СУДЕБНЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА АДМИНИСТРАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ИТАЛИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 342.9

А.Ченерелли

Университет региона Кампания имени Луиджи Ванвителли (Италия)

СУДЕБНЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА АДМИНИСТРАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ В ИТАЛИИ

В статье рассматриваются особенности судебного контроля за административной деятельностью в итальянском праве.

К л ю ч е в ы е с л о в а: административная дискреция, техническая дискреция, судебный контроль, административная юстиция, административное право, итальянское право.

JUDICIAL REVIEW OF ADMINISTRATIVE ACTION IN ITALY

The article describes the characteristics of judicial review of administrative action in Italian law. K e y w o r d s: administrative discretion, technical discretion, judicial review, administrative justice, administrative law, Italian law.

Одна из главных проблем, которую системы административной юстиции должны рассматривать и разрешать, - это проблема пределов судебного контроля за административной деятельностью. Является очевидным тот факт, что не всегда возможно предоставить судье право заменить собственным решением решение публичной администрации, поскольку в противном случае будет нарушен принцип разделения властей. Необходимо найти равновесие между необходимостью гарантировать судебную защиту оспаривающему административный акт гражданину, с одной стороны, и необходимостью защитить администрацию от судебного вмешательства в сферу ее собственной компетенции - с другой1.

В итальянском праве данный вопрос еще более сложен из-за специфических особенностей системы административной юстиции, обладающей своеобразными чертами, не встречающимися в других странах. Это обусловлено, прежде всего, своеобразной историей административной юстиции в Италии2.

Почти все государства, существовавшие до объединения Италии, имели системы административной юстиции, основывающиеся на дуалистической французской модели, т. е. предусматривали, помимо судов общей юрисдикции, административные суды и доверяли этим последним большую часть споров между гражданами и публичной администрацией.

Через несколько лет после объединения Италии в 1861 г., ситуация изменилась радикальным образом. Основываясь на монистической бельгийской модели, которая была сочтена наиболее соответствующей принципам либерализма, За-

© Ченерелли А., 2017

кон от 20 марта 1865 г. № 2248 отменил институт административных судей и передал разрешение споров между гражданами и публичной администрацией только судьям общей юрисдикции. Однако полномочия этих последних натолкнулись на многочисленные ограничения. Прежде всего, судьи общей юрисдикции могли разрешать споры между гражданином и публичной администрацией только, когда гражданин непосредственно обладал субъективным правом в отношении публичной администрации. Во всех остальных случаях считалось, что гражданин обладает простым интересом, который мог быть защищаем исключительно административным способом, т. е. посредством направления жалобы в публичную администрацию. Кроме того, даже когда гражданин обладал субъективным правом и, таким образом, мог обратиться за судебной защитой, судья общей юрисдикции не мог аннулировать или изменить административный акт, нарушавший право, а мог только прекратить применение данного акта для разрешения спора. Это означало, что вне данного конкретного процесса административный акт, хоть и объявленный незаконным решением судьи, оставался в силе до тех пор, пока публичная администрация не считала необходимым отменить его.

Как следствие, решение об отмене института административных судей в скором времени показало свою несостоятельность. Помимо незначительных полномочий судей общей юрисдикции в отношении публичной администрации, оставались лишенными судебной защиты также все интересы, не достигающие уровня субъективных прав.

Через некоторое время осознание данных ограничений предопределило новое радикаль-

ное изменение. Законом от 31 марта 1889 г. № 5992 была создана Четвертая коллегия Государственного совета. До того момента Государственный совет выполнял главным образом консультативную функцию. Четвертая же коллегия была специально уполномочена рассматривать жалобы, представляемые гражданами против административных актов, отягощенных нарушением закона, некомпетентностью или превышением полномочий, когда не было возможности обратиться к судьям общей юрисдикции. Было прямо предусмотрено, что в случае принятия жалобы Четвертая коллегия могла аннулировать административный акт. Кроме того, в 1907 г. была учреждена Пятая коллегия, также уполномоченная рассматривать жалобы в отношении административных актов. Достаточно скоро за этими двумя новыми коллегиями Государственного совета был признан статус судебных органов, а точнее административных судов.

Таким образом, был осуществлен возврат к дуалистической модели. Однако Закон 1889 г. не отменил Закона 1865 г., который был оставлен в силе и до сих пор является действующим. Иными словами, законодатель в 1889 г. создал дуалистическую систему административной юстиции, не отменив институты предшествующей монистической системы, созданной в 1865 г. Из-за этого произошло смешение двух моделей, которое до сих пор делает аномальным итальянский судебный дуализм3.

Одним из проявлений этой аномалии является способ, регулирующий разграничение подведомственности между судьей общей юрисдикции и административным судьей. В отличие от того, как это происходит в других дуалистических системах административной юстиции, в Италии разграничение подведомственности основывается не на публичной или частной природе спорного юридического правоотношения или дисциплине, к которой оно относится, а на типологии субъективной юридической ситуации, которой обладает заявитель.

Благодаря реформе 1889 г. гражданин мог обратиться за судебной защитой в отношении публичной администрации, даже когда он был обладателем не субъективного права, а только интереса. Это побудило юридическую доктрину уточнить понятие «интерес», используемое до того момента просто для указания на то, что заявитель не обладает субъективным правом и в связи с этим не может обращаться за судебной защитой. После реформы 1889 г. ученые-админи-стративисты постепенно начали рассматривать «интерес» как самостоятельную субъективную юридическую ситуацию, концептуально автономную и отличную от «субъективного права» по

содержанию и по защите. Так появилось понятие законного интереса, с помощью которого, по прошествии длительных обсуждений, стала обозначаться специфическая позиция гражданина в административном правоотношении4.

Различие между субъективным правом и законным интересом касалось прежде всего защиты, гарантированной гражданину. В то время как тот, кто обладал субъективным правом, мог наверняка получить материальное или нематериальное благо, являющееся объектом правоотношения, обладатель законного интереса мог приобрести данное благо только в той мере, в какой это было сопоставимо с законным осуществлением административной власти. Иными словами, защита законного интереса была обусловлена формами судебного контроля за административной властью.

Различение субъективного права и законного интереса было быстро воспринято также судебной практикой, которая именно на нем основывала разграничение подведомственности между судьей общей юрисдикции и административным судьей, начиная с исторического соглашения, заключенного между Кассационным судом и Государственным советом в 1929 г. Выражаясь предельно кратко, когда заявитель обращался в суд за защитой субъективного права, дело было подведомственно судье общей юрисдикции, а когда заявитель обращался в суд за защитой законного интереса, дело было подведомственно административному судье.

Дуалистическая судебная система, основанная на дихотомии между субъективными правами и законными интересами, была в итоге воспринята действующей Конституцией Италии, вступившей в силу в 1948 г. Но к данной дихотомии Основной закон обращается не только для установления критерия разграничения подведомственности между судьями общей юрисдикции и административными судьями (ст. 103), но и для того, чтобы подтвердить равенство между субъективными правами и законными интересами с точки зрения судебной защиты (ст. 24 и 113).

Этот последний принцип стал направляющим в ходе последующей эволюции итальянского права по пути, отмеченному постепенным увеличением значимости законного интереса5.

Наиболее важным этапом на данном пути стало принятие Закона от 7 августа 1990 г. № 241, содержащего в себе общее регулирование административной процедуры. Закон 1990 г. предусмотрел такие институты, как институт участия в административных процедурах и институт доступа к административным документам, увеличивая тем самым количество полномочий для обладателей законных интересов.

В отношении административной юстиции в последующие годы были проведены различные реформы, увенчавшиеся принятием Законодательного декрета от 2 июля 2010 г. № 104, которым был утвержден Кодекс административного судопроизводства. Кодекс 2010 г. в единообразной манере урегулировал судопроизводство, осуществляемое административными судьями, что ранее регулировалось разными законами. Кроме того, Кодекс увеличил число способов, используемых для защиты законных интересов в административном судопроизводстве, предусмотрев наряду с традиционным иском об аннулировании административных актов иски о проверке и обязании. Были также усовершенствованы средства судебной защиты против так называемого «административного молчания», т. е. бездействия публичной администрации6.

Поскольку реформы последних лет старались усилить защиту законных интересов, необходимо отметить, что в конкретных ситуациях такая защита зависит прежде всего от полноты контроля, который административный судья может осуществлять за деятельностью публичной администрации. На данном основании итальянское право различает регламентированную административную деятельность, административную дискрецию и техническую дискрецию7.

Административная деятельность является регламентированной, когда все основания для осуществления административного полномочия напрямую установлены законом. Публичная администрация должна просто проверить их наличие и, если данная проверка имеет положительный результат, должна издать предусмотренный административный акт. Закон не оставляет никакой возможности выбора в отношении способа осуществления административного полномочия. В данном случае административный судья может осуществить весьма широкий контроль в отношении деятельности публичной администрации и, в частности, может сам проверить, существуют ли в данном случае все установленные законом основания и надо ли и как принимать административный акт8.

Иначе обстоит дело в случаях административной дискреции, которая имеет место, когда за публичной администрацией оставлена возможность выбора между несколькими решениями.

Понятие «административная дискреция» имеет огромное значение для итальянского права. Действительно, оно совершенно необходимо для того, чтобы понять, с одной стороны, механизмы, регулирующие деятельность публичной администрации, и, с другой - функционирование судебно-процессуальных способов, посредством

которых гражданин может осуществлять защиту от такой деятельности. Неслучайно именно дискуссии о пределах контроля судьи в отношении дискреционных актов позволили разработать многие из правовых норм, которых публичная администрация должна придерживаться при осуществлении своих полномочий. Может быть, именно по причине своей огромной значимости данное понятие всегда являлось в крайней степени дискуссионным9.

В начальном этапе, продолжавшемся почти весь XIX век, под административной дискрецией понималась та часть деятельности публичной администрации, которая находилась исключительно в ее компетенции и, следовательно, была изъята из какого-либо контроля со стороны суда. Это основывалось на идее, что монарх и его бюрократия обладают некоторыми первоначальными полномочиями, т. е. предшествующими закону, и поэтому им не регулируемыми. В целях соблюдения принципа законности считалось достаточным, чтобы такие полномочия не осуществлялись в противоречии с законом. При таком ракурсе административная дискреция понималась как сфера совершенно свободная, принадлежащая только к ведению публичной администрации и в которую судья вмешиваться не мог10.

Данное представление продолжало существовать на протяжении еще нескольких лет даже после учреждения в 1889 г. административных судов. Их контроль за административными актами поначалу понимался как просто контроль за формальной законностью, т. е. касающийся только норм о компетенции и о процедуре11.

По прошествии времени ситуация изменилась.

Прежде всего, принцип законности стал пониматься в более точном смысле. Уже не считалось достаточным, чтобы административное полномочие не было осуществлено в противоречии с законом, а требовалось, чтобы оно предусматривалось и регулировалось законом для достижения публичного интереса. На самом деле, не считалась уже допустимой идея о полномочиях, предшествующих закону, а полагалось, что всякое полномочие может существовать только, если оно установлено и урегулировано законом. Если административное полномочие имело свою основу и свое регулирование в законе, расхождение с этим последним становилось подлежащим контролю со стороны суда12.

Кроме того, судебная практика расширила понятие «превышение полномочий», которое, как было сказано, упоминалось в Законе 1889 г. среди пороков административного акта, позво-

ляющих обратиться с заявлением к административным судьям. Вероятно, в первоначальных намерениях законодателя 1889 г. превышение полномочий было просто очень тяжкой формой некомпетентности административного органа. Однако административные судьи понимали такой порок как неправильное использование административного полномочия, примененного в нелогичной, неразумной и непоследовательной манере. Оценивая, было ли административное полномочие осуществлено правильно, они могли осуществлять контроль, который не ограничивался простой формальной законностью, а распространялся шире обычного соблюдения норм о компетенции и о процедуре13.

Так, административная дискреция постепенно трансформировалась из абсолютной свободы в возможность выбора, посредством которого администрация устанавливает наилучший способ для достижения публичного интереса.

Последующие дискуссии еще более уточнили данное понятие.

Сначала юридическая доктрина определила, что не существует общего публичного интереса и общего административного полномочия. Но существует множество конкретных публичных интересов, и для каждого из них закон предоставляет конкретное административное полномочие конкретному органу публичной администрации. Следовательно, дискреционный выбор должен быть направлен на достижение отдельного публичного интереса, доверенного отдельному административному полномочию, которое осуществляется в данной конкретной ситуации14.

Впоследствии ученые-административисты установили, что дискреционный выбор не может быть сфокусирован только на одном-единствен-ном публичном интересе, лежащем в основе административного полномочия (так называемый «первостепенный интерес»). Действительно, публичная администрация не может пренебрегать и другими публичными интересами, и интересами частных лиц, которые могут оказаться затронутыми при конкретном осуществлении такого полномочия (так называемые «второстепенные интересы»). Поэтому была разработана иная конструкция административной дискреции, понимаемая не только как выбор, но и как сравнение15. Говоря точнее, публичная администрация должна произвести сравнение публичного интереса, в отношении которого ей было предоставлено конкретное полномочие, с одной стороны, с другими публичными и частными интересами, которые в данном конкретном случае затрагиваются осуществлением этого полномочия - с другой, и затем выбрать реше-

ние, позволяющее максимально удовлетворить первый с нанесением наименьшего ущерба вто-рым16. Итоговый выбор будет наилучшим в той степени, в какой наилучшим будет установление всех интересов по делу. Это неизбежно влечет за собой также повышение значимости института административной процедуры, являющегося инструментом, посредством которого администрация может надлежащим образом установить такие интересы и, тем самым, поставлена в условия выбора оптимального решения17.

Определение административной дискреции как возможности сравнительного выбора в настоящее время явно превалирует как в юридической доктрине, так и в судебной практике. На ее основании административный судья может осуществлять контроль, направленный на проверку того, был ли выбор публичной администрацией сделан в логичной, разумной и последовательной манере и не был ли отягощен превышением полномочий. С этой целью судья проверяет, к примеру, были ли, помимо первостепенного интереса, приняты во внимание и второстепенные интересы, возникшие в данной конкретной ситуации, было ли осуществлено надлежащее разбирательство, является ли мотивировка логичной и достаточной, находятся ли разные части административного акта в логической связи между собой и не имеется ли необоснованных расхождений с иными актами, касающимися идентичных ситуаций.

Иными словами, судебный контроль за административной дискрецией - это контроль правильности, осуществляемый на основе принципов логики. Проверка касается законности, потому что соблюдение принципов логичности, разумности и последовательности входит в то же самое юридическое понятие административной дискреции, как это было сформировано в ходе ранее упомянутых столетних дискуссий.

Однако контроль не доходит до уровня проверки и целесообразности совершенного выбора. Оценка целесообразности выбора остается в компетенции администрации и, за исключением чрезвычайных случаев, не подлежит контролю со стороны суда. Такое ограничение имеет в качестве основы принцип разделения властей и не может быть преодолено не только судьями общей юрисдикции, но также и административными судьями18.

Следовательно, в отличие от того, как происходит в случаях регламентированной административной деятельности, при административной дискреции административный судья не может заменить собой публичную администрацию и разрешать, должен ли и как быть

издан административным акт, а может только проверить извне правильность административной деятельности через фильтр законности и установить, была ли она осуществлена в соответствии с принципами логичности, разумности и последовательности19.

От административной дискреции необходимо отличать так называемую «техническую дискре-цию». Эта последняя относится к случаям, когда для установления фактических обстоятельств, представляющих собой основание для административного акта, публичная администрация должна использовать технические нормы, не относящиеся к точным наукам, и поэтому при их конкретном применении приводящие к неизбежно оспоримому результату. Это происходит, к примеру, когда администрация должна обратиться к таким дисциплинам, как медицина, биология, экология, археология или история искусства. Речь идет об оценке, которую орган, компетентный в сфере культурных ценностей, должен произвести для того, чтобы установить, имеет ли старое здание культурное или историческое значение и, следовательно, должно ли подлежать охране. В таком случае публичная администрация не должна производить выбор, сравнивая публичные и частные интересы в данном вопросе, а должна только рассмотреть особо сложное фактическое обстоятельство, прибегая к данным технической дисциплины, не гарантирующей получения абсолютно определенного результата. Иными словами, несмотря на свое название, техническая дискреция не представляет собой подлинной дискреции20.

В отношении технической дискреции существует проблема типа контроля, осуществляемого со стороны административного судьи21.

Поначалу в прошлом юридическая доктрина смешивала оспоримый характер технической оценки с целесообразностью административного выбора и в связи с этим полагала, что судебный контроль за технической дискрецией сталкивается с теми же ограничениями, которые существуют и в отношении административной дискреции.

Однако было немало ученых-администрати-вистов, утверждавших диаметрально противоположное и тем самым уподоблявших техническую дискрецию регламентированной административной деятельности. Они подчеркивали, что в обоих случаях администрация должна просто установить фактические обстоятельства. Исходя из этого они заключали, что, как и регламентированная деятельность, техническая дискреция всецело подлежит контролю со стороны судьи.

Ни одна из этих двух теорий не получила успеха.

В настоящее время судебная практика преимущественно считает, что также в отношении технической дискреции возможен только контроль правильности. Однако такой контроль интенсивнее, чем тот, который осуществляется над административной дискрецией. В то время как контроль за административной дискрецией осуществляется на основе принципов логики, контроль за технической дискрецией осуществляется, прибегая к правилам той же технической дисциплины, которая была использована администрацией22. Административный судья может назначить эксперта и на основании норм конкретной технической дисциплины, использованной публичной администрацией, может установить, был ли избран правильный технический метод и был ли такой метод правильно применен. Иными словами, судебный контроль за технической дискрецией - это контроль технической правильности или, точнее, достоверности.

Однако должно быть исключено, чтобы административный судья мог заменять собой администрацию и сам осуществлял техническую оценку. Такое ограничение происходит из тех же характерных особенностей технической дискреции, основанной на неточных науках, и поэтому неизбежно характеризуется оспоримо-стью. Но оспоримость не означает ошибочности, неправильности или недостоверности. В случае если техническая оценка администрации достоверна, административный акт не может быть аннулирован только потому, что техническая оценка консультанта, назначенного судьей, пришла к иному результату. В действительности такой иной результат совершенно сопоставим с оспоримым характером технической дискреции. Иными словами, судья не может оставить преимущество за собственным оспоримым решением по отношению к решению, столь же оспоримому, но достоверному, сделанному администрацией, и только на этом основании аннулировать административный акт23.

В заключение следует отметить, что различие регламентированной административной деятельности, административной дискреции и технической дискреции явным образом проявляется в самом последнем итальянском законодательстве.

После изменений, сделанных в 2005 г., Закон 1990 г. об административной процедуре включает в себя также правовое регулирование по вопросу дефектности административного акта. В частности, устанавливается, что административный акт не подлежит отмене из-за формальных или процедурных пороков, когда очевидно, что его содержание не могло быть иным24. Для

того чтобы установить, при отсутствии порока формы или процедуры, могло ли содержание акта быть иным, разумеется, административный судья должен заменить собой публичную администрацию. Поэтому закон явным образом ограничивает использование такой восстанавливающей меры только применительно к регламентированной деятельности, и, таким образом, она неприменима в случаях административной дискреции и технической дискреции25.

Аналогичным образом Кодекс административного судопроизводства 2010 г. ограничивает разрешающие полномочия административного судьи в случаях иска против административного молчания и иска об обязании. В действительности, своим решением судья может обязать администрацию принять конкретный акт только в случаях регламентированной административной деятельности. При наличии дискреции судья должен ограничиться лишь установлением обязанности администрации издать административный акт и не должен доходить до установления точного содержания такого акта26.

1 Об этом подробнее см.: Diritto amministrativo comparato / a cura di G. Napolitano. Milano, 2007. P. 306-317.

2 Об истории административной юстиции в Италии см.: Mannori L., Sordi B. Storia del diritto amministrativo. Roma-Bari, 2001. P. 330-342.

3 Об этом подробнее см.: Battini S. La giustizia amministrativa in Italia : un dualismo a trazione monista // Rivista trimestrale di diritto pubblico. 2013. № 1. P. 47-97.

4 Об эволюции понятия «законного интереса» в итальянском праве см.: ScocaF. G. L'interesse legittimo. Storia e teoria. Torino, 2017. P. 19-33.

5 См.: PajnoA. Trasformazioni della giustizia amministrativa // Giornale di diritto amministrativo. 2017. № 4. P. 425-427.

6 Необходимо уточнить, что итальянское право предусматривает две основные формы административного молчания: «молчание-неисполнение» и «молчание-согласие». Данные институты совершенно разные и объединены только тем, что оба относятся к отсутствию действий со стороны публичной администрации. Когда имеет место молчание-неисполнение, отсутствие принятия административного акта в предусмотренный законом срок рассматривается как явно выраженная форма бездействия, т. е. как прямое нарушение обязанности завершить административную процедуру посредством издания административного акта. Гражданин может обратиться в суд и, таким образом, получить решение об обязании публичной администрации принять акт. И, наоборот, в случае молчания-согласия непринятие в установленный срок противоположного по содержанию административного акта приравнивается законом к принятию заявления гражданина. Когда говорится о средствах судебной

защиты против административного молчания, это относится к случаям молчания-неисполнения.

7 О разграничении регламентированной административной деятельности, административной дискреции и технической дискреции см.: SoraceD. Diritto delle amministrazioni pubbliche. Una introduzione. Bologna, 2014. P. 364-376.

8 Villata R., Ramajoli M. Il provvedimento amministrativo. Torino, 2017. P. 85-87.

9 См.: Ibid. P. 55.

10 См. в качестве примера: Cammeo F. Corso di diritto amministrativo. Padova, 1914. Vol. I. P. 396-403.

11 См.: CerulliIrelli V. Note in tema di discrezionalitá amministrativa e sindacato di legittimitá // Diritto processuale amministrativo. 1984. № 4. P. 465.

12 См.: Villata R., Ramajoli M. Op. cit. P. 58-60.

13 См.: MannoriL., Sordi B. Op. cit. P. 360-365.

14 См.: Virga P. Il provvedimento amministrativo. Milano, 1968. P. 23-24.

15 См.: Giannini M.S. Istituzioni di diritto amministrativo. Milano, 2000. P. 265-268.

16 См.: Scoca F. G. La discrezionalitá nel pensiero di Giannini e nella dottrina successiva // Rivista trimestrale di diritto pubblico. 2000. № 4. P. 1054-1055.

17 См.: Nigro M. Giustizia amministrativa. Bologna, 2002. P. 98-99.

18 См.: Caringella F. Corso di diritto amministrativo. Milano, 2004. Tomo II. P. 1226-1227.

19 См.: Ibid. P. 1228-1229.

20 См.: GianniniM. S. Op. cit. P. 268-270.

21 См., например: SpattiniG. C. Le decisioni tecniche dell'amministrazione e il sindacato giurisdizionale // Diritto processuale amministrativo. 2011. № 1. P. 133-190.

22 Действующая в настоящее время ориентация судебной практики по вопросам контроля за технической дискрецией берет свое начало в историческом решении Государственного совета от 9 апреля 1999 г. № 601. Изложенные в нем принципы впоследствии были подтверждены большинством решений, принятых административными судьями. По данному вопросу см.: Videtta C. Il sindacato sulla discrezionalitá tecnica della pubblica amministrazione nella giurisprudenza successiva alla decisione 9 aprile 1999 n. 601 della quarta sezione del Consiglio di Stato // Foro amministrativo -T.A.R. 2003. № 4. P. 1185-1195.

23 Это мнение преобладает в судебной практике, хотя и не является единодушным. Для ознакомления со всеми существующими в судебной практике позициями по вопросу интенсивности контроля за технической дискрецией см.: Villata R., Ramajoli M. Op. cit. P. 143-173.

24 Предпосылкой данной нормы, явно исходящей из логики упрощения административных процедур, является то, что бессмысленно отменять административный акт из-за какого-либо формального дефекта, который не повлиял на существо решения публичной администрации.

25 Необходимо уточнить, что несколько иная норма была установлена для специфического процедурного порока, состоящего в нарушении обязанности сообщить о начале административной процедуры

гражданам, имеющим право на участие в ней. При такой особой ситуации административный акт не подлежит отмене в случае, если публичная администрация докажет в суде, что содержание акта не могло быть иным, даже если обязанность сообщить о начале административной процедуры была бы соблюдена. В отличие от того, что происходит в отношении других формальных и процедурных пороков, специфическая

восстанавливающая мера, касающаяся нарушения обязанности сообщить о начале процедуры, применяется также в случаях административной дискреции и технической дискреции. По данному вопросу см.: Corso G. Manuale di diritto amministrativo. Torino, 2017. P. 361-363.

26 См.: Travi A. Lezioni di giustizia amministrativa. Torino, 2014. P. 216-219.

Университет региона Кампания имени Луиджи Ванвителли (Италия)

Ченерелли А., соискатель ученой степени кандидата наук

e-mail: alessandro@cenerelli.it

University of Campania named after Luigi Vanvitelli (Italy)

Cenerelli A., Candidate of Science Degree e-mail: alessandro@cenerelli.it