CC BY
71
Т. Н. Попова
СУБСТАНТИВЫ С СУФФИКСОМ -ИЗНА В РУССКОМ ДИАЛЕКТНОМ СЛОВОПРОИЗВОДСТВЕ
Имена существительные, образованные при помощи суффикса -изна, очень немногочисленны среди диалектных субстантивов, использующих суффиксы абстрактности. Н. М. Шанский указывал: «И в русском литературном языке и в говорах этот суффикс в настоящее время непродуктивен: об этом свидетельствуют и небольшое количество слов, содержащих его в своем составе, и его узкие словообразовательные связи, и отсутствие новых слов, появившихся с его помощью за последнее столетие»1.
Однако они интересны для исследователя, ибо, с одной стороны, наравне с аффиксальными образованиями на -ость, -ство, -ствие, -ота, -ина они участвуют в формировании класса абстрактной лексики в русских народных говорах. С другой стороны, наблюдаемые акцентологические варианты -и’зна/-изна’ (ср. -о’та/-ота’: мокро’та/доброта’) и специфика семантики производных заставляют отнестись к ним с более пристальным вниманием.
В научной литературе широко распространено мнение о старославянской природе интересующего нас форманта (см. работы Л. А. Булаховского, А. А. Шахматова, С. П. Обнорского и др.), впервые опровергнутое в исследованиях Н. М. Шанского2 при использовании диахронического подхода к анализу производных. Несомненно, неверно было бы выстраивать гипотезы относительно генезиса форманта, пользуясь только данными литературного языка. Так, рассматривая суффиксальные форманты русского языка в контексте славянского словообразования, Н. М. Шанский справедливо указывает: «Факты словообразовательных систем различных славянских языков заставляют сомневаться... в правильности вывода о старославянском происхождении суффикса -изна. Особенно останавливает здесь внимание полное отсутствие образований на -изна в современном болгарском языке, с одной стороны, и яркая продуктивность суффикса -изна в польском, с другой»3. Полагаем, привлечение материалов русских народных говоров позволит еще более полно представить картину функционирования исследуемого форманта и, следовательно, поможет пролить свет на его происхождение и эволюцию в системе общерусского словообразования. Так, например, продуктивность анализируемой словообразовательной модели в северорусских и западнорусских говорах и единичные образования на -изна в южнорусских говорах вполне соответствуют его лингвогеографической характеристике в славянских литературных языках, в частности болгарском и польском.
Очевидно, что описательная характеристика имен на -изна в современных говорах может быть малоинформативной и даже искаженной, если не учитывать эволюции модели в общенародном языке. Потому для достоверности анализа обратимся к истории имен на -изна в русском языке. Как отмечают многие исследователи, в древнерусском языке этот суффикс как суффикс имен качества не был ни регулярным, ни продуктивным. В «Материалах.» И. И. Срезневского из слов, имеющих суффикс -изна, только два являются существительными со значением абстрактного качества, а именно кривизна — ‘кривость’ и удовиз-нл — ‘удобство, легкость’4. Остальные (среди них имеются как образования от отвлеченных
© Т. Н. Попова, 2008
существительных, так и слова, соотносительные с непроизводными прилагательными) синонимичными существительным на -ость выражениями абстрактного качества или свойства, как это наблюдается в русском языке сейчас, не являются, ср.: укоризна — ‘укор, порицание, оскорбление’, гллвизнл — ‘глава, отдел’, туньвизнл — ‘дар’, а также: худизнл — ‘бедняки’, углизнл — ’скважина, щель’, ц^лизнл — ‘непаханая или заброшенная земля, пустырь, суша, морское дно’, готовизнл — ‘приготовленное, запас продуктов’5.
По своему употреблению все слова на -изна, существовавшие в древнерусском письменном языке, относятся к церковно-книжной лексике. Они, как правило, встречаются и впервые фиксируются лишь в памятниках церковно-книжного характера, в большинстве представляющих собой древнерусские списки со старославянских оригиналов.
Такое употребление слов на -изна в древнерусском языке позволяет считать, что основная часть этих слов является, по всей вероятности, старославянизмами, заимствованиями из старославянского языка.
Что же касается тех слов на -изна с отвлеченным значением качества или свойства, которые имеются сейчас в русском литературном языке, то они появляются или укрепляются в нем в своей основной массе не ранее XVIII в.
Материалы СРНГ6 и Картотеки СРНГ ИЛИ РАН фиксируют всего 36 диалектных производных на -изна. При этом 6 из них с ударением на флексии (-изна’), остальные 30 — с ударным суффиксом (-и’зна). Наличие акцентологических вариантов Н. М. Шанский объясняет следующим образом: «Немногочисленные слова с суффиксом -изна, имеющиеся в настоящее время в словарном составе литературного языка, распадаются на две неравные в количественном отношении и различные с точки зрения семантики и словообразования группы. 1 группа — абстрактные имена существительные со значением качества (производные от прилагательных): белизна’, голубизна’и т. д. 2 группа — голови’зна, отчи’зна, укори’зна. Соотносятся с существительными. Сопоставление этих двух групп слов по характерным для них значениям и словообразовательной структуре показывает, что в современном русском литературном языке существует в сущности не один, а два суффикса -изна с разным значением, словообразовательными связями и отчасти даже акцентологическими особенностями»7. В диалектах, где категория абстрактности, бесспорно, является не до конца сформировавшейся в плане выбора аффиксальных средств, нет столь четкого распределения акцентологических вариантов в связи с производящей базой, однако в них можно также отметить определенные закономерности.
Диалектные производные на -изна сохраняют в подавляющем большинстве соотнесенность с именами прилагательными в качестве производящей базы. Это характерно и для литературных дериватов, при этом «производящие основы, объединяемые общим категориальным значением качества, представляют различные семантические группы прилагательных. Качественные имена прилагательные могут обозначать и цвет (белый, желтый, синий и др.), и душевные качества человека (добрый и др.), и качества его ума (глупый, умный и др.) и т. д. Соответственно производные образования (имена существительные с -ость, -ота, -ство, -ина, -изна), обозначая отвлеченное качество, отражают при этом семантическую группировку производящих основ (белость, желтизна, синота и др.; добрость, доброта и др.; глупость и др.)»8. Но если структурные характеристики производных совпадают с литературным языком, то в семантике наблюдаются коренные изменения. Как неоднократно указывалось исследователями русского литературного языка разных периодов его развития, суффикс -изна является средством формирования абстрактной лексики. В диалектах же всего 6 образований на -изна являются отвлеченными
именами существительными, причем все они принадлежат северорусским говорам, ср.: дороги’зна — ‘дороговизна’ (Арх., 1907); бели’зна — ‘исключительная чистота’ (Арх., Смол., 1914); голизна’ — ‘нагота’ (Даль [без указ. места]); черни’зна — ‘чернота’ (Арх., 1907); яри’зна — ‘злоба, злопамятство’ (Арх., 1885, 1959); ядрени’зна (едрени’зна) — 1) ‘сила, крепость, телесная мощь, здоровье’; 2) ‘прочность, устойчивость’ (Арх., 1907). Как видим, только один из них использует акцентологический вариант -изна’ (голизна’) как свойственно литературным образованиям данного класса. Интересно, что в пределах одного говора мы наблюдаем в одном производном совмещение абстрактного и конкретного значений, ср.: черни’зна — ‘1) чернота, 2) черновизна, 3) черное пятно’ (Арх., 1907. 1959).
Одно и то же слово в разных говорах может передавать абстрактное и конкретное значения, например: бели’зна — 1)‘раствор для беления потолка, печи или дома’ (Арх., 1961); 2) ‘исключительная чистота’ (Смол., 1914); 3) ‘полоса в холсте, образовавшаяся вследствие обрыва нитки при тканье’ (Вят., 1903).
Все остальные производные с акцентологическим вариантом -изна’, в отличие от литературного языка, не являются абстрактными существительными и имеют вполне конкретнопредметное значение, более свойственное и органичное для диалектного языка в целом, нежели отвлеченное. Ср.: белезна’ — ‘рыба АБріш гарах, жерех; шереспер’ (Южн. Россия, 1886. Смол.); новизна’ — ‘земля, распаханная впервые, новь’(Вят., 1907); белизна’ — ‘полоса в холсте, образовавшаяся вследствие обрыва нитки при тканье’ (Вят., 1903); селизна’ (селизня’) — ‘никогда не паханная земля, целина’: Землю непаханую мы селизной зовем, на ней только бурьян растет (Моск., 1968); 2) ‘пропуск, огрех при пахоте, бороновании, уборке хлеба’ (Яросл., 1961, Новосиб.): Селизна — огрех, когда пашут, остается (Краснояр.); Если кто плохо пашет, говорят: «Сселизнами напахано»; Селизня’ (Новосиб., 1965. Иркут.): Трактористу худо будет, если увидят селизню. (Свердл.) // селизна’ — ‘поле, вспаханное осенью под зябь, но не перепаханное весной’ (Яросл., 1956. Латв. ССР); челизна’ (чилизна’) — 1) ‘при пахании или бороновании узкая полоса, оставшаяся невспаханной или не заборонованной, целизна, целина’ (Перм., 1856; Пенз., 1945; Урал., 1949, 1934; Новг., 1926; Хакас., 1969); 2) ‘солома, оставленная на корне по сжатии ржи’ (КСРНГ); голизна’ — нагота (Даль [без ук. места]).
30 имен на -и’зна (83 %) имеют конкретно-предметное значение и соотносятся при этом с прилагательными, существительными и даже глаголами в качестве производящей основы.
Мотивированы прилагательными следующие диалектные образования:
груби’зна грубый) — ‘толщина материи’: Якая грубизна (Смол., 1914); годо-
ви’зна (^годовой) — ‘год’: Тает она каждую годовизну. (Урал., 1930); годови’зня (^годовой) — ‘истечение полного года со дня смерти кого-либо; годовщина смерти’: Годовизняуж настала (Свердл., 1964); нови’зна (^новый), собир. — ‘Хлеб, овощи нового урожая’: Новая новизна, старое брюхо (поговорка) (Вят., 1903): А у вас новизна! (Вят.); 4) нови’зны, мн. — ‘новые порядки’: Никон патриарх новизны-то ввел. (Арх., 1962); гуляви’зна (^гулявый) — 1) = гуля’ва — ‘тот, кто любит гулять, гуляка’ (м. и ж.) (Смол., 1914); 2) ‘веселая женщина, любящая петь, плясать’: Ярцула ты и гулявизна. (Смол., 1914); молоди’зна — (^молодой) — 1) ‘молодой побег растения’ (Твер., 1858); 2) ‘пена на перебродившем пиве, квасе’ (Даль [без ук. места]); бели’зна (^белый) — 1) = белезна — ‘рыба АБріиБ гарах, жерех; шереспер’ (Южн., Даль. Р. Сожь, Смол., Южн. Россия, 1866, Моск.); 2) ‘рыба язь’ (Дон., 1929); целизна’ (^целый) — ‘целина’ (КСРНГ) и др. Полагаем, освоенность данной модели в качестве оформления конкретно-предметного словообразовательного значения подкрепляется возможностью употребления производных во множественном числе (ср. новизны).
Отсубстантивные производные немногочисленны (6 имен из 36), они отличаются экспрессивностью, ср.: трави’зна (отрава) — экспресс. ‘Трава’: Калхос там накос’ут, трави’зна-та там какая. (Деулино. Ряз., 1960-1963. Картотека СРНГ); голо-ви’зна (^голова) — 1) ‘непомерно большая голова’ (Ленингр., 1960); ‘большая, угловатая, уродливая голова’: Головизна кабыть у поганого идолища. (Арх.); 2) ‘голова животного (как пища)’: Он купил к празднику головизну (Якут., 1886, Иркут.); Коровья, свиная и прочая головизна; Щи с головизной сварила. (Пенз.); 3) ‘род щей или солянки из головы большой или красной рыбы с капустой и огурцами’ (Даль [без ук. места]); голови’зня (^голова) — 1) = головизна — ‘непомерно большая голова’ (Ленингр., 1960); ‘большая, угловатая, уродливая голова’: Эка головизня-то у него, а мозгу мало. (Петерб., 1865); 2) ‘голова большой рыбы, например, у сома’ (Твер., 1897); ‘голова красной рыбы’: Варево из головизни хлебали. (Сарат., 1959); матери’зна (^мать) — ‘имущество, собственность матери’ (Южн., Даль); пятли’зна — ‘пятно’: Пя’тлизна Какие у тебя большие пятлизны (Курск., 1852); Пятли’зна (Курск, Даль); харизна — груб. ‘харя, лицо’ (КСРНГ).
В отличие от литературного языка, диалектные производные на -изна могут в редких случаях соотноситься с глаголом, ср.: яри’зна (^ яриться — ‘злиться’) — ‘злоба, злопамятство’ (Арх., 1885, 1959; КСРНГ); бели’зна — (^белить) — ‘раствор для беления потолка, печи или дома’: Белить белизну разводят. Белизны нет у тебя (Арх., 1961).
Сопоставление с древнерусским материалом показало, что в отношении имен на -изна, хоть и в меньшей степени, чем с другими «славяно-книжными» формантами (-ость, -ство, -ствие, -тель, -ние, -ение), говоры являются консервацией древнерусских тенденций. Так, среди выявленных производных два фиксируются еще «Материалами...» И. И. Срезневского, причем современные говоры сохраняют не только структуру, но и значение имен, ср.: ц^лизил — ‘целина, земля непаханая или заброшенная, пустырь; суша; дно морское’ (ср. диалектное целизна — ‘никогда не паханная земля, целина’); млтериз-нл — ‘наследство после матери’ (ср. диалектное матери’зна — имущество, собственность матери’). В современном литературном языке эти единицы утрачены. Любопытны случаи мены формантов по сравнению с древнерусским языком, ср.: диал. новизна — ‘по новизне. Фольк. По-новому (Свердл.)’ — др-рус. новинл — ‘новизна’; диал. дорогиз-на — ‘дороговизна’ — др.-рус. дорогость — ‘дороговизна’. Мена формантов наблюдается и при сопоставлении с современным русским литературным языком, ср.: диал. грубиз-на — лит. грубость, диал. целизна — лит. целина, диал. яризна — лит. ярость, диал. ядре-низна — лит. ядреность. В данном случае литературные производные дают картину постепенного усиления и роста производности имен на -ость, ибо «обычно среди конкурирующих синонимических образований от одной и той же основы прилагательных с суффиксами имен качества на -ость, -ина, -ота, -ство и т. п. победителями оказывались слова с суффиксом -ость. Ср. замену однокорневыми словами на -ость слов типа храбрьство (храбрость), смельство (смелость), суровьство (суровость), близота (близость), тяжета (тяжесть), узота (узость), жесточина (жестокость), сыть (сытость)»9. Такого рода замена последовательна в литературном языке, диалекты же и здесь оказываются более архаичными, отражая тенденцию, свойственную русскому словообразованию ХУІІ-ХУІІІ вв.: новые слова на -изна, укрепляясь в качестве основных для выражения соответствующих понятий, постепенно вытесняли слова на -ость, -ина или -ота, иногда очень древнего происхождения. В современно русском литературном языке рядом с однокоренными словами на -изна в активном запасе нет уже слов дорогость, белость, голость, желтость. Несмотря на длительное в общем существование в русском языке такого рода
слов, они были вытеснены из повседневного употребления соответствующими словами на -изна, которые оказались более подходящими для выражению отвлеченного качества, обозначенного прилагательными, послужившими базой для их образования.
Характерным является «уход» образований с суффиксом -ость от непроизводных основ имен прилагательных с значением основных цветов (желтость^желтизна, синесть^синизна^синева, белость^белизна и т. д.)10.
Большинство анализируемых производных является принадлежностью северорусских и западнорусских говоров. Хронологическая характеристика — фиксация во второй половине ХІХ — первой половине ХХ вв. — отражает общерусскую тенденцию их относительно позднего распространения, «в противоположность именам существительным от прилагательных с суффиксами -ота, -ина и др., большая часть которых была известна уже в древнерусском языке, абстрактные имена существительные качества, образованные суффиксом -изна, в своем подавляющем большинстве являются образованиями сравнительно позднего происхождения (нач. ХУІІІ — нач. ХІХ в.)»11.
Несомненно, на распространение в северо- и западнорусских говорах производных на -изна повлияло взаимодействие не только с русским литературным, но и с польским языком в силу ареального контактирования. Еще в начале ХІХ в. Г. Павский отмечал: «В польском языке изна часто становится там, где у нас стоит ина. Напр. m§zczyzna, мущина, Niemczyzna, неметчина»12. В польском языке словообразовательная модель на -угпа действительно отличается продуктивностью. Несомненно, под ее воздействием в Смоленских говорах появились производные панчи’зна — ‘барщина’ (Смол., 1852, Зап.): Раньше, когда еще панчизна была за царем, помещик Рым в нашей деревне жил (Йонав. Лит. ССР); влощи’зна — собир. ‘Некоторые овощи (петрушка, порей, цветная капуста, спаржа, салат)’ (Зап., 1874); рущи’зна — 1) ‘Россия’: Пан наш с Рущизны привез себе жонку (Смол., 1914); 2) ‘Русское изделие’: Секера — здоровая — рущизна (Смол., 1914); 3) ‘Русский язык, правописание’ Рущизну [по-русски] так и сечет попович; Паничи наширущизне вучутся. (Смол., 1914); 4) собир. Русские бранные выражения. Рущизною зневажил мене перед людьми (Смол., 1914); голизна’ — ‘нагота’ (Даль [без ук. места]); бели’зна — ‘исключительная чистота’ (о белье): Ну и намыла прачка белье, ну и белизна. (Смол., 1914). Ср. в современном польском языке:ратгсгугпа — ист. ‘барщина’; м>1о8гсгугпа — ‘зелень, коренья’; golizna — ‘1) нагота, 2) пустырь, голое место’, Ьієїігпа — ‘белье’; glowizna — ‘свиные головы’; саНгпа — ‘целина’13. Отглагольным производным в западных говорах является существительное сиви’зна и сивизна’(^сиветь — ‘седеть’) — ‘седина, проседь’ (Пск., Смол., 1917): У тебя ж сивизна ужо в бороде, а ты все еще глузуешь. (Брян.) — сивизна’: Сивизна в бороду, черт в ноги. (Зап., Даль). Однако его появление в данной группе говоров следует, на наш взгляд, также связать с влиянием польского языка, где зім>ігпа — ‘седина’ (синонимичное зімю^с) имеет множественную соотнесенность с глаголом siwiєc — ‘седеть’ и прилагательным siwy — ‘седой’.
По отношению к подобным фактам литературного языка Н. М. Шанский отмечает: «Суффикс -изна’ как суффикс имен качества от основ прилагательных имеет не старославянский источник, его источник — влияние во 2 половине ХУІІ в. западнорусского письменного языка (так называемого литературного языка Юго-Западной Руси) и в начале ХУІІІ в. непосредственно польского языка (отчизна, трутизна)»14.
Отмеченное взаимодействие между польским языком и западнорусскими говорами важно и для обоснования следующего положения Н. М. Шанского: «Все восточнославянские и польский языки оказываются резко противопоставленными в отношении
имен на -изна всем остальным славянским языкам, в которых эти слова отсутствуют совершенно. Это позволяет рассматриваемую словообразовательную модель (основа прилагательного + суффикс -изна) считать для нашего времени специфической особенностью словообразования северо-западной и восточной славянских языковых групп»15.
Следует учесть, что в истории языка северные и северо-западные территории русского языка (Псков, Новгород, а затем и колонизированный Новгородом Архангельск) имели много общего с северными территориями западнославянских языков. В древности формировалась диалектная группа, охватывающая русский и польский языки, в рамках которой недоразвилась группа северно-славянских языков16. Таким образом, обнаруженные факты распространения имен на -изна в современном русском и польском языках, а также северо- и западнорусских говорах (новгородских, псковских, архангельских, а не только смоленских) и их взаимодействие свидетельствуют о том, что перед нами объединяющая черта северно-славянских диалектов, куда исторически входили север Польши и север Руси. Вполне вероятно, что словообразовательный тип имен на -изна, как и, например, гласная вставочность в исконных сочетаниях типа *1вН, в области фонетики, — «диалектная особенность так называемой северной группы славянских языков, к которой относились восточнославянские и польский языки, в отличие от южнославянской языковой группы»17.
Результаты проведенного анализа лишний раз подчеркивают, что словообразовательные характеристики очень важны для типологии диалектов (а не только фонетические, как часто утверждается в научной литературе). Это объясняет факты и подтверждается фактами.
1 Шанский Н. М. Имена существительные с суффиксом -изна в русском языке // Сб. статей по языкознанию. Профессору МГУ акад. В. В. Виноградову в день его 80-летия. М., 1958. С. 334.
2 См.: Шанский Н. М. Из истории имен существительных на -ость в современном русском литературном языке. Дис. ... канд. филол. наук. М., 1948.
3 Шанский Н. М. Имена существительные... С. 334.
4 Древнерусские данные взяты из «Материалов ...» И. И. Срезневского, см.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка: В 3 т. М., 2003.
5 Шанский Н. М. Имена существительные... С. 335.
6 СРНГ — Словарь русских народных говоров. Вып. 1-40. М.; Л., 1965-2006.
7 Шанский Н. М. Имена существительные... С. 331.
8 Суффиксальное словообразование существительных в восточнославянских языках ХУ-ХУІІ вв. / Под. ред. В. Н. Хохлачевой. М., 1974. С. 109.
9 Шанский Н. М. Имена существительные... С. 339.
10 Там же.
11 Там же. С. 334.
12 См.: ПавскийГ. Филологические наблюдения над составом русского языка, рассуждение ІІ (об именах существительных). СПб., 185. С. 149.
13 См.: ЗіуриіаЯ., Kowalowa Є. Slowmk рокко-гоБуз^кі. М.;Warszawa, 1980.
14 См.: Шанский Н. М. Имена существительные... С. 341.
15 Там же.
16 Об этом см.: Зеленин Д. К. О происхождении северновеликорусов Великого Новгорода // Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР. М., 1954. № 6; Шахматов А. А. К вопросу о польском влиянии на древнерусские говоры // Русский филологический вестник. Варшава, 1913. Т. ЬХІХ. № 1.
17 Николаев Г. А. Польский язык в вузовском курсе истории русского языка // Studia Polono-Ruthenica: Сб. научных работ памяти проф. А. Бартошевича / Под ред. Г. А. Николаева. Казань, 2005. С. 123.
