CC BY
257Макроэкономика
сценарный прогноз основных параметров
макроэкономического развития и бюджетной сферы в россии в 2020-2022 гг.
С. Г. БЕЛЁВ А. Л. ВЕДЕВ
С. М. ДРОБЫШЕВСКИЙ А. С. КАУКИН А. Ю. КНОБЕЛЬ Е. М. МИЛЛЕР П. В. ТРУНИН
Развитие российской и мировой экономики во втором квартале 2020 г. показало, что, несмотря на глубину падения, страны адаптируются к сложившейся ситуации и в случае отсутствия масштабной второй волны пандемии кризис будет иметь \/-образную форму. В частности, цены на нефть в 2020 г. вряд ли опустятся ниже 35 долл./барр, а к концу 2022 г. ожидается восстановление мировой экономики до предкризисного уровня. Прогнозы для российской экономики также улучшаются: падение ВВП в 2020 г. не превысит 6,5—7,0%, при этом отсутствуют традиционные для российской экономики риски — масштабное падение курса рубля и всплеск инфляции. Дефицит бюджета расширенного правительства может достичь в 2020 г. 7% ВВП, однако, с учетом переходящих остатков на счетах бюджетов, он может быть, по нашему мнению, профинансирован за счет заимствований на рублевом рынке государственного долга без угрозы для долговой стабильности России.
В 2021 г. значительный дефицит бюджета сохранится (не менее 5,0% ВВП), однако долговая емкость российского рынка позволяет привлечь в бюджет необходимые средства. В 2021—2022 гг. мы ожидаем восстановления инвестиционной активности, реальных доходов населения и потребительского спроса. Тем не менее к концу 2022 г. российская экономика по размеру ВВП не выйдет на уровень 2019 г., и для ее ускорения необходимо создать условия для дальнейшей активизации инвестиций выше уровней 2014—2019 гг., а также для смягчения бюджетной политики в рамках имеющихся возможностей.
Ключевые слова: сценарный прогноз, мировая экономика, макроэкономика, бюджетная сфера.
Вызванный пандемией коронавируса глобальный экономический кризис по своим масштабам превосходит Великую рецессию 20082009 гг., и его глубина сопоставляется чаще с потерями экономики Европы и США в годы Второй мировой войны или Великой депрес-
сии 1930-х годов. Вместе с тем можно отметить два, на наш взгляд, плохо совместимых друг с другом видения ситуации в 2020-2021 гг., непосредственно влияющих на разработку экономических прогнозов и выводы для экономической политики.
Белёв Сергей Геннадьевич, заведующий лабораторией бюджетной политики Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара; старший научный сотрудник РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, канд. экон. наук (Москва), е-mail: [email protected]; Ведев Алексей Леонидович, директор Центра структурных исследований РАНХиГС при Президенте Российской Федерации; заведующий лабораторией финансовых исследований Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара, д-р экон. наук (Москва), е-mail: [email protected]; Дробышевский Сергей Михайлович, директор по научной работе Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара; заместитель директора по науке ИПЭИ РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, д-р экон. наук, PhD, доцент (Москва), е-mail: [email protected]; Каукин Андрей Сергеевич, заведующий лабораторией системного анализа отраслевых рынков РАНХиГС при Президенте Российской Федерации; руководитель Научного направления «Реальный сектор» Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара, канд. экон. наук (Москва), е-mail: [email protected]; Кнобель Александр Юрьевич, заведующий лабораторией международной торговли Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара; директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, канд. экон. наук (Москва), е-mail: [email protected]; Миллер Евгения Михайловна, старший научный сотрудник РАНХиГС при Президенте Российской Федерации (Москва), е-mail: [email protected]; Трунин Павел Вячеславович, руководитель Научного направления «Макроэкономика и финансы» Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара; директор Центра изучения проблем центральных банков РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, д-р экон. наук (Москва), е-mail: [email protected]
С одной стороны, по прошествии практически полугода с появления больных корона-вирусом СОУЮ-19 в Китае и трех месяцев жесткого карантина в большинстве стран мира невозможно обоснованно утверждать, что пандемия преодолена с точки зрения ее влияния на экономику. Неопределенность относительно сроков полного восстановления наиболее пострадавших от пандемии отраслей (туризм, пассажирские авиаперевозки, общественное питание, индустрия развлечений) остается крайне высокой, и нет оснований утверждать, что в случае повторных волн пандемии осенью-зимой 2020-2021 гг. будут исключены новые жесткие карантинные меры, затрагивающие экономическую активность широкого круга компаний и населения.
С другой стороны, практически все прогнозы ведущих международных организаций, рейтинговых агентств и банков исходят из предпосылки о фактическом завершении острой фазы экономического кризиса во втором квартале 2020 г., о стабилизации экономической ситуации во втором полугодии 2020 г. и о быстром восстановлении экономик стран мира в 2021 г. Можно констатировать, что в мае 2020 г. практически исчезли прогнозы, предполагающие сохранение периода «закрытия» экономик во втором полугодии 2020 г., а меры экономической политики переориентируются с поддержки пострадавших отраслей и групп населения на восстановление и стимулирование деловой и потребительской активности.
Для России экономическая динамика в условиях текущего кризиса, помимо непосредственного эффекта от карантинных мер (простой отраслей в период нерабочих дней в апреле-мае 2020 г. и приостановка работы ряда отраслей с конца марта 2020 г.), традиционно определяется изменением цен на нефть на мировом рынке и, как и в условиях прошлого глобального кризиса в 2008-2009 гг., снижением цен и объемов российского экспорта, не считая экспорта углеводородов. При этом факторы, определяющие внешний спрос на все виды национального экспорта, будут в зна-
чительной степени влиять и на скорость восстановления экономики России в 2021-2022 гг.
Важным отличием нынешней ситуации в экономике России от 2008 или 2014 гг. является отсутствие двух ключевых макроэкономических дисбалансов, определявших волатиль-ность основных экономических переменных в процессе перехода экономики в новое равновесие после шоков «перегрева» экономики и неравновесного курса рубля.
В 2009 г. большая глубина падения российской экономики (до 8% ВВП) была вызвана тем, что, кроме внешних шоков от снижения цен на нефть и спроса на российский экспорт, к середине 2008 г. она была значительно «перегрета» (согласно нашим оценкам на основе декомпозиции темпов роста ВВП (см. работу [9]) положительный разрыв выпуска в экономике РФ в 2007-2008 гг. достигал 8-10% ВВП). В 2013 г. положительный разрыв выпуска составлял 1,01,5% ВВП, и при сопоставимом с 2009 г. по амплитуде шока от падения цен на нефть сокращение ВВП России в 2015 г. не превысило 2,5%. К началу 2020 г., напротив, разрыв выпуска в экономике России был отрицательным (около 2% ВВП). Таким образом, по нашему мнению, в 2020 г. отсутствуют риски дополнительного падения ВВП России вследствие циклического сжатия объемов экономики.
Предыдущие кризисы в России проявлялись в первую очередь на финансовых рынках, что ставило вопрос о необходимости принятия стабилизационных мер и корректировки денежно-кредитной политики. В части последней для достижения целевого уровня инфляции основная краткосрочная задача заключается в стабилизации внутреннего валютного рынка и ограничении роста цен вследствие действия эффекта переноса и снижения доверия к рублю. Важно отметить, что в настоящий момент, в отличие от ситуации 2008 и 2014 гг., нет оснований рассматривать курс рубля накануне падения цен на нефть как находящийся выше его фундаментально обоснованных значений. С ноября 2014 г. Банк России перешел к плавающему режиму обменного курса,
и в последние годы курс национальной валюты колеблется достаточно близко к уровням, соответствующим его фундаментальным расчетным значениям с учетом ситуации с платежным балансом и производительностью труда в РФ1. В 2008 и 2014 гг. отказ от поддержки курса и сохранение международных резервов были необходимы для более быстрого перехода курса на новый уровень, соответствующий изменению внешних условий и обеспечивающий достижение макроэкономического баланса, однако масштабное ослабление рубля становилось отдельным негативным шоком для внутреннего рынка.
В настоящий момент такая подстройка курса обеспечивается уже за счет существующего режима его свободного плавания, и денежным властям необходимо лишь противодействовать «перелету» курса вследствие возможных панических настроений на рынке. Гибкость обменного курса рубля позволяет национальной экономике плавно подстроиться под новые внешние условия без разрушающего влияния на финансовый сектор и всплеска инфляции. Кроме того, действующее в России бюджетное правило автоматически способствует сглаживанию влияния внешнеэкономической конъюнктуры на валютный рынок, обеспечивая снижение зависимости валютного курса от цен на нефть.
Рассмотрим подробнее основные факторы и условия экономического развития России в 2020-2022 гг. и их влияние на параметры макроэкономического прогноза.
Мировой рынок нефти и динамика цен на нефть
Вследствие сохраняющейся высокой зависимости российского экспорта от цен на углеводороды на мировом рынке и зависимости внутреннего спроса и инвестиционной актив-
ности от поступающих в страну доходов от экспорта нефти и газа конъюнктура мирового рынка углеводородов имеет для России первостепенное значение. За последние 25 лет резкое падение цен на нефть на мировом рынке неоднократно оказывало серьезное негативное влияние на ситуацию в российской экономике (в 1998-1999, 2008-2009, 20142015 гг.). По аналогии с предыдущими эпизодами можно с высокой степенью уверенности прогнозировать, что основной негативный эффект придется на 2020 г., а в 2021 г., независимо от динамики цен на нефть и установившегося абсолютного уровня нефтяных цен, произойдет относительная адаптация экономики и экономических субъектов (в том числе бюджета) к новым условиям.
В настоящее время мировое потребление нефти составляет примерно 4,6 млрд. т в год (100 млн. барр. в день), из них на мировом рынке торгуется около 50% от этого объема (2,3 млрд. т, или 50 млн. барр. в день). При этом в структуре потребления нефтепродуктов бензин и дизель занимают примерно 56%, а авиакеросин - около 7% (пассажирские авиаперевозки - 80% от этого объема)2. Если исходить из того, что в целом в мире автомобильный трафик сократится в течение второго квартала 2020 г. примерно на 25%, пассажирские авиаперевозки упадут в течение этого периода на 90%, а восстановление спроса на нефтепродукты будет происходить постепенно до конца 2021 г., то сокращение потребления нефтепродуктов по итогам 2020 г. составит около 7%, что эквивалентно снижению физического спроса на нефть на мировом рынке на 400-450 млн. т, или на 9-10 млн. барр. в день3 (при этом в апреле-мае оно может достигать 20-30 млн. барр. в день), а в 2021 г., с учетом имеющихся запасов нефти в
1 Операции на валютном рынке ЦБ РФ в интересах Минфина России в рамках бюджетного правила приводили в 2018-2019 гг. к отклонению обменного курса рубля от фундаментального равновесного значения не более чем на 1,5-2 руб./долл., т.е. менее чем на 5%, тогда как до перехода к плавающему курсу отклонение могло достигать 30-40%.
2 Мы не учитываем снижения потребления горючего морскими судами, так как, в отличие от авиационных перевозок, подавляющая часть судов задействована в перевозке грузов, на которые ограничения не распространяются.
3 Согласно прогнозам Е1А 5ТЕО на апрель 2020 г. падение спроса на нефть в апреле-декабре 2020 г. достигнет 560 млн. т, или 15,5 млн. барр. в день.
хранилищах, - на 100-150 млн. т (2-3 млн. барр. в сутки)4 по сравнению с 2019 г.
Соглашение, достигнутое 12 апреля 2020 г. в формате ОПЕК+, предполагает снижение добычи нефти странами-участниками соглашения на 9,7 млн. барр. в сутки в мае-июне 2020 г., на 7,7 млн. барр. в сутки в июле-декабре 2020 г. и на 5,8 млн. барр. в сутки в 20212022 гг. Сравнивая эти цифры с возможным падением физического спроса на нефть, можно предположить, что до конца 2020 г. выполнение условий соглашения ОПЕК+ не позволит полностью сбалансировать спрос и предложение нефти и соглашение играет скорее сигнальную роль для участников рынка и, таким образом, может стабилизировать цены на достаточно низком уровне [1]. Принятие на себя Саудовской Аравией и ОАЭ дополнительных ограничений по добыче нефти в мае 2020 г. дает основания предполагать, что в текущем году сохранится тесная координация между странами-экспортерами нефти и будет осуществляться выполнение достигнутых (или заключение новых) соглашений.
В 2021 г. при восстановительном росте мировой экономики выполнение условий согла-
шения, скорее всего, будет достаточным для того, чтобы соотношение спроса и предложения нефти (с учетом переходящих запасов) стабилизировалось и цены начали расти, однако любое превышение объемов добываемой нефти участниками соглашения или третьими странами над согласованными может вновь вызвать снижение цен. И только в 2022 г. можно рассчитывать, если мировая экономика продолжит стабильно развиваться, на повышение нефтяных цен.
На рисунке представлены актуальные по состоянию на май 2020 г. прогнозы цен на нефть.
По итогам января-мая 2020 г., по данным Минфина России, средняя цена на нефть марки Urals составила 39,1 долл./барр.5. На основе проведенного анализа спроса и предложения на мировом рынке нефти с учетом параметров соглашения ОПЕК+ и имеющихся прогнозов динамики цен на нефть мы предполагаем, что до конца 2020 г. цены на российскую нефть останутся в диапазоне 30-35 долл./ барр.6. Таким образом, среднегодовая цена нефти марки Urals в 2020 г. составит примерно 35,0 долл./барр. (это соответствует
Прогноз цен на нефть, долл./барр.
-IMF-Brent -EIA-Brent----OPEC-WTI EIA-WTI ----IMF-WTI -ЦБ РФ-Urals
4 Согласно прогнозам EIA STEO на апрель 2020 г. в 2021 г. снижение спроса на нефть не превысит 15 млн. т в год, или 0,4 млн. барр. в день.
5 URL: https://www.minfin.ru/ru/press-center/?id_4=37045-o_srednei_tsene_na_neft_marki_urals
6 Здесь и далее — цена нефти марки Urals.
18 долл./барр. в долларовых ценах 1990 г.). По нашим оценкам, при таких ценах на нефть внешнеторговая составляющая роста ВВП в 2020 г. будет равна -2,0 п.п.7.
Разброс прогнозных цен на 2021 г. шире. Мы считаем, что в этом году повышается риск того, что будут нарушены параметры апрельской сделки ОПЕК+ и предложение нефти на мировом рынке вырастет. Поэтому в дальнейшем будем рассматривать для 2021 г. диапазон цен на нефть от 35 до 45 долл./барр. Соответственно, вклад внешнеторговой составляющей в рост ВВП России в 2021 г. составит -1,8 - -1,4 п.п.
В 2022 г., как уже было отмечено, мы ожидаем повышения цен на нефть, и в наших прогнозах будем рассматривать их на уровне 45 долл./барр. (вклад внешнеторговой составляющей в рост ВВП будет равен -1,3%).
Поскольку в 2020-2022 гг., в отличие в предыдущих эпизодов падения цен на нефть на мировом рынке, Россия принимает на себя обязательства по сокращению экспорта нефти, то, помимо влияния на ВВП снижения цен и падения экспортной выручки вследствие ценового фактора, необходимо также учесть сокращение ВВП в результате снижения объемов добычи и экспорта нефти. В 2019 г. добыча нефти в России составила около 560 млн. т, из них на внутреннее потребление было направлено 294 млн. т, а на экспорт - 266 млн. т. Для нашего прогноза будем предполагать, что внутреннее потребление нефти в 2020-2022 гг. останется неизменным8 - тогда с учетом принятых Россией обязательств экспорт нефти в 2020 г. должен составить 206 млн. т, в 2021 г. -225-235 млн. т (вторая цифра - при ослаблении условий сделки и более низких ценах на нефть на мировом рынке), а в 2022 г. - 244 млн. т. Иными словами, объем добычи нефти в России снизится по отношению к 2019 г. в 2020 г. примерно на 10,7%, в 2021 г. по отно-
шению к 2020 г. - вырастет на 3,8-6,0%, а в 2022 г. по отношению к 2021 г. - на 1,5-3,7% (но по-прежнему он будет ниже уровня 2019 г. на 4,0%). Таким образом, дополнительное сокращение ВВП за счет данного фактора в 2020 г. может быть оценено примерно в 1,1 п.п., а прирост ВВП в 2021 и 2022 гг. - соответственно в 0,35-0,5 и 0,1-0,25 п.п.
Ограничение деловой активности и режим нерабочих дней
Особенностью влияния на экономику регуля-торных решений со стороны государства, направленных на ограничение распространения коронавируса, является то, что порожденные ими эффекты в реальном секторе экономики, на рынке труда, в социальной сфере и в банковском секторе имеют особую природу и не могут трактоваться с точки зрения стандартных подходов к анализу экономических или финансовых кризисов либо стадий делового цикла. Также некорректно рассматривать банкротство и закрытие бизнесов в этой ситуации с точки зрения конкурентоспособности компаний или товаров либо эффективности их деятельности.
Аналогичные ситуации в современной российской или зарубежной истории отсутствуют, тем не менее рискнем предположить, что последствия карантинных ограничений для экономики близки по своей природе к ситуации начала 1990-х годов - переходу от плановой к рыночной экономике, когда происходил разрыв сложившихся хозяйственных и логистических связей вследствие выпадения из экономики отдельных субъектов хозяйственной деятельности. Кроме того, можно предположить, что точно так же, по мере «выключения» из нормального хозяйственного оборота отдельных компаний или видов деятельности, карантинные меры распространяют свое влияние на всю экономику, в том числе
7 Методология выделения внешнеторговой составляющей роста описана в работе [9].
8 Строго говоря, данное предположение не совсем верно, так как, вследствие карантинных мер и ограничений на пассажирские перевозки и пользование автотранспортом, внутренний спрос на нефтепродукты в России также снизился. Сокращение производства нефтепродуктов в РФ вследствие простоя будем оценивать в следующем разделе.
на компании и сферы, непосредственно не подпавшие под жесткие ограничения на ведение бизнеса либо находящиеся в относительно благополучных с эпидемиологической точки зрения регионах.
Согласно исследованию Бланшара и Кре-мера [10] глубина и продолжительность спада в отраслях в этом случае критически зависят от сложности производственной цепочки (от числа поставщиков материалов и комплектующих), а поскольку в условиях карантина максимальные ограничения относятся к сфере услуг, где производственные цепочки преимущественно простые и короткие, даже при большей глубине спада его продолжительность определяется исключительно временем сохранения регуляторных ограничений и восстановление может произойти достаточно быстро. Поэтому влияние «простоя» на динамику ВВП России мы будем подробно рассматривать лишь для периода с марта по июнь 2020 г., предполагая, что возможные ограничения (скорее всего, в секторе пассажирских перевозок, туризма, общественного питания и сферы развлечений), которые будут сохраняться во втором полугодии 2020 г., окажутся относительно незначительными и могут быть отражены через моделирование снижения совокупного спроса.
В 2021-2022 гг. отдельный эффект от регуляторных ограничений выделять нет необходимости. Возможный более низкий спрос на отдельные виды товаров или услуг является составной частью динамики спроса и потребительских предпочтений населения.
Для оценки потерь экономики России в 2020 г. вследствие введения режима нерабочих дней мы использовали подход, основанный на разложении рядов индексов производства по отдельным видам экономической деятельности на трендовую, календарную и случайную компоненты (подробнее см., например, работу [5]). Для каждой составляющей были рассчитаны прогнозные значения для первого полугодия 2020 г. Прогноз по трендо-вой и случайной составляющим рассчитывал-
ся как среднее за три предшествующих месяца. Прогноз по календарной составляющей, которая характеризует изменение числа рабочих дней в разных периодах (в данном случае в месяцах), основывался на сопоставлении планового числа (согласно производственному календарю на 2020 г.) и фактического числа (с учетом возможных сроков действия режима нерабочих дней) рабочих дней в 2020 г.
Прогноз календарной составляющей учитывает непрерывные производственные циклы, т.е. наличие отраслей, предприятия которых не могут уйти на карантин (в частности, металлургия и химическое производство), а также отраслей, которые выпускают «стратегически значимые товары и услуги» (производство пищевых продуктов и напитков; производство лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях; производство нефтепродуктов; производство и распределение электричества, газа и воды), а также различия в степени жесткости режима нерабочих дней в регионах России. Корректировка календарной составляющей по уровню «простоя» для каждой отрасли была сделана на основе фактических данных Росстата о динамике промышленного производства и выпуске отраслей за апрель 2020 г. (Группировка отраслей по уровню «простоя» в период с 1 апреля по 11 мая 2020 г. представлена в табл. 1.)
Для периода с 12 по 31 мая 2020 г. были сделаны следующие предположения:
• строительная отрасль начинает работать на 100% от планового сценария рабочих дней;
• отрасли, работающие на 25% от планового сценария рабочих дней, начинают работать на 50% от планового сценария рабочих дней;
• отрасли, работающие на 50% от планового сценария рабочих дней, начинают работать на 75% от планового сценария рабочих дней;
• отрасли, работающие на 75% от планового сценария рабочих дней, начинают работать на 100% от планового сценария рабочих дней;
Таблица 1
Группировка отраслей по уровню «простоя» в период с 1 апреля по 11 мая 2020 г.
Название отрасли (ОКВЭД-2) Структура добавленной стоимости, в % Группа по уровню закрытия отрасли,в %
Производство автотранспортных средств, прицепов и полуприцепов 0,38 25
Другие услуги 39,65
Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство 3,94 50
Добыча прочих полезных ископаемых 0,40
Производство кожи и изделий из кожи 0,04
Производство готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования 0,71
Производство компьютеров, электронных и оптических изделий 0,53
Производство электрического оборудования 0,24
Производство мебели 0,11
Производство прочих готовых изделий 0,08
Строительство 8,17
Оптовая торговля 9,11
Розничная торговля 4,88
Транспортировка и хранение 6,03
Производство табачных изделий 0,08 75
Производство текстильных изделий 0,07
Производство одежды 0,10
Обработка древесины и производство изделий из дерева и пробки, кроме мебели, производство изделий из соломки и материалов для плетения 0,25
Производство кокса и нефтепродуктов 3,19
Производство резиновых и пластмассовых изделий 0,25
Производство машин и оборудования, не включенных в другие группировки 0,36
Ремонт и монтаж машин и оборудования 0,49
Обеспечение электрической энергией, газом и паром; кондиционирование воздуха 2,68
Добыча угля 0,63 100
Добыча сырой нефти и природного газа 8,84
Добыча металлических руд 0,40
Предоставление услуг в области добычи полезных ископаемых 0,81
Производство пищевых продуктов 1,76
Производство бумаги и бумажных изделий 0,31
Деятельность полиграфическая и копирование носителей информации 0,08
Производство химических веществ и химических продуктов 1,01
Производство прочей неметаллической минеральной продукции 0,49
Производство металлургическое 2,21
Производство прочих транспортных средств и оборудования 0,73
Водоснабжение; водоотведение, организация сбора и утилизации отходов, деятельность по ликвидации загрязнений 0,45
Производство напитков 0,29
Производство лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях 0,21
Источник: составлено авторами на основе данных Росстата.
• отрасли, работающие на 100% от планового сценария рабочих дней, продолжают работать на 100% от планового сценария рабочих дней;
• отрасли, работающие на 115% от планового сценария рабочих дней, продолжают работать на 115% от планового сценария рабочих дней;
• оптовая торговля, розничная торговля, транспортные услуги продолжают работать на 50% от планового сценария рабочих дней;
• предприятия, предоставляющие другие услуги, продолжают работать на 25% от планового сценария рабочих дней.
В период с 1 по 30 июня 2020 г. предполагались следующие изменения:
• оптовая торговля, розничная торговля, транспортные услуги продолжают работать на 75% от планового сценария рабочих дней;
• другие услуги начинают работать на 75% от планового сценария рабочих дней;
• все остальные отрасли работают на 100% от планового сценария рабочих дней.
В результате использования данного подхода нами были получены следующие оценки «стоимости» карантинных мер для экономики в 2020 г.:
• первый квартал - 0,37% ВВП9;
• апрель - 3,78% ВВП;
• май - 2,79% ВВП;
• июнь - 1,22% ВВП;
• второй квартал - 7,79% ВВП.
Стоит отметить, что оценка «стоимости» карантинных мер учитывает лишь количество рабочих дней в рассматриваемом периоде, но не нарушения в цепочках поставок и т.п.
Тренды развития мировой экономики
Введенные карантинные ограничения из-за пандемии СОУЮ-19 вызвали остановку или
значительное замедление деятельности большинства компаний во всем мире, что привело к резкому сокращению глобальной экономической активности. В частности, Китай первым столкнулся со вспышкой эпидемии и ввел жесткие карантинные меры. Снижение ВВП Китая за первый квартал 2020 г. составило почти 7%, став первым сокращением ВВП страны как минимум с 1992 г., когда начал публиковаться данный статистический ряд. При этом важно отметить, что, несмотря на снятие жестких карантинных мер в марте и стремительное восстановление индекса PMI в промышленности с 35,7 в феврале до 52 в марте, по итогам апреля значение индекса снизилось до 50,8, а по итогам мая - до 50,6. Это отражает тот факт, что в условиях падения экономической активности по всему миру восстановление каждой отдельной страны будет ограничено сжатием внешнего спроса.
Статистические данные других ведущих мировых экономик также неутешительны. ВВП США сократился в первом квартале на 4,8% -это худший результат с 2008 г. Между тем, по прогнозам бюджетного офиса Конгресса США, во втором квартале падение может достичь 40%, что станет худшим кварталом с 1947 г. Уровень безработицы в стране увеличился с 3,5% в феврале до 14,7% в апреле, что означает потерю работы 20,5 млн. человек только за апрель и сопоставимо с показателями Великой депрессии. Отметим, что около 80% обратившихся за пособием по безработице в США все же отметили, что они были не уволены, а отправлены в неоплачиваемый отпуск, и это дает надежду на быстрое восстановление занятости после снятия ограничений. В мае безработица в стране оставалась на крайне высоком уровне - 13,3%.
Значительный экономический спад продолжается и в европейских странах - снижение ВВП ЕС за первый квартал достигло 3,5%, при этом для 19 стран еврозоны падение ВВП
9 Оценка сделана с учетом фактических данных Росстата по индексам производства в январе-марте 2020 г.; расчеты по используемому подходу показали «стоимость» карантина за первый квартал, равную 0,40% ВВП.
за январь-март составило 3,8%. Ситуация в разных странах ожидаемо заметно различалась: по разным предварительным оценкам, во Франции снижение ВВП составило в этот период 5,8%, в Италии - 4,7%, в Испании -5,2%, в Германии - 1,9%, в Великобритании -3%. Во втором же квартале падение ВВП, скорее всего, в большинстве стран ЕС окажется «двузначным».
Продолжающаяся пандемия и введение новых санитарных мер заставляют пересматривать в сторону ухудшения оценки перспектив развития мировой экономики: если в начале весны ожидалось замедление темпа роста глобального ВВП лишь на 1-2 п.п., то в настоящее время консенсусом являются отрицательные темпы роста мировой экономики по итогам 2020 г. При этом, как было отмечено ранее, данные прогнозы, во-первых, исходят из сравнительно быстрого снятия жестких ограничений на экономическую активность в течение нескольких месяцев, а во-вторых, предполагают отсутствие второй волны пандемии осенью-зимой. Так или иначе очевидно, что проблемы, с которыми столкнулся мир, являются беспрецедентными для истории человечества после Второй мировой войны.
Таблица 2
Прогноз динамики ВВП ведущих экономик мира в период до 2021 г., в %
Страна 2019 г. 2020 г. 2021 г.
США 2,3 -5,9 4,7
Великобритания 1,4 -6,5 4,0
Германия 0,6 -7,0 5,2
Франция 1,3 -7,2 4,5
Италия 0,3 -9,1 4,8
Испания 2,0 -8,0 4,3
Китай 6,1 1,2 9,2
Индия 4,2 1,9 7,4
Япония 0,6 -5,2 3,0
Мир 2,9 -3,0 5,8
Источник: МВФ. ир*1_: https://www.imf.org/external/ риЬ8/Н^ео/2020/01/шеос1а1а/тс1ех.азрх
В табл. 2 приведены прогнозы МВФ относительно динамики ВВП ведущих экономик мира в период до 2021 г.
Таким образом, основным сценарием развития ситуации с коронавирусом в мире можно считать постепенное снятие связанных с ним ограничений во втором квартале 2020 г. В этом случае, если исходить из опубликованных на данный момент прогнозов развития мировой экономики, можно предположить, что по итогам 2020 г. мировой ВВП сократится на 3,0% (при том что его спад в 2009 г. составил лишь -0,1%). Одновременно предполагается, что распространение пандемии в любом случае удастся остановить до 2021 г. - либо к концу 2020 г. будут разработаны и в достаточном объеме доступны для использования медицинские препараты, позволяющие проводить широкомасштабные упреждающие профилактические мероприятия(вакцинацию населения) или эффективное лечение заразившихся СОУЮ-19, позволив отказаться от болезненных для экономики и повседневной жизни населения ограничений.
В таком случае в 2021 г. темпы восстановления мировой экономики могут, по нашим оценкам, достичь 4,5% (прогноз МВФ, приведенный в табл. 2, представляется нам слишком оптимистичным, он заметно благоприятнее и большинства других прогнозов). В 2022 г. темпы роста мировой экономики вернутся к средним показателям за период с 2012 по 2019 гг. и составят примерно 3,5%.
Отметим, что, несмотря на то что мы считаем такой сценарий наиболее вероятным, риски ухудшения прогноза значительно перевешивают вероятность его улучшения. Глубокое падение мировой экономики в текущем году уже практически предопределено принятыми ограничительными мерами. Однако, если возникнет необходимость нового раунда ужесточения санитарных мер, все прогнозы окажутся еще хуже, в том числе с точки зрения сроков и скорости восстановления экономик мира. Поскольку после кризиса 2007-2008 гг. в мире, прежде всего в развитых странах,
сохранился большой объем макроэкономических и финансовых дисбалансов, это определяло высокую вероятность нового финансового кризиса на протяжении всего десятилетия, особенно в последние два-три года. В развивающихся экономиках после 2010 г. было несколько эпизодов финансовых потрясений (Аргентина, Бразилия, Турция, отчасти Россия), которые вызывали повышение рыночной оценки «стоимости» рисков для всех развивающихся стран и отток капитала из них.
Нынешний глобальный кризис, связанный с пандемией, и снижение темпов роста мировой экономики могут стать «триггером» для нового финансового кризиса в одной или нескольких странах, что вызовет давление на финансовый и валютный рынки России, а также дополнительное сокращение спроса на российский экспорт. Однако, поскольку момент и место (конкретная страна) для реализации такого кризиса непредсказуемы, мы пока не учитываем этот потенциальный шок в наших прогнозах. Отметим только, что вероятность такого шока повышается со временем, и в 2021-2022 гг. подобный риск будет выше, чем в 2020 г.
Падение спроса на товары российского экспорта
Замедление темпов роста мировой экономики приведет к заметному снижению спроса на широкий круг товаров российского экспорта, что проявится как в снижении цен, так и в сокращении объема физического спроса на другие товары национального экспорта, помимо углеводородов. Аналогичный шок мы наблюдали в 2008-2009 гг. в условиях глобального финансово-экономического кризиса, и масштабы снижения денежных и физических объемов российского экспорта можно оценить на основе сопоставления с тем периодом. Рискнем тем не менее предположить, что, поскольку сокращение торговли и спроса в мире также в значительной степени является следствием различных ограничительных мер и (временного) разрыва хозяйственных и логистических связей, природа и продолжитель-
ность такого падения будут ограничены временным периодом строгих карантинных мер в ведущих экономических центрах мира, после чего спрос восстановится.
Важным фактором, определяющим масштабы и продолжительность сжатия и, соответственно, скорость восстановления спроса, является состояние мировой экономики перед реализацией шока. Если в 2007-2008 гг. мировая экономика была в значительной степени «перегрета» после десятилетия быстрого роста, то за десять лет после этого кризиса и до настоящего времени темпы ее роста оставались достаточно низкими; объем глобального спроса и торговли (некоторое сокращение торговли началось еще в 2019 г. из-за торговых войн, инициированных США) накануне пандемии нельзя назвать «избыточным» (по отношению к условному «естественному» уровню). Поэтому глубина спада после первого шока от ограничений на ведение бизнеса вряд ли будет нарастать, а последующее возвращение к упомянутому «естественному» уровню спроса будет достаточно быстрым, однако надежды на расширение спроса выше докризисных (2019 г.) объемов спроса и торговли, по всей видимости, необоснованны. Таким образом, негативное влияние на экономику РФ от снижения спроса на российские экспортные товары придется преимущественно на 2020 г., а в 2021-2022 гг. ситуация улучшится и национальный экспорт увеличится.
В целом в 2020-2022 гг. на сальдо счета текущих операций России окажут значимое влияние изменение цен на нефть, падение мирового спроса на базовые товары российского экспорта, ограничения на объемы экспорта нефти в рамках соглашения ОПЕК+, снижение цен на неуглеводородный экспорт и снижение курса национальной валюты, временный запрет на поездки за рубеж и из-за рубежа, падение спроса на импорт вследствие сокращения реальных располагаемых доходов населения и обесценивания рубля (расчеты проведены на основе методик, представленных в работах [6; 7; 8]).
В первую очередь наиболее значительно уменьшатся стоимостные объемы экспорта углеводородов (нефть, газ, СПГ, нефтепродукты), вызванные падением как среднегодовых цен на них, так и физических объемов поставок из-за выполнения условий сделки ОПЕК+. По сравнению с уровнем 2019 г. в 238 млрд. долл. экспорт углеводородов сократится до 114 млрд. долл. В 2021 г. экспортная выручка начнет восстанавливаться и достигнет примерно 130 млрд. долл. при ценах на нефть в 35 долл./барр. (сценарий 1 в табл. 3) или 160 млрд. долл. при ценах на нефть в 45 долл./барр. (сценарий 2). В 2022 г. стоимостные объемы углеводородного экспорта увеличатся до 175 млрд. долл.
Что касается экспорта неуглеводородных товаров, то уменьшение его стоимостных объемов будет происходить как в результате сокращения физических объемов поставок, вызванного сужением спроса, так и ухудшения ценовой конъюнктуры в зависимости от глубины падения мировой экономики. Индекс физических объемов неуглеводородного экспорта товаров в 2020 г. будет составлять примерно 88% относительно уровня 2019 г., а
стоимостные объемы неуглеводородного товарного экспорта снизятся в 2020 г. до 149 млрд. долл. Далее экспорт будет восстанавливаться и достигнет примерно 170 млрд. долл. в 2021 г. и 180 млрд. долл. в 2022 г.
При ожидаемых среднегодовой девальвации и значениях падения российского ВВП стоимостные объемы импорта в 2020 г. также сократятся примерно на 20%. В итоге по сравнению с уровнем 2019 г. в 254 млрд. долл. товарный импорт упадет в 2020 г. до 208 млрд. долл. Восстановление экономики и доходов населения в 2021 г. обусловит наращивание импорта до 212-225 млрд. долл., а в 2022 г. -до 226-236 млрд. долл. Таким образом, торговый товарный баланс уменьшится со 164 млрд. долл. в 2019 г. до примерно 54 млрд. долл. в 2020 г.; в 2021 г. он восстановится до 90-105 млрд. долл., а в 2022 г. - до 119-128 млрд. долл. в зависимости от сценария цен на нефть.
Экспорт и импорт услуг сократятся главным образом в результате снижения международных поездок как россиян за рубеж, так и иностранных туристов в Россию. Однако им-
Раздел счета текущих операций
2019 г. 2020 г.
2021 г.
2022 г.
Сцен. 1 Сцен. 2 Сцен. 1 Сцен. 2
Экспорт углеводородов 238 114 131 161 175 176
Экспорт неуглеводородов 181 149 169 169 179 179
Экспорт неуглеводородов, индекс физического объема по отношению к уровню 2019 г. 100 87,6 93,5 93,5 99,3 99,3
Торговый товарный баланс 164 54 89 105 128 119
Экспорт товаров 419 262 300 330 354 355
Импорт товаров 254 208 212 226 226 236
Баланс торговли услугами -36,2 -14 -28 -30 -32 -33
Экспортуслуг 63 49 54 57 56 58
Импорт услуг 99 63 82 88 88 92
Баланс оплаты труда -3,6 -2,9 -3,0 -3,2 -3,2 -3.3
Баланс инвестиционных доходов -49,8 -44 -43 -45 -45 -46
Баланс ренты 0 0 0 0 0 0
Баланс вторичных доходов -10.2 -9 -9 -9 -9 -9
Счет текущих операций +65 -16 +6 +17 +40 +26
Источник: расчеты авторов.
Таблица 3
Прогноз счета текущих операций РФ и его компонентов на 2020-2022 гг., млрд. долл.
порт услуг упадет сильнее, и в конечном итоге отрицательный баланс торговли услугами улучшится с -36 млрд. долл. в 2019 г. до -14 млрд. долл. в 2020 г. В 2021 г., по нашим оценкам, его значение будет варьироваться в диапазоне от -28 до -30 млрд. долл., а в 2022 г. - в диапазоне от -32 до -33 млрд. долл.
Баланс оплаты труда отреагирует на ослабление национальной валюты, что приведет к сокращению его дефицита с -3,6 млрд. долл. в 2019 г. до -2,9 млрд. долл. в 2020 г. В 2021 и 2022 гг. значение баланса оплаты труда будет варьироваться в диапазоне от -3,0 до -3,3 млрд. долл.
Дефицит баланса инвестиционных доходов, как ожидается, из-за ослабления рубля несколько уменьшится - с -50 млрд. долл. в 2019 г. до -44 млрд. долл. в 2020 г., а в 20212022 гг. будет находиться в диапазоне от -43 до -46 млрд. долл. Аналогично, сократится и дефицит баланса вторичных доходов с -10 млрд. долл. в 2019 г. до -9 млрд. долл. в 2020 г. и останется примерно на этом же уровне в 2021-2022 гг.
Таким образом, наши прогнозы показывают, что в 2020 г. сальдо счета текущих операций, которое в 2019 г. составляло 64,6 млрд. долл., существенно уменьшится и станет отрицательным (-16 млрд. долл.). В 2021 г. положительный баланс счета текущих операций восстановится на уровне 6-17 млрд. долл., а в 2022 г. прогнозируется его восстановление до 25-40 млрд. долл.
Сценарный прогноз развития экономики России в 2020-2022 гг.
Сценарии
Рассмотрим сценарий развития экономики России и мира в 2020 г., характеризующийся следующими параметрами: • подавляющая часть ограничительных мер, связанных с пандемией СОУЮ-19, в России и большинстве стран мира действует на протяжении первого-второго кварталов 2020 г., во втором полугодии 2020 г. влия-
ние этих ограничений на экономическую динамику не является критичным;
• среднегодовые цены на нефть марки Urals в 2020 г. составляют 35,0 долл./барр.;
• экспорт и добыча нефти в России снизятся по сравнению с 2019 г. вследствие выполнения условий соглашения ОПЕК+. Объем экспорта составит 206 млн. т, добычи - 500 млн. т;
• темп роста мировой экономики в 2020 г. составит -3,0%.
Будем рассматривать два сценария для 2021-2022 гг., различающихся уровнем цен на нефть в 2021 г. В сценарии 1 цены на нефть останутся на уровне 35 долл./барр., при этом экспорт нефти из России вырастет до 235 млн. т; в сценарии 2 цены поднимутся до уровня 45,0 долл./барр., а экспорт нефти составит 225 млн. т. Остальные параметры данных сценариев идентичны:
• отсутствуют значимые для экономики России или мира ограничения для экономической деятельности, связанные с пандемией коронавируса;
• рост мировой экономики в 2021 г. будет находиться на уровне 4,5%, в 2022 г. - 3,5%;
• цены на нефть марки Urals в 2022 г. достигнут 45,0 долл./барр.;
• экспорт нефти из России в 2022 г. составит 244,0 млн. т.
Курс рубля
По нашим оценкам, фундаментально обоснованный курс рубля к доллару при цене на нефть 30-35 долл./барр. составляет примерно 7476 руб./долл., а при 40-45 долл./барр. - 7072 руб./долл. Дополнительным фактором, влияющим на ситуацию на внутреннем валютном рынке, является продажа иностранной валюты из Фонда национального благосостояния Банком России по поручению Минфина России в соответствии с бюджетным правилом (при ценах на нефть ниже 43,3 долл./барр. в 2020 г.), а также Банком России для оплаты приобретаемого правительством пакета акций Сбербанка стоимостью 2,14 трлн. руб.
В результате суммарные продажи иностранной валюты в рамках бюджетного правила вместе с дополнительными продажами могут достичь в 2020 г. 50 млрд. долл. По нашим оценкам, благодаря операциям по продаже валюты на внутреннем рынке в интересах Минфина России курс рубля в 2020 г. может быть примерно на 3-4 руб. выше фундаментальных расчетных значений в условиях его свободного плавания. Мы оцениваем как достаточно низкий в текущем году риск увеличения оттока капитала из России вследствие усиления глобальной неопределенности и снижения доверия к развивающимся рынкам из-за распространения коронавируса. Более того, можно ожидать увеличения привлекательности вложений в российские государственные и корпоративные ценные бумаги с учетом сложившейся разницы в доходности с развитыми рынками и ожидаемой динамики курса рубля.
Таким образом, мы прогнозируем среднегодовой номинальный обменный курс рубля к доллару в 2020 г. на уровне 71,5 руб./долл. и соответствующее ему снижение реального эффективного курса рубля по отношению к 2019 г. на 6,2%.
В 2021 г. в сценарии 1, поскольку цена на нефть останется ниже базовой цены по бюджетному правилу и продажи валюты из ФНБ сохранятся, мы ожидаем укрепления номинального курса рубля до 70,5 руб./долл., а реального эффективного курса - на 3,1%. В сценарии 2 номинальный курс рубля к доллару США вырастет до 70,0 руб./долл. Незначительная разница в уровнях номинальных курсов между сценариями при заметном отличии цен на нефть объясняется тем, что в сценарии 2 мы не предполагаем осуществления ЦБ РФ операций на валютном рынке в интересах Минфина России, и дополнительного укрепления рубля по отношению к фундаментально обоснованному уровню курса не будет. Реальный эффективный курс рубля в данном сценарии по отношению к 2020 г. вырастет на 4,0%.
В 2022 г. в обоих сценариях номинальный курс рубля к доллару ожидается на уровне, близком к фундаментально обоснованному с учетом улучшения ситуации с платежным балансом России, и составит около 69,0 руб./ долл. Реальный эффективный курс в этом году вырастет на 4,0% в сценарии 1 и на 3,5% -в сценарии 2.
Инфляция и ключевая ставка
По нашим оценкам, ожидаемое снижение среднегодового курса рубля к доллару на 1015% вызовет ускорение инфляции в 2020 г. за счет эффекта переноса курса в цены не более чем на 1-1,5 п.п. При этом резкое снижение экономической активности и ограничения на продажу ряда товаров и услуг будут оказывать заметное сдерживающее влияние на инфляцию. В результате можно ожидать, что в 2020 г. инфляция (по ИПЦ) вновь окажется ниже тар-гета (3,8%). Одновременно мы ожидаем, что ключевая ставка Банка России на конец года не превысит 4,5% годовых.
В 2021 г., по нашим оценкам, вследствие укрепления курса рубля и дальнейшего снижения инфляционных ожиданий прирост ИПЦ за год замедлится до 3,0-3,5%. Иными словами, инфляция уже в пятый раз за шесть лет будет находиться ниже таргета, но достаточно далеко от нулевого уровня, характерного для развитых экономик, что, по нашему мнению, дает основания для пересмотра таргети-руемого значения в сторону понижения. Мы не ожидаем, что в 2021 г., в условиях достаточно быстрого роста ВВП, Банк России пойдет на дальнейшее смягчение денежно-кредитной политики и ключевая ставка останется на уровне 4,5% годовых. В 2022 г. при условии сохранения мягкой денежно-кредитной политики индекс потребительских цен также не вырастет более чем на 3,5%.
Основные макроэкономические показатели
Для получения прогноза динамики ВВП и других основных макроэкономических показа-
телей будем исходить из следующих предпосылок:
• структурные темпы роста ВВП РФ в 20202022 гг. составляют 1,5% ВВП10;
• внешнеторговая составляющая роста ВВП, связанная с условиями торговли (с ценами на нефть), влияние на ВВП от сокращения физических объемов экспорта нефти и других товаров российского экспорта, влияние на выпуск «простоя» экономики во втором квартале 2020 г. учтены в соответствии с описанными выше предпосылками;
• влияние на ВВП сокращения объемов экспорта неуглеводородов было скорректировано на снижение выпуска в соответствующих отраслях в период нерабочих дней;
• в конъюнктурной составляющей роста ВВП в 2020 г. мы учитывали дополнительный вклад повышения потребительского спроса и выпуска отдельных отраслей на основе фактических данных за первый квартал 2020 г., а также влияние во втором полуго-
дии 2020 г. отложенного за период действия карантина спроса, в том числе в связи с осуществлением масштабных бюджетных выплат населению; • в 2021 г. дополнительный прирост конъюнктурной составляющей происходит за счет восстановления выпуска всех отраслей, испытавших падение за период «простоя», в размере не менее 75% от выпуска 2019 г., а в 2022 г. - не менее 100% от уровня 2019 г.
Прогнозные оценки номинального ВВП, индекса инвестиций в основной капитал, реальных располагаемых доходов населения, уровня безработицы строились нами на основе среднесрочной макроэкономической модели экономики России, включающей структурные эко-нометрические модели и модель финансовых балансов для проверки сбалансированности прогнозов отдельных показателей11. (Результаты прогнозных расчетов по сценариям на 20202022 гг. представлены в табл. 4.)
Таблица 4
Прогноз основных макроэкономических показателей РФ на 2020-2022 гг.
2021 г. 2022 г.
Показатель 2019 г. 2020 г.
Сцен. 1 Сцен. 2 Сцен. 1 Сцен. 2
Цена на нефть марки Urals, долл./барр. 63,5 35,0 35,0 45,0 45,0 45,0
Прирост реального ВВП, в % в год 1,3 -6,8 3,6 4,3 2,7 2,9
Номинальный ВВП, трлн. руб. 110,0 99,8 106,5 111,7 118,2 119,6
Индекс-дефлятор ВВП, в % 3,2 -2,6 2,9 7,3 8,1 4,0
Индекс инвестиций в основной капитал, в % 1,7 -8,0 5,5 6,5 3,5 4,0
Изменение реальных доходов населения, в % 0,8 -3,5 4,0 4,5 3,0 3,5
Изменение розничного товарооборота, в % 1,6 -7,0 4,0 5,0 3,5 4,0
Экспорт товаров, млрд. долл. 419 262 300 330 354 355
Импорт товаров, млрд. долл. 254 208 212 226 226 236
Уровень безработицы (по МОТ), в % ЭАН 4,6 6,5 5,5 5,0 4,5 4,5
Среднегодовой курс доллара к рублю, руб./долл. 64,73 71,5 70,5 70,0 69,0 69,0
Индекс реального эффективного курса рубля (к предыдущему году), в % 102,5 93,8 103,1 104,0 104,0 103,5
ИПЦ, в % в год 3,0 3,8 3,5 3,0 3,5 3,5
Добыча нефти, млн. т 560 500 529 519 538 538
Экспорт нефти, млн. т 266 206 235 225 244 244
Источник: расчеты авторов.
10 На основе расчетов по методике, представленной в работе [9].
11 Описание методологии прогнозирования см. в работах [3] и [4].
Государственные финансы
Для расчета основных параметров федерального бюджета и бюджета расширенного правительства в 2020-2022 гг. по сценариям мы исходили из следующих предпосылок:
1) исходный номинальный объем расходов федерального бюджета в 2020-2022 гг. определяется принятым 12 марта 2020 г. Федеральным законом «О внесении изменений в Федеральный закон "О федеральном бюджете на 2020 г. и на плановый период 2021 и 2022 гг."» с поправкой на объем процентных платежей по государственному долгу России, исходя из расчетного по сценариям объема госдолга;
2) номинальный объем расходов бюджета расширенного правительства, согласно долгосрочному бюджетному прогнозу Минфина России, моделируется с учетом номинальных объемов федерального бюджета и соотношения объемов федерального бюджета и бюджета расширенного правительства;
3) базовая цена нефти принята на уровне действующего бюджетного правила (42,4 долл./барр. в 2020 г., 43,3 долл./барр. в 2021 г., 44,2 долл./барр. в 2022 г.). Соответственно, при ценах на нефть ниже базовой цены в составе нефтегазовых доходов федерального бюджета, согласно действующему бюджетному правилу, учтена компенсация выпадающих доходов за счет средств ФНБ, а при ценах на
нефть выше базовой цены в сценарии 2 в 20212022 гг. - возобновление накопления средств в ФНБ;
4) в ненефтегазовых доходах федерального бюджета учитывается прибыль ЦБ РФ от продажи ФНБ пакета Сбербанка в объеме 1,07 трлн. руб. в 2020 г. и 0,5 трлн. руб. в 2021 г.;
5) расходы федерального бюджета и консолидированного бюджета России скорректированы с учетом дополнительных расходов на три антикризисных пакета, принятых в марте-мае 2020 г., Общенационального плана восстановления экономики, предполагаемых масштабов бюджетной консолидации в 20202022 гг. Поддержка бюджетными кредитами региональных бюджетов осуществляется за счет привлечения федеральным центром дополнительного долгового финансирования. (См. табл. 5.);
6) в качестве источников финансирования дефицита бюджета расширенного правительства в 2020 г., помимо долгового финансирования, учитываются остатки бюджетных средств на счетах в Федеральном казначействе и в кредитных организациях по состоянию на 1 января 2020 г. в размере до 2,0 трлн. руб.
Результаты оценки баланса бюджетной системы на уровнях бюджета расширенного правительства и федерального бюджета представлены в табл. 6 и 7.
Таблица 5
Бюджетная поддержка экономики РФ в 2020-2022 гг., млрд. руб.
Дополнительные расходы 2020 г. 2021 г. 2022 г.
Расходы в рамках трех антикризисных пакетов 1214 322
Дополнительное финансирование в рамках Общенационального плана восстановления экономики 223 488 -
Эффект от бюджетной консолидации на уровне федерального бюджета -250 -450 -500
Эффект от бюджетной консолидации на других уровнях бюджетной системы -200 -200 -
Выпадающие доходы, компенсируемые за счет федерального бюджета 94 12
Выпадающие доходы других бюджетов 396 507 500
Бюджетные кредиты региональным бюджетам 273
Государственные гарантии 210,7 - -
Источник: составлено авторами.
Таблица 6
Прогноз параметров федерального бюджета и бюджета расширенного правительства РФ на 2020-2022 гг. (сценарий 1)
п о г о
п о
гп
<
гп
I—
о
< о
Федеральный бюджет, трлн. руб. Федеральный бюджет, в % ВВП
2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г 2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г.
Доходы - всего 20,2 16,5 17,5 18,4 18,5 16,5 16,4 15,6
Нефтегазовые доходы - всего 7,9 4,8 5,4 5,7 7,3 4,8 5,1 4,8
Компенсация выпадающих нефтегазовых доходов - 1,8 1,9 - - 1,8 1,8 -
Ненефтегазовые доходы 12,3 11,7 12,1 12,8 11,2 11,7 11,3 10,8
Расходы 18,2 21,4 22,5 22,8 17,1 21,4 21,1 19,3
Дефицит и его финансирование 2 -4,9 -5,0 -4,4 1,8 -4,9 -4,7 -3,7
За счет привлечения долга - 4,9 5,0 4,4 - 4,9 4,7 3,8
Перечисление средств в ФНБ - - - 0,1 - - - 0,1
Бюджет расширенного правительства, трлн. руб. Бюджет расширенного правительства, в %ВВП
2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г. 2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г.
Доходы - всего 39,2 34,1 36,8 40,9 35,9 34,2 34,6 34,6
Нефтегазовые доходы - всего 7,9 4,8 5,4 5,7 7,3 4,8 5,1 4,8
Компенсация выпадающих нефтегазовых доходов - 1,8 1,9 - - 1,8 1,8 -
Ненефтегазовые доходы 31,3 29,3 31,4 35,3 28,6 29,4 29,5 29,8
Расходы 37,1 41,3 42,2 42,4 34,0 41,4 39,6 35,9
Дефицит и его финансирование 2,1 -7,2 -5,4 -1,5 1,9 -7,2 -5,0 -1,2
За счет привлечения долга - 5,2 5,4 1,5 - 5,2 5,0 1,3
За счет использования остатков прошлых лет - 2,0 - - - 2,0 - -
Перечисление средств в ФНБ -0,1 -0,1
Объем средств ФНБ (на конец года), млрд. долл. 126 70,2 43,2 44,2 6,8 5,0 2,9 2,6
Государственный долг (на конец года) 13,0 19,0 24,3 25,5 11,8 19,0 22,8 21,6
Источник: расчеты авторов.
-<
М
о
О) а
0
1
о
п
А
о
Таблица 7
Прогноз параметров федерального бюджета и бюджета расширенного правительства РФ на 2020-2022 гг. (сценарий 2)
Федеральный бюджет, трлн. руб. Федеральный бюджет, в % ВВП
2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г 2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г.
Доходы - всего 20,2 16,5 17,7 18,7 18,5 16,5 15,9 15,6
Нефтегазовые доходы - всего 7,9 4,8 5,3 5,7 7,3 4,8 4,7 4,7
Компенсация выпадающих нефтегазовых доходов - 1,8 - - - 1,8 - -
Ненефтегазовые доходы 12,3 11,7 12,5 13,0 11,2 11,7 11,2 10,9
Расходы 18,2 21,4 22,4 22,7 17,1 21,4 20,0 19,0
Дефицит и его финансирование 2,0 -4,9 -4,6 -4,0 1,8 -4,9 -4,2 -3,4
За счет привлечения долга - 4,9 4,7 4,1 - 4,9 4,2 3,4
Перечисление средств в ФНБ - - 0,02 0,1 - - 0,02 0,1
Бюджет расширенного правительства, трлн. руб. Бюджет расширенного правительства, в % ВВП
2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г. 2019 г. 2020 г. 2021 г. 2022 г.
Доходы - всего 39,2 34,1 37,6 41,3 35,9 34,2 33,6 34,6
Нефтегазовые доходы - всего 7,9 4,8 5,3 5,7 7,3 4,8 4,7 4,7
Компенсация выпадающих нефтегазовых доходов - 1,8 - - - 1,8 - -
Ненефтегазовые доходы 31,3 29,3 32,3 35,7 28,6 29,4 28,9 29,8
Расходы 37,1 41,3 42,2 42,1 34,0 41,4 37,8 35,2
Дефицит и его финансирование 2,1 -7,2 -4,6 -0,8 1,9 -7,2 -4,1 -0,6
За счет привлечения долга - 5,2 4,6 0,8 - 5,2 4,2 0,7
За счет использования остатков прошлых лет - 2,0 - - - 2,0 - -
Перечисление средств в ФНБ -0,02 -0,1 -0,02 -0,1
Объем средств ФНБ (на конец года), млрд. долл. 126 70,2 70,5 71,5 6,8 5,0 4,4 4,1
Государственный долг (на конец года) 13,0 19,0 23,4 24,1 11,8 19,0 20,9 20,1
Источник: расчеты авторов.
о п п
о
Выводы и рекомендации по экономической политике
Развитие кризисной ситуации в экономике России во втором квартале 2020 г. в связи с введением ограничительных мер, падением цен на нефть и снижением внешнего спроса на российский экспорт показывает, что российская экономика достаточно быстро адаптируется к новым условиям ведения бизнеса, чему способствуют имеющиеся внутренние стабилизаторы. К их числу мы относим:
1) заметно снизившуюся по сравнению с предыдущими годами зависимость экономики от колебаний цен на нефть, в том числе за счет действия бюджетного правила;
2) плавающий обменный курс рубля и последовательную реализацию режима инфляционного таргетирования Банком России;
3) традиционную жесткость (по отношению к высвобождению рабочей силы) рынка труда - рынок реагирует на кризис в первую очередь сокращением рабочего времени занятых в экономике без заметного кратного увеличения числа безработных;
4) фокусировку мер бюджетной поддержки и инициатив президента РФ на поддержании уровня доходов населения;
5) быстрое возвращение к работе большинства предприятий и отраслей, в том числе за рубежом, несмотря на глубину спада во втором квартале, что дает основания предполагать восстановление спроса во втором полугодии текущего года как внутри страны, так и за рубежом.
Совокупность действия этих стабилизаторов позволяет нам пересмотреть в лучшую сторону оценку развития ситуации в экономике России в 2020 г. по сравнению с опубликованным ранее прогнозом (см. [2]). В частности, падение реального ВВП по итогам года составит не более 6-7%, снижение реальных доходов населения - 3,5%, безработица даже на своем пике (конец второго - третий квартал 2020 г.) не превысит 7,0% от экономически активного населения. Обменный курс рубля и потребительская инфляция остаются под
контролем со стороны Банка России. Несмотря на смягчение ЦБ РФ денежно-кредитной политики (19 июня 2020 г. ключевая ставка была снижена до 4,5% годовых), по-прежнему сохраняются условия для нахождения инфляции ниже таргета, а на валютном рынке значимыми факторами предложения валюты являются продажи валюты в рамках бюджетного правила и покупки ФНБ пакета акций ПАО «Сбербанк», а также средства нерезидентов, участвующих на рынке государственного долга России.
В 2021 г. в обоих сценариях предполагается быстрый рост экономики (3,5-4,5%), что в значительной степени связано с низкой базой 2020 г., особенно второго квартала, однако в 2022 г. темпы роста ВВП снова замедлятся до уровня ниже 3% в год. Такое замедление объясняется тем, что мы пока не видим оснований для пересмотра в сторону повышения структурных темпов роста экономики России либо дополнительных краткосрочных факторов, способных придать в 2022 г. ускорение циклической составляющей ВВП РФ. К сожалению, ни в действующих редакциях приоритетных национальных проектов, ни в Общенациональном плане восстановления экономики мы не видим условий для выхода экономики РФ на темпы роста выше 3,0% в год. Таким образом, только в сценарии 2 (при более высоких ценах на нефть) к концу 2022 г. ВВП России возвращается на уровень 2019 г.; в сценарии 1 восстановление ВВП к докризисному уровню откладывается на 2023 г. Также за пределами 2022 г. оказывается в обоих сценариях восстановление объемов экспорта товаров и услуг.
Вместе с тем в 2022 г. мы ожидаем возвращения к уровню 2019 г. объема инвестиций в основной капитал (при условии реализации в заявленных объемах приоритетных национальных проектов и Общенационального плана восстановления экономики), промышленного производства, розничного товарооборота. Уровень реальных располагаемых доходов населения в 2022 г. окажется на 3,5-
4,5% выше, чем в 2019 г. (т.е. на уровне 20152016 гг.).
Улучшение макроэкономических параметров прогноза позволяет нам пересмотреть возможности и риски бюджетной политики. Дефицит бюджета расширенного правительства в 2020 г. оценивается нами в 7,2% ВВП, при этом потребность в долговом финансировании не превышает 5,2 трлн. руб. (еще примерно 0,96 трлн. руб. должно быть занято на рынке для погашения облигаций в 2020 г.). С учетом нашей оценки емкости рублевого рынка российских государственных заимствований при сохранении премии по ОФЗ по отношению к ключевой ставке не более 500 б.п. это означает, что в текущем году - в случае ухудшения эпидемиологической ситуации или внешней конъюнктуры, что потребует дополнительной бюджетной поддержки экономики, - у правительства РФ даже без использования средств ФНБ остается резерв на дополнительные заимствования в размере до 1,8 трлн. руб. (1,8% ВВП).
В 2021 г. дефицит бюджета расширенного правительства прогнозируется на уровне 4,55,5% ВВП и также может быть профинансирован за счет заимствований на рублевом долговом рынке. В 2022 г. дефицит федерального бюджета составит 4,0-4,5% ВВП, а дефицит бюджета расширенного правительства сократится до 0,8-1,5% ВВП. При этом объем государственного долга не превысит 22% ВВП, в
Фонде национального благосостояния останется сумма, эквивалентная 2,6-4,1% ВВП.
По нашему мнению, при снижении рисков от второй волны пандемии коронавируса, связанных с масштабными карантинными мерами и остановкой производства, как это происходило в первом полугодии 2020 г., можно говорить о сохранении устойчивости бюджета России и более активном использовании возможностей бюджетной политики для повышения структурных темпов роста экономики РФ и стимулирования экономического роста на выходе из кризиса.
В частности, уже в 2021 г. (например, со второй половины года) могут быть приняты решения о переходе к плоской ставке страховых взносов на уровне 22% (с сохранением ставки 15% для компаний МСП для заработных плат, превышающих МРОТ). Потери бюджета расширенного правительства от данной меры в 2021 г. оцениваются нами в 0,35% ВВП и примерно в 0,5% ВВП - в 2022 г.; они могут быть компенсированы за счет долговых заимствований. В 2022 г. мы считаем возможным увеличение расходов бюджета в объеме 0,51,5 п.п. ВВП по таким направлениям, как социальная поддержка населения (в виде единого пособия по нуждаемости), здравоохранение (расширение гарантий в области лекарственного обеспечения), образование (повышение доступности высшего профессионального образования). ■
Литература
1. Бобылев Ю.Н., Каукин А.С., Миллер Е.М. Текущее состояние и перспективы на мировом рынке нефти // Экономическое развитие России. 2020. Т. 27. № 5. С. 50-57.
2. Ведев А., Дробышевский С., Кнобель А., Соколов И., Трунин П. Сценарии развития экономической ситуации в России в 2020-2021 гг. и вызовы экономической политики // Экономическое развитие России. 2020. Т. 27. № 5. С. 4-23.
3. Ведев А., Косарев А. Некоторые количественные оценки воздействия институциональных ограничений на экономический рост в России // Экономическая политика. 2012. № 1. С. 50-65.
4. Ведев А., Хромов М. Методология построения финансовых балансов секторов экономики: научные доклады: экономика. - М.: Изд. дом «Дело» РАНХиГС, 2015.
5. Каукин А.С., Миллер Е.М. Динамика промышленного производства в четвертом квартале 2019 г. // Экономическое развитие России. 2020. Т. 27. № 3. С. 22-26.
6. Кнобель А.Ю. Оценка функции спроса на импорт в России // Прикладная эконометрика. 2011. № 4 (24). С. 3-26.
7. Кнобель А.Ю., Чокаев Б.В. Возможные экономические последствия торгового соглашения между Таможенным и Европейским союзами // Вопросы экономики. 2014. № 2. С. 68-87.
8. Кнобель А.Ю., Седалищев В.В. Риски и выгоды для ЕАЭС от различных сценариев интеграции в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 2. С. 72-85.
9. Синельников-Мурылев С., Дробышевский С., Идрисов Г., Каукин А., Павлов П. Декомпозиция темпов роста российской экономики в 2007-2017 гг. и прогноз на 2018-2020 гг. // Вопросы экономики. 2018. № 9. С. 5-31.
10. Blanchard O., Kremer M. Disorganization // Quarterly Journal of Economics. 1997. Vol. 112. Pp. 1091-1127. References
1. Bobylev Yu.N., Kaukin A.S., Miller E.M. Current State and Prospects on the Global Oil Market // Russian Economic Development. 2020. Vol. 27. No. 5. Pp. 50-57.
2. Vedev A.L, Drobyshevsky S.M., Knobel А^., Sokolov I.A., Trunin P.V. Scenarios of Russia's Economic Situation Development in 2020-2021 and Challenges of Economy Policy // Russian Economic Development. 2020. Vol. 27. No. 5. Pp. 4-23.
3. Vedev A., Kosarev A. Quantitative Assessments of Institutional Improvements' Impact on Economic Growth in Russia // Ekonomicheskaya Politika. 2012. No. 1. Pp. 50-65.
4. Vedev A., Khromov M. Methodology of Developing Financial Balances in Sectors of Economy. Scientific reports: economics. - Мoscow: Publishing House "Delo" RANEPA, 2015.
5. Kaukin A.S., Miller E.M. Dynamics of Industrial Production in Q4 2019 // Russian Economic Development. 2020. Vol. 27. No. 3. Pp. 22-26.
6. Knobel A.Yu. Estimation of Import Demand Function in Russia // Applied Econometrics. 2011. No. 4 (24). Pp. 3-26.
7. Knobel A.Yu., Chokaev B.V. Possible Economic Effects of CU-EU Trade Agreement // Voprosy Ekonomiki. 2014. No. 2. Pp. 68-87.
8. Knobel A.Yu., Sedalischev V.V. Risks and Benefits of EAEU from Various Integration Scenarios in Asia-Pacific Region // Ekonomicheskaya Politika. 2017. No. 2. Pp. 72-85.
9. Sinelnikov-Murylev S., Drobyshevsky S., Idrisov G., Kaukin A., Pavlov P. Decomposition of Russian GDP in 2007-2017 and forecast for 2018-2020 // Voprosy Ekonomiki. 2018. No. 9. Pp. 5-31.
10. Blanchard O., Kremer M. Disorganization // Quarterly Journal of Economics. 1997. Vol. 112. Pp. 1091-1127.
Scenario Forecast of the Main Parameters of Macroeconomic Development and the Budget Sphere of Russia for 2020-2022
Sergey G. Belev - Head of Budget Policy Department of the Gaidar Institute; Senior Researcher of the Budget Policy Department, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Candidate of Economic Sciences (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Alexey L. Vedev - Head of Center of Structural Research of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration; Leading Researcher of the Gaidar Institute, Doctor of Economic Sciences (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Sergey M. Drobyshevsky - Scientific Director of the Gaidar Institute; Deputy Scientific Director of the IAES, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Doctor of Economic Sciences, Associate Professor (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Andrey S. Kaukin - Head of Department for System Analysis of Sectoral Markets of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration; Head of Center for Real Sector of the Gaidar Institute, Candidate of Economic Sciences (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected] Alexander Yu. Knobel - Head of Foreign Trade Department of the Gaidar Institute; Director of Center for Foreign Trade Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Candidate of Economic Sciences (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Eugenia M. Miller - Senior Researcher of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Pavel V. Trunin - Head of Center for Macroeconomics and Finance of the Gaidar Institute; Director of Center for Сentral Banks Studies of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Doctor of Economic Sciences (Moscow, Russia). Е-mail: [email protected]
Development of Russian and world economies in Q2 2020 demonstrates that despite economic collapse countries are adapting to the current situation and in case there is no second wave of pandemic the crisis will take a V-type form. In particular, the oil price is unlikely to drop below $35 per barrel and the recovery of the world economy up to the pre-crises level is expected by the end of 2022. Forecast for the Russian economy has been improving too, decrease of GDP will not exceed 6.5—7.0% in 2020, this being said, common for the Russian economy risks, major weakening of the ruble and inflation outburst are out of picture. The enlarged government budget deficit can hit 7% of GDP in 2020, however, taking into account balance brought forward on the budget accounts which can be financed, in our view, by borrowings on the ruble market of public debt without the risk to Russia's debt sustainability.
In 2021, the high budget deficit will remain (no less than 5,0% of GDP), however, the debt capacity of the Russian market allows to attract the required funds to the budget. In 2021—2022, we expect the recovery of the investment activity, real income of the population, and consumer demand. Nevertheless, by the end of 2022, Russian economy will not reach the 2019 level regarding GDP, and in order to speed it up it is necessary to create conditions for further stepping up investments above the 2014—2019 levels as well as for easing budget policy within available options.
Key words: scenario forecast, world economy, macroeconomics, budgetary sphere.
