CC BY
58
ЖУРНАЛИСТИКА
УДК 070.1(571.54)
© Б.Б. Сибиданов
Тактики регионального таблоида в пространстве проблемного дискурса
(на примере газеты «Номер один»)
Рассматривается проблемный дискурс газеты «Номер один», определяются участники коммуникативного пространства, выявляются основные тактики, используемые в проблемном дискурсе, отслеживается влияние таблоидных технологий на формирование и исследование общественной проблематики издания.
Ключевые слова: проблемный дискурс, коммуникативное пространство, тактики проблемных материалов, таблоидные технологии.
B.B. Sibidanov
Tactics of regional tabloid in the space of problematic discourse (on the example of the newspaper «The Number one»)
The article considers the problematic discourse of the newspaper «The Number one». The author defines participants of communicative space, identifies major tactics that are used in the problematic discourse, monitors the effects of tabloid technologies on formation and study of social issues of the edition.
Keywords: problematic discourse, communicative space, tactics of problematic materials, tabloid technologies.
Таблоидизация региональной прессы с особой остротой ставит проблему общественного и личного пространства потребителя информации в текстах СМИ. Доминирование таблоидного подхода закономерно, однако к тенденциям современного развития (или трансформации) следует отнести смешение или пограничное взаимопроникновение друг в друга актуальных и развлекательных материалов. В результате частная жизнь отдельных лиц попадает в рубрику «Проблема» или отдельные факты уголовной хроники перерастают в медиаявление общественной значимости. Тем не менее среди тем, которые отражаются в СМИ, основными и определяющими воздействие на аудиторию являются те, что находятся в поле общественной проблематики. Современная региональная газета формирует ее, прибегая к созданию проблемных материалов, которые в своей совокупности и формируют проблемный печатный дискурс.
Понятие проблемного дискурса нами определяется через коммуникативные задачи, которые ставит перед собой автор. В центре должна находиться общественная проблема, а содержанием публикации будет являться ее исследование. Результат такого исследования зависит от конкретных целей публикации: это может быть выход из ситуации, обвинение одной из сторон, ожидание (если событийный потенциал проблемы не исчерпан), оценка, прогноз и т.д.
Первопричиной любой проблемы является конфликт. Это либо конфликт института с личностью, либо института с институтом, либо личности с личностью. Кроме того, возможен конфликт каждого из перечисленных участников с обществом. Подобная классификация взята нами из существующей практики разделения дискур-
сов на личностные и институциональные [Карасик, с. 193]. Если в основе первых лежит стремление выразить интересы отдельного индивида (личности), то вторые представляют речемыслительные типы, в которых говорящий защищает не собственные персональные интересы, а интересы организации. В результате «институт» в конкретной коммуникативной ситуации выступает как единый агент и способен включаться в конфликтные отношения с участниками общественного обсуждения. Нередко при обсуждении проблемы возникает положение, когда конкретному участнику (чаще всего обвиняемому или порицаемому за какое-либо антиобщественное деяние) противостоит не конкретное лицо или организация, а общественное мнение. В таком случае в качестве коммуниканта должно выступать общество. Однако общество является собирательным феноменом и не может представлять собой лицо или организацию, которая имеет единую позицию по проблеме. И все же эта позиция чаще всего бывает представлена именно в качестве единого мнения, поскольку интересы общества в тексте публикации определяются ее автором.
Таким образом, основными участниками проблемного дискурса газеты являются Личность, Институт, Общество.
В основе проблемного дискурса лежит конфликтный дискурс: «В качестве конфликтного дискурса выступает такое амбивалентное речевое воздействие в виде целостного конструктивного образования, иллокутивная доминанта которого представляет собой столкновение коммуникативных целей, а консеквент характеризуется изменением знаний и эмоциональных состояний оппонентов благодаря их вербальному воздействию друг на друга» [Белоус, с. 6].
На первый взгляд, все указанные условия встречаются в проблемных материалах региональной прессы. Тем не менее ситуация имеет существенные ограничения. Массовая коммуникация представляет собой опосредованный процесс взаимодействия коммуникантов, за которым следит аудитория. Конфликтная коммуникация, которая предполагает столкновение противоположных сторон (участников), в итоге перерастает в единого агента, создающего текст для реципиента. Именно рассказ о конфликте является посланием автора своему читателю. Однако это вовсе не нивелирует полностью конфликтный дискурс. Аудитория либо выбирает сторону, которой она отдает предпочтение, либо выносит конфликтующим агентам приговор, либо иным способом откликается на предмет разговора. Иначе говоря, она включается в коммуникацию (при этом такое включение не всегда озвучивание своей точки зрения - публикация, но и внутреннее отношение к происходящему или отдельным лицам). Так или иначе, происходит значительное расширение конфликта до размеров проблемы, в обсуждении или выражении внутреннего отношения к которой участвует большое количество людей.
Более того, конфликт на страницах газеты практически всегда носит проблемный характер, поскольку разворачивается перед массовой аудиторией. При этом большую роль играет автор, от позиции которого зависит, на чьей стороне будут симпатии аудитории. Его работа заключается в изучении проблемы, после чего он должен вынести свой приговор, который, кстати говоря, может быть выражен самым разным способом: от иронии до открытого обвинения.
Конфликт может быть предметом исследования автора, но сам дискурс формируется в совершенно ином коммуникативном пространстве - пространстве газеты и ее читателя. Проблемный дискурс должен втянуть в себя как можно больше людей, чтобы те выразили свое отношение к происходящему.
Нетрудно видеть, что решающее значение здесь начинают играть методы и приемы авторского исследования. Когда в основе лежит анализ, мы имеем дело с аналитическим произведением. Чаще всего проблемные материалы и расцениваются как аналитические, но поскольку они зависят от конкретных коммуникативных условий, мы не можем утверждать, что любой проблемный материал является аналитическим. Так, нередко предпринимаются попытки исследовать проблему с заданной коммуникативной целью достижения определенного результата. Подобные проблемные материалы могут обла-
дать элементами манипулирования общественным сознанием, что, конечно, не является чертами аналитического дискурса. Кроме того, авторский подход в таблоидной прессе требует не сухого, трезвого рассуждения, но пробуждения сильных эмоций, которые невозможны при создании чисто аналитических материалов.
С другой стороны, проблема как информационный повод обладает воздействием и эмоциями, которые нередко и формирует авторское отношение. Иначе говоря, конфликт - основа и повод для анализа практически любой проблемы. Как воздействует проблема (конфликт) на автора, так он и исследует ее. Точнее оказывается не проблема, а ее поле, основанное на ценностях данного общества, на предыдущих событиях, каким-либо образом с ней связанных и т. д. Эти установки порой идут вразрез с анализом ситуации, формируя необъективный итог материала.
Таким образом, исследование проблемного дискурса общественно-политической прессы мы будем проводить, опираясь на коммуникативные тактики, реализуемые в текстах. Они и являются способом выражения авторской позиции и проявлением дискурса. В результате многократного повторения общих условий и типичных участников таких конфликтов можно выявить типичные проблемные ситуации. Безусловно, важнейшим фактором реализации проблемной ситуации является завершенность коммуникативного происшествия. Однако в СМИ проблемный текст нередко предполагает развитие событий в будущем.
Словом, мы имеем дело с двумя случаями развития проблемы в журналистских текстах: 1) коммуникативная ситуация, которая исчерпывается одной публикацией; 2) коммуникативная ситуация «с продолжением», которая включает несколько публикаций на данную тему. Конечно, ситуация «с продолжением» имеет больше шансов запомниться аудитории, а в некоторых случаях стать своеобразным символом каких-либо отношений в обществе, т.е. когда проблема имеет шанс перерасти в «именной» дискурс, который при одном упоминании будет формировать определенную психологическую установку восприятия проблемы.
Исходя из изложенного, можно говорить о структуре проблемного поля таблоидного издания в Бурятии. Совокупность единичных проблемных материалов создает общее проблемное поле газеты. Здесь определяющая роль принадлежит обобщенным способам освещения конфликта в издании. Это создает неповторимый дискурсивный образ газеты, ее стилистику, метод. На фоне общего проблемного поля рождаются тематические проблемные дискурсы. На-
пример, «МК в Бурятии» в 2011 г. создала обвинительный дискурс «Хориноев» (или «О Хори-ноеве»), в конечном итоге приведший к отставке председателя Верховного суда Бурятии. При этом в прессе появилось понятие «хориноевщи-на» (в частности, одно из последних упоминаний было в газете «Новая Бурятия» в материале А. Михайлова «Фрагменты схватки за пост Председателя Верховного суда РБ» в № 34 от 26 августа 2012 г.), которое красноречиво свидетельствует о силе данного проблемного тематического дискурса.
Мы сосредоточим внимание на общем проблемном дискурсе газеты «Номер один» в период с января по декабрь 2011 г. Уже в первом выпуске от 12 января встречаем материал В. Золотарева с явным проблемным потенциалом -«Экономика перегрелась юбилеем». В центре внимания оказались удивительные показатели экономического развития Бурятии. В начале статьи автор приводит победную статистику 2010 г.: «По индексу промышленного производства совсем диковинные цифры - 5-е место по России и рост 27%. В мире, похоже, нет другого территориального образования с таким ростом промышленности. Всякие Китай и Сингапур нервно отошли и курят в сторонке». Но за этими цифрами стоит не реальный экономический рост, считает В. Золотарев, а федеральные вложения в празднование юбилея - 350-летия вхождения Бурятии в состав России. Поэтому финансовый поток, пролившийся на республику, важно использовать максимально эффективно. Однако в основном миллионы и миллиарды уходят в проекты, которые не окупятся и не принесут Бурятии экономического роста: «Это не инвестирование в бизнес и в экономику как таковую, это разовая постройка объектов и передача на баланс министерствам, ведомствам, администрациям». Итог рассуждений В. Золотарева печален: «Целевой поток денег иссякнет. А дальше покажем по итогам 2011 г. отрицательную динамику роста процентов в 10-15?». Выход из ситуации со стороны президента Бурятии автор видит в умении найти повод и выпросить у Москвы очередные вливания: «Впрочем, у президента есть еще два варианта сравнительно легкой добычи инвестиций в Бурятию, и оба федеральные. Можно устроить очередной праздник, вплоть до юбилея прибытия инопланетян. Но после 350-летия любой местный креатив на тему торжеств может показаться федеральной власти чрезмерным. Но есть более вероятный и беспроигрышный способ - надвигающиеся выборы президента России 2012 года. Грядет очередная раздача денег регионам в счет политической лояльности. Главное - зафиксировать место в очереди к кассе в Москве и предъя-
вить непреложные аргументы к получению».
Из приведенного отрывка видно: перед автором стоит цель не столько оценить экономическое положение региона и спрогнозировать дальнейшие шаги президента Наговицына, но выставить региональные власти не в самом выгодном свете. В прогнозе слышна ирония. Фразы «юбилей прибытия инопланетян», «зафиксировать место в очереди к кассе» сообщают прогнозу В. Золотарева издевку, а значит, и соответствующую оценку деятельности властей Бурятии. В конечном итоге, основное желание автора (его позиция по отношению к конфликту) - обвинить власти в неспособности поднять экономику региона. Это обвинение свидетельствует о конфликте интересов правительства Бурятии и общества, от лица которого выступает автор. И поскольку в материале нет конкретной пострадавшей стороны, конфликт скатывается в общую критику региональной власти. В целом такую проблемную ситуацию можно обозначить как «институт-общество», где на втором месте в паре выступает потерпевшая сторона, а в качестве «института» выступает правительство Бурятии.
Тактику данного проблемного материала можно обозначить следующим образом: 1) описание ситуации (высокие показатели экономического роста в Бурятии); 2) прогноз (экономического эффекта не будет); 3) оценка ситуации с интенцией обвинения (варианты выхода из ситуации).
Следующий материал «Улан-Удэ ждет “санитарное” переселение» И. Ревенской (№ 2 от 19 января 2011 г.) совмещает в себе черты новостного и проблемного материалов. Во-первых, в глаза бросается явно таблоидный заголовок, который отчасти вводит в заблуждение, поскольку переселение коснется не всего города, а только тех горожан, кто проживает вблизи котельных и ТЭЦ. Во-вторых, содержательная цель материала включает в себя и задачи информирования, и постановку проблемы. В частности, речь идет о том, что Восточно-Байкальская природоохранная прокуратура обязала ТГК-14 создать вокруг котельных и ТЭЦ санитарно-защитные зоны, на территории которых жилые дома стоять не должны. Подобные мероприятия стоят миллионы рублей. Они, естественно, будут включены в тариф ТГК-14, полагает автор, а потом... «Потом тысячи улан-удэнцев окажутся в зонах выселения. За этим последует активный отказ ТГК-14 участвовать в переселении горожан. У муниципалитета денег на это тоже не будет. В результате население за свой счет всего лишь узнает, что живет на экологически вредных территориях».
Как видим, и в информационно-проблемных материалах коммуникативной целью автора яв-
ляется обвинение. Кроме того, налицо и определенное манипулирование. После приведения мнения заместителя мэра Г. Гендуновой по проблеме автор вдруг делает вывод о том, что позиции по переселению уже обозначены: «ТГК-14, как обычно, перекинула свои проблемы на тариф и на местную власть. Мэрия, в свою очередь, берет паузу на неопределенный срок». Хотя со слов Г. Гендуновой можно сделать вывод только о том, что мэрия начала заниматься этой проблемой, и 14-18 февраля собирается провести круглый стол всех хозяйствующих субъектов города. Газета информирует о еще не рожденном конфликте двух социальных институтов: мэрии и ТГК-14. В отличие от первой ситуации «проблемный» посыл автора носит более прямолинейный характер, а обвинение вновь мало обосновано. Даже последствия от прогнозируемого события носят, мягко говоря, преувеличенный характер (автор упоминает о необходимости переселения тысяч горожан). И вновь интересы общества представляет автор, и вновь выхода из проблемы не выявлено, но заявлена вина мэрии и ТГК-14. Но, так или иначе, нас интересует типология проблемной ситуации. Как мы уже упомянули, в данном случае речь идет о конфликте двух институтов, однако потерпевшей стороной станет вновь общество (тип проблемной ситуации «институт-общество»). Ведь в случае непе-реселения людей из санитарно-защитных зон и мэрии, и ТГК-14 вред нанесен не будет, поэтому их возможный конфликт связан не с защитой собственных интересов, а с перекладыванием своих обязанностей. В случае если бы материал уже располагал данными и вел рассказ о конкретных семьях, которые проживают в санитарно-защитных зонах, то тогда мы могли бы говорить о типе «институт-личность».
Тактика проблемного материала: 1) описание события (необходимость санитарно-защитных зон вблизи котельных и ТЭЦ); 2) постановка проблемы (кто будет финансировать переселение людей); 3) позиция ТГК-14 (отказ); 4) позиция мэрии (проблему еще не решали); 5) прогноз-обвинение (людей не переселят).
Следующий тип публикаций проблемного характера, на который мы не можем не обратить внимания, материал «Смерть дешевле безопасности» В. Шишкиной (№ 15 от 20 апреля). Речь в нем идет о смерти электрогазосварщика Юрия Абидуева. И вновь можно констатировать обвинительный характер публикации. Смерть человека возникла в результате вынужденного нарушения им норм техники безопасности: предприятие ТГК-14 совершенно не желает вкладывать средства в защиту жизни и здоровья сотрудников.
Данный материал во многом носит информационно-публицистический характер. Автор опирается на позицию адвоката вдовы погибшего Виталия Хонихоева. Материал является очень острым, поскольку основан на трагическом результате халатности руководства компании. Технология привлечения внимания в данном случае выдержанна идеально. Тип проблемной ситуации представляет собой конфликт личности и предприятия («институт-личность»). Нетрудно видеть, что в подобных ситуациях материал обладает особенной остротой. Связано это с эффектом персонификации: читатель видит конкретного человека, который пострадал, сопереживание и эмпатия обеспечивают особенно сильное привлечение внимания к содержанию публикации. Цель материала - обвинить руководство ТГК-14 в преступлении.
Тактика проблемного материала: 1) описание события с одновременным созданием возвышенного образа погибшего; 2) обвинение ТГК-14 с созданием образа страдания; 3) итог-выход из ситуации (выплатить деньги семье и принять меры по технике безопасности).
Такая же ситуация сложилась и в конфликте между семьей одиннадцатиклассницы Анжелики Бальжиновой п. Саган-Ур и директором школы Еленой Столоповой (материал В. Шишкиной «Прокуратура исправила школьную оценку», №
24 от 22 июня). Разногласия между сторонами возникли из-за оценки по информатике. Особенность данного случая в том, что здесь мы имеем дело с коммуникацией двоякого рода: с одной стороны, конфликт развивается в рамках «институт-личность», а с другой - проблема связана либо с деспотическими качествами личности руководителя школы, либо с личной неприязнью родителей и педагога («личность-личность»). Однако для нас важней всего, что конфликт связан с институциональным функционированием, иначе говоря, мы имеем дело со статусным «неравноправием» участников коммуникации, что свидетельствует об институционально-личностном типе конфликта. Отсюда и проблемная ситуация определяется нами как «институт-личность».
Цель материала - описать подробности конфликта. Однако по сумме изложенных аргументов и описанных событий (конфликт директора с учителями и родителями уже имел место) складывается впечатление, что жертвой является ученица, отсюда и материал может быть расценен как обвинение педагога в необъективности и превышении должностных полномочий. И в этом случае конфликт перерос бы в проблему соответствия Елены Столоповой занимаемой должности директора школы. Проявился бы другой
тип конфликта: «личность-общество», поскольку возможные несправедливость и самоуправство означают, что люди страдают не от института, а от деятельности человека, занимающего должность, не соответствующую его нравственным качествам. Однако данный аспект сохраняется в тексте только как возможность, а не как данность. Поэтому и тип конфликта остается непро-явленным.
Тактика проблемного материала: 1) описание события (вмешательство прокуратуры); 2) мнение директора (несогласие с действиями); 3) обвинение директора с одновременным созданием образа страдания (мнение семьи школьницы); 4) точка зрения директора на обвинение.
Типы проблемных ситуаций «личность-общество», «личность-институт» и «личность-личность» чаще всего носят уголовнокриминальный характер и ограничиваются задачами обыденного информирования. Естественно, в этом случае публикации перестают быть проблемными. В газете «Номер один» данное направление выражено отчетливо. Уголовная хроника присутствует в каждом из выпусков газеты. При этом сами ситуации сложно назвать проблемными, поскольку в них совершенно не обозначена позиция автора, точнее, она переведена из текста в контекст. Например, публикация «Мать покончила с собой из-за сына» (№ 20 от
25 мая) носит именно такой характер. Приведем текст публикации полностью.
«Мать покончила с собой из-за сына.
Ее единственный сын совершил кражу. Чтобы мирно прекратить дело в суде, матери нужно было найти 20 тысяч рублей для возмещения вреда потерпевшим. Но найти деньги мать не смогла и повесилась.
17 марта в университетском кафе по Жердева произошла кража. У одной из отдыхавших женщин украли сумочку. Потерпевшая, заметив пропажу, бросилась за парнем, который сидел за соседним столиком и недавно ушел.
- В сумочке находились телефон, документы и деньги на общую сумму в 23 тысячи рублей, - сообщает Эвелина Богданович, старший следователь СО ОМ № 2 УВД по г. Улан-Удэ. - Парня задержали, но сумочки при нем не оказалось. По его словам, он испугался и выбросил похищенное. Ничего из сумочки он взять не успел.
В ходе следствия была изучена видеозапись, на которой видно, как подозреваемый быстро выходит из кафе, держа что-то за пазухой. 17-летнему подростку предъявили обвинение. А его мать поехала в родную деревню в Тункинский район искать деньги, чтобы возместить ущерб потерпевшей.
Мать обвиняемого в краже подростка - инвалид, была больна бронхиальной астмой. Деньги для сына она не нашла и повесилась. В предсмертной записке 36-летняя женщина написала, что денег у нее нет, и просит никого не винить в ее смерти.
Ее сын обучается в одном из техникумов города. Кроме матери у него никого нет, только отчим».
Как видим, проблема не заявлена, описание конфликта и его последствий не перерастает в рассмотрение социально значимого явления, не
сопровождается комментарием автора. Автор ставит задачу информировать о происшествии, но не погружаться в проблему в поисках выхода. Хотя потенциал для подобного поворота имеется. Наличие конфликта (насилия) в описываемых событиях еще не гарантирует проявление проблемного дискурса. Материал реализуется в рамках трэш-дискурса [Сибиданов, с. 52-61]. С точки зрения участников события, подобные материалы подразумевают реализацию схемы «личность-личность». Цель материала - информировать и шокировать произошедшим. Послание к читателю можно охарактеризовать следующим образом: «Взгляните, как это ужасно!» Подобным образом построены сообщения практически всей уголовной хроники.
Однако событийная основа происшествий криминальной жизни все же способна проявить проблемный дискурс. В материале Л. Ульяновой «Зверские убийства с неясными мотивами» (№ 15 от 20 апреля) в центре - убийство подростками двух девочек: шестнадцатилетней Вали и семнадцатилетней Ани. Журналист пытается понять, что послужило причиной страшного преступления. В частности, в полиции, констатирует автор, считают, что «преступления были совершены из хулиганских побуждений, а умысел складывался внезапно и из-за нелепых мотивов». Рассматривается и версия о том, что подростки были скинхедами. Но больше всего похожа на правду другая версия: убийства были женской местью. Как видим, в материале вновь проблемная ситуация, реализующаяся в координатах «личность-личность». Вновь перед нами конфликт-насилие. Однако в отличие от предыдущего материала автор пытается осознать мотивы. В начале публикации журналист рассказывает о ходе следствия, об ожиданиях родителей погибших девочек. Словом, в той или иной мере выведен образ потерпевшей стороны. И хотя в тексте нет рассуждений о нравственности, в материале, построенном на противопоставлении убийц и жертв, проявляется этическая оценка. Главная цель публикации лежит в плоскости между посланием «как это ужасно!» и попыткой ответить на вопрос: «почему это происходит?». Иначе говоря, наличие нравственной проблематики вовсе не отменяет влияния трэш-дискурса, т.к. именно он обусловил попадание данного материала в газету.
Тактика проблемного материала: 1) описание события (пересказ первичных фактов убийства); 2) создание образов убитых девушек (цель -обобщенный образ безвинного страдания); 3) описание институциональной ситуации со скрытой интенцией обвинения (в милиции долго не заводили дела); 4) описание версий мотивов преступ-
ления; 5) итог-оценка преступления (обвинение).
Такая же ситуация перерастания трэш-дискурса в проблемный наблюдается в других материалах Л. Ульяновой: «Знакомство с убийцами - через Интернет» (№ 16 от 27 апреля), «За что убили продавщицу ломбарда» (№ 21), «Юный педофил» (№ 25 от 29 июня), «Девочка повесилась от взрослых проблем» (№ 40 от 12 октября), «В Улан-Удэ работает более 500 проституток» (№ 41 от 19 октября) и др.
Для коммуникативной ситуации проблемного материала характерно то, что конфликт формирует проблемный дискурс газеты. Как правило, в конфликте присутствует потерпевшая сторона («жертва») и виновник («злодей»). Автор становится на сторону жертвы конфликта и пытается в той или иной мере вынести нравственный приговор рассматриваемому событию через обвинение.
Типичные тактики развития проблемной ситуации, которые использует газета «Номер один», основаны на типологии «институт-личность» и представляют собой следующие этапы: фактическое описание события; обвинение с параллельным созданием образа страдания (или создание образа страдания с одновременным обвинением); итог.
Иногда создание образа «страдания» отделяется от обвинения. Кроме того, возможен и параллельный процесс - создание образа «злодея». В крупных материалах может присутствовать и презентация обвиняемого, в которой он пытается оправдаться. Однако этого почти никогда не происходит. Фактически этот этап всегда используется для усиления позиции обвинения. Иногда первый и второй блоки могут сокращаться ввиду отсутствия конкретных потерпевших или отсутствия сведений, но в тексте обязательно присутству-
ет акт обвинения. Кстати, он может содержаться в тексте как эксплицитно, так и имплицитно (проявляясь через контекст медиаречи). Эта черта становится стилистической особенностью издания.
В публикациях, где важнейшими элементами являются мнения сторон как способа проявления проблемы, тактика несколько меняется: фактическое описание события; мнение одной стороны; мнение второй стороны; итог.
В зависимости от целей материала даже этот сценарий может модернизироваться: часто в нем наблюдаются элементы обвинения, которые тут же активизируют роли «жертвы» и «злодея». И тогда мнение «потерпевшей» становится обвинением. В случае если после обвинения следует мнение-опровержение обвиняемого, то к концу материала, как правило, обвинение повторяется.
Среди типов проблемных ситуаций в «Номере один» ведущее место занимает тип «Институт -Личность». Именно в этих координатах газета получает возможность реализовать персонификацию и наиболее эффективно кого-либо обвинить. Второе место занимают проблемные материалы, в которых рассматриваются нарушения или преступления со стороны тех или иных институтов (тип «институт-общество»). Обширным блоком представлены публикации «личность-общество» и «личность-личность». Гораздо реже встречаются материалы типа «институт-институт», в которых виновные обрисованы неявно из-за неясности последствий исследуемых событий. Все это позволяет говорить о сильном влиянии таблоидных технологий на проблемный дискурс газеты. Тактики развития проблемной ситуации почти всегда заранее определены заданной целью, которая чаще всего представляет собой обвинение.
Литература
1. Белоус Н.А. Конфликтный дискурс в коммуникативном пространстве: семантические и прагматические аспекты: ав-тореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Краснодар, 2008.
2. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002.
3. Сибиданов Б.Б. Печатные СМИ Бурятии: дискурсы воздействия. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 201З.
Сибиданов Баир Борисович, доцент кафедры журналистики и рекламы Бурятского госуниверситета, кандидат исторических наук. Тєл.: +7-9148411191; e-mail: [email protected]
Sibidanov Bair Borisovich, associate professor, department of journalism and advertising, Buryat State University, candidate of historical sciences.
УДК 070.1(571.54)
© Б.Б. Сибиданов
Таблоидный дискурс газеты «Номер один»
Рассмотрены отдельные стороны функционирования таблоидного дискурса в печати Бурятии. На материале газеты «Номер один» автор выявляет структуру и взаимосвязи анонсов первой страницы с основными текстами публикации, показывает столкновение таблоидного с другими печатными дискурсами.
Ключевые слова: дискурс СМИ, дискурс власти, политический дискурс, рекламный дискурс, тематические дискурсы.
