CC BY
63
ЮЖНОГО УРАЛА (г. Магнитогорск)
Е.Н. Кривулин, И.Ю. Бочкарёва, А.С. Бецков, А.Х. Мингазов
Челябинская государственная медицинская академия, г. Челябинск Областной наркологический диспансер, г. Магнитогорск
Клиника Челябинской государственной медицинской академии, г. Челябинск
Контактная информация:
Кривулин Евгений Николаевич, д.м.н., профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Челябинская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, телефон: (351) 270-73-20, е-шаИ: [email protected] Бочкарева Ирина Юрьевна, заведующая лечебно- реабилитационным отделением ГБУЗ «Областной наркологический диспансер», г. Магнитогорск, телефон: (964) 245-18-98, е-шаИ: [email protected]
Бецков Андрей Сергеевич, врач психиатр-нарколог Клиники Челябинской государственной медицинской академии, телефон: (906) 890-07-58, е-шаИ: [email protected]
Мингазов Андрей Ханифович, ассистент кафедры психологии и педагогики ГБОУ ВПО «Челябинская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, телефон: (904) 819-51-79, е-mail: [email protected]
Проведено комплексное клинико-психологическое обследование 87 лиц с алкогольной зависимостью и 62 практически здоровых. Исследовано влияние суицидальных и антисуицидальных факторов у больных алкогольной зависимостью трудоспособного возраста в фазе обострения заболевания. Выявлены предикторы суицидального риска и снижение факторов антисуицидальной защиты. Результаты индивидуальной суицидальной диагностики позволяют определить терапевтические мишени коррекции суицидального поведения. Ключевые слова: алкогольная зависимость, суицидальный риск, суицидальное поведение
Причины суицидального поведения многочисленны и их корни необходимо искать в биологических, генетических, психологических и социальных сферах жизнедеятельности человека. Несмотря на то, что люди обычно совершают суицид в экстремальных ситуациях, таких, как развод, потеря работы или учебы большинство экспертов предполагает, что это скорее повод для совершения суицида, чем его причина [17].
Американский психолог, ныне рассматриваемый как пионер современной теории суицида, Эдвин Шнейдман, описал несколько наиболее значимых характеристик суицида. Сюда включается чувство невыносимой душевной боли, чувство изолированности от общества, ощущение безнадежности и беспомощности, а также убеждение, что только смерть является единственным способом решить все проблемы [13].
Драматичная ситуация в современной России, занимающей лидирующие позиции по показателям смертности от суицидов на фоне затянувшегося демографического кризиса, заставляет искать возможности превенции этого необратимого решения. Согласно исследованиям Б.С. Положего (2011), в последние годы наметилась динамика к снижению этих показателей с «рекордных» 42 случаев на 100000 населения в 1995 г. до 23,5 - в 2010 году. Однако этот показатель по-прежнему превышает
критический порог ВОЗ (20 случаев на 100000 населения), как показатель социально- экономического неблагополучия страны.
В последние годы, учитывая актуальность проблемы для нашей страны, ведутся многочисленные исследования в области суицидоло-гии [1, 4, 9, 16 и др.]. Большинство исследователей отмечают ведущую роль аддиктивных расстройств как одного из вариантов аутоаг-рессии в формировании суицидального поведения [2, 3, 8, 11, 14]. В данном контексте исследования суицидального поведения среди лиц с психическими и поведенческими расстройствами имеют не только теоретическое, но практическое значение.
Цель исследования: изучение динамики суицидальной активности населения в крупном промышленном городе Южного Урала и установление степени влияния социально-демографических факторов на формирование суицидального поведения, а также выявление суицидогенных и антисуицидальных факторов у больных алкогольной зависимостью трудоспособного возраста.
Материалы и методы исследования.
Исследование проводилось на базе амбулаторного лечебно- реабилитационного отделения ГБУЗ «Областной наркологический диспансер» г. Магнитогорска Челябинской области. Следует пояснить, что больные обращаются в отделение в фазе обострения заболевания -
с абстинентным синдромом легкой степени тяжести либо с постабстинентными расстройствами. Большая часть пациентов мотивированы к лечению, социально адаптированы с высоким, реже средним уровнями реабилитационного потенциала.
В исследование были включены 87 пациентов обоего пола (87,4% мужчин) в возрасте 20-55 лет (в среднем 38,5±3,7 лет), имеющих клинически очерченную зависимость от алкоголя (МКБ-10 - Б 10.2). Длительность злоупотребления алкоголем в данной группе составляла от 1 до 30 лет, в среднем 8,2±1,1 лет. Контрольная группа - 62 человека (85,5% мужчин) того же возраста (в среднем 36,9±3,4 лет), работающие не менее 6 месяцев на одном предприятии, с отсутствием зависимости от психоактивных веществ.
Суицидальная диагностика проводилась с использованием клинико - психопатологического, клинико-динамического, экспериментально-психологического методов (клиническое интервью с использованием метода кли-нико-лингвистической диагностики суицидального поведения [5], анкетирование [6], психодиагностический метод и математико -статистический анализ) [7]. Для оценки суицидального риска использовалась шкала оценки угрозы суицида, разработанная Американской ассоциацией превенции суицидов [10].
Результаты исследования.
Изучение динамики суицидальной активности населения в г. Магнитогорске (рис. 1) свидетельствует о том, что данные показатели хотя и превышают общероссийские, однако коррелируют с динамикой смертности от суицидов в Российской Федерации, демонстрируя постепенное снижение с 48,4 в 2004 г. до 27,1 случаев на 100000 населения в 2010 году.
160---------------------------------------
140-----------------------------------
Г
120--------------------------------------
/
100-------------------------------у-------
/
80------------------------------у--------
-о-о--<5
60----------V------------X-------------
40 ^-----°--0
20---------------------------------------
0
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010
-О завершенные суициды
— -О — незавершенные суициды
Рис. 1 Динамика суицидальной активности населения в г. Магнитогорске с 2000 по 2010 гг.
Представляет особый интерес и требует объяснения скачкообразный рост незавершенных суицидальных попыток, регистрируемых в последние 4 года. В официальной общероссийской статистике отсутствуют данные по незавершенным суицидам. В разных исследованиях имеют место лишь оценки соотношения завершенных и незавершенных суицидов. Вместе с тем, значительный рост числа незавершенных суицидов является прогностически неблагоприятным показателем роста повторных фатальных суицидальных попыток, поскольку 12% лиц, совершающих суицидальную попытку, не позднее чем через два года обязательно повторяют ее и достигают желаемого результата; четыре из пяти суицидентов, покончивших с собой, пытались сделать это в прошлом [4].
Анализ гендерных особенностей суицидального поведения за 2000-2010 годы показал (рис. 2), что в группе незавершенных суицидов рост показателей за последние 4 года произошел преимущественно за счет мужчин, их доля увеличилась с 41,0% в 2006 г. до 53,0% в 2010 году, хотя традиционно считается, что у суицидальных попыток «женское лицо» [16]. В группе завершенных суицидов участие женщин оставалось стабильным 24,8+2,7%. Среди случаев завершенных суицидов в г. Магнитогорске доля психически больных составляет в разные годы 6,2+1,1%; доля лиц, состоящих на наркологическом учете 7,8+1,3%, что сопоставимо с отечественными и зарубежными данными [11]. По ретроспективному анализу материалов уголовных дел суицидентов за 2010
год в г. Магнитогорске не менее 18,0% самоубийц страдали алкогольной зависимостью.
700
600
500
400
300
200
100
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010
Рис. 2. Гендерный состав незавершенных суицидальных попыток в г. Магнитогорске за 20002010 гг.
Анализ социально-демографических факторов в исследуемых группах значимых различий не показал, поскольку группы формировались сопоставимыми по полу и возрасту: мужчины составили 87,3% в основной и 85,5% в контрольной группах, суицидоопас-ный возраст до 24 и после 45 лет составил 26,4% и 30,6% соответственно. Статус одиноких подтвердили 13,8% и 14,5% респондентов соответственно.
Суицидоопасные профессии имели место у двух больных только в основной группе -2,3%. Диагностированных психических болезней у респондентов не было. На наличие опасной для жизни соматической болезни указывали 5,7% в основной и 3,2% лиц в контрольной группах. Суициды у членов семей или значимых близких (суицидогенная семья [12]) обнаруживались у 16,1% и 11,3% соответственно. Смерть значимого близкого была актуальна для 3,4% и 3,2% случаев соответственно по группам. Переживания по поводу ухода на пенсию волновали 4% и 4,6% больных, по поводу сексуального насилия 9,2% в основной и 3,2% в контрольной группах. Все эти показатели не достигали статистически достоверных различий.
Значимыми в нашем эксперименте являлись такие поведенческие предикторы как эс-кейп-реакции в прошлом (10,3% и 3,2%; р<0,05), изоляция от людей и жизни (12,6 и 4,8%; р<0,05), изменение привычек (5,7% и 3,2%; р<0,05). Приведение «дел в порядок» -составление завещания, «посмертные распоря-
жения» близким и т.п. наблюдались лишь у 1 респондента (1,6%) в контрольной группе. Среди эмоциональных факторов имели достоверные различия такие признаки как амбивалентность - 20,7% у больных алкогольной зависимостью против 14,5% у наркологически здоровых (р<0,05). Реакции горя, связанные с переживаниями об утрате близких не имели различий - 5,7% и 4,5% соответственно.
При оценке факторов суицидального риска в исследуемых группах выявлены значимые различия в соотношении таких признаков, как суицидальная карьера (суицидальные мысли, попытки в анамнезе), актуальность переживаемого микросоциального конфликта (развод, безработица, социальная изоляция, родительское послание «Не живи» [15]), эмоциональные (депрессии) расстройства.
100 80 60
40
20
г
йш
Б1 Б2 С1 С2 С3 С4 П1 П2 П3 П4 К1 К2 КЗ Э1 □ Больные алкоголизмом ПКонтрольная группа
Примечание:
Биографические: Б1 - суицидальные мысли в анамнезе;
Б2 - суицидальные попытки. Ситуационные: С1 - развод; С2 - безработица; С3 - социальная изоляция; С4 - родительская программа «Не живи!». Поведенческие: П1 - злоупотребление алкоголем; П2 - самоизоляция; П3 - снижение активности; П4 -разговоры о смерти.
Когнитивные: К1 - «туннельное видиние»; К2 - суицици-дальные мысли, планы; К3 - «негативная триада»; Эмоциональные: Э1 - депрессия.
Рис. 3. Гистограмма соотношения значимых различий индикаторов суицидального риска в сравниваемых группах по частоте встречаемости (%)
Указанные признаки на фоне «когнитивных ошибок» (безнадежность, «туннельное видение», актуализация суицидальных мыслей и планов) формировали у больных алкоголизмом дезадаптивные поведенческие реакции (аддикции, самоизоляция, снижение активности, разговоры о смерти).
0
0
Антисуицидальные факторы в исследованных группах обнаруживали значимые различия (р<0,05) по всем признакам:
- в основной группе 65,5% больных чувствовали поддержку семьи. В контрольной группе о семейной поддержке говорили 87,0% респондентов;
- обязательства перед детьми отмечались у 49,4% в основной группе. В контрольной группе родительский долг значим для 93,5% респондентов;
- ценность собственного здоровья актуальна у 43,7% в основной против 85,5% в контрольной группе;
- общественное мнение, мнение окружающих важно лишь для 26.4% зависимых от алкоголя против 67,7% в группе здоровых;
- жизненные планы строили 54,0% и 82,3% обследованных соответственно;
- о материальной стабильности говорили 40,2% в основной и 80,6% в контрольной группах.
Лишь такой защитный механизм как приверженность религии более актуален в основной группе - 73,5% против 30,9% в контрольной.
Оценка суицидального риска показала, что лиц с очень высокой степенью риска суицида, требующего экстренной госпитализации, не было. Высокая степень суицидального риска отмечалась только в основной группе (3,4%). Средняя степень риска была в 34,6% случаев в основной группе (в группе здоровых - 9,7%; р<0,05). Остальные респонденты были с низким риском угрозы суицида.
Таким образом, к предикторам суицидального риска у больных алкоголизмом относятся: суицидальное поведение в прошлом, актуальность переживаемого микросоциального конфликта, изоляция от людей и жизни, депрессии. Указанные признаки на фоне «когнитивных ошибок» формируют у больных алкоголизмом дезадаптивные поведенческие реакции. На фоне значимого влияния факторов суицидального риска у данных больных обнаруживается снижение ресурсов антисуицидальной мотивации (поддержка семьи, родительский долг, ценность своего здоровья, значимость общественного мнения, планы на будущее, материальная стабильность), которые являются мишенями профилактических мероприятий.
Комплексная индивидуальная суицидальная диагностика больных алкоголизмом в ходе реализации программ превенции суицидального поведения позволяет определить мишени
терапевтического воздействия и снижения риска угрозы суицида.
Литература:
1. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения. - М.: М, 1980.
2. Бисалиев Р.В. Клиническая характеристика суицидального поведения у больных алкогольной зависимостью // XV съезд психиатров России 9-12 ноября, 2010. - С. 239.
3. Вагин Ю.Р. Психология жизни и смерти. СПб: Питер, 2003. - 160 с.
4. Войцех В.Ф. Что мы знаем о суициде. Под ред. проф. В.С. Ястребова. - М.:, 2007. - 20 с.
5. Ганзин И. В. Клинико-лингвистическая диагностика суицидального поведения // Превенция суицидов и оказание экстренной психологической помощи по телефону. - Симферополь: Изд-во Крымского республ. центра ССМ, 1997. - С. 13-19.
6. Индекс тяжести зависимости: версия Treatnet: Руководство и опросник. - М., Верди, 2009. -128 с.
7. Комплексное клинико-психологическое исследование лиц с алкогольной зависимостью: учебное пособие под ред. д.м.н. Е.Н. Кривулина. - Челябинск: Изд-во ПИРС, 2010. - 88 с.
8. Положий Б.С. Суицидальная ситуация в современной России // Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. - 2007. - № 5. - С. 16-17.
9. Положий Б.С. Этнокультуральные аспекты суицидального поведения // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2012. - № 3. - С. 76-78.
10. Ромек В. Г. Психологическая помощь в кризисных ситуациях. - М.: М, 2008. - 132 с.
11. Разводовский Ю. Е. Суициды и уровень потребления алкоголя // Проблемы социальной гигиены и истории медицины. - 2007. - № 3. - С. 2225.
12. Чуприков А.П., Пилягина Г.Я., Войцех В.Ф. Глоссарий суицидологических терминов. - К: 1999. - 479 с.
13. Шнейдман Э. Десять общих черт самоубийств и их значение для психотерапии // Суицид. Хрестоматия по суицидологии. - К.: А. Л. Д., 1996. - С. 177-182.
14. Шустов Д.И. Аутоагрессия, суицид и алкоголизм. - М.: «Когито-Центр», Москва, 2005. -145 с.
15. Шустов Д.И. Родительская программа «Не живи» у больных алкоголизмом // Алкогольная болезнь. -2000. - № 11. - С. 1-4.
16. Юрьева Л. Н. Клиническая суицидология. -Днепропетровск: Пороги, 2006. - 472 с.
17. Alan L. Berman (перевод К. Брежнева ([email protected]) Оригинальный текст
"Suicide", Microsoft®, Encarta®98, Encyclopedia.
SUICIDAL BEHAVIOR PATIENTS OF ALCOHOL DEPENDENCE IN A LARGE INDUSTRIAL CITY OF THE SOUTH URALS (MAGNITOGORSK)
E.N. Krivulin, I.Yu. Bochkareva, A.S. Beckov, A.H. Mingazov
Chelyabinsk State Medical Academy, Chelyabinsk, Russia
Integrated clinical-psychological survey of 87 persons with alcohol dependence and 62 practically healthy. The article studies the influence of suicidal factors and antisuicidal factors in patients with alcohol dependence of working age in a phase of exacerbation of the disease. Identified predictors of suicidal risk and reduction factors antisuicidal protection. Results of individual suicide diagnostics allow us to identify therapeutic targets the correction of suicidal behavior.
Key words: alcohol dependence, suicidal risk, suicidal behavior
УДК: 616.89-008.441.44:616.89-008.441.13
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ ПОЗДНЕГО ВОЗРАСТА В УСЛОВИЯХ СИНДРОМА ОТМЕНЫ АЛКОГОЛЯ (НА ПРИМЕРЕ ЮГА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ)
П. Б. Зотов, М.С. Уманский
Тюменская государственная медицинская академия Тюменский областной наркологический диспансер
Контактная информация:
Зотов Павел Борисович, д.м.н., профессор кафедры психиатрии, наркологии и психотерапии ФПК и ППС ГБОУ ВПО «Тюменская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, тел.: (3452) 73-27-45, е-шаИ: [email protected]
Уманский Марк Станиславович, к.м.н., врач-нарколог ГБУЗ ТО «Областной наркологический диспансер», г. Тюмень, тел.: (3452) 34-15-40
У 83,6% больных алкоголизмом позднего возраста с признаками синдрома отмены алкоголя в структуре депрессивных нарушений выявляются различные формы суицидального поведения, в структуре которых доминируют суицидальные мысли (41,4%) и антивитальные переживания (40,1%). Доля шантажных форм составляла лишь 2,2%. Среди факторов повышенной суицидальной активности преобладали неблагоприятные социальные условия (42,0%), среди которых ведущее место занимали выход на пенсию, снижение уровня материальной обеспеченности, потеря социального статуса и др. Реже назывались конфликты в семье (18,7%), запой (14,3%) и ухудшение здоровья (12,9%). Полученные данные авторы предлагают учитывать при разработке мер профилактики и коррекции суицидального поведения больных алкоголизмом. Ключевые слова: суицидальное поведение, суицид, алкоголь, алкоголизм.
Злоупотребление алкоголем представляет одну из наиболее важных медико-социальных проблем. Регулярный прием алкоголя отрицательно сказывается на самом пьющем, его семье [1], профессиональной деятельности и обществе в целом. Алкоголь является причиной 3,5% случаев смертности и недееспособности в мире, а социальная стоимость последствий его потребления для общества оценивается на уровне 2-3% от валового национального продукта государства [6, 10].
В Российской Федерации показатель распространенности алкоголизма, оставаясь одними из наиболее высоких в мире, в течение по-
следних нескольких снижается: с 1660,2 случая на 100000 населения в 2004 г. до 1478,1 в 2010 году [2].
