CC BY
229
Эти резкие изменения уже сегодня привели к целому ряду социально-экономических изменений, которые так или иначе спровоцируют проблемы, связанные с социальной адаптацией, которые в свою очередь, приведут к проблеме физиологической дезадаптации. Возникшая физиологическая дезадаптация неминуемо приведёт к проблемам, связанным с алкоголизмом, наркоманией, суицидальным поведением, вирусными и бактериальными инфекциями, болезнями ЖКТ у жителей нашей страны.
Сергей Георгиевич Кара-Мурза в своей работе, посвящённой аномии неоднократно отмечал, что кризис, существующий в нашей стране носит системный характер [6]. Он также отмечал, что на сегодняшний день нет предпосылок для возникновения реформ, направленных на преобразование социальных институтов, с целью снижения симптомов аномии в обществе.
Выводы Кара-Мурзы могут говорить о том, что при планировании работы сфер здравоохранения, занимающихся лечением заболеваний, связанных с проблемами стресса и физиологической адаптации, нужно учитывать тот
факт, что количество случаев заболеваний будет только расти.
Литература
1. Дюркгейм, Э. Самоубийство: Социологический этюд / Пер., с фр. с сокр.; Под ред. В. А. Базарова. - М.: Мысль, 1994. - С.399.
2. Мертон, Р. К. Социальная структура и аномия // Социология преступности (Современные буржуазные теории). — М.: Прогресс, 1966. — C. 299-313.
3. Фромм, Э. Здоровое общество /Пер., с англ. Т. Бан-кетова. — М.: АСТ, АСТ Москва, Хранитель — Серия: Философия. Психология — ISBN 5-17-0383088, 5-9713-2807-7, 5-9762-0185-7; 2009. — С. 544.
Степанов, И.Г. Содержание понятий несостоятельности и банкротства / И.Г. Степанов, Н.С. Попова, М.Н. Демидова // Сибирская финансовая школа. — 2004. — № 4. — С. 67-69.
4. Селье, Г. Очерки об адаптационном синдроме / Пер. с англ. Виллен Кандрор, Александр Рогов — М.: Государственное издательство медицинской литературы. — С. 254.
5. Аномия в России: Причины и проявления. — М.: Научный эксперт. — 259 с. — ISBN 978-5-91290-195-9.
© Жевелик О.Д., Долгицкий О.Д., 2016
УДК 616.89
САМОРАЗРУШАЮЩЕЕ ПОВЕДЕНИЕ И АЛКОГОЛЬНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
Сомкина О.Ю.,
аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет
им. академика И.П. Павлова» Минздрава России
Меденцева Т.А.,
студентка шестого курса лечебного факультета ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский
университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России
В работе осуществлён обзор современных данных, касающихся саморазрушающего поведения и алкогольной зависимости. Проанализированы вопросы терминологии, приведены данные о гендерных различиях суицидальной активности, а также статистические данные о ее распространенности. Так же рассмотрены основные способы профилактики «параалкогольного» суицида.
Ключевые слова: аутоагрессия, суицид, алкогольная зависимость.
Саморазрушающее поведение является серьезной медико-социальной проблемой современного общества. В мире, и в нашей стране в частности, наблюдается неуклонный, угрожающий рост завершенных суицидов [9, 12, 20]. Долгое время к аутоагрессивному поведению относили такие феномены, как суициды, па-расуициды, суицидальные мысли [13, 22]. При этом несуицидальные самоповреждения относили, скорее, к ситуационно обусловленной
или не обусловленной аутодеструкции без «ау-тоагрессивной подоплёки» [31].
Согласно современным представлениям к аутоагрессивному поведению относят любые действия, направленные, как сознательно, так и бессознательно на причинение себе вреда в физической, психосоциальной, духовной области [4, 24, 30], или отказ от активной жизнедеятельности, от своих гражданских обязанностей, долга, нежелание решать личностные и социаль-
ные вопросы; намеренная (осознаваемая или неосознаваемая) активность, направленная на причинение себе вреда в физической, психической, социальной и духовной сферах, проявляющаяся на идеаторном, аффективном и поведенческом уровнях. Таким образом, к ауто-агрессивному поведению относится собственно суицидальное поведение, а также поведение, связанное с комплексом факторов потенциальной гибели: употребление наркотиков, алкоголя, стремление к опасностям и т.п. [11, 17, 24]. Данные литературы о соотношении частоты суицидальных попыток среди женщин и среди мужчин на сегодняшний день выглядят достаточно противоречиво. Так указывается, что в нашей стране частота суицидальных попыток среди женщин превосходит соответствующий показатель для мужчин [3]. Частота суицидальных попыток среди женщин выше, чем среди мужчин и в большинстве стран Европы, за исключением Финляндии. Среди подростков девочки также совершают суицидальные попытки чаще мальчиков. В то же время конкретные данные по вопросу соотношения частоты суицидальных попыток, совершаемых мужчинами и женщинами, у разных авторов существенно расходятся. Женщины совершают суицидальные попытки чаще, чем мужчины, в среднем в 2-3 раза [25]. Мужчины преобладают среди лиц, совершающих суицидальные попытки в состоянии алкогольного опьянения, а женщины — среди трезвых суицидентов [3, 6, 13, 21, 40].
В последнее время произошли радикальные изменения в понимании суицидального поведения, рассматриваемого как непрерывный процесс, в основе которого лежит предрасположенность к такому виду поведения [5, 22]. В рамках этой модели выделяются четыре группы факторов возникновения и развития суицидального процесса: биологические — наследственная отягощенность по психическим заболеваниям (особенно по депрессивным и наркологическим расстройствам) и суицидам; клинические — наличие психических расстройств, среди которых наибольшей суицидоопасностью обладают депрессивные расстройства, расстройства личности и шизофрения; наличие нарушений развития в детском возрасте; злоупотребление алкоголем, употребление наркотиков; низкий уровень выявления психических расстройств среди населения; наличие хронических соматических
заболеваний, особенно сердечно-сосудистой, пищеварительной и дыхательной систем; социальные, включающие в себя макросоциаль-ные (социальное неблагополучие в обществе, финансовые и экономические кризисы, утрата или угроза утраты работы, тяжелое материальное положение, профессиональная занятость в частном предпринимательстве, торговле, а также в финансовой сфере; вынужденные смены места работы) и микросоциальные (неполная родительская семья, патологическое воспитание в родительской семье, конфликтные отношения в собственной семье, отсутствие или утрата собственной семьи, одиночество, бездетность, узость или утрата социальных контактов) факторы; личностно-психологические — аутоагрес-сивный и аутично-депрессивный типы реагирования на стресс, отсутствие или не-приори-тетность высших личностных потребностей, эгоцентризм, импульсивность, ригидность поведенческих стереотипов, высокий уровень тревожности; избегающие формы поведения
[4, 21, 26].
В настоящее время среди основных признаков несуицидального аутоагрессивного поведения рассматриваются следующие: признак «клишированности» или имеющейся фатальной повторяемости трагических или травматических событий в индивидуальной жизни; частично-осознанная личностная зависимость (вовлеченность) в неблагоприятные ситуации с ощущением навязанности, с имеющимся пониманием ненормальности происходящего, пониманием насильственной (как будто бы помимо желания) вовлеченности в аутоагрес-сивные ситуации; оправданность получения неблагополучия в виде наличия какой-либо внутриличностной выгоды; с мотивационной стороны это может быть поведение жертвы, мазохистичность или псевдорентность (когда рентная выгода не превышает психологического, морального или физического ущерба); семейная наследственность в виде передачи реципиенту вполне определённой родительской программы неестественной смерти [12, 27]. По современным представлениям к основным паттернам поведения, относящимся к несуицидальным (изоморфным) аутоагрессив-ным феноменам, наиболее часто причисляют следующие: чрезмерное увлечение опасными видами спорта, склонность к неоправданному
риску, чрезмерное курение, алкоголизацию и наркотизацию, многие случаи нозофилии, самолечения, аскетизма, неадекватное снижение поисковой активности в неблагоприятных ситуациях [5, 7, 8, 10, 13-15]. Ряд исследователей к вариантам реализации личностной аутоагрес-сивности относит феномен «травматической» личности. По мнению судебных экспертов, причиной большинства так называемых «смертей от несчастного случая» (передозировка лекарственных препаратов, автомобильные аварии, падение с высоты и т.д.) на самом деле являются «скрытыми» суицидами. В этом контексте любопытно мнение, согласно которому синдром Тоада или зависимость от «весёлого автовождения» (joy riding dependence) следует отнести к несомненным вариантам несуицидального аутоа-грессивного поведения. Определенный интерес представляет поведения «жертвы» как пассивный аутоагрессивный акт. Виктимность является биологическим аналогом аутоагрессивного поведения. Действительно, действия жертв сексуального и физического насилия в целом ряде случаев также верифицируется как откровенно аутоа-грессивно-мазохистический акт [25, 26, 30, 34].
Таким образом, в наиболее общем смысле, феномен аутоагрессии подразумевает специфическую (патологическую) форму поведения человека, носящую характер результирующей активности, обусловленной психологической, биологической (психической) и социальной дезадаптацией; возникающую преимущественно в экстремальной ситуации (состоянии) и направленную на изменение этой ситуации путём причинения ущерба своему психическому или физическому здоровью [24]. К настоящему моменту нет единого мнения о происхождении и этиологических факторах аутоагрессивного поведения [3, 7, 22]. У психоаналитически ориентированных исследователей до настоящего времени превалируют концептуальные модели, являющиеся вариациями на тему реализации инстинкта смерти — Танатоса, а так же инверсии агрессии с объекта «на себя», описанные основоположником данного направления З. Фрейдом [40]. В рамках транзакционного направления антивитальное поведение связывают с реализацией деструктивной сценарной программы, в основе которой лежит послание «Не живи» [10, 11, 15, 16, 18]. По мнению некоторых исследователей, все люди имеют тенденцию к
саморазрушению, которая различается лишь по степени выраженности или интенсивности проявлений у разных людей и в разных обществах (минимум 80% людей признают, что они «играли» идеями о суициде) [27]. Мотивацион-ная основа аутоагрессивности: (1) прямая защита, когда мазохист посредством самобичевания избегает обвинений, а принижаясь — избегает соперничества (суицид по типу «избегания»); (2) способ достижения желаемого через страдание и беспомощность как мощные средства получения любви, помощи и контроля; (3) замаскированное обвинение других людей [4].
Тем не менее, в сознании многих специалистов до сих пор именно классическая суици-дальность рассматривается как единственный вариант аутоагрессивного поведения [24], при этом разнообразные аутодеструктивные эквиваленты относят к другим психическим и поведенческим нарушениям, либо рассматривают их как неболезненные, социально приемлемые и одобряемые формы поведения (например, к таким вариантам можно отнести «работоголизм», профессии, связанные с обязательным жизненным риском и т. д.). Такая концептуальная позиция приводит к тому, что все разнообразие эквивалентов аутодеструкции, способной приносить существенно больший ущерб личности и социуму, остается вне поля зрения [4, 24, 40].
Выделяются следующие формы универсальной профилактики суицидального поведения:
1. Активное дифференцированное просвещение различных возрастных и социально-профессиональных групп населения в отношении факторов риска возникновения суицидального поведения (в том числе, наследственных, психопатологических, личностно-психологиче-ских); существования защитных (антисуицидальных) факторов, поведенческих проявлений суицидоопасного поведения, телефонов служб экстренной медико-психологической помощи, преодоления психологического барьера перед обращением за психиатрической помощью.
2. Проведение дифференцированных образовательных программ для различных групп населения о признаках суицидоопасных состояний. В первую очередь это касается учащихся школ, средних и высших учебных заведений; педагогов, воспитателей детских учреждений, лиц, чья профессиональная деятельность связана с риском для здоровья и жизни.
3. Формирование мотивации и установок на ведение здорового образа жизни у лиц различного возраста [4, 23, 35]. Универсальная профилактика суицидов предполагает, прежде всего, активное и регулярное сотрудничество специалистов в области психического здоровья со всеми средствами массовой информации (телевидение, радио, Интернет, печатные издания). В работе со СМИ следует учитывать, что неправильно представленная информация о самоубийствах и суицидальных попытках может спровоцировать своеобразные «эпидемии» суицида в определенных группах населения, особенно среди подростков [4, 31, 33, 37].
Проблема связи потребления алкоголя и самоубийств чрезвычайно актуальна на сегодняшний день [4, 8, 13]. Рассмотрение алкогольной зависимости как заболевания с выраженной аутоагрессивной основой уже давно стало аксиоматичным [4, 8, 13, 10, 14-17,]. Алкогольная болезнь рассматривается как вариант «хронического» суицидального поведения, заболевание с отчётливым антивитальным характером [4]. Алкогольная зависимость и ее прогреди-ентная динамика способствуют формированию различного рода кризисных ситуаций, из которых в условиях дефицита позитивных выходов всегда есть известное число негативных -деструктивных выходов, названных «скрытыми аварийными люками», наиболее распространённым из которых является самоубийство [4, 30]. Психоаналитическая школа считает, что больные алкогольной зависимостью растворяют Супер-Эго в алкоголе, уменьшая оральную фрустрацию, испытывая в алкогольной эйфории чувство освобождения, иллюзию достижения желаемого, бунта, а в состоянии похмелья удовлетворяют потребность в самоистязании, аутодеструкции и желании наказать «значимых других» своим страданием [3]. Большинство авторов находят у больных хроническим алкоголизмом суицидентов антисоциальное личностное расстройство, антисоциальное поведение с неустойчивостью настроения и психопатизацией [2, 37, 40], тогда как в общей популяции чаще ставились диагнозы пограничного личностного расстройства [33]. Ряд исследователей находят определенную биологическую связь между депрессиями и алкоголизмом, анализируя показатели дексаметазоно-вого теста. Хроническое потребление алкоголя
способствует снижению настроения и ведет к суицидальному поведению [33]. Имеющиеся данные позволяют отнести хронический алкоголизм к одной из основных причин смертности мужчин трудоспособного возраста [2, 3, 15, 16], сокращающей ожидаемую продолжительность жизни мужского населения в среднем на 15-20 лет. Выделяют следующие варианты смертей мужчин среднего возраста, связанных с потреблением алкоголя, большинство которых самодеструктивны по своей сути: (1) смерть от органических причин, связанных с алкоголизацией (цирроз, панкреатит, кардиомиопатия); (2) смерть от несчастного случая; (3) признаки интоксикации при высоком содержании алкоголя в моче и при отсутствии на аутопсии других значимых причин смерти; (4) пневмония у диагностированных алкоголиков; (5) смерть от неизвестных причин у диагностированных алкоголиков; (6) суицид [9, 28, 35]. Определяются два возрастных пика завершенного алкогольного суицида - между 30 и 39, а также 40-49 годами, с пиками покушений на суицид у больных хроническим алкоголизмом, пришедшихся на возраст 21-30 лет и 50-55 [1, 9, 22]. Женщины, больные хроническим алкоголизмом, с аутоа-грессивным поведением значительно чаще, чем мужчины совершают парасуициды и реже завершенные суициды, они имеют более низкий социально-экономический статус, их деструктивное поведение имеет более четкую связь с повышением или понижением среднедушевого потребления алкоголя, они значительно чаще используют малые транквилизаторы и другие психоактивные вещества, с помощью которых и совершают попытки суицида, число которых значимо уменьшается при уменьшении выписки транквилизаторов, а также внедрения новых эффективных форм лечения алкоголизма и вовлечения в группы Анонимных Алкоголиков [3, 37, 39]. Тяжело пьющие женщины относительно чаще, чем мужчины становятся жертвами несчастных случаев, заболевают циррозом печени, онкологической и сердечно-сосудистой патологией [3]. Суицидальное поведение наркологических больных определяется различным сочетанием трех суицидогенных факторов (типом вторичной психопатизации, выраженностью влечения к алкоголю или наркотику, особенностями микросоциального конфликта). Различают истинные суицидальные
попытки, которые совершаются больными с депрессивным типом, малой выраженностью влечения и высокой личностной значимостью психогении; демонстративно-шантажное суицидальное поведение, определяющееся у эмоционально-неустойчивых личностей с об-сессивным влечением и локализацией внутреннего конфликта в сфере актуальной наркома-нической потребности при малозначимости внешнего конфликта; импульсивные попытки у дисфориков с компульсивным влечением, локализацией внутреннего конфликта в сфере актуальной наркоманической потребности при запускающей роли внешнего микросоциального конфликта [19, 20, 21].
Таким образом, саморазрушающее поведение в большинстве форм своего проявления представлено в клинической картине алкогольной зависимости. Безусловно, не следует забывать и то, что алкоголизм сам по себе является крайне аутодеструктивным заболеванием, рассматриваемым как вариант хронического суицида. Опираясь на данные литературы, приведенные в работе, а также собственные наблюдения, мы можем утверждать, что рассмотрение алкогольной зависимости вне контекста саморазрушения к настоящему времени не является терапевтически эффективной моделью в наркологии, что должно учитываться в построении высокоэффективных лечебных моделей.
Литература
1. Амбрумова, А.Г. Некоторые вопросы суицидоло-гии, связанные с проблемой алкоголизма / А.Г. Амбрумова // Вопросы социальной и клинической психоневрологии. — М., 1973. — Т. 2. — С. 27-32.
2. Аминов, Х.А., Имамов, Ш.А., Дусов, А. Некоторые данные о связи между личностными особенностями больных хроническим алкоголизмом и характером суицидальных действий / Х.А. Аминов, Ш.А. Имамов, А. Дусов // Суицидология. — 2010. - № 1. - С. 27-28.
3. Васильев, В.В. Суицидальное поведение женщин. (обзор литературы) / В.В. Васильев // Суицидология. - 2012. - №1. - С. 18-28.
4. Ворошилин, С.И. Алкогольный фактор среди причин роста самоубийств в СССР и в постсо-ветстких государствах / С.И. Ворошилин // Су-ицидология. - 2012. - № 2. - С. 23-33.
5. Жариков, Н.М., Иванова, А.Е. Самоубийства в Российской Федерации как социопсихиатриче-ская проблема / Н.М. Жариков, А.Е. Иванова //
Журн. неврол. и психиатр. им. С.С. Корсакова.
- 1997. - Т. 97. - Вып. 6. - С. 9-15.
6. Кривулин, Е.Н., Бочкарева, И.Ю., Бецков, А.С., Мингазов, А.Х. Суицидальное поведение больных алкогольной зависимостью в условиях крупного промышленного города Южного Урала (г. Магнитогорск) / Е.Н. Кривулин, И.Ю. Бочкарева, А.С. Бецков, А.Х. Мингазов // Суицидология. - 2012. - № 3. - С. 37-40.
7. Кудрявцев, И.А., Декало, Е.Э. Психологические факторы и механизмы суицидогенеза как критерии суицидального риска и направленной профилактики / И.А. Кудрявцев, Е.Э. Декало // Суицидология. - 2012. - №2. - С. 3-11.
8. Лукашук, А.В., Меринов, А.В. Клинико-суици-дологическая и экспериментально-психологическая характеристики молодых людей, воспитанных в «алкогольных» семьях / А.В. Лукашук, А.В. Меринов // Наука молодых (Eruditio Juvenium). - 2014. - № 4. - С. 82-87.
9. Меринов, А.В., Шустов, Д.И. Супружеские аспекты аутоагрессивного поведения в семьях больных хроническим алкоголизмом / А.В. Меринов, Д.И. Шустов // Российский психиатрический журнал. - 2002. - № 3. - С. 58-61.
10.Меринов, А.В. Вариант эпискрипта в семьях больных алкогольной зависимостью // Наркология. - 2010. - № 3. - С. 77-80.
11.Меринов, А.В. Аутоагрессивные и клинико-пси-хологические характеристики парасуицидальных мужчин с алкогольной зависимостью // Наркология. - 2011. - Т. 10. - № 8 (116). - С. 72-77.
12.Меринов, А.В., Шустов, Д.И., Федотов, И.А. Современные взгляды на феномен созависимого поведения при алкогольной зависимости (обзор литературных данных) / А.В. Меринов, Д.И. Шустов, И.А. Федотов // Российский мед. - биол. вестник. - 2011. - № 3. - С. 136-141.
13.Меринов, А.В. Аутоагрессивное поведение и оценка суицидального риска у больных алкогольной зависимостью и членов их семей: авто-реф. дис. ... д-ра. мед. наук: 14.01.27; 14.01.06 / А.В. Меринов. - М., 2012. - 48 с.
14.Меринов, А.В. Суицидологическая, наркологическая и экспериментально-психологическая характеристика супругов в семьях мужчин, страдающих алкоголизмом, в зависимости от варианта брачной динамики / А.В. Меринов // Суицидология. - 2013. - Т. 4. - № 2 (11). - С. 25-35.
15.Меринов, А.В. Суицидологическая, наркологическая и экспериментально-психологическая характеристики супругов в семьях мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, в зависимости от динамики брачных отношений / А.В. Меринов // Тюменский медицинский журнал.
- 2013. - №2. - С. 25-35.
16. Меринов, А.В. Суицидологическая, экспериментально-психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с первично-открытой семейной системой / А.В. Меринов // Суицидоло-гия. - 2014. - Т. 5. - № 2 (15). - С. 31-38.
17.Меринов, А.В. Суицидологическая, экспериментально-психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с вторично открытой семейной системой / А.В. Меринов // Суицидология. - 2014. - Т. 5. - № 4. - С. 43-51.
18.Меринов, А.В., Шитов, Е.А., Лукашук, А.В., Сом-кина, О.Ю., Байкова, М.А., Филиппова, М.Д., Меринов, Н.Л., Юрченко, А.И. Супруги мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, имеющие в анамнезе суицидальную попытку: их расширенная клинико-суицидологическая и психологическая характеристики / А.В. Меринов, Е.А. Шитов, А.В. Лукашук, О.Ю. Сомкина, М.А. Байкова, М.Д. Филиппова, Н.Л. Меринов, А.И. Юрченко // Суицидология. - 2015. - Т. 6. - № 3 (20). - С. 49-54.
19.Немцов, А.В., Симонова, О.Н. Потребление алкоголя и продолжительность жизни в России / А.В. Немцов, О.Н. Симонова // Материалы 12 съезда психиатров России. - М., 1995. - С. 787-788.
20.Положий, Б.С. Суицидальное поведение (кли-нико-эпидемиологические и этнокультуральные аспекты) / Б.С. Положий. - М.: РИО «ФГУ ГНЦ ССП им. В.П. Сербского», 2010. - 232 с.
21. Положий, Б.С. Дифференцированная профилактика суицидального поведения / Б.С. Положий, Е.А. Панченко // Суицидология. -2012. - №4. - С. 8-12.
22.Разводовский, Ю.Е. Алкоголь и суицид в странах восточной Европы / Ю.Е. Разводовский // Су-ицидология. - 2014. - № 3 (16). - Т. 6. - С. 18-27.
23.Розанов В.А. Самоубийства, психо-социальный стресс и потребление алкоголя в странах бывшего СССР / В.А. Розанов // Суицидология. -2012. - № 4. - С. 28-40.
24.Руженков В.А. Концепции суицидального поведения / А.В. Руженков, В.В. Руженкова, А.В. Бое-ва // Суицидология. - 2012. - №4. - С.52-60.
25.Сомкина, О.Ю., Меринов, А.В. Современные представления о женском алкоголизме (обзор литературы) / О.Ю. Сомкина, А.В. Меринов // Наука молодых (Eruditio Зш-ешиш). - 2014. -№ 4. - С. 128-135.
26.Шитов, Е.А., Меринов, А.В., Шустов, Д.И., Федотов, И.А. Клиническая и суицидологическая характеристика больных алкогольной зависимостью с сопутствующим пограничным расстройством личности / Е.А. Шитов, А.В. Меринов,
Д.И. Шустов, И.А. Федотов // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. - 2015. - № 4. - С. 87-90.
27.Bertolote J.M. Suicide in the world: an epidemiological overview 1959-2000. Suicide. An unnecessary death. Ed. Danuta Wasserman / J.M. Bertolote // London: Martin Dunitz, 2001. - P. 3-10.
28. Biro, M. The role of depressive disorder in the suicidal behavior of alcoholics / M. Biro, S. Selakovic-Bursic, B. Kapamadzija // Crisis. - 1991. - Vol.12. - №1. -P. 64-68.
29.Bondy, В. Genetics of suicide / B. Bondy, A. Buettner, P. Zill // Mol Psychiat., 2006. - Vol. 11. -N. 4. - P. 336-351.
30.Canetto, S.S. Gender and the primary prevention of suicide mortality / S.S. Canetto, D. Lester // Suicide and Life-Threatening Behavior. - 1995. - Vol. 25. -P. 58-69.
31. Daigle, M.S. Nonfatal Suicide-Related Behavior Among Inmates: Testing for Gender and Type Differences / M.S. Daigle, G. Cote // Suicide and Life Threatening Behavior. - 2006. - Vol. 36. - N 6. - P. 670 - 681.
32.(Durkheim E.) Дюркгейм, Э. Самоубийство: социологический этюд: пер. с фр. / Э. Дюркгейм // М.: Мысль, 1994. - 400 с.
33.Goldney, R.D. Suicide Prevention / R.D. Goldney // Oxford University Press. - 2008. - 256 p.
34.Grollman, E.A. Suicide Prevention, Intervention, Postvention / E.A. Grollman // 2nd ed.- N.Y.: Paperback Publisher: Beacon Hill Press, 1988. - 151 p.
35.Henriksson, M. M. Mental Disorders and Comorbidity in Suicide / M.M. Henriksson, H.M. Aro, M. J. Mar-tunen // Am. J. Psych. - 1993. - Vol. 150. - №6. -P. 935-940.
36.Isometsa, E.T. Suicide attempts preceding completed suicide / E.T. Isometsa, J.K. Lonnqvist // Br. J. Psychiatry. - 1998. - Vol. 173, Dec. - P. 531-535.
37. Kanchan, T. Suicidal poisoning in Southern India: Gender differences / T. Kanchan, R.G. Menezes // J. Forensic Leg. Med. - 2008. - Vol. 15. - №1. - P. 7 - 14.
38.Miller, N.S. Suiside risk associated with drug and alcohol dependence / N.S. Miller, J.C. Mahler, M.S. Gold // J. Addict. Dis. - 1991. - Vol. 10, - №3. -P. 46-61.
39.Van Heeringen, K. The neurobiology of suicide and suicidality / К. Van Heeringen // Can. J. Psychiat. -2003. - № 48. - P. 292-300.
40.Williams, J.M.G., Pollock, L.R. The psychology of suicidal behaviour / J.M.G. Williams, L.R. Pollock // The international handbook of suicide and attempted suicide. - Chichester: John Wiley & Sons, 2001. - P. 79-94.
© Сомкина О.Ю., Меденцева Т.А., 2016
