CC BY
34
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2018. № 2
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА И ПРОЦЕССА
л. А. воскобитова, доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой уголовно-процессуального права Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА)*
судебная власть как фактор взаимодействия теории, нормотворчества, практики
В статье рассматривается место судебной власти как интегрирующего фактора в развитии и взаимодействии современной юридической теории, нормотворчества и практики судопроизводства. На конкретных примерах таких проблемных вопросов, как единство процессов, отнесение административных правонарушений к определенному виду судопроизводства, проблем «административной юрисдикции» и уголовного проступка, показаны негативные последствия, которые возникают при несогласованности теории, нормотворчества и практики.
Ключевые слова: судебная власть, типы судебной власти, судопроизводство, виды судопроизводства, единство процессов, «административная пре-юдиция», административные правонарушения и вид судопроизводства при их рассмотрении судом.
The article considers the judicial power as an integrating factor in the development and connecting of modern legal theory, law making and judicial practice. Specific examples of such problematic issues as unification of court proceedings, attribution of administrative offenses to a certain type of legal proceedings, problems of «administrative jurisdiction» and criminal offense show the negative consequences that arise when the theory, norm-setting and practice are inconsistent.
Keywords: judicial power, types of judicial power, legal proceedings, types of proceedings, process unity, "administrative prejudice", administrative offenses and the type of legal proceedings in their consideration by the court.
Судебная власть, самостоятельность и независимость которой провозгласила Конституция РФ 1993 г., пока еще не стала тем интегрирующим фактором, который связал бы развитие юридической теории, нормотворчества и правоприменительной практики. Так получилось, что в постсоветский период теория, законодательство и
* lavosk@mail.ru
практика начали развиваться параллельно, зачастую оказывая друг на друга явно недостаточное влияние. Это порождает разобщенность отраслевых наук, развитие законодательных инициатив без учета теоретических разработок, искажения в правоприменительной, особенно в судопроизводственной практике. Между тем судебная власть, в силу своей природы находящаяся на стыке всех юридических явлений, играет роль интегрирующего фактора, который становится все более значимым.
Судебная власть как объект теоретического исследования находится на начальном этапе, когда только формируются научно обоснованные представления об этом явлении, определяются методы его исследования и научный язык его описания, начинает проявляться значение знания о судебной власти для понимания всех иных процессов развития юридической науки и практики в современной России. Одна из особенностей методологии исследования судебной власти состоит в необходимости считаться с тем, что судебная власть, будучи идеальным (мыслимым) явлением, не имеет своего «вещного» воплощения и проявления в объективном мире. Невозможно выработать дефиницию судебной власти путем констатации ее внешних признаков и характеристик, существующих вне и независимо от сознания познающего субъекта, как обычно определяются явления объективного предметного мира. Определение судебной власти требует рассуждения и мысленного моделирования этого понятия. Рассуждение может идти от выявления и выделения исследователем неких отдельных признаков путем рассуждения и логических умозаключений к их обобщению и моделированию идеального представления о судебной власти.
Судебная власть — это то, что мы о ней мыслим. Если о судебной деятельности мы мыслим лишь как о практике и не более того, то эта практика и не представляется нам судебной властью; анализ практики не выводит читателя или исследователя на уровень более высокого мыслительного обобщения и рассуждений о связи практики и мыслимого образа судебной власти1. А если в сознании уже сформировано представление о судебной власти, то любое практическое действие суда воспринимается именно как проявление судебной власти, оценивается как ее реализация, может вызвать одобрение или критическое отношение именно к судебной власти.
Обобщая деятельность суда, сопоставляя ее с имеющимся научным знанием о власти как таковой, можно сначала выявить отдель-
1 Так случилось, например, в очень интересной и актуальной монографии «Судебная практика в современной правовой системе России» (Под ред. Т. Я. Хабриевой, В. В. Лазарева. М., 2017).
ные признаки, которые оказываются совпадающими с признаками власти как таковой, определить совокупность таких признаков и их взаимосвязей, обнаружить системный характер в совокупности таких признаков и только после этого можно мыслить о том, что явление, отвечающее совокупности таких признаков, и есть судебная власть. Такой путь исследования позволил определить судебную власть как реализуемые посредством судопроизводства особые государственно-властные отношения между судьей (составом суда) как носителями судебной власти и иными подвластными субъектами права, возникающие в процессе рассмотрения и разрешения правового спора или иного правового вопроса, отнесенного к компетенции суда, с целью защиты и восстановления нарушенного права, определения мер ответственности виновного или освобождения от ответственности невиновного для обеспечения верховенства права и самоограничения государства и ветвей его власти рамками права2.
Судебная власть исторически изменчива. Она возникает одновременно с государством. Исторически первым архетипом осуществления судебной власти стал частно-исковой тип, который с укреплением государства и началом различения частноправовых конфликтов и конфликтов, возникающих из нарушения запретов государства, дополняется еще одним архетипом — публичным типом. Эти два типа, развиваясь, получали в разных государствах некоторые модификации, например, публичный тип преобразовывался в публично-репрессивный и публично-состязательный, а ХХ и ХХ1 вв. создали исторические основания для возникновения нового типа осуществления судебной власти — публичного контролирующе-сдерживающего типа3.
В современной России судебная власть, находящаяся в стадии становления, проходит переходный этап от публично-репрессивного типа к публичному контролирующе-сдерживающему. Для первого типа определяющей чертой является то, что государство использует суд для укрепления и осуществления своей власти и суд рассматривается государственной властью как инструмент в руках этой власти. Для последнего типа характерно признание государством верховенства права и возложение на суд государственно важной функции сдерживать всех субъектов права, в том числе и органы государственной власти, и само государство в рамках права. Иными словами, в современном демократическом государстве суд призван обеспечивать самоограничение государства правом. Эта сложнейшая политико-правовая задача не может быть решена только путем издания соот-
2 Воскобитова Л. А. Теоретические основы судебной власти: Учеб. М., 2017. С. 31-32.
3 Там же. Гл. 2.
ветствующих законов; она требует существенного изменения всех аспектов социальной жизни общества, позволяющих изменить парадигму понимания и принятия права как высшего регулятора общественных отношений и судебной власти как наиболее эффективного инструмента его защиты и обеспечения.
Согласно ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть в России осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Этим еще раз подчеркнуто, что нет судебной власти вообще, она проявляет себя исключительно посредством судопроизводства, тогда как последнее осуществляется исключительно по отдельно взятому конкретному делу или вопросу, отнесенному к компетенции суда. Судебная власть не может инициировать себя по своей инициативе; она проявляет себя лишь при условии соответствующего обращения к ней управомоченного на то субъекта. Она проявляется на протяжении всего судопроизводства, в том числе в случаях, указанных в законе, может осуществляться и на досудебных стадиях процесса, выполняя функцию судебного контроля. В силу ч. 2 ст. 45, ч. 1 ст. 46, ст. 52, ст. 55 Конституции РФ сфера действия судебной власти беспробель-на, и каждый может обратиться за судебной защитой во всяком случае нарушения его прав и свобод, а государство должно обеспечить соответствующий вид судопроизводства, процедуры и формы защиты нарушенного права или свободы. Из этого следует, что виды судопроизводства могут различаться в зависимости от характера конфликта, его материально-правового основания, но они должны быть построены в такую систему, которая будет охватывать любые виды правовых конфликтов и, главное, предоставлять субъектам права реальную возможность доступа к правосудию, справедливого судебного разбирательства и реальной защиты нарушенного права. И в этом контексте возникает проблема понимания судебной власти в ее соотношении с развитием отдельных видов судопроизводства. В процессуальной науке неоднократно поднимался вопрос о необходимости разработки судебного права4, но естественная специализация разных видов судопроизводства не позволила пока решить этот вопрос на уровне права.
Однако на уровне теоретической разработки судебной власти вопрос о единстве процессов возникает уже на иной теоретической
4 Михайловский И. В. Судебное право как самостоятельная юридическая наука // Право. 1908. № 32. С. 1736-1740; Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956; Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М., 1983; Мурадьян Э.М. Судебное право. СПб., 2007; Грамошина Н. А. Вновь к вопросу о судебном праве // Труды ВЮЗИ-МЮИ-МГЮА. М., 2006. С. 332; и др.
основе. Исходя из теоретического понимания судебной власти, как минимум все процессы должны быть едины в определении целей и задач судопроизводства, в определении принципов судопроизводства и их содержания, в гарантиях прав человека, в обеспечении проверки правосудности судебных актов и т. п. При этом для отдельных видов судопроизводства, безусловно, останутся специфика и отличия и даже могут быть установлены специальные принципы, например презумпция невиновности для уголовного судопроизводства. Но признание, определение и содержание таких принципов, как осуществление правосудия только судом, независимость судей и подчинение их только закону, законность, разумный срок судопроизводства, справедливость судебного разбирательства, обеспечение человеку доступа к правосудию, гласность, язык судопроизводства, состязательность и ряда других, должно быть единым и не различаться столь разительно как в действующем процессуальном законода-тельстве5.
Единство судебной власти становится теоретико-правовым фактором, позволяющим обсуждать и разрабатывать такие основы единства всех видов судопроизводства, как: а) целеполагание судебной власти; б) содержание и процедуры осуществления судебной функции разрешения правового спора, а также новой функции судебной власти — осуществления судебного контроля; в) возможные формы взаимодействия разных видов судопроизводства, в том числе вопрос о преюдициальном значении актов различных видов судопроизводства; г) верховенство права; д) признание и обеспечение прав и свобод человека правосудием; е) справедливость судебного разбирательства; ж) система и содержание принципов правосудия и др. Нормативное оформление единства всех видов судопроизводства возможно путем разработки и принятия: или Основ законодательства о судопроизводстве РФ6, или Основ судебного права, или Судебного Кодекса7. На основе такого единого акта могут разрабатываться процессуальные кодексы, согласованные друг с другом, а также основываться все последующее развитие процессуального права в целом, не вступающее в противоречие с Основным актом. Кроме того, настало время планомерной и последовательной разработки теории судебной власти. Необходимо дополнение разрозненных дисциплинарных исследова-
5 О необоснованных различиях в регулировании этих вопросов в процессуальном законодательстве см.: Проблемы развития процессуального права России / Под ред. В. М. Жукова. М., 2017. С. 49-58.
6 Там же (см. предложение Н. А. Грамошиной на с. 29).
7 Об этом говорил Т. В. Соколов в своем выступлении на Международной научно-практической конференции «Переосмысление советского юридического наследия. Наш путь к праву» в ВШЭ: URL: https://pravo.hse.ru/news/210843118.html (дата обращения: 11.12.2017).
ний судебной власти широкомасштабной, комплексной и планомерной разработкой теории судебной власти авторскими коллективами разных специальностей при одновременном включении в подготовку юристов старших курсов соответствующих комплексных учебных дисциплин, например, такой как «Теоретические основы судебной власти», первый учебник по которой вышел в 2017 г.
Несмотря на явно недостаточную теоретическую разработку понятия судебной власти и независимо от такой разработки уже более 25 лет в стране идет судебная реформа8. Приоритетными направлениями реформирования все эти годы остаются вопросы судоустройства, формирования и уточнения статуса судей, реформы процессуального законодательства. В целом эти действия имеют существенное значение для становления самостоятельной и независимой судебной власти. Однако недостаточный учет теоретических представлений о судебной власти порой приводит к возникновению новых юридических проблем, ответа на которые пока нет ни у теории, ни у законодателя, ни у практики. В качестве примера остановимся на некоторых из них.
В 2015 г. был принят Кодекс административного судопроизводства РФ (далее — КАС РФ). Завершение формирования административного судопроизводства, способного обеспечить судебный контроль органов исполнительной власти, представлялось и завершением становления целостной судебной системы и системы судопроизводства, способных обеспечить в полной мере положения ч. 2 ст. 118 Конституции РФ. Однако разработка этого кодекса и его принятие потребовало серьезного пересмотра устоявшихся представлений об административном судопроизводстве и его предмете. В 2006 г. в проекте КАС РФ, предложенном Верховным Судом РФ, в предмет административного судопроизводства еще предлагалось включить, во-первых, административные правонарушения, рассматриваемые судом, во-вторых, включить в него и все споры, вытекающие из публичных правоотношений. Теория административного права предлагала все административно-правовые споры делить на адми-нистративно-деликтные, включая сюда административные правонарушения, рассматриваемые судом, и административно-тяжебные, включая в них публично-правовые споры с исполнительной властью. В работах 2012-2013 г. также пока еще принимается именно такая позиция относительно понимания административного судопроиз-водства9. Однако в процессе разработки КАС РФ теоретические пред-
8 Курс на судебную реформу был обозначен принятием постановления Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801-1 «О Концепции судебной реформы».
9 Зеленцов А. Б. Административная юстиция как форма административной юрисдикции // Проблемы административной юстиции: Материалы семинара. М., 2002. С. 121; Студеникина М. С. Процессуальные формы осуществления правосудия по ад-
ставления по этому вопросу изменились, была обоснована и принята иная позиция: к административному судопроизводству должны быть отнесены только споры субъектов права с органами исполнительной власти и таким образом этот вид судопроизводства предназначается для осуществления судебного контроля за законностью актов, решений, действий или бездействия органов и должностных лиц органов исполнительной власти10. Это было бы логично и не порождало бы проблем, если бы теория административного права одновременно ответила на вопрос о том, к какому виду судопроизводства следует теперь относить административные правонарушения, рассматриваемые и разрешаемые судом в соответствии с нормами КоАП РФ?
В теории административного права и в административном, административно-процессуальном законодательстве нет указания, к какому виду судопроизводства следует относить теперь дела об административных правонарушениях. Еще раз напомним, что ч. 2 ст. 118 Конституции РФ называет только 4 вида судопроизводства. Из ст. 1 КАС РФ следует, что этот кодекс не распространяется на административные правонарушения. В ст. 23.1 КоАП РФ дается сложный и плохо систематизированный перечень тех административных правонарушений, которые рассматриваются судом, но вид судопроизводства не указан. При регулировании процедур рассмотрения судом административных правонарушений в гл. 22—30 КоАП РФ нет четкого разделения собственно судопроизводства и процедур иных юрисдик-ционных органов.
Такое регулирование порождает множество вопросов. Является ли деятельность суда по делам об административных правонарушениях, указанным в ст. 23.1 КоАП РФ, судопроизводством или это некая «административная юрисдикция», как ее называли в советских работах по судоустройству? Из содержания и смысла гл. 22—30 КоАП, определяющих порядок производства по административным правонарушениям, указание суда наряду с иными органами исполнитель-
министративным делам // Судебная реформа в России. М., 2001. С. 177; Павлова М. С. Кодекс административного судопроизводства: тенденции и перспективы развития в России // Российская юстиция. 2013. № 11. С. 34-38; Правосудие в современном мире / Под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М., 2012. С. 504; и др.
10 Серков П. П. К вопросу о современном понимании административного судопроизводства // Административное право и процесс. 2013. № 9. С. 9-21; Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК РФ 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. М., 2004. С. 161; Старилов Ю.Н. Административные дела и дела об административных правонарушениях: соотношение и различия: URL: Comitas Gentium France Russie All rights reserved http://comitasgentium.com/component/k2/item/ 157-administrativnye-dela-i-dela-ob-administrativnykh-pravonarusheniyakh-sootnoshenie-i-razlichiya?acm=133_74; Тарасов О. А. Новый проект Кодекса административного судопроизводства: особенности и значение для административной юстиции в России // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 4. С. 93-102.
ной власти только подчеркивает, что для этих дел специального судопроизводства, по существу, нет. Но тогда возникает уже собственно процессуальный вопрос о том, какими гарантиями должно быть обеспечено лицо, привлекаемое судом к ответственности за административное правонарушение, если ни в теории, ни в законе не определен соответствующий вид судопроизводства? Достаточно ли в таких случаях гарантий цивилистического процесса или требуются гарантии, присущие уголовному судопроизводству? А в свете расширения применения уголовной ответственности за повторное административное правонарушение возникает вопрос и самой судебной власти: может ли судебный акт, вынесенный судом по такому делу, признаваться актом судопроизводства и иметь преюдициальное значение, если ни сам вид судопроизводства, ни необходимый для уровня судопроизводства объем гарантий прав человека не определены? Представляется, что в ближайшее время предстоит искать ответы на эти вопросы только совместными усилиями теории, нормотворчества и практики.
С рассмотренной проблемой тесно связана и проблема, так называемой «административной преюдиции», которая связана и с существом вопроса, и с правомерностью употребления такого термина. До 1996 г. уголовное право СССР предусматривало в ряде составов уголовную ответственность за совершение административных правонарушений повторно, как правило, в течение года после привлечения к административной ответственности за первое административное нарушение. Но при разработке и принятии УК РФ и теория уголовного права, и закон отказались от такой «конструкции».
С 2011 г. наблюдается медленное, но настойчивое «возвращение» такого института, но, по нашему мнению, в ухудшенном варианте: уже 9 составов (ст. 116.1; 151.1; 157; 158.1; 212.1; 215.4; 264.1; 284.1; ч. 2 ст. 314.1 УК РФ) введены в уголовное законодательство не в силу появления новых общественно опасных деяний, а в силу только того, что примененные административные меры не остановили правонарушителя. В теории уголовного права преобладают высказывания о недопустимости «административной преюдиции»11, но есть и мнения о пользе восстановления такого института. Например, А. Г. Безвер-хов полагает, что «...сущность "административной преюдиции" состоит в признании неоднократно совершенных виновным лицом в течение определенного периода времени административных правонарушений после наложения за первое (первые) из них административной ответственности юридическим фактом, порождающим уго-
11 Кибальник А. Г. Недопустимость административной преюдиции в уголовном законодательстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 2. С. 123; Лопашенко Н. А. Административной преюдиции в уголовном праве — нет! // Вестн. Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. № 3.
ловно-правовые последствия»12. Вряд ли можно согласиться с таким толкованием закона. Во-первых, это не согласуется со ст. 14 УК РФ в связи с признанием самим законодателем отсутствия признака «общественной опасности», позволяющей применить уголовное право: если деяния не включены в УК РФ, а отнесены к числу административных правонарушений, следовательно, само деяние «не дотягивает» до уголовно-правового уровня опасности. На этот признак четко и ясно указано и в постановлении Конституционного Суда РФ по делу И. И. Дадина от 10.02. 2017 № 2-П. Повторное совершение таких правонарушений не меняет общественной опасности самого деяния. Оно может свидетельствовать о некоторой «опасности» личности, однако «опасность личности» уголовный закон не указывает среди признаков преступления в ч. 1 ст. 14 УК.
Как указано в ст. 8 УК РФ, единственным основанием уголовной ответственности является наличие всех признаков состава преступления, причем эти признаки должны быть определенно указаны в диспозиции соответствующей статьи Особенной части УК РФ. В большинстве случаев так называемой «административной преюдиции» единственным признаком, отличающим «криминализированное» административное правонарушение от обычного административного правонарушения, является указание в примечаниях к соответствующим статьям УК: «ранее подвергнут административному наказанию» (ст. 151.1; 157; 212.1; 264.1; 158.1 и др.). Но это не есть признак самого деяния; это — лишь констатация наличия правовой оценки первого деяния как административного правонарушения. Может ли иметь преюдициальное значение в другом процессе правовая оценка, данная деянию, не являющемуся предметом рассмотрения в данном процессе?
Здесь следует вернуться к теоретическим представлениям о том, что такое преюдиция. По мнению Л. В. Головко: «Под преюдицией решений следует понимать ситуацию, когда некий вопрос, не входящий в компетенцию суда, рассматривающего какое-либо дело, должен быть предварительно и автономно разрешен другим судом». Говоря о деле И. И. Дадина, Л. В. Головко полагает, что проблема в подобных случаях связана, строго говоря, не с институтом преюдиции, а с институтом рецидива. По мнению П. А. Лупинской «факты...преюдициаль-но установленные, используются .без доказывания, если не вызывают сомнения в их достоверности», из чего следует только один вывод: преюдиция — это лишь особый способ установления (познания, доказывания) судом фактических обстоятельств рассматриваемого дела.
12 Безверхов А. Г. Возвращение «административной преюдиции» в уголовное законодательство России // Российская юстиция. 2012. № 1. С. 40.
Именно такое понимание вытекает и из смысла ст. 90 УПК РФ. Пре-юдиция — это: 1) один из возможных способов доказывания, когда обстоятельства, установленные судом по одному делу, принимаются без повторного доказывания в процессе по другому делу; 2) при этом обстоятельства должны быть установлены приговором или решением суда, вступившими в законную силу; 3) они должны быть вынесены в порядке уголовного, гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, тогда как для административных правонарушений вид судопроизводства в настоящий момент не определен; 4) они должны касаться тех же фактов и тех же лиц, которые участвуют в рассматриваемом деле; 5) не могут устанавливать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом деле; 6) могут быть опровержимыми, если в первом деле не были обеспечены гарантии, требуемые при производстве по рассматриваемому делу13.
Из сказанного следует, что словосочетание «административная преюдиция» никакого отношения к понятию преюдиции в праве не имеет. Что сам факт привлечения к административной ответственности и наказания правонарушителя никаким «юридическим фактом, порождающим уголовно-правовые последствия», быть не может в силу принципиального несоответствия ни теории права, ни тексту уголовного закона. «Административная преюдиция» — вульгаризм, который не наполнен юридическим содержанием, а употребляется лишь как условное обозначение для краткости описания неправомерно возрождаемого института уголовной ответственности за повторно совершенные административные правонарушения. Но попытки возродить этот институт сопряжены с весьма серьезными ограничениями, обозначенными Конституционным Судом РФ. Из постановления Конституционного Суда по делу И. И. Дадина следует, что уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, а его составообразующие признаки, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе. Следует признать, что этого нет ни в одном из новых составов, не говоря уже о том, что признак состава не должен определяться примечанием к статье УК РФ. Если административное нарушение имело формальный характер и не повлекло за собой наступления или реальной угрозы наступления указанных негативных последствий, такое нарушение не может рассматриваться как представляющее криминальную общественную опасность, а по-
13 См. постановления Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 г. № 2-П по делу И. И. Дадина, а также по другим делам, напр.: от 27 мая 2008 г. № 8-П; от 13 июля 2010 г. № 15-П; от 17 июня 2014 г. № 18-П; от 16 июля 2015 г. № 22-П.
тому наступление уголовной ответственности за него, мотивированное одной лишь неоднократностью совершения, выходит за границы конституционно допустимого уголовно-правового ограничения прав и свобод человека и гражданина.
Преюдициальность судебных актов о привлечении к административной ответственности за совершение административных правонарушений, предусмотренных ст. 20.2 КоАП Российской Федерации, не может обладать неопровержимым характером, что предполагает необходимость проверки судом — на основе принципов состязательности и равноправия сторон (ст. 123, ч. 3, Конституции РФ) — доказанности всех обстоятельств совершения уголовно наказуемого деяния, в том числе и первого правонарушения, в рамках уголовного судопроизводства. Фактические обстоятельства, установленные вступившими в законную силу судебными актами по делам об административных правонарушениях, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности лица, в отношении которого они были вынесены, в совершении предусмотренного данной статьей преступления, которая должна устанавливаться судом в предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедурах на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при рассмотрении дел о совершенных этим лицом административных правонарушениях.
Как видно из анализа приведенных проблем, недостаточная теоретическая разработка одного вопроса судопроизводства вне общего контекста реализации судебной власти, вносит непоправимую дисфункцию в судопроизводство и соотношение его различных видов, создает непреодолимое препятствие для судебной власти при защите прав и свобод человека, вынуждает судебную власть ориентироваться на формальные признаки вместо анализа существа возникшей правовой проблемы.
Представляется, что одним из возможных вариантов решения данного узла проблем может быть теоретическая разработка и правовое установление в современном российском праве такого вида деликта как уголовный проступок. Но не в том контексте, как это нашло выражение в законопроекте Верховного Суда, внесенного в Государственную Думу 14. Понятие уголовного проступка должно иметь свои признаки и собственное содержание, отличающие его от преступления. Социологический и нормативный материал для выработки такого понятия есть в УК РФ и КоАП РФ: в УК — это те пре-
14 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. № 55 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации»: Официальный сайт Верховного Суда РФ: vsrf.ru (зарегистрирован в ГД РФ как проект Федерального закона № 381232-4 от 29 декабря 2006 г.).
ступления, которые в силу своей небольшой общественной опасности ждут декриминализации и могут быть декриминализированы без ущерба для правопорядка в целом. И в этом нельзя не согласиться с Верховным Судом, потому что целый ряд преступлений должны быть декриминализированы именно в силу своей невысокой опасности. В КоАП РФ — это правонарушения, «выросшие» из уголовно-правовых запретов и перенесенные в КоАП РФ в порядке гуманизации и декриминализации, а также иные правонарушения по своему характеру близкие к уголовным преступлениям, но существенно менее опасные. Анализ действующих УК РФ и КоАП РФ и выбор подобных правонарушений может дать систему уголовных проступков. Само название «уголовные» не перекрывает смысл термина «проступок». Такие деяния не должны влечь судимости, более того, они не должны включаться в криминальную статистику и должны иметь принципиально иное значение, несмотря на то, что будут включаться в УК РФ. Это сделало бы понятным, например, различение наказания и иных мер уголовного воздействия. Это могло бы сделать более системными и последовательными различные упрощения в УПК РФ, в том числе и широкое применение Особого порядка судебного разбирательства для уголовных проступков. Это могло бы дать толчок в развитии медиации и применения в уголовном судопроизводстве по уголовным проступкам иных альтернативных способов разрешения такого рода дел. Но для решения такого рода социальной задачи необходимо вновь тесное взаимодействие отраслевых наук, нормотвор-ческой деятельности и практики, без которого решать столь глубокие и комплексные задачи практически невозможно. Кроме того, все проблемы, связанные с установлением ответственности, введением новых деликтов, требуют судопроизводства для их разрешения или для судебного контроля за их разрешением иными, не судебными органами. Следовательно, такие вопросы всякий раз затрагивают и не могут не затрагивать проблемы осуществления судебной власти. Поэтому теория судебной власти и механизмы ее реализации не должны уходить из поля зрения реформаторов, но могут служить интегрирующим фактором всех правовых реформ.
Список литературы
1. Безверхов А. Г. Возвращение «административной преюдиции» в уголовное законодательство России // Российская юстиция. 2012. № 1.
2. Воскобитова Л. А. Теоретические основы судебной власти: Учебник. М., 2017.
3. Грамошина Н. А. Вновь к вопросу о судебном праве // Труды ВЮЗИ-МЮИ-МГЮА. М., 2006.
4. Зеленцов А. Б. Административная юстиция как форма административной юрисдикции // Проблемы административной юстиции: Материалы семинара. М., 2002.
5. Кибальник А. Г. Недопустимость административной преюдиции в уголовном законодательстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 2.
6. Лопашенко Н. А. Административной преюдиции в уголовном праве — нет! // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. № 3.
7. Михайловский И. В. Судебное право как самостоятельная юридическая наука. // Право.1908. № 32.
8. Мурадьян Э. М. Судебное право. СПб., 2007.
9. Павлова М. С. Кодекс административного судопроизводства: тенденции и перспективы развития в России // Российская юстиция. 2013. № 11.
10. Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956.
11. Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., МельниковА.А. Проблемы судебного права. М., 1983.
12. Проблемы развития процессуального права России / Под ред. В. М. Жукова. М., 2017.
13. Серков П. П. К вопросу о современном понимании административного судопроизводства // Административное право и процесс. 2013. № 9.
14. Студеникина М. С. Процессуальные формы осуществления правосудия по административным делам // Судебная реформа в России. М., 2001.
15. Судебная практика в современной правовой системе России» / Под ред. Т. Я. Хабриевой, В. В. Лазарева. М., 2017.
16. Тарасов О. А. Новый проект Кодекса административного судопроизводства: особенности и значение для административной юстиции в России // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 4.
