CC BY
65
ЖУРНАЛИСТИКА
УДК 070.1(571.54) © Б.Б. Сибиданов
Проблема человека в современных СМИ Бурятии
Исследуются наиболее типичные образы человека в бурятской печати. Выделяются образы «преступника», «жертвы», «обаятельного негодяя». Приметой времени становится отсутствие нравственных установок в публикациях региональных авторов.
Ключевые слова: потребительское общество, коллективные ценности, печатный дискурс, таблоидный дискурс, мифологическая модель человека.
B.B. Sibidanov
The problem of a man in the modern media of Buryatia
The article reviews the most typical images of a man in the Buryat print. Images of "criminal", "victim", "charismatic villain" are revealed. A sign of the times is the lack of moral in the publications of regional authors.
Keywords: consumer society, collective values, printed discourse, tabloid discourse, mythological human model
Сегодня речемыслительные модели, доминирующие в обществе, зациклены на потреблении. Дискурсы региональных СМИ прекрасно иллюстрируют такое состояние сознания (как общественного, так и частного). Информационный продукт, предлагаемый аудитории, так же, как и любой другой, обладает рядом характеристик, способных удовлетворить (или разочаровать) массовую аудиторию. Фактически и вся «общественная жизнь» оказывается в той или иной мере связана с этим процессом.
Коммуникативно модель представляет собой взаимоотношения производителя товара и его потребителя, в социальном смысле - взаимоотношения субъекта социального воздействия и объекта. Вся модель направлена на продвижение товара, т. е. на изменение характеристик либо товара, либо потребительских намерений потенциального покупателя. Но результат должен быть одним - успешные продажи. Если товар не удовлетворяет потребителя, существует два способа изменить это положение: убедить покупателя в необходимости покупки, либо изменить характеристики товара. И в том, и в другом случае проблема нужности / ненужности товара потребителю не рассматривается. Априори каждый человек имеет потребности, и данная аксиома автоматически снимает вопрос о размерах и целях потребления. Основная проблема, на наш взгляд, здесь кроется в том, что в обществе не существует серьезных механизмов защиты потребителя. При этом речь идет не о защите качественного потребления, а о защите человека: процесс потребления сегодня превратился в механизм, поглощающий сознание современника.
Таблоидный дискурс, достаточно примитивное явление с точки зрения содержания, убедил массовую аудиторию в качестве и необходимости своего информационного продукта. Этого оказалось достаточным, чтобы в медиасфере Бурятии данный тип массовой коммуникации стал доминирующим. Установка на расслабление и рекреацию, победившая в постсоветской России, формирует необходимую базу для успешной переработки духовного пространства современника в потребительское. Бедность предлагаемого таблоидного контента - уже не отражение содержательной убогости современной провинциальной газеты, а печальное следствие победившей потребительской модели массового сознания.
Следствием данного положения стало уничтожение коллективных ценностей, всегда являвшихся особенностью культурного кода нашей страны. Простое сравнение современного печатного дискурса с советским даст картину, в которой ясно проступит отсутствие коллективных целей в современных текстах СМИ. Даже среди тематических печатных дискурсов мы не найдем тех или иных устоявшихся моделей проповедования морально-нравственного поведения. Большинство публикаций, которые заняли нишу коллективных ориентиров, связаны с проблемным дискурсом. Типичный сценарий данного рода материалов - описание того, как нарушается закон.
В частности, в основе тематических дискурсов нередко лежит обвинение того или иного должностного лица. В 2011 г. таким человеком стал Анатолий Хориноев. В течение 11 месяцев одной из основных тем «МК в Бурятии» была фигура председателя Верховного суда РБ. Окончательно тематический дискурс завершился снятием одиозного судьи с должности в 2012 г. Исследование этого дискурса показало, что он развивался в три этапа, связанных с разными идеологическими утверждениями:
1) судебная система Бурятии, возглавляемая Анатолием Хориноевым, коррумпирована;
2) Анатолий Хориноев является коррупционером, который приспособил судебную систему Бурятии для достижения своих корыстных целей;
3) Анатолия Хориноева необходимо немедленно снять с поста.
Дискурс реализовался в восемнадцати публикациях «МК в Бурятии». Учитывая, что остальные СМИ в основном заняли позицию наблюдателя разворачивающегося конфликта, дискурс развивался благодаря лишь одной газете - «МК» и одному автору - Татьяне Никитиной. Поэтому является ли Хориноев преступником или же он стал жертвой информационных технологий, утверждать в этой ситуации невозможно. Хотя массовая аудитория, безусловно, считает судью и коррупционером, и преступником. Таблоид, реализуясь в рамках проблемного дискурса, требует сильных эмоций, которые способны появиться лишь в ходе острого конфликта. Как результат оказывается востребованным дискурс обвинения. «Личное участие» «МК» в качестве одной из сторон конфликта нейтрализует общественную ценность публикаций, поскольку переводит ситуацию из разряда общественно-значимых проблем в информационную кампанию против должностного лица, либо чем-то не угодившего СМИ, либо ставшего жертвой серии «заказных» материалов.
Любопытно, что Анатолий Хориноев, столкнувшись с данным «информационным беспределом», своим поведением поспособствовал реализации обвинительного дискурса. Главной его ошибкой, на наш взгляд, является то, что он обнародовал свое медиаприсутствие. После публикаций Татьяны Никитиной в медиаполе был обозначен образ Анатолия Хориноева, требовавший подтверждения в виде реакции главного «злодея». При этом для ситуации было не важно, как поведет себя «преступник»: от предложенной роли он уже отвертеться не смог бы. Единственным выходом, очевидно, было полное и глухое молчание.
Данный тип изображения человека в СМИ условно мы назвали «преступник». Его противоположным «полюсом» является «жертва». В практике СМИ последнего времени таким дискурсом, стремящимся оправдать то или иное должностное лицо, является дискурс «Алмажи Сыренов» так же, как и «Хориноев», активно реализовывавшийся в 2011 г. Его идеологию можно изложить примерно следующим образом:
1) Аламжи Сыренова обвинили несправедливо, в действительности он честный милиционер и настоящий гражданин;
2) власть сфабриковала обвинения, чтобы вместо него поставить коррумпированных омичей; главная обвиняемая фигура - министр МВД Бурятии Александр Зайченко;
3) в лице Аламжи Сыренова из МВД изгоняют всех бурят.
Обратим внимание, что данный дискурс не ознаменовался победой, как в случае с «Хориное-вым». И основная причина этому - не реализовавшееся обвинение в адрес Александра Зайченко. При этом, очевидно, если б Зайченко стал в медиаполе «преступником», то дискурс праздновал победу даже в случае доказательства вины Алмажи. Для него важны не столько юридические результаты, сколько сформировавшиеся стереотипы оценок событий и лиц, участвовавших в дискурсе.
Как видим, и первый, и второй тип образа человека в СМИ реализуются при условии ярко выраженного конфликта, получившего освещение в СМИ. При этом герой публикации должен быть обязательно фигурой известной. В противном случае тематический дискурс не реализуется.
Обоим этим случаям противостоит пиар-образ той или иной медиаличности. При этом проблемный дискурс, который формирует образы «жертвы» и «преступника», оказывается не единственным полем, в котором может формироваться образ человека в СМИ. Ярким тому примером является пиар -кампания политических и государственных лидеров страны. В рамках этих дискурсов они предстают в роли «героев», чья спасительная для страны работа приносит высокие результаты. Даже в телевизионных выпусках новостей четко прослеживается РЯ первых лиц государства. Следует отметить, что у данного типа образов четко просматривается граница использования, которая проходит по периметру дискурса. За его же пределами легко обнаружить строго противоположные социальные типы речи (впрочем, как правило, они носят маргинальный характер).
Исходя из вышеописанных образов человека в региональной прессе четко прослеживается условие формирования того или иного образа: он обязательно должен быть профинансирован. В случае с образами «преступника» и «жертвы» - это издания, заинтересованные в продажах конфликтных материалов (за исключением случаев, когда за теми или иными материалами стоит конкретный «заказчик»); когда же создается пиар-образ «героя», мы имеем дело с целой информационной политикой государства (власти), которое и «проплачивает» образ, используя как материальные, так и нематериальные ресурсы.
В региональной прессе не сложилось ситуации, когда образ, формируемый СМИ, жестко связывается с какой-либо пиар-компанией отдельной личности, не гнушающейся использовать не только положительный, но и отрицательный имидж. В определенной степени к подобному состоянию движется политический сегмент медиаполя Бурятии: Бато Багдаев, Николай Будуев, безусловно, стремятся приобрести имидж борцов за справедливость, однако не гнушаются и скандальными элементами пиар.
В целом образ человека в СМИ моделируется коммуникативной ситуацией, формируя социальные роли, которые должны выполнять те или иные медиалица. Типичные ситуации, с которыми сталкиваются читатели республиканской прессы, связаны либо с обвинением, либо оправданием героев публикации. Мы констатируем исчезновение из коммуникативных целей материалов аналитических задач. Многие из газет Бурятии при постановке и описании какой-либо проблемы даже не пытаются предложить рациональный выход, в большей степени апеллируя к чувственному началу потребителя массовой информации. Аналитические цели подменяются эмоциональными. Обличая Анатолия Хориноева, автор публикаций - Татьяна Никитина - стремилась подчеркнуть несправедливость и запущенность состояния судебной системы Бурятии, однако и не пыталась ответить на вопрос, как ее изменить. Стоит отметить, что ответ на этот вопрос потребовал бы от автора пересмотра концепции авторского труда, в котором нет попытки исследовать систему, приведшую к возникновению «хориноевщины».
Таким образом, среди коммуникативных задач, которые ставят перед собой авторы публикаций в бурятской прессе, в большей степени доминируют те, что так или иначе формируются таблоидным дискурсом. При этом сам таблоидный дискурс является следствием автономно-индивидуалистического восприятия мира. В некотором смысле это «заказ» массовой аудитории. В основном читатель, поглощая материалы газеты, опирается на индивидуалистический образ «я»: как буду чувствовать себя Я, если меня уволят с работы, что случится со МНОЙ, если рубль слишком сильно упадет по отношению к доллару, как МНЕ быть, если Я стану жертвой судебного произвола. Практически нет печатных материалов, в которых бы присутствовал адресат - «МЫ», адресат, в котором аудитории предлагалось бы стать активным деятелем, а не жертвой событий, происходящих в мире.
Таким образом, важнейшим следствием современного медиавоздействия является пассивность человека, во многом культивируемая современными СМИ, которая ведет к отстраненности, изоляции индивида от мира. Человек не способен изменить бурно изменяющуюся жизнь, он способен лишь поглощать информацию, быть пассивным потребителем, жертвой, объектом воздействия, подобно пластилину, принимающему разные формы в зависимости от навязываемых ему ролей.
Мы полагаем, что данное состояние общественного сознания коренится в исчезновении коллективных установок. Иначе говоря, дискурсы коллективных интересов, поведения из живого пространства общения переместились в мертвое формальное поле. Например, истина «воровать плохо» лежит в основе публикаций, посвященных скандалу с «гостевым домиком» Вячеслава Наговицына. Приводим фрагмент одной из публикаций на данную тему:
«Начнем сначала, то есть с подхода к этому «гостевому домику», на проверку оказавшемуся настоящей крепостью. Здание окружено высоким забором и плотным кольцом деревьев, за которыми трудно что-либо разглядеть. Но если постараться, можно увидеть несколько опорных столбов, увешанных камерами видеонаблюдения, направленными как внутрь территории, так и на внешний периметр. Стало быть, охраняется.
В нескольких метрах от «гостевого домика» расположена беседка причудливой формы диаметром примерно 6 метров. По чертежам она называется «зоной отдыха» и имеет подвальное помещение высотой в 2,5 метра. Можно только гадать, что будет храниться под беседкой - холодильники с едой и напитками или газонокосилки, ведра, грабли, лопаты и тележки.
А вот и сам гостевой домик, цокольный этаж которого «утоплен» со стороны фасада под землю. И здесь, пройдя холл, вы (не вы, конечно, уважаемый читатель, а кто-то другой) должны решить, ку-
да именно вам надо идти. Либо в бильярдную, либо в сауну, либо, скинув с себя одежду, нырнуть в бассейн около 8-10 метров длиной?
После игры в бильярд и водных процедур вы можете отдышаться в комнате отдыха, переодеться и подняться с помощью лифта на первый этаж в гостиную, где, сидя на мягком диване и наслаждаясь исходящим от натурального камина теплом, можно посмотреть голливудский блокбастер или последние новости о бурных темпах социально-экономического развития Бурятии. Пока не позовут в столовую отобедать. Или отужинать...
Что ни этаж, то изюминка. Если на цокольный этаж проектировщики и инженеры умудрились впихнуть целый бассейн и сауну, то первый этаж весьма примечателен своим зимним садом. Небольшим, правда, всего-то 10 квадратных метров, но если учесть, что зимний сад еще и выполняет функцию входного тамбура, легко представить, сколько энергии потребуется, чтобы он цвел и благоухал в студеную сибирскую зиму».
(Супруги Нина и Вячеслав Наговицыны построили себе дом. За бюджетный счет. URL: http://rb03.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=57288 )
Как видим, цель публикации не столько вывести читателя на проблему, сколько посмаковать подробности злоупотребления. При этом эти подробности представлены так, что вызывают у аудитории зависть. Чем больше будет приведено деталей роскоши, тем сильней и праведней гнев читателя, которому подобное и не снилось. Вот только вопрос, кто отказался бы от подобной жизни в угоду закону, дает нам совершенно определенный ответ: «Если б на месте Наговицына оказался я, то... не попался бы». Психология человека потребительского общества такова, что она будет лишь приветствовать подобные «нарушения». Наш современник является заложником массового эгоизма, которому чужды коллективные интересы. Словом, не имея подпитки в общественных моделях мышления и поведения, этическая составляющая как элемент духовной сферы не получает развития, порой вызывая подозрение в окончательной кончине (во всяком случае в региональном поле СМИ).
Как следствие, изменилась модель человека в СМИ. Она в значительной степени зависит от инстинктивных технологий представления массовой информации. И здесь на первый план выступает представление события с конфликтным сюжетом. Именно конфликт стал единственным центром, вокруг которого моделируются основные типы героев публикаций. В итоге по отношению к конфликту человек в СМИ занимает одну из трех позиций: жертва, преступник, супермен (спаситель).
И если первые две мы уже охарактеризовали, то супермен во многом сегодня создается в рамках пиар-дискурса власти, который формируется вокруг первых лиц государства. Обратим внимание, что в процессе восприятия образа Путина значительную роль играет мифологизация. И послание аудитории «Путин работает, поэтому все будет хорошо» действительно обладает магическим воздействием, которое возможно в том случае, если аудитория в своем восприятии значительно преувеличит человеческие возможности президента. Это дает нам основание говорить об архетипе супермена, способного спасти людей от любой беды.
Анализ системы представления массовой информации позволяет предположить возможности развития и иных типов, уже утвердившихся в федеральных СМИ. В частности, это «обаятельный негодяй» - прообразом этого характера выступает образ Дмитрия Нагиева. Герой для аудитории стал своеобразной формулой успеха. Неотягощенность нравственными принципами и обязательствами позволяет ему вести себя так, как хотелось бы вести себя каждому обывателю. Очевидно, подобный образ воспринимается как предоставляющий определенную коммуникативную свободу. Так в выпуске от 31.10.2014 телевизионной программы «Голос» (Первый) Дмитрий Нагиев обращается к одному из членов жюри:
«Дмитрий Нагиев: Дима, позвольте прервать вашу агонию. Я понимаю, что перед принятием такого решения немного колбасорит...
<...>
Дима Билан: Я просто снял напряжение, потому что оно возникло вдруг...
Дмитрий Нагиев: Теперь я понимаю, что хорошо, что вы так его сняли...
Дима Билан: Я всегда снимаю напряжение добрыми способами, абсолютно человеческими...
Дмитрий Нагиев (Нагиев прерывает Билана длинным недоверчивым звуком): Тпру-у-у...»;
(Выпуск телевизионной программы «Голос» от 31.10.2014)
Подобные примеры встречаются в программе довольно часто. Мы уже приводили их при анализе телевизионных ролей программы «Голос» [Сибиданов, Озеров]. Одной из черт сценической роли, которую воплощает Нагиев, является неприемлемость коммуникативной ориентации на правиль-
ное этическое поведение. Оно всегда воспринимается в штыки, высмеивается, помещается в ирони-ческо-циничный дискурс, который, прекрасно соотносясь с любым развлекательным типом медиаре-чи, эффективно уничтожает любое упоминание о морали, тем более любые возвышенные манифесты.
Все это позволяет нам говорить об иррационально-мифологической модели человека, господствующего в региональных СМИ. Подобная модель, очевидно, возникает в результате ослабления коммуникативных процессов в обществе, а также снижения уровня социального осмысления происходящих процессов. Так, в практике региональных СМИ практически не встречаются исследования человека. В журналистике Бурятии выпал из практики СМИ рассказ о выдающихся людях, достигших тех или иных высот в своей жизни и принесших реальную пользу обществу. Данное направление почти полностью срослось с пиар-деятельностью. В результате рассказ о выдающихся людях стал сливаться с оплаченными материалами о персонах, просто стремящихся стать медиаличностями, но еще не ставшими, а порой и не располагающими ресурсами стать по-настоящему большими людьми. В результате доверие к подобным материалам не всегда бывает полным.
Литература
1. Сибиданов Б.Б., Озеров В.А. // Вестник Бурятского государственного университета. - 2010. -
Вып. 10.
C-ибиданов Баир Борисович, доцент кафедры журналистики и рекламы Бурятского государственного университета, кандидат исторических наук. Тел.: +7-9148411191; e-mail: sibibair@mail.ru
Sibidanov Bair Borisovich, associate professor, department of journalism and advertising, Buryat State University, candidate of historical sciences.
УДК 655.4
© Л.В. Сахаровская
Становление и развитие советской печати в Бурят-Монгольской АССР в 1920-е гг.
Рассматривается становление и развитие советской печати в Бурятии. Особое внимание уделено проблемам поиска новых путей повышения эффективности работы прессы.
Ключевые слова: средства массовой информации, информационное общество, печать, печатное СМИ.
L.V. Saharovskaya
Formation and development of the Soviet press in Buryat-Mongolian АSSR in the 1920s
The article reviews formation and development of the Soviet press in Buryatiya. The special attention is given to the problems of searching for new ways of improving mass-media overall performance.
Keywords: mass media, an information society, the press, printing mass-media
Национальная печать в России представляется наиболее сложным явлением советской эпохи. Возникновение и развитие периодических печатных изданий бурятского региона было самым тесным образом связано с активным становлением журналистики Сибири. В это время бурятским населением ставились вопросы о создании своей автономной республики. Изменение позиции бурятских большевиков по вопросу об автономии в связи с Постановлением Полютбюро ЦК РКП(б) от 14 октября 1920 г. не означало решительного отказа от идеи скорейшей интернационализации бурят. Отмечено, что геополитический и идеологический факторы, как и фактор обще-цивилизационного влияния, стали решающими для создания Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики [Кан, 2007], о чем свидетельствуют официальные документы [Сб. архив. докум., 1964, с. 162]. Одновременно коммунистические лидеры начинают признавать ценность автономии и для самих бурят, о чем в 1925 г. писал М.Н. Ербанов, занимавший тогда посты председателя СНК и председателя ЦИК Бурят-Монгольской АССР: «Создание Бурреспублики есть фактическое осуществление основных требований бурят-монгольского народа как в области политической, идеологической, так и хозяйственной самостоятельности» [Номо-гоева, 2011, с. 98]. Свидетельствами культурного развития бурят выступали культурно-просветительские, издательские, печатные, информационные, научные учреждения, профессио-
