CC BY
61
М.В. Баранова
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ФУНКЦИЙ ПРАВОТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА: ПОСТАНОВКА БАЗОВОЙ ПРОБЛЕМЫ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОПЕРЕЖАЮЩЕГО ЗАКОНОТВОРЧЕСТВА
В статье рассматривается проблема исследования функций правотворческого процесса как основы функциональной характеристики опережающего законотворчества. Проводится теоретико-методологический анализ правотворчества с позиций осуществляемых в его рамках направлений деятельности (функций). Устанавливается необходимость более глубокой и всесторонней разработки проблемы правотворческих функций. Предлагается дефиниция понятия функции правотворческого процесса.
Ключевые слова: право, правотворчество, опережающее правотворчество, функции правотворческого процесса, правообразующая воля, субъекты правотворчества, методология, структурно-функциональный анализ, системный подход, теория познания, опережающее отражение, аксиологический подход, моделирование, прогнозирование, мониторинг, юридическая техника.
M.V. Baranova
THEORETICO-METHODOLOGICAL ASPECTS OF THE FUNCTIONS OF LAW-CREATING PROCESS: SETTING-UP THE BASIC PROBLEMS OF FUNCTIONAL CHARACTERISTICS OF FORESTALLING LEGISLATION
The author considers the problem of study of the functioning of law-creating process as the foundation of functional characteristics of forestalling legislation. Theoretical and methodological analysis of legislation in the context of directions of the activity (functions) has been carried out. Necessity for deeper and more versatile elaboration of the problem of law-creating functions is emphasized. The article offers a definition of the concept of the problem of law-creating functions.
Keywords: law, legislation, forestalling legislation, functions of law-creating process, law-forming will, subjects of law-creation, methodology, structural-and-functional analysis, systems approach, cognitive theory, reflection, forestalling reflection, axiological approach, modelling, forecasting, monitoring, juridical technique.
Правотворческий процесс — это сложная деятельностная система, в результате динамики (функционирования) которой происходит конструирование (сотворение) позитивного права, выражаемого в определенных формах (законах и иных нормативных актах, прецедентных решениях судебной и административной власти, нормативных договорах, юридико-доктринальных положениях и некоторых других) и нацеленного на решение тех или иных социальных, политических, экономических, культурно-воспитательных и иных задач. В отличие от спонтанного правообразования правотворчество — это, как правило, рационально организованная деятельность компетентных властных инстанций,
© Баранова Марина Владимировна, 2016
Студентка юридического факультета (Нижегородский государственный национальный исследовательский университет имени Н.И. Лобачевского); e-mail: m-phototasck.baranova@yandex.ru
призванных управлять социальными процессами путем принятия соответствующих правовых актов (актов всеобщего действия).
Естественно, как и любая система, состоящая из тех или иных элементов, система правотворческой деятельности предполагает осуществление необходимых (обусловленных объективным предназначением правотворчества создавать позитивное право) функций как общего характера (функция правосозидания), так и специального характера (например, познавательная функция, программно-прогностическая функция, аксиологическая функция), выполнение которых имеет значение для реализации основного функционального требования, заложенного в правотворческом процессе. И это вполне очевидно. Следует заметить, что, несмотря на столь явную предметно-исследовательскую составляющую данного феномена под названием «правотворческий процесс», в теории права проблематике функций правотворчества (правотворческого процесса) внимания (за исключением отдельных работ1) практически не уделялось.
Во многих изданиях2 при освещении проблем правотворчества авторы ограничиваются указанием на понятие этого явления, его принципы (в соответствии с которыми правотворческий процесс должен осуществляться), виды и стадии, но фактически ни слова не говорится о том, какие функции должны (или могут) реализовываться в ходе данного процесса (если не иметь в виду некоторые косвенные указания на те направления деятельности, которые осуществляются в ходе правотворческого процесса (планирование и пр.)), что не совсем понятно, хотя это можно объяснить тем, что, по всей видимости, само правотворчество стало принято расценивать как одну «заглавную» функцию, как характерный з вид деятельности государства, связанный с созданием действующего права. Та? кое хрестоматийное суждение, взятое из работ К. Маркса, думается, во многом з предопределило этот стереотип, не вызывая стремления со стороны юридической % науки, субъектов правотворческой практики более детально посмотреть на этот I вид юридической деятельности: «Законодательная функция есть воля не в ее
1 практической, а ее теоретической энергии. Воля не должна здесь утверждать себя
го
| взамен закона: ее роль в том именно и заключается, чтобы открыть и сформули-§ ровать действительный закон»3. В этом высказывании, при всей справедливости | того, что субъекты правотворчества не должны проявлять субъективизм и во-
2 люнтаризм, подменяя объективные основания права своими предпочтениями ° и конъюнктурными соображениями, дается указание на законотворчество как « некую единую целостную функцию, что, возможно, и стало неким мыслитель-| ным препятствием для дальнейшей дифференциации общей законодательной
0 функции на уровни и подвиды. В этой связи резонно констатировать: на опреде-
1 ленном этапе развития гуманитарной, в частности юридической, науки не было ° достаточных методологических возможностей (функциональный анализ и пр.)
3 развивать эту проблематику более интенсивно и целенаправленно.
1 При отсутствии деятельностной системы правотворческого процесса, необхо-
| димого набора функций (общих и специальных, основных и вспомогательных, функций первого, второго и других по очередности порядков) происходит «обеднение» с точки зрения теории предмета исследования этого явления. С другой стороны, это крайне негативно сказывается и на правотворческой практике, поскольку если не очевидно то, какие непосредственно направления работы должен (или может) осуществлять правотворец (выступая субъектом правотвор-
40
ческого процесса), то и предъявлять какие-либо возражения (претензии) на счет
качества и эффективности результатов правотворческой деятельности вряд ли возможно, с чем, собственно, и приходится сталкиваться обществу в настоящее время (когда имеет место законодательная инфляция). Не случайно столь безграничную активность к постоянным изменениям «правил игры», осуществляемым в рамках властного нормотворчества, иронически сравнивают с «принтером», печатающим (штампующим) все новые и новые нормативные акты, что часто не только не улучшает ситуацию в экономике (других сферах), но и приносит довольно ощутимые издержки4), правотворческие ошибки (дефекты)5, кризисные явления в праве6 в целом и пр.).
Этим и другими обстоятельствами определяются своевременность и значимость постановки данной проблемы, на фоне которой могут быть синтезированы как общетеоретические, так и юридико-технические аспекты, связанные с правотворческим процессом и повышением его эффективности. К раскрытию таковой целесообразнее всего приступать, освоив понятийно-категориальный и общий методологический ряд, который сопутствует изучению функций современного правотворческого процесса.
Термин «функция» (от лат. ^п^ю, основное значение — выполнение) применяется в различных областях знаний (физиологии, где он означает проявления жизнедеятельности животного или растительного организма, его органов, тканей и клеток, осуществляемые в процессе постоянного и непрерывного взаимодействия организма с внешней средой7; математике, физике, где при изменении одной величины изменяется другая8 и т.д.). В гуманитарную науку данный термин пришел главным образом благодаря становлению и развитию системного подхода (как отмечается в литературе по теории систем, несмотря е
т
на то, что системные идеи появились еще в античности, системная наука стала и развиваться только во второй половине XX в. благодаря трем основным научным а достижениям — тектологии (теории организаций) А.А. Богданова, общей теории о
в
систем Л. фон Берталанфи и кибернетике Н. Винера9; с первых шагов станов- о
ления системного мышления оно осознавалось как программа познавательной а
деятельности, имеющей «всеобщий характер»10), где «функция» определяется |
как «такое отношение зависимости между частями (компонентами) и целым, при е
котором любая форма проявления части направлена (подчинена) на сохранение °
и поддержание целого. Функция есть свойство частей системы обеспечивать со- р
хранение и воспроизводство целого в каком-либо из его проявлений; в теории Ч
Р. Мертона так называются наблюдаемые объективные последствия, которые о
способствуют адаптации и приспособлению данной системы»11. к
Следует заметить, что один из основоположников системного подхода м
Л. фон Берталанфи воспринял понятие функции не столько в лейбницевско- I
математическом, сколько в биолого-органическом смысле. Р. Мертон дает пря- ¡§
ш
мую отсылку на его работу, где термином «функция» обозначаются «жизненные 1 или органические процессы, рассматриваемые с точки зрения того, какой вклад ^ они вносят в сохранение организма»12. Применительно к социуму (социальным 6 системам) функции (иногда их обозначают как социетальные функции) рассматриваются как «совокупность вкладов в самодостаточность социума, обеспечивающих его самосохранение (включая безопасность) и саморазвитие как целого в ответ на его внутренние потребности и внешние вызовы»13.
Если синтезировать некоторым образом известные трактовки этого понятия, то можно установить, что функция — это то, что осуществляется (выполняется) 41
системой деятельности в целом или ее отдельными структурными элементами с целью сохранения системного целого, его воспроизводства и эффективного решения тех задач, которые система призвана выполнять в рамках более широкого системного контекста (для функций правотворческого процесса, реализация которых позволяет данному процессу как системе профессиональных действий и компетенций, направленных на создание права, осуществляться в целом с надлежащим эффектом. В качестве такой внешней системной среды выступают система права и правовая система и их функциональные направления, система государственной власти, государственная система и их функции). Как отмечает В.П. Реутов, функция общественного явления — это роль, которую оно играет по отношению к целому, характер системы определяется природой целого, по отношению к которому осуществляется данная функция14).
Функция в теории государства и права (думается, это понимание немногим отличается от исходно установленного) «означает направление, предмет деятельности того или иного политико-правового института, содержание этой деятельности, ее обеспечение»15. Именно в этом смысле можно говорить о функциях правотворческого процесса, понимая под таковыми направления деятельности, осуществляемой в процессе правового творчества, создания правовых актов всеобщего действия (актов, содержащих юридические нормы), т.е. то, что должен выполнять правотворческий орган, чтобы «на выходе» имел место тот результат в виде правотворческого решения, который будет в полной мере выражать «правообразующую волю» и будет способен проявлять творческую (главным образом научно обусловленную (при надлежащем подходе к процессу право-з вого творчества)) энергию в практике правового регулирования общественных ? отношений. Раскрывая содержание правообразующей воли, Ю.А. Тихомиров Л отмечает: «Воля служит переводу источников права (экономических, социальных, духовных и др.) в реальные правовые регуляторы. Воля формирует тот
1 нормативный концентрат, который ложится в основу прежде всего законов и | иных правовых актов. Именно в ней выражены интересы структур и социаль-
го
| ных слоев, управомоченных принимать правовые акты и «одушевлять» другие
§ формы права. Это стремление урегулировать отношения и решить проблемы,
| это готовность и способность к преодолению пассивности и противодействия со
2 стороны других структур и слоев, это готовность реализовать усилия и подчи-° нить деятельность достижению результатов (предвидимых в праве)»16. С точки « зрения структурно-функционального подхода, правообразующую волю можно | рассматривать в качестве «аргумента», по отношению к которому любая функ-
0 ция в контексте правотворческого процесса выступает производной (зависимой)
1 величиной, направлена на то, чтобы выразить свойства исходного аргумента и ° «сработать» именно так, как ориентирует исходное аргументативное основание,
го
3 т.к. правотворчество — «это государственная деятельность, в результате которой 1 воля государства возводится в закон, в нормы права»17, в самом широком смысле
о 1 й
правотворчество — это деятельность, направленная на создание правовых норм18.
Вообще поиск ответов на вопросы о том, что представляют собой функции правотворческого процесса, чем они предопределяются, в какой системе и последовательности должны осуществляться, какие из них являются главными (основными), какие носят вспомогательный характер, какие проявляют себя непосредственно, а какие имеют, скорее, латентный (неявный) характер, сле-42 дует проводить в соответствии с принципами научной преемственности, объ-
ективности, плюрализма и аргументированности теоретических положении, а также опираясь, прежде всего, на прочную и адекватную избранному предмету методологическую основу. Разработка методологии исследования функций правотворческого, особенно опережающего, процесса предстает, таким образом, начальным и принципиальным этапом исследования.
Примем за основу понимание «методологии» в качестве системы «принципов формирования и практического применения методов познания и преобразования действительности»19. В этом случае фиксируется и момент познания, исследования, измерения, изучения действительности, и момент ее практического изменения; объектом методологического исследования становится и сам процесс познания, и практическая реализация его результатов. Относительно изучаемого предмета (исследования функций правотворческого процесса) под методологией соответственно следует понимать «знание» о том, как правильным и оптимальным образом организовать познавательный процесс, какие использовать методологические приемы и способы с тем, чтобы наиболее «рельефно» отразить в научной теории сущность функций правотворческого процесса, их предназначение, специфику отдельных видов и другие стороны и грани этой проблемы20.
Методология представляет собой не только наиболее сложный, но фактически авангардный сектор научного знания. Она ведает тем инструментарием, с помощью которого ученые ведут свои изыскания. Как отмечает А. Кураев, «в науке принято демонстрировать не только пойманную щуку, но и удочку, и наживку, на которую она была поймана»21. Методология в этом отношении представляет собой сферу превентивных усилий научной мысли. Она призвана настраивать исследователей на предельно внимательное и ответственное отношение к тем е
т
категориям, принципам и методам, с помощью которых ученый рассчитывает и на продуктивность своих изысканий. Если усмотреть в методологии разновид- а ность теоретической оптики, позволяющей рассматривать объект в нужных о
в
ракурсах и высвечивать в нем различные содержательные грани, то на первое §
место выдвигается задача содержания и исправности имеющегося аналитиче- а
ского инструментария22. |
Чтобы методология правильно «заработала», необходимо адекватно охаракте- е
ризовать исследуемый предмет. Э. Гуссерль справедливо утверждает, что метод °
исследования должен определяться предметом. «Истинный метод, — пишет р
он, — вытекает... из природы подлежащих исследованию предметов, а не из Ч
наших заранее составленных суждений и представлений»23. Для адекватности |
методологического подхода к исследованию, указывал С.Л. Франк в «Очерке к
методологии общественных наук» (1922 г.), надо прежде всего определить со- м
вокупность общих формальных свойств объекта исследования. Только изучив I
данные свойства, исследователь может браться за определение правил, приемов ¡§
ш
и подходов, то есть определять методологию24. 11
Итак, представим рабочее определение функций правотворческого процесса 2 с целью более четкого установления последующего методологического ряда (ме- 6 тодологических уровней, подходов и отдельных методов научно-правового исследования предмета в виде функций правотворческого процесса). Под функциями правотворческого процесса следует понимать обусловленные правообразующей волей, требующей выражения в позитивном праве, спецификой правотворческой работы направления профессиональной деятельности, осуществляемой в рамках системных параметров правотворческого процесса (непосредственно субъекта- 43
ми правотворческой компетенции (прежде всего, депутатами законодательных (представительных) органов власти), а также привлекаемыми к участию иными лицами (специалистами в определенных научных областях, в частности, учеными-юристами)), по познанию содержания искомой воли, оценке на предмет юридической значимости отдельных его компонентов, а также преобразованию в формально определенные правовые установления, и которые в системе (посредством последовательной реализации соответствующих направлений правотворческой работы) позволяют достичь необходимого правотворческого результата в виде правовых актов нормативного характера, нацеленных на решение текущих проблем правового регулирования и на перспективу.
Сформулированным определением понятия (признаем, что оно несколько громоздко) во многом охватываются те основные аспекты проблемы функций правотворческого процесса, необходимость исследования которых и обусловливает соответствующую систему познавательных приемов и методов.
Во-первых, речь идет в прямом смысле о функциях, осуществляемых в рамках процесса правового творчества, что органично в части методологии предполагает выведение на передний план функционального подхода как общенаучного метода правовых исследований, использование потенциала которого способно проявить сущностные свойства правотворчества как динамического процесса, выяснить процесс функционирования элементов данной деятельностной системы, определить специфику каждого из направлений осуществляемой в его рамках деятельности, установить функциональную связь между функциями, подфункциями процесса правотворчества25. ° Функция — это система действий, направлений деятельности сложной
я системы (суперсистемы) и совокупность сложноорганизованных средств дот стижения ее целей. Как верно отмечает О.А. Гаврилов, характеризуя значе-| ние структурно-функционального подхода для анализа динамики правовых | процессов, понятие «функции приобретает все большее значение в системе | методологических средств юридической науки»26, подчеркивая изменчивый ° характер функций в нормативных системах, среди которых либо появляются
0
| новые (обусловленные меняющимися условиями жизни (например, в качестве | фактора таких изменений фигурирует научно-технический прогресс)), либо происходит их дифференциация, возникают функции второго и третьего рядов, | подфункции27. Это влияет на изменения в структуре системы, появляются новые | структуры и модернизируются уже существующие, обеспечивающие реализа-& цию данных функций (для справки: понятия «структура» и «функция» как две '§ абстракции, выделяемые из общего общественного процесса, одним из первых | разработал представитель социальной антропологии А.Р. Рэдклифф-Браун28; § «структура» относится к какому-то организованному порядку компонентов,
1 или черт, культуры; «функция» относится к взаимосвязи между социальной | структурой и процессом социальной жизни, к роли, которую структура играет
в согласованности и сохранении социального целого29). Для совершенствования системы правотворческого процесса понимание этих закономерностей крайне важно и актуально с учетом перманентно осуществляемой модернизации сфер правового воздействия, приемов и способов правотворческой техники. Как отмечает О.А. Гаврилов, «структурно-функциональный анализ призван раскрыть 44 и проанализировать активный, функциональный аспект сложных социальных
систем, изучить и промоделировать сам процесс функционирования исследуемых систем...»30.
Функция характеризует системный объект с позиций его деятельного, активного начала, это как раз тот вектор исследований, на который необходимо ориентироваться, изучая сложные динамические системы (в данном случае — правотворческий процесс, его элементы). Функциональный подход при исследовании правотворческого процесса эвристически значим, прежде всего, потому, что данный процесс призван решать комплекс теоретико-практических задач (правотворческое познание юридической реальности, закономерностей социально-правовой жизни, выявление правового содержания в материи социальной жизни, перевод протоправовых предпосылок в формальные юридические предписания и др.). Кроме того, социально-правовая жизнь, экономические реалии, научно-техническая сфера находятся в постоянном изменении, что, естественно, отражается и на характере, и содержании правотворчества в государстве, соответственно требует держать в поле зрения вопрос о функциональных изменениях в структуре правотворчества. Проблема функций правотворчества также приобретает особое значение в плане понимания последнего как действующей (функционирующей) системы, включающей различные подсистемы (правопознавательную, оценочную (аксиологическую), прогностическую, проектировочную, мониторинговую), каждой из которых может быть свойствен свой набор функциональных характеристик. Посредством изучения соответствующих функций системы правотворческого процесса охватываются, помимо прочего, и проблемы целеполагания, способов достижения целей функционирования (внутрисистемных и ориентированных вовне), связей функций правотворческого процесса с функциями права, правовой системы общества, функциями государства и политической системы общества и пр. Как верно рассуждает В.М. Баранов, ценность функционального анализа права определяется тем, что он открывает широкие возможности для рассмотрения динамики права, более глубокого раскрытия механизма правового регулирования32.
Во-вторых, в связи с тем, что сам правотворческий процесс — это своего рода деятельностная система, элементный состав которой задает определенные функциональные направления, в каждом из сегментов (например, на уровне функционирования отдельных комитетов законодательных собраний), на каждой из стадий процесса правотворчества (функции предпроектной стадии)), использование системного подхода представляется крайне важным.
В целостной системе методологии и мировоззрения системность играет важную роль одного из ведущих принципов интеграции научного знания. На его основе создается возможность для осуществления системного подхода к анализу объективных системных образований — объектов исследования33.
На первых порах системный подход обычно называли «системно-структурным», и он нередко действительно сводился к структурному анализу. Отсюда и понятие «структурализм», точно обозначившее эту фазу истории системных исследований (К. Леви-Стросс, Ю.М. Лотман). После этого стала осознаваться необходимость связать структурный анализ с функциональным подходом (о развитии метода структурно-функционального анализа в зарубежной науке34). И это произошло, с одной стороны, в т.н. «теории функциональной системы» (П.К. Анохин), а с другой — в «структурно-функциональной» концепции социолога Т. Парсонса35.
Системно-структурный подход, потребность использования которого в настоящее время существенно возрастает, предполагает познание исследуемого как органически целостного образования, а также характеристику автономных качеств объекта с точки зрения присущего ему внутреннего строения, «вклада» его компонентов в формирование целостных свойств системы. Целесообразность и необходимость применения данного метода в правовой науке достаточно обстоятельны обоснованы в работах отечественных ученых36 .
Системное мышление является отличительной чертой современной науки. Трудно представить себе ту область научных исследований (знаний), где бы широко не использовался системный подход. В науке он получил особое распространение и на определенном этапе послужил альтернативой многим течениям и направлениям, претендующим на изучение (познание) каких-либо сторон бытия, которые требуют обобщенной и объективной оценки. Не стала исключением в этом плане и правовая наука, где теория систем сыграла важную методологическую роль37.
Система — это комплекс, образующий целостное единство как внутри себя, между элементами, так и с внешней средой, способный производить новые, недостающие элементы и связи, а также порождающий новые качества целого, не сводимые к свойствам его частей38.
Значение системного подхода для анализа правовых явлений не вызывает сомнений, т.к. он позволяет рассмотреть их в целостном единстве, установить связи между ними. С теоретико-методологической точки зрения, «системные разработки в области права отражают одновременно два взаимосвязанных и з разнонаправленных объективных процесса дифференциации и интеграции ? юридических знаний — системный анализ наиболее сложных комплексных з образований и синтез разноплановых явлений в единый комплекс на основании % объединяющего их свойства»39.
I В контексте настоящего исследования с помощью системного (системно-
1 структурного) подхода (в связи с функциональным анализом) можно будет уста-| новить связи, обеспечивающие функциональное единство и взаимодействие всех | элементов правотворческой системы. Как справедливо замечает Т.Н. Радько,
| право в целом является динамическим явлением, поэтому, познав его структу-
и
2 ру или структуру отдельных элементов, мы еще не познаем его динамические ° свойства; и в этом случае метод структурного анализа уже недостаточен, здесь « более эффективен функциональный метод, «который изучает взаимозависимость | элементов, их взаимодействие, взаимоизменение»40. По мнению А.Ф. Черданцева,
0 наличие в системе функциональных связей — непременное условие ее существо° вания и внутреннего единства (системного баланса)41. Использование собственно ° системного подхода применительно к исследованию функций правотворческого
го
3 процесса позволит выявить их систему, взаимосвязанные подсистемы (группы)
1 функций первого, второго, третьего и прочих порядков — основные и неосновные | (вспомогательные), постоянно реализуемые и текущие (временные), функции
содержательно-правового и формально-юридического плана.
В-третьих, в связи с тем, что одной из ключевых характеристик (сторон) системы функциональных направлений деятельности правотворческого процесса выступает познавательная стратегия (функция правотворческого познания), то особо значимым в этом аспекте методологическим ресурсом станет теория по-46 знания (гносеология, эпистемология) в своих традиционных (теории отражения
и опережающего отражения как проявления декартовской субъект-объектной познавательной парадигмы) и обновленных (например, эволюционная эпистемология) формах.
Исследование различных социальных факторов, обусловливающих потребность в нормативно-правовом регулировании соответствующих общественных отношений, выявление и учет при формировании правовых норм многообразных интересов социальных и национальных образований, общностей и общества в целом, а также ряд других сходных задач могут быть решены и решаются в рамках реализации функции правотворческого познания, от качества которого зависит «приближенность» законодательства к реальной жизни, его способность не только выражать насущные потребности развития, но и смотреть вперед — на перспективу, комплексно реагируя на запросы социально-правовой жизни, управляя соответствующими социально-правовыми процессами. Как отмечает Д.А. Керимов, «познавательная функция законотворчества — не описание, объяснение или систематизация соответствующих явлений, а изучение в целях выработки нормативно-правовых предписаний для практического поведения и деятельности»42.
Теория отражения — это краеугольный камень традиционной для отечественной науки теории познания, которая, как отмечается в правовой литературе, имеет «важное значение для дальнейшей разработки, в частности, проблем правооб-разования»43. Основы диалектико-материалистической теории отражения были заложены К. Марксом и Ф. Энгельсом. В ходе дальнейшей научно-философской разработки теория познания в данном варианте была поднята на новую ступень В.И. Лениным (данную теорию нередко называли именно «ленинской»44). Эта е
т
теория лежала в фундаменте всей марксистско-ленинской философии и соот- и ветственно — гуманитарной (в т.ч. юридической) науки. а
Принцип отражения считался (и во многом сегодня считается, в полной о
в
мере он не оспорен и ему еще не пришло взамен что-то настолько убедительное, §
чтобы данный подход вытеснить из познавательного арсенала науки) осново- а
полагающим элементом материалистической теории познания, исходящей из |
признания первичности внешнего мира и воспроизведения его в человеческом е
сознании. Понятие «отражение» входило в само определение диалектического, °
последовательного материализма. При этом не без основания считалось, что р
материалистическая диалектика в силу всеобщности и универсальности ее Ч
законов и категорий выступает как мировоззренческо-теоретическая и логико- |
познавательная основа для юридической науки, что, раскрывая материалисти- к
ческое понимание всеобщих форм бытия и универсальных законов объектив- м
ного мира, она определяет исходные познавательные позиции правоведения. I
Исследования, выявляющие суть диалектико-материалистического познания в ¡§
ш
правоведении, прочно утверждали в нем соответствующие принципы познания. 1 Как указывалось в литературе, правоведение получало «опору в реальной логике ) социального прогресса», ориентировалось на «преобразующую практическую 6 деятельность»45.
Действительно, теория отражения, несмотря на существующую критику данного принципа (а также вышедшего из него принципа опережающего отражения) в философской литературе по теории познания46, в контексте понимания функции правотворческого познания может сыграть достаточно значимую методологическую роль. По меньшей мере, в ходе экстраполяции содержательных 47
сторон рассматриваемого познавательного приема в область правовой теории функций правотворческого процесса могут быть установлены возможности и пределы правотворческого познания, а в процессе верификации положений этой традиционной теории познания — приняты или отвергнуты те или иные ее постулаты, а в дополнение к подтвердившим свое значение могут быть призваны те положения, которые разрабатываются в современных эпистемологических практиках47.
Следует в определенной степени согласиться с мнением Д.А. Керимова, который отмечает, что в методологическом багаже отечественного правоведения отсутствует сколько-нибудь подробная разработка теории отражения объективной реальности в праве. Между тем эта теория может сыграть чрезвычайно важную методологическую роль, ибо законодательство суть не что иное, как отражение и чаще всего опережающее отражение объективной реальности, направляющее ее развитие, а правильное решение проблемы отражения (равно как и опережающего отражения) будет способствовать дальнейшему совершенствованию правотворчества48. Поэтому применение потенциала этой теории в изучении функций правотворческого, в т.ч. опережающего процесса, на наш взгляд, всячески оправдано. Некоторые суждения по этому поводу нами уже выдвигались49 и хочется надеяться, что они помогут в более глубоком представлении функции прогнозирования правотворческого процесса50. При реализации функции прогнозирования правотворчества на основе синтеза практики и науки нередко создаются документы концептуального характера, предопределяющие дальнейшее развитие законодательства в государстве51, конечно, потребуются разработка и з применение методик социально-правового прогнозирования52. ? Правотворческое познание предполагает использование комплекса методов
Л эмпирического уровня, связанных с изучением реальных фактов, прямых проявлений в социально-правовой жизни правообразующих тенденций и законо-
1 мерностей (наблюдение, опрос, эксперимент), т.е. конкретно-социологических | методов правовых исследований53. Эмпирические исследования — необходимый
го
| этап познания. Данные непосредственных наблюдений, будучи обобщены логи-
| ческими и статистическими средствами, образуют эмпирические факты науки54,
| которые обобщаются далее абстрактным мышлением в научные понятия и за-
2 коны — логические конструкты теорий55.
° Во многом коррелирует с этими мероприятиями функция правового монито-
£ ринга, которая также может и должна осуществляться субъектами правотвор-
| ческой деятельности с целью изучения практики применения действующего
0 законодательства и выработки понимания того, какие необходимо произво-° дить усовершенствования (с учетом использования соответствующих методик ° правового мониторинга56). На этой эвристической основе может осуществляться
го
3 моделирование права (системы правовых норм), т.е. осуществление функции
1 правового моделирования, что соответственно вызывает потребность в изуче-| нии и применении методики моделирования в праве, навыков создания правовых моделей57, которые могут послужить основой последующих нормативных правовых предписаний, юридических конструкций и в целом нормативного законодательного материала.
Понятие «моделирование» охватывает как момент отражения (сфера детерминизма), так и момент творчества (сфера свободы), поэтому в области реализа-48 ции правотворческих функций оно особенно применимо, поскольку правовое
творчество по своей сути и функциям стремится как к познанию объективной правовой реальности, так и к тому, чтобы активно (но в пределах, ограниченных естественной и социальной обусловленностью) и непосредственно воздействовать на развитие человеческих отношений. Как верно отмечает А. Нашиц, «понимание правотворчества как деятельности по моделированию, включающей отражение, но не ограничивающейся им, позволяет нам увидеть единство момента отражения и момента регулирования, предвосхищения, проектирования, иными словами, единство необходимости и свободы в области правотворчества»58. При этом, реализуя данную правотворческую функцию, необходимо учитывать разнообразное число факторов, которые находятся в основе будущих правовых построений, руководствоваться определенными теоретико-методологическими предпосылками, а также научно обоснованными критериями выбора оптимальных правовых решений59.
На решение именно в этом ключе задач правотворчества указывает и судебная практика высших судебных инстанций. Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 апреля 2016 г. № 13 по делу о проверке конституционности пункта 18 части 1 статьи 14 и пункта 14 части 1 статьи 15 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с жалобой администрации муниципального образования «Нерюнгринский район», касающейся вопросов местного значения и перераспределения соответствующих обязанностей (сфер ответственности) по их решению между теми или иными уровнями муниципальных образований, содержатся важные требования к законодателю, призванному на своем уровне максимально грамотно и четко регламентировать данные аспекты, чтобы в дальнейшем не возникало известных е
т
коллизий компетенций, правовой неопределенности. Приведем эту правовую и позицию полностью: «При реализации правотворческих задач в сфере регули- а
Т5
рования общих принципов организации местного самоуправления, включая то
в
установление правовых основ компетенции муниципальных образований, зако- о
нодатель, обладающий достаточно широкой свободой усмотрения, призван при з
наполнении вопросов местного значения конкретным содержанием учитывать р
как объективные обстоятельства развития местного самоуправления, включая тве
социально-культурные, финансово-экономические, организационные и иные °
институциональные факторы публично-территориальной самоорганизации р
населения, так и необходимость наиболее эффективной реализации на местном ч
уровне задач, которые ставит перед собой государство в области социального, |
экономического, экологического, культурного и иного развития. к
При этом, однако, он не может действовать произвольно — принимаемые м
им решения во всяком случае должны быть согласованы с конституционными и
основами разграничения предметов ведения и полномочий между Российской ¡§
ш
Федерацией и субъектами Российской Федерации и обеспечивать осуществление 1 возложенных на местное самоуправление публичных задач с использованием 22 необходимых источников доходов. 6
Одновременно законодатель, будучи связан вытекающим из конституционного принципа равенства всех перед законом требованием формальной определенности правовых норм, должен стремиться к тому, чтобы компетенция муниципальных образований была определена ясным, четким и непротиворечивым образом, в том числе с точки зрения используемой законодателем юридической терминологии, а соответствующее правовое регулирование позволяло бы раз- 49
граничить вопросы местного значения, решение которых возложено на органы местного самоуправления, и вопросы государственного значения, решение которых возложено на федеральные органы государственной власти и органы государственной власти субъектов Российской Федерации, а также обеспечивало бы взаимосогласованную регламентацию полномочий органов местного самоуправления нормативными правовыми актами различной отраслевой при-надлежности»60.
В-четвертых, познание правотворческих факторов и последующее моделирование нормативных правовых предписаний (их системы) не может не сопровождаться оценкой данного протоправового содержания на предмет юридической значимости, необходимости включения в структуру действующего, поэтому очевидно проведение в рамках правотворческого процесса аксиологической функции, понимание специфики которой потребует использование потенциала аксиологического подхода в правовых исследованиях. Как справедливо отмечает А. Нашиц, «переход от сущего к должному, от факторов, воздействующих на формирование права, к праву, от «данного» к «сконструированному» осуществляется не только путем познания. Знания, полученные в результате изучения социальной действительности, требующей правового регулирования, подвергаются затем оценке, которая обусловливает, в свою очередь, выбор законодательных решений. Познавательная сторона должна обязательно дополняться аксиологической и волевой стороной»61.
Ценностный подход проявляется и в построении правовых институтов, и в порядке расположения норм, и в их формулировках. Изменение ценности объ-з ектов правового регулирования обычно влечет за собой изменения в системе за? конодательства (исключение отдельных норм, изменение места их расположения, Л изменение санкций и др.)62. Вместе с тем это не должно становиться результатом % какой-либо произвольной и необъективной оценки. Речь, безусловно, должна I идти об оценке, соответствующей всем необходимым критериям и принципам
1 общечеловеческого и специально-научного характера63. Верное замечание по
го
| этому поводу делает Ю.Ю. Ветютнев, говоря о том, что, несмотря на то, что кри-
| терии оценки, само собой, могут нести в себе значительную долю субъективизма,
| тем не менее, «для познания права, и в особенности для его целенаправленного
2 развития, жизненно необходимым является хотя бы относительный консенсус ° сообщества в отношении основных ценностей»64. В ином случае какая-либо со-« гласованная и перспективная деятельность социальных субъектов (в т.ч. в кон-| тексте коммуникации власти и общества в сфере правотворчества) практически
0 невозможна, по-скольку нет оснований для принятия общепризнанных решений.
1 В-пятых, формализация правового содержания в текстах нормативных актов ° предполагает осуществление комплекса юридико-технических функций, для
го
3 адекватной оценки и характеристики которых в контексте рассматриваемой I проблематики требуется применение методологии юридической (и непосред-| ственно — правотворческой) техники. Формирование содержания и определение
формы различных правовых норм может считаться еще одной «стороной законодательной деятельности, имеющей технический или специализированный характер». И здесь, конечно, необходимо следовать определенным правилам, без соблюдения которых все ранее пройденные этапы и реализованные правотворческие функции могут потерять свое значение и снизить, что называется,
50
коэффициент полезного действия. «Решения технического порядка должны быть
приведены в соответствие с решениями по существу и посредством этого — с нашедшими в них свое отражение потребностями общественного материального и духовного развития»66.
Методы правотворческой техники (правотворческие методы, методы систематизации и учета правовых актов, методы толкования) разрабатываются наукой юридической техники (или воспроизводятся путем восприятия из других юридических и неюридических областей знания (например, лингвистики)) и имеют важное практическое (прикладное) значение — «выступают научной основой совершенствования действующего права»67, и от того, насколько совершенны с этой точки зрения нормативные правовые акты, эффективны различные правовые механизмы, зависит состояние всей правовой системы68.
Разработка правил правотворческой техники (по установлению организационных форм деятельности субъектов правотворческого процесса; по регулированию вопросов организации законоподготовительной деятельности; по составлению законопроектов, включая вопросы стиля, языка, логики и структуры нормативных актов и пр.) — это сложный процесс, требующий разрешения большого количества теоретических и практических вопросов, разработки и применения методологического инструментария69.
Кроме разработки самих правил юридической техники, требуется еще ответить на вопросы о том, каким образом организовать всю работу соответствующих субъектов по применению данных правил в конкретной правотворческой практике, на каких этапах (тактических или перспективных) вводить те или иные юридические средства в механизм правового регулировании, а это уже вопросы т.н. юридической технологии70.
Все вышеизложенное намечает контуры достаточно широкой и слож-ной по количеству охватываемых методологических уровней и приемов картины, освещающей процесс исследования функций правотворческого процесса. Представленная методологическая картина, кроме того, может быть дополнена рядом иных общенаучных методов, например, процессологией — учением о функционировании управляющей системы, где отражается динамика процесса управления, технология операций управления, формализация управления. В целом, как представляется, это есть вполне оправданная методологическая «иерархичность», полиструктурность, определяемая изначально сложностью проблемы функций правотворческого процесса. Для успешного исследовательского поиска в обозначенной предметной области в перспективе потребуется глубокая проработка если не всех, то основной части перечисленных методологических срезов и подходов, равно как и собственно проблемы функций опережающего правотворческого процесса.
1 См., например: Реутов В.П. Функции и структура правотворчества (стратегический аспект) // Юридическая техника. 2015. № 9; Скакун О.Ф. Теория государства и права: учебник. Харьков, 2000.
2 См.: Правотворчество в СССР / под ред. А.В. Мицкевича. М., 1974; Шебанов А.Ф. Правотворчество в СССР // Советское государство и право. 1975. № 12; Халфина Р.О. Проблемы советского правотворчества // Советское государство и право. 1980. № 11; Научные основы советского правотворчества / под ред. Р.О. Халфиной. М., 1981; Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М., 1996; Ильин А.В. Оптимизация правотворческой деятельности в современной России (Вопросы теории и практики) / под ред. С.А. Комарова. СПб., 2005; Москалькова Т.Н., Черников В.В. Нормотворчество: научно-практическое пособие. 2-е изд., доп. и испр. М., 2014; Марченко М.Н. Теория государства и права. М., 1996; Общая теория права и государства / под ред. В.В. Лазарева. М., 1996; Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997; Комаров С.А. Общая теория государства и права. М., 1998; Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учебник. М., 2003; Сырых В.М. Теория государства и права. М., 2007; Власенко Н.А. Теория государства и права: учебное пособие. 2-е изд., перераб., доп. и испр. М., 2015.
3 Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 359.
4 См.: Зубков И. Выключите принтер // Российская газета. 2016. 27 мая.
5 См.: Поленина С.В. Правотворческие ошибки в свете факторного анализа законодательства // Правотворческие ошибки: понятие, виды, практика и техника устранения в постсоветских государствах: материалы Международного научно-практического круглого стола (29-30 мая 2008 г.) / под ред. В.М. Баранова, И.М. Мацкевича. М., 2009; Херсонцев А.И. Дефекты правотворчества и качество законодательных актов // Российский юридический журнал. 2007. № 1.
6 См.: Власенко Н.А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8.
7 См.: Функции // Большая советская энциклопедия / гл. ред. Б.А. Введенский. 2-е изд. Т. 45. М., 1956. С. 644-645.
8 См.: Леваков А.А., Пыжкова Н.В., Черенкова Л.П. Начала анализа в наглядном изложении / под ред. Ю.С. Богданова. Минск, 1982. С. 30-31.
9 См.: Резник Ю.М. Введение в социальную теорию: Социальная системология. М., 2003. С. 10.
10 См.: Каган М.С. Наследие Л. фон Берталанфи и проблема применения системного подхода в сфере гуманитарного знания // Системный подход в современной науке. М., 2004. С. 53.
11 Резник Ю.М. Указ. раб. С. 507-508.
12 Bertalanfy L. von. Modern Theories of Development. N.Y., 1933. P. 9ff. Цит. по: Мертон Р. Явные и латентные функции // Структурно-функциональный анализ в современной социологии: Информационный бюллетень ССА / общ. ред. и вступ. ст. А.Г. Здравомыслова. М., 1968. № 6. Вып. 1, 2. С. 86.
13 Лапин Н.И. Антропосоциетальный подход: методологические основания, социологические измерения // Вопросы философии. 2005. № 2. С. 23.
14 См.: Реутов В.П. О функциях права и правового регулирования // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. М., 1974. С. 136.
15 Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник для юридических вузов. М., 2002. С. 164.
16 Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010. С. 113.
17Алексеев С.С. Проблемы теории права: курс лекций: в 2 т. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 5.
18 См.: Лукьянова Е.Г. Некоторые проблемы правотворчества в современной России // Правоведение. 2007. № 6. С. 159.
19 Методологические проблемы социального познания: сборник научных трудов / отв. ред. В.И. Ку-ценко. Киев, 1987. С. 4.
20 Подробнее об этом см.: Трофимов В.В. Правообразование в современном обществе: теоретико-методологический аспект. Саратов, 2009. С. 58-131; Придворов Н.А., Трофимов В.В. Правообразование и
ш правообразующие факторы в праве. М., 2012. С. 61-134.
0 21 Кураев А. Конфликт или союз случаен в отношении веры и науки / Святитель Лука (Войно-Ясеневский). Наука и религия. Дух, душа и тело. Б.м., 2001. Цит. по: Бачинин В.А. О двух парадигмах
й социологического мышления // Социологические исследования. 2004. № 8. С. 124.
^ 22 См.: Бачинин В.А. Указ. раб. С. 124.
ü 23 Цит. по: Новые направления в социологической теории / под общ. ред. Г.В. Осипова. М., 1978. С. 301.
1 24 См.: Матвеева Н.Ю. Методология социального познания в русской религиозной философии // Со-
1 циологические исследования. 2004. № 1. С. 64.
ч: 25 См.: Радько Т.Н. Методологические вопросы познания функций права. Волгоград, 1974. С. 72-77; Его
S же. Функции социалистического права // Советское государство и право. 1977. № 5. С. 55; Его же. Теория
о функций права. М., 2014. С. 26-32.
ш 26 Гаврилов О.А. Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование. М., 1993. С. 52.
27 См.: Гаврилов О.А Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование. С. 52-53; Казьмин И.Ф. Общие проблемы права в условиях научно-технического прогресса. М., 1986. С. 63-64.
2 28 Radcliffe-Brown A.R. Structure and Function in Primitive Society. L., 1952.
° 29 См. : Бакли У. Структурально-функциональный анализ в современной социологии // Беккер Г., Босков А.
ï Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении. М., 1969. С. 277.
Ь 30 Гаврилов О.А. Математические методы в социально-правовом исследовании. М., 1980. С. 21-22.
™ 31 См.: Лубенченко К.Д., Матюхин A.A. О функциональном подходе к исследованию социалистического
0 права // Методологические и теоретические проблемы юридической науки / под ред. М.Н. Марченко. М., ^ 1986. С. 6.
1 32 См.: Баранов В.М. Поощрительные нормы советского социалистического права / под ред. М.И. Бай-g тина. Саратов, 1978. С. 70.
33 См. : Лисеев И.К. Системная познавательная модель и современная наука // Системный подход в со-<3 временной науке: сборник статей / отв. ред. И.К. Лисеев, В.Н. Садовский. М., 2004. С. 73.
I 34 Подробнее об этом см.: Бакли У. Указ. раб. С. 272-297.
Ö 35 См.: Каган М.С. Указ. раб. С. 61.
m 36 См.: Сырых В.М. Метод правовой науки (основные элементы, структура). М., 1980. С. 122-123; Ма-
тузов Н.И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. С. 54-56; Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. СПб., 1991. С. 9-21.
37 См.: Придворов Н.А., Трофимов В.В. Правообразование и правообразующие факторы в праве. М., 2012. С. 111-125.
38 См.: Резник Ю.М. Введение в социальную теорию: Социальная системология. М., 2003. С. 322-323.
39 Тиунова Л.Б. Указ. раб. С. 48.
40 Радько Т.Н. Методологические вопросы познания функций права. С. 82.
52 41 См.: Черданцев А.Ф. Системообразующие связи права // Советское государство и право. 1974. № 8. С. 11.
42 Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. М., 1991. С. 25-26; Его же. Методологический аспект правотворчества // Вопросы философии. 1975. № 5. С. 110.
43 Проблема методологии и методики правоведения / под ред. Д.А. Керимова и др. М., 1974. С. 14.
44 Ленинская теория отражения и современность. София, 1969; Ленинская теория отражения и современная наука: Теория отражения и обществознание. София, 1973.
45 Методологические проблемы советской юридической науки / под ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1980. С. 7, 17.
46 См.: Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001 С. 8, 108; Его же. Субъект, объект, познание. М., 1980.
47 См.: Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002; Ее же. Эпистемология ценностей. М., 2007.
48 Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2001. С. 101.
49 См.: Баранова М.В. Опережающее правотворчество как стратегический ресурс и тактическое средство государственного управления в современной России // Юридическая техника. 2015. № 9: Стратегия, тактика, техника законотворчества (взаимосвязь, инновационные достижения, ошибки); Ее же. Культурные пределы опережающего правотворчества // Юридическая техника. 2016. № 10: Законотворческая, интерпретационная, правоприменительная техника в контексте культуры и межкультурной коммуникации.
50 См.: ФедорченкоА.А. Прогнозирование как функция правотворчества: приближение к объективным тенденциям правообразования // Правотворчество в Российской Федерации: проблемы теории и практики: сборник научных статей РАП. М., 2010.
51 См.: Концепция развития российского законодательства / под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова. М., 2010.
52 См.: Гаврилов О.А. Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование. М., 1993; Шушаева Т.А. Прогнозирование в международном правотворчестве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2016.
53 Трофимов В.В. Социологические исследования закономерностей правовой жизни общества как научная основа определения тактики и стратегии правовой политики государства // Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики / под ред. А.В. Малько. М., 2016.
54 В отечественной науке позитивный опыт эмпирических исследований связан с масштабной научной работой, которая проводилась в течение 80-х гг. XX в. сектором общей теории и социологии права ИГП АН СССР совместно с секторами институтов АН союзных республик. См.: Поленина С.В., Гаврилов О.А., Колдаева Н.П., Куманин Е.А., Леванский В.А. Исследование социальных факторов законодательной деятельности союзных республик // Правоведение. 1981. № 3.
55 См.: Спиридонов Л.И. Методологические проблемы теоретического и конкретного социального исследования // Человек и общество. Ученые записки Ленинградского ун-та Вып. III / под общ. ред. Б.Г. Ананьева и Д.А. Керимова. Л., 1968. С. 96.
56 См.: Правовой мониторинг: научно-практическое пособие / под ред. Ю.А. Тихомирова, Д.Б. Горохова. М., 2009; Арзамасов Ю.Г., Наконечный Я.Е. Мониторинг в правотворчестве. Теория и методология. М., 2009.
57 См.: Правовые модели и реальность / отв. ред. Ю.А. Тихомиров, Е.Е. Рафалюк, Н.И. Хлуденева. М., 2015.
58 Нашиц А. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974. С. 81.
59 См.: Кудрявцев В.Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1986. С. 112-115.
60 Российская газета. 2016. 11 мая.
61 Нашиц А. Указ. раб. С. 86.
62 См.: Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978. С. 99.
63 См.: Конституционные ценности: содержание и проблемы реализации: материалы Международной научно-теоретической конференции (4-6 декабря 2008 г.): в 2 т. / под ред. Н.В. Витрука, Л.А. Нудненко. М., 2009; Сапун В.А. Инструментальная ценность и свойства российского права (в контексте концепции Н.А. Придворова) // Проблемы формирования нового российского права и новой российской государственности: на пути движения к «чистому золоту права»: сборник материалов I Всероссийской научной конференции. К юбилею профессора Н.А. Придворова (5 февраля 2015 г.) / отв. ред. и авт.-сост. предисл. В.В. Трофимов. Тамбов, 2015; Цыбулевская О.И. Нравственные основания современного российского права / под ред. Н.И. Матузова. Саратов, 2004.
64 Ветютнев Ю.Ю. Аксиология правовой формы. М., 2013. С. 3-4.
65 Нашиц А. Указ. раб. С. 97.
66 Там же.
67 Давыдова М.Л. Юридическая техника: проблемы теории и методологии. Волгоград, 2009. С. 33.
68 Давыдова М.Л. Юридическая техника: проблемы теории и методологии. С. 10; Ее же. Нормативно-правовое предписание. Природа, типология, технико-юридическое оформление. СПб., 2009; Бачило И.Л. О методологии и юридической технике законотворчества // Государство и право. 2006. № 6; Кашанина Т.В. Юридическая техника. М., 2008; Лисюткин А.Б. Юридическая техника и правовые ошибки // Государство и право. 2001. № 11.
69 См.: Законодательная техника / под ред. Д.А. Керимова. Л., 1965. С. 4-5.
70 См., например: Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия, технология (к вопросу соотношения) // Проблемы юридической техники. Н. Новгород. 2000. Т. 1; Власенко Н.А. Законодательная технология: (Теория. Опыт. Правила): учебное пособие. Иркутск, 2001.
