CC BY
145
УДК 347.57
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ СТ. 232 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РФ
© Кузнецов В. И., 2012
Рассматриваются вопросы уголовной ответственности за содержание наркопритонов. На основании изучения специальной литературы и местной судебной практики за последние годы в статье дается подробная характеристика совершенных преступлений, личностей преступников, примененных к ним мер наказания.
Ключевые слова: наркотики; психотропные вещества; притон; потребление; организация; содержание; жилое помещение; посетители; притоносодержатель.
Борьба средствами уголовного права с организацией и содержанием притонов для потребления наркотических средств и психотропных веществ, предусмотренная ст. 232 Уголовного кодекса РФ, — это еще почти не использованный резерв, который позволит отечественному правосудию оказать заметное влияние на общую и частную превенцию так называемых «наркотических» преступлений, а в более глобальном смысле поможет России уменьшить распространение наркомании как подлинного социального бедствия, официально признанного таковым руководителями нашего государства. Ни для кого не секрет, что стремительный рост числа нар-козависимых россиян в последнее десятилетие произошел, помимо всего прочего, и благодаря возможности наркоманов найти спокойное и безопасное место, где можно было бы принять дозу наркотика, расслабиться, продать или купить про запас порцию психоактивных препаратов, обучить новичка всем тонкостям употребления наркозелья и втянуть его в это гиблое занятие. Вовсе не случайно 18 апреля 2011 г. Президент РФ Д. А. Медведев впервые в своей практике посетил Иркутск и провел здесь специальное заседание Государственного Совета РФ по проблемам борьбы с наркотизмом, которое имело далеко идущие последствия в плане изменения отдельных статей УК РФ и проведения комплекса организационных мер.
В структуре «наркотических» преступлений, реально совершаемых в стране и в Сибирском регионе, это преступление представлено довольно ощутимо, а вот в структуре судимости за такие деяния составляет
всего десятые доли процента. Объясняется это и нечеткостью формулировок уголовного закона — не случайно 24 % из числа опрошенных нами в 2006 г. в качестве экспертов представителей правоохранительных органов затруднились в определении основного термина статьи — «притон».
Обобщений же судебной практики в уголовно-правовой литературе не представлено совсем. Нам удалось проанализировать материалы 30 архивных уголовных дел за 2005—2007 гг. по Иркутской области, и можно сказать, что раньше, примерно 20 лет назад, применение этой нормы было намного активнее, как это ни парадоксально, хотя наркомания в нашем регионе была намного скромнее. Одно из объяснений этому со стороны сотрудников ОБНОН — это то, что сейчас притоны стали не так актуальны, как раньше, потому что появился героин, а для его потребления притон не обязателен: если есть доза, флакончик с дистиллированной водой, ложка и зажигалка, то можно зайти в любой подъезд и сделать себе укол. В этих доводах есть резон, и все же потребление ацетилированного опия пока еще не сошло на нет (а именно для этого притоны создавались ранее, все сосредоточивалось вокруг фигуры варщика зелья как весьма «уважаемого человека»). Героин еще не заполонил всю нашу область, особенно в провинции, это только в Иркутске и в больших городах его много. По изученным нами делам, в 2005 г. лишь в 20 % случаев в притоне использовался героин, а в остальных — опий.
Последние годы отмечены ростом активности правоохранительных органов в борьбе с притоносодержательством. В частно-
сти, в 2004 г. во всей России было зарегистрировано 730 преступлений, квалифицируемых по ст. 232 УК РФ (хотя в нашей области их не было вовсе). На совещании у губернатора Иркутской области в феврале 2006 г., где автору этих строк удалось выступить именно по данной проблеме, было принято решение активизировать и у нас борьбу с притоносодержательством (в полном соответствии с провозглашенным двумя годами ранее лозунгом ФСКН России — «уничтожать притоны!»), и дело сдвинулось с мертвой точки, пошло стремительное увеличение числа возбужденных дел. И вскоре ситуация коренным образом изменилась: в 2008 г. судами Иркутской области рассмотрено 64 уголовных дела по ст. 232, в 2009 г. - 71, в 2010 г. - 95 дел [1].
Теоретические проблемы ответственности по ст. 232 УК РФ пока разработаны слабо, в основном на уровне упоминания в учебниках и отдельных статьях, главах из монографий. Что касается непосредственного объекта посягательства, то большинство криминалистов — в частности, А. В. Наумов, Г. В. Дашков, С. В. Полубинская, Б. В. Яцеленко, Н. А. Мирошниченко считают им здоровье населения и установленный законодательством РФ законный порядок оборота наркотических средств [2]. В качестве дополнительного объекта П. А. Цупренко указывает на общественную безопасность, а З. А. Незнамова и К. И. Сазонова — на общественную нравственность [3]. Такая формулировка имеет слишком общий характер и не отражает специфики данного посягательства, которая проявляется в том, что создаются благоприятные условия для дальнейшего потребления наркотиков и психотропных веществ для людей, которые были этого лишены вследствие отсутствия собственного жилья или другого удобного помещения. Поэтому гораздо более точным представляется мнение М. Л. Прохоровой о том, что данное деяние посягает на формирование и расширение девиантной среды наркоманов и лиц, допускающих немедицинское потребление наркотиков или пси-хотропныхвеществ [4]. Мы полагаем, что непосредственным объектом притоносодер-жательства являются общественные отношения, препятствующие созданию условий для немедицинского употребления другими лицами наркотических средств или психотропных веществ. Аналоги наркотических средств здесь, в отличие от постановления Пленума Верховного Суда РФ, мы бы не
стали упоминать, поскольку они не содержатся в диспозиции ст. 232, а вот дополнить закон указанием на потребление одурманивающих веществ, как это предлагает С. А. Васильев [5], считаем также необходимым. Составной частью объекта преступления в данном случае выступает его предмет, и он довольно специфичен.
Предметом преступления в ст. 232 УК РФ (т. е. тем, что появляется в результате совершения незаконного деяния, а именно — организации притона), нужно считать это важное, но весьма аморфное в формулировке законодателя понятие — «притон». Под ним в литературе чаще всего понимают жилое либо нежилое помещение [6]. Такую же позицию занял Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 14 от 15 июня 2006 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» [7]. М. Л. Прохорова выделяет 4 признака притона — территориальный, целевой, временной, функциональный [8], однако можно, на наш взгляд, ограничиться только тремя, которые учитывают все вышеперечисленные аспекты.
Первый признак притона — физический. С позицией Пленума, считающей притоном только помещение, солидаризировались 32 % опрошенных нами экспертов-судей, а 3 % их предпочли даже еще более узкую трактовку физического признака — только как жилое помещение. Но большинство экспертов (65 %) логично считают, что в качестве притона можно использовать и автомашины с тонированными стеклами, обеспечивающие скрытность потребления в них психоактивных веществ и комфорт такой процедуры, — а это особенно важно в зимнее время при совершении внутривенных инъекций героина и других опийных препаратов. Во всяком случае, примеры такого использования автотранспорта смекалистыми владельцами, предоставляющими его нуждающимся наркоманам за плату, уже имели место в Иркутске. В летнее же время вполне возможно создать притон даже на участке местности в парке, рощице, на берегу реки, тщательно замаскировав его от посторонних глаз.
По данным обобщения нами судебной практики, притоном служили: благоустроенная квартира — в 55 % случаев, неблагоустроенная квартира или веранда — в 25 %, комната в общежитии — 20 %. Время функционирования притона в основном вечернее
— в 100 % случаев, а в 30 % наркоманы дополнительно приходили еще и днем. По общему периоду содержания притона в основном наблюдались средние сроки: до 6 мес.
— 65 %, а остальные — до 2 месяцев.
Второй признак притона — целевой. На
него указывает В. М. Хомутов [9], обращая внимание на предназначенность притона для немедицинского потребления наркотиков. По нашему мнению, суть признака — это использование притона для незаконного (без медицинских показаний) потребления любого наркотического средства, пстихотропного вещества не менее 3 раз в течение года двумя или более лицами, из которых хотя бы одно не является владельцем (или законно там проживающим лицом) помещения, транспортного средства или иного укрытия.
Эта довольно сложная формула была одобрена нашими экспертами, которым предлагались на выбор несколько вариантов. Не претендуя на бесспорность, она содержит в себе несколько принципиально важных моментов — чего нет, кстати, в формулировке Пленума Верховного Суда России. Начнем с термина «использование». Он точнее, нежели «приспособленность именно для потребления» — а за такую трактовку выступают некоторые российские криминалисты [10]. Проблема эта важна принципиально, и не только для применения ст. 232, но и, например, ст. 241 УК РФ — содержание притонов для занятия проституцией. Не секрет, что при перенасыщенности российских городов заведениями по оказанию интимных услуг многие уголовные дела все же не заканчиваются обвинительным приговором (а еще чаще — вообще не доходят до стадии судебного разбирательства) именно потому, что суд не находит целевого признака притона — приспособленности квартиры специально (разрядка моя. — Авт.) для занятия проституцией, а не просто для проживания. Такая практика вполне устраивает содержателей «массажных салонов», но она не основана на законе. Аналогичные соображения справедливы и для ст. 232 УК, ведь вовсе не обязательно иметь в квартире какое-то специальное оборудование для проведения инъекций — лежанки, диваны и т. д., подойдет любое помещение, обеспечивающее скрытность нахождения в нем (так считают две трети опрошенных нами респондентов — судей). Притон, с позиций филологии, — это «место тайных сборищ», например воровской притон, где в принципе вообще может
и не быть никакой мебели. Помещения-притоны в изученных нами делах в 85 % случаев находились в городе с населением до 100 тыс. человек, либо в поселке городского типа, и только в 15 % — в Иркутске, и все они являлись местом жительства виновного.
Систематичность в российском уголовном праве традиционно связывается с совершением деяния три и более раза в течение года — например, при трактовке понятий «истязание», «вовлечение в систематическое совершение антиобщественных действий». Большинство авторов применительно к ст. 232 тоже считают правильным такой количественный критерий [11].
По отношению же к анализируемому нами составу преступления предшествующее постановление Пленума Верховного Суда РФ № 9 по делам данной категории от 27 мая 1998 г. говорило об использовании помещения 2 и более раза, а ныне действующее постановление 2006 г. в п. 32 допускает почему-то даже однократное использование помещения разными лицами — что фактически ведет к возврату во времена прежнего УК РСФСР, где ответственность в ст. 226-1 была даже за разовое предоставление помещения для потребления наркотиков, и ответственность далеко не слабая — лишение свободы на срок до 10 лет. Согласиться с этим трудно: да, определенной степенью общественной опасности одноразовое предоставление помещения другим лицам для инъекций наркотика обладает, но, по мнению 40 % наших экспертов-судей, такое деяние должно быть предусмотрено только нормами административного законодательства. Столько же судей полагают, что данное деяние должно находиться именно в Уголовном кодексе, но караться менее строго (лишением свободы на срок до 2 лет или исправительными работами).
Для квалификации имеет значение и состав участников процедур потребления наркотиков в притоне. Мы считаем, что хотя бы один из них должен быть лицом, не являющимся владельцем квартиры, помещения, транспортного средства — т. е. быть человеком, в сущности, посторонним, приглашенным. Если же не учитывать этого, то можно привлечь к уголовной ответственности хозяина квартиры, когда он вместе с женой и дочерью регулярно делает инъекции наркотика у себя дома — хотя в принципе в своем жилище каждый человек волен заниматься чем угодно и использовать любые лекарства и препараты. Кстати,
большинство экспертов (75 %) обоснованно считают, что притон может признаваться таковым только при определенном составе посетителей: два человека и более (в том числе обязательно хотя бы один посторонний, не проживающий в квартире на законных основаниях). Причем 85 % судей полагают, что в различных эпизодах потребления наркотиков в притоне состав его посетителей может и не меняться, т. е. компания допустима и весьма дружная. По изученным нами делам, общее число посетителей только в каждом десятом случае равнялось 3, а в остальных — 4 и более. Самым же «гостеприимным» оказался притоносодержатель А. Удовиченко в Усольском районе, на квартиру к которому в разных сочетаниях приходили 8 наркоманов [12].
Третий признак притона — юридический: отсутствие разрешения соответствующих органов на такое использование помещения или транспортного средства. Надо полагать, что департамент здравоохранения и региональное управление ФСКН вряд ли дадут кому-то разрешение на открытие в квартире подобного «лечебного учреждения», даже если за ним и обратятся предприимчивые субъекты.
Объективная сторона преступления предусматривает альтернативно два деяния, сконструированных по принципу формального состава. Мы не согласны с мнением В. Е. Тонкова, что все преступления, связанные с оборотом наркотиков (за исключением ст. 229 и 230 УК РФ), являются преступлениями с материальным составом, так как, якобы, «последствия в случаях, когда они специально не предусмотрены в диспозиции, наступают незамедлительно, несмотря на отсутствие их в качестве обязательных при буквальном толковании норм уголовного закона» [13]. Первое из этих деяний — это организация притона, т. е. «подыскание, приобретение или наем жилого или нежилого помещения, финансирование, ремонт, обустройство помещения различными приспособлениями и т. п. действия, совершенные в целях последующего использования указанного помещения для потребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами». Эта формулировка взята нами из постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г., и нужно отметить, что высшая судебная инстанция страны допустила здесь вместо судебного толкования фактическое правотворчество —
ведь в тексте ст. 232 Уголовного кодекса ничего не говорится об аналогах. Это вообще понятие очень скользкое и неопределенное (В. В. Кухарук верно заметил, что аналоги имеют неопределенный правовой режим и не могут быть даже заранее охарактеризованы конкретной химической формулой [14]), его зря ввели даже в ст. 228 и 228-1, а уж при рассмотрении дел по ст. 232 они и вовсе лишние, так как даже и формально в законе не указаны. Преступление окончено с момента готовности к функционированию хотя бы одного притона.
Экспертам мы задали важный и непростой вопрос: следует ли исключить из диспозиции организацию притона, потому что фактически она является лишь приготовлением к последующему его содержанию и может квалифицироваться по ч. 1 ст. 232 со ссылкой на ч. 1 ст. 30 УК РФ? 35 % респондентов ответили положительно: действительно, в подавляющем большинстве случаев организует и затем содержит притон одно и то же лицо, не передавая и не поручая его другому. Но все же 45 % предпочли сохранить существующее положение и не менять диспозицию ч. 1 ст. 232, потому что организация притона даже без его последующего функционирования весьма опасна, а эти два деяния принципиально различны.
Второе, наиболее распространенное в судебной практике деяние — это содержание притона, т. е. «действия лица по использованию помещения, отведенного и (или) приспособленного для потребления наркотических средств или психотропных веществ, по оплате расходов, связанных с существованием притона после его организации либо эксплуатацией помещения (внесение арендной платы за его использование, регулирование посещаемости, обеспечение охраны и т. д.)». Опять-таки это формулировка Пленума Верховного Суда РФ, который еще добавил, что оконченным содержание притона должно признаваться, когда помещение фактически использовалось одним и тем же лицом несколько раз либо разными лицами для потребления наркотических средств, психотропных веществ. Тем самым он допустил возможность при таком порядке слов признать наличие состава преступления даже при одном факте потребления наркотиков в квартире двумя или более лицами, с чем мы принципиально не можем согласиться. Кроме того, Пленум упустил еще одну важную разновидность деяния: простую дачу разрешения
владельцем квартиры на использование ее поднанимателями для инъекций наркотика (даже и без оказания какой-либо помощи им в этом). Такое деяние признают содержанием притона 25 % опрошенных нами судей, и по изученным нами делам в 15 % случаев все именно так и происходило. Например, в 2004 г. в г. Усть-Илимске Иркутской области 45-летний Емельянов дал ключ от своей комнаты в общежитии двум приятелям-наркоманам, и они приходили для совершения инъекций даже в его отсутствие [15].
Кстати, еще задолго до вынесения нынешнего постановления Пленума в местной судебной практике зафиксировано интересное уголовное дело, где содеянное, как мы считаем, абсолютно правильно квалифицировано судом г. Ангарска. Наркоман Ефимов проживал у своей сожительницы Афониной в трехкомнатной квартире и регулярно потреблял ацетилированный опий, о чем она прекрасно знала, относилась к этому крайне негативно, но вынуждена была терпеть, поскольку не хотела расставаться с мужчиной. Однажды он попросил у нее разрешения делать инъекции в этой квартире в компании со своим давним приятелем-наркоманом, который не имел постоянного места жительства. Она согласилась, но поставила жесткое условие, чтобы их встречи никак не затрагивали ее покой, и чтобы приятель вообще не попадался ей на глаза. Тогда Ефимов провел в квартиру специально для друга отдельный звонок с иной звуковой мелодией, и их свидания с приятелем стали происходить без всякого участия хозяйки квартиры. Тем не менее Афонина справедливо была осуждена за содержание притона, потому что без ее разрешения посторонний человек не смог бы получить очень комфортные условия для реализации своей пагубной страсти [16].
В современной же практике местных судов есть различные подходы к констатации содержания притона. В 2005 г. в Ленинском районе Иркутска М. Пушкарева дважды разрешила двум своим подругам-нар-команкам, бывшим одноклассницам, уколоться у нее в квартире принесенным ими с собой ацетилированным опием по их настойчивой просьбе. Она сидела с ними на кухне, ничем им не помогала, только следила, чтобы они чего-нибудь не украли у нее. Государственный обвинитель в суде отказался от обвинения, считая, что содержания здесь не было, была просто дача разреше-
ния, но мы с ним не согласны принципиально: ведь именно в этом и состоит суть общественной опасности данного преступления, потому что у наркоманов создается уверенность — они всегда найдут приют, наркомания бессмертна!
А вот и противоположный пример. В том же году в г. Усолье 36-летний Удовиченко за 2 месяца 4 раза предоставлял свою комнату в общежитии наркоманам для инъекций, не оказывал никакой помощи дополнительно, а просто брал с каждого из 8 клиентов по 10 руб. за вход. И он был правильно осужден за содержание притона на 2 года лишения свободы условно [17].
Однако в большинстве случаев притоносодержатель действительно не ограничивается дачей разрешения использовать свое помещение, а оказывает определенное содействие «клиентам». Так, в 2005 г. в г. Усть-Илимске Иркутской области Кур-дин организовал в своей квартире наркопритон, куда систематически приходили 5 человек. Он им выделил электроплитку для подогрева реагентов, необходимую посуду, а вместо платы брал у них часть приготовленного ими опия и делал себе внутривенные инъекции [18].
Если в притоне совершается изготовление, сбыт наркотиков, склонение к их потреблению, то эти деяния квалифицируются дополнительно по правилам о реальной совокупности преступлений — так разъяснил Пленум Верховного Суда России. К сожалению, суды Иркутской области в массовом порядке, в 90 % дел, почему-то не выполняли эту рекомендацию, что нельзя признать верным.
В случае, когда содержатель притона нанимает прислугу или уборщицу, чтобы ликвидировать следы оргий, и она знает о сущности происходящего, то ее действия нужно квалифицировать как физическое пособничество, но не как соисполнительст-во, по ч. 1 ст. 232 и ч. 5 ст. 33 УК РФ. В последние годы в Москве и Воронеже были обнаружены «элитные» притоны для У1Р-наркоманов, где функции медицинского персонала (на случай передозировки наркозелья) выполняли даже кандидаты медицинских наук, наркологи по специальности. У нас же по рассмотренным судами делам такого не было — хотя в оперативной практике, вполне допускаем, подобные случаи тоже известны.
По изученным нами делам, в притонах использовались наркотики в значительном
размере — в 33 % случаев, т. е. речь практически шла о следовых количествах героина или 2-3 дозах ацетилированного опия, в крупном размере — в 60 %, и в особо крупном размере — в 7 % случаев. Фактов перо-рального употребления наркотиков не было зафиксировано, опий всегда принимался внутривенно. При этом только по каждому пятому делу установлено, что посетители притона соблюдали меры предосторожности при инъекциях, т. е. приносили с собой индивидуальные шприцы, а в основном на это никем не обращалось внимания. В 80 % случаев наркотики готовились посетителями и содержателем здесь же, а в ином варианте они приносились ими с собой. Ни в одном притоне из нами изученных не использовались дополнительно средства бытовой химии или иные токсические вещества, но это вовсе не говорит о том, что такое невозможно. Только в одном из десяти притонов имели место и половые связи посетителей гетеросексуального характера. Такая же частота встречаемости характеризует и употребление в притоне спиртных напитков наряду с наркотиками. Скрытность притона, как правило, не обеспечивалась какими-то дополнительными мерами, за исключением 30 % случаев, когда содержатель предварительно просил звонить ему и предупреждать о визите, или просто пускал к себе в дом только знакомых в лицо людей. Превалирующий способ контакта посетителей перед их приходом — это оповещение ими по телефону содержателя в этот же день, незадолго до прихода. Знакомство посетителей с виновным происходило в 75 % случаев на почве совместного проведения досуга, а в остальном оно было практически случайным на улице.
В 2005 г. в нашей области, по материалам изученных дел, данное преступление встречалось в сочетании нескольких деяний: организация притона — в 90 %, содержание того же самого притона, т. е. контроль за посещениями наркоманов — 100 %, оказание помощи посетителям в изготовлении опия (предоставление чашек, кружек, электроплитки) — 30 %, предоставление помещения (комнаты в общежитии) для потребления наркотика — 10 %.
На момент возбуждения уголовного дела в притонах было обнаружены наркотики в крупных размерах (70 %), или в особо крупных (20 %). Лишь в 20 % случаев потребители наркотиков соблюдали меры предосторожности от заражения — одноразовые шприцы.
Кассационное рассмотрение дел имело место по инициативе адвокатов в 20 % случаев, но все приговоры оставлялись в силе.
Субъект преступления здесь общий — физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет. Криминологическая характеристика личности преступников на основе изученных нами уголовных дел следующая. В соучастии не было совершено ни одного преступления, количество подсудимых по каждому делу — только один человек. 95 % осужденных — мужчины, средний возраст — 31 год, причем в возрасте от 28 до 45 лет находились 70 %, от 20 до 28 лет — 30 %. По социальному положению это в 65 % были люди, не занятые общественно-полезным трудом и не стремившиеся к этому, остальные работали грузчиками, сторожами, один был пенсионером по инвалидности. В 80 % дел виновные сами являлись инициаторами притоносодержательства, а в остальных их попросили об этом посещающие лица. По уровню образования осужденные распределились следующим образом: 40 % имели среднее образование, по 30 % — неполное среднее или средне-техническое. 80 % проживали в данной местности постоянно более 3 лет, остальные приехали недавно. Никто из осужденных не принадлежал к какой-либо политической партии и не был судим. Половина никогда не состояли в браке, остальные имели супругу или были недавно разведены. 75 % не имели детей, остальные — по одному ребенку на иждивении. Только 25 % не потребляли наркотики сами, а остальные регулярно делали себе инъекции, 15 % считали себя наркоманами, а некоторые из них даже имели официальный диагноз. При этом 60 % состояли на учете в наркологическом учреждении. Продолжительность приема субъектами наркотиков была довольно ощутимой: половина из них занималась этим уже 2-3 года, а остальные — еще дольше. Каждый пятый содержатель был при этом ВИЧ-инфицированным, имея такой официальный подтвержденный диагноз. Мотивами первого употребления наркотиков у 35 % были подражательство, стремление к «престижности», еще у 10 % — влияние других лиц, а у остальных — желание улучшить свое здоровье. Затраты на потребление наркотиков, по их собственному признанию, были незначительными, потому что в основном им его предоставляли посетители притонов. Доход от содержания притона у половины из них был незначительным, а у остальных —
не влияющим серьезно на материальное положение. 55 % субъектов проживали в благоустроенных квартирах или комнатах, 25 % — в неблагоустроенных квартирах, остальные — в общежитиях. В плане отношения к спиртным напиткам 10 % являлись хроническими алкоголиками, еще 20 % употребляли их периодически. Среди склонностей и интересов у 65 % превалировало бесцельное препровождение времени. В их характеристиках по месту работы не было указано положительных моментов, а среди отрицательных назывались равнодушие к работе, апатия (у 25 %). В характеристиках по месту жительства отмечались их конфликты с соседями (60 %), еще в 20 % отмечались иные отрицательные моменты, а в 20 % характеристики были нейтральными. В судебном заседании все притоносодержатели признали свою вину.
Применение к данным лицам уголовного наказания характеризуется следующими моментами. Санкция ч. 1 ст. 232 УК РФ составляет лишение свободы на срок до 4 лет с возможным ограничением свободы на срок до одного года. По изученным нами делам средний срок наказания составил 1,9 года, т. е. меньше половины санкции, что указывает на определенный либерализм судейского корпуса. Причем к половине осужденных еще и применено условное осуждение с испытательным сроком от 1 до 2,5 лет. При назначении наказания учитывались смягчающие обстоятельства: молодой возраст — в 25 % случаев, признание вины — 70 %, признание вины с одновременным раскаянием — 30 %. Более мягкое наказание, чем предусмотрено санкцией данной статьи, ни к кому не применялось.
В то же время в результате опроса судей (а среди них находились и те, кто выносил приговоры по делам данной категории) получены иные, довольно любопытные данные. Большинство судей (65 %) считают нынешнюю санкцию по ч. 1 ст. 232 в виде лишения свободы на срок до 4 лет соответствующей типовой опасности прито-носодержательства, 5 % — слишком строгой, а остальные 30 % — слишком мягкой. Последние предлагают внести законодательные коррективы в санкцию, увеличив ее верхний предел: до 15 лет лишения свободы (6 %); до 10 лет (6 %); до 8 лет (9 %); до 5 лет (9 %) — и вот с ними мы согласны.
Недавно в практике судов стали дополнительно применяться к виновным в прито-носодержательстве и иные меры, существенно влияющие на их материальное положение.
В 2011 г. жительница микрорайона Но-во-Ленино в Иркутске А. Семина наряду с осуждением ее по ст. 232 УК РФ выселена судом из своей квартиры, которую она сделала притоном. Правовые основания для этого суд усмотрел в ст. 91 Жилищного кодекса РФ, предусматривающей выселение нанимателя из жилого помещения после предупреждения о недопустимости антиобщественного поведения [19].
Часть 2 ст. 232 на сегодня предусматривает квалифицирующий признак «те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору», который при опросе поддержали 35 % экспертов. При этом необходимо, чтобы имелось два субъекта преступления, и при этом каждый из них выполнял хотя бы часть объективной стороны посягательства.
Наказывается квалифицированное при-тоносодержательство лишением свободы на срок от 2 до 6 лет с ограничением свободы на срок 2 лет или без такового.
В ч. 3 ст. 232 содержится особо квалифицирующий признак — «деяния, предусмотренные частью первой, совершенные организованной группой». При его толковании возможны те же подходы, что и при трактовке такого признака применительно, например, к убийству. Другими словами, не обязательно, чтобы два или более субъектов выполняли объективную сторону состава преступления — а важно, чтобы сплоченность виновных, распределение между ними ролей, масштабы деятельности притона по времени и кругу охватываемых лиц, система страховки от возможного провала подпадали под понятие организованной группы, данное в ч. 3 ст. 35 УК РФ. Наказание за это преступление — лишение свободы на срок от 3 до 7 лет с ограничением свободы на срок двух лет или без такового.
В ходе анкетного опроса большинство экспертов-судей считали, что статья несовершенна, видели необходимость введения в ч. 2 ст. 232 еще целого ряда новых квалифицирующих признаков. В частности, 61 % их полагали, что совершение притоносодер-жательства не из альтруистических побуждений, а с корыстной целью должно усиливать ответственность виновных (хотя сам по себе притон, по справедливому мнению 80 % экспертов, может содержаться и бескорыстно, и наличие состава ч. 1 ст. 232 УК РФ в таком варианте никем не оспаривается, — кстати, так и было в половине всех уголовных дел). 16 % судей полагали, что квали-
фицирующим признаком нужно считать «очень длительный период существования притона» (хотя, на наш взгляд, это является показателем организованности группы притоносодержателей). Каждый десятый из экспертов предложил дополнить ч. 2 ст. 232 оригинальным признаком — «обслуживание в притоне более 10 человек». По изученным нами еще в конце прошлого века делам, такие случаи иногда действительно имели место — например, в Москве в 1989 г. притон Удальцева посещало в разных сочетаниях 36 наркоманов. В Иркутской же области по прошедшим через суд уголовным делам наблюдаются более скромные цифры числа посетителей: от 3 человек по делу Шайхутдинова (Усть-Кутский район) до 8 человек по делу Удовиченко (Усольский район).
Поводами к возбуждению уголовного дела в Иркутской области явились в 70 % случаев оперативно-разыскные мероприятия органов милиции и особенно Регионального управления ФСКН, в 20 % — заявления соседей, в 10 % — сообщения из медучреждений, куда скорая помощь доставляла наркоманов с признаками передозировки наркотика, угрожающей их жизни.
Мы надеемся, что приведенные выше материалы изучения судебной практики помогут судьям скорректировать свою деятельность при рассмотрении дел о притоносодержа-тельстве и активизировать практику применения этой важной, но незаслуженно забытой статьи Уголовного кодекса России. И
1. URL: http://oblsud.irk.sudrf.ru,
2. Наумов А. В. Росийское уголовное право : курс лекций. Т. 3. М. : Волтерс Клоувер, 2007. С. 127; Уголовное право России. Особенная часть / под ред.
В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М. : Юрист, 2005. С. 389; Уголовное право России. Части Общая и Особенная / под ред. А. И. Рарога. М. : Проспект, 2008. С. 525; Уголовное право. Общая и Особенная части / под ред. Н. Г. Кадникова. М. : Горо-дец, 2006. С. 643; Мирошниченко Н. А., Музыка А. А. Уголовно-правовая борьба с наркоманией. Киев ; Одесса : Вища школа, 1988. С. 102.
3. Уголовный кодекс Украинской ССР: научнопрактический комментарий / под ред. Ф. Г. Бурчака. Киев : Политиздат Украины, 1987. С. 78; Уголовное право. Особенная часть / под ред. И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселова. М. : Норма, 2008. С. 389.; Сазонова К. И. Незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, в местах лишения свободы и его предупреждение (уголовно-правовой и криминологический аспекты : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2012. С. 6.
4. Прохорова М. Л. Наркотизм: уголовно-правовое и криминологическое исследование. СПб. : Юрид. центр Пресс, 2002. С. 232.
5. Васильев С. А. Уголовно-правовая характеристика преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 4.
6. Уголовное право России. Т. 2. Особенная часть / под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М. : Норма, 1998. С. 446; Уголовное право. Общая и Особенная части / под ред. М. П. Журавлева, С. И. Никулина. М. : Проспект, 2004. С. 583; Уголовное право / под ред. Н. И. Ветрова, А. В. Бриллиантова. М. : Проспект, 2005. С. 415; Уголовное право России. Особенная часть / под ред. А. И. Рарога. М. : Норма, 1996.
С. 267; Уголовное право России. Часть Особенная / под ред. Л. Л. Кругликова. М. : Норма, 1999. С. 495.
7. Рос. газ. 2006. 26 июля.
8. Прохорова М. Л. Перед лицом наркоагрессии. М. : Спарк, 2002. С. 217.
9. Хомутов В. М. К вопросу о понятии притона для потребления наркотических средств или психотропных веществ // Рос. следователь. 2003. № 7. С. 35.
10. Прохорова М. Л. Наркотизм ... С. 240.
11. Резонов П. Организация и содержиние наркопритонов. Выявление и раскрытие // Законность. 2006. № 4. С. 16; Козлов О. Е. Понятие «притон» по советскому уголовному праву // Вопросы борьбы с преступностью в условиях Сибирского региона. М., 1986. С. 129.; Бубон К. В. Уголовная ответственность за организацию и содержание притонов для занятия проституцией // Юрид. мир. 1999. № 5—6. С. 24.
12. Уголовное дело № 1—162/05 // Архив Усоль-ского городского суда Иркут. обл. за 2005 г.
13. Тонков В. Е. Квалификация преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков на стадии судебного разбирательства : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2007. С. 9.
14. Кухарук В. В. Ответственность за незаконный оборот аналогов наркотических средств и психотропных веществ // Угол. право. 2003. № 4. С. 47.
15. Уголовное дело № 1—612/05 // Архив Усть-Илимского городского суда Иркут. обл. за 2005 г.
16. Уголовное дело № 1 — 161/88 // Архив Центрального районного народного суда г. Ангарска Иркут. обл. за 1988 г.
17. Уголовное дело № 1—956/05 // Архив Усоль-ского городского суда Иркут. обл. за 2005 г.
18. Уголовное дело № 1—468/05 // Архив Усть-Илимского городского суда Иркут. обл. за 2005 г.
19.URL: http://www.irk.ru.
Theoretical and Practical Issues of Application Article 232 of Criminal Code of the Russian Federation © Kuznetsov V., 2012
In this article are considered questions of criminal responsibility for the content of drug houses. In the article gives detailed characteristics of the crimes commuted, the person of the criminals and the penalties that have been applied to these criminals, which based on the study of special literature and the local judicial practice for the last years.
Key words: drugs; psychotropic agents; drug house; use; organization; content; berthing space; customers; keeper of drug house.
