CC BY
524
PRINCIPAL MOTIFS AND IMAGES IN G.D. KRASILNIKOV'S CREATIONS
N. V. Eshmakova
The article considers the following principal plot building motifs and images of Krasilnikov: "into the woods", sowing, roads, the prodigal son, meetings, ordeal, and sleep. Dominant images are presented by wood, water, threshold, window, and road.
Key words: principal motifs and images, space, plot.
© 2010
А. Е. Савельев
ТЕМА КАВКАЗА И КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ В ТВОРЧЕСТВЕ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА
Кавказ стал для великого русского поэта М. Ю. Лермонтова неистощимым источником вдохновения. Именно здесь он создал все свои наиболее знаменитые произведения. Прежде всего следует отметить ряд крупных поэм — «Измаил-бей», «Кавказский пленник», «Каллы», «Аул Бастунжи», «Хаджи Абрек» и «Беглец». В них поэт, используя этнографический материал, достоверно и красочно отразил обычаи и особенности жизни горцев. Во многих стихотворениях Лермонтов воспевал великолепие кавказской природы. Некоторые стихи и баллады были навеяны ему казачьим фольклором. Ряд стихотворных и прозаических произведений поэта ярко изображает реалии Кавказской войны и нравы военнослужащих Отдельного Кавказского корпуса.
Ключевые слова: М. Ю. Лермонтов, поэзия, Кавказская война.
В творчестве великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова Кавказ занимал одну из главных тем, ему посвящено более чем двадцать стихотворений поэта. Впервые на Кавказ, точнее, на Кавказские минеральные воды, где для него первоначально воплотился весь регион Северного Кавказа, Лермонтов попал в шестилетнем возрасте и с тех пор полюбил этот край. В 11 лет он впервые прочел «Кавказского пленника» А. С. Пушкина и вскоре увлекся остальными пушкинскими «южными» поэмами романтической направленности.
Богатый материал о быте, культуре и духовном богатстве горских народов дали Лермонтову личные наблюдения. Из неполных двадцати семи лет своей жизни на территории Чечни, Осетии, Дагестана, Грузии, Кабарды он провел около двух лет. В первый раз на Кавказ поэт приехал в шестилетнем возрасте, когда побывал здесь со своей бабушкой Е. А. Арсеньевой. Через четыре года он вновь посетил Горячеводск. После детского возраста Лермонтов посетил Кавказ еще
дважды: в 1837 г., в 1840-1841 гг., либо находясь в ссылке, либо участвуя в экспедициях, направленных против Шамиля. Кроме того, М. Ю. Лермонтов имел большое число родственников и друзей, так или иначе связанных с Кавказом, что позволяло поэту получать интересную и достоверную информацию об этом регионе. Первые этнографические сведения о регионе поэт услышал еще в раннем детстве от своей бабушки Е. А. Арсеньевой и ее сестры Е. А. Хастатовой, которая жила в своем имении «Шелковое». Очень много ценной информации о Кавказе поэт мог получить от своей двоюродной тети М. А. Шан-Гирей, урожденной Хастатовой. Рассказывать об этом крае могли и такие родственники, как Н. Д. Арсеньев, В. Д. Арсеньев, А. В. Хастатов, участвовавшие во взятии Измаила, последний принимал также участие и в русско-турецкой войне 1787-1791 гг. Они хорошо знали Исмаила Атажукина, которого многие исследователи рассматривают как прототипа героя поэмы «Измаил-Бей». В юности Лермонтов также внимательно прочитал повести А. А. Бестужева-Марлинского «Аммалат-Бек» и «Мулла-Нур», оставив в своем альбоме великолепные иллюстрации к этим произведениям, основанные на детских впечатлениях. Кроме того, в составе русской армии было немало просвещенных горцев, с которыми Лермонтов знакомился в течение своей военной службы. Вероятным, хоть и не подтверждено документально, было знакомство поэта с Шорой Ногмовым. Менее достоверно, но все же возможно, что состоялась встреча Лермонтова с адыгским писателем и просветителем Султан Хан-Гиреем, служившим в это время в Петербурге, это мнение основывается, прежде всего, на том факте, что в поэмах Лермонтова «Каллы» и «Аул Бастунжи» и в повестях Хан-Гирея «Черкесские предания» и «Князь Канбулат» лежат одни и те же черкесские предания. Сторонники данной теории (например, Р. Х. Хашхожева) предполагают, что эти предания Лермонтов узнал именно от Хан-Гирея. Также предположительно знакомство великого русского поэта с адыгским (по другим сведениям, ногайским) просветителем Султан Казы-Гиреем. Зато достоверно известно о встрече Лермонтова с еще одним адыгским просветителем Лукманом (Дмитрием) Кодзо-ковым, который воспитывался в семье поэта А. С. Хомякова и после получения образования находился 20 лет на российской службе, а затем вернулся на Кавказ, чтобы «быть полезным своему народу и краю». Таким образом, непосредственные впечатления Лермонтова обогащались и дополнялись сведениями, полученными от родственников и друзей. Располагая совокупностью достоверных материалов о регионе, поэт смог создать произведения, отличающиеся высокой точностью, глубиной, реализмом и психологической достоверностью описываемой ситуации.
Первое крупное произведение было написано именно на горскую тему (поэма «Черкесы»), когда поэту было 13 лет. Сюжет поэмы традиционен для романтически настроенного подростка: черкесский князь собирает отряд, чтобы спасти брата из русского плена. Горцы осаждают крепость, где находится пленник, но их штурм отбит, сам князь погибает в бою. В этой поэме основное место занимают описания природы и батальные сцены. Из речи героев юный поэт вставил лишь небольшой монолог князя и отдельные реплики второстепенных персонажей. Все произведение выдержано в мрачном стиле, трагизм описываемых событий сопровождается сумрачными картинами природами.
Поэма Лермонтова «Кавказский пленник» была написана в 1828 г., но долгое время оставалась лишь в рукописных списках. Впервые в отрывках она была опу-
бликована в 1859 г. в «Отечественных записках» (т. 125, 7 номер), а полностью в 1891 г. в собрании сочинений М. Ю. Лермонтова под редакцией Висковатого. В поэме ярко отразился ранний интерес поэта к быту и нравам кавказских горцев. В основу этого произведения легли как детские воспоминания Лермонтова о посещении Кавказа, так и его впечатления от «кавказских» и иных поэтических произведений, прежде всего романтической направленности, других поэтов, прежде всего, Пушкина и Бестужева-Марлинского. Лермонтов частично брал отдельные строфы из сочинений этих авторов для своей поэмы. Сюжетно «Кавказский пленник» Лермонтова сходен с одноименным произведением Пушкина, но увеличено количество персонажей и усилены их характеры, также финал сделан более драматичным, так как погибают и герой, и героиня. Отец черкешенки (образ введенный в поэму автором) убивает пленника, когда тот пытается бежать, последовавшая затем смерть бросившейся в реку дочери, заставляет его терзаться угрызениями совести, не находя более душевного покоя. Следует заметить, что юный поэт использовал в своей поэме и некоторый этнографический материал.
В 1829 и 1830 гг. Лермонтов написал ряд стихотворений, навеянных воспоминаниями о Кавказе. В «Черкешенке» (1829 г.), например, поэт воспевает простоту нравов горцев и красоту кавказской природы. В следующем году юный Лермонтов создает стихотворение «Кавказ», где вновь восхищался великолепием этих гор, заканчивая каждую строфу словами «Люблю я Кавказ». Он признавался в своей тоске по ним. Это настроение усиливается в последующие годы.
Поэма «Каллы» написана в 1830-1831гг. на основе одного из черкесских преданий. Так как аналогичное предание приводит и Хан-Гирей, то многие исследователи считают это свидетельством знакомства великого русского поэта и великого адыгского просветителя. Лермонтов наполнил свою поэму особым драматизмом, используя при этом многие этнографические элементы. В этом произведении ее молодой герой Аджи, побуждаемый муллой, являющимся хранителем традиций, отправляется вершить кровную месть своим врагам, убившим всех его родных. Он вырезает целую семью, но потом ужасается совершенному деянию и убивает самого муллу, который толкнул его на это. Молодая вдова муллы теперь «другого любит без боязни» ревнивого мужа, а сам Аджи, получивший прозвище «каллы» («убийца») одиноко скитается по горам, всеми отвергнутый исам чуждающийся людей. Начало поэмы опубликовали в 1860 г., полностью она была помещена в «Русской мысли» (книга II за 1882 г.) и в несколько отредактированном виде в 12 номере «Русской старины» за 1882 г.
Поэма «Измаил-бей» была написана в 1832 г. Ее основой послужила биография кабардинского князя Измаил-Бея Атажукова, посланного отцом в Россию для получения военного образования. Возможно, Лермонтов использовал и народное предание об Измаил-бее. В произведении воссозданы картины жизни горских племен конца XVIII — начала XIX вв. Завязкой поэмы является возвращение Измаил-бея — младшего брата князя Росламбека — из России на Кавказ. Он был взят в заложники в 14 лет, получил хорошее образование, служил в русской армии, принял христианство, начал забывать родной язык, но однажды Измаил-бей оставляет все, чего достиг, и отправляется на родину, где начинает принимать участие в боевых действиях на стороне горцев. Он быстро достигает успехов и становится одним из наиболее успешных и уважаемых вождей черкесов.
Росламбек, начавший уходить в тень, завидовал брату. Между ними начинается глухая борьба, в конце которой Росламбек убивает Измаил-бея. Многие из героев поэмы имели реальных прототипов. О прообразе главного героя уже говорилось выше. Прототипом его старшего брата стал Росламбек Мисостов, который некоторое время служил русскому правительству, достигнув высокого чина полковника лейб-гвардии казачьего полка, но, узнав о гибели племянника во время одного из набегов, решил отомстить русским и ушел вместе со всеми своими аулами за Ку -бань. Его преследование и кровопролитный бой ничего не дали. Через некоторое время Мисостов сам пришел к командиру одной из русских частей с заявлением о своей готовности к возвращению. Он предложил помочь достать затонувшее в реке орудие, но в итоге завел посланные с ним роту солдат и 35 казаков в засаду, где этот отряд был почти полностью уничтожен. После этого Росламбек ушел в горы и стал одним из наиболее непримиримых абреков. Главным женским персонажем поэмы является лезгинка Зара, которая стала не только подругой Измаил-бею, но и его верной соратницей, мужественной воительницей, сопровождавшей его в походах. Это тоже не является исключительно плодом романтической фантазии Лермонтова, случаи участия чеченских девушек в набегах действительно были известны. Одну из них даже показывали Николаю I. Зара — один из самых сильных женских образов, созданных поэтом. В этой поэме есть прекрасные стихотворные описания гор и местностей Пятигорья и Кабарды, которые некоторые авторы относят к вершинам лермонтовской поэзии1, но главное ее содержание демонстрировало крайнюю жестокость многих событий Кавказской войны, что вызывало у Лермонтова резкое осуждение. Публикуя эту поэму уже после смерти автора в 1843 г., редакция журнала очень высоко ее оценивала в предисловии: «Все это произведение может служить фактом поэзии духа и характера Лермонтова. Тут читатели встретят, в герое поэмы, тот же колоссальный типический образ, который, с ранних лет, был избранным, любимым идеалом и является потом во всех произведениях поэта, в котором Россия безвременно утратила, может быть, своего Байрона... Каждая строка, каждое слово такого поэта должно быть сохранено, как общее достояние современного общества и потомства, — и мы уверены, что, помещая «Измаила-Бея» в нашем журнале, делаем истинный подарок образованной части русской публики, хотя, по причинам, от нас независящим, мы и не могли напечатать вполне всю поэму»2.
Поэма «Аул Бастунджи» была написана в 1833-1834 гг. В ее основу легло черкесское предание о непримиримой вражде двух братьев — Канбулата и Ат-вонука, причиной которой послужила красавица-жена Канбулата. Это сказание привел Хан-Гирей. Лермонтов, впрочем, изменил имена героев. Он рассказывает о том, как джигит Селим полюбил Зару — молодую жену своего старшего брата Акбулата, насильно выданную замуж за того. Девушка готова ответить на чувства героя, но она боится идти против вековых традиций своего народа и отказывается бежать с Селимом. Младший брат решается на откровенный разговор со старшим братом, просит его уступить жену, но это ни к чему не приводит. Местный мулла, как и в поэме «Каллы», выступает «хранителем» обычаев. Постепенно он настраивает против Селима и Акбулата, и все население аула. Молодой человек,
1 Семенов 1939, 51.
2 Семенов 1939, 53-54.
в отчаянии убивший Зару и поджегший саклю брата, предан проклятию и обречен на вечное изгнание. Поэма наполнена точными описаниями быта и повседневной жизни горцев и красочными описаниями горной природы.
Поэму «Хаджи Абрек» Лермонтов сочинил в 1833-1834 гг. во время пребывания в юнкерской школе. Это было последнее произведение кавказского цикла поэта, написанное им до первой кавказской ссылки. Содержание поэмы основано на различных черкесских и кабардинских легендах и преданиях, в основе которых лежал рассказ о кровной мести. Главный герой поэмы Хаджи хочет отомстить князю Бей-Булату, погубившего его брата. Но ему мало убить своего кровника, он хочет вначале уничтожить нечто, что Бей-Булат любит. Когда Хаджи узнает, что тот похитил у одинокого старика-лезгина его дочь-красавицу Леилу, то решает, что час мщения настал. Поэма завершается кровавой развязкой: мститель убивает девушку, ее отец умирает с горя, сам Хаджи и Бей-Булат убивают друг друга на поединке. Все произведение написано в суровом, мрачном стиле. Это была первая опубликованная поэма Лермонтова. Н. Д. Юрьев, родственник и однокашник поэта, в тайне от него передал рукопись поэмы в журнал «Библиотека для чтения», где она и была напечатана (1835 г., т. 11, отд. 1). Лермонтов был очень недоволен этим, но поэма получила положительные отзывы.
К кавказской тематике относится и поэма «Беглец», созданной не позднее 1838 г. и основанной на черкесской песне о трусливом юноше, вернувшемся в родной аул из похода против русских, в котором погибли его товарищи. Лермонтов повествует, как малодушный Гарун в страхе покидает поле боя и бесславно возвращается в родной аул, где, однако, его отталкивают все близкие ему люди — и друг, и любимая, и даже мать. От отчаяния он совершает самоубийство. Как и в других поэмах, в «Беглеце» Лермонтов показывает себя мастером стиха. В сравнительно небольшом стихотворном произведении он искусно использует разные приемы (рассказ и от третьего, и от первого лица, лирическая песня, отличающая по ритму от размера остальной поэмы), чтобы добиться наибольшего драматизма повествования.
Собственно в первой ссылке на Кавказ Лермонтов написал одно из своих самых выдающихся произведений — «Песню о купце Калашникове». Хоть эта поэма и не была связана напрямую с Кавказом, но кавказские мотивы в лице одного из главных действующих лиц звучат очень заметно.
Очень выразительно стихотворение «Спеша на север из далека», где поэт, возвращаясь в Петербург из ссылки, выражает тоску по величественной природе Кавказа и покидаемых друзьях, с которыми он близко сошелся там. Те же чувства отражены и в стихотворении «Памяти А. И. Одоевского», написанного после смерти от тропической лихорадки этого декабриста, с которым Лермонтова в ко -роткий срок завязалась крепкая дружба. Это произведение имеет много общего с другим стихотворением Михаила Юрьевича — «Смерть Поэта», посвященного гибели А. С. Пушкина. В обоих поэт обличает «высший свет», ставший причиной смерти двух замечательных людей. Стихотворение «Кинжал» (известное также под названием «Подарок») было написано незадолго перед возвращением Лермонтова из ссылки. Непосредственным поводом к созданию этого был подарок Н. А. Чавчавадзе-Грибоедовой. Как известно, А. С. Грибоедов имел богатую коллекцию кинжалов. Его вдова бережно ее хранила, но несколько клинков подарила
людям, которых считала достойными таких даров. Один из кинжалов получил Одоевский, другой — Лермонтов. Это был символический призыв сохранять характер и убеждения столь же твердыми, как булатная сталь, а поэтический талант таким же острым, как острие клинка. Михаил Юрьевич прекрасно понимал такое значение дара, что и отразил в стихах.
Одним из лучших произведений кавказского цикла является, несомненно, баллада «Дары Терека», во многом основанная на народных песнях гребенских казаков. Стоит отметить и написанную Лермонтовым «Казачью колыбельную песню». Ее высоко оценили как современники, так и потомки. Например, видный деятель казачьего зарубежья профессор В. Г. Улитин подчеркнул, что «юный Лермонтов увековечил задушевно-прекрасный образ матери-казачки, в котором отразилась вся сущность природы казака»3. Б. А. Богаевский, один из публицистов французской казачьей диаспоры, писал: «В «Колыбельной» Лермонтова изложена вся программа воспитания подрастающего поколения казаков»4. Очень ценил эту песню Белинский, называя ее «чудом». В одном из своих очерков о стихах Лермонтова после анализа и высокой оценки «Русалки», «Трех пальм» и «Даров Терека» великий критик пишет: «Не менее превосходна «Казачья колыбельная песня». Ее идея — мать; но поэт умел дать индивидуальное значение этой общей идее: его мать — казачка, и потому содержание ее колыбельной песни выражает собою особенности и оттенки казачьего быта. Это стихотворение есть художественная апофеоза матери: все, что есть святого, беззаветного, в любви матери, весь трепет, вся нега, вся страсть, вся бесконечность кроткой нежности, безграничность бескорыстной преданности, какой дышит любовь матери — все это воспроизведено поэтом во всей полноте. Где, откуда взял поэт эти простодушные слова, эту умилительную нежность тона, эти кроткие и задушевные звуки, эту женственность и прелесть выражения? Он видел Кавказ, — и нам понятна верность его картин Кавказа. Он не видал Аравии, и ничего, что могло бы дать ему понятие об этой стране палящего солнца, песчаных степей, зеленых пальм и прохладных источников, но он читал их описания: как же он так глубоко мог проникнуть в тайны женского и материнского чувства?»5 Современники говорят, что на создание колыбельной песни Лермонтова вдохновила встреча со знаменитой черноморской красавицей Евдокией (Авдотьей) Догадихой, напевавшей колыбельную над люлькой сына своей сестры, когда поэт вошел в хату, отведенную ему для постоя. Князь Г. Г. Гагарин, друг Лермонтова, оставивший немало прекрасных акварельных рисунков жителей кубанских станиц, так описывал эту женщину: «Хотя ей было уже тридцать лет, это была замечательная женщина. Она была высокого роста, бюст ее бросался в глаза всякому. При редкой стройности стана, необыкновенной белизне цвета кожи, голубых навыкате глазах, при черных, как смоль волосах, эффект был поразительный. Мне в первый раз в жизни пришлось увидеть такую женщину. Войдя к ней, я казался встревоженным и изумленным; я не предполагал, что могу встретить между казачками типы такой изящной красоты»6.
3 Матвеев 2001, 31.
4 Матвеев 2001, 31.
5 Семенов 1939, 135-136.
6 Матвеев 2001, 31-32.
Еще одно народное сказание, теперь уже «татарское» (а точнее, азербайджанское и турецкое) сказание о странствующем поэте-сказителе (ашуге) Ашик-Гарибе было творчески переработано Лермонтовым и опубликовано под названием «Ашик-Кериб» (так поэт изменил имя главного героя).
Разумеется, одним из главных произведений М. Ю. Лермонтова на кавказскую тему, является роман «Герой нашего времени». Во второй рецензии на это произведение В. Г. Белинский писал: «... в «Герое нашего времени» вы видите повседневную жизнь обитателей Кавказа, видите ее в повести и в драме нашего времени, которые с таким творческим искусством изображает художественная кисть г. Лермонтова. Тут не одни черкесы: тут и русские войска, и посетители вод, без которых неполна физиономия Кавказа. Бывшие там удивляются непостижимой верности, с какою обрисованы у г. Лермонтова даже малейшие подробности»7. Вообще Виссарион Григорьевич полагал, что этот роман «обнаружил в Лермонтове такого же поэта в прозе, как и в стихах. Этот роман был книгой, вполне оправдывающей свое название. В ней автор является решителем важных современных вопросов. Его Печорин — как современное лицо — Онегин нашего времени. Обыкновенно наши поэты жалуются — может быть и не без основания — на скудость поэтических элементов в жизни русского общества; но Лермонтов в своем «Герое» умел и из этой бесплодной почвы извлечь богатую поэтическую жатву. Не составляя целого, в строгом художественном смысле, почти все эпизоды его романа образуют очаровательные поэтические миры. «Бэла» и «Тамань» в особенности могут считаться одними из драгоценнейших жемчужин русской поэзии, а в них еще остается сколько дивных подробностей и картин, в которых с такой отчетливостью обрисовано типическое лицо Максима Максимовича»8. Обращаясь же к порицателям образа Печорина, Белинский писал: «Да, в этом человеке есть сила духа и могущество воли, которых у вас нет. В самых пороках его проблескивает что-то великое, как молния в черных тучах, и он прекрасен, полон поэзии даже и в те минуты, когда человеческое чувство восстает на него: ему другое назначение, другой путь, чем вам. Его страсти — бури, очищающие сферу духа»9. Очень высоко оценивал Белинский и созданные Лермонтовым образы горцев: «И с каким бесконечным искусством обрисован грациозный образ пленительной черкешенки. Она говорит и действует так мало, а вы живо видите ее перед глазами во всей определенности живого существа, читаете в ее сердце, проникаете все изгибы его... Характеры Азамата и Казбича — это такие типы, которые будут равно понятны и англичанину, и немцу, и французу, как понятны русскому. Вот что называется рисовать фигуру во весь рост, с национальною физиономиею и в национальном костюме»10. Л. Н. Толстой в 1909 г. назвал «Тамань» лучшим произведением русской прозы. Лермонтов, создавая «Героя нашего времени», рисовал жизнь такой, какой она была в действительности. Поэт нашел новые художественные средства, которых до этого не знала ни русская, ни западная литература, позволивших ему создать уникальное соединение свободного и широкого изображения характеров персонажей с умением показать их объек-
7 Белинский 1940, 26.
8 Семенов 1939, 98-99.
9 Андронников 1988, 17.
10 Семенов 1939, 99.
тивно и непредвзято. Лермонтов использовал прием изображения своего главного персонажа — Печорина — либо через восприятие других героев, прежде всего, Максима Максимовича, либо через дневник Печорина, где он предстает таким, каков он бывает наедине с самим собой. Лишь в повести «Максим Максимович» главный герой показан через восприятие автора. В личности Печорина воплощены некоторые черты самого Лермонтова и многих кавказских офицеров того времени. И в других героях романа автор воплотил черты характера и события жизни своих знакомых, что делало их очень реалистичными. Красочность стиля произведения усиливает широкое использование автором кавказского фольклора, русских пословиц и поговорок, народного говора и аристократического стиля разговора. Впервые роман был опубликован в 1840 г. В 1841 г. вышло его второе издание с предисловием, которое было ответом на враждебные рецензии. Новеллы, составляющие этот роман, публиковались и отдельно. Так, например, в 3 номере «Отечественных записок» за 1839 г. была помещена новелла «Бэла» с подзаголовком «Из записок офицера о Кавказе». Белинский так писал об этом произведении: «Простота и безыскусственность этого рассказа — невыразимы, и каждое слово в нем так на своем месте, так богато значением. Вот такие рассказы о Кавказе, о диких горцах и отношениях к ним наших войск мы готовы читать, потому что такие рассказы знакомят с предметом, а не клевещут на него. Чтение прекрасной повести г. Лермонтова многим может быть полезно еще и как противоядие чтению повестей Марлинского»11.
Упоминание о Кавказе можно найти и в стихотворении «Туча», написанном в 1840 г., когда Лермонтов пребывал в зените своей поэтической славы, но начинал все острее чувствовать углубляющееся противоречие между собой и окружением. В знаменитом стихотворении «Прощай, немытая Россия!» тема Кавказа возникает с новой силой. Поэт выражает надежду, что за «стеной» Кавказа он сможет укрыться от «глаз и ушей» царских жандармов, подавлявших в России всякие ростки свободомыслия.
Многие произведения Лермонтова рассказывают о разных эпизодах Кавказской войны. Например, поэма «Валерик» описывает кровопролитное сражение, где принимал участие сам поэт. Здесь автор показал не только яркую картину жестокого сражения, но и выразил свое неприятие войны как таковой и событий на Северном Кавказе в особенности. Интересно, что это произведение Михаил Юрьевич написал в форме письма немолодого кавказского офицера к женщине, которую он прежде любил, но та забыла его, выйдя замуж и став светской дамой. Но сам офицер все еще хранит чувство к ней в своем сердце. Битва же на Валерике произвела на героя поэмы столь сильное впечатление, что он хочет поделиться им хоть с кем-то. Следует отметить, что этого героя вполне можно считать прообразом Печорина из «Героя нашего времени». Эта поэма отличается очень высокой реалистичностью, а ее стилю свойственны одновременно простота и задушевность изложения в сочетании с богатством языка. Несколько иные настроения, впрочем, звучат в личном письме Лермонтова А. А. Лопухину: «У нас были каждый день дела и одно довольно жаркое, которое продолжалось 6 часов с ряду. Нас было всего две тысячи пехоты, а их до шести тысяч; и все время дрались
11 Лермонтов 2, 1988, 635.
штыками; у нас убыло до 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел остались на месте, — кажется хорошо!»12 Здесь заметно лишь удовлетворение офицера от благоприятного исхода боя. Этому же событию посвящен и рисунок «При Валерике — 12 июля», где поэт изобразил похороны погибшего в этом бою. Очень выразительно стихотворение «Завещание», опубликованное в журнале «Отечественные записки» за февраль 1841 г. В нем приведены прощальные слова смертельно раненого солдата или офицера (если судить по контексту — ссыльного декабриста), обращенные к другу, возвращающегося в скором времени в Россию. Герой стихотворения боится, что известие о его гибели нанесет страшный удар его родителям, поэтому просить друга скрыть от них правду и придумывать разные отговорки отсутствию от него писем. А вот «соседке», которая забыла его любовь, умирающий просить рассказать правду, не щадя ее «пустого сердца. Некоторые исследователи видят в этом стихотворении предвидение поэтом собственной судьбы. Сходный сюжет имеет и стихотворение «Сон», где автор лирично описывает грезы о любимой смертельно раненного офицера, так же, как и ее видение о его гибели.
На основе популярных кавказских преданий создана баллада «Тамара», принадлежащая к числу лучших произведений Лермонтова. В ней поэт с поразительным мастерством излагает глубоко драматичную фабулу, несколькими штрихами вырисовывает портрет прекрасной, но коварной и необъяснимо жестокой женщины, образы грозного замка и мрачного ущелья. Правда, в исходных легендах речь шла не о самой Тамаре, а о ее сестре княжне Дарье, которая будто бы отличалась редкой красотой, но одновременно и необузданной жестокостью. Тамара заточила сестру в уединенный замок, но Дарья и там заманивала к себе путников, а потом убивала их. Замена же в стихах княжны легендарной царицей объясняется тем, что народная молва связывала большинство старинных развалин с именем легендарной царицы, которая также отличалась красотой и вероломством.
Очень сложным является стихотворение «Спор», где описывается «диалог» между горами Эльбрус и Казбек. Здесь поэт размышляет над будущим Кавказа. При этом речь идет не только о конфликте двух народов в борьбе за определенный регион, но и о противостоянии людей и природы. Не случайно, Эльбрус, обращаясь к Казбеку, так описывает хозяйственную деятельность человека:
«Он настроит дымных келий/ По уступам гор;/ В глубине твоих ущелий/ Загремит топор;/И железная лопата/ В каменную грудь,/Добывая медь и злато,/ Врежет страшный путь»13.
Особенностью этого стихотворения является то, что поэт там обращается к мировой истории, указывая, что время великих цивилизаций Востока, обрисованных немногими, но самыми характерными чертами, прошло, и их место теперь занимает Россия. Михаил Юрьевич считал неизбежным подчинение Кавказа именно Российской империи. Ему удалось создать величественную картину идущей с запада русской армии, представленной грозной и необоримой силой:
От Урала до Дуная,/ До большой реки,/ Колыхаясь и сверкая,/ Движутся полки; Веют белые султаны,/ Как степной ковыль,/ Мчатся быстрые уланы,/ Подымая пыль;/Боевые батальоны/ Тесно в ряд идут,/Впереди несут знамены,/
12 Лермонтов 2001, 224.
13 Лермонтов 1988, 214.
В барабаны бьют;/Батареи медленным строем/ Скачут и гремят,/И, дымясь, как перед боем,/ Фитили горят./И, испытанный трудами/ Бури боевой,/Их ведет, грозя очами,/Генерал седой./ Идут все полки могучи,/Шумны, как поток,/ Страшно-медленны, как тучи./Прямо на Восток».14
Это стихотворение сильно отличается от других произведений Лермонтова из кавказского цикла по своей направленности. Возможно поэтому В. Г. Белинский отнесся к нему довольно холодно, хотя и признавал, что в «Споре» в очередной раз проявился талант автора.
Поэма «Мцыри» имеет сложную историю своего создания. Ранними вариантами сюжета о молодом монахе являются незаконченные поэмы «Исповедь» и «Боярин Орша». В первой действие происходит в Испании, во второй — на Руси. В «Мцыри» сюжет перенесен в Грузию. Известно, что в основу этой истории легла реальная встреча с монахом-горцем, который в юном возрасте был отдан в грузинский монастырь Ермоловым, когда заболел на пути в Тифлис. Он однажды пробовал сбежать, но едва не погиб, а потом смирился со своей участью. Мцыри же не смог смириться с тем, что в своей юной жизни он не знал красоты природы и радостей земной жизни. На фоне великолепных описаний грузинской природы Лермонтов очень искусно изображает смену различных настроений Мцыри, сначала упивающегося свободой, затем очарованного песней шедшей по воду юной грузинки, потом встретившегося с могучим барсом и пережившего страшное физическое и нервное напряжение жестокой схватки и гордость победы и, наконец, ужаснувшегося, когда, заблудившись, вышел к монастырю, из которого так хотел уйти. Смерть от ран и болезни оказывается для героя поэмы единственным путем к свободе.
«Демон» был для самого Лермонтова одним из излюбленных произведений. Поэт работал над ним, начиная с 1829 г. Вариант 1841 г. так и не стал окончательным. Сюжет поэмы о том, как падший дух полюбил земную девушку, а затем погубил ее, не в силах пойти против своей натуры, близок к некоторым кавказским сказаниям. Содержание произведения полно трагизма: Тамара и ее жених погибают в цвете лет, глубоко скорбит старый Гудал, потерявший любимую дочь, сам Демон, погубив девушку, душа которой соткана «из лучшего эфира», «проклял мечты безумные свои», но остался столь же надменным и обреченным на вечное одиночество. В поэме, как и в большинстве других стихотворений Лермонтова, можно встретить прекраснейшие описания природы, яркие образы героев, прекрасные бытовые зарисовки (сцены пляски Тамары и ее похорон), умело использованные мотивы кавказского фольклора. В. Г. Белинский ценил «Демона» больше всех других произведений Михаила Юрьевича. Еще рецензируя «Мцыри», критик писал: «Как жаль, что не напечатана другая поэма Лермонтова, действие которой совершается также на Кавказе, и которая в рукописи ходит в публике, как некогда ходило «Горе от ума»: мы говорим о «Демоне». Мысль этой поэмы глуб -же, несравненно зрелее, чем мысль «Мцыри», и хотя исполнение ее отзывается некоторой незрелостью, но роскошь картин, богатство поэтического одушевления, превосходные стихи, высокость мыслей, обаятельная прелесть образов ста-
14 Лермонтов 1988, 216.
вить ее несравненно выше «Мцыри» и превосходит все, что можно сказать в ее похвалу»15.
Последним произведением кавказского цикла Лермонтова, о котором стоит упомянуть, является прозаический очерк «Кавказец», где поэт дал весьма развернутую и подробную характеристику офицеров Отдельного Кавказского корпуса, отчасти ироническую, отчасти серьезно-сочувственную, которую в литературном плане можно определить как дальнейшее развитие образа Максима Максимовича:
«Во-первых, что такое именно кавказец и какие бывают кавказцы?
Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское, наклонность к обычаям восточным берет над ним перевес, но он стыдится ее при посторонних, то есть при заезжих из России. Ему большею частью от 30 до 45 лет; лицо у него загорелое и немного рябое; если он не штабс-капитан, то уж верно майор. Настоящих кавказцев вы находите находите на Линии; за горами, в Грузии, они имеют другой оттенок; статские кавказцы редки: они большею частию неловкое подражание, и если вы между ними встретите настоящего, то разве только между полковых медиков.
Настоящий кавказец человек удивительный, достойный всякого уважения и участия. До 18 лет он воспитывался в кадетском корпусе и вышел оттуда отличным офицером; он потихоньку в классах читал Кавказского Пленника и воспламенился страстью к Кавказу. Он с 10 товарищами был отправлен туда за казенный счет с большими надеждами и маленьким чемоданом. Он еще в Петербурге сшил себе ахалук, достал мохнатую шапку и черкесскую плеть на ямщика. Приехав в Ставрополь, он дорого заплатил за дрянной кинжал и первые дни, пока не надоело, не снимал его ни днем, ни ночью. Наконец, он явился в свой полк, который расположен на зиму в какой-нибудь станице, тут влюбился, как следует в казачку пока до экспедиции; все прекрасно! сколько поэзии! Вот пошли в экспедицию; наш юноша кидался всюду, где только провизжала одна пуля. Он думает поймать руками десятка два горцев, ему снятся страшные битвы, реки крови и генеральские эполеты. Он во сне совершает рыцарские подвиги — мечта, вздор, неприятеля не видать, схватки редки, и, к его великой печали, горцы не выдерживают штыков, в плен не сдаются, тела свои уносят. Между тем жары изнурительны летом, а осенью слякоть и холода. Скучно! промелькнуло пять, шесть лет; все одно и то же. Он приобретает опытность, становится холодно храбр и смеется над новичками, которые подставляют лоб без нужды.
Между тем, хотя грудь его увешана крестами, а чины нейдут. Он стал мрачен и молчалив; сидит себе да покуривает из маленькой трубочки; он также на свободе читает Марлинского и говорит, что очень хорошо; в экспедицию больше не напрашивается: старая рана болит! Казачки его не прельщают, он одно время мечтал о пленной черкешенке, но теперь забыл и эту почти несбыточную мечту. Зато у него появилась новая страсть, и тут-то он делается настоящим кавказцем.
Эта страсть родилась вот каким образом: последнее время он подружился с одним мирным черкесом; стал ездить к нему в аул. Чуждый утонченностей светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он принял вполне нравы и обычаи горцев, узнал по именам
15 Семенов 1939, 145.
их богатырей, запомнил родословные главных семейств. Знает, какой князь надежный и какой плут; кто с кем в дружбе и между кем и кем есть кровь. Он легонько маракует по-татарски; у него завелась шашка, настоящая гурда, кинжал — старый базалай, пистолет закубанской отделки, отличная крымская винтовка, которую он сам смазывает, лошадь — чистый шаллох и весь костюм черкесский, который надевается только в важных случаях и сшит ему в подарок какой-нибудь дикой княгиней. Страсть его ко всему черкесскому доходит до невероятия. Он готов целый день толковать с грязным узденем о дрянной лошади и ржавой винтовке и очень любит посвящать других в таинства азиатских обычаев. С ним бывали разные казусы предивные, только послушайте. Когда новичок покупает оружие или лошадь у его приятеля узденя, он только исподтишка улыбается. О горцах он вот как отзывается: «Хороший народ, только уж такие азиаты! Чеченцы, правда, дрянь, зато уж кабардинцы просто молодцы; ну есть и среди шапсугов народ изрядный, только все с кабардинцами им не равняться, ни одеться так не сумеют, ни верхом проехать. хотя и чисто живут, очень чисто!»
Надо иметь предубеждение кавказца, чтобы отыскать что-нибудь чистое в черкесской сакле.
Опыт долгих походов не научил его изобретательности, свойственной вообще армейским офицерам; он франтит своей беспечностью и привычкой переносить неудобства военной жизни, он возит с собой только чайник, и редко на его бивуачном костре варятся щи. Он равно в жар и в холод носит под сюртуком ахалук на вате и на голове баранью шапку; у него сильное предубежденье против шинели в пользу бурки; бурка его тога, он в нее драпируется; дождь льет за воротник, ветер ее раздувает — ничего! бурка, прославленная Пушкиным, Марлинским и портретом Ермолова, не сходит с его плеча, он спит на ней и покрывает ею лошадь; он пускается на разные хитрости и пронырства, чтобы достать настоящую андийскую бурку, особенно белую с черной каймой внизу, и тогда уже смотрит на других с некоторым презрением. По его словам, его лошадь скачет удивительно — вдаль! поэтому-то он с вами не захочет скакаться только на 15 верст. Хотя ему порой служба очень тяжела, но он поставил себе за правило хвалить кавказскую жизнь; он говорит кому угодно, что на Кавказе служба очень приятна. Но годы бегут, кавказцу уже 40 лет, ему хочется домой, и если он не ранен, то поступает иногда таким образом: во время перестрелки кладет голову на камень, а ноги выставляет на пенсион; это выражение там освящено обычаем. Благодетельная пуля попадает в ногу, и он счастлив. Отставка с пенсионом выходит, он покупает тележку, запрягает в него пару верховых кляч и помаленьку пробирается на родину, однако останавливается всегда на почтовых станциях, чтобы поболтать с проезжающими. Встретив его, вы тотчас отгадаете, что он настоящий, даже в Воронежской губернии он не снимает кинжала или шашки, как они его не беспокоят. Станционный смотритель слушает его с уважением, и только тут отставной герой позволяет себе прихвастнуть, выдумать небылицу; на Кавказе он скромен — но ведь кто ж ему в России докажет, что лошадь не может проскакать одним духом 200 верст и что никакое ружье не возьмет на 400 сажен в цель. Но увы, большею частию он слагает свои косточки в земле басурманской. Он женится редко, а если судьба и обременит его супругой, то он старается перейти в гарнизон и кончает
дни свои в какой-нибудь крепости, где жена предохраняет его от гибельной для русского человека привычки.
Теперь еще два слова о других кавказцах, не настоящих. Грузинский кавказец отличается тем от настоящего, что очень любит кахетинское и широкие шелковые шаровары. Статский кавказец редко облачается в азиатский костюм; он кавказец более душою, чем телом: занимается археологическими открытиями, толкует о пользе торговли с горцами, о средствах к их покорению и образованию. Прослужив там несколько лет, он обыкновенно возвращается в Россию с чином и красным носом»16.
Гибель Лермонтова с Мартыновым стала тяжелым ударом не только для друзей поэта, но и для всех, кто ценил великий литературный дар Михаила Юрьевича. Даже такой далекий от поэзии человек, как генерал А. П. Ермолов, резко осудил эту дуэль: «Уж я бы не спустил этому Мартынову. Если бы я был на Кавказе, я бы спровадил его; там есть такие дела, что можно послать, да вынувши часы считать, через сколько времени посланного не будет в живых. И было бы законным порядком. Уж у меня он бы не отделался. Можно позволить убить всякого человека, будь он вельможа и знатный: таких завтра будет много, а этих людей не скоро дождешься»17. Но воплощенные в произведениях Лермонтова величественные образы кавказской природы и яркие, глубоко жизненные образы «кавказцев» навсегда вошли в золотой фонд русской и мировой литературы.
БИБЛИОГРАФИЯ
Андронников И. Л. 1988: Образ Лермонтова // Лермонтов М. Ю. Сочинения: в 2 т. / Е. М. Кострова, О. И. Голуб (ред.). Т. 1, М., 5-18.
Белинский В. Г. 1940: М. Ю. Лермонтов: Статьи и рецензии. Л.
Лермонтов М. Ю. 2000: Кавказец // Кавказ в сердце России / В. И. Десятерик, В. В. Дементьев (сост.), М., 132-136.
Лермонтов М. Ю. 2001: Полное собрание сочинений: в 10 т. Т. 7, М.
Лермонтов М. Ю. 1988: Сочинения: в 2 т. М.
Матвеев О. В. 2001: Лермонтов и казачество // Родная Кубань. 3, 25-33.
Семенов Л. П. 1939: Лермонтов на Кавказе. Пятигорск.
Чекалин С. В. 1991: Лермонтов. Знакомясь с биографией поэта... М.
THE CAUCASUS AND CAUCASIAN WAR IN M.YU. LERMONTOV'S
CREATIONS
A. E. Savelyev
The Caucasus became an inexhaustible source of inspiration for the great Russian poet M. Lermontov. He wrote here his most famous works. First of all it is necessary to mention several large poems — "Izmail-bei", "Caucasian Captive", "Kally", "Aul Bastoongy", "Hadji Abrek", "Fugitive". In these works the poet, using ethnographic material, was able to create the reliable and colorful picture of customs and peculiarities of life of mountaineers. Lermontov hymned in many verses beauty of the Caucasian nature. Several verses and ballads were evoked in him by
16 Лермонтов 2000, 132-136.
17 Чекалин 1991, 245.
Cossack's folklore. Number of poetic and prosaic works of the poet brightly represents reality of the Caucasian War and customs of regulars of the Separated Caucasian Corps.
Key words: M.Yu. Lermontov, Caucasus, Caucasian War, nature.
© 2010
В. Б. Волкова
СТРУКТУРА КОНЦЕПТА «ЗВЕРЬ» В РОМАНЕ О. Н. ЕРМАКОВА
«ЗНАК ЗВЕРЯ»
Статья посвящена исследованию концепта «Зверь» и его структуры в романе О. Н. Ермакова «Знак Зверя». Данный концепт является базовым в романе, и его моделирование возможно через обнаружение интертекстуальных связей с библейским текстом. Мифолого-символический компонент концепта выявляется при сопоставлении заглавия, эпиграфа и ряда сцен произведения. Концепт «Зверь» в метафорическом пространстве романа вбирает в себя весь комплекс ассоциаций, с ним связанных.
Ключевые слова: современная «военная» проза, О. Н. Ермаков.
Библейский текст как прецедентный определяет всю концептосферу романа «Знак Зверя». Ядро концептуального пространства романного интертекста составляют исходные, базовые концепты, «заданные» текстом-источником — Библией. Так, паратекстуальность (связь текста романа Ермакова с его паратекста-ми — названием («Знак Зверя»), эпиграфом («О дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его. Откровение Иоанна Богослова, 14:11»)) актуализируется через соотнесение библейских мифов с метафорическим романным повествованием. Как справедливо замечает Г. Л. Нефагина, «Ермаков сопрягает конкретное, современное с вечным, локальное — с надмирным и всеобщим», а «конкретно-бытовое и библейски мифологическое включается в метафорическую систему романа»1.
Библейские аллюзии симптоматичны в «военной» прозе О. Н. Ермакова, поскольку вскрывают каузальность как человеческой природы, так и исторических фактов. Эпиграф вписан и в христианский контекст, и в романный. Фактически Иоанн Богослов повествует о судьбе тех, кому уготован ад и о ком говорит «третий Ангел».
Концепт «Зверь» в художественной системе романа амбивалентен. Первая строка романа: «Этот враг изобретателен и хитер. Он подбирается незаметно. Надо быть каждый миг начеку. Не останавливаясь, ходить»2 — интенционально врезается в библейский контекст. Это и реальный враг — душманы, и мифологи-
1 Нефагина 2005, 168.
2 Ермаков 2006, 5.
