CC BY
63ЮРИАИЧЕСКИЕ НАУКИ
DOI 10.37523/SUI.2020.40.4.001 УДК 340
Афанасьевский Вадим Леонидович
кандидат философских наук, доцент,
старший преподаватель кафедры теории и истории
государства и права,
Самарский юридический институт ФСИН России, 443022, Россия, г. Самара, ул. Рыльская, 24в, e-mail: adler_vadim(a!mail.ru
Vadim L. Afanasevskiy
Candidate of Philosophy, Associate Professor, Senior Lecturers of the Department of theory and history of state and law,
Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Rylskaya str., 24v, Samara, Russia, 443022, e-mail: adler_vadim(S)mail.ru
ТЕОРИЯ ПРАВА И ФИЛОСОФИЯ ПРАВА КАК ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ДИСКУРСЫ: СПЕЦИФИКА И ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
Аннотация. В статье анализируется проблема взаимоотношений философии права и научной теории права. Рассматриваемая проблема стала особенно актуальной в российском образовательном пространстве в связи с введением после длительного перерыва в государственный образовательный стандарт магистратуры по юриспруденции учебной дисциплины «Философия права». Автор статьи в качестве базисного принимает тезис, согласно которому философия права, являясь сферой философской мысли, и теория права как область научного социогуманитарного знания представляют собой разные типы теоретического дискурса. Исходя из этого, в статье выстраивается теоретическая концепция, согласно которой задачей философии права как философского типа мышления является конструирование или экспликация онтологических, эпистемологических, аксиологических, феноменологических оснований для формирования и функционирования научных теоретико-правовых и историко-правовых построений. Для реализации поставленной в статье задачи подробно рассматриваются ключевые характеристики как теории философского типа, так и идеалов, норм и характеристик научного знания. Выявленное различие экстраполируется на взаимоотношение теории права как продукта научного творчества и философии права как конструкции, задающей базовые мировоззренческие смыслы. В качестве примера выработанных философией права и государства оснований научных теорий прогресса, государства, морали и права, автор приводит взгляды мыслителей западноевропейской философской классики: Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, II. Канта, Г.В.Ф. Гегеля. Именно их философские концепции предопределили образы теоретике- и историко-правовых учений XJIII, XIX, XV и даже начала Х\1 в. Таким образом, отношение философии права и теории права выстраивается по «вертикали»: от онтологического основания к возведению теоретико-правовых и историко-правовых научных построений.
Ключевые слова: философия, наука, философия права, теория права, дискурс, теория, основной вопрос философии, понятие, категория, право.
THEORY OF LAW AND PHILOSOPHY OF LAW AS THEORETICAL DISCOURSES:
SPECIFICS AND RELATIONSHIP
Summary. The article analyzes the problem of the relationship between the philosophy of Iaw and the scientific theory of law. The problem under consideration has become especially urgent in the Russian educational space in connection with the introduction of the Philosophy of law discipline master's degree in law after a long break. The author of the article takes as the basis the thesis that the philosophy of law, being the sphere of philosophical thought, and the theory of law as afield of scientific socio-humanitarian knowledge are different types of theoretical discourse. Based on this, the article builds a theoretical concept according to which the task of the philosophy of law as a philosophical type of thinking is the construction or explication of ontological, epistemológica!, axiological, phenomenological grounds for the formation and functioning of concrete scientific theoretical and legal and historical and legal constructions. To implement the task posed in the article, the key characteristics of both a theory of a philosophical type and ideals, norms and characteristics of scientific knowledge are examined in detail. The revealed difference is extrapolated to the relationship between the theory of law as a product of scientific creativity and the philosophy of law as a construction that sets basic philosophical meanings. As an example of the foundations of the scientific theories of progress, state, morality and law developed by the philosophy of law and the state, the author gives the views and thinkers of the West European philosophical classics T. Hobbes, J.-J. Russo, I Kant, G. V.K. Hegel. It was their philosophical concepts that predetermined the images of theoreti-
© 2020 Афанасьевский В. JI.
cal and historical-legal doctrines of the XVIII, XIX, ХГ and even the beginning of the XXI centuries. Thus, the attitude of the philosophy of law and the theory of law is built along the «vertical»: from the ontological foundation to the construction of theoretical and historical and historical légal scientific constructions.
Keywords: philosophy, science, philosophy of law, theory of law, discourse, theory, the main question of philosophy, concept, category, law.
Проблема взаимоотношений философии права и теории права является актуальной в рамках современной системы юридического образования. В связи с введением в программы магистратуры учебной дисциплины «Философия права» возникла необходимость разграничения ее области с предметом общей теории права. Если обратиться к опыту дореволюционной высшей школы России, то теоретико-правовые проблемы разбирались в рамках учебной дисциплины «Философия права», что давало возможность выработать у студентов-юристов теоретическую базу для освоения всего комплекса базовых юридических дисциплин. Само изучение философско-правовой проблематики позволяло сформировать у будущих юристов как онтологический и эпистемологический базис системного понимания юриспруденции как науки, так и заложить мировоззренческие основания и аксиологические детерминанты. Однако этот факт периодически вызывал у правящей элиты подозрение в нелояльности будущих правоведов. (Так, в 1850 г. министр просвещения князь П. А. Ширинский-Шихматов добился устранения философии, философии права и естественного права из программ университетов с целью, как он выразился в докладе, «ограждения от мудрствований новейших философских систем» [Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Введенский А. И., Лосев А. Ф., Радлов Э. Л., Шпет Г. Г. Очерки истории русской философии. - Свердловск: Уральский университет, 1990. С. 250]. Министр прославился своей фразой: «Польза философии не доказана, а вред от нее возможен». Но уже через тринадцать лет преподавание было восстановлено указом императора Александра II). После прихода к власти большевиков в результате проведенного ими тотального пересмотра как системы преподавания в университетах, так и содержания учебных программ (в связи с необходимостью приведения их в соответствие с новой идеологией революции) из учебных планов университетов философские курсы были изъяты как пережитки буржуазного прошлого. Исходя из того что социализм трактовался К. Марксом в качестве переходной стадии к коммунизму, то государство и, следовательно, право в будущем объективно отомрут, поэтому и потребность изучения как философии права, так и комплекса теоретико-правовых дисциплин у новой власти отсутствовала. Следствием такой установки явилось то, что 1920-х гг. стала господствовать эпоха «правового нигилизма», предписывавшего судьям выносить приговоры на основе «революционного правосознания» и «революционной целесообразности», для чего теоретико-правовая компетентность юристов была излишней. Однако несостоявшаяся мировая революция и формирование тоталитарного режима, требующего в силу своего откровенного этатизма в том числе и правовой унификации, вынудили большевистское правительство кодифицировать институты власти в свои новые государственные структуры и вырабатывать обеспечивающее их функционирование новое право, которое регулировало бы сложившиеся социальные отношения. Данная ситуация нашла свое выражение в дискуссиях «старых» и «новых» правоведов начала 1920-х гг., следствием которых стала разработка новых теоретических конструкций в области юриспруденции. Эту задачу призвана была решить новая научная дисциплина и соответственно новый учебный курс в высших учебных заведениях - «Теория права», объединившая в себе как некоторые проблемы философии права, в частности, связанные с конкретизацией онтологических, аксиологических оснований на марксистском или, точнее, вульгарно-марксистском, базисе, выраженные в толковании сущности права и его социальной роли, так и методологическую проблематику, обусловившую общенаучные принципы правоведения и связь его дисциплин. В этом процессе первоначально большую роль сыграл Институт красной профессуры, открытый по инициативе Н. И. Бухарина в Москве осенью 1921 г. для подготовки новых кадров преподавателей высшей школы по социогуманитарным дисциплинам. Таким образом, проблематика теории права была объединена с историей теории государства в единую дисциплину «Теория государства и права», а сам раздел «Теория права» включал в себя представление философских воззрений на право начиная с досократиков и заканчивая концептуальными построениями немецкого классического идеализма, а также разбор конкретных позиций от римских юристов до европейских правоведов XIX в. Таким образом, можно констатировать, что в рамках советского правоведения произошло смешение двух невзаимозаменяемых сфер знания: философии права и научной теории
права. Только в 1990-е гг. в учебные планы юридических факультетов вернулась новая/старая учебная дисциплина «Философия права», в связи с чем перед преподавателями встала проблема различения предметов теории права и философии права, что, как представляется, является частным случаем более общей проблемы - проблемы соотношения философии и науки.
К сегодняшнему дню издано некоторое количество учебников и учебных пособий по философии права, в которых авторы предпринимают попытки решить проблему соотношения предмета и содержания теории права и философии права (подробный обзор и классификацию представлений о сущности и «предмете» философии права см.: Кожевников В. В. К проблеме соотношения философии права и общей теории права // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. № 2 (43). С. 104-115. Однако дальше констатации и дескрипции трактовок предмета философии права автор не пошел. Причем, как правило, авторы учебников и учебных пособий не обосновывают свои утверждения). Проведенный анализ позволил выявить ряд характерных тенденций в раскрытии данной проблемы. Так, авторы большинства учебных пособий проводят разделение теории права и философии права на основании демаркации предмета наук и закрепляют за философией права такой же статус науки, как и в случае теории права, ставя этим две области знания на один уровень. Подобный подход, по нашему мнению, является некорректным, ибо не учитывается принципиальное различие философско-правового и теоретико-правового (научного) дискурсов: «"Наука", - как указывал немецкий философ М. Хайдеггер, - не родовое понятие для философии; но философия есть понятие науки. Понятие науки следует выводить не из фактической организации существующих "наук", а из идеи» [1, с. 40]. Таким образом, возникает необходимость прояснить это различие между теорией права и философией права в самих основаниях философского и научного способов рационализации мира права.
В своем философском труде «Логика. Пособие к лекциям 1800» родоначальник немецкого классического идеализма И. Кант четко определил сферу интересов философии во всемирно-гражданском значении четырьмя вопросами: «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться? Что такое человек?» На первый вопрос отвечает метафизика, на второй - мораль, на третий - антропология. Но, в сущности, все это можно было бы свести к антропологии, ибо три первых вопроса относятся к последнему [2, с. 332]. Таким образом, и исходным пунктом, и целью философского знания предстает активный и наделенный сознанием субъект, а именно человек. Но чтобы ответить на эти вопросы, необходимо сделать областью философского интереса социокультурный мир, а следовательно, и сферу права. Вследствие этого социальные события и ситуации, требующие правового регулирования, могут и должны составлять сферу научного исследования, которое предполагает жесткое противопоставление субъекта и объекта познания (в литературе по проблемам философии науки данное противопоставление получило название субъект-объектной парадигмы). Только при этих установках стало возможным получение объективного знания о мире. Вот этот разрыв субъекта и объекта (чего не знала ни античность, ни средневековье) и заложил фундаментальную базу европейской науки. Мышление по принципу субъект-объектной парадигмы задало совершенно новое положение человека в мире, новый его способ существования. Для того чтобы стало возможным изучать мир человека научно, должен был совершиться фундаментальный переворот в познании социальных феноменов. Научное познание социума предполагало исходную установку, согласно которой признается существование особого объекта - «общества», которое представляет собой особое качество, не сводимое к простой механической сумме живущих индивидов. Механизмы функционирования «общества» не могут быть описаны посредством раскрытия способов поведения отдельных людей, и данная установка является базовой предпосылкой всех социальных наук.
Весь комплекс юридических наук и теория права как их теоретическое основание относится именно к разряду социальных наук. В качестве предмета их исследования выступает бесконечное многообразие явлений правовой жизни общества. Философия же права, являясь именно философией, не занимается познанием эмпирических правовых феноменов. Она выполняет именно философскую функцию, вырабатывая способы и формы осмысления индивидом правового пространства общественной жизни: «Это лишь попытка, - как указывал советский философ М. К. Мамар-дашвили, - передать путем рассуждения вслух некую манеру или угол зрения (курсив - В. А.), своего рода устройства моего глаза, относительно видения вещей» [3, с. 7]. Философское мышление есть рефлексия над мышлением о праве. Если юридические науки являются предметным знанием, то есть знанием о действительности правовых объектов, событий и ситуаций, то философия права
как философский дискурс выступает в качестве метапредметиого знания, то есть мышления о правовом мышлении, знания о правовом знании, знания о том, как человек может и должен осмысливать правовую реальность социума. В этом и состоит проявление «философичности» философии права: она смотрит на правовую реальность не как «от века данную», а как на «заданную», которая индивидом задается определенным образом и видится, мыслится только определенным образом. В связи с этим мы можем говорить о двух регистрах философствования. Дело в том, что человек в качестве сознательного существа действует не спонтанно. В основе его активности всегда лежат некоторые фундаментальные предпосылки видения мира права: нормы, неправомерность, моральность/аморальность, свобода/несвобода, праведность/неправедность, правильность/неправильность, законность/незаконность поведения. Этот регистр выступает как необходимая составляющая нашей жизни, как обыденная философия, то есть совокупность тех фундаментальных оснований, исходя из которых человек совершает поступки/проступки, познает, восхищается или негодует. Человек в повседневной жизни не осознает этих глубинных предпосылок, они не выражены для него в понятиях, они ему интуитивно ясны, формируются на основе чувственных представлений, воображения, образов, метафор и символов. Они не систематизированы, алогичны и обосновываются господствующими в обществе стереотипами и мифами. Но существует и профессиональная философия как совокупность определенных философских концепций, в которых на протяжении многих веков вырабатывается техника философствования: диалектика, критика, феноменологический анализ. Вот этот регистр и выступает как рефлексия над правовыми интуициями обыденных действий и представлений индивидов, здесь уже специально на профессиональном уровне выстраивается сетка категорий и понятий, задающих определенный образ правовой реальности и ее познания, создается необходимая логика. В этом случае мы и получаем «Государство» и «Законы» Платона, «Политику», «Большую этику» и «Никомахову этику» Аристотеля, «О граде Божьем» Августина Аврелия, «О духе законов» Ш. Л. де Монтескье, «Метафизические начала учения о праве» И. Канта, «Основы естественного права» Г. Фихте, «Философия права» Г. В. Ф. Гегеля.
Общая теория права исследует правовые отношения, их историю как конкретные социальные институты. В этом случае ученые-правоведы воспринимают понятия государства, права, правовых отношений как конкретные социальные феномены, имеющие объективно-исторические причины возникновения и трансформации, и научный дискурс строится, прежде всего, вокруг выявления набора причин и логически связанных объема и содержания исследуемых понятий. Однако эта «предметность» теории права должна иметь общеметодологические основания, позволяющие как проводить демаркацию между теоретико-правовыми школами, так и обосновывать мировоззренческий их базис. И вот именно философия права выстраивает фундаментальные предпосылки обыденных и научных представлений и суждений о мире права. Она выстраивает и задает онтологию представлений о реальности правового мира. А так как мир права - это мир, созданный активностью индивида, обладающего сознанием и индивидуальностью, то создаваемая философией права онтология мира права предстает в качестве философской критики существования человека. Понятие «критика» здесь употребляется в смысле, заданном И. Кантом как экспликация априорных условий возможности теоретического и практического человеческого опыта действовать, знать и оценивать: «Я называю трансцендентальным (то есть критическим - В. А.) всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным apriori» [4, с. 121]. Именно эта критика позволяет эксплицировать границы как теоретического (научного), так и практического (морального и правового) разума. Получается, что философия права, выступая как критика права, должна задавать либо высветить априорные условия возможности самого существования действительности права и его исследования. Таким образом, философ права занимается выстраиванием возможных онтологий, то есть возможных способов вйдения мира права. Эти онтологии и выступают методологическим фундаментом теоретического и практического правоведения, они направляют теоретико-правовые исследования, познание эмпирических феноменов права и историю права. Философия права разрабатывает категориальный аппарат, при помощи которого появляется возможность высветить и теоретически представить, как вообще возможно право, его историю и их познание.
Развивая мысль о неравнообъемности как теории права и философии права, так и невозможности отнесения философии права к сугубо научным дисциплинам, необходимо вспомнить, что, с точки зрения эпистемологии, в истории человечества самым первым способом рационализации (от лат. ratio — «разум, мышление») была именно философия. Рационализация - способ внесения и удержания порядка в мире благодаря пониманию и объяснению. Философия является и первым
по времени возникновения типом теоретической мысли. А вот теория права в собственном смысле слова могла появиться только при условии наличия возможности рационализации мира. Источником же разума является конкретный индивид, который в состоянии подвергать рефлексии свою разумную деятельность. Именно с появлением философского типа мышления и стали возможны философско-правовые построения, наиболее ярко представленные в античности в текстах Платона и его ученика Аристотеля, которые, в собственном смысле, теорией права не являются, ибо их первостепенной задачей является именно осмысление социальной реальности с мировоззренческих позиций. Сущность теоретических построений в области права можно раскрыть исходя из исходного смысла термина древнегреческой философии 0всор1а. Для античных мыслителей внимание акцентировалось на разумном постижении сущности вещей, когда ум дает возможность различать вещи на основании выявленных умопостигаемых сущностей. Теоретическая мысль стремилась эксплицировать глубинную сущность вещей, увидеть их в чистом и незамутненном виде. Однако чтобы это стало возможно, важно было избавиться от традиционных повседневных ви-димостей, которые автоматически диктуют нам вйдение мира. Необходимо проблематизировать сам мир. Именно этим и занялись первые античные философы.
Если акцентировать проблему отнесения философии права наряду с теорией права к собственно наукам, то следует напомнить, что любая теория начинается с констатации наличной проблемной ситуации, которая формулируется как проблема в языке теоретической концепции. Однако задачи теоретического научного и философского вйдения мира принципиально различны. Если научное исследование ставит перед собой задачу эксплицировать сущность эмпирически существующих объектов, то философия стремится высветить те основания (начала), благодаря которым сам акт научного вычленения своего предмета и познания его становится возможным. Парадоксально, но факт: философия - это внесение в мир непонятного или делание мира непонятным! Именно с этого акта и начинается процесс философствования. То, что рассматривалось в качестве само собой понятного, вдруг превращается в проблему, ставится под вопрос. Иллюстрацией этого акта является знаменитый тезис Аврелия Августина о времени: «И когда мы говорим о нем, мы, конечно, понимаем, что это такое, и, когда о нем говорит кто-либо другой, мы тоже понимаем его слова. Что такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время: если бы я захотел объяснить спрашивающему - нет, не знаю» [5, с. 292]. Следовательно, философия права смотрит на мир права как на проблему, причем не имеющую эмпирического разрешения, ведь в нашей обыденной жизни правовая регуляция, феномены мира права являются настолько само собой разумеющимися и обыденными, что никому никогда даже в голову не придет подвергнуть их сущность и существование рефлексии. Поэтому, когда индивида не спрашивают, он (подобно Августину) знает, что такое право, но если спросят, то дать дефиницию, выражающую сущность этого феномена, крайне затруднительно (по крайней мере, однозначное и принимаемое большинством научного сообщества), если вообще это возможно. А поскольку основания существования права неочевидны и их выявление предстает как результат личного усилия мысли (а не опирается на авторитет традиции), то они требуют логических обоснований и доказательств. Удивиться миру, поставить его под сомнение - значит вывести свое мышление из автоматизма. А что для нас совершенно автоматично -само существование мира права. Это ведь так естественно, что он есть. Так вот для философа не является само собой разумеющимся, что нечто (право) существует. Само существование мира права и есть проблема. «Почему вообще есть сущее, а не наоборот - ничто? - пишет М. Хайдеггер, - явно первейший из всех вопросов...» [6, с. 87]. Эта формулировка вопроса требует уяснения, что делает это нечто правом или государством. И если эксплицировать это удастся, тогда и станет понятным, что такое право или государство. С этим вопросом философия рождается и существует - этот вопрос в истории философии был позиционирован как основной вопрос философии. Основания и причины, которые ищет философ, - это умопостигаемые сущности. Если мы развернем этот вопрос и направим его на право, то получим основной вопрос исторически сложившейся философии права: «Почему есть право, а ведь могло бы и не быть?». Ключевое слово здесь - есть. Таким образом, основной вопрос философии права - это особое зрение, это такой дар превращать правовые феномены в проблемы, за всем видеть онтологию права, которая выстраивает первичные предпосылки существования права, эксплицирует бытие права.
В Новое время в трактате Т. Гоббса «Левиафан» впервые была представлена концепция общественного договора, развитая Дж. Локком и переработанная Ж. Ж. Руссо в трактате Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре». Согласно этой теории совместная солидарная жизнь людей и ее организационная конструкция представляют собой итог осознания людьми своих глубинных интересов:
«По общественному договору человек теряет свою естественную свободу и неограниченное право на то, что его прельщает и чем он может завладеть; приобретает же он свободу гражданскую и право собственности на все то, чем обладает» [7, с. 164]. Таким образом, создание государства и возникновение права как социальных институтов было обусловлено априорным представлением об истории как целиком рациональном процессе, где каждый человек выступает как абсолютно разумный субъект, который берет в свои руки инициативу и на основе своего разумного действия выстраивает свою жизнь, просчитывая при этом различные варианты ее развития, включая негативные. Так как человеческие потребности и интересы задают образ поведения человека, то задача разума - наметить направления достижения этих потребностей. Поэтому концепция общественного договора обращается к разуму как к способу правильного выстраивания жизни общества. И вот на этом философском базисе в XVIII в. строятся правовые теории происхождения государства и права, к примеру, так называемая «норманнская теория» - первая собственно научная (для своего времени) теория, созданная Шлёцером, Байером и Миллером, объясняющая происхождение русского государства «войной всех против всех» между новгородцами, которые, осознав собственную неспособность прекратить войну компромиссом, приняли консенсусное решение отказаться от части своих прав, передав их суверену в лице приглашенного «из-за моря» варяга Рюрика. Данный пример наглядно демонстрирует как демаркацию между философией и теорией права, так и априорный вненаучный характер философии права, в отличие от теории права (эмпирическим основанием теории Шлёцера, Байера и Миллера стал список «Повести временных лет», где в событиях, датированных 862 г., немецкие историки «увидели» описанную Т. Гоббсом правовую ситуацию).
Представители немецкого классического идеализма И. Кант и Г. В. Ф. Гегель также априорно выстраивали разумное устройство социального мира не на государственных структурах, а на реальности нравственности. Долженствование и основанный на нем мир целерационального действия человека, мир морали и права (общество) проявляется, по И. Канту, только тогда, когда человеческая воля, являющаяся высшей законодательницей, сама диктует законы и поэтому не имеет зависимости от какого-либо интереса [8, с. 273]. Таким, по Канту, является практический разум, базирующийся на категорическом императиве, являющемся законом для воли любого разумного существа. Понимая категорический императив как всеобщий закон права, немецкий философ определяет: «Поступай только так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого по всеобщему закону» (уточненный перевод формулировки И. Канта, приведенный Э. Ю. Соловьевым) [9, с. 173], а в качестве всеобщего морального закона он требует: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства» [8, с. 347]. Получается, что онтология общественной жизни фундируется на разуме. Эта конструкция философии права предопределила конкретные историко-правовые исследования теории права и научные представления о механизмах формирования и развития государства. Следовательно, требование к активному человеку строить свое поведение на максиме (правиле) всеобщего законодательства («Все должны поступать так!») как императивном правиле является безусловным, ибо находит смысл в самом себе как онтологически самодостаточном. Не случайно Кант указывал: «Что следует по праву, то есть что говорят или говорили в том или ином месте в то или другое время, он (правовед - В. А.) еще может указать; но право ли то, чего они требуют, и каков всеобщий критерий, на основании которого можно вообще различать правое и неправое, - это остается для него тайной... Чисто эмпирическое учение о праве (научное - В. А.) - это голова ... которая может быть прекрасна, но, увы, не имеет мозга» [10, с. 139]. По мнению Гегеля, «Философская наука о праве имеет своим предметом идею права - понятие права и его осуществление. ... Наука о праве есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую собой разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета» [11, с. 59, 60]. Отметим, что Кант и Гегель употребляют здесь термин «наука» не в том же самом смысле как в отношении физики, химии, истории или правоведения как позитивных наук. Еще в трактате «Государство» Платон выстраивает свое учение об идеальном государстве, рассуждая не об идеале, к которому должно стремиться любое государственное образование, а именно об идее государства. Также и Гегель выстраивает концепцию идеи права, то есть того глубинного начала, без которого право в качестве феномена социокультурного мира не является возможным. Именно на подобных онтологических конструкциях, разработанных западноевропейской философией, выстраивалась методология теоретических и историко-культурных исследований не только права, но и общества, морали, истории, политики, разрабатываемых
в XIX и первой половине XX в., играющих большую роль в социогуманитарном знании всего XX в. и в современном научном обществознании.
Все это можно также проиллюстрировать на экспликации специфики философского (фило-софско-правового) и научного (теоретико-правового) типов вопрошания. Ученый-правовед должен ответить на вопрос - «Что есть право?». Он прежде всех научных изысканий должен определиться с тем, что относится к праву (физически является им), а что нет. Он изучает право в качестве эмпирически существующего предмета, то есть такого предмета, который может быть чувственно зафиксирован в определенной точке пространства, а если это особый идеальный объект (идеальный газ, абсолютно твердое тело) или идеальные типы (право феодального общества, система права), то их возможно представить в эмпирическом мире. Поэтому юридические науки, изучая право в качестве эмпирически фиксируемого предмета, предварительно должны выработать его дефиницию, при помощи которой эксплицируется его сущность и место в социокультурном мире. Сущность же логической операции определения состоит в задании границы, предела данного предмета, то есть в мысленном отделении его от других предметов, о-предел-ешш, в нашем случае права. А дать определение можно только «через род и видовое отличие»: мы относим предмет к конкретному классу предметов и затем перечисляем его видовые отличия, например, право - это социальный институт, предназначенный для регуляции жизни общества и человека и обеспеченный санкциями государства. Здесь «социальный институт» есть родовое понятие, за которым идет перечисление видовых отличий права как социального института от других видов социальных институтов. После этой логической операции ученый-правовед уже может работать с правом как с существующим предметом.
Философу же недостаточно простой констатации факта существования правовых феноменов. Его интересует то, что скрывается за этим фактом, что невидимо, но благодаря чему вещи существуют. Поэтому философия и спрашивает: «Почему?». Философ ставит вопрос следующим образом: «Что есть право?», «Почему право вообще есть?». Он работает на уровне онтологическом. Его интересует это «есть» права, бытие права. Бытие - это всегда бытие сущего. Сущее всегда определяется своим бытием, которое существует, но не является сущим, предметом. Поэтому, как и все философские категории (отметим, что теория права оперирует понятием «право», в то время как философия права работает с категорией «право»), оно не может быть определено. Получается, что бытие права невозможно определить подобно определению права как сущего, ибо понятие «бытие» максимально общее (всеобщее) понятие, ему невозможно приписать более общее родовое понятие. В свою очередь, представления о бытии права определяют концепции гносеологии (эпистемологии) права, феноменологии права и аксиологии права. В какой бы сфере философского знания мы не работали, мы всегда исходим из определенных представлений о бытии сущего. Как бы не понималось в философских концепциях само бытие (архее (первоначало) у досократиков, идея у Платона, форма у Аристотеля, Бог в средневековой мысли, различные варианты субстанции у философов Нового времени, Абсолютная идея в системе Гегеля, материя или ее элементы в учениях материалистов), оно представляет собой основу порядка мира, общества, поведения человека и его познавательной активности. И вот эта разработка философско-правовых проблем и становится тем фундаментом, на котором только и возможно построение научной теории права. Но если юридическая наука состоит из многих дисциплин, то философский акт всегда целостен - в философии нет частей или дисциплин. В связи с этим важно акцентировать внимание на том, что философия права как философский дискурс не может иметь свой предмет в том смысле, в каком мы его фиксируем в научно-теоретических построениях и эмпирических исследованиях, ибо бытие, свобода, справедливость - принципиально ненаблюдаемые и неопределяемые феномены: «Поскольку в философии нет предмета, и бытие также не является "темой", философ во всех своих вопрошаниях, в своей работе никогда не производит "простые" исследования, он работает только тогда, когда мыслит в создаваемом произведении...» [1, с. 42].
История систематического научного познания представляет собой постоянные попытки сформулировать все встающие перед человеком вопросы таким образом, чтобы ответы могли быть получены либо эмпирически, где ответы основываются на данных чувственного или оснащенного приборами наблюдения, или чисто логически, где ответы добываются путем чистых исчислений или логических умозаключений. Конечно, это некоторое упрощение в понимании познавательного процесса, но интенция такова. Многие науки предпринимали попытки освободиться от философских вопросов, вечно «путающихся у них под ногами»: физика, лингвистика, биология, даже логика, хотя и вышла из лона философии: «Эти философы, - говорил физик Р. Фейнман, - всегда топчутся около
нас, они мельтешат на обочинах науки, то и дело порываясь сообщить нам что-то. Но никогда на самом деле они не понимали всей глубины и тонкости наших проблем» [12, с. 24]. Такое возможно, если философ перестает понимать специфику собственных проблем, архитектонику собственных вопросов. Но, даже выделив свой предмет посредством по-особому поставленного вопроса, самые развитые науки не в состоянии освободиться от философских вопросов. Например, в физике и сегодня существуют фундаментальные философские вопросы, относящиеся к самим основаниям физики как науки - например, вопросы о границе понятий, в которых мыслит физика. Наука как феномен европейской культуры, заложенная трудами Г. Галилея, Р. Декарта, Ф. Бэкона, Г. В. Лейбница, И. Ньютона и других предстает перед историком науки именно как философский проект, в котором были выработаны методология, архитектоника научного вопрошания, идеалы и нормы научного знания. Новые же встречи позитивных наук с философией происходят в периоды научных кризисов и революций, когда ученые просто вынуждены вновь задумываться об основаниях своей науки (например, кризис физики на рубеже Х1Х-ХХ вв.).
И, наконец, еще одно основание проявления различия философского и научно-правового дискурсов - это отношение философии права и научной теории права ко времени. Для теории права время значимо, ибо новая теоретико-правовая концепция рассматривается в качестве более разносторонней, богатой содержанием и совершенной, с одной стороны, а с другой - как фальсифицированная новым эмпирическим знанием и утратившая свою актуальность и применимость. В связи с этим старые теории остаются достоянием истории и интересны лишь для историков права. Принципиально другое отношение ко времени у философии права. К философии, как уже подчеркивалось, нельзя относиться как к науке: философское учение Августина не является более современным, совершенным, ценным и значимым, чем учения Платона или Аристотеля. Новые философские концепции не отменяют возможности обращения к старым: «Поэтому история философии представляет собой поле взаимодействия, взаимовлияния, конкурирования различных философских идей и концепций. Философская мысль не умирает и не уносится рекой забвения, если через открытое ею окно на мир смотрит хотя бы один человек» [13, с. 3]. В этой связи философия права и определяет весь спектр теоретико-правовых и историко-правовых исследований как в прошлом, так и в современности. Вспомним идеи Аристотеля о естественном и постепенном характере происхождения государства или о необходимости увеличения численности средних слоев как гарантии стабильности государства.
Итак, научная теория права и философия права выступают в истории интеллектуальной культуры как принципиально различные типы теоретического дискурса. Если наука права предметом своего исследования имеет действительность права во всем многообразии его существования, то философско-правовые концепции имеют своей задачей конструирование образа, парадигмы этого исследования; философская мысль всегда имманентна конкретной научной теории.
Библиографический список
1. Хайдеггер М. Размышления П-У1 (Черные тетради 1931-1938). М.: Институт Гайдара, 2016. 584 с.
2. Кант И. Логика. Пособие к лекциям. 1800 // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С.319-444.
3. Мамардашвили М. К. Введение в философию // Мамардашвили М. К. Необходимость себя. М.: Лабиринт, 1996. С. 7-154.
4. Кант И. Критика чистого разума // Сочинения: в 6 т. М.: Мысль, 1964. Т. 3. 799 с.
5. Аврелий Августин. Исповедь. М.: Ренесанс; СПИВО - СиД, 1991. 488 с.
6. Хайдеггер М. Введение в метафизику. СПб.: НОУ - «Высшая религиозная философская школа», 1998. 301 с.
7. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. 704 с.
8. Кант И. Основы метафизики нравственности // Сочинения: в 6 т. М.: Мысль, 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 219-310.
9. Соловьев Э. Ю. И. Кант: взаимодополнительность морали и права. М.: Наука, 1992. 216 с.
10. Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Сочинения: в 6 т. М.: Мысль, 1965. Т. 4. Ч. 2.
478 с.
11. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. 324 с.
12. Фейман Р., Лейтон Р., Сэнди М. Феймановские лекции по физике. М.: Мир, 1965. Т. 2.
266 с.
13. Конев В. А. Философия культуры и парадигмы философского мышления // Конев В. А. Онтология культуры (Избранные работы). Самара: Самарский университет, 1998. 195 с.
References
1. Hajdegger М. Razmyshleniya II-VI (Chernyetetradi 1931-1938) [Reflections II-VI (Black notebooks 1931-1938)]. Moscow, 2016. 584 p. [in Russian],
2.Kant I. Logika. Posobie k lekciyam. 1800 [Logic. Manual for lectures. One thousand eight hundred]. Kant I. Traktatylpis'ma [Tracts and letters]. Moscow, 1980, pp. 319-444 [in Russian],
3. Mamardashvili M. K. Vvedenie v filosofiyu [Introduction to philosophy]. Mamardashvili M. К Neobhodimost' sebya [The need it self]. Moscow, 1996, pp. 7-154 [in Russian],
4. Kant I. Kritika chistogo razuma [Criticism of pure reason], Sochineniya v shesti tomah [Essays in six volumes]. Moscow, 1964, t. 3, 799 p. [in Russian],
5. Avgustin A. Ispoved' [Confession], Moscow, 1991, 488 p. [in Russian],
6. Hajdegger M. Vvedenie v metafiziku [Introduction to metaphysics]. Saint-Peterburg, 1998, 301 p. [in Russian].
7. Russo Zh.-Zh. Traktaty [Treatises]. Moscow, 1969, 704 p. [in Russian],
8. Kant I. Osnovy metafiziki nravstvennosti [Foundations of the metaphysics of morals], Sochineniya v shesti tomah [Essays in six volumes]. Moscow, 1965, t. 4, ch. 1, 478 p. [in Russian],
9. Solov'ev E. Yu. I. Kant: vzaimodopolnitel'nost' morali i prava [I. Kant: complementarity of morality and law]. Moscow, 1992, 216 p. [in Russian],
10. Kant I. Metafizika nravov v dvuh chastyah [Metaphysics of morals in two parts], Sochineniya v shesti tomah [Essays in six volumes]. Moscow, 1965, t. 4, ch. 2, 478 p. [in Russian],
11. Gegel' G. V. F. Filosofiya prava [Philosophy of law], Moscow, 1990, 324 p. [in Russian],
12. Fejman R., Lejton R., Sendi M. Fejmanovskie lekcii po fizike [Feynman lectures on physics]. Moscow, 1965, t. 2, 266 p. [in Russian],
13. Konev V. A. Filosofiya kul'tury i paradigm filosofskogo myshleniya [Philosophy of culture and paradigms of philosophical thinking], Konev V. A. Ontologiya kul'tury (Izbrannye raboty) [Ontology of culture (Selected works)]. Samara, 1998, 195 p. [in Russian],
