных видов текстовой информации [Гальперин, 1981].
С появлением новых теоретических подходов, которые были предложены когнитивной наукой, структурное моделирование текста органично вписывается в когнитивное моделирование дискурса и становится частной формой по отношению к нему. В работах последних лет понятия текст и дискурс становятся взаимозаменяемыми. Так, например, дискурс представляется как текст в контексте (Dijk, 1998); как текст, взятый в событийном аспекте (Арутюнова, 1998); как текст, погруженный в ситуацию общения (Карасик, 2004). С точки зрения лингвистики дискурс может рассматриваться «как совокупность текстов с учетом их экстралингвистических параметров» [13, с. 111]. С этой точки зрения дискурс это комплекс текстов репрезентирующих определенный фрагмент объективного мира, реальности.
Дискурс имеет два плана — собственно-лингвистический и лингво-когнитивный. Первый связан с языком, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс).
В данном случае под дискурсом нами понимается дискурс в его когнитивном аспекте, как выражение особой ментальности [Степанов, 1995; Плотникова, 2005] и в коммуникативном аспекте как сообщение - непрерывно возобновляемое или законченное, фрагментарное или цельное, устное или письменное, посылаемое или получаемое в процессе коммуникации [Плотникова, 2005].
В настоящее время акцент исследований смещается с изучения формальных и структурных признаков текста/дискурса в сторону его смыслового содержания и участия когнитивных механизмов человеческого сознания в порождении, получении и интерпретации содержащихся в дискурсе знаний о мире [Кубрякова, 2002; Демьянков, 2007; Johnson-Laird 2006; и др.].
Эволюционная динамика детективного дискурса достаточно подробно рассматривается в работах М.А. Можейко, где представлены следующие этапы развития детектива - детективная классика (до середины ХХ века), детективный модернизм (1950-70-е гг.), и детективный постмодернизм (с середины 70-х гг). Каждый этап характеризуется наличием особых акцентов, при этом постмодернизм отказывается от определенных традиций жанра, предлагая вместо объективной картины событий различные варианты интерпретаций. Ассимиляция детективных жанров в контексте постмодернистской литературы отмечается многими исследователями (В. Руднев, Т. Амирян). Постмодернистский детектив представляет собой «коллаж интерпретаций, где каждая в равной степени может претендовать на онтологизацию, - при условии программного отказа от исходно заданной онтологии событий и от так называемой правильной их интерпретации» [18, с. 149] - У. Эко «Имя розы», «Маятник Фуко»; М. Павич «Хазарский словарь» [Руднев, 1997].
«Каждый жанр способен овладеть лишь определенными сторонами действительности, ему принадлежат определенные принципы отбора, определенные формы видения и
понимания этой действительности, определенные степени охвата и глубины проникновения» [17, с 10]. Жанры сформированы наборами условий; многие произведения используют несколько жанров посредством заимствования и объединения этих условий. В исследованиях жанра понятие не сравнивается с исходным значением. Скорее, все существующие произведения отражают определённые условия, участвуя при этом в создании определения понятия жанра.
Таким образом, жанр не есть только форма познания окружающего мира, но и одновременно форма её художественного осмысления, придания ей логической завершенности и цельности. В этой связи на первый план выходят языковые аспекты выражения и отражения действительности. В постмодернистских произведениях происходит «производство значений путем разыгрывания языковых структур и ломки штампов в процессе производства смыслов» [19, с. 240]. Иронический релятивизм заменяется радикальной иронией, которая «имеет своим назначением игру - метаморфозы языка и смещение смысла» [там же]. Работа радикальной иронии имеет характер карнавализации, шутовства, переклички текстов, игры смысла, обращения означающего и означаемого подобно tourniquet, когда слова думают за нас. Риторика приобретает первостепенное значение, ирония переходит в метаязыковую игру [там же].
Сама проблема взаимосвязи пространства и дискурса [Казыдуб, 2006; Плотникова, 2011; Демьянков, 2014], а также текста представляется актуальной в свете накопленных знаний в современной науке. В своей работе «Пространство и текст» Топоров В. Н. попытался дать обоснование положению, что «текст пространствен (т. е. он обладает признаком пространственности, размещается в «реальном» пространстве, как это свойственно большинству сообщений, составляющих основной фонд человеческой культуры), и пространство есть текст (т. е. пространство как таковое может быть понято как сообщение)» [24, 229].
В постмодернистском пространстве «текст способен производить событие (смысл), если будет отнесен к контексту и построен в обратном отношении к поэтике устоявшихся жанров литературы» [19, с. 241]. Структура текста в таких условиях подвергается техническому преобразованию и таким образом осуществляется деконструкция массовых фетишей и стереотипов. Главная роль здесь отводится прежде всего иронии, которая позволяет посмотреть под другим углом зрения на данный жанр и сконструировать собственный субжанр - ироничный детектив.
Пространство - специфическим образом оформленная бытийная сущность определённого участка действительности. Дискурс понимается как субстанция, которая не имеет четко обозначенных границ и находится в постоянном процессе движения. Главными признаками классического детективного дискурса является его мощная логическая составляющая на фоне его художественного конструирования. Логика предопределяет предсказуемость в расследовании преступления, в построении сюжета, в выборе тех или иных форм языковых средств.
В исследовании С. А. Борисовой проводится методологическое обоснование статуса пространства как взаимосвязи трех компонентов «пространство - человек - текст». В данной среде коммуникация осуществляется специфическим образом и в ней же происходит познавательная деятельность человека. Текст (в его устно-письменном выражении) является способом фиксации языкового сознания автора. Существенным оказывается понятие коммуникативного пространства текста, под которым понимается «место общения сознаний коммуникантов» [11, с. 33]. Таким образом, целесообразно ввести понятие «текст-пространство», которое подразумевает включение всех системообразующих компонентов каждого понятия в отдельности.
Дискурсивное пространство детектива выражается в соотношении эксплицитных смыслов, которые представлены на лексическом уровне, и имплицитных смыслов (импликатур), которые составляют подтекст. К наиболее распространенным стратегиям построения детективного дискурса относится, во-первых, модель интеллектуально-
логических рассуждений автора, как создателя текста, и читателя, который пытается следовать этим рассуждениям и интерес которого всецело поглощается расследованием; во-вторых, включение элементов приключенческого, таинственного, новых достаточно драматических сцен, в т.ч. новых преступлений. Здесь очень ярко проявляется идиостиль конкретного автора, который использует различные системные и структурные свойства языка.
В данной работе мы исходим из того, что художественный текст представляет собой сложный знак, который может быть воплощен только в коммуникативном целом, в определенном дискурсивном пространстве и может быть реализован как речевое поведение. В таком случае целесообразно определить те лингвистические компоненты, которые оказывают существенное влияние на проявление определенных категорий текста. Семантико-структурный компонент подразумевает определение поля смысловых и структурных особенностей, обусловленных многомерностью плана содержания текста и многослойностью плана выражения. Содержательно-повествовательный компонент выражает черты, присущие данному виду текстов.
Известное выражение Ю. Тынянова - «жанр - понятие текучее...» - самым точным образом отражает специфику данной литературной категории. Само понятие «текучесть» предполагает изменение формы под действием определённых внешних факторов без изменения ключевых свойств субстанции. Таким образом, это свойство позволяет «обновляться на каждом новом этапе развития литературы и в каждом индивидуальном произведении» [27].
Проблематикой изучения жанровых особенностей детективного повествования занимались многие исследователи, среди которых А. Вулис, Е. Сошкин, В. Руднев, О. Анцыферова и др., однако теоретическому изучению и описанию специфики ироничного детектива уделялось мало внимания. В то же время этот пласт литературы сегодня стал популярным. Среди причин, которые позволяют описывать его отдельно от других детективных разновидностей, то, что ему присуща своеобразная инвариатность сюжета и персонажной схемы, которую представляют в своих произведениях авторы-иронисты.
Рассмотрение «ироничного детектива» должно проводиться на определенном временном срезе, в определенном историческом контексте, с целью выделения порождающих его факторов. Умение распознать постмодернистскую поэтику через призму жанра помогает сформировать особый взгляд, как на отдельные тексты, так и на традиционные жанровые особенности в целом. Как известно, динамика жанровых форм -важнейшая часть литературного процесса пограничного периода - рубежа ХХ-ХХ1 веков. Исследователи литературы посмодернистского периода указывают на такое ее характерное свойство, как «смесь» жанров высокой и массовой культур.
Появление жанра «ироничный детектив» в конце ХХ века было обусловлено кризисом самоидентичности, поиском новых форм взаимодействия человека и социальных институтов, поиском новых смысловых ориентиров. В появлении этого жанра угадывается принцип «обновляемого героя», который потребовался для того чтобы внести новое дыхание - жанр ироничного детектива стал в своеобразной форме преподносить реальность, которая окружала читателя и «пропитывала» его сознание. Он явился своего рода ретранслятором поведенческих моделей, ментальных установок и ценностных ориентиров, обуславливал их переход из внешнего, объективного мира, в мир художественный, субъективный. В это время, в отличие от предшествующих периодов, авторы не стремятся к рафинированию и четкой регламентации в отборе лексического и грамматического материала.
Ироничный детектив, как жанр массовой культуры имеет определенный набор свойств и характеристик, которые специфичны для подобного рода литературы в целом, а именно: «доступность и демократизм содержательного наполнения; отказ от метафизической серьёзности; присутствие стереотипов в сюжетной и образной системе» [1].
Тем не менее, эта доступность и демократизм чаще попадает под прицел критиков, которые говорят о примитивизме массовой культуры. Однако, некий «примитивизм»
массовой культуры, в отличие от фундаментальной - ключевой момент, ибо произведения этой культуры тогда становятся знаковыми, когда в своей простоте и кажущейся на первый взгляд «примитивности» они достигают совершенства.
Еще одной из важнейших характеристик ироничного детектива как постмодернистского текста является интертекстуальность. В некоторых исследованиях по лингвистике интертекстуальность понимается как «языковая форма присутствия текста в тексте» [5, с. 418].
По мнению Р. Барта, «каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат» [16, с. 89].
Интертекстуальность, будучи текстовой категорией дискурсивного уровня, приводит к тому, что без учета её становится невозможным «адекватное понимание и интерпретация всех смыслов текста / дискурса» [15]. Таким образом, интертекстуальность, которая представляется нам как соединение различных клише, культурных кодов, представлений о социальной реальности, служит тем связующим звеном, которое объединяет ироничные детективы в единое дискурсивное пространство и обеспечивает адекватное восприятие и понимание.
У ироничного детектива своя жанровая логика. Под логикой в данном контексте мы понимаем не просто узко определенные мыслительные операции, а способ упорядоченного отражения мира в сознании человека и проецирование его в ткань текста, повествования. Особенностью жанра является то, что в нем «по-своему представлен вопрос о человеке и его месте в окружающей действительности, в мире» [30, с. 46].
Особенностью данного жанра является то, что функционирование иронии становится для него определяющим - она пронизывает все уровни языкового материала. Ирония становится не просто приемом художественной литературы, а выходит на уровень «дискурсивной практики» [10, с.7].
Какова же плотность иронической составляющей в ироничном детективе? Ведь не секрет, что прием иронии как литературный троп можно найти во многих произведениях, которые к ироничным не относятся. Здесь возникает немаловажный вопрос о том, как ирония может быть выражена, с помощью каких средств и какие уровни языка и коммуникации доступны этому приёму.
Порождение иронии и ее интерпретация занимает одно из ведущих мест в исследованиях различных направлений как литературоведения, так и лингвистики. Интересным для исследователя представляется вопрос о порождении иронии в дискурсе. В рамках философии постмодерна высказывались идеи, которые кардинальным образом преображают подход к иронии и оказали определенное влияние на лингвистические трактовки вербальной иронии. Это, как отмечает К.Е. Шилихина, «идеи о полифоничности иронического текста (в лингвистической трактовке эта идея реализуется в теориях иронии, в рамках которых понимание иронии описывается через сосуществование и одновременное противопоставление буквального и имплицитного смысла высказывания), об интертекстуальной природе иронического высказывания (в лингвистической интерпретации наиболее ярко это свойство иронии используется в теории иронии-как-эха Д. Спербера и Д. Уилсон») [30, с.117].
Предствляется, что в основе вербальной и ситуативной иронии лежат общие когнитивные механизмы, в частности, наше умение распознавать нарушения смысловой целостности высказывания, текста или, шире, некоторого положения дел в действительности. И вербальная, и ситуативная ирония связаны с нарушением ожиданий, с несоответствием реальной ситуации нашему знанию о нормальном ходе событий. Поэтому обсуждение вопроса о первичности / вторичности ситуативной и вербальной иронии теряет смысл: мы используем нашу способность устанавливать смысловые связи вне зависимости от того, является ли объект восприятия целостной ситуацией или высказыванием / текстом [10].
Исследователи предлагают толковать иронию шире, чем просто троп. Например, О.П. Ермакова отходит от традиции такой трактовки иронии и предлагает прагматическую перспективу: «Ирония - это один из видов языковой манипуляции, которая заключается в употреблении слова, выражения или целого высказывания (в том числе и текста большого объема) в смысле, противоречащем буквальному (чаще всего в противоположном) с целью насмешки» [10, с. 7].
Природа иронии, её сущность заключается в комбинаторике определенных языковых единиц и в результате таких нетривиальных комбинаций возникает некий смысл и новый оттенок. Следовательно, мы не можем четко определить границы иронического использования языка.
Обратимся к примерам из книги Janet Evanovich «One for the Money».
Джанет Иванович (Janet Evanovich) родилась 22 апреля 1943 года в Саут-Ривер (США). Она прошла обычный путь от школы до университета. Но после окончания Рутгеровского университета стала домохозяйкой, как и ее мать. Первые попытки опубликовать свои работы окончились неудачей.
Первый роман, который был опубликован («Герой по особым поручениям») вышел в 1987 году. После этого Джанет начинает публиковать с завидной частотой. Вдохновленная игрой Роберта Де Ниро в фильме Успеть до полуночи (Midnight Run), она создает своего самого известного персонажа - охотницу за головами Стефани Плам.
Искрометный юмор, непринужденный стиль, увлекательный сюжет, от которого просто невозможно оторваться - все это принесло книге «One for the Money» (в русском переводе два варианта - «Одна дамочка с пистолетом»/«Разок за деньги») огромный успех и восторженные отзывы критиков, а в 2012 году по книге был снят кинофильм «Очень опасная штучка».
Если любому другому агенту достаются интересные и выгодные задания, то Стефани Плам, как той Золушке из сказки, всегда что-нибудь такое, от чего одна только нервотрепка, тоска и головная боль. Вот и на этот раз ей поручено отыскать очень злостного преступника - старенького дядюшку Мо, хозяина кондитерской лавки и всеобщего любимца, оштрафованного за превышение скорости и не явившегося на суд. Правда, занимаясь поисками продавца сладостей, Стефани то и дело натыкается на трупы наркоторговцев и уворачивается от пуль таинственных людей в масках, идущих по ее следу.
Интересным для анализа ироничного контекста представляется следующий эпизод.
Grandma Mazur was in line behind my mother.
"Are you sure you didn't pop him one? I could keep a secret, you know."
"I didn't pop him!"
"Well that's a big disappointment," she said. "I had a good story all ready to tell the girls at the beauty parlor."
My father was in the living room, hiding in front of the TV. "Unh," he said, never moving a muscle.
I sniffed the air. "Meat loaf."
"Got a new recipe from Betty Szajack," my mother said. "She puts sliced olives in her meat loaf, and she makes it with soaked bread instead of cracker meal."
The best way to defuse my mother is to talk about food. For thirty years, we've expressed love and anger in terms of gravy and mashed potatoes.
[Evanovich, с. 162].
Разговор происходит в доме главной героини, которая только что вернулась после очередного «приключения». Использование разговорных фраз, придает эпизоду свободную атмосферу. Использование в переводе таких слов, как «грохнула», «пришлепнула» для английского слова pop (разг. выстрелить; палить; стрелять; застрелить, убить) придает иронический оттенок ситуации, обычная ассоциация для русского человека со словом «пришлепнуть» - какое-то насекомое, мелкую букашку, которой преступник уж точно не является. Спокойно рассуждая об этом, бабуля, подчеркивает, что она умеет хранить секреты
и буквально в следующем предложении она «доказывает» это. Вся беседа плавно переходит в кулинарное русло. Кулинария представляется автором как «поле боя» между героинями -на котором одна «обезоруживает», «обезвреживает» другую в терминах «соусов и картофельного пюре».
Следует заметить, что использованное в оригинале слово defuse, которое в словаре имеет значения - разрядить (взрывоопасную обстановку); снять остроту (положения); обезвредить (бомбу); снять взрыватель - применяется по отношению к матери. Подтекст слова «обезвредить» усиливается тем, что для русского обычным сочетанием является «обезвреживание преступника». Здесь мы наблюдаем такое явление, которое И.В. Арнольд называет полуотмеченные структуры. Полуотмеченные структуры - «это структуры с нарушением лексической (once below a time) или грамматической (chips of when) сочетаемости» [3, с. 93]. Это понятие позволяет сделать «более широкое обобщение случаев экспрессивности при введении элементов низкой предсказуемости на основе снятия ограничений на сочетаемость. Под это понятие подходят многие давно известные тропы и стилистические фигуры, такие, как метафора, оксюморон, синестезия и др. Кроме того, «экспрессивность полуотмеченных структур основана на сопоставлении содержащихся в их составе компонентов - сем, почему-либо в норме языка несовместимых, антонимичных или относящихся к далеким друг от друга семантическим полям» [3, с. 94]. При этом, как пишет И.В. Арнольд, «полуотмеченные структуры не бессмысленны, а характеризуются низкой предсказуемостью, мы должны оговориться, что строго оценивать вероятность таких структур мы пока не можем, хотя и знаем, что стилистически релевантные элементы могут характеризоваться низкой или даже близкой к нулю вероятностью» [3, с. 100].
В следующем примере иронией «пропитана» вся ситуация.
There's a limit to how far a woman can be pushed. I'd been gassed, attacked, stalked by masked men, lied to by Morelli and I'd been swindled by my mechanic. And I'd stayed pretty damn calm through it all. Threatening my hamster brought out a whole new set of rules. Threatening my hamster made me Godzilla. I had no intention of saying good bye to my hamster.
I blinked back the threat of tears, swiped at my nose and narrowed my eyes. "Listen to me, you two bags of monkey shit," I yelled. "I am not in a good mood. ... «You have crossed the line» [Evanovich].
Как известно, объектом иронии могут становиться различные качества, явления или особенности. Также объектом иронии могут становиться внешний вид, поведение, событие или ситуация, реплика, высказывание. В данном случае нас интересует проблема передачи иронического сравнения в такой непростой для Стефани ситуации. Автор, во-первых, иронизирует по поводу героини, которой, с одной стороны, пришлось столько преодолеть -она стоически перенесла многое, в этом была ее сила духа, но увидев, как преступники пытаются убить ее любимого хомячка, она превращается в монстра, чудовище - (Godzilla -n. huge dinosaur-like creature), которое способно смести все на своем пути. Автор высмеивает поведение своей героини - преисполненной чувства героизма. Читатель понимает комичность и иронию ситуации.
На синтаксическом уровне в данном эпизоде с помощью перечисления создается общая атмосфера того, что всё, что происходило с героиней, очень ужасно, но она выжила и еще может бороться. Градация состояний, которые героиня проходила позволяет создать напряжение. В первом переводе оно очень хорошо представлено глаголами - травили, жгли, запугивали, морочил, вешал (лапшу) - это очень серьёзно. Всё это создает парадоксальный эффект в следующих фразах, который усиливается благодаря ироническому сравнению с Годзиллой.
Импликация иронического смысла происходит не только за счет столкновения двух противоречащих концептуальных систем сыщик - преступник, оригинального способа экспликации противоречащих смыслов, но и за счет выбора маркированных форм презентации слов - использование сниженной лексики.
Таким образом, пародия, ирония и непоследовательность становятся техническими средствами, чтобы вытеснить идею единственного знающего и морализирующего субъекта, оперирующего в упорядоченном времени и целеустремленно действующего. Ироничный детектив - это определенная композиция. Художественная установка в ироничном детективе предполагает напряженный ритм, ее исключительно функциональное наполнение. Каждый персонаж здесь, даже второстепенный, это образ-средство, образ-инструмент, образ-версия. Ироничный детектив формируется определенными типизированными текстами и отражает диалектическую природу детективного жанра в целом.
Литература
1. Аксенова, Н.С. Интертекстуальность в литературоведении и лингвистике: проблема выбора подхода [Электронный ресурс] // Вестник МГОУ, - 2013. - № 1. - Режим доступа: http:// www .evestnik-mgou.ru
2. Анджапаридзе, Г. Не только о детективе [Текст] / Г. Анджапаридзе. - М. : Вагриус, 2003. - 384 с.
3. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка [Текст] / И.В. Арнольд. - М.: Просвещение, 1990. - 312 с.
4. Арутюнова, Н. Д. Дискурс [Текст] / Н. Д. Арутюнова // БЭСЯ. - 2-е изд. - М. : Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 136-137.
5. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М. : Прогресс, 1989. - С. 418.
6. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет [Текст] / М.М. Бахтин. - М.: Художественная литература, 1975. - С. 163.
7. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] / И. Р. Гальперин. -М. : Наука, 1981. - 140 с.
8. Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация [Текст] / Т. А. ван Дейк / Пер. с англ.- М.: Прогресс, 1989. - 312 с.
9. Дудина, И. А. Дискурсивное пространство детективного текста: на материале англоязычной художественной литературы XIX-XX вв. [Текст]: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 / И. А. Дудина. - Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2008. - 259 с.
10. Ермакова О.П. Ирония и ее роль в жизни языка / О.П. Ермакова. - Калуга: Изд-во КГПУ им. Циолковского, 2005. - С. 7.
11. Казыдуб, Н. Н. Дискурсивное пространство как фрагмент языковой кар-тины мира (теоретическая модель): монография [Текст] / Н. Н. Казыдуб. - Иркутск: ИГЛУ, 2006. - С. 33; 75-76.
12. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс [Текст] / В.И. Карасик. - М.: Гнозис, 2004. - 390 с.
13. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? [Текст] / В.В. Красных. - М.: Гнозис, 2003. - 375 с.
14. Кубрякова, Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике [Текст] / Е. С. Кубрякова // Дискурс, речь, речевая деятельность : функциональные и структурные аспекты : сб. обзоров. - М.: РАН ЮНИОН Центр гуманитарных научно-информационных исследований, 2000. - С. 7-25.
15. Леонов В. А., Мериакри Л. Г. Роман-антиутопия: типологический аспект (на примере романа «Дивергент») [Текст] / В. А. Леонов, Л. Г. Мериакри // Международный информационно-аналитический журнал «Crede Experto: транспорт, общество, образование, язык». - 2015. - № 2 (05).
16. Лушникова Г.И. Специфика интертекстуальных отношений в литературной пародии // Вестник Челябинского гос. ун-та. - 2008. - Вып. 25. - № 26 (127). - С. 87-91. - (Серия «Филология. Искусствоведение»).
17. Медведев П. Н. Проблема жанра // Из истории советской эстетической мысли 1917 - 1932. - М.: 1980, с. 418.
18. Можейко, М.А. «Философия детектива»: классика - неклассика - постнеклассика [Текст] / М.А. Можейко // Топос, 2007. № 1 (15). - С. 145-151.
19. Пигулевский В.О. Ирония и вымысел: от романтизма к постмодернизму: Научное издание. Ростов-на-Дону: Изд-во «Фолиант», 2002. — 418 с: ил.
20. Плотникова, С.Н. Дискурсивное пространство: к проблеме определения понятия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://md.islu.ru/node/147. - (18.07.2013)
21. Пропп, В. Я. Морфология сказки [Текст] / В. Я. Пропп. - М. : Изд-во Лабиринт, 2003. - 144 с.
22. Руднев, В. П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса [Текст] : автореф. дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.19 / В. П. Руднев. - М. , 1996. - 47 с.
23. Степанов, Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности [Текст] / Ю. С. Степанов // Язык и наука конца 20 века. - М. : Ин-т языкознания РАН, 1995. - С. 35-73.
24. Топоров, В.Н. Пространство и текст [Текст] / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура: сборник научных работ. - М.: Наука, 1983. - С. 229.
25. Филистова, Н. Ю. Структура и семантика детективного нарратива : на материале текстов английских и русских рассказов [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.20 / Н. Ю. Филистова.
- Тюмень : ТГУ, 2007. - 203 с.
26. Фуко, М. Слова и вещи : Археология гуманитарных наук [Текст] / М. Фуко. - СПб. : A-cad, 1994.
- 406 с.
27. Хорольский, В. Место культуры и литературы Запада и Востока в цивилизации XX века / В. Хорольский [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.relga.rsu.ru/n58/cult58_1.htm. -Дата доступа: 18.09.2015.
28. Честертон, Г. К. Как пишется детективный рассказ [Текст] / Г. К.Честертон // Писатель в газете : Художественная публицистика / Сост. А. Я. Ливергант. - М. : Прогресс, 1984. - С. 301-306.
29. Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах [Текст] / У. Эко. - СПб. : Симпозиум, 2003. - 285 с.
30. Шилихина, К.М. Дискурсивная практика иронии: когнитивный, семантический, и прагматический аспекты: дисс. ... д-ра филол. наук - Воронеж, 2014. - С. 117, 46.
31. Evanovich, J. One for the Money [Electrononic resourse] - http://filespart.com/o/one-for-the-money-janet-evanovich.html (12.01.16)
