CC BY
13DOI 10.47643/1815-1337_2023_6_21 УДК 340.1
ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЕ ОБОСНОВАНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ THEORETICAL AND LEGAL JUSTIFICATION EMERGENCY LEGAL REGULATION
БИДОВА Бэла Бертовна,
доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права, процесса и криминалистики ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова». 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173. E-mail: bela_007@bk.ru;
БОГАТЫРЕВ Магомед Резванович,
декан факультета среднего профессионального образования
Грозненского государственного нефтяного технического университета имени акад. М.Д. Миллионщикова, младший научный сотрудник НОЦ правовых исследований
ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный университет им Х.М. Бербекова». 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173. E-mail: m.boghatyriov@mail.ru;
BIDOVA Bela Bertovna,
Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Process and Criminalistics Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov, 360004, Kabardino-Balkarian Republic, Nalchik, Chernyshevsky str., 173. E-mail: bela_007@bk.ru ;
BOGATYREV Magomed Rezvanovich,
Dean of the Faculty of Secondary Vocational Education
Grozny State Petroleum Technical University named after Academician M.D. Millionshchikov, Junior Researcher at the REC of Legal Studies Kabardino-Balkarian State University named after H.M. Berbekov. 360004, Kabardino-Balkarian Republic, Nalchik, Chernyshevsky str., 173. E-mail: m.boghatyriov@mail.ru
Краткая аннотация: статья посвящена анализу сути и содержания чрезвычайного правового регулирования как урегулированного нормами права воздействия государства на субъекты и объекты общественных отношений по поводу возникших в государстве обстоятельств, устранение которых невозможно без применения специальных мер. Представлены аргументы в пользу целесообразности применения механизма в чрезвычайных в правовом контексте ситуациях. Раскрыты детерминирующие его использование аспекты. Выявлена связь с экстраординарным правовым регулированием, а также с ординарным. Отмечены отличия от подобных механизмов типа военного положения.
Abstract: the article is devoted to the analysis of the essence and content of emergency legal regulation as regulated by the norms of law of the impact of the state on the subjects and objects of public relations about the circumstances that have arisen in the state, the elimination of which is impossible without the use of special measures. The arguments in favor of the expediency of using the mechanism in emergency situations in the legal context are presented. The aspects determining its use are revealed. The connection with extraordinary legal regulation, as well as with ordinary, has been revealed. Differences from similar mechanisms such as martial law are noted.
Ключевые слова: чрезвычайное правовое регулирование, воздействие государства на субъекты и объекты общественных отношений, чрезвычайные обстоятельства и ситуации, особый правовой режим, чрезвычайные меры.
Keywords: emergency legal regulation, the impact of the state on subjects and objects of public relations, emergency circumstances and situations, special legal regime, emergency measures.
Для цитирования: Бидова Б.Б., Богатырев М.Р. Теоретико-правовое обоснование чрезвычайного правового регулирования //Право и государство: теория и практика. 2023. № 6(222). С. 21-24. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_6_21.
For citation: Bidova B.B., Bogatyrev M.R. Theoretical and legal justification emergency legal regulation // Law and state: theory and practice. 2023. No. 6(222). pp. 21-24. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_6_21.
Статья поступила в редакцию: 28.05.2023
Чрезвычайное правовое регулирование как урегулированное нормами права воздействие государства на субъекты и объекты общественных отношений по поводу возникших в государстве обстоятельств, устранение которых невозможно без применения специальных мер, является категорией, заслуживающей особого внимания на фоне событий, разворачивающихся во внешнеполитической плоскости в настоящее время. Соответствующие вопросы являются многозначащими, потому что их изучение способствует актуализации сведений о самосохранении общества и государства, о защите национальной безопасности во всех аспектах.
Очевидной является целесообразность разработки отмеченной категории. Дело в том, что к ней современные ученые и исследователи обращаются редко. Это порождает некоторые пробелы и трудности, связанные с толкованием сути и содержания чрезвычайного правового регулирования.
Отметить следует и тот факт, что практика применения экстраординарных средств воздействия государства на субъекты и объекты общественных отношений в ЧС и подобных условиях характерна для России в разные периоды развития (царская власть, советская и современная), но при этом четкие юридические детерминанты и правовые контуры не всегда имели место. На практике данная ситуация порождает множество предпосылок для установления диктаторских и иных нежелательных режимов. Исследуемая категория, что парадоксально в текущих условиях, редко встречается в источниках информации по теме. Юридическая литература и законы, а также подзаконные нормативные правовые акты полнятся аналогами типа «чрезвычайное положение» и другими. Категории схожи, но смешение их или попытки употребления в одинаковых
смыслах и контекстах представляются ошибочными. Единственный общий аспект представлен воздействием государства на субъекты и объекты общественных отношений в чрезвычайных условиях, требующих применения специальных мер.
Особое внимание следует уделить термину «чрезвычайный». Он имеет польские корни и часто раскрывается с привязкой к обозначению нестандартных условий. Есть мнение, согласно которому слово образовано другими наименьшими частями речи «через» и «обычай». То есть чрезвычайный такой, что обозначает уход от обыкновенного уклада общественной жизни или государственного устройства, например. В. В. Виноградов отмечает, что слово «чрезвычайный» стало употребляться в России в годы правления Петра I по причине проникновения элементов западной культуры в русскую [1 ,с.1100].
В российских и советских толковых словарях термин «чрезвычайный» преимущественно представлен как обозначающий категории таких типов: исключительный, превосходящий меру, специальный [2,с.657, 3,с.1043, 4,с.578].
Все отмеченное позволяет утверждать, что чрезвычайное положение или же аналогичная ситуация совокупность условий и обстоятельств, образующих абсолютную противоположность в отношении условной нормы, скажем, государственного устройства или общественного уклада. В юридическом контексте термин «чрезвычайный» целесообразно употреблять для обозначения ряда ситуаций, требующих специальных мер регулирования.
В гражданском плане можно представить целесообразным аналогичный термин «форс-мажор». Им принято обозначать непредвиденные обстоятельства, влияющие, например, на исполнение обязательств. В экономическом контексте аналогом можно считать понятие «чрезвычайные расходы». Также примечателен международный правовой аспект, детерминирующий распространенность категории «чрезвычайный посол». Она буквально подчеркивает особый статус конкретного дипломатического работника.
В отечественной правовой науке государственное регулирование в чрезвычайных ситуациях обычно рассматривается в качестве специального режима, совокупности мер воздействия на субъекты и объекты общественных отношений, которые необходимы для ликвидации последствий ЧС независимо от характера. Исключительное правовое регулирование, что важно подчеркнуть, не стоит смешивать с определением отмеченной категории, потому что оно обозначает меры государственного воздействия, нацеленные на обеспечение правопорядка и защиты национальной безопасности в военное время, в периоды противодействия террористам и т. д.
Можно говорить в обобщенном смысле, что чрезвычайное правовое регулирование это специальная совокупность мер государственного воздействия на субъекты и объекты общественных отношений в условиях и обстоятельствах, угрожающих политическому, социальному, духовному, информационному и иным аспектам общественного уклада и государственного устройства. Подтвердить целесообразность данного подхода можно множеством аргументов.
Так, семантика исследуемого понятия буквально охватывает множество аспектов разных правовых режимов, действующих обычно в рамках нежелательных для государства ситуаций. Если при этом сравнивать отдельные специальные режимы, то можно прийти к выводу, что они во многом схожи. Основания, условия, регламенты введения, продления мер государственного воздействия на общественные отношения специальным образом, задачи и цели в разных ситуациях одинаковы. При этом только узкий и ограниченный взгляд на суть и содержание исключительного правового регулирования лишь в плоскости чрезвычайного положения является ошибочным. Обусловлено это отказом от учета природы чрезвычайного правового регулирования, а также от внимания в отношении специальных нормативных правовых образований в законодательной системе [5,с.50].
С учетом всего отмеченного можно сделать вывод, что исследуемая категория должна рассматриваться в следующих вариантах раскрытия сути и содержания:
1. Чрезвычайное правовое регулирование это особый режим или же порядок функционирования государственных органов на всех уровнях, а также предприятий и организаций, обусловленный обстоятельствами, событиями, нарушившими привычный общественный уклад и государственный строй. Данный механизм распространяется и на физических лиц граждан страны.
Интересно, что представленный подход характерен для множества ученых и исследователей. Они в своих работах ссылаются на аспекты юридической доктрины, а также на конституционный строй Российской Федерации. Многие авторы чрезвычайное правовое регулирование рассматривают под призмой положений № 3-ФКЗ [6].
В представленном последним документе чрезвычайное положение, что интересно, описано как особый режим функционирования государства, соответствующих органов, предприятий и организаций. Затрагивает оно и физических лиц. То есть представленный подход является вполне целесообразным даже в законодательном контексте.
2. Чрезвычайное правовое регулирование это специальная ветвь права или же особый комплексный институт. Функционирование его многоаспектно. Благодаря данному институту обеспечивается регулирование отношений между субъектами государства в ситуациях, являющихся опасными, непредвиденными и требующими специальных мер противодействия. Целесообразно при этом говорить о чрезвычайном праве, потому что природа соответствующих норм не укладывается в рамки прочих и более распространенных категорий типа «административное право» или «конституционное право».
3. Чрезвычайное правовое регулирование специальный вид надзора, контроля, мониторинга и воздействия, нацеленный на обеспечение условий, обстоятельств, которые в совокупности способствовали бы преодолению чрезвычайной ситуации. Можно утверждать, таким образом, что исследуемая категория представлена особым видом правового регулирования. Охарактеризовать ее можно рядом аспектов или же типичных черт.
Основание использования исследуемого правового механизма возникновение ЧС независимо от факторов в статусе детерминирующих. При этом важно, чтобы соответствующее событие характеризовалось рисками, угрозами безопасности и укладу общества, и строю государства независимо от характера. В соответствующих нежелательных, а также отрицательных условиях и обстоятельствах категории типа «индивидуальное» становятся вторичными, несущественными по сравнению с общественными, государственными началами функционирования страны. В ином случае применение механизма невозможно.
Ш.-Л. Монтескье отметил, что порой при определенных условиях и в рамках отдельных кризисных этапов функционирования государства и общества целесообразно забывать обо всякой свободе в угоду достижения более важных стратегических целей, без чего государственность невозможна [7,с.146].
Распространенные причины, детерминирующие потребность в чрезвычайном правовом регулировании, следующие:
- катаклизмы естественного происхождения, то есть природные;
- катастрофы техногенного характера;
- масштабные социальные конфликты по поводу ненависти по национальному признаку, по критерию «вероисповедание»;
- сепаратизм, экстремизм, терроризм;
- массовые заболевания;
- экологические катастрофы, стихийные бедствия и т. д.
Отметить нужно и тот факт, что чрезвычайное правовое регулирование нацелено в первую очередь на преодоление условий и обстоятельств, являющихся нежелательными и угрожающими общественному укладу и государственному строю. Предполагается приложение усилий к тому, чтобы выйти из кризисной критической ситуации и вернуться к условной или традиционной и вместе с тем общепринятой норме.
Интересно и то, что исследуемый механизм в результате применения приводит к преобладанию императивных начал в контексте государственного воздействия на субъекты и объекты общественных отношений. Диспозитивные нормы в условном плане утрачивают значимость. Действие их становится вторичным и несущественным по сравнению с императивными догмами. Ограничиваться могут, скажем, сферы свободы договора, внутреннего перемещения граждан в рамках определенного региона, торговли и т. п.
Также чрезвычайное правовое регулирование буквально провоцирует концентрацию управленческих полномочий в «центре». Влияние на положение дел со стороны региональных структур и менее значимых исключается. Можно говорить о том, что вводится режим диктатуры, но лишь условный, то есть в конституционном контексте. Потребность в централизации обусловлена в первую очередь тем, что локальные органы и подобные им структуры государства не могут противостоять колоссальным кризисным ситуациям [8,с.66].
Можно утверждать, что введение механизма чрезвычайного правового регулирования предполагает нивелирование полномочий и правомочий органов местного самоуправления. Они утрачивают независимость, становятся несамостоятельными. Начинает функционировать специальный комендант либо оперативный штаб, либо иная структура, наделяемая необходимыми полномочиями, могущая распоряжаться государственными свободными средствами и резервами для достижения важнейших целей, связанных в первую очередь с устранением кризисной ситуации.
Отмечено, что исследуемый механизм характеризуется условным доминированием «центра». Центральные органы власти получают возможность принимать все значимые решения без учета региональных, они действуют по собственному усмотрению. Расширение полномочий «центра» детерминировано ранее отмеченными аспектами, характеризующими ту или иную чрезвычайную ситуацию в контексте применения специальных государственных мер воздействия на субъекты и объекты общественных отношений.
Отметить следует и тот факт, что внедрение исследуемого механизма на практике сопровождается условным упразднением ординарного законодательства. В абсолютную силу вступают нормативные правовые акты, посвященные чрезвычайному управлению государством.
Чрезвычайная ситуация независимо от ее характера приводит к тому, что исключительное правовое регулирование становится преобладающим в мере, адекватной обстановке, складывающейся в стране в условиях и обстоятельствах, провоцирующих угрозы общественному укладу и государственному строю.
Еще одна характеристика чрезвычайного правового регулирования сводится к тому, что при нем целенаправленно инициируется функционирование специальных органов власти, ранее не существовавших, а равно не ведущих деятельность в обыкновенных условиях. Примером можно считать практику СССР, когда государственные преступления рассматривались революционными трибуналами и органами политического сыска, которые не специализировались на разрешении споров по поводу общественно опасных деяний иного характера, то есть не связанных с политикой или попытками вмешаться в государственное устройство.
№ 3-ФКЗ от 30.05.2001, действующий в настоящее время в РФ, предусматривает возможность введения должности коменданта в рамках определенной местности, где установлен режим ЧС. Это условный институт, реализующий меры экстраординарного правового регулирования. Комендант имеет полномочия в части издания правовых актов, например, а также действует независимо от политики местных органов власти, но по поручению «центра».
Дополнительная характеристика исследуемого механизма сводится к косвенно отмеченным ограничениям, накладываемым на предприятия, организации, а также на физических лиц. Примером, подтверждающим этом, можно считать Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод 1950 года. В ней отмечено, что для преодоления кризисных условий, угрожающих государственному устройству и общественному укладу, страны, являющиеся участницами, могут ограничивать определенные права и свободы, даже если они гарантированы гражданам
на конституционном уровне и в обыкновенных условиях являются высшей ценностью.
Отметить следует позицию И. Н. Иванова. Он отметил, что чрезвычайное законодательство действенный инструмент. Ученый подчеркнул, что исследуемый механизм способствует созданию предпосылок, необходимых для эффективного устранения причин, детерминирующих введение специального правового режима, а также обеспечивает основные права и свободы на фоне подталкивания общества к возвращению в привычное состояние [9,с.7].
Также исследуемый механизм характеризуется временным характером. Когда кризисная ситуация устраняется, все возвращается в норму. И государственное устройство, и общественный уклад. Обычно исследуемый механизм применяется в срок до полугода, но есть случаи, когда чрезвычайное положение требует продления. Пример из отечественной истории введение специальных мер в конце XIX века, а также правил, действовавших до начала 1917 года. Еще один пример военное законодательство, применявшееся в СССР в период ВОВ.
Другая примечательная характеристика исследуемого вида правового регулирования сводится к тому, что оно на практике часто является локальным. Речь об использовании соответствующего механизма в рамках определенной территории. Пример введение в 1993 году чрезвычайного положения в ряде районов Ингушетии. Редко, но оно может распространяться на государство в целом.
Основания и порядок введения, а также прекращения действия исследуемого механизма базируются на особом комплексе правовых норм. Обычно они детерминированы аспектами той или иной ЧС. В ряде современных государств действуют специальные законы, регламентирующие функционирование государственных органов в опасных условиях и обстоятельствах. В РФ это, например, № З-ФКЗ, уже отмеченный.
Чрезвычайное правовое регулирование можно и порой нужно рассматривать в качестве средства, эффективного в контексте обеспечения национальной безопасности в условиях дестабилизации общественного уклада и государственного устройства. Оно при определенных обстоятельствах является единственной комплексной мерой государственного воздействия на субъекты и объекты общественных отношений в периоды кризисов, ЧС, бедствий и т. д. При этом механизм, о котором идет речь, обеспечивает защищенность граждан и государства от разного рода рисков, угроз. В таком контексте он рассматривается составителями 8 № 390-Ф3 от 28.12.2010 в ст. 8 [10].
Так, чрезвычайное правовое регулирование целесообразно рассматривать в качестве:
- вида государственного регулирования, предполагающего отказ от ординарных инструментов, то есть обычных в правовом контексте;
- специального режима функционирования государства, предприятий и организаций, а также жизнедеятельности физических лиц;
- комплексного института, регулирующего общественные и прочие отношения в условиях ЧС независимо от характера.
Чрезвычайное правовое регулирование, таким образом, если говорить о нем как о виде правового механизма, можно рассматривать в
качестве государственного воздействия на субъекты и объекты общественных отношений, прочих. Цель при этом сводится к восстановлению абсолютного порядка к и обеспечению организованности всех субъектов общества. В рамках периодов применения механизма отдельные и являющиеся общими правовые принципы становятся ничтожными, вводятся специальные нормы и меры.
Библиогра фия:
1. Виноградов В.В. История слов. М.: Издательство института русского языка им. В.В. Виноградова, 1999. 1138 с.
2. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М.: Оникс, Мир и Образование, 1992. 1375 с.
3. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М.: Альта-Принт, 2005. 956 с.
4. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М.: АСТ, Астрель, 2007. 1256 с.
5. Шмидт Т.Н. Чрезвычайное правовое регулирование как самостоятельный вид правового регулирования: к постановке проблемы // Алтайский вестник государственной и муниципальной службы. 2017. №15. С. 47-53.
6. Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. № З-ФКЗ "О чрезвычайном положении" (в ред. от 3 июля 2016 г. № 6-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 23. Ст. 2277.
7. Монтескье Ш.-Л. Избранные сочинения. М.: Госполитиздат, 1955. 803 с.
8. Антонов Я.А. Нормативно-правовое регулирование особых правовых режимов в советский период // Вестник БелЮИ МВД России. 2018. №1. С.
64-67.
9. Иванов И.Н. Чрезвычайное законодательство: история и современность: теоретический и историко-правовой аспекты: автореферат на соискание ученой степени кандидата юридических наук. СПб., 2002. 26 с.
10. Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. N 390-Ф3 "О безопасности" (в ред. от 28 апреля 2023 г. № 155-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 1. Ст. 2.
References:
1. Vinogradov V.V. History of words. Moscow: Publishing House of the V.V. Vinogradov Institute of the Russian Language, 1999. 1138 p.
2. Ozhegov S.I. Explanatory dictionary of the Russian language. M.: Onyx, the World and Education, 1992. 1375 p.
3. Ushakov D.N. Explanatory dictionary of the Russian language. Moscow: Alta-Print, 2005. 956 p.
4. Efremova T.F. Explanatory dictionary of word-forming units of the Russian language. Moscow: AST, Astrel, 2007. 1256 p.
5. Schmidt T.N. Emergency legal regulation as an independent type of legal regulation: to the formulation of the problem // Altai Bulletin of state and Municipal service. 2017. No. 15. pp. 47-53.
6. Federal Constitutional Law of May 30, 2001 No. 3-FKZ "On the State of Emergency" (as amended. dated July 3, 2016 No. 6-FKZ) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2001. No. 23. St. 2277.
7. Montesquieu Sh.-L. Selected works. M.: Gospolitizdat, 1955. 803 p.
8. Antonov Ya.A. Regulatory legal regulation of special legal regimes in the Soviet period // Bulletin of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No. 1. pp. 64-67.
9. Ivanov I.N. Emergency legislation: history and modernity: theoretical and historical-legal aspects: abstract for the degree of Candidate of Legal Sciences. St. Petersburg., 2002. 26 p.
10. Federal Law No. 390-FZ of December 28, 2010 "On Security" (as amended. No. 155-FZ dated April 28, 2023) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2011. No. 1. Article 2.
