CC BY
99
УДК 78.09:801.
Н.М.Шарифуллина ТАКМАКИ ТАТАР-МИШАРЕЙ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ
Ульяновская область - территория, сложившаяся под воздействием разных переселенческих групп и этносов. В статье рассматриваются особенности функционирования фольклора татар-мишарей, проживающих в данной области. Объектом исследования являются такмаки.
Ключевые слова: Среднее Поволжье, татарский фольклор, такмаки.
Sharifullina Nailya Midkhatovna TAKMAK SONGS OF ULIYANOVSK REGION TATAR-MISHARS
The Uliyanovsk region is an area where many different ethnic groups and peoples have left traces. The main subjects of the research are the takmak as a part of the region's of Tatar-Mishars musical folk tradition.
Keywords: Middle Volga region, Tatar folk music, takmak songs.
Татары-мишари представляют собой этнографическую группу татар Среднего Поволжья и Приуралья. Они говорят на особом диалекте, относимом лингвистами к западной группе татарского языка. Расселены татары-мишари по правому берегу Волги в Мордовии, Чувашии, Татарии, на территории Нижегородской, Рязанской, Пензенской и Ульяновской областей.
Население Симбирской губернии - русские, татары, чуваши - соседствовали с исконно жившей на этих землях мордвой. По мнению этномузыколога Н.Н. Гиляровой, «особое значение при изучении территорий вторичного заселения приобретает рассмотрение песен календарных и свадебных обрядов. Они сохраняют связь с исходной традицией больше, чем другие жанры» [3,c.34]. Определённым обрядовым предназначением обладали и такмаки, так как «...их слова нередко имели магический смысл» [6,c.48].
Такмаки - представляют собой древний пласт татарской народной музыки, в связи с чем ана-лиз структурных особенностей и принципов ладообразования этих образцов приобретает особое значение. Они интересны ещё и потому, что являют собой удивительную картину объединения черт древних и более поздних по происхождению, черт, присущих не только этому жанру.
Как отмечает исследователь А.Абдуллин, «в дореволюционном татарском фольклоре целая группа коротких скорых песен бытовала под названием "такмак" или "такмаза"» [1,c.71], В татарско-русском словаре эти названия переводятся как: такмак - частушка, такмаза - прибаутка.
Напевы такмаков в большом количестве приводятся в опубликованных сборниках татарских народных песен. Касаясь музыкально-стилистических особенностей напевов такмаков, А.Абдуллин отмечает их речитативно-декламационный склад, связанный с воплощением стихотворного текста, что обусловливает исключительную простоту мелодического развития. Внутри жанровой группы исследователь отмечает наличие такмаков трудовых, любовно-лирических, юмористических и сатирических [1].
М.Нигмедзянов отмечает, что «такмак как особая и широко бытующая в устно-поэтическом творчестве народа композиционная форма нашла различное воплощение в музыке то как короткая песня, то как афористическая ритмованная (речитативная) структура, то как поэтико-ритмический "аккомпанемент" пляске (нередко набор асемантически рифмованных созвучий), то как трудовая попевка на четко рифмованный текст. А иногда даже лирическая песня, бытующая наряду (или вместе) с прибаутками ("такмаза") в какой-либо игре-обряде (например, при гадании на кольцах), получает название такмак ("Тоймэ такмаклары" - "Такмаки-пуговицы")...
Напев, как правило, имеет прикладной характер, он приобретает формульный вид, являясь своеобразным структурным каркасом для произнесения текста со значительным содержанием, либо семантически малозначительным даже вовсе асемантическим, когда он служит для сопровождения какого-либо процесса, пляски, действия. В таком плане следует трактовать такмак как феномен музыкального порядка» [4,c.108-109].
Из бытующих форм М. Нигмедзянов в самом общем виде выделяет два типа такмаков:
а) плясовые «Бию такмаклары»;
б) песенные «Жыр такмаклары», близкие к русским частушкам и исполняемые в сопровождении гармоники.
«В профессиональной музыке и концертной практике получили распространение главным образом плясовые такмаки. Песенные такмаки все еще популярны в сельской среде и особенно среди волжских татар-мишарей» [4,c.108-109].
Ни один праздник не обходился без исполнения такмаков. Известный просветитель и журналист начала ХХ века Вафа Бахтияров зафиксировал рассказ старого пасечника Зиннура бабая о виденных им в детстве медвежьих представлениях, которые относятся ко второй половине XIX века, в селениях, расположенных на территории бассейна реки Терешки (Старокулаткинский район Ульяновской области): «Когда деревенские жители узнавали о приезде представления Аю биету - Медвежьи пляски, то выезжали для их торжественной встречи. Молодёжь ехала верхом на лошадях, а уважаемые хозяева на запряжённых повозках. Они встречали гостей в нескольких верстах от села. При входе в село медведчики (аючылар) били в барабаны и бубны, пели такмаки. В это время всё село оживало. Жители надевали праздничную одежду и выходили встречать гостей. Гости обычно жили в селе несколько дней. В начале представления разыгрывались во дворах богатых хозяев, и лишь в последний день пребывания -для всех остальных жителей на центральной площади села. Аючылар для сбора деревенских жителей били в барабаны, трубили в трубы. Когда собирался народ, артисты исполняли такмаки, заставляя медведей плясать. Выступающих обычно было несколько человек, среди которых были кураист, бубенщик, певец и клоун. После представления один из них собирал от зрителей заранее приготовленные для них деньги, яйца, вышитые полотенца и платки» [2].
В полевых записях Ульяновской области встречаются такмаки с текстами в большинстве случаев лирического содержания. Многие тексты такмаков составлены из различного рода междометий, речевых созвучий, непереводимых словосочетаний, иногда в тексты подобного рода для достижения юмористического эффекта вводятся русские слова.
Напевы такмаков оформлены в квадратные музыкальные построения, соответствующие периодам с членением на два предложения и фразы внутри последних. Средства музыкальной выразительности здесь сжаты до минимума даже больше, чем в колыбельных. Если в других жанрах наиболее часто встречается компоновка из четырёх самостоятельных материалов: а + в + c + d, то в колыбельных таких остаётся три, например: а + а1 + в + с. В такмаках же и того меньше: только два! Материал «а» и материал «в». Разница только в том, как скоро появится этот новый материал «в». Прибережётся ли на каденционный участок (а + а1 + а2 + в), появится во втором предложении (а + а1 + в + в1) или сразу же противопоставится началу уже в первом предложении (а + в + а1 + в1).
Большетерцовые, с конкретно выраженной мажорной окраской нисходящие кадансы с тройным «притоптыванием» - что может быть естественней для весёлой пляски? Малотерцовые кадансы здесь не встречаются.
Наблюдается в Ульяновских такмаках и такой феномен: мелодия активно движется вниз, а каданс противопоставляет ей восхождение. Слова привычного выражения «вопросо-ответная структура» здесь логичнее было бы переставить местами: «ответо-вопросная структура». Причём это не просто опевание финального тона верхним, а потом нижним вспомогательными звуками, а полная «призывно-просительная» интонация, основанная на восходящем трихорде с верхней секундой. Такие заключительные построения, по мнению Ф.А.Рубцова, являются безоговорочными признаками веснянок [5]. Может быть такие такмаки в своё время и служили песенно-танцевальной основой в подобных действиях?
Такмаки - единственный в татарской традиционной музыке жанр, где наблюдается только двухдольная метрическая пульсация. Самая простая схема прочтения восьмисложного стиха здесь: ровная пульсация одинаковых структур - восьмых или четвертных. В древней восточнославянской весенне-игровой песне «Просо» главный акцент падает на зеркальное противопоставление ритмических фигур со словами «Сеяли, сеяли»: 9 ss : ss 9. Данный ритмический оборот встречается в такмаках. И это не просто совпадение: древняя культура -просо - у волжских булгар имела обрядовое предназначение. Открытия подобного рода ещё раз показывают древность такмака как жанра, особенно некоторых его образцов. Возможно, именно в этом жанре в наибольшей степени оставили свой след календарные песни.
Литература
1.Абдуллин, 1967: Абдуллин А.Х. Тематика и l.Abdullin, 1967: Abdullin A.H. Tematika i zhanry жанры татарской дореволюционной народной tatarskoj dorevoljucionnoj narodnoj pesni // Voprosy песни // Вопросы татарской музыки. - Казань, 1967. tatarskoj muzyki. - Kazan', 1967. - S. 14-71.
- С. 14-71. 2.Bahtijarov, 1943: Bahtijarov V. Pis'mennye
2.Бахтияров, 1943: Бахтияров В. Письменные vospominanija o tradicionnoj kul'ture tatar-misharej воспоминания о традиционной культуре татар- Simbirskoj gubernii vtoroj poloviny HIH veka. - Kazan',
мишарей Симбирской губернии второй половины XIX века. - Казань, 1943 (Рукопись на тат. яз. хранится в личном архиве археографа М.И. Ахметзянова).
3.Гилярова, 2004 а: Гилярова Н.Н. Причитания Пензенской земли // Музыковедение, 2004, № 2. - С. 33-47.
4.Нигмедзянов, 1980: Нигмедзянов М.Н. К характеристике жанров татарских народных песен. //Музыка и современность. - Казань, 1980. - С. 99109.
5.Рубцов, 1973: Рубцов Ф.А Смысловое значение кадансов в календарных напевах//Статьи по музыкальному фольклору. - Л.М., 1973, С.82-104.
6.Щуров, 2007: Щуров В.М. Жанры русского музыкального фольклора. В 2-х ч. Ч.1: История, бытование, музыкально-поэтические особенности. -М., 2007. - С.400.
1943 (Rukopis' па Ш. jaz. Ы"ап^а V lichnom аЛ^е arheografa М.1. Ahmetzjanova).
3.Gi]jarova, 2004 a: Gi^jarova КМ Prichitanija Решепяку zemli // Muzykovedenie, 2004, № 2. - S. 33-47.
4.Nigmedzjanov, 1980: Nigmedzjanov М.М К harakteristike zhanrov tatarskih narodnyh pesen. //Muzyka i sovremennost'. - Kazan', 1980. - S. 99-109.
5.Rubcov, 1973: Rubcov F.A. Smyslovoe znachenie kadansov V kalendamyh napevah//Stat'i ро muzykal'nomu fol'kloru. - ^М., 1973, S.82-104. 6.Shhurov, 2007: Shhurov V.M. Zhanry russkogo muzykal'nogo fol'klora. V 2-h ch. СЬ1: Istorija, bytovanie, muzykal'no-pojeticheskie osobennosti. - М., 2007. - S.400.
