CC BY
15
С. Милорадович (Белград)
Субстантивные конструкции, выражающие посессивность, в сербских народных говорах и реинтерпретация исторического развития формальных экспликаций
Статья посвящена анализу субстантивных конструкций, выражающих посессивность, в сербских народных говорах. Приведенные примеры потверждают, что географическая распространенность наблюдаемой языковой особенности представляет собой определенный вид реинтерпретации ее исторического развития.
Ключевые слова: сербские народные говоры, адноминальный притяжательный дательный, адноминальный притяжательный родительный, НА-конструкция, реинтерпретация исторического развития.
I. Тема настоящей статьи инициирована и вдохновлена следующей цитатой Н. И. Толстого: «Нынешний славянский диалектный ландшафт в отношении многих явлений представляет собой нечто вроде развернутой в пространстве диахронии, в которой временная последовательность развития систем или их фрагментов манифестируется в территориальной проекции» (Толстой 1997: 15). Имея в виду тот факт, что географическая распространенность различных формальных экспликаций для выражения значения собственно принадлежности (кука мога оца // моме оцу кука // на моjега оца кука) и т. наз. неотторжимой принадлежности (сестра мога оца // моме оцу сестра // на моjега оца сестра) отражает аналогичные процессы в истории балканославянских языков, в данном изложении мы хотели, с помощью материала из четырех сербских диалектных групп, еще раз напомнить о важности исследования диалектологического синтаксиса для выведения достоверных заключений в области исторической диалектологии. Материал из некоторых лишь сербских народных говоров с приведеными примерами субстантивных конструкций для выражения посессивности подтверждает цитируемый вывод Н. И. Толстого, видоизменение которого состоит лишь в том, что в данном случае он ограничен сербским диалектным пространством.
Известно, что в сербском языке дательный падеж в функции обозначения принадлежности «в большинстве диалектов и в литературном языке употребляется редко (адвербиальное употребление го-
раздо более обычно). Он чаще всего встречается в восточных диалектах, призренско-тимокском и косовско-ресавском» (ИвиЬ 1957: 344). Приводя основные признаки косовско-ресавского диалекта, П. Ивич пишет: «С другой стороны, дательный притяжательный все еще очень употребителен, и не только дательный личных местоимений, и не только в адвербиальном употреблении: Донесе мечку у богатем трговцу куку (= в дом богатого купца)» (ИвиЬ 19852: 104)1. Адноми-нальный притяжательный дательный, согласно данным опубликованных исследований и статей, на территории косовско-ресавского диалекта употребляется более активно, чем в литературном языке. Исследователи отметили многочисленные примеры так называемой синтаксически связанной притяжательности, типа кука моме оцу (= кука мога оца), то есть параллельное употребление притяжательного дательного и притяжательного родительного.
В призренско-тимокских говорах, в огромной степени подверженных балканским языковым процессам и причисленных к балканскому языковому союзу, первичной является роль предлогов в структурировании именных конструкций. Только лишь в этих говорах категория притяжательности выражается в прямом смысле как «балканский аналитизм» - предложная конструкция с общим падежом. Следует отметить, что Genitivus origiшs с предлогом од не является особенно частой конструкцией в призренско-тимокских говорах. В литературе по диалектологии (ИвиЬ 19852: 112) существует утверждение, что в большой части призренско-тимокских говоров для выражения посессивных значений используется конструкция, лишенная флексии (на + ОП), в то время как в некоторых из них есть специальные формы дательного падежа с притяжательной функцией как более архаичное решение, то есть пережиток древней системы склонения, «переживший аналитизм». Такие формы дательного падежа чаще всего существуют одновременно с эквивалентной им конструкцией на + ОП. И как до сих пор неоднократно подчеркивалось - удаление дательного падежа из морфологической системы и его замена на-конструкциями принадлежит в аспекте истории языка к заключительному этапу исчезновения синтетических форм.
Синтетический способ выражения грамматических значений, как нам известно, считается исходным для славянской языковой структуры. Тем не менее, в определенный период произошла смена общеславянской синтетической тенденции на тенденцию аналитического характера. Изучение материала четырех сербских диалектов (шума-дийско-воеводинского [ШВ], смедеревско-вршацкого [СВ], косовско-
ресавского [КР] и призренско-тимокского [ПТ]), опубликованного в монографических исследованиях и трудах, посвященных народным говорам, принадлежащим этим диалектным группам, то есть разбор современного состояния этих отдельных диалектных единиц, позволил более точно установить ход процесса и последовательность явлений в историческом развитии средств выражения семантической категории посессивности в рамках адноминальных конструкций - «как именно происходила борьба и смена главенствующих тенденций развития» (Соболев 1989: 220). Но здесь я должна отметить, что работа над конструкциями этого типа дополнительно осложняется тем, что синтаксис народных говоров изучен и описан еще недостаточно.
II. [ШВ] В говорах Баната существует только адноминальный притяжательный дательный местоименных энклитик (снсдка ми, човек тщ и жена му), а родительный притяжательный обыкновенен как связанная падежная форма: снсдиног брата Нерка, Moje матере сукта (ИвиЙ et alt. 1997: 311-312). При этом «яркой диалектной характеристикой являются контаминированные конструкции, как Moje CHaje братова Нерка», и к этой разновидности относится и пример: када сам jедaред писо баба-1уци, том Joци БориНевим тëговоj матери (там же, 312). Иван Попович указывал на то, что в бачском говоре с. Господжинци существует притяжательный дательный, «но он употребляется лишь в энклитических формах личных местоимений, причем только в сочетании с существительными, обозначающими родственников». Таким образом, регулярными являются формы: тёговог брата дете, куНа оног Триве (ПоповиЙ 1968: 223).
[СВ] Полевые данные из смедеревского Подунавья свидетельствуют о влиянии косовско-ресавского миграционного потока. Довольно много примеров записано и в моравских селах, а в остальных селах этой области отмечены лишь единичные примеры, поскольку преобладает притяжательный родительный. Примеры из моравских сел: то jе м^ем мужу фамйлщ'а, тонем стрицу куНа, колйба ди jе била тйм мо]'им овём посйнку, ово оде мо]'им деверу бйо плац, сйн моjëм деверу, ту куНа ди сад овом м^ем синовцу. Также и в смеде-ревско-вршацком говоре с. Чумичи можно услышать примеры типа: rne^j другарйци отац йма малу плату. Отмечается, что данный тип дательного падежа «употребляется более интенсивно, чем в литературном языке» (ГрковиЙ 1968б: 146).
[КР] В монографии о ресавском говоре не имеется, к сожалению, никаких синтаксических записей, но я приведу примеры, которыми
иллюстрируются падежные окончания существительных всех трех родов: то jе твоему оцу фамилйа, то jе тво^ем прщателу бостан (Пецо/МилановиЙ 1968: 303), мо(/)ем оцу ма/ке баба (там же: 323). В говоре с. Левача, согласно записям Радоя Симича, притяжательный родительный (кёрка првога газде што е у Сйбници) значительно реже дательного притяжательного. Родительный притяжательный последовательно употребляется лишь тогда, «когда речь идет не о собственно обладании» (СимиЙ 1980: 30): да тражим м оем с йну другови, овём Милёнку унук, у моем тёчё виноград, Драгутину овём дукан (там же: 98). Адноминальный дательный притяжательный является высокочастотной категорией в говоре с. Трстеника, главным образом в восточной части этого говора: овём Joчйkу женё, у Миломиру Ъосйку лозё ^овиЙ 1968: 167). В говоре сел Александроваца и Брус часто употребляется притяжательный дательный вместо притяжательного родительного: ово 'е жена нашем учйтелу, то 'е сестра моме другу (АлексиЙ/ВукомановиЙ 1966: 312). Следующими примерами из Лукова проиллюстрировано «очень [...] живое употребление притяжательного дательного»: она jе кёрка Марку Неделковику, он jе твоём човеку ро^ак (ГрковиЙ 1968а: 130). В говоре с. Мрча в кур-шумлийском крае обыкновенным является притяжательный дательный: сестра овём човеку, говеда твоем деверу, кйшобран jеднё женё (РадиЙ 1990: 35). Дательный падеж в говоре парачинского Помора-вья очень часто появляется в именных словосочетаниях, и тогда им выражается собственно принадлежность, в рамках двух отношений: лицо - лицо и лицо - предмет (МилорадовиЙ 2003: 135-142). Он чаще появляется в этой функции, чем синонимичная ему предложно-па-дежная конструкция од + Р/ОП, а форму беспредложного притяжательного родительного он совсем (!) вытеснил из употребления. Я приведу только некоторые из многочисленных подтверждений ад-номинальной дательной формы с притяжательной функцией: мЪ]'ем унуку два детета, они свй вйчу да jе другем човеку дёте, Лубйше ветеринару жена, овём детету деда, у теговем брату куку, да пйта дё тём човеку кука, то тёнем мужу плац, у моjем комшй/е двориште най^е, дё слйка онём девд]'чету. Самая большая доля записанных примеров относится к неотчуждаемой притяжательности, то есть к обозначению семейных отношений. В сербском клисурском говоре села Радимци, в Румынии, дательный притяжательный не особенно частотен: мо]'о]' мами сестра (ТомиЙ 1987: 439).
[ПТ] Говор алексинацкого Поморавья сохранил специальные формы дательного с притяжательной функцией у всех типов склоне-
I I 11.1. I л I Г . Г
ния: моем брату шурак, море ма]ке татко, до моем комшьде вратницу (БогдановиЙ 1987: 152-153). Сохранившиеся формы относятся преимущественно к лицам. Неделько Богданович отмечает, что такие формы Д сосуществуют с ОП (на моу ма/ку отац, на овога Белка брат - там же, 239, прим. С. М.) для тех же функций и не воспринимаются как необычные или "устарелые" (там же, 153). В дальнейшем тексте он отмечает, что в говорах Сврлига они не являются обычными, особенно вне примеров т. наз. синтаксически связанной посессивности (моем брату шурак), и что там в этих случаях употребляется на-конструкция (там же, 152, прим. 275). В говоре с. Запланя для выражения посессивно-сти мы встречаем и употребление дательного падежа, и употребление конструкции на + ОП: моjему дедету брат, и овому едан ст (тоже и: штала човеку); она е у/на на тога Раче, на комшж, на овща е амбар (МарковиЙ 2000: 223, 226). В Бучуме посессия выражается конструкцией на + ОП: то jе дете на Радена и на Раду (БогдановиЙ 1979: 117). То же самое в Лужнице: брат на моjевога старца]е свирил клатта, на Славка Бранкоскога шталу неЫ запалил (ЪириЙ 1983: 65). В говорах Понишавья притяжательное значение формализуется общим падежом с предлогом на: на моjега оца сестра седам (детета) имала, на зълву ми на снау брат (= брат невестки моей золовки), на моуу тетку ст (ЪириЙ 1999: 155). В говорах Црна-Травы и Власины отмечены примеры типа: од оца ма/ка, керка од брата, но в материале, данном в монографии, не содержится ни одного примера с притяжательным существительным дательным (ВукадиновиЙ 1996: 141-143). Отмечен и пример родители на онога ста (там же, 256), без каких-либо комментариев о частотности посессивных конструкций, имеющих место в этом говоре. Слободан Реметич заметил, что дательный очень хорошо сохраняется в говоре Призрена и что и притяжательный дательный встречается очень часто: мдему брату другар, jеному шнаjдеру жена ту/родила (РеметиЙ 1996: 451).
Членом ProNDat//AdjDat2 чаще всего является притяжательное или указательное местоимение, т. е. прилагательное в форме дательного падежа, в качестве обязательного детерминатора, а им может стать и числительное, название профессии и т. п. Существительное в дательном падеже выступает в качестве посессора; существительное в качестве коррелята чаще всего находится в именительном падеже, но оно встречается и во всех косвенных падежах, в соответствии с синтаксической функцией коррелята. Почти все конструкции, приведенные в качестве примеров употребления адноминального дательного притяжательного в указанных народных говорах, характеризу-
ются синтаксической маркированностью. А именно, употребление дательного падежа в них обусловлено обязательным употреблением детерминатора, вследствие чего дательный в этом случае является связанной падежной формой. Так как в сербском языке употребление притяжательного дательного встречается только тогда, когда существительное сопровождается определением, субстантивный притяжательный дательный, «захватив» семантическую сферу выражения отношений принадлежности посредством родительного падежа, редко может быть выражен как свободная падежная форма.
III. Представленные диалектные примеры позволяют определить «динамику формального перераспределения средств» выражения притяжательности на территории четырех сербских диалектов, в направлении север - юг (а точнее, северо-запад - юго-восток). Приведенные материалы позволяют установить следующую синхронную цепочку, отражающую установленный диахронический ряд: притяжательный родительный ^ притяжательный родительный // притяжательный дательный ^ притяжательный дательный ^ притяжательный дательный // на-конструкция ^ на-конструкция. Она свидетельствует о способе вторжения дательного падежа в субстантивные посессивные словосочетания - на основании семантической аналогии родительных и дательных падежных словосочетаний.
Как я уже отмечала в своих прежних работах, при отсутствии выражения различия между значением места и значением цели движения и формальной их омонимии, а также употреблении конструкции с предлогом с(а) в качестве средства выражения и инструментальных, и социативных значений - слияние притяжательных функций родительного и дательного падежей, а также и обобщение адноминального дательного притяжательного, является еще одной особенностью сербских народных говоров, свидетельствующих об их склонности к аналитизму. Подтверждение факта «слияния» посессивных функций родительного и дательного падежей - как первого этапа ликвидации флективной формы - находим и в следующем утверждении П. Ивича: «.вместо дательного на + та же форма (казала на царску керку), та же конструкция используется и для посессивного значения (кука на моjега брата), что говорит о том, что до упрощения системы склонения это значение было обозначено дательным, а не родительным падежом» (ИвиЙ 19 852: 112).
Сегмент исторического синтаксиса, касающийся вытеснения притяжательного родительного дательным и возникновения нового
средства выражения посессивности, аналитического по своему характеру, опираясь на данные письменных источников, обработала А. Минчева в монографическом исследовании, посвященном развитию притяжательного дательного в болгарском языке (Минчева 1964). Это позволяет проследить цепочку развития дательного притяжательного и его функциональные аналитические параллели: (1) существование близких по значению средств (родительный//датель-ный) выражения притяжательности, (2) в ряде случаев наряду с одними синтаксическими конструкциями (родительный) параллельно функционируют соответствующие первично синонимичные словосочетания (дательный), (3) они на определенном этапе своего функционирования превращаются в дублеты (дательный) некоторых из конструкций, с которыми они вступили в совместное действие при выражении определенных семантических отношений, (4) обобщение одного средства (дательный падеж) в качестве замены другого, прежнего (родительный), для обозначения принадлежности, (5) установление аналитической конструкции (на + ОП) как функциональной параллели предшествующей флективной3.
Случаи замены притяжательного родительного дательным падежом появляются уже в старославянских текстах. Они встречались на различных стадиях развития почти всех славянских языков. Как уже известно, ни в одном из современных балканских языков нет специальных флективных форм родительного и дательного падежей, так как произошло совпадение их первичных форм и функций. В связи со сказанным, учитывая и материал сербских народных говоров, мы четко должны разделять процессы прошлого: функции, разделяющие родительный и дательный как два разных падежа, не могли больше играть роли в распределении их притяжательных употреблений. Два употребления совпали, и таким образом была создана возможность для того, чтобы один падеж перестал употребляться с определенным значением. Адноминальный притяжательный родительный уступил место адноминальному притяжательному дательному падежу. В свое время А. Н. Соболев писал, что для установления соответствующих фактов и процессов в истории балканославянских языков необходим «новый источник информации по истории балканославянских языков», причем он предложил в качестве такого источника сербохорватские народные говоры контактных зон и говоры так называемой переходной ко-совско-ресавской зоны (Соболев 1989: 221). Мотивируя свое предложение, он пишет: «Именные системы этих говоров, представляя
как бы различные ступени перехода к аналитизму (от момента его зарождения до практически полной его победы), являются несомненно важнейшим источником для своего рода "типологической" верификации результатов исследования истории падежной системы говоров, отраженных памятниками средневековой балканосла-вянской письменности» (там же: 222). Специфичная, до недавнего времени почти неизвестная ситуация в так называемом переходном говоре парачинского Поморавья подтверждает определенным образом «переломный» момент в развитии субстантивный притяжательный дательный ^ аналитическая предложно-падеж-ная конструкция. Установление субстантивного притяжательного дательного в качестве полного синтаксического и семантического эквивалента притяжательного родительного обозначает одно переходное звено в «цепочке последовательности», в которой следующим звеном должно было бы быть - создание конструкции с предлогом и нейтрализованной дательной флексией.
Выводы. Итак, когда речь идет о средствах выражения при-тяжательности в субстантивных конструкциях, материал сербских народных говоров, представленный по географическому принципу (условно говоря) в направлении северо-запад - юго-восток, является подтверждением транспозиции темпоральности в линеарность. Географическая распространенность наблюдаемой языковой особенности представляет собой определенный вид реинтерпретации ее исторического развития.
ЛИТЕРАТУРА
Алексий, ВукомановиЙ 1966 - Алексик Р., Букомановик С. Основне особине александровачког и бруског говора // Анали Филолошког фа-култета. Београд, 1966. Т. VI.
Асенова 1989 - Асенова П. Балканско езикознание. Основни проблемы на балканския езиков съюз. София, 1989.
БогдановиЙ 1979 - Богдановик Н. Говори Бучума и Белог Потока // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1979. Т. XXV.
БогдановиЙ 1987 - Богдановик Н. Говор Алексиначког Поморавла // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1987. Т. XXXIII.
ВукадиновиЙ 1996 - Букадиновик Б. Говор Црне Траве и Власине // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1996. Т. XLII.
ГрковиЙ 1968а - Грковик М. Неке особине говора села Лукова // Прилози проучаван>у ]езика. Нови Сад, 1968. Т. 4.
ГрковиЙ 19686 - Грковик М. Употреба падежа у чумиЙком говору // Прилози проучавану ]езика. Нови Сад, 1968. Т. 4.
ИвиЙ 1957 - Ивик П. О говору Галиполских Срба // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1957. Т. XII.
ИвиЙ 19852 - Ивик П. Дщалектологща српскохрватског ]езика. Увод и штокавско нареч]е. Нови Сад, 1985.
ИвиЙ et alt. 1997- Ивик П., БоштаковикЖ., Драгин Г Банатски говори шумадщско-во]во^анског дщалекта (друга книга: морфологща, син-такса, закл>учци, текстови) // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1997. Т. XLIII.
JовиЙ 1968 - Joeuh Д. Трстенички говор // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1968. Т. XVII.
МарковиЙ 2000 - Марковик J. Говор Заплана // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 2000. Т. XLVII.
Минчева 1964 - Минчева А. Развой на дателния притежателен падеж в българския език. София, 1964.
МилорадовиЙ 2003 - Милорадовик С. Употреба падежних облика у говору Парайинског Поморавла. Балканистички и етномиграциони аспект // Посебна издана Етнографског института САНУ Београд, 2003. Кн. 50.
Пецо, МилановиЙ 1963 - Пецо А., Милановик Б. Ресавски говор // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1963. Т. XVII.
ПоповиЙ 1968 - Поповик И. Говор Госпо^инаца у светлости бач-ких говора као целине // Посебна издана САНУ Оделене литературе и ]езика. Београд, 1968. Кн. 21.
Радий 1990 - Радик П. Цртице о говору села Мрче у куршумлщском кра]у // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1990. Т. XXXVI.
РеметиЙ 1996 - Реметик С. Српски призренски говор. I (гласови и облици) // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1996. Т. XLII.
СимиЙ 1980 - Симик Р. Синтакса левачког говора. I // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1980. Т. XXVI.
Соболев 1989 - Соболев А. Н. Сербохорватская диалектология и изучение истории балканославянских языков // Зборник Матице српске за филологщу и лингвистику. Нови Сад, 1989. Т. XXXII/2.
Толстой 1997 - Толстой Н. И. Славянская лексикология и семасиология // Толстой Н. И. Избранные труды. М., 1997. Т. 1.
ТомиЙ 1987 - Томик М. Говор Радимаца // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1987. Т. XXXIII.
Тополиаска 1988 - Тополип>ска З. Дативниот однос и кириломето-диевското ]азично наследство // Кирилометодиевскиот период и кирило-методиевската традицща во Македонща. Скоще, 1988.
ЪириЙ 1983 - Ъирик Л. Говор Лужнице // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1983. Т. XXIX.
ЪириЙ 1999- Ъирик Л. Говори Понишавла // Српски дщалектолошки зборник. Београд, 1999. Т. XLVI.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В данный момент речь не идет об употреблении энклитической формы дательного падежа личных местоимений в притяжательной функции, известном и литературному языку, которое, между прочим, очень частотно в косовско-ресавских и призренско-тимокских говорах.
2 Символы: РшМ0а1 - местоимение, дательный; - притяжательное, дательный.
3 О синкретизме родительной и дательной падежных форм в языках балканского языкового союза писала П. Асенова (Асенова 1989: 5961). Исследовательница считает, что в самих балканских языках существовали предпосылки для совпадения этих двух падежных форм и что межъязыковые контакты только усилили некоторую общую тенденцию. Данное вытеснение одного синтаксического средства другим объясняет З. Тополиньска, выделяя конструкции, которые дали знать о пересечении функциональных зон родительного и дательного падежей (Тополиаска 1988).
Miloradovic S.
Substantive Constructions Expressing Progressivity in Serbian Popular Dialects: A Re-interpretation of Historical Development of Formal Explications
The article analyses substantive constructions expressing progressivity in Serian popular dialects. Examples drawn in the article testify that geographic areal of the lingiustic feature under scritiny is a sort of re-interpreting of its historic development. Keywords: Serb popular dialects, adnominal possessive dative, adnominal possessive genitive, NA-construction, re-interpretation of historical development.
