CC BY
76
УДК 340 : 1 ББК 67.0
Контарев Анатолий Александрович Kontarev Anatoly Aleksandrovich
заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России доктор философских наук, профессор.
Head of Humanitarian and Socio-Economic Disciplines of the Department of the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Philosophy, Professor. E-mail: [email protected]
К ПРОБЛЕМЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРЕДМЕТА ФИЛОСОФИИ ПРАВА: ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОСНОВНЫХ ПОДХОДОВ
To the problem of determining the subject of philosophy of law: typological characteristics of the basic approaches
Статья посвящена проблеме особенностей философско-правового знания, которая концентрируется на вопросе о предмете философии права. Автор описывает три подхода к этой проблеме (философский, юридический и междисциплинар-ный),отмечая, что дискуссия о принадлежности философии права к той или иной области знания является вопросом о специфике философского знания, интерпретации предмета философии, которые имеют конкретно-историческое значение.
Ключевые слова: философия права, предмет философии права, теория государства и права, методология изучения права, правовая онтология, правовая гносеология.
Очевидно, сегодня можно подвести лишь некоторые итоги затянувшейся и длящейся с начала 1990-х годов дискуссии в российском обществознании о природе философско-пра-вового знания, предмете, методологии и задачах философии права. Данные итоги видятся, во-первых, в консолидации точек зрения, прежде всего, по проблеме предмета философии права в границах трех подходов, согласно которым ее следует рассматривать либо как отрасль философского знания, либо как раздел теории государства и права, либо как межотраслевую научную и учебную дисциплину. Во-вторых, итогом может рассматриваться закрепление ВАК Минобрнауки некоторых, всегда игравших фундаментальную роль в философии права областей исследования за научной специальностью 12.00.01 -Теория государства и права; история правовых учений. Речь идет об онтологии и гносеологии, приведенных в качестве таковых п. 1.1
The article is devoted to the problem of philosophy of law particularities which actualized the item of subject matter of this field knowledge. The author describes three of the approaches to the problem -philosophical, theoretical and interdisciplinary. The article shows that the question of belonging of philosophy of law to the certain field is the question of philosophy knowledge particularities, subject matter of philosophy interpretation which has concrete-history meaning.
Keywords: philosophy of law, subject matter of philosophy of law, theory of state and law, law studding methodology, law anthology, law epistemology.
паспорта данной научной специальности. То есть ВАК еще десять лет назад, поддержав мнение, представленное в основном юристами, тем самым, возможно, был намерен поставить точку в этой дискуссии, не только указав на то, что данные философско-пра-вовые области исследования права являются прерогативой теоретической юриспруденции, но и исключив данную проблематику из перечня областей научных исследований философии. Но несмотря на то, что данная номенклатура научных специальностей существует с 2009 года, в реальной научной жизни по-прежнему сохраняются «три философии права»: философская, юридическая и междисциплинарная. Это не только не решило проблему, но придало ей более острые формы, что самым отрицательным образом сказывается на ее преподавании в вузах. Поскольку нет четко очерченных критериев ее содержания, в зависимости от преподава-
ния философии права философами или юристами оно меняется до неузнаваемости.
Полагаем, что такая противоречивая ситуация и является основным итогом дискуссии, длящейся с 1990-х годов, не прекращаясь и сегодня. По нашему мнению, она свидетельствует о проблеме, связанной с кризисным состоянием современного российского гуманитарного знания, его методологическим кризисом, необходимостью уточнения предмета и задач ряда дисциплин - не только философии права, теории государства и права, но и философии. Решение этой проблемы, являющейся предметом отдельного исследования, должно быть подготовлено изучением исторической эволюции предмета философии права, позволяя ответить на важный вопрос о том, как изменялись теоретические представления о ее предмете, чем обусловливались особенности определения в тот или иной период ее истории. При этом методологически важно ориентировать анализ не на учения, позиционируемые современными научными представлениями как философско-правовые, а на учения, которые рассматривались в качестве таковых самими их создателями.
Вероятно, первой из таких концепций является правовое учение С. Пуфендорфа, который, начиная с 1661 года преподавал философию права в Гейдельбергском университете [1, с. 3]. Между тем обращение к его учению не дает более того, что философия права отождествляется с естественным правом, это было распространенным мнением при его жизни. Тем не менее существенным представляется тот факт, что философию естественного права (моральную философию) С. Пу-фендорф рассматривал как научную дисциплину и основной задачей своего исследования считал корректное разделение естественного и позитивного права на основе четких критериев, изучение естественного права как универсального для всех народов явления. Своим непосредственным предшественником он считал Гуго Гроция, который, по его мнению, впервые четко разделил естественное и позитивное право. В одной из своих работ он пишет: «...только в нашем столетии естественному праву стали придавать форму основательной науки. Конечно, и до этого не было недостатка в тех, кто стремился достойными толкованиями прояснить писанные граждан-
ские законы культурных народов, большая часть которых формировалась под влиянием естественного права. И также много было прекрасных моральных философов, усилиями которых была проведена работа по приведению человеческих нравов в соответствие с суждением здравого разума. Однако до Гуго Гроция не было никого, кто бы точно отделил естественные права от позитивных и приступил бы к расположению их в структуре законченной полной системы» [1, с. 137]. Заслугой Г. Гроция, таким образом, Пуфендорф видел то, что он, во-первых, впервые корректно отделил естественное право от позитивного и, во-вторых, положил начало его научному изучению. Что же касается задачи формирования науки естественного права в виде системы знаний, то ее решение он оставлял за собой, посредством изложения «без провалов и шероховатостей» всего того, что «относится к науке естественного права» и, что важно, «... отделить от этой науки все теологические контроверзы и приспособить ее для понимания всем родом человеческим, в котором относительно религии существуют очень разные мнения» [1, с. 146].
Предмет науки естественного права С. Пу-фендорфом очерчивается в виде перечня морально-правовых явлений, выступающих в качестве необходимых оснований естественного закона: «учение о сущности морального вообще; о принципах человеческих действий и их природе; об аффектах; о принципе моральности; о законах вообще; о состоянии, положении и природе человека в отношении моральных действий; о природе договоров и условиях, необходимых для их заключения; о происхождении и природе речи, происхождении и природе собственности; о способах приобретения (права собственности); о стоимости вещей; о природе и разнообразии сделок; о происхождении и природе, как первых сообществ людей, так и государств; о гражданской власти, ее частях и их взаимоотношениях...» [1, с. 138]. При этом нужно отметить, что «приведение человеческих нравов в соответствие с суждением здравого разума» выступает у С. Пуфендорфа основным методологическим принципом решения обозначенных задач.
В свете сказанного следует констатировать, что рационализм и дедуктивный характер фи-
лософии права С. Пуфендорфа, которая по своей сути является философией естественного права, не просто роднит его учение с учениями Т. Гоббса, Дж. Локка, французских просветителей, но делает его типичным для второй половины XVII - начала XVIII века, указывает на него как на проявление общей тенденции поиска наиболее общих научных оснований изучения права, способа их интерпретации.
Важно указать и на то, что обозначение дисциплины, преподаваемой С. Пуфендорфом как философии права, не несет значимой для современной дискуссии о ее предмете смысловой нагрузки, поскольку в то время философия не рассматривалась в качестве самостоятельной научной дисциплины, границы ее предмета были очень размыты. Так, формируемые новые отрасли научного знания часто рассматривались как часть философии. Неслучайно опубликованный в 1687 году трактат И. Ньютона, в котором ученый сформулировал основные законы механики, назывался «Математические начала натуральной философии». В то же время, формируемая в Новое время наука, соединяясь с универсальностью и вездесущностью философского знания, его ориентированностью на решение мировоззренческих проблем, создавала примечательную ситуацию, когда от философии ждали не только столь же научного подхода к изучению реальности, но и столь же научных и ориентированных на решение вполне практических проблем результатов. Поэтому сочетание в трудах С. Пуфен-дорфа, равно как и других, представителей Нового времени, таких понятий, как «философия права», «моральная философия» и «наука естественного права», следует рассматривать как попытку навязать философии несвойственные ей функции, попытку, объясняемую кризисом философского знания, размытостью границ ее предмета.
Уже в XVIII веке И. Кант впервые поставил вопрос о границах философского знания, предмете философии и познавательных возможностях науки, которая, казалось, способна решать мировоззренческие проблемы присущими ей научными способами. На вопрос о том, возможна ли метафизика (философия) как наука, он отвечал отрицательно. То главное достоинство науки, которое обеспечило ей триумфальное шествие в истории, начиная с XVII столетия, является одновременно и
границей ее возможностей. Этим достоинством и этой границей является опыт, опора, на который, с одной стороны, дает новые методологические возможности познания действительности, делая его более строгим и точным, но, с другой стороны, ограничивает его сферой явлений, познание (описание) которых и является границей научной компетенции. Такие, например, вопросы, как «конечен или бесконечен мир?», «смертна или бессмертна душа?», «существует ли Бог?» и пр., которые всегда волновали человечество, вообще не имеют смысла в контексте науки, руководимой исключительно опытом. Когда же наука, отвлекаясь от опыта, данного нам в явлениях, пытается поставить вопрос о сущности, в частности, стремясь ответить на эти вопросы, познание вступает в противоречия, допуская противоположные взаимоисключающие ответы на эти вопросы.
Это стремление современников И. Канта расширить пределы разума за пределы опыта и есть навязывание философии несвойственных ей задач, присущих формируемому научному знанию. Мир как целое - за пределами опыта, он не познаваем, а только мыслим. Все, что находится за пределами опыта - мир вещей самих по себе, которые не могут быть познаны, они лишь мыслимы. Поэтому утверждать, что предметы таких понятий, как душа, свобода, Бог, существуют или не существуют - значит претендовать на расширение знания за пределы опыта, что невозможно. Разум лишь способен создавать их идеи, в чем и состоит задача философии.
Таким образом, в лице Имануила Канта классическая немецкая философия впервые в Новое время правильно поставила вопрос о предмете философии и ее задачах, разграничив сферу еще формируемой, но уже торжествующей науки и сферу философии, сферу явлений и сферу сущности как объектов этих специфических форм познавательной деятельности. С этих пор познание действительности средствами философской методологии соответствовало исключительно философским целям, что отвечало познавательным задачам именно философии, а философия права рассматривалась как часть системы философского знания.
Очевидно, что наиболее классическую форму данная тенденция получила в учении Гегеля, одно из выдающихся произведений которого «Философия права» на долгие годы
стало образцом классического философско-правового творчества. Гегель подчеркивал ценность философии, полагая, что лишь она может дать конкретное знание о действительности, интегрируя абстрактные (частичные) знания частных наук в своей универсальной картине мира [2]. Но Гегель справедливо указывал, что кантовское разделение явления и сущности, хотя и играет прогрессивную роль в процессе становления гносеологии, является главной ограниченностью его философии, выраженной в агностицизме. Явление, по мнению Гегеля, неотделимо от сущности, а сущность - является в акте познания. Оставаясь наукой о мире в целом, гегелевская философия сделала своим предметом всеобщее в виде мировой (абсолютной) идеи, абсолютного духа. В этом смысле Гегель называл философию мышлением о мышлении. Особенность философии состоит именно в том, что она направляет свои усилия не на формирование понятия со всей совокупностью его признаков, а на формирование идеи, являющейся высшим результатом познания. Так, например, когда философия обращается к изучению права, то его итогом является не понятие, имеющее эмпирическое основание, а идея - идея права. Это и есть предмет философии права. Вопрос о компетентности философии в изучении права Гегель прокомментировал очень изящно: «Сословие юристов, которое обладает специальным знанием законов, смотрит на это, как на свою монополию, и кто не принадлежит к цеху, не смей соваться... Но как нет необходимости быть сапожником, чтобы знать, удобны ли сапоги, так не надо принадлежать к цеху, чтобы иметь знание о том, что отзывается общим интересом. Право касается свободы, самого достойного и святого для человека» [3, с. 34]. Еще в своей ранней работе «О научных способах исследования естественного права, его месте в практической философии и его отношении к науке о позитивном праве» (1802) Гегель, отмечая значение эмпирического и формального способов трактовки права, указывал на важнейшую роль абсолютного метода в его познании, посредством которого лишь только и возможно достижение его целостного изучения и рассматривающего право с точки зрения абсолютной нравственности. Задачу философии права он видел не в том, чтобы навязывать праву некий его образ, говоря о том, каким оно должно быть, а в том,
чтобы выяснить его идею, заданную абсолютным духом, мировой идеей.
Можно сказать, что несмотря на существенные различия, в учениях И. Канта и Гегеля вполне определилась общая линия в интерпретации задач философии в сфере изучения права, вытекающих из понимания специфики философского знания, предмета философии. Основной такой задачей является формулирование идеи права, в отличие от основной задачи науки, формулирующей на основе обобщения эмпирических знаний о праве его понятие. Однако если у Канта данная идея приобретает форму рационально обоснованного идеала в виде категорического императива, который должен приобрести институциональную форму в государстве, то у Гегеля идея права выражает соответствующий уровень познания абсолютной идеи. Так или иначе, учения этих немецких классиков сходятся в том, что юридическая наука, хотя методологически и зависит от философии, имеет иной предмет и задачи, соответствующую эмпирическую методологию. Такой задачей является обобщение эмпирически фиксируемых, наиболее существенных (повторяющихся) признаков действующего (позитивного) права в его понятии. В этом смысле и Кант, и Гегель могут рассматриваться вдохновителями той формы юридического позитивизма, который впервые получил теоретическое обоснование в учении Дж. Остина.
Разделение науки о праве и философии права (моральной философии) в учении Дж. Остина имеет фундаментальное значение и вытекает из его понимания их предмета и задач, которые существенно различны. При этом он, подчеркивая значение философии права как сферы оценочного знания (оценка закона), утверждал, что «.право в своем наиболее полном и общем значении. может быть определено как правила, предназначенные для управления одного разумного человека со стороны другого разумного человека, обладающего властью над первым», а, следовательно, «.наука права имеет дело с законами или правом в собственном смысле этого слова, без рассмотрения того, плохи они или хороши» [4, с. 400].
Очевидно, столь радикальное разделение философии права и юриспруденции получило дальнейшее развитие благодаря его принятию и философами, и юристами, первые из которых подчеркивали значение философии в изучении права на основе критической методологии,
а вторые, как правило, либо отрицали значение подобных исследований, либо ратовали за изменение специфики философии права, придание ей научно-позитивного характера как части юриспруденции. Так, Б. Чичерин рассматривал философию права именно как средство оценки позитивного права с точки зрения степени воплощения в нем естественного права [5]. Аналогичной точки зрения на задачи философии в отношении права придерживался и Вл. Соловьев, рассматривавший право как минимум добра [6]. Юристы же либо строго ограничивали компетенцию философии в изучении права, либо рассматривали философию права в качестве пройденного, сыгравшего свою положительную роль в познании этапа эволюции научного изучения права, либо, своеобразно понимая специфику философско-правового знания, ее предмет и задачи, включали эту дисциплину в общую теорию права. Так, например, нормативизм и формально-догматическая юриспруденция исключали всякое значение философии в познании права.
Между тем русский позитивизм дает и иные варианты интерпретации данной проблемы. Н. М. Коркунов оценивал право как соответствующий исторический этап в эволюции общего учения о праве, имеющий явные преимущества по сравнению с предшествующим этапом, где доминировала энциклопедия права. Историческая ограниченность философии права, согласно Н. М. Коркунову, состояла в ее умозрительности, дедуктивном характере познания, ориентации на гипотезу естественного права. Преодоление этой ограниченности связано с рождением новой эмпирически ориентированной общей теории права, формирующей общее понятие права на основе обобщения знаний отраслевого правоведения [7].
Г. Ф. Шершеневич, включая философию права в структуру общей теории права, полагал, что она должна стать научной дисциплиной и решить главную в условиях разобщенности правового знания задачу - выработать общие для всех времен и народов понятия о праве. Но теоретик предупреждает, что «решение такой теоретической задачи возможно лишь при условии, если философия права откажется от исканий сущности основных понятий в материальной стороне, а постарается открыть ее с формальной стороны. Без перехода к формальному моменту философия права не может выполнить своей главной задачи
дать правоведению основные понятия, независимо от исторического многообразия. Без таких формальных понятий отдельные юридические науки всегда будут страдать неточностью своих заключений. Только при помощи формальных понятий о праве возможно решать сомнения, составляет ли данный случай юридический вопрос, и где юридическая сторона граничит с другими сторонами. Только при формальном направлении философии права возможна история права и сравнительное правоведение» [8, с. 121]. Таким образом, в учении Г. Ф. Шершеневича философия права становится разделом юриспруденции, а ее задачи вытекают из задач правовой науки в целом. То, что заставляет называть этот раздел юридической науки философией права, это критическая методология, которую, по словам Г. Ф. Шершеневича, она использует. При этом ее критический потенциал направлен на критику основных понятий юриспруденции, прежде всего, понятия права. «Теоретическая задача философии права, - пишет правовед, -заключается в критическом исследовании всех тех главных понятий, которые лежат в основе юридических наук и которые принимаются ими большей частью догматически. Высшим и основным понятием следует без сомнения признать само понятие о праве, а в связи с его сущностью исследованию подлежат и вопросы об образовании права, о нарушении права, о нарушении закона, о создаваемых правом правоотношениях» [8, с. 20]. Таким образом, в отличие от многих своих предшественников и современников Г. Ф. Шершеневич исключает мировоззренческую составляющую из сферы задач философии права. Она, по его мнению, выступает методологической основой юриспруденции, формулируя систему понятий, которыми должны руководствоваться юристы в своих научных изысканиях и практике. Существенным представляется то, что «критическая методология», которую он предписывает философии права, теряет свой оценочный характер в контексте формального истолкования юридических понятий, итогом которого может быть лишь выделение наиболее существенных признаков юридических явлений.
Подход Г. Ф. Шершеневича представляется важным не только в конкретно-историческом измерении эволюции философско-право-вого знания, но и при типологии современной интерпретации этой проблемы. На самом деле,
эта длительная, охватывающая почти три столетия эволюция предмета философии права, происходящая в разные исторические эпохи, каждая из которых характеризуется своим стилем научного мышления и историческим типом научной рациональности, была мотивирована решением проблемы, структурно выражающейся вопросом о том, возможна ли философия права как наука. Анализ показывает, что классическая версия ответа на этот вопрос не является однозначно положительной. Если С. Пуфендорф полагал, что философия права не только возможна, но и должна быть наукой (наукой естественного права), то И. Кант и Гегель, указывая на эмпирический характер науки, считали, что это противоречит специфике философского знания, методологии и задачам философии, которая формулирует идею права, а не его эмпирическое понятие. Существенной в решении этой проблемы представляется интерпретация предмета философии и понимания специфики философского знания, что является разделительной линией не только между учением С. Пуфендорфа и научной традицией, которую он представлял, но и юридическим позитивизмом от Дж. Остина до его русских представителей.
Из сделанного обзора видно, что общая теория права Н. М. Коркунова является альтернативой философской теории права (философии права). При этом философия права, которая, очевидно, интерпретируется им в классической версии гегелевского рационализма, рассматривается как исторически исчерпавшее себя явление. Соответственно, она не может быть наукой, а подлинной юридической наукой должна стать общая теория права. Что же касается учения Г. Ф. Шершеневича, то он, негативно оценивая возможности научного познания права классической философии, которая отличается умозрительностью и произвольностью своих теоретических построений, оторванностью от правовых явлений, полагал необходимым «усовершенствовать» ее, по сути дела, изменив предмет, сформулировав новые задачи в том виде, как это было показано выше.
Так, подводя итоги, можно сказать, что подход Г. Ф. Шершеневича стал руководящей идеей многих российских правоведов, рассматривающих философию права в качестве части теории государства и права (юридический подход). Примечательна точка зрения Д. А. Керимова, видящего специфику предме-
та и задач философии права в том, что она, будучи одним из направлений общей теории права, «.использует добытые отраслевыми юридическими науками знания дальнейшего, более серьезного и глубокого познания правовой действительности и перспектив ее совершенствования» [9, с. 83]. То есть, как замечает Ю. Г. Ершов, философия права «вырастает на фундаменте всего юридического знания. ее мало интересуют умозрительные конструкции, оторванные от реальных правовых процессов и явлений» [10, с. 9-10].
Если вернуться к поставленному выше вопросу о возможности философии права быть наукой, то очевиден ответ, что в качестве науки она может существовать лишь в пределах теории государства и права (общей теории права). Междисциплинарный подход, представленный целой плеядой современных теоретиков права, прежде всего, С. С. Алексеевым и В. С. Нерсесянцем, в контексте такой постановки проблемы предмета философии права также трактует ее предмет из области теоретической юриспруденции, нуждающейся в решении задачи общетеоретической интерпретации некоторой совокупности понятий, которая может быть решена лишь средствами философской методологии.
По нашему мнению, в решении проблемы предмета философии права методологически корректным является сопоставление ее предмета с объектом, интерпретируемым в рамках соответствующего подхода. Очевидно, что совпадение объектов философии права и теории государства и права, общей теории права может означать лишь ее включение в эти дисциплины. Например, когда в качестве объекта философии права объявляется право, это означает, что она является частью теоретической юриспруденции. Слово «философия», присутствующее в названии данной дисциплины, обязывает в качестве ее объекта указывать на человека, мир во всех его проявлениях, отношение человека к миру и самому себе. Отсюда и предмет философии права - не само право, изучением которого занимаются юридические науки, а его сущность как важнейшей части мира, его значение для человека и общества, его смысл и ценность. Важно отметить, что постановка проблемы в такой плоскости предполагает пересечение проблематики философии права и, например, теории государства и права. Речь, в частности, идет о таких пробле-
мах, как правовая культура, правовое сознание, правовые ценности, проблема сущности права и другие. Однако присутствие данной проблематики в теоретической юриспруденции, очевидно, объясняемое общим с философией права генетическим источником, не означает как то, что теория государства и права имеет некий философский аспект, так и то, что философия права имеет аспект юридический. Впрочем, философско-правовые теории могут иметь теоретико-правовое значение, в том смысле, что положения этих теорий, например, о сущности права или правовых ценностях, используются в юридической теории права. Но это нисколько не изменяет специфику философского знания, а свидетельствует лишь о том, что философия права выступает в качестве мировоззренческой и методологической основы теоретической юриспруденции, в частности, и юридического мышления в целом.
Анализ основных подходов к определению предмета философии права показывает, что юридический и междисциплинарный подходы
Литература
1. Баранов П. П., Шпак В. Ю., Несмеянов Е. Е., Лукьянов А. И., Контарев А. А. Философия права: учебное пособие. Ростов н/Д, 2002.
2. Пуфендорф С. О происхождении и прогрессе науки естественного права // Этическая мысль. 2017. Т. 17. № 1.
3. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Философия природы. М., 1975. Т. 2.
4. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1993.
5. Остин Дж. Определение области юриспруденции // Онтология мировой правовой мысли. М., 1999. Т. 3.
6. Чичерин Б. Н. Философия права. СПб., 1998.
7. Соловьев В. С. Право и нравственность. Мн., 2001.
8. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1884.
9. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1910.
10. Керимов Д. А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000.
11. Ершов Ю. Г. Философия права. М., 2011.
игнорируют специфику философского знания, навязывая ей объекты теоретической юриспруденции, что методологически не является корректным. В связи с этим, по нашему мнению, в контексте остающейся актуальной для современного российского правоведения дискуссии о предмете философии права важно указать на то, что большую роль в типологизации подходов к решению данной проблемы играет интерпретация представителями предмета философии, понимание ими специфики философского знания. Неопределенность, а порой и противоречивость трактовки данной проблемы в современном российском философском дискурсе, расширяющей границы предмета философии, дает возможность отнести к ее отраслевым дисциплинам объекты им несвойственные. При этом, как правило, легитимация соответствующих подходов обеспечивается не разъяснением научной позиции в отношении понимания специфики философского знания, а ссылками на исторические прецеденты.
Bibliography
1. Baranov P. P., Shpak V. Yu., Nesmeyanov E. E., Lukyanov A. I., Kontarev A. A. Philosophy of law. Rostov-on-Don, 2002.
2. Pufendorf S. On the origin and progress of the science of natural law // Ethic thinking. 2017. Vol. 17. № 1.
3. Hegel G. V. F. Encyclopedia of philosophy sciences. Philosophy of nature. Moscow, 1975. Vol. 2.
4. Hegel G. V. F. Philosophy of law. Moscow, 1993.
5. Ostin G. Definition of jurisprudence field // Ontology of the world law thinking. Moscow, 1993. Vol. 3.
6. Chicherin B. N. Philosophy of law. St. Petersburg, 1998.
7. Solovyov V. S. Law and morality. Minsk, 2001.
8. Korkunov N. M. Lectures on general theory of law. St. Petersburg, 1884.
9. Shershenevich G. F. General theory of law. Moscow, 1910.
10. Kerimov D. A. Methodology of law (subject, functions, problems of philosophy of law). Moscow, 2000.
11. Ershov Yu. G. Philosophy of law. Moscow, 2011.
