CC BY
31
Е. А. Ходаковский
ТЕРРОРИЗМ КАК ФАКТОР ГЛОБАЛЬНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ ЗАПАДА И ВОСТОКА
Виртуозная изобретательность и беспредельная жестокость, необузданные страсти и холодный расчет, политика, замешанная на деньгах, и деньги, пропитанные кровью, — это мир терроризма, вернее, одна из самых мрачных сторон антимира. Любой здравомыслящий человек будет держаться подальше от этой теневой стороны бытия. Но сегодня у все меньшего числа людей остается возможность выбора: терроризм неудержимо врывается в жизнь людей, сметая на своем пути преграды стабильности, благополучия и беспечности. Терроризм — это способ решения политических проблем методом насилия. Цель террористических действий — достичь изменения политики, оказывая устрашающее воздействие на власти, группы населения, представителей иностранных государств и международных организаций. Как правило, деятельность террористических организаций идеологически обоснована и включена в политический процесс. Терроризм как социально-политическое явление основывается на глубинных психологических процессах, определяемых особенностями культурно-исторического развития того или иного региона мира. Поэтому оправданным является выделение специфики террористической деятельности в Латинской Америке, Западной Европе, Ближнем Востоке. Именно эти регионы отличаются активизацией терроризма в течение последних десятилетий.
В современной Западной Европе преобладают этнические факторы распространения терроризма: баски в Испании, ирландцы в Великобритании склонны оправдывать терроризм как реакцию на ущемление со стороны нации-завоевателя. В Латинской Америке в активизации террористической деятельности значительную роль играют политико-экономические проблемы развития региона. Массовая нищета, безработица способствуют пополнению террористических организаций, прикрывающихся популистскими политическими лозунгами. Широко распространенным является мнение о преобладании религиозных мотивов терроризма на Ближнем Востоке. Ислам — это самая молодая из мировых религий, с периода зарождения отличающаяся значительным экспансионистским потенциалом. «Ислам — это единственная цивилизация, которая ставила под вопрос судьбу Запада, причем делала это по крайней мере дважды» (Хантингтон, 1999, с. 543) (в 1529 и 1682-1683 гг. была
© Ходаковский Е. А., 2007
осаждена Вена). Впоследствии, вплоть до первой половины XX в., происходит сужение ареала политического влияния ислама, отступающего под натиском Запада. К 1920 г. номинальную независимость сохраняли только четыре мусульманские страны — Турция, Саудовская Аравия, Иран и Афганистан.
В период распада системы колониализма разворачивается новая фаза активизации исламских государств. Поддержка СССР создавала мощную политическую поддержку становлению независимости мусульманских стран, а расширяющая добыча энергоносителей (общий объем «исламских» месторождений составляет около 60% мировых запасов) составила экономическую базу возрастания значимости мусульманских стран. В то же время наличие крупнейших в мире запасов энергоресурсов подстегнуло западные государства к наращиванию антиисламской экспансии. Военное присутствие и политически обусловленная военно-техническая помощь использовались в качестве привязки мусульманских стран к Западу. Т. Рузвельт советовал американским политикам: «Говори вежливо, но бери с собой большую дубину». В Ближневосточном регионе выполнение этой рекомендации воплощалось в ряде свержений неугодных режимов.
Во второй половине XX в. в некоторых мусульманских странах правящими кругами были предприняты попытки проведения модернизации с ориентацией на западную модель. В 1960-1970 гг. опорой Запада на Ближнем Востока служил шахский Иран, стремящийся к военно-политическому превосходству в регионе. Иранские военные затраты в расчете на душу населения были самыми высокими в мире (см.: Орлов, 1998, с. 95). Шахский режим расходовал на военные цели около 10 млрд дол. ежегодно, что составляло 2327% государственного бюджета. В сфере экономики1 и внутренней политики концепция регионального превосходства шахского Ирана основывалась на своеобразной модели модернизации — «Белой революции», в которой важную роль играло использование культурного наследия иранской цивилизации. В середине прошлого столетия правитель этой страны не без оснований причислял себя к старейшей монархической династии мира. Официальная шахская политика исходила из тезиса «непрерывности» («эстемрар») культурной традиции на протяжении 2500 лет существования монархии. Ценности древнего доисламского Ирана, Авеста, зороастризм, манихейство, великие поэты-классики — Фирдоуси, Хафиз, Саади, великие мистики-суфии — Джалал эд-Дин Руми, Хафиз, суфийские
1 В 1970-1974 гг. нефтяные доходы возросли в 3,8 раза: с 4,9 до 18,5 млрд дол. С 1963 по 1973 г. доходы на душу населения увеличились в 5 раз: с 200 дол. до 1 тыс дол. (см.: Сафари, 1999, с. 9). 226 -
ПОЛИШЭКС- 2007. Том 3. № 4
Ходаковскцй Е. А- Терроризм какфактор глобального противостояния
Запада и Востока
философы, история великого иранского государства — все должно было служить фундаментом незыблемой монархии. Не случайно последняя книга шаха Мохаммада Реза Пехлеви называлась «На пути к великой цивилизации». Но недооценка руководством Ирана значимости религиозного фактора спровоцировала отвержение широкими слоями общества курса на сближение с Западом, что, в свою очередь, привело к шиитской революции 1979 г.
Протестное движение широких масс разворачивается и в других мусульманских странах. В числе важнейших требований оппозиционных сил было повышение социальной роли религиозных традиций. В этот же период в Ближневосточном регионе были образованы мощные террористические организации, способные проводить террористические акты в различных уголках Земного шара. Это хронологическое совпадение способствовало отождествлению активизации ислама с причиной экспансии терроризма на Ближнем Востоке. Так появился термин «исламский терроризм», который в действительности искажает сущность проблемы.
Необходимо учитывать, что развитие религиозной традиции оказывает неоднозначное влияние на эволюцию деструктивных процессов, в том числе и террористической деятельности. Взаимосвязь искажений религиозной традиции с разрушительными социальными последствиями верно отметил выдающийся русский философ А. Ф. Лосев. Он указывал, что «католицизм извращается в истерию, казуистику, формализм и инквизицию. Православие, развращаясь, дает хулиганство, разбойничество, анархизм и бандитизм» (Лосев, 1994, с. 891-892). Так же и на Ближнем Востоке, и в мусульманских странах иных регионов не ислам, а деформация ислама является почвой для активизации терроризма. Не народы и не религии порождают терроризм. Террористы, стремясь стать над человеческим сообществом, ставят себя вне закона, вне морали и вне религии. Но множество объективных причин социально-экономического характера толкают сотни людей на путь террористической деятельности. Распространению терроризма способствует дискриминационная политика Запада в отношении народов, веками придерживающихся «незападных» традиций и ценностей. Страны с преобладающей долей мусульман в населении стали, по меткому выражению российского политолога А. С. Панарина, «сиротами нового мирового порядка» (Панарин, 2003, с. 54). Терроризм является показателем несовершенства системы международных отношений предыдущего периода глобального противостояния. В настоящее время это безусловное социальное зло является закономерным итогом противоречивых процессов становления «нового
- 227
ПОЛИТЭКС- 2007. Том 3. № 4
мирового порядка». Впрочем, в нынешнем состоянии его вернее назвать новым мировым хаосом, которым пытаются управлять структуры неоимперского центра. Военно-политическое и экономическое давление Запада вызвало ответную реакцию в мусульманских странах, проявившуюся в экспансии фундаменталистских настроений. При этом отчетливо обозначилась важнейшая особенность ислама как социального движения: «Ислам по сравнению с другими религиозными учениями имеет наиболее тесные и глубокие связи с политикой и властью как важнейшими средствами реализации своих принципов» (Сафари, 1999, с. 9).
Ко времени завершения периода «холодной войны» прозападной ориентации придерживались только те страны, которые попали в зависимость от США в военном (подобно Кувейту, Саудовской Аравии и Объединенным Арабским Эмиратам) и в экономическом отношении (как Египет и Алжир). «В 1995 году только одно мусульманское государство занимало откровенно более прозападную позицию, чем десять лет назад: Кувейт. ...В конце 80-х годов, когда стало очевидно, что Советский Союз больше не может обеспечивать экономической и военной поддержки странам Восточной Европы, коммунистические режимы рухнули. Если бы выяснилось, что Запад больше не в состоянии поддерживать своих сателлитов в мусульманском мире, их правительства ждала бы похожая участь» (Хантингтон, 1999, с. 552). По прогнозным оценкам к 2010 г. мировое потребление нефти возрастет на 30%. Значительная часть этого прироста придется на США, мирового лидера по энергопотреблению. В условиях роста антиамериканизма в зоне Персидского залива США попытались создать резервный источник поступления энергоресурсов. Некоторые американские эксперты оценивают запасы нефти и газа Центральноазиатского и Каспийского регионов в астрономическую сумму — 4 трлн дол. и называют Каспийское море «вторым Персидским заливом».
В одном из докладов Государственного департамента США, представленном конгрессу в 1997 г., отмечалось, что, «имея потенциальные (извлекаемые) запасы, достигающие 200 млрд барр. нефти (около 27,5 млрд т), Каспийский регион может стать наиболее значимым новым игроком на мировом нефтяном рынке в следующем десятилетии» (U.S. Sanctions, 1997, p. 1). Хотя объем доказанных и добываемых запасов нефти был оценен всего в 170 млн. тонн, Каспий занял второе место после Ближнего Востока. Вот почему этот регион был объявлен зоной национальных интересов США. Для обеспечения доступа в каспийское нефтехранилище американскими стратегами был избран Афганистан. В том же 1997 г. было разработано несколько проектов сооружения нефтепроводов по терри-
228 -
ПОЛИМЭКС- 2007. Том 3. № 4
Ходаковский Е. А Терроризм какфактор глобального противостояния
Запада и Востока
тории этой страны. Нашлись потенциальные потребители, инвесторы и заказчики. В качестве «генерального подрядчика» было избрано Центральное разведывательное управление США, основной «субподрядчик» — движение Талибан, созданное под руководством «генерального подрядчика» при активном участии спецслужб Пакистана и Саудовской Аравии. Вахабизм послужил идеологической основой нового движения, в кратчайшие сроки подчинившего враждующие родоплеменные кланы Афганистана.
Изначально расчет был сделан на то, что победа талибов окончательно ликвидирует все последствия пребывания у власти «просоветского» режима Наджи-буллы и будет способствовать стабилизации положения в Афганистане, а сам их режим, по официальному мнению Госдепартамента США, хотя и является фундаменталистским, но не следует принципам антиамериканизма по типу иранского. Следует учитывать также, что одной из целей Запада было создание противовеса укреплению позиций Ирана, который в глазах США и их союзников — Саудовской Аравии и Пакистана — являлся стратегическим и политическим противником в регионе. Однако новоиспеченный джин недолго оставался послушным хозяину. Сколотивший с помощью ЦРУ многомиллионное состояние на поставках оружия и снаряжения душманам в войне с Советской Армией, Усамма бен Ладен ответил неблагодарностью своим благодетелям и организовал ряд террористических актов, направленных против США.
Впоследствии «главный международный террорист» Бен Ладен, объявленный американцами «врагом номер один», был использован в качестве ключевой фигуры в развертывании глобальной пропагандистской кампании после сентябрьского теракта 2001 г. По мнению американского историка П. Шредера, «реакция американского правительства на атаку 11 сентября была похожа на реакцию австро-венгерского правительства на убийство в Сараево — принятие решения объявить войну, хотя это противоречит основам установленных правил и процедур международной системы» (Schroeder, 2001/02, p. 27). Американцы сами признают, что «это странный тип войны, в ней нет линии фронта, нет концентрации войск, она ведется как бы в тени, против ускользающего противника, без ясной направленности действий, без представления о том, чем эта война должна закончиться» (Hoge, Rose, 2002, p. 3). Тем не менее в антитеррористическую коалицию, сформированную Вашингтоном, кроме традиционных союзников сателлитов вошли такие страны, как Россия, Индия и даже обычно воздерживающийся от коллективных действий Китай. Ближайший союзник талибов Пакистан также осудил террористические акты против США как «жес-
- 229
ПОЛИТЭКС. 2007. Том 3. № 4
точайший акт насилия», но не сразу во всем поддержал США и некоторое время пытался занимать некую «среднюю линию». Однако вскоре официальному Пакистану пришлось отказаться от этого и перейти к активному участию в акциях мирового сообщества против «Аль-Каиды» и талибов.
В конце сентября 2001 г. Дж. Буш объявил о снятии санкций с Пакистана и Индии, введенных против этих стран после проведения ядерных испытаний. Тем самым Вашингтон продемонстрировал приоритет борьбы с терроризмом по отношению к проблеме нераспространения ядерного оружия. США объявили об отсрочке выплаты процентов по пакистанскому внешнему долгу и предоставили несколько льготных займов. Вслед за США соответствующие шаги сделали и остальные доноры Пакистана — Япония, Канада, МВФ и др. Пакистан в ответ предоставил США свободу действий в своем воздушном пространстве и обеспечил ЦРУ ценнейшими сведениями о деятельности недавних союзников талибов.
Антитеррористическая коалиция содействовала сближению Ирана и Пакистана. Участие Пакистана в разгроме радикального суннитского течения в Афганистане вызвало одобрение влиятельной шиитской общины в Иране. В то же время участие Пакистана в антитеррористической кампании способствовало обострению индо-пакистанских отношений. В Индии надеялись, что поражение талибов будет означать прекращение вооруженных террористических вылазок и в Кашмире. В действительности значительная часть боевиков из Афганистана перебазировалась в Кашмир, что привело к обострению ситуации осенью 2001 г.: произошел всплеск интенсивности терактов и нападений на индийские военные объекты. Одновременно осложнилось положение на «линии контроля», разделяющей Кашмир на индийскую и пакистанскую части: участились столкновения, перестрелки, в том числе с применением артиллерии. С обеих сторон к границе были придвинуты воинские части численностью до 1 млн человек. В боевых порядках войск находились ракеты, способные нести ядерные боеприпасы. Развязывания крупномасштабного вооруженного конфликта удалось избежать, но в то же время очевидным образом проявилась ограниченность эффективности антитеррористической коалиции.
Как и большинство начинаний Запада в сфере международной безопасности, антитеррористическую коалицию отличает бескомпромиссный прагматизм. Воспользовавшись готовностью России и цен-тральноазиатских государств оказать помощь в борьбе с международным терроризмом, администрация президента Буша впервые в истории направила воинский контингент в Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. «Это своего рода междуполье, где сходятся православная,
230 -
ПОЛИТЭКС. 2007. Том 3. № 4
Ходаковскцй Е. А. Терроризм какфактор глобального противостояния
Запада и Востока
мусульманская, китайская и индуистская цивилизации. Превосходный плацдарм для контроля над Евразией во все четыре стороны света» (Уткин, 2003, с. 393). Войны в Югославии и Афганистане, как пишет французская «Монд», «стали инструментом проникновения США в эти ключевые области, благодаря которому Америке удалось вывести их из-под прежней опеки России... Расширяется стратегическая "паутина" США на периферии бывшей советской территории...» (Le Monde, 2002).
Последствия от проникновения США сводятся, в первую очередь, к укреплению своих геополитических позиций за счет России, Китая, Ирана, Индии, а также к ослаблению мировой значимости мусульманских стран. Американская «Крисчен сайенс монитор» отмечала, что теперь, когда во время войны в Афганистане США впервые посылают свои войска в богатые энергоресурсами регионы Средней Азии и Кавказа, можно говорить, что намечаются границы новой американской империи. «Эти стратегические регионы, прочно входившие в российскую, а позднее советскую сферу влияния, вместе с ближневосточными плацдармами сегодня являются домом для 60 тыс. американских военных» (Christian Science Monitor, 2002).
Завязнув в Афганистане американская империя может все же «обломать зубы о те же грабли», что и Британская, и Советская. Но, не довольствуясь достигнутым, американцы еще раз попытались организовать поиск объектов «гуманитарной помощи». Подобно фокуснику, вытаскивающему кролика из шляпы, Джордж Буш озвучил страшилку об «оси мирового зла». К обреченному Ираку была добавлена Северная Корея (один из основных поставщиков баллистических ракет на мировом рынке вооружений), а также Иран. Список остается открытым. В числе первых кандидатов на пополнение этого списка были провинившиеся сателлиты: Пакистан, который все же во время успел отказаться от союзников-неудачников1, и Саудовская Аравия, ограниченная в свободе политических маневров религиозными соображениями. Основной причиной осуществления «гуманитарной интервенции» в Ираке оказался Саддам Хусейн, а в Саудовской Аравии это может быть вахабизм — официальная государственная религия. Пакистан может опираться на
1 «Изменение афганской политики, поворот ее на 180 градусов был для Пакистана далеко не простым делом. Вчерашние друзья и союзники становились врагами, а с прежним врагом — Северным альянсом — надо было налаживать отношения, так же как и со стоящими за ним Индией и Ираном. Нужно было позаботиться и о внутренней обстановке в стране, ибо подобная быстрая смена ориентиров вызвала сильнейший взрыв недовольства мусульманского населения Пакистана» (Белокреницкий, Москаленко, Шаумян, 2003, с. 289). - 231
ПОЛИТЭКС. 2007. Том 3. № 4
поддержку Китая, от которого получил технологии по созданию ядерного оружия. В защиту Ирана выступили его основные торговые партнеры: Германия, Франция, Япония. Саудовская Аравия пока остается в опасном одиночестве.
В то же время ослабление правящего режима Саудовской Аравии спровоцирует всплеск фундаментализма и повторение «тегеранского» сценария для США. «В свете этого американское правительство, предельно дорожащее своим влиянием на официальный Эр-Риад, менее всего хотело бы политических перемен на Аравийском полуострове - они могут привести к повторению триумфального возвращения нового Хомейни в сердце исламского мира. Только роль Хомейни на этот раз готов сыграть Усамма бен Ладен» (Уткин, 2003, с. 390). Американцы признают, что «хрупкость Саудовской Аравии и деликатность наших отношений с ее правительством настоятельно требует осторожности» (Schlesinger, 2002, p. 54).
Разгром движения «Талибан» и появление американских военных баз в государствах Центральной Азии расширяют возможности для обеспечения глобального превосходства США, в том числе и за счет попыток обострения противостояния с исламским миром. «Пока ислам останется исламом (а он им останется), а Запад Западом (что более сомнительно), этот изначальный конфликт между двумя великими цивилизациями, между различными образами жизни по-прежнему будет определять их отношения в будущем, так же как он определял их на протяжении последних четырнадцати столетий» (Хантингтон, 1999, с. 547).
Литература
Белокреницкий В. Я., Москаленко В. Н., Шаумян Т. Л. Южная Азия в мировой политике. М.: Международные отношения, 2003.
Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1994.
Орлов Е. А. Исламская республика Иран: возвращение к идее региональной державы // Исламская республика Иран в 1990-е годы (экономика, политика, культура). М.: ИВ РАН, 1998.
Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.: Алгоритм, 2003.
Сафари М. Уникальные особенности Исламской революции в Иране в сравнении с революциями в других странах мира // Исламская революция в Иране: прошлое, настоящее, будущее. М.: ИВ РАН, 1999.
Уткин А. И. Единственная сверхдержава. М.: Алгоритм, 2003.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М.: Academia, 1999.
Christian Science Monitor. 2002. 19 March.
Hoge J., Rose G. How Did This Happen? Terrorism and the New War. New York, 2002.
Le Monde. 2002. 2 avril.
Schlesinger J. A Test by Terrorism // National Interest. 2002. Spring.
Schroeder P. The Risks of Victory. An Historian's Provocation // National Interest. 2001/02. Winter.
U.S. Sanctions and Caspian Sea Oil and Gas. The Conference on Caspian Oil, Gas and Pipelines. New York, 1997. May 29-30.
ПОЛИТЭКС. 2007. Том 3. № 4
