Темпоральная организация нарратива в башкирском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

А. С. Сметина

СПбГУ, Санкт-Петербург

ТЕМПОРАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ НАРРАТИВА В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ

1. Понятийный аппарат и цель исследования

В грамматиках башкирского языка [Юлдашев (отв. ред.) 1981; Дмитриев 2008 (1948)] подробно описываются функции и значения глагольных форм, однако особенности использования этих форм в широком контексте не всегда учитываются в полной мере. Иными словами, обсуждение семантики форм обычно не сопровождается рассмотрением условий употребления этих форм в тексте, тогда как целостное понимание роли и значения формы предполагает учет ее дискурсивных свойств. Предлагаемая статья, направленная на восполнение указанного пробела, посвящена частной проблеме темпоральной организации нарративных текстов в башкирском языке. Основная цель состояла в том, чтобы описать глагольные формы башкирского языка, которые используются в нарративе, и выявить дискурсивные факторы, с которыми связан выбор определенной формы в условиях устного повествования. Таким образом, в статье описывается функционирование башкирских глагольных форм в контексте особого типа дискурса, предполагающего специализированный—нарративный — режим интерпретации. Однако перед тем как перейти к анализу материала, необходимо представить теоретическую основу исследования и определить некоторые базовые понятия.

Одно из таких базовых понятий — режим интерпретации. Режим интерпретации характеризует отношение текста к речевой ситуации, в которой этот текст порождается (см. об этом понятии, в частности, [Падучева 2008: 57-61]). Когда сообщение говорящего ориентировано относительно дейктического центра — места и момента речи, — то для верного понимания сообщения требуется соотнести содержание текста с обстоятельствами речи. Такой режим интерпретации, при котором слушающий интерпретирует информацию с учетом условий коммуникации, называют

речевым, или дейктическим. Тексты, предполагающие речевой режим интерпретации — это, как правило, тексты-диалоги. Считается, что в таком контексте дейктические средства реализуются в своей прототипической функции, учитывающей условия «канонической речевой ситуации» (присутствуют говорящий и слушающий, соблюдается единство места и времени речи) [Там же: 57]. Одним из таких средств является дейктическая категория времени, использование которой находится в центре нашего исследования. С помощью граммем прошедшего, настоящего или будущего времени, употребленных в дейктически ориентированных текстах события соотносятся с периодом, соответственно, предшествующим, одновременным или следующим за моментом речи. В частности, данное соотношение соблюдается и в башкирских текстах, предполагающих дейктическую интерпретацию. В примере (1), взятом из такого текста, имперфективная форма1 передает одновременность сообщаемых событий ('живет', 'строят') моменту речи, что подкрепляется дейктическим наречием xäöer 'сейчас'.

(1) Xäöer ölkän ul-am bajam-da jäsä-j,

сейчас большой сын-P. 1SG Баимово-LOC жить-IPFV bäläkäj-em mana küs-ep kil-ep,

маленький-P. 1SG вот переселяться-CV приходить-CV anaw-a-nda slakoblok-tan öj hal-ap тот-Р.З-LOC шлакоблок-ABL дом класть-CV eslä-p jat-a-lar.

работать-CV лежать-IPFV-PL

'Теперь мой старший сын живет в Баимово, младший сын переселился, там строят дом из шлакоблоков'.

[140710_ggs_Raskulachivanie.034]2

Речевой режим характерен для интерпретации актуализо-ванных, или дейктически ориентированных, типов дискурса, см.

1 Имперфективная форма — основная башкирская глагольная форма, служащая для выражения семантики настоящего времени.

2 Примеры, за которыми следует ссылка, содержащая название текста и номер предложения, взяты из корпуса текстов, записанных и расшифрованных в ходе экспедиций 2011-2016 гг. Здесь и далее в примерах полужирным шрифтом выделены обсуждаемые формы, их перевод и глоссы, соответствующие видовременным показателям.

[Плунгян 2008: 23-24]. Им противопоставлены неактуализованные типы дискурса, не соотносимые с актуальной системой пространственно-временных координат. В число неактуализованных типов дискурса входят тексты нарративного типа дискурса, или нарративы, которые и рассматриваются в этой статье. Нарра-тивы представляют собой рассказы, где события выстраиваются в ту же хронологическую последовательность, в которой они происходили «в мире, описываемом текстом» [Там же: 16], то есть в реальной или вымышленной действительности. Излагаемые таким образом события интерпретируются в отрыве от актуальной речевой ситуации: повествование разворачивается во временном пространстве безотносительно к моменту речи. Очевидная связь с моментом речи наблюдается, как правило, лишь в самом начале нарратива, когда задается точка отсчета — определяется исходная локализация повествования. Если же излагаются вымышленные события, то и для исходной точки отсчета соотношение с моментом речи не имеет значения [Плунгян 2011: 257]. Нарративным текстам соответствует повествовательный, или нарративный, режим интерпретации.

Отвлеченность от дейктического центра объединяет нарра-тивы и другие типы неактуализованного дискурса, например тексты ирреального типа: инструкции, рецепты, описания обрядов и пр. При этом нарративы отличаются от других типов неактуализованного дискурса тем, что последовательно излагаемые в них события уже были реализованы в течение конкретного периода времени (включая случаи мнимой реализованности вымышленных нарративов). Точки этого временного отрезка служат в тексте ориентирами повествования, и благодаря соотнесенности с ними цепь событий можно представить как вновь происходящую перед собеседниками.

Как и некоторые другие грамматические категории, глагольная категория времени переосмысляется в нарративном режиме: ее первичная дейктическая функция семантически нивелируется, так как соотношение события с моментом речи становится нерелевантным. Однако, поскольку формальное выражение категории остается обязательным, происходит изменение ее содержания. Такая функциональная метаморфоза проявляется, в частности, в формах так называемого «настоящего исторического», которые

при чередовании с формами прошедшего времени служат не для соотнесения события с моментом речи, а иным, дискурсивным, целям, в частности — выделению особенно значимых точек на событийной цепи (эта и другие функции чередования времен в нар-ративе описываются в [Пискунова 2008], а также в [Wolfson 1979; Schiffrin 1981] и др.). В башкирском языке наблюдается аналогичная реинтерпретация категории времени. Так, в примере (2) среди событий, переданных формами прошедшего времени, появляется действие, выраженное имперфективной формой ('смеются'), благодаря чему это действие дискурсивно выделяется и вовлекает слушателя в пространство ситуации, представляемой говорящим (см. обсуждение этой функции настоящего исторического на материале русского языка в [Падучева 2010: 287-290]).

(2) (...) ike-nse qat-tan jarla-yan-dan huq, два-ORD этаж-ABL петь-PC.PST-ABL после aOqa qat-qa tös-kän ine-m.

нижний этаж-DAT спускаться-PC.PST быть^Т-^О minän bötä-he=lä köl-ä-lär, bötä-he=lä,

я. ABL весь-?.3=же смеяться-IPFV-PL весь-?.3=же häm mine ura-t-ap al-da-lar.

и ялсс обернуть-CAUS-cv брать-PST-PL 'После того как спела на втором этаже, я на нижний этаж спустилась. Они все смеются надо мной, все, и меня окружили'. [110717_rmm_Ekzamen.016-017]

Согласно взгляду С. Флейшман, нарративный дискурс является маркированным в том смысле, что грамматические противопоставления (например, настоящего и прошедшего времени) в нем могут быть устроены иначе, чем в диалогическом дискурсе, который считается немаркированным. В то же время предполагается, что повествовательный режим рассказа и интерпретации заложен в нашу коммуникативную систему, поскольку повседневная жизнь неизбежно создает условия для реализации нарра-тивов в устной речи [Fleischman 1991: 77-78]. Таким образом, тексты-нарративы относятся к особенному типу дискурса: с одной стороны — довольно актуальному для повседневной речевой деятельности, с другой — маркированному, связанному с реинтерпре-тацией прототипических значений дейктических средств. Описания

языковых явлений, наблюдаемых в нарративных текстах других тюркских языков, уже предлагались (например, [Кибрик 2008]), но особенности организации башкирского нарратива до сих пор не рассматривались.

Дальнейшее изложение организовано следующим образом. В разделе 2 представлен инвентарь глагольных форм, появившихся в изученных башкирских нарративах. Раздел 3 посвящен корпусному исследованию употребления глагольных форм в естественных нарративах. Для уточнения выводов, сделанных в итоге этого исследования, были проведены два эксперимента, результаты которых описываются в разделах 4 и 5. В первом эксперименте (раздел 4) распределение глагольных форм рассматривается на материале переводов-пересказов нарратива с русского языка на башкирский; более «стерильный» экспериментальный материал позволяет проверить действие тенденций, отмеченных для естественных текстов. Второй эксперимент (раздел 5) направлен на установление закономерностей в употреблении двух конкретных нефинитных форм — деепричастий с показателями -yas и -p; при этом изучается материал коротких нарративных цепочек, переведенных участниками эксперимента с русского на башкирский. В разделе 6 формулируются заключительные выводы исследования.

2. Глагольные формы, представленные в башкирских нарративах

В списке, приведенном ниже, перечисляются и кратко характеризуются те глагольные формы, которые были зафиксированы в изучаемых башкирских нарративах; формы представляются в порядке уменьшения их частотности в текстах. Для каждой формы приводится название, основной алломорф показателя, примеры, а также свойства, релевантные для настоящего исследования. Изложение в этом разделе в основном опирается на грамматики [Юлдашев (отв. ред.) 1981; Дмитриев 2008 (1948)]. При этом, в отличие от упомянутых грамматик, описываемые формы разграничиваются не только по морфологическому критерию, но и с учетом их синтаксической функции. Дело в том, что в башкирском языке формы, образованные при помощи некоторых аффиксов, могут употребляться как финитно, так и нефинитно; в данном исследовании финитные и нефинитные употребления

таких форм анализировались по отдельности (ср. п. 1 и 10, 2 и 5). В двух случаях совместно рассматривались морфологически различающиеся формы, что оговаривается особо (см. п. 7 и 8). Видовременная характеристика аналитических форм (в том числе сложных глаголов, описываемых в п. 4 и 10) определялась по форме вспомогательного глагола, которая содержит грамматическую информацию о конструкции в целом.

1. Финитные употребления имперфективной формы с аффиксом -a служат для выражения настоящего времени (например, bar-a <идти-1РЕУ> 'идет') и, в отличие от нефинитных употреблений (см. п. 10), согласуются с подлежащим. В дейктическом режиме эта форма передает одновременность действия с момен -том речи, а также может иметь хабитуальное прочтение. В повествовательном режиме происходит реинтерпретация формы, в результате которой она лишается своей первичной семантики и начинает использоваться для передачи событий нарратива подобно формам прошедших времен.

2. Финитные употребления форм с показателем -yan передают так называемое «прошедшее неопределенное время », ср. al-yan <брать-РС.Р8Т> '(якобы, оказывается) взял'. Исторически первичным для этой формы является нефинитное употребление (ср. п. 5), см. [Дмитриев 2008 (1948): 149-152]. Как и финитные употребления форм на -a (см. п. 1), они согласуются с соответствующим подлежащим. Помимо того, что действие происходило в прошлом, такие формы обычно маркируют отсутствие личной засвидетельствованности события. При этом акцентируется дис-танцированность говорящего от сообщаемой информации ввиду той или иной причины: например, из-за неуверенности в том, что событие действительно состоялось3. Вследствие этого форма на -yan, как и другие башкирские глагольные формы, передающие косвенную засвидетельствованность, характерна для ряда нарративных жанров, в частности, для сказок.

3 О разведении значений непрямой засвидетельствованности (собственно эвиденциальное значение) и эпистемической недостоверности, или эпистемической дистанции (модальное значение, характерное для обсуждаемой башкирской формы на -уап), не всегда выражаемых совместно грамматическими системами языков мира, см. [Плунгян 2011: 352-353].

3. Формы «прошедшего определенного времени», имеющие показатель -йэ (а1-Сэ <брать-Р8Т> 'взял')4, в противоположность описанным в п. 2 «неопределенным» формам, выражают такие события в прошлом, которые не вызывают у говорящего сомнений. Причина отсутствия сомнений чаще всего состоит в том, что говорящий сам был свидетелем произошедшего. Тем не менее, использование «определенной формы» также возможно, если говорящий не был очевидцем событий, но это обстоятельство почему-либо не важно. Таким образом, форма на ^э является немаркированным членом оппозиции по наличию/отсутствию личной засвидетельствованности сообщаемого события.

4. Функцию «последовательного деепричастия», или деепричастия на -р (например, а1-эр <брать-СУ> 'беря; взяв'), не удается определить однозначно: образованное от разных глаголов и в разных контекстах оно может выражать способ, причину или цель действия, передавать следование, предшествование или одновременность с другим действием. Иными словами, деепричастие на -р представляет собой контекстное деепричастие согласно классификации В. П. Недялкова [Недялков 1990: 42-44].

Форма на -р часто обнаруживает тесную связанность с последующим глаголом. Крайним случаем их спаянности является семантико-грамматическое единство, называемое сложным глаголом и выражающее, согласно некоторым подходам, так называемый «башкирский глагольный вид» (см. [Дмитриев 2008 (1948): 183-187]). В составе таких конструкций аффикс -р (или аффикс -а, см. п. 10) оформляет смысловой глагол, к которому присоединяется вспомогательный глагол из ограниченного списка, уточняющий аспек-туальную характеристику смыслового глагола: ср. кога-р]еЪйг-де <просить-СУ посылать-Р8Т> 'сразу спросил'; глагол с основой ]еЪйг- 'посылать' в сочетании с деепричастием на -р «означает быстрое начало действия» [Там же: 186]. В соответствии с реше-

4 В грамматических описаниях также выделяют форму «прошедшего незаконченного времени» -a ine <ipfv 6bnb.pst>, см. [Юлда-шев (отв. ред.) 1981: 275]. В ходе исследования такие употребления были отнесены к формам прошедшего определенного, так как неочевидно, существуют ли какие-либо грамматические, а не только семантические, признаки, позволяющие считать эти сочетания отдельной глагольной формой.

нием о разметке аналитических конструкций, приведенным выше, при подсчетах не учитывались деепричастия на -р, выступающие в качестве смыслового компонента сложного глагола; остальные случаи представляют собой употребления последовательных деепричастий вне аналитических конструкций, поэтому все они были учтены.

Помимо таких употреблений последовательных деепричастий, когда сочетание форм обозначает одно событие, тяготение к семантическому слиянию наблюдается и в других случаях появления этого деепричастия при глаголе, например: щ1а-р еИа-0^ед <думать-СУ работать-1МР-2РЬ> 'обдуманно (досл.: подумав, думая) поступайте'. Тенденция к слитности подкрепляется тем, что последовательные деепричастия чаще всего соотносятся с тем же подлежащим, что и последующий глагол, то есть выступают в роли соподчиненного сказуемого. Тем не менее, для этих форм сохраняется возможность употребления при собственном подлежащем.

Деепричастия на -р чрезвычайно распространены в тюркских языках. Особенности поведения таких деепричастий в дискурсе упоминаются в исследованиях различных языков. Так, в работе [Кибрик 2008], посвященной карачаево-балкарскому дискурсу, отмечается, что аналогичная форма используется в этом языке, чтобы «подчеркнуть не только временную, но и каузальную связь клаузы с последующим событием или событиями» [Там же: 162]. Такой вывод делается в результате наблюдения за структурой каузальных цепочек событий (динамических сценариев), которые передают последовательное развитие действия, направленное на достижение определенной цели:

(3) Ъат4р кесе, botasla-ni Щ-!ег-1-п

идти-СопуСош ночь Боташевы-Оеп дом-Р1-3-Асс а1аг-4-п-пап вЫр, Щ-1ег-1-п /

они-3-ОЬ1-АЬ1 затворить-СопуСош дом-Р1-3-Асс и аёаш-1ап Ш^е Шг-кап-1а/ кЩёиг-и^е

человек-Р1 внутри находиться-РГ-Сошраг сжечь-!п£

ёер опом е1-хеп-С}-1е. Оио1 решение делать-Р£-3-Р1

'Пойдя ночью, заперев дома Боташевых снаружи, сжечь дома и находящихся внутри людей — такое решение они [Абаевы] приняли'. [Кибрик 2008: 147]5

В примере (3) все действия являются частью одного плана, поэтому они все друг с другом связаны: невозможно представить этот план без какого-либо действия (например, нельзя опустить действие 'пойдя ночью').

Употребление деепричастий на -р также обсуждается в работе [Пазельская, Шлуинский 2007: 46-64] на материале мишар-ского диалекта татарского языка. Авторы выделяют эти деепричастия в особый класс дискурсивных форм — «нефинитных форм, близких по своим свойствам к средствам связи финитных предикаций в дискурсе» [Там же: 63]. В частности, этим формам свойственны нарративные употребления:

(4) зф'-пеу таШг Ъег ten-e-n-dй

лето-ОБЫ красивый один ночь-3-ОБЬ-БОС Ъа1а-Шк-1е kulmйg-e-n (...) ку-в-р,

ребенок-юбка-ЛТК платье-3-ОББ.ЛСС надевать-8Т-СО№У Ыгт-паг-г-п сы1рг-1аг Ъе1йп иг-в-р,

коса-РЬ-3-ОБЬ.ЛСС чулпа-РЬ с заплетать-8Т-со^ зИкй-зе-п-й сИйк-ке]йпШ-1аг-е-п плечо-3-ОББ-БЛТ ведро-коромысло-РБ-3-ОББ.ЛСС as-Y-p, zexгй su-ga Ш-й.

вешать-БТ-СО^У Зухра вода-БЛТ уходить-8Т.1РБУ '[И вот] в одну красивую летнюю ночь Зухра надевает платье с оборками [= ребенок-юбка], (...) вплетает в косы

5 В представленном примере сохранено оригинальное глоссирование; расшифровка глосс: Abl — аблатив, Acc — аккузатив, Compar — ком-паратив, ConvCons — последовательное деепричастие, Gen — генитив, Inf — инфинитив, Obl — морфонологическая «прокладка» в косвенных падежах, Pf — перфект, Pl — множественное число, Quot — квотатив. Многоточия, в оригинальном примере отображающие паузы в речи говорящего, опущены.

чулпы, кладет на плечо коромысло с ведрами и идет за водой'. [Пазельская, Шлуинский 2007: 62]6

Таким образом, в разных тюркских языках последовательное деепричастие оказывается непосредственно связано с организацией дискурса, хотя отдельно для башкирского языка такая тенденция не отмечалась.

5. Упомянутая выше (в п. 2) форма на -уаи может употребляться не только как сказуемое финитной клаузы, но и как вершина зависимой клаузы — относительного оборота, сентенциального актанта или обстоятельственной клаузы. В этих случаях форма не присоединяет финитных согласовательных показателей. Возглавляя обстоятельственные клаузы, причастие часто принимает падежные аффиксы, определяющие значение формы. Например, локатив (-ёа) отражает одновременность сопутствующего действия главному (икэг-уап-ёа игат-уа дага-пэ <сидеть-РС.Р8Т-ШС улица-БАТ смотреть-Р8Т> 'когда сидел, посмотрел на улицу').

6. Показатель -уав образует «деепричастия ограничительного предшествования» (например, al-уas <брать-СУ.АШ> 'когда взял'). Считается, что эта форма связывается непосредственно с финитным глаголом, даже если между ними появляются другие деепричастия [Юлдашев 1981 (отв. ред.) : 310]. Обычно «деепричастие ограничительного предшествования» передает действие, совершение которого обязательно перед совершением главного действия; во всяком случае, судя по примерам, приведенным в грамматике [Там же: 310-311], с помощью этой формы говорящий представляет предшествующее действие как некое условие, только после совершения которого почему-либо стало возможно совершение главного действия. При этом ярко выраженной причинно-следственной связи между событиями как таковыми часто не наблюдается, даже если они следуют друг за другом в том порядке, в котором это регулярно происходит в жизни:

6 В примерах (4) и (8) сохранено оригинальное глоссирование; расшифровка глосс: acc — аккузатив, atr — атрибутивизация, cond — кондиционалис, conv — (последовательное) деепричастие, dat — датив, gen — генитив, ipfv — имперфектив, loc — локатив, obl — косвенная основа, pl — множественное число, st — производная основа. Часть оригинального примера опущена.

(5) Beö kej-en-ep, (...) räxmät äjt-ep

мы надевать-REFL-CV спасибо говорить-CV hür-es-häs, ular beö-gä

видеть-RECP-CV.ANT ТСЛ-.PL мы-DAT jul öjrät-ep jebär-öe-lär. путь учить-CV посылать-PST-PL

'Когда мы оделись и, поблагодарив [хозяев], распростились [с ними], они показали нам дорогу'.

[Юлдашев 1981 (отв. ред.): 311]

Однако сопутствующий временному предшествованию оттенок причинно-следственной обусловленности в значении форм на -yas может усиливаться, что еще больше сближает контексты возможного употребления этих форм с контекстами, подходящими для деепричастий на -p (см. п. 4). В целом различия между условиями употребления этих двух типов деепричастий не вполне ясны.

7. Предпрошедшие времена в башкирском языке противопоставлены, как и прошедшие времена, с точки зрения эвиденци-альности. «Определенное предпрошедшее», передающее прямую засвидетельствованность (или, скорее, немаркированность типа засви-детельствованности), оформляется аффиксом -yajna, возникшим в результате стяжения формы с показателем -yan (PC.PST) (см. о нем выше) и вспомогательного глагола ine <быть^Т>, например, al-yajna <брать-PLPF> 'уже взял'7. «Неопределенное предпро-шедшее»8, маркирующее косвенную засвидетельствованность, выражается сочетанием смыслового глагола с показателем -yan и вспомогательного bulyan, ср. al-yan bul-yan <брать^^Т быть-PC.PST> '(якобы, оказывается) уже взял'. В грамматических описаниях предпрошедшее время определяется как сугубо относительное, предполагающее наличие другого действия, раньше которого

7 В текстах встречаются и нестяженные сочетания указанных форм (как al-yan ine): они были также отнесены к формам «определенного предпрошедшего», так как нет оснований считать, что в современном башкирском языке данные стяженные и нестяженные употребления представляют разные глагольные формы.

8 Форма на -yan bul-yan была зафиксирована только три раза, поэтому в работе она рассматривается совместно с формой на -yajna в рамках единого типа «предпрошедшие времена».

произошло то, что выражается предпрошедшим. В примере (6) форма неопределенного предпрошедшего времени употреблена именно в таком контексте:

(6) Hüm sul waq3t-ta=yana ir-e unaq

и тот время-ШС=только мужчина-Р.3 тот. GEN

üd-e-neq qatan-э ikün-leg-e-n

сам-Р.З-GEN женщина-Р.3 6bnb.PC.PST-NMLZ-P.3-ACC

aqla-j sonki unaq

понимать-IPFV потому.что тот. GEN

aw3r3-w-3-n bel-gan bul-yan.

болеть -NMLZ-P. 3 - ACC знать-PC.PST быть-РС^Т

'И только в это время ее муж понимает, что она является

его собственной женой, так как он знал ее болезнь'.

[130700_rmm_Raja_i_Klavdija.064]

8. Еще один вид форм прошедшего времени, выделяемый в грамматиках, — это так называемые «давнопрошедшие времена». Грамматики перечисляют в рамках этой группы множество вариантов аналитических форм, различающихся дополнительными смысловыми оттенками. В изученных текстах встретились только две формы этой группы, различие между которыми состоит все в том же типе засвидетельствованности. «Давнопрошедшее определенное» передается сочетанием формы с показателем -a и вспомогательного глагола toryajnz: al-a tor-yajm <брать-^У стоять-PLPF> 'давно брал'; «давнопрошедшее неопределенное9 — сочетанием формы на -эг и вспомогательного bulyan: al-эг bul-yan <брать-?ОТ быть-PC.PST> '(якобы, оказывается) давно брал'. Согласно грамматическим описаниям, эти формы, как правило, позволяют констатировать давность тех событий, свидетелем которых говорящий, скорее всего, был (определенное время) или не был (неопределенное). При этом в обоих случаях выражается такое действие, которое происходило регулярно.

9. С помощью показателя -ha образуется наиболее употребительная форма условного наклонения, ср. al-ha-q <брать-COND-lPL>

9 Форма на -эг Ъы1уап была зафиксирована только один раз (это отдельно оговаривается в разделе 3.3), поэтому в работе она рассматривается совместно с формой на -а ^гуа]пэ в рамках единого типа «давнопрошедшие времена».

'если мы возьмем'. Спектр значений этой формы, впрочем, не ограничивается выражением условия. В частности, она может выступать в роли сказуемого придаточного предложения времени:

(7) АЦап-ер qara-ha-lar... оборачиваться-СУ смотреть-СОШ-РЬ Rifkаt Шг-а.

Рифкат стоять-¡РБУ

'Когда они обернулись. [перед ними] предстал Рифкат'.

[Юлдашев 1981: 400]

В мишарском диалекте татарского языка для формы условного наклонения с показателем -^а, аналогичной башкирской форме на -На, отмечается особое значение, имеющее отношение к нарративному режиму интерпретации. Там форма на -8а выражает уже реализованное условие, акцентируя неожиданность «для слушающего и, возможно, для говорящего ситуации, описываемой главной предикацией» [Пазельская, Шлуинский 2007: 70-71]:

(8) lаjsаn и-е-п-а kajt-sa — Лейсан дом-3-ОВЬ-БАТ возвращаться-СОШ а-п-ёа Ьегкет ёа juk он-ОВЬ-ЬОС никто и нет

'Лейсан пришла домой — там никого нет'.

10. Упомянутые в п. 1 имперфективные формы с показателем ^ могут употребляться не только финитно, передавая настоящее время, но и в функции деепричастия; в этом случае они не согласовываются с подлежащим. В современном башкирском нефинитные формы на -а появляются сравнительно редко, чаще всего — в составе различных аналитических форм, включая сложные глаголы, описанные в п. 4 (употребления деепричастий на -а в сложных глаголах, так же как и аналогичные употребления деепричастий на -р, при подсчетах не учитывались). Вне таких конструкций нефинитная имперфективная форма употребляется, обычно в редуплицированном виде, для выражения незаконченного повторяющегося действия, которое сопутствует другому действию, как в примере (9):

(9) Вэ1 дэд (...) hэjэг-дэq аН-э-пап этот девушка корова-ОБЫ зад-Р.3-АВЬ

вдШ- вд1а-/ (...)

искать-1РЖУ искать-1РЖУ

tэw-yan амэ1-э-па qajt-a.

рождаться-РС.Р8Т деревня-Р.3-БЛТ приходить-ТРБУ 'Эта девушка в поисках (досл.: ища-ища) коровы приходит в родную деревню'.

[110717_zmg_Nazvanija_gor.010-011]

В таком виде формы на -а передают действие, которое служит способом совершения другого действия, что часто приводит к закреплению за той или иной формой конкретного обстоятельственного значения, сближающего форму с наречием, ср. а$эу-а а$эу-а <торопиться-1РБУ торопиться-1РБУ> 'торопливо' (досл.: 'торопясь-торопясь').

11. Наконец, несколько зафиксированных форм представляют собой «предельные деепричастия» на -уатэ. Эти деепричастия выражают ограничительные временные отношения, поэтому их появление диктуется специфическим контекстом, связанным с достижением какого-то предела: БиШ tuj-yansэ а$а-пэ <Булат на-сыщаться-СУ.ТБИМ есть-Р8Т> 'Булат ел до тех пор, пока не наелся'.

3. Употребление глагольных форм в нарративах из корпуса полуспонтанных текстов

3.1. Материал и методы

Для исследования использовался корпус устных текстов, записанных и расшифрованных в деревнях Рахметово и Баимово Абзелиловского р-на респ. Башкортостан в 2011-2016 гг. Запись и разбор текстов осуществлялись участниками экспедиций, организованных СПбГУ и ИЛИ РАН. Из корпуса были выбраны тексты (общим числом 35), которые в целом представляют собой нарративные рассказы — последовательные изложения событий, упорядоченных в соответствии с тем, как они происходили в реальной или вымышленной действительности. Рассматривались все глагольные вершины клауз, за исключением нефинитных употреблений формы на -уап, в которых она возглавляет сентенциальные актанты, как в (10), или относительные клаузы, как в (11).

(10) (...) Шдгй-пец qэjsaj-эp (вг-уап-э-п

окно-ОБЫ шататься-СУ стоять-РС.Р8Т-Р.3-АСС

киг-ер да1-ёэ-т.

видеть-СУ оставаться-Р8Т-18О

'Я увидел, что окно шатается (досл.: Я увидел шатание окна)'. [130715_ЬЬш_КгмЬа.009]

(11) (...) §и1 коп-ёо Ш-каг-в1^аи

тот день-АСС проходить-СЛШ-РЛ88-РС.Р8Т

ота-1а (...) субботник-ЬОС

'на субботнике, который проводился в тот день' (досл.: 'на проводившемся в тот день субботнике')

[140708_гшш_0а7е1а.006]10

В этих позициях форма на -уап не передает информацию о каком-либо положении вещей, осмысляемом как отдельное событие. Так, оформление глагола 'шататься' в примере (10) (qэjsaj-эp Шг-уап-э-п <шататься-СУ стоять-РС. Р8 Т-Р.3-АСС>), уподобляющее его субстантиву, заставляет интерпретировать сообщаемое не как отдельное событие, а как участника другого события, передаваемого глаголом 'видеть'. В примере (11) форма Ш-каг-е1^ап <проходить-САШ-РА88-РС.Р8Т> не столько сообщает о факте проведения субботника, сколько характеризует этот субботник безотносительно к событийной линии повествования. Таким образом, обе рассмотренные ситуации, обозначаемые формами на -уап, не являются самостоятельными узлами повествовательной структуры. Итак, описываемые далее нефинитные употребления формы на -уап — это фактически употребления в роли предикатов обстоятельственных клауз. Как отмечалось в разделе 2, формы на -уап, выступающие в этой функции, часто присоединяют падежные аффиксы; такие примеры в основном и составляют класс нефинитных употреблений формы на -уап, рассматриваемых в данной работе.

Все формы были размечены с точки зрения функциональной организации нарратива, то есть в соответствии с той

10 Решение не анализировать такие употребления глагольных форм (в текстах в упомянутых условиях встретилась только форма на -уап, поэтому ниже обсуждается только она) — не идеальный путь, но он был сочтен автором лучше альтернативного пути, при котором учитывались бы все встречающиеся глагольные формы вне зависимости от их функций.

дискурсивной ролью, которую возглавляемая формой клауза выполняет в тексте. В основу этой разметки было положено базовое разграничение функциональных частей, выделяемых в структуре нарратива: основной линии (в английской терминологии — foreground) и фона (background). Основная линия включает в себя главные события, составляющие сюжет истории, — собственно нарративную цепочку; к фону относятся прочие события, сопровождающие центральную последовательность действий. Фон второстепенен; он снабжает основную линию повествования сопутствующими деталями. Противопоставление основной линии и фона зачастую отражается в распределении видовременных форм в нарративных текстах (см. обзор проявлений этого противопоставления на материале разных языков в [Hopper 1979]). Кроме того, в рамках фона можно дополнительно выделить более специализированные фрагменты дискурса, которые также могут характеризоваться особыми грамматическими средствами. Ниже приводится классификация, предложенная в [Плунгян 2008: 20-21] — она отражает наиболее распространенный способ различения функциональных фрагментов нарратива, или пассажей; основной линии из базового противопоставления здесь соответствует кон-секутивный пассаж, остальные четыре типа пассажей составляют фон повествования:

1) интродуктивный — изложение обстоятельств, предшествовавших началу истории, введение основных участников;

2) консекутивный — нарративная цепочка;

3) фоновый — описание второстепенных ситуаций, параллельных центральной событийной цепи, сопутствующих ей обстоятельств;

4) ретроспективный — отступления от уже заданной хронологической последовательности для описания событий, предшествовавших основному изложению;

5) объяснительный, или комментарий, — рассуждения говорящего по поводу происходящих событий, их пояснение, оценка.

В соответствии с определениями этих типов пассажей, сформулированными в [Там же: 20-21], и проводилась разметка текстов выборки: для каждой клаузы указывалась ее принадлежность к пассажу одного из перечисленных типов. При этом отдельно отмечались фрагменты повествования, относящиеся к

речевому режиму: прямая речь персонажей и обращенные к слушателю высказывания говорящего, связанные с дейктическим центром ситуации речи. Такие фрагменты не рассматривались с точки зрения типов пассажей, так как употребление глагольных форм в этих условиях предполагает дейктическую, а не нарративную интерпретацию.

Кроме анализа функциональной структуры текста, то есть определения типа пассажа, к которому принадлежит каждая клауза, отдельно размечался жанр нарратива. В итоге все рассмотренные тексты распределились по трем группам: а) автобиографические истории11, б) пересказы сериалов, в) легенды и сказки.

3.2. Распределение глагольных форм по пассажам различных типов

Применение разметки, описанной в разделе 3.1, позволило проанализировать естественные нарративы экспедиционного корпуса на предмет их функциональной организации. В Таблице 1 на следующем развороте приведены количественные распределения форм по пассажам; формы представлены в том же порядке, в котором они перечислены в разделе 2, то есть в соответствии с их текстовой частотностью. В ячейках указывается количество зафиксированных форм (N) и их доли (%) от числа всех форм, появившихся в пределах пассажей каждого из типов. Помета «fin» около форм на -a (IPFV) и -yan (PC.PST) обозначает их финитные употребления (настоящее и прошедшее неопределенное время соответственно); нефинитные обстоятельственные употребления тех же форм (деепричастие и причастие, маркированное падежным аффиксом или выступающее в качестве зависимого послелога) не имеют этой пометы. Заливкой обозначается концентрация форм в рамках пассажей определенного типа: чем больше доля формы среди глагольных форм, встретившихся в пассажах данного типа, тем темнее заливка.

В Таблице 1 сразу обращает на себя внимание высокая частотность имперфективных форм (с показателем -a) в финитном употреблении (см. крайний правый столбец): эта форма оказыва-

11В состав выделяемой здесь группы автобиографических историй вошли как собственно автобиографии, так и бытовые нарративы об отдельных случаях из жизни рассказчиков.

ется самой частотной, несколько превосходя по числу употреблений даже каждую из форм прошедших времен — на -\an и на -da. Уступает названным формам, но превосходит по употребительности все остальные нефинитная форма деепричастия на -p. Вместе эти четыре формы составляют основу нарративного массива. Точно такая же иерархия частотности прослеживается в рамках отдельно взятого консекутивного типа пассажей (это не удивительно, так как на такие пассажи приходится чуть больше половины от общего числа рассмотренных глагольных форм), но в остальных типах пассажей наблюдаются сдвиги в предпочтениях форм.

Так, относительная частотность имперфективных форм в финитном употреблении понижается в интродуктивных и особенно в ретроспективных пассажах. Причиной меньшей частотности может быть то, что в пассажах этих типов для говорящего важно использовать такие граммемы, которые позволят слушателю точно определить время действия и верно интерпретировать текст. В частности, в интродуктивном пассаже задается время для всей истории. Соответственно, время первых глагольных форм интерпретируется как абсолютное, и уже относительно этих клауз в пространстве нарратива локализуется последующая событийная цепь. Поскольку положение всего повествования обычно относится именно к плану прошлого (например, в автобиографических историях и легендах), то неудивительно, что такими маячками во времени регулярно оказываются формы прошедшего времени, см. примеры употреблений форм прошедшего определенного (12) и неопределенного (13) времени во вступительной части нарратива.

Таблица 1. Распределение всех глагольных форм по пассажам

Форма интродук-тивный консеку-тивный фоновый ретроспективный комментарий всего форм

N % N % N % N % N % N %

1 -a (fin) 26 19,5 143 27 64 33,5 2 4 37 32,5 272 26,6

2 -yan (fin) 38 29 130 24 40 21 19 39 22 19 249 24,3

3 -ds 36 27 114 21 22 11,5 4 8 35 31 211 20,6

4 -Р 10 7,5 72 13 31 16 10 20 9 8 132 12,9

5 -yan 9 7 27 5 18 9 4 8 3 3 61 5,9

6 -yas 4 3 20 4 5 3 3 6 1 1 33 3,2

7 -a toryajns / -эг bulyan 4 3 10 2 5 3 1 2 2 2 22 2,2

8 -yajns / -yan bulyan 1 1 5 1 3 2 5 10 5 4 19 1,9

9 -ha 2 1,5 11 2 0 0 0 0 0 0 13 1,3

10 -a 2 1,5 4 1 3 2 0 0 0 0 9 0,9

11 -yanss 1 1 0 0 0 0 1 2 0 0 2 0,2

Всего 133 536 191 49 114 1023

(12) Ike mey=dä un ös-önsö jal-da два тысяча=же десять три-ORD год-LOC bed-day awal ajaq awal isem-e-n мы-GEN деревня трезвый деревня имя-Р.З-ACC al-ap, ike jöd meq hum grant брать-CV два сто тысяча рубль грант al-dz-q.

брать-PST-lPL

'В 2013 году наша деревня получила звание трезвой деревни, и мы получили грант в 200 тысяч'.

[140708_rmm_Gazeta.001]

(13) Kürse awal-da Ajsar mulla kese сосед деревня-LOC Айсар мулла человек jäsä-gän, Ösköl awal-a-nda. жить-PC.PST Аслай деревня-Р.З-LOC

Ul bik mädäk kese bul-yan. тот очень забавный человек быть-PC.PST 'В соседней деревне жил мулла по имени Айсар, в деревне Аслаево. Он был очень забавный человек'.

[110716_bbm_Ajsar-mulla.001-002]

Однако вводные пассажи бывают довольно продолжительными, поэтому в них могут появляться и имперфективные формы, когда ориентир в прошлом уже задан, но изложение основной линии еще подготавливается:

(14) Ber mäl-dä bed-deq Tuzik ti-gän

один время-LOC мы-GEN Тузик сказать-PC.PST

et-ebed bul-a tor-yajna inde. (...)

собака-Р. 1PL быть-IPFV стоять-PLPF уже

Tön jet-hä (...) urman-ya oxotnik-tar

ночь хватать-COND лес-DAT охотник-PL

szy-a-lar bit inde, hunar-sa-lar.

выходить-IPFV-PL ведь уже охота-AG-PL

'Одно время у нас была собака по имени Тузик. Когда ночь

наступит — в лес выходят охотники'.

[140715_lba_Otec-oxotnik.005-006]

Другим типом пассажей, в котором настоящее время уступает по частотности прошедшим временам, является ретроспективный; в таких пассажах чаще, чем где-либо еще, используются предпрошедшие времена (-уajnэ / -уап Ьи1уап). В примере (15) форма предпрошедшего определенного qaд-уajnэ-laг <копать-РЬРБ-РЬ> 'выкопали' появляется из-за необходимости сделать отступление от основной линии, чтобы описать предшествующее ей действие, результат которого важен для всей истории:

(15) Ки-ер Ьаг-дэ-т=ёа gazdэq-laг уходить-СУ идти-Р8Т-18О=же газовик-РЬ soqoг qaд-Yajnэ-lar.

яма копать-РЬРЖ-РЬ

{Однажды, когда я шла в школу, в этом году, весной (...).} 'Я шла, а газовики выкопали яму'. {Она была прикрыта снегом, и я туда упала}. [140707_1Ьа_Ко^о1к1.004]

Простые прошедшие времена различаются по степени употребительности в ретроспективных пассажах: доля форм прошедшего неопределенного времени (финитные формы с показателем -уап) значительно выше доли форм прошедшего определенного (с показателем ^э). Употребление формы на -уап в ретроспективном пассаже иллюстрируется примером (16): герои рассказа поднимаются на скалу, чтобы собрать там дикий лук, и обнаруживают результат предшествующего действия, передаваемый формой ив-кап <расти-РС.Р8Т>.

(16) Эsэnlap=ta salуэ тепап sal-эp вправду=же коса с зарезать-СУ al-эг-lэq jэwa ив-кан. брать-РОТ-ЫМЬг дикий.лук расти-РС.Р8Т

'И вправду оказалось, что выросло столько лука, что хоть косой коси'. [150716_аашВ_Бка1а_№18а.009]

Немалая часть форм, зафиксированных в ретроспективных пассажах (18 случаев из 49, что составляет больше одной трети), приходится на различные нефинитные формы, в первую очередь на деепричастия с показателем -р и причастия с показателем -уап. Эти же формы часто выбираются для описания обстоятельств, окружающих центральную событийную цепь, то есть в фоновом

типе пассажей, как в примере (17), где таким образом используется деепричастие на -p:

(17) Tege Mahira apaj kil-gan

тот Магира старшая.сестра приходить-PC.PST

satanla-p (...).

хромать-CV

'А эта Магира-апай пришла, прихрамывая'.

[140719_aamB_Koldovstvo.013]

Наиболее частотной в фоновых пассажах является имперфективная форма на -a в финитном употреблении (несколько неожиданная употребительность этой формы в фоновых пассажах и комментариях подробно обсуждается ниже). Следующий пример (18) полностью относится к фоновому пассажу, и в нем формы на -a передают обстоятельства, окружающие основную сюжетную линию:

(18) Kit-ep bar-a, kit-ep bar-a, уходить-CV идти-IPFV уходить-CV идти-IPFV a ayas bas-a-nda qossoq-tar

а дерево голова-Р.З-LOC птенец-PL ultar-a ti.

сидеть-IPFV сказать.IPFV

{Вдруг он [мальчик] увидел, что по дереву ползает змея.} 'Ползает-ползает, а на дереве птенцы сидят'.

[140707_izg_Batyr.005]

Другая частотная форма фоновых пассажей — прошедшее неопределенное время (финитная форма с показателем -yan), вновь опережающее здесь по частотности прошедшее определенное (-da) и уступающее только имперфективной форме в финитном употреблении. Таким образом, при дополнении текста информацией о второстепенных событиях, предшествующих или сопутствующих основной линии, гораздо чаще используется финитная форма косвенной засвидетельствованности (с показателем -yan), а не прямой (с показателем -da).

Напротив, в объяснительном типе пассажей (комментарии) формы прошедшего определенного превосходят по частотности формы неопределенного. Отчасти это связано с тем, что при ком-

ментировании рассказчик зачастую добавляет детали и пояснения от себя, основываясь на своем личном опыте и знаниях, для чего больше подходит форма на -da. Пример (19) представляет собой характерное для этого типа пассажей отдельное небольшое высказывание, следующее за подробным описанием сборов на экзамен. В этой фразе появляются две самые частотные для пассажей-комментариев формы: финитная имперфективная (jörö-j <ходить-1РЕУ>) и прошедшее определенное время (bir-öe-k <давать-Р8Т-1РЬ>).

(19) TaOma-la küldäk menän kese

лента-ADJ платье с человек

ul mäl-dä qunaq-qa jörö-j, тот время-LOC гость-DAT ходить-IPFV beö ekzamen bir-öe-k. мы экзамен давать-PST^PL

'В то время девушки ходили в платьях с ленточками в гости, а мы [в таких платьях] сдавали экзамен'.

[140717_ksg_0dezhda. 023]

Интересно, что формы настоящего времени, то есть финитные формы с показателем -a, наиболее частотны, как уже упоминалось, в фоновом (18) и объяснительном (19) типах пассажей. Эти формы лишены в нарративе своей первичной темпоральной семантики, то есть нейтральны с точки зрения времени. При этом, в отличие от нефинитных причастий и деепричастий, они могут возглавлять независимые клаузы, поэтому не нуждаются в других (финитных) глагольных формах для образования самостоятельных предложений. Высокая употребительность имперфективных форм в составе указанных пассажей может объясняться тем, что и сопутствующие действия фона, и комментарии часто безразличны к временной ориентации, которая задана в интродуктивном пассаже и поддерживается клаузами консекутивного типа. Таким образом, финитные формы с показателем -a особенно характерны для таких функциональных частей нарратива, для которых категории времени и эвиденциальности нерелевантны.

Можно заключить, что предпочтения в выборе глагольных форм различаются в зависимости от типа пассажей, в рамках

которых эти формы употребляются12. Если свести дробление пассажей к бинарному, при котором консекутивные пассажи, составляющие основную линию, противопоставлены всем остальным, относящимся к фону повествования, то станет возможно взглянуть на распределение башкирских глагольных форм со стороны базового противопоставления основной линии и фона, которое при этом проявится более отчетливо. Однако в результате такого объединения пассажей, не относящихся к основной линии, выясняется, что наиболее частотные башкирские глагольные формы распределены между основной линией и фоном повествования практически в равных долях, то есть для них это обобщенное противопоставление не является релевантным. Менее предсказуемым оказывается аналогичное распределение для более редких форм. Соответствующие данные представлены в Таблице 2 на следующей странице, где серым цветом выделены наиболее существенные отклонения форм от ожидаемого усредненного распределения, в соответствии с которым 52,4% форм относятся к основной линии, а 47,6% форм — к фону.

Прежде всего следует заметить, что с повышением частотности повышается и равномерность распределения формы по линиям повествования, поэтому не исключено, что все наблюдаемые отклонения в предпочтении в сторону той или иной линии связаны лишь с небольшим числом фиксаций конкретных форм. Тем не менее, можно обсудить некоторые наметившиеся тенденции, исходя из имеющегося материала.

Выраженное предпочтение контекста второстепенных событий (74%) отмечается для форм предпрошедших времен (-yajna / -yan bulyan); оно возникает за счет употреблений в ретроспективном и объяснительном пассажах. В примере (20) форма на -yajna появляется в финале нарратива и отсылает к предшествующим событиям, одновременно выступая комментарием автора, его выводом из всего вышесказанного, таким образом обобщая рассказ о храбрости охотничьей собаки.

12 Кроме этого существует особая тенденция, касающаяся упот-

ребления последовательного деепричастия на -p в составе каузальных

цепочек; она рассматривается в конце раздела 4: материала естественных

текстов недостаточно, поэтому выводы формулируются после привле-

чения дополнительных, экспериментальных, данных.

Таблица 2. Доли глагольных форм от общего числа форм каждого типа, приходящиеся на основную линию и фон повествования

№ Форма основная линия фон Всего

N % N % N

1 -a (fin) 143 53% 129 47% 272

2 -yan (fin) 130 52% 119 48% 249

3 -da 114 54% 97 46% 211

4 -P 72 54,5% 60 45,5% 132

5 -yan 27 44% 34 56% 61

6 -yas 20 61% 13 39% 33

7 -a toryajna / -ar bulyan 10 45,5% 12 54,5% 22

8 -yajna / -yan bulyan 5 26% 14 74% 19

9 -ha 11 85% 2 15% 13

10 -a 4 44% 5 56% 9

11 -yansa 0 0% 2 100% 2

Всего форм 536 52,4% 487 47,6% 1023

(20) Sulaj тэпа ul hunar et-e bul-yas

так вот тот охота собака-Р.3 быть-CV.ANT тэпа un ike bure-ga qarsd вот десять два волк-DAT напротив tor-a al-yajnz inde.

стоять-IPFV брать-PLPF уже

{После того, как один день [пес] пролежал дома [из-за полученных в схватке с волками ранений], (...) все равно вышел вот и ходил в лесу.} 'Вот так он, будучи охотничьей собакой, вот сумел противостоять двенадцати волкам'.

[140715_lba_0tec-oxotnik.016]

Сходная тенденция касается нефинитных употреблений причастия с показателем -yan. в проанализированных текстах оно несколько чаще используется в фоновых пассажах, чем можно было бы ожидать по усредненному распределению. Вероятно, такие формы сравнительно хорошо приспособлены для передачи сопутствующих действий. вспомним, что в сочетании с показа-

телем локатива -da, а также с waqat-ta <время^0С> 'когда', причастия как раз выражают одновременность сопутствующего действия главному, как в случае (21):

(21) Ul tass-yan waqat-ta aj тот таскать-PC.PST время-LOC луна qalq-ap saq-qan. подниматься-CV выходить-PC.PST 'Когда она таскала [воду], вышла луна'.

[130700_gaj_Devushka_na_lune.014]

В отличие от большинства нефинитных форм, которые скорее употребляются в составе фона повествования, деепричастие на -yas систематически используется для обозначения действий центральной последовательности (61% употреблений), особенно (но не исключительно) в самом ее начале — в качестве точки отсчета, истока событийной цепочки (такие случаи составляют треть от числа всех фиксаций данного деепричастия ). Вообще отправным пунктом нарратива, как правило, служит или конкретное событие, которое уже является частью нарративной цепочки, или сопутствующее основной линии обстоятельство, предвосхищающее собственно нарратив. При разметке первые случаи были отнесены к консекутивному типу пассажей, а вторые — к интродуктив-ному23. Использование деепричастия на -yas характерно как раз для первого способа начать повествование: такое деепричастие описывает предельное событие, служащее отправной точкой для последующего действия, о котором сообщается в следующей клаузе. Так, в примере (22) рассказчица выбирает момент окончания начальной школы и как бы отталкивается от этого определенного события, используя его в качестве ориентира для локализации следующего эпизода.

(22) Baslanyas klass-ta böt-käs ataj начальный класс-ACC кончаться-CV.ANT отец

23 Решение о классификации этих случаев целиком зависит от того, где проводится граница между основными и фоновыми событиями. Принятое здесь разделение опирается прежде всего на последовательность и предельность событий как критерии их принадлежности к основной линии повествования.

bed-de internat-qa jebar-de, Beloret-qa. мы-ACC интернат-DAT посылать-PST Белорецк-DAT 'Когда [я] закончила начальные классы, отец отправил нас в интернат, в Белорецк'. [110710_aga_Uchjoba.001]

Событие отправки в интернат, к которому автор переходит, пользуясь вспомогательным действием в форме деепричастия (bot-kas <кончаться-СУ.АОТ>), более значимо в сюжете истории. Поэтому можно сказать, что деепричастие на -yas способствует скорее продвижению по основной линии повествования, чем сообщению важной для слушающего информации.

Если же используется второй способ организации введения в повествование, то есть нарратив начинается с описания сопутствующих основной линии непредельных событий, а не с первого звена нарративной цепочки, то используется уже не деепричастие на -yas, а другие формы, например нефинитные причастия, осложненные показателем локатива, как в (23). Эта тенденция к употреблению форм на -yan в контексте фоновых событий обсуждалась выше.

(23) Obscezitie-la jasa-gan-da qsd-dar menan общежитие-LOC жить-PC.PST-LOC девочка-PL с ber-ense kurs (...) kis-ke-lek-ka (...) один-ORD курс вечер-ADJ-NMLZ-DAT

dur sarafan-dar-эЬэд-дэ kej-a-bed=da (...). большой сарафан-PL-PjPL-ACC надевать-1РЕУ-^=же 'Когда на первом курсе мы жили с девочками в общежитии, по вечерам мы надевали большие сарафаны' {веселились, слушали музыку и танцевали}.

[140707_lba_0bshchezhitie.003-005]

Помимо деепричастий с показателем -yas, к формам, которые чаще ожидаемого возникают в составе основной линии, относится также форма условного наклонения (-ha), обладающая низкой текстовой частотностью. При появлении она почти всегда встраивается в нарративную цепь (11 случаев из 13), хотя и возглавляет зависимые временные клаузы (как отмечалось в разделе 2), с помощью которых обычно описываются скорее фоновые события. Контексты употребления формы на -ha напоминают описанные для аналогичной формы на -sa в мишарском диалекте

татарского языка: башкирская форма нередко появляется в момент кульминации, предшествуя действиям, особенно значимым в развитии истории. Ниже приводятся примеры (24)—(25), демонстрирующие характерные употребления формы на -ha в нарративе. Эти употребления связаны с важными для повествования событиями, и оба рассказчика используют форму условного наклонения для привлечения внимания слушателя к тому, что будет сказано в следующей клаузе.

(24) Ssq-ts-m qara-ha-m, kürse выходить-PST-lSG смотреть-COND-lSG сосед malaj-ösq eö-öär-e jat-a. мальчик-GEN след-РЬ-Р.3 лежать-IPFV

'Я вышел; когда посмотрел — [там] следы соседского мальчика'. [130715_bbm_Krazha. 019]

Это фрагмент из истории об ограблении магазина. Форма условного наклонения впервые появляется в тексте, когда хозяин магазина рассказывает, как заметил в магазине сломанное окно — первый признак произошедшего взлома. В предложении (24) она появляется снова, когда хозяин выходит на след грабителя, и при помощи формы qara-ha-m <смотреть-COND-1SG> автор привлекает внимание слушателя к событию обнаружения следов, факт наличия которых сообщается в следующей клаузе.

(25) Gel bäjlä-ne-k, hat-ts-q,

всегда связывать^Т-1РЬ продавать-PST^PL hat-sr-ya tip

продавать-POT-DAT сказать. CV iq häjbät-e-n hal-sp

самый хороший-Pj-ACC класть-CV quj-ha-q handsq-qa, juyal-ds.

ставить-COND-1PL сундук-DAT теряться-PST 'Всегда вязали, продавали, когда на продажу самый лучший [платок] положили в сундук — он потерялся'.

[140719_aamB_Koldovstvo.005]

Еще одна история о краже (25) по сути начинается с формы на -ha: ей предшествует небольшое введение о том, что в семье рассказчицы вязали платки. Форма quj-ha-q <ставить-COND-lPL>

выделяет кульминационное событие пропажи платка (juyal-ds <теряться^Т>), ставшее отправной точкой для всей истории. Итак, та же форма вновь выступает в функции предупреждения адресата о неожиданном и значимом событии в нарративе. Видимо, применительно к башкирскому языку можно, как и в случае с мишарским, говорить об акцентировании неожиданности за счет условной формы, передающей уже реализованное условие.

Некоторые формы, в частности нефинитные формы на -а и на -yansd, сложно обсуждать в связи с противопоставлением типов пассажей, поскольку число их употреблений слишком мало, чтобы делать какие-либо обобщения. Эти формы появились в текстах в тех значениях, которые были отмечены для них в разделе 2. Для примера приведем фрагмент (26), содержащий контекст временного ограничения ('пока не.'). Предельное деепричастие с показателем -yanss появляется в корпусе именно в таком контексте, относящемся к фону повествования (в данном примере — к интродуктивному пассажу), и редкость его появления объясняется редкостью появления соответствующего специфического контекста.

(26) Beö-öeq bsl jaqs mäktäp tödö-l-gänse,

мы-GEN этот новый школа строить-PASS-CV.TERM

iq täw-lä beö-öä

самый первый-LOC мы-LOC

baslanyss mäktäp ine.

начальный школа быть.PST

'Пока не построили эту нашу новую школу, у нас сперва была начальная школа'. [130715_gaj_Novaja_shkola.001]

3.3. Распределение глагольных форм по жанрам В разделе 2 упоминалось о естественной связи формы на - yan, передающей косвенную засвидетельствованность, с теми жанрами, для которых по умолчанию характерна именно косвенная засвидетельствованность, например, сказками. Анализ текстов показывает, что выбор основных финитных форм, не только формы на -yan, действительно в значительной степени определяется жанром повествования. Для изучения этой взаимосвязи все тексты выборки по своей жанровой принадлежности были разделены на: 1) истории из жизни рассказчика, 2) пересказы

сериалов, 3) легенды и сказки. В Таблице 3 представлены доли самых частотных глагольных форм от общего числа форм, зафиксированных в нарративах разных жанров.

Таблица 3. Распределение глагольных форм по частотности в текстах разных жанров

\^жанр сериалы из жизни легенды и сказки Всего

форма N % N % N % N %

-a (fin) 127 67 88 17 57 19 272 26,6

-yan (fin) 11 6 62 12 176 57 249 24,3

-ds 2 1 207 39 2 1 211 20,6

-P 19 10 79 15 34 11 132 12,9

другие 31 16 91 17 37 12 159 15,5

Всего 190 527 306 1023

В пересказах сериалов, которые демонстрируют наиболее неравномерное распределение форм, прослеживается явная тенденция рассказчиков вести повествование в настоящем времени — здесь финитные употребления имперфективной формы на -а преобладают над всеми остальными формами, вместе взятыми. Это не может объясняться субъективными предпочтениями автора: в текстах других жанров, рассказанных теми же носителями, такого преобладания форм настоящего времени не наблюдается. Характерная для пересказов сериалов организация повествования с помощью имперфективных форм может затрагивать даже самое начало нарратива, как в примере (27). В таких случаях в нарративе отсутствует этап ориентации цепочки событий относительно точки отсчета в прошедшем: ниже в функции ориентира выступает событие приезда героини в город, передаваемое формой не прошедшего, а настоящего времени (Ш-а <приходить-1РЕУ>).

(27) Вег qэдэqaj ]агэ$ buj-э-nsa

один девочка соревнование длина-Р.3-ЛБУ Ш-а=1а qala-Ya,

приходить-!РЖУ=же город-БЛТ

sunda üö-e-nä ber yailä-gä in-ep

тотХОС сам-Р.З-DAT один семья-DAT входить-CV jäsä-j inde. жить-IPFV уже

'Одна девочка приезжает на соревнования в город, там живет в одной семье'. [130700_rgj_0dna_dev0chka.001-002]

Поскольку формы настоящего времени в нарративе функционируют неодинаково, финитные употребления имперфективных форм можно разделить на нейтральные и маркированные, аналогично тому, как предлагается, например, в [Пискунова 2008: 195]. Нейтральными употреблениями считаются случаи, когда имперфективная форма с референцией к настоящему является основной финитной формой повествования, которая редко чередуется с формами прошедших времен, как в примере (27). Маркированные употребления представляют собой формы собственно «настоящего исторического», которые возникают в тексте как раз при чередовании с формами прошедших времен для дискурсивного выделения оформляемой клаузы, ср. пример (28), взятый из автобиографического текста. При обсуждении организации пересказов сериалов речь идет о нейтральных употреблениях имперфективных форм.

(28) Irtänsäk magazin-ya kil-de-m, magazin-dsq

утро магазин-DAT приходить-PST-1SG магазин-GEN iseg-e-n as-ts-m, in-de-m,

дверь-Р.З-ACC открывать^^^ входить^^^ ursn-sm-a ultdr-дэ-т, qara-j-эт,

место-Р. 1SG-DAT сидеть-PST^SG смотреть-IPFV- 1SG mineq ultsr-yan jer-gä jaqsn=ysna я.GEN сидеть-PC.PST земля-DAT близкий=только sigaret-tär tor-a. Qara-j-эт, Пётр

сигарета-PL стоять-IPFV смотреть-IPFV-! SG Пётр sigaret-e jsys-l-sp jat-a.

сигарета-PJ валить-PASS-CV лежать-IPFV Min ursn-sn-a quj^-m=da... я место-P.3-DAT ставить-PST-1SG=же 'Утром я пришел в магазин, открыл дверь магазина, вошел, сел на свое место, смотрю, рядом с тем местом, на котором

я сижу, лежат сигареты. Смотрю, сигареты «Петр» лежат сваленные. Я поставил [их] на место...'

[130715_bbm_Krazha. 002-004]

В работе [Пискунова 2008: 195], основанной на материале русского языка, также отмечалось, что при пересказе содержания фильмов (этот жанр был включен автором в число «квазинарративных жанров») предпочтение отдается настоящему времени. Вероятно, этот жанр в наибольшей степени способствует тому, чтобы абсолютно отвлечься от временной семантики (использование финитной формы на -a в качестве нейтральной с точки зрения категорий времени и эвиденциальности обсуждалось применительно к примерам (18) и (19)): киносюжет может быть представлен происходящим на глазах собеседников легче, чем, к примеру, биографическая история, требующая отвлечения от дейктического центра специальными средствами (в том числе — обязательным заданием точки отсчета в прошлом).

Тяготение к конкретному жанру повествования наблюда-ется также у формы прошедшего определенного времени (-ds). Эта форма является основной в историях из жизни рассказчика, что объясняется ее способностью передавать события, очевидцем которых был сам говорящий. Напротив, при изложении легенд и сказок, не относящихся к области личного опыта рассказчика, гораздо чаще используется прошедшее неопределенное время — форма с показателем -yan, которая маркирует релевантное для этих жанров отсутствие прямой засвидетельствованности.

В проанализированных текстах фиксируются и отклонения от обозначенных общих тенденций. Такие отклонения объясняются разными факторами. В частности, на выбор глагольных форм может влиять индивидуальная склонность автора к определенному способу вести повествование. Как следствие, легенда — для этого жанра характерно повсеместное использование форм прошедшего неопределенного с показателем -yan — может быть рассказана почти целиком в настоящем времени, то есть при помощи форм с показателем -a. Другие причины могут действовать на уровне микротекста, как в примере (29), взятом из текста легенды. Согласно этой легенде, рассказанной как раз в настоящем времени (ср. форму aptsra-j <недоумевать-1РЕУ>), любимая

корова девушки, тосковавшей по дому, отправилась по горам в родную деревню, ведя девушку за собой.

(29) Sunan ul hsjsr qajt-qas

tot.ABL тот корова приходить-CV.ANT

ata asa-he apt9ra-j inde nislüp

отец мать-Р.3 недоумевать-IPFVуже что

bsl hsjsr qajt-t9 tip.

этот корова приходить-PST сказать. CV

'Вот, когда эта корова пришла, ее [девушки] родители

удивились, почему эта корова пришла'.

[110717_zmg_Nazvanij a_gor. 007]

Рассказчик два раза упоминает о приходе коровы, используя разные формы: в первый раз — деепричастие qajt-qas в функции вспомогательного события-ориентира (такое употребление соответствует тенденции, обсуждавшейся в конце раздела 3.2), во второй — форму qajt-ts, как будто говоря о ситуации со стороны родителей, непосредственно наблюдающих появление коровы, и эта прямая засвидетельствованность обуславливает употребление формы прошедшего определенного.

При описании функционирования глагольных форм в текстах разных жанров отдельного комментария заслуживают «давнопрошедшие времена» — аналитические формы на -a toryajns и -sr bulyan. Все формы на -a toryajns (21 употребление) были зафиксированы в текстах автобиографического жанра; в текстах этого жанра такие формы составляют 4% всех форм. Форма на -sr bulyan появилась только однажды, и в этот единственный раз она была употреблена в изложении легенды. Само по себе разделение этих двух форм по жанрам кажется естественным: они передают определенное (-a toryajns) и неопределенное давнопрошедшее (-sr bulyan), поэтому возникают в текстах, связанных соответственно с прямой и косвенной засвидетельствованностью, аналогично формам простых прошедших времен с показателями -ds и -yan. Однако обращает на себя внимание тот факт, что давнопрошедшие определенные формы используются гораздо чаще, чем неопределенные. Возможно, это связано с тем, что контекст систематического повторения действия, который располагает к выбору форм давнопрошедших времен, скорее возникает не

в легендах, а в текстах-воспоминаниях, где повествуется о прежнем укладе и лично засвидетельствованных привычках героев, как в примере (30).

(30) Qss jet-ha, qapqan hal-a tor-yajnz.

зима хватать-COND капкан класть-IPFV стоять-PLPF

'Когда наступала зима — [отец] ставил капканы'.

[140715_lba_Otec-oxotnik.018]

Итак, для высокоупотребительных финитных форм с аффиксами -a, -ds и -yan обнаруживается регулярная связь с конкретным жанром; также прослеживается определенная жанровая обусловленность появления немногочисленных форм на -a toryajns. Для остальных глагольных форм не отмечается явных жанровых предпочтений: так, самая частотная нефинитная форма деепричастия на -p имеет соизмеримую частотность в текстах разных жанров.

В заключение раздела заметим, что тенденции выбора конкретных форм в зависимости от жанра текста могут влиять и на обсуждавшиеся выше распределения форм по пассажам различных типов. К примеру, сложилось так, что в текстах выборки основная часть комментариев (68%) приходится на истории из жизни автора. В результате расчетов получается, что доля формы на -ds (pst) в объяснительных пассажах превосходит доли почти всех прочих форм в этом типе пассажей. Но причина этого не в том (во всяком случае, не только в том), что прошедшее определенное особенно подходит для комментирования, а в том, что эта форма является самой частотной в текстах автобиографического характера, которые, в свою очередь, содержат больше всего комментариев. Поэтому для получения более объективной картины функционирования той или иной формы следует рассматривать ее употребление одновременно с разных ракурсов.

4. Употребление глагольных форм в пересказанный нарративах

Чтобы проверить и уточнить выводы о распределении различных глагольных форм между основной линией и фоном повествования, сделанные в результате анализа естественных текстов (раздел 3), было проведено дополнительное исследование

на материале переводов-пересказов нарратива. Данные были получены в рамках эксперимента, в ходе которого испытуемые — носители башкирского языка — прочитывали небольшой рассказ34 на русском языке и затем по памяти излагали его на башкирском. Таким образом было записано и обработано четыре пересказа одного текста. Процентное распределение форм, встреченных в пересказах, сопоставляется с данными спонтанных текстов в Таблице 4.

Таблица 4. Доли глагольных форм от общего числа форм каждого типа, употребленных в составе основной линии и фона, на материале естественных текстов и пересказов

естественные тексты пересказы

Форма основная линия фон основная линия фон

N % N % N % N %

-da 114 21 97 20 24 36 4 16

-yan (fin) 130 24 119 24 22 33 6 24

-Р 72 13 60 12 12 18 7 28

-yan 27 5 34 7 4 6 6 24

-yas 20 4 13 3 2 3 0 0

-yajna / -yan bulyan 5 1 14 3 2 3 1 4

-a (fin) 143 27 129 26,5 0 0 1 4

Всего форм 536 487 66 25

По сравнению с данными естественных текстов (см. раздел 3.2), где формы примерно в равных долях распределяются между основной (52%) и фоновой (48%) частями нарратива, в переска-

34 Нарратив был подготовлен специально для эксперимента: по структуре он представлял собой четкую последовательность событий, причем некоторые из них сопровождались действиями фонового плана; по содержанию этот нарратив был составлен с учетом особенностей жизни в деревне Рахметово, где проводилось исследование.

зах формы, относящиеся к основной линии (66 форм, или 73%), преобладают над формами, относящимися к фону (25 форм, или 27%). Это различие, по-видимому, возникло по следующим причинам. Во-первых, в исходном тексте, предложенном для пересказа, русские глагольные формы уже были неравномерно распределены по линиям: из 27 предикатов 17 принадлежало к основной линии, и только 10 — к фоновой. Во-вторых, при пересказе информанты регулярно пропускали сопутствующие обстоятельства и детали, соответствующие фону ситуации: доля форм, относящихся к основной части, в пересказах (73%) еще выше, чем в исходном тексте (63%). По-видимому, наблюдаемая утрата фоновой информации является результатом того, что рассказчики больше концентрировались на событиях основной линии из-за необходимости запомнить главные вехи сюжета.

В целом количественные распределения глагольных форм в пересказах согласуются с данными частотности форм в естественных текстах. Любопытно, что при выборе основной финитной формы повествования сохраняется конкуренция, замеченная на материале естественных текстов: некоторые информанты предпочитали использовать форму прошедшего определенного времени с показателем -сЪ, другие информанты предпочитали форму прошедшего неопределенного с показателем -Yan. Выбор формы, по-видимому, был обусловлен тем, как информант хотел представить прочитанную историю: как рассказ очевидца — в этом случае преобладала форма на -Съ, или как рассказ с чужих слов, сказку — в этом случае чаще использовалась форма на -Yan. Фрагменты двух пересказов (31) и (32) демонстрируют обозначенные стратегии изложения одной истории; по ним можно проследить последовательное употребление единообразных финитных форм, начиная со вступительного предложения, где производится выбор стратегии.

(31) Bаlаkаj Ajnuг taw bas-э-na теп-ер

маленький Айнур гора голова-Р.3-БЛТвзбираться-СУ qojas sэq-qan-э-n qaгa-г-Ya

солнце выходить-РС.Р8Т-Р.3-ЛСС смотреть-РОТ-БЛТ Iе1а-пе. Ш Ша menаn 0-60=^ хотеть-PST тот утро с стоять-PST=же

кej-en-ep итт^ sэq-tэ.

надевать-КЕБЬ-СУ улица-БЛТ выходить-PST

Ixata-la et joqla-j ine. Ul

изгородь-LOC собака спать-IPFV 6biTb,PST тот et erga-he-nan S9m=yana ut-ep

собака бок-Р.З-ABL тихий=только проходить-CV kit-te=la (...). уходить-PST=же

'Маленький Айнур хотел посмотреть, взобравшись на гору, как всходит солнце. Он с утра встал, оделся и вышел на улицу. У забора спала собака. Он тихонько прошел возле собаки'.

(32) Balakaj Ajnur qojas маленький Айнур солнце qalq-qan-3-n qara-r-ya подниматься-РС.Р8Т-Р.3-АСС смотреть-POT-DAT tela-gan. Ham irta tor-op kurtka-hs-n хотеть-PC.PST и утро стоять-CV куртка-Р.З-АСС kej-gan=da tss-qa надевать-PC.PST=же внешняя.сторона-DAT

ssy-sp qapqa erga-he-nda et

выходить-CV ворота бок-Р.3-ЬОС собака jat-qan. Sunsq erga-he-nan S9m=yana

лежать-PC.PST тот.ОЕЫ бок-Р.З-ABL тихий=только Ш-kan =da (...). проходить-PC.PST=же

'Маленький Айнур хотел посмотреть восход солнца. И [он] утром встал, надел куртку, вышел на улицу, а у ворот лежала собака. [Он] тихонько прошел возле нее'.

При этом нарратив ни разу не был пересказан в настоящем времени, то есть с помощью имперфективной формы на -a, что может объясняться влиянием исходного русского текста, построенного с помощью форм прошедшего времени.

В одном из пересказов также появились формы предпрошедшего определенного времени (-yajns), причем контекст их употребления не всегда очевидно связан с условием предшествования одного действия другому:

(33) Taw-ya bar-sp jet-kas, гора-DAT идти-CV достигать-CV.ANT

taw-Ya теп-ер Ьа§1а-уа/пэ, taw-Ya

гора-БЛТ взбираться-СУ начинать-PLPF гора-БЛТ men-ep bбt-kаn-dаn кщ,

взбираться-СУ закончиться-РС.Р8Т-ЛБЬ после и1 (...) alэв-tan beг qэдэl tбв Ьи1-эр

тот далекий-ЛБЬ один красный цвет быть-СУ jaqtэг-Yan beг jaqtэ-lэq kuг-дe.

светлеть-РС.Р8Т один светлый-ЫМЬг видеть-Р8Т 'Когда [мальчик] дошел до горы, [он] стал подниматься на гору, после того как закончил подниматься на гору, он увидел издали что-то светящее красным цветом, какое-то зарево'.

В примере (33) сложный глагол, представленный сочетанием деепричастия men-ep <взбираться-СУ> и формы глагола с основой Ь6^ 'закончиться', обозначает прекращение действия, выраженного деепричастием (описание наиболее употребительных глаголов, которые в сочетании с деепричастиями передают аспекту-альные значения, приводится в [Дмитриев 2008 (1948): 183-187]). Глагол с основой basla- 'начинать', напротив, выражает значение начала действия: хотя он не упоминается Н. К. Дмитриевым среди вспомогательных («модальных») глаголов, в данном случае наблюдается явное противопоставление сочетаний men-ep basla- и men-ep Ь6что позволяет рассматривать их как сочетания одного типа, то есть сложные глаголы. Тогда сочетание men-ep basla-Yajnэ <взбираться-СУ начинать-РЬРБ> должно целиком трактоваться как форма предпрошедшего времени, передающая единое действие. Все примеры, которые приводятся в [Юлдашев (отв. ред.) 1981: 276] для иллюстрации употребления формы предпрошедшего времени, устроены так, что клауза, где выражено предшествующее действие, оформленное показателем ^^з, следует за клаузой, где появляется последующее действие. На основании этих примеров можно ожидать, что действие, передаваемое формой на -Yajnз, происходит перед действием, выраженным в предыдущей клаузе. Однако в примере (33) событие начала подъема (men-ep basla-Yajnэ) не может предшествовать событию приближения к горе (baг-эp jet-kаs), значит реальное функционирование формы предпрошедшего не соответствует тому обобщению, на которое указывают примеры, приведенные в грамматике. Информант, помогавший в расшифровке и переводе этого варианта пересказа, отметил, что

форма basla-Yajns здесь создает ощущение незавершенности предложения. Возможно, кроме выражения предшествования одного действия другому, эта форма предпрошедшего времени обладает дополнительными оттенками значения, которые еще предстоит изучить.

Что касается нефинитных форм, то в пересказах встречаются самые частотные деепричастия на -p и причастия на -Yan, а также более редкое деепричастие на -Yas. Условия их употребления вполне согласуются с описанными выше для естественных текстов. В дополнение к имеющимся выводам стоит сделать замечание о последовательных деепричастиях с показателем -p. Помимо того, что исходный текст пересказа представлял собой нарратив, он содержал цепочки действий, которые организовывали комплекс событий, объединенных тесной временной и причинно-следственной связью. Известно, что подобные цепочки, передающие единую последовательность действий, благодаря которым исполнитель достигает желаемого результата, провоцируют появление последовательных деепричастий в некоторых тюркских языках (см. более подробное описание в разделе 2). В примере (34) при пересказе одной из таких цепочек используются именно формы последовательного деепричастия.

(34) (...) bdl tid=genü bar-эр, zabor-dan

этот быстрый=только идти-CV забор-ABL hiker-ep, klumba-lar прыгать-CV клумба-PL

asa oj-o-nü qajt-эр joqla-Yan=da (...).

через дом-Р.З-DAT приходить-CV спать-РС.Р8Т=же {И после того как закричали петухи,} 'он быстро пошел, перепрыгнул через забор, по клумбам возвратился домой, лег спать'.

Цепочки тесно связанных действий, оформленные с помощью последовательных деепричастий, встречаются и в естественных текстах на башкирском, см. примеры (35) и (36):

(35) ÁjaY-3-n jünla-p, dskor-op, нога-Р.3-АСС обделывать-CV нашептывать-CV tajaY-3-n tasla-p,

палка-Р.3-АСС бросать-CV

qajt-ap kit-te.

приходить-CV уходить-PST

{Прабабушка стала колдовать, чтобы излечить женщину.} 'Ногу [женщине] поправила, нашептала, [женщина] отбросила палку и ушла к себе обратно'.

[140719_aamB_Koldovstvo.018]

(36) Häm malaj gel hajan irtä tor-op,

и мальчик всегда каждый утро стоять-CV tes-e-n jzw-эр, uran-dar-a-n

зуб-Р.З-ACC мыть-CV место-РЬ-Р.З-ACC jsj-эр, äsä-he-n t9qla-p=qana

собирать-CV мать-Р.З-ACC слушать-^=только jörö-gän ti.

ходить-PC.PST сказать.IPFV

'И мальчик всегда каждое утро вставал, чистил зубы, убирал постель и всегда слушался маму'.

[140707_izg_Lenivyj_malchik.013]

Однако в корпусе такие цепочки, составленные более чем двумя последовательными деепричастиями подряд, фиксируются довольно редко, поэтому только после получения данных пересказов можно свидетельствовать, что, хотя этот способ не является основным, в башкирском языке существует стратегия оформления временной и каузальной связи с помощью деепричастий на -р.

5. Употребление глагольных форм в переведенный нарративныгх цепочках

Хотя собранные сведения уже позволяют обрисовать картину функционирования большинства глагольных форм в нарративе, для некоторых форм она все еще расплывчата. В частности, неясными остаются закономерности выбора между самыми частотными деепричастиями — на -р и на -уas. Чтобы более целенаправленно изучить контексты употребления этих нефинитных форм, был проведен небольшой эксперимент. Участникам (9 человек) предлагались для перевода нарративные цепочки из четырех (7 цепочек) или пяти действий (3 цепочки), снабженные минимальным контекстом. Действия перечислялись на русском языке

без применения связующих средств, как в примере (37). Задачей информанта было перевести предложенную последовательность действий на башкирский, используя подходящие, по его мнению, формы и связки, чтобы получилось естественно звучащее, цельное высказывание45. В примере полужирным шрифтом выделены глаголы, переводы которых впоследствии изучались; варианты перевода глагола, возглавляющего последнюю клаузу стимула, не анализировались, поскольку в этой позиции всегда использовалась финитная глагольная форма.

(37) Стимул: 'Ильгизар: проснулся — умылся — позавтракал — пошел в школу'.

Следует отметить тенденцию участников эксперимента грамматически разнообразить каждую последовательность, избегая дублирования в ней одной и той же формы, хотя в более длинных цепочках степень этой изменчивости гораздо меньше. Сами информанты признавали свое стремление варьировать формы, объясняя его тем, что в результате постоянного использования однотипных форм высказывание звучало «некрасиво». Однако в итоге вариативность переводов не помешала формированию некоторых содержательных тенденций, которые удалось заметить в сводных результатах эксперимента. Деепричастия оказались в числе самых частотных форм: деепричастия на ^ составили 38% (155) в общем массиве использованных форм, деепричастия на -Yas — 15% (63). Кроме деепричастий, в цепочках встречались нефинитные причастия на -Yan (22 фиксации — 5%) и, еще реже, номинализации (11, 3%). Значительная доля употреблений — 156 случаев, или 38% — приходится на финитные формы, что дополнительно спровоцировано условиями эксперимента. В роли маркера синтаксической связи между финитными формами в основном выступала энклитика da, а также соединительный союз каm 'и' и сочетание шшп кщ 'после этого'; при номинализациях в той же функции использовался послелог menаn 'с'.

45 Изначально эксперимент был нацелен на разграничение деепричастий за счет сопоставления семантических контекстов, характерных для их употребления, однако полученные данные не позволяют сформулировать отчетливых выводов. Тем не менее, можно представить интересные наблюдения, напрямую не связанные с семантикой этих форм.

На материале собранных данных можно рассмотреть функционирование форм, не обращая внимания на состав конкретных цепочек, в которые они входят. Отвлекаясь таким образом от состава цепочек, рассмотрим распределения самых частотных форм по линейным позициям внутри нарративной цепи. Необходимые данные представлены в Таблицах 5 и 6; «1-я позиция» в этих таблицах соответствует линейно первой глагольной форме в предложении, а последняя глагольная форма предложения (4-я или 5-я позиция соответственно), как уже говорилось, не учитывается, так как она всегда является финитной.

Таблица 5. Распределение глагольных форм в зависимости от их линейной позиции (цепочки из 4 действий)

Форма 1-я позиция 2-я позиция 3-я позиция всего форм

N % N % N % N %

финитные формы 19 20 57 59 49 51 125 43

-Р 22 23 33 34 33 34 88 31

-yas 40 42 5 5 7 7 52 18

Таблица 6. Распределение глагольных форм в зависимости от их линейной позиции (цепочки из 5 действий)

Форма 1-я позиция 2-я позиция 3-я позиция 4-я позиция всего форм

N % N % N % N % N %

финитные формы 3 10 17 57 7 23 4 13 31 26

-Р 11 37 10 33 23 77 23 77 67 56

-yas 9 30 0 0 0 0 2 7 11 9

В ячейках Таблиц 5 и 6 указано абсолютное количество и процентные доли самых частотных глагольных форм от числа всех форм, появившихся на определенной позиции в нарративной последовательности из четырех или пяти действий соответственно.

Между изучаемыми формами деепричастий и их положением в цепи действий прослеживается явная связь. Формы на -yas регулярно используются в самой первой позиции, являющейся

отправным пунктом для последующих действий, как в примере (38), где пробуждение мальчика служит исходной точкой и непременным условием для совершения последующих действий. Такая картина соответствует выводам, сделанным по данным текстов, см. конец раздела 3.2. В первой позиции в рамках цепочки глагольных форм деепричастия на -yas употребляются чаще всех остальных форм (в одном из экспериментальных условий — наравне с формой на -p, см. Таблицу 6), при том что в других позициях они значительно уступают по частотности финитным формам и деепричастиям на -p.

(38) Ilgizar joqo-nan tor-yas, Ильгизар сон-ABL стоять-CV.ANT jsw-sn-ds=la, asa-p al-ds=la, мыть-REFL-PST=же есть-CV брать^Т=же maktap-ka kit-te.

школа-DAT уходить-PST

Стимул: 'Ильгизар: проснулся — умылся — позавтракал — пошел в школу'.

Последовательные деепричастия на -p тоже могут занимать начальную позицию в предложении, но существенно чаще они выбираются в позициях в середине и конце фразы, см. характерное употребление в примере (39).

(39) Ilgizar ujan-yan-dan huq, Ильгизар просыпаться-PC.PST-ABL после jsw-sn-ds=la, as asa-p, maktap-ka kit-te. мыть-REFL-PST=же еда есть-CV школа-DAT идти-PST Стимул: 'Ильгизар: проснулся — умылся — позавтракал — пошел в школу'.

В целом деепричастия ограничительного предшествования на -yas использовались при переводе реже, чем последовательные деепричастия на -p, что согласуется с тенденцией, замеченной на материале естественных текстов. Вероятно, это связано со степенью зависимости формы от контекста: если появление деепричастия на -yas оказывается обусловлено определенными факторами (например, позицией точки отсчета в последовательности действий), то условия появления деепричастия на -p или менее

специфичны, или оно вовсе нейтрально в отношении контекста. В пользу большей нейтральности последовательных деепричастий (на -p) свидетельствует, в частности, следующее обстоятельство. Последовательные деепричастия регулярно употребляются в ус -ловиях, подходящих для деепричастий ограничительного предшествования (на -yas), — например, занимая линейно первую позицию в нарративной цепочке. Возможности же употребления деепричастий ограничительного предшествования сравнительно менее широки: во всех позициях, в которых систематически возникают деепричастия на -Р (кроме характерной именно для форм на -yas первой), деепричастия на -yas появляются очень редко. Таким образом, получается, что последовательные деепричастия на -p способны выступать в контекстах, которые типичны для деепричастий ограничительного предшествования на -yas, тогда как обратное по меньшей мере не очевидно.

6. Заключение

В статье были представлены наблюдения над функционированием башкирских глагольных форм в текстах, предполагающих нарративный режим интерпретации. В результате изучения естественных нарративов были описаны все встретившиеся в них глагольные формы и тенденции их распределения по тексту в зависимости от его функциональной организации и жанра. Выводы о закономерностях выбора форм были подкреплены данными, полученными на материале переводов-пересказов русского нарратива. Дополнительные сведения об употреблении отдельных нефинитных форм — деепричастий на -p и на - yas — были собраны с помощью небольшого эксперимента, предполагавшего перевод с русского на башкирский нарративных цепочек последовательных действий. В результате анализа этих разнообразных типов данных были выявлены следующие основные свойства форм, организующих башкирские нарративы.

Наиболее употребительны в башкирском нарративе две финитные формы прошедшего времени, а именно форма на -yan (прошедшее неопределенное время) и форма на -da (прошедшее определенное время). Выбор между ними зависит главным образом от того, является ли говорящий очевидцем сообщаемого. Первая форма подчеркивает дистанцированность говорящего от

сообщаемой информации, что может быть обусловлено отсутствием личной засвидетельствованности. Вторая форма используется, если маркирование отсутствия такой засвидетельствованности почему-либо не релевантно — чаще всего потому что на самом деле говорящий действительно был очевидцем произошедшего. Эта дифференциация находит отражение в жанровых предпочтениях форм: автобиографические повествования ведутся преимущественно в прошедшем определенном времени (-dd), а легенды и сказки, не засвидетельствованные говорящим лично, — в неопределенном (-yan). Прошедшие времена организуют интродук-тивные и консекутивные пассажи, соответственно, определяя и затем поддерживая локализацию во времени для всего повествования.

Наравне с названными формами прошедших времен высокой частотностью обладает финитная имперфективная форма с показателем -a. В нарративе она лишена своего основного значения настоящего времени. Вероятно, благодаря этой нейтральности с точки зрения категории времени (в повествовательном режиме интерпретации) она активно используется не только для построения основной линии повествования — что особенно часто фиксируется в текстах, являющихся пересказами сериалов, — но и для выражения событий, которые относятся к фону центрального действия, для которых временная ориентация не столь важна.

Самая частотная нефинитная форма — последовательное деепричастие с аффиксом -p. Контексты его употребления оказываются наиболее разнообразными по сравнению с контекстами употребления других нефинитных форм. Более того, это деепричастие может выполнять и контекстные, и нарративные функции, что согласуется с описанием поведения таких тюркских деепричастий в [Недялков 1990: 44]. Важным фактором выбора этой формы при повествовании служит тесная связанность событий в последовательности, в первую очередь — временная и каузальная связанность, — в результате чего события выстраиваются в единую цепь, шаг за шагом ведущую к некоторой существенной ситуации, замыкающей последовательность. Деепричастия с аффиксом -yas («деепричастия ограничительного предшествования») тяготеют к начальному положению в нарративных цепочках действий, где часто выступают в качестве точки отсчета повествования,

оформляя вспомогательное событие, которое служит для ориентации сравнительно более значимого события из следующей клаузы. В этой позиции, согласно экспериментальным данным, доля деепричастий на -yas превосходит долю других глагольных форм, включая даже те, которые в целом обладают более высокой текстовой частотностью.

При организации фона повествования значительный вклад вносит нефинитное причастие с показателем -yan, исполняющее функцию вершины зависимой клаузы (в работе рассматривались только формы, выступающие в роли предикатов в обстоятельственных клаузах; такие формы регулярно присоединяют падежные показатели, уточняющие значение формы). Клаузы, возглавляемые нефинитными причастиями, дополняют центральную линию повествования информацией о сопутствующих ей обстоятельствах. «Предпрошедшие времена» (формы с показателями -yajns и -yan bulyan) тоже фигурируют в составе фона, особенно в контексте предшествования, поэтому они наиболее характерны для пассажей ретроспективного типа.

Наконец, стоит упомянуть о специфической роли в нарра-тиве формы условного наклонения на -ha, которая может возникать в текстах в составе придаточного времени. Своим появлением эта форма привлекает внимание слушателя, предвосхищая неожиданное и значимое событие, выражаемое в следующей клаузе; иными словами, она связана с кульминационными моментами истории. Те же особенности поведения были ранее обнаружены у аналогичной формы в мишарском диалекте татарского языка [Пазельская, Шлуинский 2007]. Интересно, что вспомогательная форма на -ha, возглавляющая зависимую клаузу и передающая событие, уступающее по значимости последующим кульминационным, относится наряду с ними к центральной линии повествования. Видимо, в данном случае можно говорить о специальном нарративном употреблении формы условного наклонения, характерной по крайней мере для некоторых тюркских языков.

Литература

Дмитриев 2008 (1948) — Н. К. Дмитриев. Грамматика башкирского языка.

М.: Наука, 2008. (Первое издание — М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1948.)

Кибрик 2008 — А. А. Кибрик. Финитность и дискурсивная функция клаузы (на примере карачаево-балкарского языка) // В. А. Плунгян (отв. ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе. М.: Гнозис, 2008. С. 131-164.

Недялков 1990 — В. П. Недялков. Основные типы деепричастий // В. С. Хра-ковский (отв. ред.). Типология и грамматика. М.: Наука, 1990. С. 36-59.

Падучева 2008 — Е. В. Падучева. Дискурсивные слова и категории: режимы интерпретации // В. А. Плунгян (отв. ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе. М.: Гнозис, 2008. С. 56-86.

Падучева 2010 — Е. В. Падучева. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива. М.: Языки славянской культуры, 2010.

Пазельская, Шлуинский 2007 — А. Г. Пазельская, А. Б. Шлуинский. Обстоятельственные предложения // Е. А. Лютикова, К. И. Казенин, В. Д. Соловьев, С. Г. Татевосов (ред.). Мишарский диалект татарского языка: Очерки по синтаксису и семантике. Казань: Мага-риф, 2007. С. 38-82.

Пискунова 2008 — С. В. Пискунова. Настоящее историческое как предмет дискурсивного анализа // В. А. Плунгян (отв. ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе. М.: Гнозис, 2008. С. 194-212.

Плунгян 2008 — В. А. Плунгян. Предисловие: Дискурс и грамматика //

B. А. Плунгян (отв. ред.). Исследования по теории грамматики. Вып. 4: Грамматические категории в дискурсе. М.: Гнозис, 2008.

C. 7-34.

Плунгян 2011 — В. А. Плунгян. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: РГГУ, 2011.

Юлдашев (отв. ред.) 1981 — А. А. Юлдашев (отв. ред.). Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.

Fleischman 1991 — S. Fleischman. Toward a theory of tense-aspect in narrative discourse // J. Gvozdanovic, A. J. M. Janssen, O. Dahl (eds.). The Function of Tense in Texts. Amsterdam — Oxford — New York — Tokyo: North-Holland, 1991. P. 75-97.

Hopper 1979 — P. J. Hopper. Aspect and foregrounding in discourse // T. Givon (ed.). Discourse and Syntax. New York: Academic Press, 1979. P. 213-241.

Schiffrin 1981 — D. Schiffrin. Tense variation in narrative // Language 57(1), 1981. P. 45-62.

Wolfson 1979 — N. Wolfson. The conversational historical present alternation // Language 55(1), 1979. P. 168-182.