CC BY
15Закон и право. 2023. № 12. С. 267-270. Law and legislation. 2023;(12):267-270.
Научная статья УДК 343.163
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2023-12-267-270 NIION: 1997-0063-12/23-737
EDN: https://elibrary.ru/MQLCWU MOSURED: 77/27-001-2023-12-937
Теоретико-правовой анализ проблем противодействия геноциду
Кирилл Вячеславович Смирнов
Высшая школа права — Югорский государственный университет, Ханты-Мансийск, Россия, kirilka1998@mail.ru
Аннотация. В статье автором раскрыта проблематика правоприменения норм Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948 года), с учетом современных реалий времени. Автором предложен ряд мер, направленных на корректировку в первую очередь норм международного права в части противодействия геноциду с учетом первостепенности норм международного права в законодательном регулировании межгосударственных отношений и внутригосударственных норм права государств.
Ключевые слова: противодействие геноциду, межгосударственные отношения, «расплывчатость норм права», меры ответственности, правоприменительная практика.
Для цитирования: Смирнов К.В. Теоретико-правовой анализ проблем противодействия геноциду // Закон и право. 2023. № 12. С. 267—270. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2023-12-267-270 ЕБЫ: Ы^:// elibrary.ru/MQLCWU
Original article
Theoretical and legal analysis of the problems of countering genocide
Kirill V. Smirnov
Higher School of Law — Yugra State University,
Khanty-Mansiysk, Russia, kirilka1998@mail.ru
Abstract. In the article, the author reveals the problems of law enforcement of the norms of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide (1948), taking into account modern realities of the time. The author has proposed a number of measures aimed at adjusting, first of all, the norms of international law in terms of combating genocide, taking into account the primacy of the norms of international law in the legislative regulation of interstate relations and domestic norms of state law.
Keywords: counteraction to genocide, interstate relations, «vagueness of the rule of law», liability measures, law enforcement practice.
For citation: Smirnov K.V. Theoretical and legal analysis of the problems of countering genocide // Law and legislation. 2023;(12):267—270. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2023-12-267-270 EDN: https:// elibrary.ru/MQLCWU
Обеспечение мира и безопасности человечества неоднократно исследовалось учеными на страницах специальной литературы [4]. Преступления против мира и безопасности человечества подлежат осмыслению с уче-
© Смирнов К.В. М., 2023. LAW & LEGISLATION • 12-2023
том обеспечения международной и национальной безопасности [2].
Человечество знает немало примеров проявления геноцида на протяжении многих веков, но только в XX в. мировое сообщество задумалось о необходимости международного закрепления неотвратимой ответственности за совершение геноцида.
Понятие «геноцид» ввел Рафаэль Лемкин — польский юрист. Понятие «геноцид» образовалось от двух слов (греч. genos — раса, род и лат. caedere — уничтожать). «Народоубийство» — умышленное уничтожение народов. Нормативное же закрепление геноцида произошло в 1948 г. после принятия Конвенции о предупреждении совершения соответствующего вида деяния (далее — Конвенция) [1].
В соответствии с Конвенцией геноцидом является намерение уничтожить, полностью или частично, любую группу населения исходя из национального, этнического, расового или религиозного признаков. Указанной Конвенцией определяются квалифицирующие признаки, входящие в понимание на международном уровне уголовно-правовой характеристики описываемого состава преступления.
Отдельно в Конвенции предусмотрена ответственность за совершение геноцида в формах: заговора к совершению геноцида, покушения на совершение геноцида, соучастия в совершении геноцида. Одновременно геноцидом на международном уровне признается прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида.
Конвенцией предусмотрена ответственность в том числе и для специальных субъектов при совершении геноцида (ответственные по конституции правители, должностные лица).
Что касается судебного преследования, то в Конвенции сказано, что дела подобного рода должны либо разрешаться международным уголовным судом, либо компетентным судом того государства, на территории которого были совершены преступления, обладающие признаками геноцида. Это свидетельствует об отсутствии регулирования вопросов, касающихся универсальной юрисдикции. А между тем, с учетом современной международной ситуации, отсутствие универсальной юрисдикции для рассмотрения такого состава международного преступления, как геноцид, является, по нашему мнению, безусловной проблемой в виде «правового пробела».
Между тем история знает примеры, когда за международные и международные военные преступления, в том числе и геноцид, судили виновных лиц в рамках универсальной юрисдикции. Речь идет в первую очередь о судебном процессе над Адольфом Эйхманом, который был одним из главных исполнителей решений нацистского руководства Третьего Рейха, принятых на Ван-зейской конференции 1942 г. На указанной конференции была окончательно решена судьба так называемых, по мнению нацистов, «недочелове-
ков» (евреев, цыган, русских и других народов), находившихся в заточении в концентрационных лагерях на тот момент времени.
После окончания Второй мировой войны Эйхман скрывался в различных странах мира, преимущественно в тех, где разделяли гитлеровские расовые идеи. После осуждения «главарей» Третьего Рейха на Нюрнбергском и иных судебных процессах активность по привлечению к ответственности менее заметных исполнителей преступной политики Гитлера резко снизилась. Государства отказывались выдавать для привлечения к ответственности таких лиц, как Эйхман. То есть, возникала проблема в виде нежелания государств к международному взаимодействию в противодействии геноциду.
Эйхмана удалось привлечь к ответственности только благодаря частной инициативе частных лиц, но не по инициативе государственных правоохранительных органов какой-либо из стран. В итоге судебный процесс над Эйхманом прошел в Израиле после того, как его удалось при помощи спецоперации уже израильских спецслужб вывести в Израиль. Адольф Эйхман был приговорен к смертной казни за совершенные им международные и международные военные преступления.
Проблемой рассматриваемой Конвенции, как и большинства международных конвенций и деклараций, является абстрактность и «расплывчатость» формулировок норм, которые, по сути, являются нормами международного права. В частности, указанная «расплывчатость» касается нормы о необходимости государствами мира, подписавшими и ратифицировавшими Конвенцию, самостоятельно определять эффективные меры наказания лиц, виновных в совершении геноцида.
Таким образом, вопрос о конкретности мер ответственности остается открытым. Если в таком международном акте, как Конвенция, т.е. международном нормативном документе, регламентирующем области различных правоотношений, нет четкости в мерах ответственности, то это, по нашему мнению, по сути, обесценивает дальнейшее применение рассматриваемой Конвенции и других, ей подобных, особенно с учетом степени общечеловеческой опасности, исходящей от признаков, входящих в состав такого преступления, как геноцид и других видов преступлений.
В Конвенции регулируется вопрос также международного взаимодействия в форме выдачи виновных лиц за совершение преступлений,
ЗАКОН И ПРАВО • 12-2023
имеющих признаки геноцида. А между тем, если вопрос об универсальной юрисдикции в Конвенции решится, придется в Конвенции более подробно указать такие формы международного взаимодействия, как: исполнение запросов о правовой помощи между государствами, предоставление материалов уголовных дел для дальнейшего преследования обвиняемых на территории другого государства и т.д.
Проблемой в действии Конвенции мы считаем наличие норм, указывающих на предельный количественный минимум государств, ратифицировавших Конвенцию, при наступлении которых Конвенция прекратит свое действие (если число государств, ратифицировавших Конвенцию, будет меньше 16). Данное положение считаем также опасным, поскольку это противоречит принципам Нюрнбергского процесса о неотвратимости несения ответственности и наказания для лиц, виновных в совершении преступлений против мира и человечества.
Даже временное приостановление не только рассматриваемой Конвенции, но и конвенций, регулирующих вопросы обеспечения мира и безопасности человечества, несет огромный риск появления чувства безнаказанности у лиц, способных совершить международные военные преступления. А указанные обстоятельства могут привести к хаосу и катастрофе планетарного масштаба.
Таким образом, к проблемным аспектам Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. можно отнести следующие:
■ общую «расплывчатость» формулировок норм, которые, по сути, являются нормами международного права;
■ отсутствие четкости в определении признаков, образующих такой состав преступления, как геноцид. Данный вывод мы сделали на том основании, что в ст. III Конвенции дублируется содержание норм ст. II, поскольку в ст. III еще раз отдельно упоминается геноцид как наказуемое деяние. Зачем подобное сделано при том, что сама данная Конвенция с самого начала призвана признать геноцид международным преступлением, не понятно. Данный факт, по нашему мнению, свидетельствует о «размытости» и неоднозначности норм международного права по столь чувствительным аспектам, что, безусловно, может негативно сказаться на правоприменительной практике;
■ отсутствие регулирования в Конвенции вопросов универсальной юрисдикции;
■ отсутствие предельных мер ответственности за такой вид преступления, как геноцид. Свобода в самостоятельность определения государствами пределов мер уголовной ответственности;
■ наличие норм, указывающих на предельный количественный минимум государств, ратифицировавших Конвенцию, при наступлении которых (если число государств, ратифицировавших Конвенцию, будет меньше 16, тогда Конвенция прекратит свое действие). Это позволяет наступить моменту, когда нормативно-правовое регулирование на международном уровне может прекратиться по столь чувствительной сфере правоотношений.
Наличие выявленных проблем свидетельствует о необходимости постоянного и последовательного обновления современной международной правовой базы по таким чувствительным составам преступления, как преступления против мира и безопасности человечества, с учетом современных реалий времени. Указанные нами изменения необходимо внести как в Конвенцию ООН о противодействии геноциду, так и в межгосударственные договоры в плане международного взаимодействия в противодействии этим преступлениям.
Также нельзя не отметить, что немаловажную роль играет правоприменительная практика, в которой, как мы видим, большое влияние имеет субъективный фактор касательно привлечения к ответственности виновных лиц, в том числе за совершение геноцида и других преступлений против мира и человечества.
Указанные ранее правовые и правоприменительные недостатки свидетельствуют о слабой гарантии защиты от преступлений, к сожалению, не только в виде геноцида, но и других, чего допустить, считаем, невозможно. А ведь на сегодняшний день мы видим попытки возрождения нацистских принципов в политической и общественной жизни в отдельных государствах Западной Европы.
Список источников
1. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (ринята резолюцией 260 (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 09.12.1948) // http://www.consultant.ru/
2. Авдеев В.А., Авдеева O.A. Основные направления совершенствования правовой политики
LAW & LEGISLATION • 12-2023
по обеспечению в условиях глобализации информационной безопасности // Рос. юстиция. 2021. № 3. С. 2-4.
3. Авдеева О.А., Авдеев В.А. Правовая политика Российской Федерации в сфере обеспечения безопасности мира и человечества // Вестник Восточно-Сибирского ин-та МВД России. 2023. № 1 (104). С. 102-112.
4. Авдеева О.А., Авдеев В.А. Сущностно-цен-ностный дискурс в понимании права в условиях развития правового государства // Вестник Восточно-Сибирского ин-та МВД России. 2022. № 3 (102). С. 12-22.
References
1. Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide. Adopted by UN General
Assembly resolution 260 (III) of December 9, 1948 // http://www.consultant.ru/
2. Avdeev V.A., Avdeeva O.A. The main directions of improving legal policy to ensure information security in the context of globalization // Russian justice. 2021. № 3. Pp. 2-4.
3. Avdeeva O.A., Avdeev V.A. Legal policy of the Russian Federation in the field of ensuring the security of peace and humanity // Bulletin of the East Siberian Institute of the Ministry of internal affairs of Russia. 2023. № 1 (104). Pp. 102-112.
4. Avdeeva O.A, Avdeev V.A. Essential-value discourse in the understanding of law in the conditions of the development of the rule of law // Bulletin of the East Siberian Institute of the Ministry of internal affairs of Russia. 2022. № 3 (102). Pp. 12-22.
Информация об авторе
Смирнов К.В. — аспирант
Статья поступила в редакцию 19.10.2023; одобрена после рецензирования 08.11.2023; принята к публикации 14.1 1.2023.
Information about the author Smirnov K.V. — postgraduate student
The article was submitted 19.1 0.2023; approved after reviewing 08.11.2023; accepted for publication 14.1 1.2023.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЮНИТИ-ДАНА» ПРЕДСТАВЛЯЕТ
ЦИФРОВАЯ
МОДАЛЬНОСТЬ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Ахмедов Р.М. Цифровая модальность государственности. Теоретико-правовой аспект. Монография. Гриф МУМЦ "Профессиональный учебник". Гриф НИИ образования и науки. 191 с.
ISBN: 978-5-238-03646-5
Монография посвящена одному из существенных вопросов жизнедеятельности современных государств — трансформации общественных отношений под воздействием инновационных научно-технических достижений в сфере высоких технологий.
Рассмотрены условия, породившие формирование социально-правового феномена под названием "виртуальность", проекции реализации общественных отношений на цифровых площадках, правовые механизмы построения основ деятельности государственных институтов в цифровых сетевых формациях, а также существующая государственная виртуальная модальность в современном мире.
Для интересующихся проблемами цифровой трансформацией основ государственности, общественных правоотношений.
ЗАКОН И ПРАВО • 12-2023
