CC BY
221
УДК 340 : 1 ББК 67.0
Чернавин Юрий Александрович Chernavin Yuri Aleksandrovich
профессор кафедры истории и философии Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, доктор философских наук, профессор.
Professor of the Department of History and Philosophy of the Russian Economic University named after G. V. Plekhanov, Honorary Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation, Doctor of Philosophy, Professor. E-mail: uchernavin@yandex.ru
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА И ТЕОРИЯ ПРАВА: ПРОБЛЕМА ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
Philosophy of law and theory of law: problem relationships
Задача выявления взаимоотношений между философией права и теорией права в статье решается посредством определения и различения их предмета и метода. При этом автором обосновывается положение о взаимодействии философско-правовых и теоретико-правовых положений в рамках метате-оретического юридического уровня знаний, вырабатываются его первоначальные характеристики.
Ключевые слова: предмет философии права, методы философии права, предмет теории права, методы теории права, метатеоретический уровень юридического знания, парадигмы метате-оретического уровня юридического знания.
В праве сложилась особенная познавательная ситуация, при которой неразрывно и наряду друг с другом развиваются две области научного знания - философия права и теория права (теория государства и права). Причем их совместное развитие, охватившее всю многовековую историю философии и юриспруденции, имело не параллельный, а взаимопроникающий характер. Знания «скрывались» друг в друге, вследствие чего философско-правовые и теоретико-правовые концепции на определенных этапах научной эволюции представали как неявно выраженные. На наш взгляд, случившееся смешение одного и другого учений в той или иной мере продолжает существовать до сих пор, в известной степени препятствуя их развитию.
Демонстрация соотношения указанных концепций в статье реализуется посредством следующей логики: «соединение» - «разъединение» - «воссоединение на отношениях дополнительности». Определение научной со-
Theproblem of identifying the relationship between the philosophy of law and the theory of law in the article is solved by defining and distinguishing their subject and method. The article substantiates the position on the interaction of philosophical, legal and theoretical legal provisions within the framework of the met-atheoretic legal level of knowledge, develops its initial characteristics.
Keywords: subject ofphilosophy of law, methods ofphilosophy of law, subject of theory of law, methods of theory of law, metatheoretic level of legal knowledge, paradigms of metatheoretic level of legal knowledge.
стоятельности и самостоятельности философии права и теории права опирается на положение: различия между ними - в предмете и методе. Если первый и второй совпадают, то речь идет об одном учении, как бы его не называли.
Вначале выскажемся о понимании «соединения» и «разъединения». Как известно, философия в качестве мировоззренческого, ценностного, методологического способа мышления лежит в основании любого научного построения. Содержание данного основания -идеи, способы понимания, смыслообразы, аксиомы, принципы, ценности. Философию права составляют соответствующие фундаментальные образования, на которых базируется теория права, объясняющая исторически меняющееся законодательство. С этой точки зрения, ни «соединять», ни «разъединять» учения не приходится - каждое обладает собственным местом и ролью. В тексте «соединение» трактуется как исторически сложившийся симби-
оз, позволявший существовать и одной, и второй концепции, размывая, однако, их явные границы и «смешивая» содержание. «Разъединение» - это тенденция к установлению таких границ, идентификации содержания. Обозначив себя одновременно с «соединением», «разъединение» с течением времени предстает все рельефнее.
у» и и ____
В современной юридической литературе доминирует подход, в соответствии с которым теория права как самостоятельная научная отрасль сложилась к концу XVI века (соответствующий термин появился еще позже). До этого времени ее зачатки существовали в лоне философско-правового знания, демонстрируя указанное «соединение» первого и второго.
Становление учения о праве связывают с его первоначальным осмыслением в рамках античной философии. При этом в зависимости от понимания сущности права выделяются две основные тенденции. Во-первых, речь идет об идее права как априорно данной и выражающей идеально организованное общество, во-вторых, об исследовании действующего или исторически существующего права. В первом случае право выступает как «правда» или «справедливость», а существующий закон рассматривается с точки зрения его соответствия вечному и неизменному идеалу. Во втором случае право лишается своего сверхреального бытия и понимается как исторически возникшее и, следовательно, имеющее относительное содержание. Различные варианты философии права, сложившиеся в истории и современности, являются либо отражением этих крайних позиций, либо располагаются между ними.
В философской традиции право рассматривалось прежде всего как естественное право - подготовленный отдельными софистами, Сократом, Платоном, киниками и выдвинутый стоиками такой взгляд на право, согласно которому оно существует уже в природе, то есть заложено в самой сущности человека, его разуме или имеет божественную природу.
Вплоть до Нового времени наблюдается своеобразное «соединение» философско-пра-вовых и теоретико-правовых подходов, суть которого состоит в понимании права как всеобъемлющего, разумного и справедливого устройства общественной жизни, в котором законодательство составляет лишь его часть.
При этом утверждается положение о верховенстве естественного права, принципы которого выступают критерием оценки принятых законов.
«Соединение» философии права и теории права весьма характерно для его понимания и развития в России. Как отмечает в своей статье О. В. Мартышин, русские юристы широко пользовались термином «философия права». Так, Б. Н. Чичерин написал свою «Философию права» (1900), а Н. Н. Алексеев «Основы философии права» (1924). П. И. Новгородцев предпослал титулу своей известной работы «Кризис современного правосознания» (1909) слова «Введение в философию права», а в 1912 году опубликовал «Лекции по истории философии права», в которых рассматривался тот же предмет, что в «Истории политических учений» Б. Н. Чичерина. В то же время распространены названия «общая теория права», «теория права и государства» (М. Н. Коркунов, Л. И. Петражицкий, Г. Ф. Шер-шеневич и другие) [5, с. 18].
Попытки осмысления государства и права как теории возникают наряду с их философским рассмотрением также в античности. Впрочем, в современных юридических исследованиях доминирует мнение, что римская юриспруденция, заявившая о себе как относительно самостоятельном знании, еще не стала наукой в собственном смысле слова, поскольку носила преимущественно практический, инструментальный характер. Действительно, афинские законы Драконта (621 год до н. э.) имели источником обычай, но законодательство Солона, послужившее основой афинского законодательства в классическую эпоху и регулировавшее имущественные, брачно-семейные, наследственные отношения, имело источником права уже закон. Появляются термины договора, ответственности, преступления, использовавшиеся при создании законодательства. Не будучи отработанными как понятия, эти термины тем не менее требовали определенной трактовки и понимания.
Явные признаки теории соответствующие правовые построения приобретают в одном из величайших достижений античности - римском частном праве. В нем, во-первых, достигнута необходимая для права юридическая абстракция (например, произведена точная
юридическая разработка понятия объекта права собственности). Во-вторых, обеспечена глубина подхода к проблеме правоприменения, особенно оцененного в Новейшее время. «Когда право противоречит справедливости, должно предпочесть последнее» - таким способом было намечено должное направление преодоления возможного противоречия между устаревшей, но не отмененной правовой нормой и отношением, полезным для общества и требующим защиты правом [4, с. 58].
Как видно, «разъединение» философии права и теории права имеет не менее глубокие исторические корни, нежели «соединение». Однако явным образом пути двух учений разошлись к концу XVI века - моменту появления теории права как сложившейся самостоятельной отрасли научного знания. В этот период ее называли «энциклопедия права», «энциклопедия законоведения». В России теорию права начали преподавать в Московском университете в XVIII веке, а современное наименование она приобрела в конце XIX века благодаря творчеству немецкого юриста А. Меркеля.
Таким образом, исторически сложившееся совместное развитие философии права и теории права имело пересекающийся вид, обобщение исследуемых проблем выходило на различный уровень: от мировоззренческого, философского до теоретико-правового. Не случайно честь выработки термина «философия права» принадлежит не философу, а юристу - профессору Геттингенского университета Г. Гуго (1764-1844).
Возможно, в процессе дифференциации и интеграции наук на их неклассической стадии развития в ХХ веке в России философия права и теория государства и права нашли бы свои научные ниши и место в образовательном процессе, разведя предметы в науке и вопросы в учебном плане. Ведь во многих западных университетах развитие философии права в учебном и научном отношении не прерывается вот уже много веков. Однако в советском государстве философия права рассматривалась как классово чуждый продукт, поэтому традиция ее развития была нарушена, она исчезла из вузовских программ и планов научных исследований и возродилась лишь в 1980-90-е годы. В научном и образовательном пространстве на протяжении советского периода место и фи-
лософии права, и свое собственное занимала теория государства и права как общетеоретическая юридическая дисциплина. По сути, занимает и сегодня.
Современная познавательная ситуация парадоксальна: с одной стороны, сохраняется положение, описанное еще Г. Шершеневичем, когда юристы занимаются систематизацией и толкованием норм права, изучая его в фактическом состоянии, а философы вырабатывают схемы права идеального, не зная, что есть пра-
_______^ /П и
во в реальной жизни. С другой стороны, признается эпистемологическая значимость философии права, более того, наблюдается своеобразный ренессанс философско-правовых исследований, но механизмы сближения с теорией права не проработаны.
В рамках классического подхода к праву соответствующие философские концепции остаются на позициях общесистемных социальных детерминаций, характерных для марксистской философии и способствующих выработке и легитимации общезначимых норм. В этом случае выстраиваются познавательные конструкции, нацеленные на выявление все более глубоких сущностей права, представляющих методологические уровни его анализа. Подобным образом реализуется, по сути, количественный подход к феномену, вопрос заключается лишь в степени общности взглядов на право. Приверженцы данного видения роли философии зачастую концентрируются на проработке понятий и терминов, наполняя правовую норму соответствующим содержанием. А поскольку создание понятийного аппарата «под себя» - задача любой научной теории, постольку предмет философии права и теории права становится трудно различимым, концепции практически сливаются, возвращаясь к истории своего становления.
В случае неклассического подхода исследования онтологической нормативности остаются за теорией права, а философия акцентирует внимание на субъектной стороне общественной и правовой жизни. Философско-пра-вовые концепции выстраиваются при опоре на антропоцентристские принципы, феноменологические подходы, герменевтические трактовки, согласующиеся с ценностной стороной права. Однако в этом случае возникает опасность деконструкции абстракции социального целого. В онтологической картине права
происходит известное смещение: в ней возникают индивидуальные носители права, находящиеся вне рамок социальной системности [3, с. 69], предметом философии права становится, например, правосознание, оставляя правовую реальность как целостный феномен вне рамок своего внимания.
Преодоление «разрывов» подобного рода возможно на путях нетривиального сближения философии права и теории права, когда формула «философия есть методология» необходима, но недостаточна. Вместе с тем даже в этом случае характер и способы взаимоотношений указанных учений невозможно определить без выявления их предмета и метода. Подходы к решению столь традиционной, но остающейся актуальной задачи, многообразны.
В данной статье рассуждения, касающиеся предметов рассматриваемых учений, построены следующим образом. Памятуя о понимании философии как мировоззрения и науки о предельных основаниях бытия, всеобщем в отношении «мир - человек», первоначально определим философию права в качестве учения о предельных основаниях права как одного из способов человеческого бытия. Тогда право как способ человеческого бытия - объект учения.
В этом случае бытие права предстает, во-первых, как категория субъективная, связанная с сознанием и мышлением человека. Причем бытие подобного рода существует как предданность права, его предвосхищение, затем как понимание. Понимание права (право-понимание, «образ права») выступает как его предельное основание, порождающее затем идеи права - свободы, равенства, справедливости.
Во-вторых, бытие права объективно -отчуждаясь от сознания, оно приобретает собственную траекторию развития, составляет внеличностное поле правовой реальности. В рамках данного подхода законы мышления и законы бытия, понимаемого в узком онтологическом смысле, в принципе тождественны, но различаются в их представленности в существовании.
Возникающие при опоре на подобное толкование объекта вопросы могут быть сведены к одному обобщающему: что такое правовой человек? Или: что представляет собой право
как способ человеческого бытия? Или: в чем суть феномена «человек - право (правовая реальность)»? Ответы на эти вопросы и позволяют выяснить предмет философского учения о праве. Таким образом, предметом философии права выступают смыслы, принципы, закономерности отношений в рамках феномена «человек - правовая реальность».
Что касается объекта теории права, то она имеет таковым право отчужденное. Исходным пунктом для нее является не субъект, а общество, социальная, затем правовая реальность. Иными словами, утверждая право как способ существования человека в качестве первого шага, следует сделать и второй - согласиться с проявлениями его жизненного мира в объективированных правовых формах социальности. Вследствие этого теория права в качестве предмета рассматривает сущность и закономерности права, политических и правовых систем, философия права - смыслы, принципы, идеи существования человека в правовой реальности, в том числе в рамках политических и правовых систем. В данном подходе философия права предстает как часть социально-философской теории.
При рассмотрении проблем методологии одного и второго учения следует не только выявить существующие различия, но, что важнее, понять соотношение и взаимоотношения групп методов, проследить варианты их включения в единую методологию юридической науки.
Вопросы о связи предмета философии права и философского метода, например, в книге В. И. Пржиленского, решаются следующим образом. С его точки зрения, в философии права подвергаются исследованию все без исключения правовые феномены, а также все, что в той или иной степени связано с правом: человек, мораль, общество, разум, теория, практика и т. п. Так же с методом: философы и философствующие юристы, осуществляя исследование права, применяют все многообразие философских методов и методик. При этом наибольшее распространение получили: 1) умозрительный (спекулятивный) метод, распространенный в период античности, позволяющий «созерцать», то есть интуитивно постигать естественное право; 2) дедуктивно-аксиоматический метод; 3) опытно-индуктивный метод; 4) метод мысленного эксперимен-
та; 5) трансцендентально-критический метод, разделяющий сферы формального и практического; 6) диалектический метод; 7) феноменологический или герменевтический метод, поставивший проблему смысла и переведший многие теоретические проблемы в область языка. Сюда же отнесены деконструкция и другие постмодернистские методики [7, с. 156-157].
Если следовать традиционным путем и представленную совокупность методов рассматривать в качестве философского уровня методологии юридической науки, то на уровне общенаучном (частично специальном) оказываются методы (подходы), реализованные в работах теоретиков права: системно-деятель-ностный (в частности, В. М. Горшенев), структурно-функциональный (С. С. Алексеев), информационно-коммуникативный (А. В. Поляков), нормативный (М. И. Байтин), культурно-исторический (В. Н. Синюков), интегративный (В. В. Лазарев), цивилизационный (Е. А. Лу-кашева).
Представленная трактовка методологии юридической науки, с одной стороны, соответствует познавательной практике, представляет многообразие реализуемых в исследованиях подходов и методов. Казалось бы, разведение по данным уровням дает ответ на вопрос о различии в методе философии права и теории права. Однако, с другой стороны, эта трактовка носит в чем-то «учебниковый» характер, не раскрывает тех противоречий и разночтений, которые сегодня существуют в философии и теории права. Во-первых, подавляющая часть методологических подходов общенаучного уровня (из числа названных) исследовательской традицией последних десятилетий включена в лоно философской методологии.
Во-вторых, все большее признание находит позиция, выделяющая в структуре науки, помимо эмпирического и теоретического, ме-татеоретический уровень знания (и методов). Он состоит из двух основных подуровней: общенаучного знания и философских оснований науки. Именно метатеоретический уровень (во взаимосвязи с двумя другими) обеспечивает для любой научной дисциплины ее относительную самостоятельность, устойчивость и способность к развитию на своей собственной основе. Кроме того, образования этого уровня поддерживают связь той или иной
области научного знания с когнитивными ресурсами наличной культуры [8, с. 151, 163].
Таким образом, в-третьих, отечественные философия права и теория права оказались в ситуации методологической неопределенности. Об остроте сложившегося положения свидетельствуют, например, оценки, высказанные О. В. Мартышиным. Говоря о современных поисках в области методологии, отказе от государственной идеологии догматизированного и «приватизированного» КПСС марксизма-ленинизма и утверждении плюрализма, автор подчеркивает: «Плюрализм хорош, когда он опирается на солидные культурные традиции, сочетается с серьезной борьбой идей, полемикой... Если же этого нет, свобода мысли оборачивается разнузданностью, всеядностью и вседозволенностью, что ведет к падению культуры исследования. В российском опыте конца ХХ - первых двух десятилетий XXI в. негативные тенденции бурно развивались... В философии права в связи с ее абстрактным характером, отвлеченностью от рассмотрения практических вопросов это сказывается особенно ярко, в том числе применительно к методологии» [6, с. 18-19]. В последующем разгромной критике подвергаются попытки В. П. Малахова предложить авторские методологические подходы в разработке философии права, стремления С. И. Максимова и И. Л. Честнова адаптировать к философии права методы, взятые в философии и социально-гуманитарной науке, усилия Е. Г. Лукьяновой и Ю. Е. Пермякова по внедрению методологии, опирающейся на идеалистическую философию, положения сторонника коммуникативной теории права А. В. Полякова, а также выделяются «существеннейшие недостатки» «антропологического поворота» в праве [6, с. 21-32]. Высказанные критические положения в ряде случаев представляются вполне оправданными, однако автор, создавая немалый полемический накал, в то же время оставляет читателя в неведении относительно системы собственных методологических позиций.
Тем не менее следует признать, что субъективированное видение права, характерное для философии права, хорошо согласуется с ценностной стороной, но не имеет решающего значения в легитимизации общезначимых норм. В то же время теория права, в части сво-
ей не видя аксиологических перспектив у юридического позитивизма, обращается к современным отечественным философско-право-вым разработкам, но обнаруживает там либо классические идеи Канта, и Гегеля, либо гипертрофированные, эпистемологически не оформленные субъектные философско-правовые представления, которые сложно (если не невозможно) использовать в качестве методологических инструментов юридического познания. В результате в современной юриспруденции возникают попытки нефилософскими средствами решать философско-правовые проблемы [3, с. 69].
Преодолению существующих исследовательских трудностей, безусловно, будет способствовать установление продуктивных в научном отношении взаимодействий философии права и теории права. Причем указания на методологическую роль философско-пра-вовых способов познания, реализация какого-либо из них в ходе исследования уже недостаточны. Философия права и теория права выступают частями массива социально-гуманитарного знания, взаимоотношения между которыми строятся на принципах не столько структурности, сколько зависимости (отношения основы и основанного), принципе дополнительности. Рассмотрение этих взаимоотношений неизбежно приводит к уже обозначенной проблеме становления метатеоретическо-го уровня юридического знания, в поле зрения которого попадает образование предельного характера - парадигмальное правовое мышление [3, с. 70, 72].
Современные подходы к содержанию ме-татеоретического уровня, включающие в него философские основания науки, подчеркивают, что основания подобного рода - это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни чисто философским, ни чисто научным. Это суть гетерогенные по структуре высказывания, включающие в свой состав понятия и термины как философские, так и конкретно-научные, представляющие собой «кентавро-вое знание» [1, с. 187, 194-195]. В нашем случае встречное движение философии права и теории права, неизбежное вследствие самой логики развития современной юридической науки, означает их «воссоединение на отношениях дополнительности» - описание мо-
делей права (правового человека) в рамках и категориями как философской рефлексии данного феномена, так и его юридического постижения.
Содержание и параметры метатеоретиче-ского уровня юридического знания, безусловно, являются темой отдельного исследования. Вместе с тем в юридической литературе сформулированы некоторые положения, способные стать точками отсчета на пути гармонизации узкоспециального нормативного измерения права и его мировоззренческого измерения. Так, по мнению известного отечественного правоведа Г. А. Гаджиева, философия права -это, по сути дела, юридическое мировоззрение. Как всякое мировоззрение, оно дает представление о том, что есть юридический мир, какими способами и методами он познается. Юридический мир предстает как метафизический. Метафизическая юридическая картина мира сложилась в период классической римской юриспруденции в I—III веках н. э. Начиная с этого времени, юристы пользуются сугубо метафизическими представлениями о юридическом мире. Причем не следует к метафизическим, догматическим взглядам относиться как к чему-то, что надо обязательно преодолеть. В этих представлениях есть нечто «совершенно несокрушимое, что составляет самость юридической науки». Возникающие необходимые категории юридического мышления («объект прав» («вещь»), «субъект прав», «правоотношения», «вина», «воля», «источник права», «ответственность» и так далее) по природе своей априорны. Вследствие этого они мифологизируют действительность, они также носят оценочный характер, поскольку направлены на упорядочение отношений между людьми посредством отделения юридически существенного от юридически безразличного. Система юридических научных понятий составляет юридический концепт действительности. Он появился тогда, когда римские юристы создали понятие субъекта права — persona, выступающее юридическим символом. Это не реальный, биологический человек, а правовое существо [2, с. 13, 15—16]. Рассуждения и теоретические построения подобного рода создают некоторую базу, позволяющую сформулировать первоначальные положения по проблеме метатеоретического уровня юридической науки.
1. Его появление является результатом взаимодействия и взаимопроникновения философии права и теории права. Содержательные феномены данного уровня предстают как «кентавровое знание», отличающееся двойственным - одновременно философско-пра-вовым и теоретико-правовым - характером. С точки зрения философии права, содержательное поле уровня составляет юридическое мировоззрение, в лоне которого вырабатывается юридическая картина мира. Ее каркас -юридический концепт действительности как система понятий и фикций, имеющих метафизическую природу. С точки зрения теории права, возникающая картина мира имеет специальный характер - она юридическая по своей научной природе. Ее суть сводится к устройству мира как совокупности юридических отношений. В отношениях подобного рода участвуют не сами люди, а их юридические маски. Юридическая картина как теоретическая система описывается правовыми понятиями и конструкциями. В итоге налицо попытка преодоления методологического дуализма - метафизического и научного объяснения права.
2. Суждения метатеоретического уровня, создающие соответствующие юридические концепты, имеют парадигмальный характер. В одном случае (в рамках классического подхода) правовые конструкции выстраиваются с оглядкой на концепцию государства. Неполнота знаний в этом случае восполняется в пределах общезначимых установок, своеобразных «столпов» теории права, которые зачастую остаются в лоне очищенного от идеологии исторического материализма. В другом случае (неклассический подход) признается фундаментальная ценность антропологических констант, понимание права разрабатывается с использованием не только диалектики, но и феноменологии, герменевтики, антропологии. Если человек мыслится как часть природы, то акцент делается на естественных правах, если он - по преимуществу часть общества, то преобладают ценностные значения права. То есть на данном уровне юридической науки заявляет о себе парадигмальная многомерность философии права и теории права. Здесь способны сосуществовать различные концептуальные объяснения права, опираясь в этом сосуществовании на принцип дополнительности.
3. В рамках метатеоретического уровня тем или иным образом решается принципиальная проблема философии права - выработка пра-вопонимания как предельного основания права, обосновывается его легистский тип, юсна-турализм, либертарное правопонимание, ин-тегративная концепция правопонимания и другое. Правопонимание, выступая основой, порождает идеи права, позволяющие толковать его сущность - идеи нормы, свободы, формального равенства, справедливости. В результате задаются параметры последующей интерпретации правовых явлений для самостоятельных разделов юридического знания.
4. Неотъемлемой составляющей метаюри-дического уровня является проблема методов. Определяется их, если не конкретная совокупность, то принципы выбора и построения. Ключевым фактором выступает правопони-мание и характеристики парадигмы. При опоре на их трактовку возможно создать конфигурацию методов, включающую как философские, так и общенаучные, специальные приемы и способы. К слову, на этих направлениях научные исследования развиваются достаточно давно, в том числе и в юридической науке. В частности, системный, структурно-функциональный подходы, будучи, по сути, общенаучными, в ряде исследований проходят по ведомству философии. И наоборот, коммуникативный, цивилизационный методы, в большей мере характерные для философии, оказываются теоретико-правовыми.
Итак, философия права и теория права на протяжении веков шли по пути дифференциации, уточнения собственных предмета и метода. Сложившаяся на рубеже ХХ-ХХ веков научная картина их отношений противоречива. Осмысление права в категориальном поле философии многообразно. При этом единого, одобренного в научном сообществе сведения философско-правовых смыслов к некоему общему знаменателю или образцу не существует. По-видимому, подобных знаменателей и образцов в философии и быть не может. Вместе с тем, несмотря на данное многообразие, может быть (и даже должно) отработано и эпистемологически оформлено взаимодействие философии права и теории права. Их параллельное, разделенное движение создает препятствия к развитию обеих, а «воссоединение» - залог расцвета.
Литература
1. Введение в историю и философию науки / под ред. С. А. Лебедева. М., 2005.
2. Гусейнов А. А., Степин В. С., Смирнов А. В. и др. Пути развития философии права в России // Российский журнал правовых исследований. 2017. № 1 (10).
3. Деникин А. В., Деникина З. Д., Удальцов В. Г. Проблемы современной философии: бытие права // Философские и методологические проблемы исследования российского общества: сборник трудов Международной научной конференции. М., 2017.
4. История государства и права зарубежных стран / под ред. К. И. Батыра. М., 2004.
5. Мартышин О. В. Нужна ли философия права как самостоятельная юридическая дисциплина? // Государство и право. 2009. № 11.
6. Мартышин О. В. Философия права. М., 2017.
7. Пржиленский В. И. Современная философия. Интеллектуальные технологии XXI века. М., 2018.
8. Философия науки / под ред. С. А. Лебедева. М., 2005.
9. Философия права в России: из опыта ХХ века. М., 2017.
Bibliography
1. Introduction to the history and philosophy of science / ed. by S. A. Lebedev. Moscow, 2005.
2. Huseynov A. A., Stepin V. S., Smirnov A.V. and others. Ways of the development of philosophy of law in Russia // Russian journal of legal studies. 2017. № 1 (10).
3. Denikin A. V., Denikina Z. D., Udaltsov V. G. Modern philosophy: genesis of law // Philosophical and methodological problems of research of the Russian society: proceedings of the International scientific conference. Moscow, 2017.
4. History of state and law of foreign countries / ed. by K. I. Batyr. Moscow, 2004.
5. Martyshin O. V. Do we need a philosophy of law as an independent legal discipline? // State and law. 2009. № 11.
6. Martyshin O. V. Philosophy of law. Moscow, 2017.
7. Przhilensky V. I. Modern philosophy. Intellectual technologies of the XXI century. Moscow, 2018.
8. Philosophy of science / ed. by S. A. Lebedev. Moscow, 2005.
9. Philosophy of law in Russia: from the experience of the XX century. Moscow, 2017.
