CC BY
319
УДК 13.07.
Г.И. Фазылзянова
ТЕКСТ КАК КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
Тексты возникают в результате языкового взаимодействия, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового общения, разворачивающихся во времени и ведущих к возникновению текста. Тем не менее, существует длительная традиция изучения текстов, особенно письменных; как статических объектов, существующих независимо от обстоятельств их возникновения.
Ключевые слова: текст, интерпретация, понимание.
Fazylzyanova Guzaliya Ilgizovna TEXT AS A CULTURAL PHENOMENON
The texts are the result of linguistic interaction, and an adequate understanding of the nature of the text is possible only with allowance for the dynamic processes of linguistic communication, unfolding over time and lead to the appearance of text. Nevertheless, there is a long tradition of studying the texts, especially written, as static objects, existing independently of the circumstances of their occurrence.
Keywords: text, interpretation, understanding.
Текст в системе культурных феноменов играет решающую роль. Культура может рассматриваться как сумма сообщений,
которыми обмениваются различные адресанты, и как одно сообщение,
отправляемое коллективным «я» человечества самому себе. Так, П.С. Гуревич рассматривает культуру как «эвристическое средство постижения мира». Исследователь справедливо полагает, что, «через культуру, которая обеспечивает глубокое погружение в мир психологии людей и народов, можно показать действия механизмов истории,
сокровенные тайны человеческого бытия, приоткрыть завесу над совокупным творчеством людского рода».
Текст (фр. texte, англ. text, от лат. textus -ткань, сплетение, структура; связное
изложение) - языковое произведение
неограниченной длины. Тексты являются
предметом исследования не только
лингвистики, но и других наук -литературоведения и семиотики; психологии; истории, в состав которой входят палеография и текстология; юриспруденции; теологии; этнографии. Соответствующая дисциплина, изучающая художественный текст, обычно именуется лингвистикой текста, хотя некоторыми авторами употребляется термин «теория текста»; встречается и выражение «синтаксис текста», по своей внутренней форме обозначающее раздел лингвистики текста, но часто понимаемое и расширительно, как синоним предыдущих терминов.
Термин «текст» иногда, особенно в литературоведческом и культурологическом контексте, употребляется в особом абстрактном смысле, приблизительно в следующем: связная совокупность концептов
и идей, относящихся к некоторой сфере. Так, В.Н.Топоров, анализируя произведения
Н.В.Гоголя, Ф.М. Достоевского, А.А.Блока и др., выявлял в них некий общий «петербургский текст» - некоторое единое содержание, не обязательно выражаемое одинаково, но ощущаемое читателем как часть определенного идейного комплекса и воспринимаемое по образцу восприятия текста, «прочитывающегося за» всей совокупностью принадлежащих этим авторам текстов в собственном смысле. До определенной степени такое понимание коррелирует также с восходящей к И.Канту метафоре мир - это текст, следствием из которой является представление о познании как чтении некоторой «книги природы».
Тексты возникают в результате языкового взаимодействия, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового общения, разворачивающихся во времени и ведущих к возникновению текста. Тем не менее, существует длительная традиция изучения текстов, особенно письменных; как статических объектов, существующих независимо от обстоятельств их возникновения.
Отношения между текстом и культурой, текстом и автором, текстом и реципиентом неизменно строятся и начинаются по законам того культурного пространства, в котором текст был создан и далее воспринят читателем как художественно-эстетическая ценность. Данный широкий контекст делает возможным приращение смыслов за счет воздействия социокультурных факторов. Поэтому именно здесь особенно важно остановиться на понимании культуры, которое строится нами на
следующих положениях:
- культура относится к миру текстов (не только словесных) и живет внутри этого мира;
- культура диалогична по своей природе, и это проявляется с наибольшей яркостью в двух моментах: во-первых, в ее незавершенном, открытом характере; а, во-вторых, - в ее «пограничности», поскольку она не имеет «своей» территории, культурный акт существует только в диалоге, на границе «инакосмысла», «отвлеченный от границ, он теряет почву, становится пустым, вырождается и умирает»;
- культура - есть область самосозидания человека, поэтому вся проблема культуры состоит в ответе на вопрос: «Возможно ли изменение в мире ..., возвышение человека над самим собой?»;
- культура не «была», она всегда «должна быть». Потому, что «остановленный смысл -отрезанный от дальнейших вопросов, не способный стать ответом на еще не заданные вопросы - это умерший смысл, между тем как смысл, появившись однажды на свет, умереть уже не может»;
- культура воплощается в текстах, она в них опредмечивается, но выходит за пределы совокупности или даже системы текстов и растворяется в социуме.
Художественные тексты, и прежде всего литературные, представляют собой значительную часть общекультурного наследия человечества. «Всевозможные литературные взаи-модействия, в том числе и международные, - это взаимодействия, в которые вступают прежде всего тексты, и только через посредничество текстов - люди, языки, культуры, народы». Объектом исследования в данном случае становится поэтика текста в контексте ее воздействия на реципиента, а также и в сфере межтекстуальных связей. Поэтому проникновение в содержательность художественного текста требует выхода за узкие рамки наблюдений за функционированием тех или иных единиц и обращения к ширококонтекстному анализу, к внетекстовой сфере или, по Р. Барту, сфере интертекстуальности.
Широкий контекст понимается здесь как «ситуация общения, и совокупность культурных, социальных условий, в которых
совершается коммуникация. Сетка контекстов, в которую включается данный текст, - контекст эпохи, литературного направления, жанра, индивидуальной авторской системы».
Каждый писатель живет в обществе, имеющем свою культурную память и обладающем культурным наследием. Присущее сознанию языковой личности свойство цитатности вводит писателя в определенный культурный контекст и позволяет таким образом передавать усвоенные культурные традиции. В процессе понимания художественного текста читатель (реципиент) встает перед «необходимостью активно вступить в диалог и взаимодействие со всей определяющей его культурой и социальной действительностью, что бы еще раз уточнить и по возможности расширить пределы своего представления о мире и собственном «Я». Возникающие диалогические отношения с внетекстовой сферой М.М.Бахтин
обуславливает наличием в художественном тексте объективно заложенной имплицитной информации общекультурного характера.
В силу сложившихся традиций человеческого общества художественные тексты создаются и воспринимаются в рамках определенной культуры или культур. «Законы построения художественных текстов в значите-льной мере суть законы построения культуры как целого».
В данном контексте культура понимается как относительно открытое пространство духовного наследования, как «внебиологически выработанный способ деятельности людей, благодаря которому их активность соответствующим образом регулируется, физически обеспечивается и воспроизводится». И тогда проблема смысла текста, которая традиционно понимается как проблема усмотрения и восстановления «авторского замысла», может быть рассмотрена и с другой стороны, например, со стороны способов вхождения текста в культуру.
Жизнь художественного текста в культурном сообществе людей начинается с момента его востребованности. «Чтобы текст вошел в культуру, его должен присвоить социум, ... присвоение же это осуществляется в форме интерпретаций».
Эту особенность культурного бытования текста М. Мамардашвили переносит вообще на
всю область культурных явлений, он пишет: «Все культурные явления таковы, книга читается и существует только тогда, когда ее читают. Другого существования она не имеет. Симфония существует только тогда, когда она исполняется. Пейзаж существует, когда на него смотрят глазами сейчас видимой картины, ибо сама природа пейзажем не является. Она -нагромождение камней, обилие трав, воды и деревьев».
«Культурная сторона текста - это его творческая суть». Следовательно, художественное произведение становится объектом культуры только тогда, когда оно прошло путь множественных интерпретаций и в той мере, в какой «наше взаимоотношение с ним воспроизводит или впервые рождает в нас человеческие возможности, ...
возможности видения и понимания чего-то в мире и в себе».
Итак, можно сказать, что истинной целью художественного текста является
опосредованное развитие языковой личности реципиента через расширение его
представления о культурно-историческом опыте и отождествление его собственного опыта с опытом человечества в области культуры. Отсюда можно сделать вывод о том, что «творческая суть» художественного текста не исчерпывается только литературным (риторическим) актом, т.е. творчеством автора, она продолжается и совершенно оригинальным образом перевыражается в интерпретации реципиента при восприятии художественного
произведения.
Главная характеристика текста европейской культуры фиксируется оппозицией «голос-письмо». Преобладание той или другой составляющей зависит от типа философского или религиозного дискурса, который используется для описания текста. В европейской культуре XX века основными способами такого описания можно признать герменевтический, феноменологический, экзистенциальный, структуралистский и постструктуралистский; религиозные
практики описания могут носить как самостоятельный характер, так и пересекающийся с философским. Отсюда возникают феномены религиозной
феноменологии, экзистенциализма,
герменевтики.
Попытки преодоления парадоксов
языковой коммуникации привели к осмыслению того факта, что язык не является простым порождением человеческой субъективности. Ос-новоположения культуры строятся по законам письма, написанного текста. Знаковая природа текста культуры раскрывается при расшифровке
символических кодов, каждый из которых несет своеобразные смыслы, подлежит независимому авторскому прочтению.
Качество и «авторитетность» знаков европейского текста воспроизводят динамику, архитектонику «творческого озарения», когда человек находит, определяет свое место в культуре и когда культура означивается через человека. Герменевтические практики - от средневековой экзегетики до
феноменологической герменевтики XX века -оказываются вплетенными в ткань культуры не в качестве дискурса, но как необходимая предпосылка самого процесса чтения.
М.К. Мамардашвили замечал, что человек неизбежно проходит своеобразный опыт сознания, по своей структуре аналогичный опыту исполнения мысли в различные эпохи и у различных мыслителей: «Когда мы имеем дело с эвристическими категориями, привычными для общих семиотических и теоретико-лингвисти-ческих рассуждений, то все эти категории так или иначе ориентированы на дуализм: знак-значение, знак - обозначаемое, символ - определенная содержательность, соответствующая этому символу». Природа дуализма человеческого мышления такова, что в «дуализме есть возможность принципиальной семиотики, то есть возможность наблюдения в чем угодно знаковости, а с другой стороны -этот дуализм несет в себе возможность возвращения в сознание «в порядке наблюдения».
Идея антиномической природы языка является сегодня одной из основополагающих в языкознании, включая вопросы о текстообразовании, порождении понятий и других. «Лингвистический подход к поэтической речи выявил способность поэтических текстов служить позицией нейтрализации
грамматических противопоставлений. Значения грамматических форм в поэтической речи скользят по шкале, два полюса которой
представляют оппозиции, обычно выделяемые в грамматиках... Поэтическая речь служит сферой активного языкового творчества,
проявляющегося в интенсивном развитии и дальнейшем углублении. асимметричного дуализма языкового знака». И далее: «В структуре поэтических текстов имеет место сочетание двух полярных начал - высокой степени упорядоченности, организованности и присутствия элементов спонтанной речи. Эта антиномия, предопределяющая синтаксическое строение поэтических текстов, предстает как результат особой коммуникативной природы лирической поэзии».
Прием антиномического анализа занимает одно из ведущих мест в подготовленных Российской академией наук в 1980-90 гг. серии сборников под общим названием «Логический анализ языка». В исследованиях авторов рассматриваются самые различные примеры конкретного механизма проявления
антиномического дискурса в языке. Так, Т.В.Радзиевской показано, каким образом с помощью антиномического анализа можно выявить основные аномалии текстообразования, Ю.ДАпресян детально исследует собственно проблему тавтологических и языковых аномалий. Антиномический способ задания проблемы является одним из самых употребительных и в работах крупнейшего современного лингвиста Г.Г ийома.
Классические идеи Гумбольдта и Соссюра оказались исключительно ценными. Причем идея синтеза, взаимодополнительности противоположных тезисов в структуре антиномий языка является в современных исследованиях приоритетной.
В языке существует особый тип отношений лексических единиц, имеющих
противоположные значения, а именно антонимы. С точки зрения лингвистики, антонимия представляет собой одну из языковых универсалий: она свойственна
практически всем языкам. Исследователи, специально занимающиеся теорией антонимии, как правило, не обращают специального внимания на принципиальную связь, существующую между антонимами и антиномиями. Между тем совершенно очевидно, что антиномические ситуации напоминают языковую антонимию. В частности, известно, что логическую основу
антонимии образуют не противоречащие, а противоположные понятия, которые делятся на контрарные («богатый-бедный», «немолодой-старый») и комплементарные, т.е. дополняющие («конечный-бесконечный», «истинный-ложный»).
Разнообразные способы разрешения антиномических ситуаций применялись А.А.Поте-бней и П.А.Флоренским в их логико-лингви-стических исследованиях. Одна из основных идей работы Потебни «Мысль и язык» заключается в констатации того, что «антиномия субъективности и объективности видна не то-лько в том, что язык вообще служит посредником между лицом и миром, но и в том, как именно он помогает усвоить человеку этот мир: в пестром разнообразии чувственных впечатлений мысль открывает законность, согласную с формами нашего духа, и связанное с нею обаяние внешней красоты». Строя в дальнейшем целую цепочку ценностно окрашенных антиномий, Потебня показывает, что антиномия речи и ее понимания может быть разрешена лишь в единстве человеческой природы, раскрывающейся через единство с Божественным бытием.
Подробно анализируя классификацию антиномий языка, созданную Гумбольдтом, Потебней и В.Анри, П.Флоренский ставит проблему в более конкретном эмпирико-лингви-стическом контексте. И, с его точки зрения, строение языка противоречиво, оно слагается из антиномий. В конечном итоге, «именно противоречивостью этою, в ее предельной ос-троте, и возможен язык -вечный, незыблемый, объективный. Разум, пречеловеческий логос, и он же - бесконечно близкий душе ка-ждого, ласково-гибкий в своем приноровлении к каждому отдельному сердцу, всегда индивидуальный, в каждый миг свой, в каждом своем движении -индивидуальность выражающий - поскольку есть что выразить».
Онтологический статус языка культуры и безусловная направленность концепции языка на синтетичность отмечались А.Ф.Лосевым, который писал, что язык есть тот вид бытия, для которого внутренне органична идея антиномического по своей природе синтеза апофатизма и символизма.
Лингвистический поворот, произошедший в философии ХХ века, во многом связан с нетрадиционной трактовкой многообразных
антиномических ситуаций в культуре. Пространство языка и текста является сферой действия бинарных оппозиций. Осознание фундаментальной антиномичности основных элементов языковых практик оказало значительное влияние на развитие современной науки. В «оппозиционности» языка и текста определенно содержится специфическая «развертка» различных ступеней
проявленности современной культурной ситуации. Бинаристские коннотации играют значительную роль в повседневных языковых и текстологических практиках.
Литература
1. Богатырев А.А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте: учеб. пособие
- Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998.
2. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. - М., 1992
3. Лотман Ю.М., Пятигорский А.М. Текст и функция // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. I.
- Таллинн, 1992.
4. Новиков Л.А. Антонимия // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990
5. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке: (Семантический анализ противоположностей в лексике). - М., 1973.
6. Потебня А.А. Слово и миф. - М., 1989
7. Флоренский П.А. Антиномия языка // Вопросы языкознания, 1988. - № 6.
