CC BY
124
Харламов А.Н.
СВОБОДА ВОЛИ КАК КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ ИСТОК ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ВИНЫ FREE WILL AS CONCEPT SOURCE OF RESPONSIBILITY AND GUILT
В статье рассматривается проблема взаимосвязи категорий «свобода воли», «вина» и «ответственность».
The problem of free will, guilt and responsibility categories correlation is considered in the article.
Онтология ответственности и вины человека связана с тем, что человек свободен от природы. Свобода — это ответственнопорождающий феномен. Будучи свободным, человек обречен быть ответственным. Метафизика ответственности и вины связана с потенциальной возможностью человека, обладающего свободой воли и свободой выбора, отвечать за свои действия. Ответственность и вина приложимы к его свободе, т.е. они являются потенциальной возможностью держать ответ за свою свободу.
Виды ответственности и вины отличаются формами ответов перед социумом. Следовательно, можно сказать:
1. Матафизическая ответственность и вина
— это ответственность и вина перед лицом бытия как такового (потенциальная или перспективная ответственность и вина).
2. Социальная ответственность и вина — это ответственность и вина перед лицом социального бытия, т.е. социума (актуальная или ретроспективная ответственность и вина).
Ответственность активизирует свободу личного выбора, раскрывает полноту творческого потенциала человека. Только ответственный человек может строить ответственные отношения с другими людьми. Мера ответственности является мерой зрелости человека.
Люди могут быть ответственными, только если они действуют свободно, сами принимают решения, за которые будут нести ответственность самостоятельно.
Само понятие свободы невозможно отделить от ответственности и вины. Вина и ответственность являются возможностью, потенциальным состоянием в силу принадлежности индивида к человечеству, которое потенциально обладает свободой, ответственностью и виной в силу своей разумности. Ребенок растет
— растет и его ответственность.
Душевно зрелый человек ищет и желает свободы быть ответственным, свободы совершать ошибки, делать самостоятельный жизненный выбор, т.е. быть потенциально виновным. Если кто-то вмешивается в сферу ответственности такого человека, он чувствует себя неуютно. Душевно незрелый человек, напротив, ищет того, кто бы понес этот неподъемный для него груз — груз ответа за последствия своих действий и поступков.
Однако мы не несем ответственность за поступки, которые не являются результатом нашего свободного выбора.
Основанием для решения проблемы соотношения вины, ответственности и свободы является в каждом из этих вариантов определенная философско-антропологическая парадигма — решение вопроса о том, что есть человек, какова его сущность, в чем цель и смысл человеческой жизни.
В рамках трансцендентально-феноменологической философии вина, ответственность и свобода понимаются как взаимно необходимые основания человеческого бытия.
Исходная философско-антропологическая парадигма И. Канта состоит в том, что человек должен сам сделать себя тем, кем он должен быть. «Второе рождение» может состояться не в силу принуждения извне или благодаря инстинкту, а исключительно благодаря самодеятельности, имеющей своим основанием человеческий разум и человеческую свободу. Именно благодаря разуму и свободе человек возвышает самого себя, то есть выводит себя из примитивного состояния «грубости», «дикости», в каком он находится от природы. И коли человеку изначально дана возможность стать разумным и свободным, то и «все возникшее из его поступков он с полным правом должен признать как совершенное им самим и в силу этого считать исключительно себя самого виновным во всех бедах, которые возникли из-за злоупотребления собственным разумом» [1, с. 58]. Свобода есть следование долгу («категорическому императиву», «сверхъестественному внутреннему воздействию») под руководством собственного разума. Вина есть осознание долга, осознание того, что ты должен был сделать, но не сделал. Немецкое слово die Schuld имеет два значения: 1) долг, обязательство; 2) вина. Сказать «Я должен» то же самое, что сказать «Я свободен» и «Я виновен». По отдельности каждое из этих утверждений бессмысленно. Человек, по мнению И. Канта, «никогда не свободен от вины», а «человек, который всегда прав, погиб для морали». Человек — не Бог, поэтому он не может раз и навсегда осознать и исполнить свой долг. Рабство, наихудшее из зол в человеческой природе, есть несовершеннолетие человека, в котором он находится по собственной лености и малодушию. Несовершеннолетие человека, утверждает И. Кант, «заключается не в недостатке разума, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-либо другого» [1, с. 45—49]. И трагизм кантовской этики состоит в том, что человек всегда и виноват, и не виноват, и свободен, и не свободен. Поскольку виноват, постольку свободен. Поскольку свободен, постольку виноват.
«Семя и ядро» нравственной философии И. Канта, по мнению М. Мамардашвили, «в том, что вина настолько полна, что можно быть свободным, то есть ответственным и вменяемым, что только потому, что мы такие жалкие, мы можем быть высокими, то есть нравственными, и что если мы не стремимся быть богами, тогда в нас родится нравственный свет, и мы окажемся в сфере нравственности» [3, с. 25]. В отличие от гуманизма Н. Макиавелли и Ф. Ницше, гуманизм И. Канта ограничивает самодеятельность человека, но изнутри самого человека. Вина как осознание долга («сверхъестественного внутреннего воздействия») является внутренним ограничителем самодеятельности человека, препятствуя его возвращению в состояние «дикости» [2, с. 108]. На наш взгляд, филосо-
фия И. Канта состоит в том, что она устанавливает взаимосвязь свободы и вины, указывая, что «прирожденную вину (reatus), которая так называется потому, что ее можно заметить столь же рано, как и первое проявление свободы в человеке, и которая тем не менее должна возникнуть из свободы и поэтому может быть вменена ему в вину, можно рассматривать на первых двух ступенях (хрупкости и недобросовестности) как неумышленную (culpa), а на третьей — как преднамеренную вину (dolus)» [2, с. 108—109]. Следуя трансцендентально-феноменологическому подходу, М. Мамардашвили рассматривает вину и свободу и как состояние, и как событие, случающееся в мире.
Символ «беса» или «лукавого», к которому апеллирует человек, в той или иной ситуации оправдывая себя, означает в этой ситуации «первые две ступени» — зависимость человека от своих предметных психических состояний, отож-дествленность с ними, невозможность выйти из себя, чтобы увидеть, узнать, каков ты на самом деле, что на самом деле ты делаешь, что на самом деле происходит [2, с. 108—109]. Невменяемый не может быть свободным. Несвободный не может быть вменяемым, то есть виновным и ответственным. Раб никогда не бывает виновным, раб всегда прав. Ведь «только потому, что вина полная, а не частичная, конкретная, — мы свободны, то есть вменяемы и ответственны» [3, с. 22].
Место, где могло случиться, но не случилось событие вины и свободы, становится занятым самодовольным невежеством и рабством. Для невежества и рабства всегда есть причины в предметности. Для вины и свободы в предметном мире причин нет. Они беспричинны, самодостаточны, тавтологичны и имеют основание в сверхъестественном внутреннем воздействии, «на вопрос о возникновении которого нет никакой необходимости отвечать» [3, с. 53].
Рабство и невежество, проявляющееся в позиции «я все делаю правильно, я не виноват, виноваты обстоятельства...» неизбежно ведет к нигилизму — «только не я могу» (другие люди, обстоятельства, Бог...). А нигилизм неизбежно ведет к антропологической катастрофе — «болезни» сознания и распаду самой материи «человеческого», к превращению человека в «манкурта», зомби — человека, не знающего ни добра, ни зла, невменяемого и безответственного. Размышляя об антропологической катастрофе, М. Мамардашвили пишет: «И мы все еще живем как дальние наследники этой «лучевой» болезни, для меня более страшной, чем любая Хиросима. Наследники странные, мало пока что понявшие и мало чему научившиеся на своих собственных бедах... И вот бродим по разным странам безъязыкие, с перепутанной памятью, с переписанной историей, не зная порой, что действительно происходило и происходит вокруг нас и в
самих нас. Не чувствуя права на знание свободы и ответственности за то, как ею пользоваться. К сожалению, и сегодня еще огромные, обособленные пространства Земли заняты таким «зазеркальным антимиром», являя дикое зрелище вырожденного лика человека. Зазеркальные «пришельцы», которых можно себе представить лишь в виде экзотической помеси носорога и саранчи, сцепились в дурном хороводе, сея вокруг себя смерть, ужас и оцепенение непроясненного морока» [4, с. 120].
Принятие ответственности неразрывно связано с необходимостью принять свою вину, но вину не в форме проступка (актуальная), а перспективную (потенциальную). В тот и другой мир можно включить греховный христианский мир, в котором больше осуждается грешник, чем сам проступок. Поэтому наши первые переживания, связанные с ответственностью, именно негативны: мы доказываем, что у нас не было выбора.
Чувство актуальной вины заставляет нас оправдывать свои прошлые действия, застревать на них, убеждаться в собственной несостоятельности, никчемности. И чем больше мы чувствуем себя виновными, тем больше мы осознаем невозможность достигнуть чего-то позитивного в настоящем.
Именно такой подход связывает ответственность и вину с возмездием, именно она представляет собой гносеологическую причину того, что ответственность и вина понимаются как ретроспективные до сих пор.
Ответственность (перспективная), в отличие от чувства вины, сосредоточена на действии и его результатах (вине перспективной, «вине до...», «прирожденной вине» [2, с. 108]. Она пребывает в настоящем времени и простирается в будущее.
Такое осознание ответственности и вины помогает идти дальше, добиваться поставленных целей, т.е. такая ответственность и вина означает возможность быть источником своих поступков. Свобода и ответственность есть там, где есть полная и абсолютная вина. И, наоборот, виновным может быть только свободное и ответственное существо [10].
ЛИТЕРАТУРА
1. Кант И. Предполагаемое начало человеческой истории II Трактаты и письма I И. Кант. — М., 1980.
2. Кант И. Религия в пределах только разума II Трактаты и письма I И. Кант. — М.: Наука. — 1980.
3. Мамардашвили М.К. Кантианские вариации I М.К. Мамардашвили. — М.: Аграф. — 1997.
4. Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация II Как я понимаю философию I Мамарда-швили М.К.; сост. предисл. Ю.П. Сенокосова. — М.: Прогресс, 1990.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ:
Харламов Андрей Николаевич. Преподаватель кафедры философии. Воронежский институт МВД России.
E-mail: vorhmscl@comch.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732)476-470.
Kharlamov Andrey Nikolaevich. Lecturer of the chair of philosophia.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476-470. Ключевые слова к статье: свобода, ответственность, вина.
Keywords: liberty, responsibility, guilt.
ББК 60.5
